Доли голые

Как МАГАТЭ Украину предало

Миссия МАГАТЭ, проинспектировав Запорожскую АЭС, отметила, что украинский персонал в сотрудничестве с российскими военными в сложных условиях, вызванных обстрелами со стороны Украины, обеспечивает полный контроль над станцией и выдерживает все нормы ядерной безопасности.

Более того, было принято решение оставить двух членов миссии для постоянного мониторинга ситуации.

В Киеве обиделись и заявили, что МАГАТЭ предало Украину. Хотя как может международная организация, никогда на верность Украине не присягавшая, её предать?

Чего добивался Киев своими обстрелами станции, он продемонстрировал, когда дважды подряд, во время пребывания миссии МАГАТЭ на ЗАЭС попытался станцию захватить. Не надо думать, что ВСУ совсем уж некуда девать подготовленный спецназ, что его бросают на убой, организуя лодочно-баржевые рейды на левый берег Днепра. Военные — люди прагматичные. Если они за что-то готовы платить жизнями своих лучших бойцов, значит считают, что дело того стоит.

Начнём с обстрелов. Украинцы прекрасно понимали, что простая стрельба по атомной станции может лишь случайно вызвать серьёзную катастрофу. Худшее, что могло грозить, — выброс радиоактивных материалов в атмосферу. Серьёзная опасность жизни и здоровью людей в таком случае угрожала бы в радиусе 50—100 км от станции. Причём, как показали случаи Чернобыля и Фукусимы, погибших непосредственно от воздействия радиации было бы от нескольких десятков, до двух-трёх сотен человек. А ещё несколько тысяч умерли бы от обострения хронических болезней в течение нескольких лет.

То есть ничего похожего на ядерный взрыв. Города и сёла в окрестностях ЗАЭС не были бы завалены трупами даже в худшем варианте развития событий. Зато обстрелы вызывали резонанс в мире и давали возможность обвинять Россию в неспособности обеспечить безопасность станции. На этом основании Украина и её союзники требовали передать станцию под украинский либо международный контроль. Грубо говоря, убрать российские войска с ЗАЭС и из Энергодара.

Если бы такое решение было принято, Украина получила бы возможность беспрепятственно высадить десант и установить свой военный контроль над городом и станцией, получив плацдарм на левом берегу Каховского водохранилища. Несмотря на то, что добиться официальной демилитаризации станции не получилось, Киев всё же совершил две попытки высадки десанта и захвата станции. Очевидно украинское командование было уверено, что Россия в момент прибытия миссии МАГАТЭ уберёт от станции если не все, то львиную долю своих войск.

Зачем Украине ЗАЭС?

Ну, во-первых, Киеву банально нужна электроэнергия, 20% от общей выработки которой обеспечивает ЗАЭС. Однако это не главное. До тех пор, пока не начались обстрелы станции проблем с подачей электроэнергии, вырабатываемой ЗАЭС, на подконтрольные украинским властям территории не возникало. Думаю, что приоритет в данном вопросе всё же имело военное планирование.

Начало обстрелов станции не случайно совпало со стартом подготовки контрнаступления Украины в Херсонской области. К началу же активных действий обстрелы вышли на пик. Реакция России была ожидаемой: обвинение Украины в ядерном терроризме и приглашение миссии МАГАТЭ, чтобы официально подтвердить позицию Москвы.

В Киеве, очевидно, рассчитывали, что американцы смогут повлиять на состав миссии, и он будет готов подыграть Украине. Однако от миссии ждали не только проукраинских заявлений, но и готовности прикрыть собой чисто военную операцию Киева.

Гипотетическое занятие украинским десантом ЗАЭС и Энергодара давало ВСУ довольно крупный плацдарм на левом берегу Днепра, позволявший накопить силы для локальной наступательной операции. Миссия МАГАТЭ должна была стать живым щитом, который прикрыл бы украинские позиции от российской атаки на период накопления сил. Необходимость блокирования Энергодара потребовала бы задействования резервов, оттянув их с херсонского направления, что облегчило бы выполнение задач группировкой рвавшейся к Новой Каховке.

На втором этапе, после накопления сил, украинцы могли попытаться прорвать фронт блокады плацдарма в направление на Днепрорудное. Это тридцать километров на Восток от Энергодара. Если одновременно организовать массированный прорыв от Каменского на Васильевку, ВС РФ получали бы серьёзный кризис на запорожском направлении, который развивался бы одновременно с херсонским. Даже если бы группировки, наступавшие от Запорожья и Энергодара не смогли бы соединиться, подобный кризис подтвердил бы версию Киева о готовности ВСУ к переходу в масштабное наступление (под угрозой оказался бы весь российский южный фланг, от Херсона до Запорожья), возможно, заставил бы российское командование снять часть сил с донецкого направления для купирования кризиса, произвёл бы серьёзное впечатление на западных союзников Украины и дал бы пищу украинской пропаганде.

На фоне потенциальных возможностей, гибель нескольких десятков или даже пары сотен спецназовцев вполне себя оправдывала.

Конечно, операция авантюрная. Учитывая общее превосходство России в средствах поражения, шансов на развитие серьёзного кризиса было мало. Но, напомню, украинское командование рассчитывало прикрыть развёртывание войск миссией МАГАТЭ, а дальше оно бы попыталось использовать своё преимущество в живой силе, тем более, что в тыловом районе (Энергодар/Днепрорудное) можно было рассчитывать на отсутствие у России сильной артиллерийской группировки (обычно ВС РФ компенсируют преимущество Украины в численности пехоты усиленной работой своей значительно более мощной артиллерии).

По мере того как падали шансы на прорыв фронта на Андреевском направлении, с выходом ВСУ к Новой Каховке, росла значимость для Украины успеха энергодарской авантюры. Отсюда и упорные попытки высадить десант даже после того, как стало ясно, что миссия МАГАТЭ не расположена подыгрывать украинцам, а ВС РФ готовы к отражению внезапной атаки с правого берега. Отсюда и вселенский плач по поводу «предательства» МАГАТЭ.

В целом же следует иметь в виду, что попытка наступать в Херсонской области, равно как и десантная операция на ЗАЭС свидетельствуют о том, что в условиях дефицита ресурсов для перелома ситуации на фронте в свою пользу украинское командование переходит к планированию авантюрных операций, рассчитывая, что ВС РФ окажутся не готовы к неожиданному ходу, невозможному с точки зрения складывающейся ситуации. Если такую операцию удастся обеспечить достаточным количеством обученного и мотивированного личного состава и собрать для неё достаточное количество техники, при обеспечении фактора внезапности она может представлять серьёзную опасность.

В то же время, если удастся провоцировать «внезапные» удары Киева по подготовленной обороне, можно будет значительно ускорить перемалывание его резервов.

Также не вызывает сомнения, что попытки украинского руководства использовать для прикрытия своих оперативных замыслов и развёртывания ударных группировок миссии международных организаций и международные посреднические миссии будут продолжены. И далеко не все поведут себя, как миссия МАГАТЭ. Будут и те, кто постарается Киеву подыграть.

Само по себе авантюрное планирование является свидетельством потери противником надежды на приемлемый для него результат кампании и его надежду на чудо.

Ростислав Ищенко

Ситуация на фронте: взгляд оптимиста

Да извинят меня читатели, но в начале материала мне придется выступить в роли Капитана Очевидность, напомнив несколько почти не знающих исключений аксиом.

1. В ходе военных действий имеющая превосходство сторона наступает, а более слабая обороняется. Не буду повторять заезженный постулат о необходимости трехкратного превосходства для успешного наступления — родился он, скорей всего, в Первую мировую, когда действительно «щит» оказался куда прочнее «меча». В целом же в военной истории трехкратное превосходство удавалось заполучить весьма редко. Тем не менее необходимость наличия преимущества над противником для наступления (если не в количестве, то в качестве войск и командования) очевидна.

2. Оборона, тем более на подготовленных рубежах, преимущество противника значительно нивелирует, заставляет его нести куда более значительные потери.

3. На войне, как и во всем остальном, практически никогда не удается сделать все задуманное строго по ранее намеченному плану, неизбежны «сложности», проблемы и необходимость вносить коррективы, иногда кардинальные, по ходу дела.

4. В любой борьбе сложно избежать ошибок и неудач когда локальных, когда весьма серьезных. Если противник достаточно грамотен и мотивирован, ответные выпады весьма вероятны.

5. Поэтому риск на войне неизбежен, любое серьезное решение связано с риском. С другой стороны, кто не рискует, тот и не побеждает. Излишняя осторожность может лишить победы и дорого обойтись в будущем. Найти оптимальный баланс — в этом и состоит искусство военачальника.

6. Следует всячески избегать того, к чему тебя подталкивает, тем более провоцирует противник, а также никогда не поддаваться эмоциям, сохранять холодную голову, хотя порой это сделать крайне тяжело.

7. И наконец, классическая цитата Сунь-Цзы: «Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает».

8. Ну и еще одно знаменитое высказывание прусского военного теоретика генерала Карла фон Клаузевица: «Война есть не что иное, как продолжение политики с привлечением иных средств». И действительно, все войны ведутся с политическими целями, более того, в любом военном решении всегда присутствуют политические соображения, хотя военным это часто не нравится.

После такого небольшого «ликбеза» рассмотрим происходившее в ходе СВО в течение последних месяцев. Войска РФ, имея неоспоримое преимущество над противником в технике и огневой мощи, но заметно уступая ему в живой силе, медленно проламывали его оборону в Донбассе, практически прекратив активные действия на других направлениях.

Избранная тактика перемалывания противника делала его потери, согласно оценкам всех экспертов, на порядок выше российских, но темпы продвижения (несколько километров в неделю, и то не везде), конечно, «удовлетворительными» считать было нельзя.

Очевидно, стратегический замысел состоял в обескровливании ВСУ и переходе в решительное наступление в энный момент, наиболее подходящий с военной и политической точки зрения. По мнению экспертов, ближе к началу зимы.

Но и противник нашел известное «противоядие»: в «первую линию» под удар российских войск подставлялись имеющиеся практически в неограниченном количестве неподготовленные мобилизованные, а кадровый состав и техника сохранялись в оперативном тылу. Одновременно при помощи Запада в глубоком тылу готовились стратегические резервы.

Следует признать, запас суггестивной прочности у ВСУ, да и в целом в украинском обществе, оказался больше, чем можно было рассчитывать. Это, а также, конечно, самые жесткие репрессивные меры стало причиной того, что, несмотря на отдельные эпизоды, развала фронта и тыла не произошло.

Тем не менее этот запас не мог быть вечным, что понимали и в Киеве. Для поддержания духа нужны были реальные боевые успехи, показывающие перспективность продолжения борьбы, того же требовали западные «партнеры», обусловливая этим продолжение военной помощи.

И логично для российского командования было (п.2) в такой ситуации, как в Курской битве, отдать противнику инициативу, получить возможность перемолоть его лучшие войска (а не мобилизованных резервистов) в «чистом поле», а не выковыривая из укрепрайонов, тем паче что при преимуществе российских войск в авиации и артиллерии ВСУ могло только давить «массой» живой силы и техники.

Под Херсоном такая тактика сработала, ВСУ понесли колоссальные потери в элитных частях при минимальных тактических успехах. А вот на Харьковском направлении противнику сопутствовал успех (п.4), что привело к тому, что затем инициатива по всему фронту перешла к ВСУ.

Конечно, не буду утверждать, что уход из Харьковской области изначально была пресловутым «хитрым планом», но вспомним и п.3, ведь к исходу вторых суток украинского контрнаступления возникло ощущение, что проблема «купирована»: под Купянск начали прибывать подкрепления и наносить очень мощные удары, в украинских пабликах началась паника, что там ад и ВСУ заманили в ловушку.

Но утром следующего дня стало известно, что российские войска отходят, причем отдавая районы, защищать которые вроде бы были все возможности. И не был ли тут п.7?

Внезапный успех поставил перед украинским руководством во всей полноте п.5: поражение противника, явные признаки растерянности и дезорганизации открыли вроде бы уникальное окно возможностей углубить свой успех, радикально улучшить оперативную ситуацию, вплоть до вынуждения России искать мира на неких приемлемых для Киева условиях.

А дать российским силам прийти в себя, отказаться от попыток развить успех ради сохранения имеющихся резервов для обороны, по сути, с учетом той подготовки, которую ведет Россия, означает лишь отсрочить неизбежный итог.

Опять же, и помощь от Запада в этом случае, как рассчитывают на Банковой, должна политься рекой. Ну и украинская общественность «трусливой» остановки успешного контрнаступления просто не поймет, а может, и начнет осознавать, что локальный успех, даже такой крупный, как был на Харьковщине, коренного перелома не несет.

В общем, ВСУ нужно продолжать наступать, а значит, снова вступает в силу п.2, что мы и видели в течение последующих двух недель. Правда, относительно серьезные атаки имели место в районе Северского Донца, но и они принесли противнику лишь тактические успехи, давшиеся противнику ценой большой потерь.

На Херсонском направлении, по словам военных, почти ежедневные атаки относительно небольшими силами, с нулевым результатом и тяжелыми потерями у атакующих.

Больше же всего было виртуальных наступлений, когда по разным каналам, причем больше по российским, разгонялась информация о мощном наступлении ВСУ на том или ином участке сегодня-завтра, но дело ограничивалось совсем уж слабыми демонстрациями (но также приводившими к потерям).

Возможно, цель была в дезориентировке российского командования, но и политическая задача демонстрации сохранения инициативы у ВСУ просматривалась четко, при этом вполне возможно, что руководство ВСУ, осознавая возможные последствия, занималось «чиновничьим саботажем», когда указания начальства, с которыми чиновник не согласен, выполняются «вполруки».

Но тут последовали известные решения 20–21 сентября, и мотивация для самых активных действий у Киева выросла многократно (помимо политических моментов, очевиден и сугубо военный): нужно попытаться «успеть» чего-то достичь, бросив на это все наличные силы, пока на фронт не начнут прибывать российские подкрепления.

Причем произойти это может куда быстрее, чем ожидается: уже с прибытием в часть мобилизованные могут заменить собой и высвободить для отправки на фронт и доукомплектования воюющих частей имеющийся личный состав, ныне несущий гарнизонную службу.

Т. е. снова п.2, притом что спешка, «пожарные решения» могут обойтись украинским силам очень дорого, тем более что это для российского командования вполне ожидаемо.

Сразу скажу, уверен, решения российского руководства, по крайней мере в чисто военной части, таковыми не были, и даже «планом Б» на случай неблагоприятного развития событий.

Об их необходимости говорилось давно и много, более того, они абсолютно вытекают из шедших мероприятий по подготовке следующего этапа кампании. План мобилизационных мероприятий всегда делится на до официального объявления мобилизации и после.

И обратимся к п.6. Начиная с конца июля противник откровенно провоцировал российское руководство, причем именно на то, чего от него ждет и российская патриотическая общественность. Скажем так, на «интенсификацию» СВО.

Атаки на Крым, массированные обстрелы городов Донбасса, наконец теракт в Москве, жертвой которого стала Дарья Дугина, — всё это были откровенные провокации Кремля на «резкую реакцию», за которыми, когда они не сработали, последовало масштабное контрнаступление ВСУ.

Логика тут может быть только одна — заставить Россию «поторопиться», приступить к запланированным действиям до того, как они будут полностью подготовлены или когда для них наступит наиболее благоприятный момент (обычно к такому моменту и приурочивается завершение подготовки).

Возможно, отчасти это и удалось, см. п.3, но в любом случае, конец сентября — это не начало августа, а главные политико-экономические условия для активизации должны созреть с началом зимы, теперь до неё совсем немного, а до отопительного сезона тем паче.

С военной же точки зрения ближайшие перспективы ВСУ выглядят, несмотря на нынешнюю «бодрость», весьма печально. Несмотря на используемую тактику и «неисчерпаемый» людской ресурс, потери кадрового, командного состава также весьма велики и в разы превосходят российские, да и вероятность морального надлома сбрасывать со счетов нельзя.

Авиация, которой ВСУ располагали на начало СВО, выбита практически полностью. Показательно, что из четырех видов боевых самолетов (Су-24, Су-25, Су-27 и МИГ-29) и ударных вертолетов Ми-24 ныне в сводках фигурируют лишь «бюджетные» Су-25 и МИГ-29, которые СССР обильно поставлял своим союзникам.

То, что еще летает (не более нескольких десятков единиц), это и есть собранный по всей Восточной Европе авиахлам, когда из нескольких машин собирается одна. Недавно появилось фото, на котором авиатехники копошатся с облезшим Су-25 в раскрасе ВСУ начала нулевых — то ли разбирают на запчасти, то ли, наоборот, пытаются сделать способным совершить несколько вылетов.

Очевидно, что, даже если с осторожностью относиться к сводкам российского Генштаба, по бронетехнике у украинской армии ситуация также крайне тяжелая.

На видео последних боев преобладают образцы, поставленные Западом после начала СВО, т. е. советский «запас» Украиной в массе своей потерян в ходе боевых действий. Объемы же западных поставок, которые были весной — в начале лета, далеко не те, которые бы могли их компенсировать.

Аналогичная ситуация с артиллерийскими системами (ствольными и реактивными) и боеприпасами к ним. Советские образцы почти исчезли из фронтовых сводок. По имеющейся информации, основная причина, помимо боевых потерь, — исчерпание советского запаса боеприпасов.

Правда, в последние недели они вновь замелькали в относительно небольших количествах, но это как раз может говорить о том, что Киев бросил в дело всё, включая оставленное на черный день.

С этим связан приоритет, который Запад отдал поставкам Украине артиллерийских систем. Они, скажем прямо, хороши, но и их относительно немного, причем и они выбывают из строя как по боевым, так и «небоевым» причинам — их ресурс не рассчитан на столь интенсивное использование. Плюс они весьма чувствительны к квалификации персонала.

Особо нужно сказать о ПВО. Эти системы также несут потери (Генштаб ВС РФ регулярно рапортует об их уничтожении), но, главное, запас советских ракет к ним также не бесконечен. Видимо, в силу их значимости и дороговизны поставлять их Запад и вовсе не спешит.

Появилась информация, что уже прибыли норвежские комплексы NASAMS, близкие по характеристикам к «Букам», но и их очень мало для такого крупного ТВД, они способны прикрыть только его отдельные участки.

А как может измениться оперативная обстановка, если российские ВКС получат режим «чистого неба» над большей частью территории Украины, понятно. К тому же на глазах возрастает интенсивность использования российскими силами БПЛА, а это, помимо прочего, может резко ускорить процесс исчерпания советских запасов ракет ПВО.

Что же касается наращивания новых поставок, на что у Киева главная надежда, то из первых уст, по признанию генсека НАТО Йенса Столтенберга: «Нужно понимать, что отправленное нами Украине — это то, что было в наших резервах. И сейчас их почти не осталось». Поэтому он призывает нарастить производство оружия. Но это в лучшем случае многие месяцы.

Действительно, в пакетах американской и прочей помощи бронетехники давно нет вовсе. Днями как о событии было сообщено о договоренности Германии и Словении относительно поставки последней Украине 28 находившихся на хранении советских танков Т-55 (принятых на вооружение в 1958 году), пусть и модернизированных.

Т. е. «с миру по нитке» собирают весь хлам. Из артсистем фигурируют только 105 мм гаубицы, по боевым характеристикам не идущие ни в какое сравнение со 155 миллиметровыми М 777.

Практически перестали мелькать во фронтовых репортажах и «легендарные» «Джавелины», как и их аналоги. Известно, что США из примерно 20 тыс. имевшихся поставили Украине 7 тыс. Еще в июне «сонный Джо» самолично посетил фирму-производитель, и её директор в лучших советских традициях пообещал в будущем году довести производство до 2 тыс.

Западные СМИ сообщают, что на восполнение поставленных Украине боеприпасов к 155-мм гаубицам уйдет 3,5 года. И т. д. и т. п.

Так что можно рассчитывать, что ВСУ могут остаться «голыми и босыми» как раз к тому моменту, когда Российская армия выйдет в зоне боевых действий на «пик формы». Но легко, конечно, все равно не будет.

Дмитрий Славский,

Нацики в ярости: Украина попадает в новую зависимость от РФ

Украина начала прямые закупки российской электроэнергии. Импорт осуществляет компания «Юнайтед Энерджи», связанная с олигархом Игорем Коломойским. Всего Россия будет поставлять на Украину порядка 20% необходимого стране объема электроэнергии.

Об этом в своем Фейсбуке заявил блогер-националист Назар Приходько, передает корреспондент «ПолитНавигатора».

По словам Приходько, инициатором закупок стал депутат Верховной рады от партии «Слуга народа», глава комитета по вопросам энергетики Андрей Герус.

«К чему это приведет в ближайшем будущем:

1. Высокая вероятность остановки Украинские ТЭС, в том числе государственной «Центрэнерго».

2. Начнут закрываться государственные шахты, большинство из которых и так нерентабельны, но они дают людям работу. Пока дают.

3. Государственному «Энергоатому» придется снизить производство электроэнергии…

Дело в том, что все мы понимаем один факт: получив такую серьезную долю на нашем рынке электроэнергии, РФ рано или поздно прибегнет к шантажу. В самый критический момент, РФ откажется поставлять 20%, наступит энергетический кризис, выходом из которого будут прежде всего политические уступки с нашей стороны. Такой прием в Украину РФ использовала уже неоднократно», – пишет Приходько.

https://www.politnavigator.net/naciki-v-yarosti-ukraina-popadaet-v-novuyu-zavisimost-ot-rf.html

Украинско-израильская стратегия большой войны

У Украины и Израиля в современном мире много общего. Как будто и не было нескольких столетий, в течение которых евреев наиболее вдохновенно резали украинцы. Этим делом они профессионально занимались с Уманской резни 1768 года до Львовской резни 1941 года, киевского Бабьего яра, гетто и лагерей смерти, где охранниками и исполнителями казней почему-то чаще всего оказывались галичане. А ведь началось это и вовсе в давние времена — уже к первой половине XVII века, времени, описываемого Гоголем в «Тарасе Бульбе». Еврейский погром на Сечи воспринимался как обыденная вещь, сопровождавшая каждое казацкое начинание: на турок ли собираются казаки в поход, на поляков ли — погром в повестке дня, свергают ли казаки очередного кошевого, избирают ли — без погрома не обойтись. Он на Сечи, как шампанское в театральном буфете, без которого ни опера невозможна, ни балет неполноценен.

Нынче выяснилось, что в Израиле «нацизма нет», потому что там живут евреи, а на Украине «нацизма нет», потому что там президент еврей. Мол, как можно говорить о еврее-нацисте после Холокоста. Русских в ходе Великой Отечественной войны погибло вроде бы как не меньше, а пожалуй, в абсолютных числах и больше, чем евреев. В процентном отношении, может быть, евреев погибло и больше, но евреи сами считают «процентную норму» признаком антисемитизма, поэтому в процентах считать не будем, так как в том, что каждая человеческая жизнь уникальна, с либералами согласиться не только можно, но и должно. Китайцы же за время Второй мировой войны и предшествовавших ей конфликтов с Японией и вовсе составили не менее трети всех погибших в мире.

При этом японцы к китайцам и корейцам, а немцы не только к евреям, но и к славянам относились как к неполноценным нациям. И если от славян в целом немцы планировали оставить (в качестве рабов) до половины от их общей численности, то большая часть этих «счастливчиков» приходилась на чехов, которые даже подлежали германизации, хорватов, в меньшей степени поляков, расстроивших Гитлера своим отказом добровольно уступить ему Данциг и экстерриториальный коридор для строительства шоссейной и железной дорог в Восточную Пруссию. В результате, вместо того чтобы сразу (уже в 1939–1940 году) вместе с Польшей при одобрении коллективного Запада, как первоначально планировалось, броситься на СССР, Гитлер был вынужден провести польскую и французскую кампании.

Поэтому к полякам (которые были ближайшими союзниками рейха благодаря личной симпатии Гитлера и Пилсудского, пока последний не умер) своё отношение Гитлер пересмотрел. Он решил, что необходимо уничтожить всю польскую интеллигенцию и аристократию, а от самого польского народа оставить не больше трети. Правда, отдельно были выделены силезцы и кашубы в качестве арийцев и почти германцев (их даже в вермахт призывали как полноправных граждан рейха).

Дальше же на Восток из всех славян в рабы вписывались только галичане (сиречь бандеровцы). Белорусов жгли вместе с деревнями, чтобы не бежали в партизаны. В городах УССР население просто не кормили, так что даже без массовых расстрелов (а они тоже были) население таких городов, как Киев, Харьков, Одесса, за два – два с половиной года оккупации сократилось на три четверти. Русских же предполагалось всех или убить, или выгнать за Урал, на территории, которые, по мысли Гитлера, должны были отойти к Японской империи. Учитывая же, что японцы не только к китайцам или корейцам, но ко всем неяпонцам относились даже не как к низшей расе, а просто как к животным, причём бесполезным животным, изгнание за Урал тоже не означало жизнь.

В общем, от нацизма натерпелись все нации, включая немцев, но почему-то у всех нацизм может существовать и только у евреев не может — само предположение о еврее-нацисте, вопреки многочисленным актуальным примерам существования таковых (в том числе и на Украине), квалифицируется израильским обществом (не всеми евреями поголовно, но израильским общественным мнением как доминирующим в данном человеческом сообществе взглядом) как признак антисемитизма.

Между тем нацизм является признаком не этническим, но идеологическим. Тот факт, что Маркс был русофобом, не помешал распространению марксизма в России. Соответственно, любая идеология может распространяться среди любого народа: нацистами, коммунистами, либералами, консерваторами и т. д. могут быть и русский, и немец, и еврей, и папуас.

Так вот, израильтяне прячутся за Холокостом, украинцы прячутся за президентом-евреем, но методы ведения войны у них очень между собой похожи и апеллируют к методам ведения войны Третьим рейхом. Обусловлено это не какими-то особыми врождёнными негативными качествами данных народов, а тем, что все три государства оказались в сходной геополитической ситуации.

Первое. У всех был многократно превосходящий их ресурсно враг: у рейха — будущие Объединённые нации, у Израиля — арабский мир, у Украины — Россия. Я в данном случае не углубляюсь в выяснение причин появления этих врагов и доли вины, лежащих на самих Германии, Израиле и Украине. Эта проблема многократно описана и детально изучена, а нас интересует техника и технология военного конфликта.

Победа над этим врагом могла быть достигнута только в ходе блицкрига — чисто военным путём, на поле боя, в возможно более краткие сроки без перевода войны в затяжную фазу. В войне на истощение все три государства однозначно проигрывали. Без шансов.

Второе. Рейх в результате завоеваний, а Израиль и Украина в результате их искусственного создания столкнулись с ситуацией наличия внутри их границ больших иноэтнических обществ, не принадлежавших к титульной нации, в лояльности которых местным этнократическим режимам у последних были обоснованные сомнения.

В условиях реальной или надуманной опасности внешнего конфликта с многократно сильнейшим противником крупную иноэтническую в отношении «титульной нации» и комплементарную противнику внутреннюю общину требовалось лишить возможности выступить на стороне противника. Поскольку времени на спокойную ассимиляцию не было (а в случае с рейхом и Израилем не было и намерения ассимилировать иноплеменников), был избран метод подавления, который вызвал естественную ответную реакцию. Дальше пошла характерная для любой конфронтации игра в повышение ставок. Чем жёстче подавление, тем жёстче ответ, а далее следующий круг — и так без конца.

Третье. Естественное для времени военной опасности сплочение собственного народа имело в качестве побочного эффекта ускоренную дегуманизацию противника. Даже в рейхе в 1933 году и половина немцев не разделяла взгляды и расовую теорию Гитлера. Но уже к 1941 году большинство нацистскую практику по умолчанию приняло. Нельзя одновременно воевать на уничтожение и считать противника тоже человеком — это противно человеческому естеству и снижает эффективность воюющих.

Наша армия кормила население поверженного рейха после победы. Когда же за победу надо было бороться, в отношении врага действовал лозунг «Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!» И если враг не сдавал город, то город мы не щадили так же, как враг не щадил наши оборонявшиеся города. Иначе войны не выигрываются.

Тем не менее ранее у СССР, а сейчас у России есть большее пространство для гуманности, для того чтобы не скатиться окончательно в ту же клоаку, которую обжили наши враги и в которой настолько нет места человечности, что кажущаяся эффективность жестокости становится неэффективной, ибо дегуманизирует уже применяющую подобную жестокость сторону, делая её врагом не только для непосредственных жертв, но для всего человечества. Наличие большего пространства гуманности объясняется не какой-то врождённой особостью русского народа (в России много народов живёт, самых разных, с самыми разными традициями, в том числе и военными), а вполне объективными предпосылками: Россия, в отличие от большинства стран, может вести и выиграть войну на истощение практически у всего мира (причём даже не по очереди, а сразу).

России нет смысла бросаться в авантюры блицкрига, а значит, ускоренная и углублённая дегуманизация противника не является для неё обязательным фактором победы. Наоборот, при растянутости пространства войны во времени образ более гуманной стороны приносит существенные дивиденды. Как только враг понимает, что его не будут уничтожать до конца, а его солдаты прекращают бояться плена, для значительной части армии (особенно непрофессиональной части, которая в условиях войны на истощение быстро становится доминирующей как за счёт массового призыва, так и за счёт быстрого выбивания профессиональных военных) пропадает смысл упорного сопротивления «до последнего» — перспектива выжить, вернуться к семье и жить «как до войны» ломает психологическую основу стойкости.

Как уже было сказано, рейх, Израиль и Украина не имеют (не имели) шансов выиграть войну на истощение, поэтому у них расширенное пространство для гуманности отсутствовало. Безусловно, во всех трёх случаях работала и государственная идеология, базировавшаяся на радикальном национализме (основа которого в каждом случае была разной: кровно-религиозная — Израиль, расовая — рейх, территориальная — Украина), но для того, чтобы идея захватила массы, масса должна наблюдать её минимальное (пусть и спекулятивное) соответствие реальному миру.

Главным во всех трёх случаях был страх того, что если не уничтожить враждебное окружение, то оно уничтожит тебя. Насколько в каждом отдельном случае этот страх был обоснованным, мы сейчас разбирать не будем (на эту тему можно написать несколько томов). Отметим лишь, что при наличии желания и доброй воли, не без трудностей, конечно, но без разрушительной войны однозначно, можно было решить все спорные вопросы.

Но и здесь идеология национализма сыграла для соответствующих обществ деструктивную роль. Национализм отличается от патриотизма верой в свою национальную исключительность. Это та тонкая грань, которая отделяет патриота, любящего свою родину, от националиста, возвеличивающего свою нацию в ущерб остальным. И общество рейха, и современное израильское общество, и современное украинское общество глубоко поражены вирусом национализма. Это не значит, что каждый отдельно взятый член данных обществ видит в иноплеменнике представителя низшей расы. Наоборот, каждый в отдельности они могут быть милыми добрыми людьми, неординарными мыслителями и приятными собеседниками. Общество в целом видит в соседнем обществе врага, посягающего на особые права данного общества.

Но человек так устроен, что окружающим он склонен приписывать свои собственные взгляды. Отсюда повышенная тревожность националистических обществ. Они считают, что окружены такими же националистами. Если они сами вынашивают в отношении иноплеменников некие небезобидные замыслы, то иноплеменников они подозревают в том же в отношении себя.

В общем, все эти объективные и субъективные факторы, накладываясь друг на друга, определяют политику государств, созданных подобными обществами. Будучи априори агрессивной, она вызывает реакцию окружающих. Эта реакция дополнительно убеждает националистические общества, что они были правы в своих подозрениях и их хотят уничтожить. Очень быстро их политика из состояния агрессивной «самозащиты» переходит к оправданной в их глазах войне на уничтожение противника. Объяснение одно — мы не можем жить рядом с ними, так как они хотят нас уничтожить, но у неарийцев (у русских, у арабов) территорий много — им есть куда уйти и оставить нас в покое, а наш лебенсраум маленький, нам и так земли не хватает, а тут ещё «злые соседи».

Поэтому другого выхода, кроме как воевать, пока не будут уничтожены или изгнаны все враги, у националистического общества нет. Оно само создаёт ситуацию или-или. Впрочем, чаще всего гибнет само националистическое общество, ибо, как было сказано, его ресурсы по сравнению с ресурсами его потенциальных врагов ограничены.

Итак, для победы над врагом националистическому обществу требуется блицкриг. Даже украинцы ставку делали именно на блицкриг: затяжная война с Россией — идея США и украинская кампания была лишь элементом этой войны на истощение, которая должна была носить преимущественно политический, дипломатический, экономический, финансовый и информационный, лишь в последнюю очередь частично собственно военный характер. Если же вы посмотрите на украинское военное планирование, то оно выделяло в боевых действиях три этапа:

1. Первая половина 2022 года: остановка под благовидным предлогом (переговоры) российского наступления, проведение за счёт выигранного времени массовой мобилизации, получение финансовой и военно-технической помощи от Запада и стабилизация линии фронта.

2. Вторая половина 2022 года — первая половина 2023 года: на базе подавляющего численного преимущества контрнаступление и выдавливание российских войск с большинства занятых ими территорий, включая территории ДНР/ЛНР или большую их часть, создание реальной угрозы Крыму, разрушение Крымского моста, нанесение по нему ракетных ударов, начало борьбы за перешейки, блокада полуострова.

3. Конец 2023 года — первая половина 2024 года: принуждение с помощью Запада России к подписанию мира на украинских условиях.

Как видите, собственно военный блицкриг укладывался здесь в период август 2023 года — июль 2024 года (плюс-минус месяц). Все остальные проблемы должны были быть решены с помощью западных союзников. Эпический провал летне-осеннего наступления ВСУ в 2023 году перечеркнул все этим планы.

Израиль, подвергшийся атаке ХАМАС в рамках арабо-израильского противостояния, которому через два года исполнится 80 лет, решил, что, бросив на Газу подавляющие по численности и техническому оснащению силы и не стесняя своих военных законами и правилами ведения войны, он легко и быстро уничтожит сектор Газа как палестинский анклав, поставив весь мир перед фактом.

В Тель-Авиве надеялись на то, что традиционная отсылка к Холокосту и обвинения в антисемитизме всех критиков израильской политики блокируют антиизраильскую кампанию в СМИ. В Киеве считали, что «весь мир» будет с ними потому, что они «этого достойны». В обоих случаях политические решения базировались на представлении о собственной исключительности, благодаря которой информационная кампания просто не может быть проиграна, а также на недооценке военно-экономических возможностей противника. В последнем националистический подход («у таких, как мы, союзники самые сильные, поскольку у лучших наций лучшие союзники») тоже сыграл свою роль.

В конечном итоге довольно быстро выяснилось, что и Киев, и Тель-Авив проигрывают свою прокси-войну. Разница лишь в том, что Тель-Авив (будучи самостоятельным субъектом международной политики) проигрывает войну иранским прокси, а давно утратившая субъектность Украина проигрывает войну, которую в качестве американского прокси сама развязала против России. Одновременно оба режима увидели, что вдребезги проиграли информационную войну. Даже их ближайшие союзники вынуждены их критиковать всё резче, а возможность получения поддержки со стороны сокращается на глазах.

Мы уже нашли в этих режимах столько родственного, что неудивительно: и здесь они нашли одно и то же решение своей проблемы — расширение пространства войны. Израиль наносит провокационные удары по иранским военным. Ему необходима масштабная война не с ХАМАС, Хезболлой, хуситами и прочими неуловимыми иранскими прокси, а с самим Ираном. Если войну с прокси он с треском проигрывает, но победителями формально выступают палестинцы, что, хоть и ущемляет возможности Запада на Ближнем Востоке, не лишает его полностью собственной игры в регионе, то в случае проигрыша Израилем войны Ирану, а тем более коалиции мусульманских режимов, Запад окажется перед двумя критическими проблемами:

— сама победа Ирана — врага Запада и союзника России и Китая — резко изменит баланс сил на Ближнем Востоке не в пользу Запада (что критично с точки зрения продолжения глобального противостояния);

— Израиль действительно может оказаться на пороге второго Холокоста, причём гораздо более масштабного, чем предыдущий.

То есть Запад сталкивается одновременно с проблемами военно-политического (победа Ирана — врага Запада) и морально-этического (повторный Холокост) свойства.

Причём даже если арабские режимы и Иран смогут как-то удержать своих прокси от резни (что само по себе маловероятно), то евреи в Израиле точно не будут ждать и надеяться, а побегут от опасности в те самые страны Запада (большая часть из семи с лишним миллионов израильских евреев точно, да и из двух с половиной миллионов арабов-христиан, друзов и других многие предпочтут переждать неизбежную волну насилия за рубежом). То есть переживающему не лучшие времена Западу угрожает ещё и новая волна массовой миграции с Ближнего Востока, причём новые (еврейские) мигранты будут в штыки восприняты уже окопавшимися на Западе мусульманами.

Поэтому Израиль надеется, что Запад не даст Ирану победить, а значит, будет значительно более полномасштабно втянут в войну Израиля с Ираном, чем готов сейчас помогать против ХАМАС.

Аналогичным образом Украина, вдребезги проигрывая на фронте и не имея никакой надежды стабилизировать ситуацию хотя бы временно, делает акцент на расширении пространства войны с Россией. Варварские обстрелы приграничных городов, удары беспилотниками по глубокому российскому тылу должны поставить российскую власть в вилку:

— продемонстрировать обществу неспособность защитить население от украинского террора;

— резко усилить удары по критической инфраструктуре Украины, в том числе по объектам, обслуживающим гражданское население, а также расширить масштаб наступательных операций на всё левобережье.

В Киеве рассчитывают, что таким образом им удастся убедить Запад в том, что Россия сделала ставку на ускоренный полный захват Украины при абсолютной неготовности НАТО противопоставить ВС РФ в Восточной Европе что-либо серьёзнее не завершившего реформу Войска польского. Западу придётся выбирать — остаться безоружному перед ничем не сдерживаемой военной мощью России или быстро оказать максимально возможную (в том числе войсками и авиацией) помощь Украине, чтобы не дать фронту обвалиться уже сейчас.

Оказавшись в сходных условиях, оба националистических режима, заранее исключившие для себя возможность конструктивных переговоров, идут ва-банк, делая ставку на очередную авантюру, расширяя пространство войны с целью втягивания новых участников, которые могли бы изменить негативно складывающийся для них баланс сил.

Кстати, рейх поступал так же. С 1940 года, с момента победы над Францией, Гитлер стремился заключить мир на Западе, но ведомая Черчиллем Великобритания от мирных переговоров отказывалась. С целью принудить её к миру, лишив потенциальных союзников и возможности зацепиться за европейский континент, Гитлер последовательно провёл Балканскую кампанию, высадку на Крит и отправил в Ливию на помощь Муссолини Африканский корпус Роммеля, в конечном итоге выросший в группу армий «Африка».

При этом Балканская кампания отняла у Гитлера семь недель от первоначально запланированного на 10 мая срока нападения на СССР. Семь недель длинных дней, коротких ночей и сухого сезона — это очень много. Это значит, что при прочих равных группа армий «Центр» могла выйти на ближние подступы к Москве уже в начале октября, в те дни, когда в реальности только начиналось наступление под Брянском и Вязьмой. Глубокий снег не сковывал бы манёвр германских войск, а именно манёвр был их сильнейшим аргументом в этот период войны, почему они и наступали всегда летом, когда пространство для манёвра было неограниченным, а поражения терпели всегда зимой, когда с русским солдатом надо было сражаться лицом к лицу.

Кроме того, Вторая полевая армия барона фон Вейхса (входившая в группу армий «Центр») прибыла с Балкан только к сентябрю, что, безусловно, ослабило армию вторжения и ограничило её резервы в летних боях 1941 года, в которых во многом и решилась судьба блицкрига.

В Африку с Роммелем Гитлер отправил танковую и лёгкую (тоже подвижная, только с меньшим количеством танков) дивизии (в общей сложности около четырёхсот танков) и авиационный корпус поддержки. Затем эти силы постоянно увеличивались. Они также требовали постоянного подвоза по морю (сквозь усиливавшуюся британскую блокаду) всего необходимого, от еды, бензина и ГСМ до военной техники и снарядов. Этих войск и снаряжения судорожно не хватало Гитлеру под Москвой, Сталинградом, на Кавказе и на Курской дуге.

Наконец, 11 декабря 1941 года, через четыре дня после нападения Японии на Перл-Харбор, Гитлер объявил войну США. Уже начиналась немецкая катастрофа под Москвой. Казалось бы, зачем вешать на себя ещё и войну с США, которым явно в ближайшие пару лет будет не до Германии? Гитлер исходил из того, что, расширяя пространство войны, оказываясь с Японией союзниками не только по подписанным договорам, но и на поле боя, он вынудит Токио вступить в войну с СССР, что отвлечёт советские ресурсы на Дальний Восток, улучшив, таким образом, позиции вермахта в европейской части СССР.

В конечном итоге все авантюры рейха по расширению пространства войны провалились, но обратите внимание, что задумывались они как «фол последней надежды»: когда все серьёзные аргументы были уже исчерпаны, в ход шёл обычный шантаж — расширение пространства войны как попытка заставить противника усомниться в своих силах или втянуть в борьбу на своей стороне новые силы.

Сейчас украинский и израильский режимы идут тем же порочным авантюрным путём, причём, судя по заявлениям Макрона, Столтенберга и некоторых британских политиков по украинской проблематике, а также учитывая готовность администрации Байдена и далее снабжать Израиль оружием, их авантюры имеют куда больше шансов быть поддержанными союзниками, чем полностью провалившиеся авантюры рейха.

Безусловно, германский, еврейский и украинский радикальные национализмы не тождественны. Внимательный исследователь найдёт в них массу различий. Но радикальный национализм (каким бы эксклюзивным он ни был), помноженный на военное решение национальной проблемы, всегда порождает нацизм. Заявление же о том, что какая-то отдельная нация нацистской заразе не подвержена ввиду своей особости, как раз и свидетельствует о том, что нацистское понимание собственной исключительности уже начало формироваться (чем бы эта особость ни мотивировалась).

Тезис Броневого (Мюллера) из «17 мгновений весны» в корне неверен. Нацизм не рождается, там, где в чей-то персональный адрес произносят «хайль» (в этом случае рождается авторитаризм), нацизм рождается там, где «хайль» произносят в коллективный адрес, в адрес нации. Это надо помнить всем, и нам тоже. Тёмные силы долго ждут своего часа и выныривают из-под спуда, как только мы скажем: «У нас это невозможно!»

https://alternatio.org/articles/articles/item/131835-ukrainsko-izrailskaya-strategiya-bolshoy-voyny

После небольшого перерыва в США к власти вновь пришли идеологизированные инвалиды, которые активно сдают позиции на внешней арене и теряют запас прочности на внутреннем рынке.

Это было, было…

К концу 1998 года США были единственной сверхдержавой в мире. Помимо масштабных, самых мощных в мире на тот момент вооружённых сил, они опирались на крупнейшую экономику мира, на право эмиссии мировой валюты, на разветвлённую систему союзов в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе, на полное доминирование в Африке и Латинской Америке. Динамично развивавшиеся Китай и Индия были намертво привязаны к западным (американским и европейским рынкам). Кроме того, США обладали в мире непререкаемым авторитетом. Ещё не было операции «Союзная сила» (бомбардировки СРЮ), не началась иракская война, серьёзно подорвавшие веру в «непредвзятое посредничество» США. Американцы были абсолютными хозяевами мира и обладателями серьёзного морального авторитета.

Россия только что пережила дефолт, её экономика лежала в руинах, население нищенствовало, пытаясь выжить и стремительно сокращаясь, у власти находилась клика проамериканских политиков, недавно завершилась хасавюртовским предательством первая Чеченская война и уже отчётливо чувствовалось приближение второй (басаевцы уже вовсю «шалили» в Дагестане, не скрывая намерения оторвать его от России).

В Таджикистане одиноко маячила, захлёстываемая волнами местной гражданской войны, 201-я Гатчинская мотострелковая дивизия - последний след бывшего советского военного присутствия в Средней Азии, если не считать части Байконура и полигона Эмба в Казахстане. Последние, как и Габалинская РЛС в Азербайджане, эксплуатировавшаяся Россией до 2012 года, были скорее свидетельством зависимости России от весьма условных союзников, чем механизмом её влияния.

Какую-то проекцию силы на Кавказе ещё могли обеспечивать базы в Ахалкалаки, Батуми, Вазиани и Гудауте. На Украине удалось сохранить базу флота в Севастополе. Плюс оставались российские миротворцы в ПМР, Абхазии и Южной Осетии.

Вроде бы номинально и не мало. Но с учётом неверности союзников, ориентировавшихся на США, огромных расстояний и ужасающего состояния вооружённых сил, из которых с трудом собирали группировку для боевых действий в Чечне, это скорее была демонстрация флага, чем реальная проекция силы.

Любой из российских гарнизонов мог быть в любой момент блокирован местной властью, и для его разблокирования Москве пришлось бы напрягать все свои силовые возможности. Достаточно вспомнить, как издевалась в этот период Украина над Черноморским флотом, запрещая обновлять корабельный состав, ограничивая возможность проведения учений, блокируя переброску в Крым самолётов, взамен выходящих из строя или просто морально устаревающих.

Впрочем, Россия и не располагала техническими возможностями для масштабного обновления флота. Казна была хронически пуста. Многие производственные компетенции казались безвозвратно утраченными. Киевские власти спокойно ждали, когда флот в Крыму умрёт естественным путём, исчерпав ресурс всех своих кораблей.

Четверть века спустя

Прошло почти 25 лет. Люди, не жившие в 90-е, родившиеся в том же 98-м плюс/минус год, сейчас просто не верят живым свидетелям тех времён. Говорят «вы преувеличиваете, так плохо быть не могло, страна бы не выжила». На самом деле было ещё хуже, поскольку в конце тоннеля не были заметны даже проблески света. Неизвестно, что было тогда труднее - выжить материально или не сломаться морально. Многие ломались, соглашались с тем, что это навсегда, что выхода нет и пытались встроиться в новую реальность (как они её понимали).

17 августа наступит 24-я годовщина дефолта 1998 года - низшей точки в падении России после распада СССР. Всего 24 года прошло, и Россия является одной из ведущих экономических и политических сил планеты, американская глобальная финансовая система разрушена самими американцами, военное могущество США в прошлом.

Они ещё могут вести чужими руками конвенциональную войну, но в ядерных вооружениях отстали на целую эпоху, а к самостоятельным операциям крупного масштаба их армия не готова не столько даже в техническом плане (здесь всё ещё не так плохо), сколько в моральном.

Контроль над Африкой и Латинской Америкой США и их союзники потеряли в пользу России и Китая. В Европе евроатлантическая солидарность ещё как-то работает, но за поддержку американских политических инициатив странам ЕС и НАТО приходится платить своей экономикой. В результате актуальным становится вопрос: развалятся ли европейские союзы, контролируемые США, или придут в полное ничтожество составляющие их страны. В Юго-Восточной Азии американские союзники также несут издержки, хоть и не такие катастрофические, как в Европе. В целом же Китай ведёт эффективное экономическое и политическое наступление на позиции США в регионе. Волна российской экономической (за лучшей жизнью) эмиграции, начавшаяся как раз в 90-е, потянулась назад в Россию, а остатки проамериканской политической и культурной элиты наоборот, второпях Россию покинули.

Россия, которая 24 года назад не могла жить без западных кредитов и гуманитарной помощи, спокойно развивается под массированными санкциями коллективного Запада. Столь мощное и согласованное экономическое давление никогда не оказывалось даже на идеологически несовместимый Советский Союз. В результате от собственных санкций страдает Запад, а Россия их не замечает.

Что же случилось такое, что в столь сжатые исторические сроки настолько изменило мир? Как удалось американцам потерять свою гегемонию буквально в одночасье?

Чьи вы, олигархи, будете?

Ясно, что в 2000 году президентом России стал Путин и запустил серию экономических и политических реформ, вытащивших страну из перманентного кризиса и давших ей мощный стимул развития.

Но проблема в том, что один человек ничего не может, даже если он президент. Случайно можно попасть в президенты, но нельзя случайно удержаться. Запрос на перемены должен быть не только в народе, который поддержит реформатора и его политическую силу на очередных выборах, но в первую очередь в элитах, ибо из них формируется правительственная команда, позволяющая не только победить на выборах, но для начала до этих выборов дожить.

Напомню, что Ходорковский, Березовский, Гусинский, когда выступали в качестве оппонентов путинских преобразований, рассчитывали не столько на поддержку Запада, сколько на олигархический консенсус внутри России, который блокирует президента, лишит его реальной власти, а затем отправит в принудительную отставку, передав на новых выборах власть ставленнику олигархии. Почему же их товарищи по классу (олигархи) сделали выбор в пользу чужого им Путина, а не в пользу Ходорковского/Березовского/Гусинского? Ведь тому же Абрамовичу их взгляды, интересы и образ жизни явно ближе, чем путинские привычки, и губернаторство на Чукотке, отвлекавшее его от размеренной лондонской жизни, было ему ни к чему.

Победа Путина и внутри страны, и на международной арене была предопределена одним незаметным, но важным решением. Путин не стал идеологизировать свою власть. СССР был идеологизированным государством и в нём стигматизировались «буржуазные пережитки», начиная от частной собственности и заканчивая Православной церковью. Ельцинская Россия была столь же идеологизированным государством, только в нём уже стигматизировались коммунисты и прочие левые, на пьедестал была поднята праволиберальная идея.

Опиум для народов

Но люди не могут думать одинаково. Жёсткие идеологические рамки мешают духовному развитию, как отдельного человека, так и всего общества. Именно поэтому, независимо от того, кто пытался насадить единомыслие (в разные периоды этим занимались то католическая церковь, то буржуазные революционные радикалы (Кромвель, Робеспьер), то тоталитарные идеологизированные государства, как левые, так и правые), в обществе быстро нарастала оппозиционность, быстро выливавшаяся либо в восстание, либо в государственный переворот, либо (если тоталитарное государство оказывалось слишком сильным) в тотальный саботаж обществом собственного государства, как в позднем СССР, который в момент развала не вышел защищать никто из 16 миллионов членов КПСС.

Слабость идеологизированного государства заключается в том, что оно пытаясь объединить всех единомыслием, разъединяет общество самим фактом обязательной государственной идеологии. В обществе прекращается политическая дискуссия, вянет философская и политическая мысль, сама политика идеологизируется, отрекаясь от прагматики и даже клеймя её, как мещанский пережиток.

Характерно, что фашисты не любили коммунистов и западных либералов (как левых, так и правых), коммунисты не любили либералов и фашистов, а либералы не любили фашистов и коммунистов, но как только кто-то из них пытался создать идеологизированное тоталитарное государство, сразу же в первую очередь начинали клеймить прагматику как мещанский пережиток.

Идеологи вообще очень не любят размеренную, нормальную, в меру зажиточную жизнь, являющуюся пределом мечтаний большинства населения. Им обязательно необходимо, чтобы все верили в придуманную ими концепцию, несли свои жизни, здоровье и имущество на её алтарь и соблюдали соответствующие ритуалы (кричали «хайль», разрушали храмы или целовали ботинки неграм).

Пока идеологи обеспечивают взбудораженному ими обществу возможность грабить «врагов народа» (евреев, буржуев, «пророссийских олигархов», «белых супрематистов»), общество согласно кричать «хайль», сносить храмы, скакать на майдане и целовать неграм ботинки (получаемые бонусы окупают мелкие неудобства). Но явные враги народа быстро заканчиваются и приходится открывать охоту на всё новых и новых (на католиков, социал-демократов, крестьян-единоличников, на разные партийные оппозиции, на тех негров, которые не согласны, что гендеров может быть несколько десятков или сотен, и на тех трансвеститов, которые не согласны с тем, что только чёрные жизни имеют значение).

В общем, идеологизированное государство плодит раскол в собственном обществе и ведёт его к гражданской войне. Интуитивно чувствуя опасность раскола и пытаясь сплотить общество внешней угрозой идеологизированное государство начинает проводить агрессивную внешнюю политику. Лозунги тоже могут быть самые разные («всемирное человечье общежитье», «тысячелетний рейх», «либеральная глобализация, ради толерантности и зелёной повестки»). Тоталитарные общества создаются даже на базе традиционных ценностей, если традиция становится обязательной и контролируемой сверху (кстати, любой фашизм частично опирается на идею обращения к традиционным ценностям, вплоть до возрождения языческих культов).

В общем, любая (самая человеколюбивая и прогрессивная идеология) становится веригами на шее общества, как только её провозглашают общеобязательной и государственной. На охрану государственной идеологии сразу же выступают ограниченные соглашатели, сторожа отживших формул. Всё же мыслящее свободно, создающее новое, двигающее вперёд общественные науки уходит от такого государства в частную жизнь.

Философствовать ведь можно и наедине с собой, а писать (если не терпится) в стол. Государство слабеет и начинает проигрывать оппонентам во всех сферах экономической, политической и общественной жизни.

В отличие от иных тоталитарных государств жизнь СССР не была оборвана извне. И что же? Союз прошёл путь от злых, но гениев Ленина и Сталина, до заурядного харизмата Хрущёва и вполне серых Брежнева и Горбачёва. Последнее поколение советской элиты потеряло страну, поскольку по своим способностям просто не соответствовало стоящим перед страной задачам. Реформирование СССР в конце 80-х было задачей на порядок более простой, чем реформирование России после 90-х, но перестроечная команда, остатки которой до сих пор ещё мелькают в углах сцены российской политики, с этой задачей не справилась. Они буквально решили, что если они откажутся от строительства коммунизма и скалькируют западные названия должностей, то остальное приложится само, а с этого главная работа только начиналась.

Есть аналогичные примеры и из истории правого тоталитаризма. Франкистская Испания и салазаровская Португалия (фашистские тоталитарные режимы) просуществовали до середины 70-х годов. Преемник Салазара Марселу Каэтану был свергнут «Революцией гвоздик», не успев довести до конца начатую либерализацию, либерализация в Испании была проведена восстановленной после смерти Франко монархией. К концу своего существования оба режима оказались внутренне (идейно) настолько ослабленными, что тотальный политический контроль и в принципе неплохое экономическое положение им не помогли. Когда дошло до перемен, оказалось, что как дело Франко, так и дело Салазара некому защищать. Ничего не напоминает?

Гибель Америки: приквел

Вот и Америка, с нулевых годов, как раз с того момента, когда в России начинаются путинские реформы, сползает в пучину идеологизации. Три администрации (Клинтона, Буша-младшего и Обамы) шесть президентских сроков подряд на основе двухпартийного консенсуса проводят политику насаждения в США леволиберальных глобалистских ценностей. Своих собственных однопартийцев, выступающих с альтернативных позиций, пытающихся сохранить прагматичный взгляд на политику, и республиканские, и демократические глобалисты душат, правдами и неправдами снимая их с президентских праймериз и маргинализируя.

Когда несистемному Трампу случайно удаётся пробиться в президенты, демократы, чтобы не допустить его переизбрания, фактически начинают гражданскую войну. Ради сохранения идеологической чистоты и идеологизированного государства во власть приводят команду инвалидов во главе с Байденом.

Аналогичную повестку США навязывают Европе. Для коллективного Запада права транссексуалов, зелёная повестка, идея «позитивной дискриминации» белых в пользу потомков бывших цветных угнетённых (даже если они такими не являлись, в то время как многие белые ирландцы в США являются потомками рабов - белых рабов) становится важнее политической прагматики. Если бы Байден в угоду зелёной повестке не блокировал развитие нефтяной отрасли США, а в ЕС по этой же причине не закрывали угольные ТЭЦ и АЭС, Западу было бы куда как проще пережить энергетический кризис, вызванный антироссийскими санкциями. Если бы вместо много пукающих и тем разрушающих озоновый слой (по версии зелёных сектантов) коров на Западе не учили бы есть тараканов (в которых тоже много белка), у него бы сейчас было куда меньше проблем с продовольствием.

Если бы Запад проводил прагматичную политику, он бы вообще не конфронтировал с Россией, а задушил бы её в объятиях, как он сделал это с СССР в 70-е - 80-е годы прошлого века. Но идеологическая повестка лишила Запад гибкости. Он отказывался заключать выгодные договоры, устраивал скандалы с вполне ему лояльными правительствами и даже их свержения просто потому, что конкретный политик в конкретной стране не разделял все аспекты западной повестки. В то время, как Россия усиливалась, Запад сам себя ослаблял изнутри.

Цвет кошки не важен, если она хорошо ловит мышей

Все эти 24 года Россия последовательно деидеологизировалась. Власть спокойно работала и с коммунистами, и с либералами, и с консерваторами, и с монархистами - лишь бы конкретный человек готов был защищать государственные интересы и обладал необходимыми знаниями и навыками. Власти удалось собрать уникальную команду, в которой «каждой твари по паре» и далеко не все друг друга любят, но действуют вполне слаженно и каждый соответствует занимаемому месту.

В США же наоборот - всё большее распространение получали идеологические квоты (расовые, гендерные, прочие). Вера человека хоть в коммунизм, хоть в либерализм, сама по себе не делает его умным, не добавляет знаний и компетенций. Тем более не является достаточным свидетельством соответствия должности принадлежность к какому-нибудь меньшинству. Это всё равно, что назначать руководителей по росту и весу или по цвету глаз и волос.

Идеологизированное государство способно ударно мобилизовать массы и ресурсы для какого-нибудь общего дела, но уже толково распорядиться ими оно зачастую не может, ибо призывать и руководить - разные вещи. При этом нормальное государство, когда ему необходимо мобилизоваться, просто вводит военное или чрезвычайное положение, вносящее в политическую систему на особый период элементы тоталитаризма. При этом оно сохраняет и значительную часть традиционной гибкости. Идеологизированное государство всегда проигрывает на среднем (50-100 лет) временном интервале, поскольку его элиты стремительно утрачивают компетентность, его наука вырождается в схоластику, а единство его общества непоправимо разрушается.

Не случайно Дэн Сяопин начал реформы в Китае с того, что сообщил, что цвет кошки не важен, если она хорошо ловит мышей, после чего китайские коммунисты начали бодро строить развитой капитализм. До тех пор, пока российское руководство относится к работящей кошке согласно заветам китайского реформатора, опережающее развитие России будет трудно остановить. Ну, а гибель Америки похоже уже неизбежна, ибо дорвавшись раз до власти идеологи её просто так прагматикам не отдают (разве что через три поколения), их приходится свергать, а у США нет ни запаса прочности, ни запаса времени на внутреннюю войну. Они уже внешний конфликт проиграли, хоть пока и не желают этого признавать.

https://zvezdaweekly.ru/news/2022851125-gYyzD.html

Памяти Арсена "Моторолы" Павлова

Путин в панике.

Добрый день, имперцы и агрессоры.

Если верить западным СМИ, то прямо сейчас кремлевский тиран Влад Путин забился под стол и тихонько скулит от страха. Вы в это верите? Я — нет. Российские граждане тоже, мы слишком хорошо знаем Начальника, чтобы допустить подобную глупость — а вот на Западе не то, чтобы верят, но очень надеются, что это именно так.
Итак, в чем же дело? Причин две. Первая из них — текущее расследование «Комитета 6 января» Конгресса США:

Президент России Владимир Путин призвал к расследованию смерти Эшли Бэббит, которая была частью толпы, атакующей Капитолий США. Контролируемые государством СМИ России одержимо освещали пресловутую атаку, восхваляя потенциальных повстанцев как законопослушных протестующих и критикуя Соединенные Штаты за их преследование.
Но теперь пропагандисты, похоже, обеспокоены тем, что слушания могут негативно повлиять на шансы на переизбрание их так называемого «партнера», бывшего президента США Дональда Трампа.

Шах и мат, вата! Теперь не отвертимся! Правда, перспективы у этого так называемого «расследования» примерно никакие — и уж точно не удается посадить Дональда Фредовича на скамью подсудимых.

Контролируемые Кремлем государственные СМИ смаковали пошатнувшиеся рейтинги популярности президента Байдена, описывая Трампа как кандидата на переизбрание и открыто надеясь, что республиканское поглощение на промежуточных выборах приведет к изменению внешней политики Америки в отношении Украины. Слушания комитета 6 января кажутся ложкой дегтя в бочке меда, и теперь пропагандисты Путина больше не уверены в том, что могут провести будущие выборы.

Вы тоже смаковали? Не вы одни — в Америке средневзвешенный рейтинг одобрения Байдена упал до 37% — это такая хитрая социологическая хрень, позволяющая маскировать реальное падение. А реальное уже ниже 33%, причем рейтинг неодобрения политики нынешней администрации Белого дома достиг 60%.
Вот это я понимаю достижение! В самые худшие времена рейтинг Трампа не падал ниже 43% — да и любой предыдущий президент США не мог похвастаться такими показателями. Даже после скандала с Моникой Левински.

А в стране происходит черт знает что, на самом деле. Про детское питание и женские тампоны вы уже в курсе, но тут подъезжают свежие новости — и это вторая причина для паники Путина и его команды.

Слушайте, я даже не знаю, как это все комментировать. Ваш автор редко впадает в растерянность, но тут я действительно пас — давайте лучше дадим слово профессионалам от американской экономики. Уж они-то поставят все точки над ё:

По словам главного экономиста финансовой компании Moody’s Analytics, события на Украине и последующие санкции, введенные против России, составляют более трети инфляции в США.

Марк Занди в воскресенье в Твиттере рассказал о причинах стремительного роста инфляции в мае, которая неожиданно выросла до сорокалетнего максимума в 8,6% в прошлом месяце. Главным среди них было российские действия на Украине, которые, по его словам, способствовали увеличению инфляции потребительских цен на 3,5% в годовом исчислении в мае.

“Российские действия и всплеск цен на нефть и другие сырьевые товары являются причиной № 1, за которой следует пандемия и нехватка жилья”, — написал Занди. Он добавил, что большая часть этого роста, 2,8%, связана с Украиной, непосредственно подталкивающей цены на сырьевые товары выше.

Марку Занди стоило бы помнить, что рост цен на все начался задолго до Украины. Даже слишком задолго, чтобы приличный аналитик имел хоть какую-то возможность на них ссылаться — правда, тут играет роль, для кого все это говорится.
Если для внешней аудитории, то благодарные слушатели из Большой Азии тут же насуют Марку полную панамку — и будут совершенно правы. Если для внутренней, то это еще хуже — выходит, что Moody’s ни в грош не ставит когнитивные способности американцев.

Американцы ждали, что аналитики Moody’s внятно объяснят, куда делись 10 трлн долларов, которые корова языком слизала с фондовых рынков США всего за три дня — вместо этого Марк Занди, главный экономист (!!!) Мудисов, а не хухры-мухры, тгавит байки, как 2% мировой экономики нагнули 18% мировой экономики.
Заодно Марку следовало бы рассказать про самый прогрессивный инструмент на фондовых площадках — очень злые языки утверждают, что Святой Биткойн вот-вот откинет рога и копыта, причем в муках:

Цена биткоина во вторник приблизилась к уровню, который может вынудить фирму-разработчика программного обеспечения MicroStrategy Inc поставить больше токенов против кредита, обеспеченного биткоинами, или спровоцировать продажу некоторых из его обширных активов, что приведет к нестабильности курса криптовалюты и поставит крипторынки на грань краха.
MicroStrategy, агрессивный инвестор в биткоин, заявил, что в марте он занял 205 миллионов долларов у криптобанка Silvergate Capital, причем трехлетний кредит в основном обеспечен примерно 19 466 биткоинами.

Если цена биткоина упадет ниже примерно 21 000 долларов, это вызовет «маржинальный звонок» или спрос на дополнительный капитал, заявил президент MicroStrategy Фонг Ле в веб-трансляции в мае. Биткоин упал ниже этого уровня до 20 816,36 долларов во вторник, а затем стабилизировался на уровне около 23 000 долларов. Обычно маржин-колл удовлетворяется за счет увеличения капитала или ликвидации залога по кредиту.
Было неясно, имели ли изменения цен какие-либо последствия для MicroStrategy, или фирма уже предоставила больше биткоинов или фиатных денег для обеспечения кредита. Компания не сразу ответила на запрос по электронной почте о комментариях в нерабочее время.

Позвольте объяснить на пальцах, что вы только что прочитали.

Некий инвестор на рынке криптовалют поставил душу на Биткойн, дабы остричь баранов, когда цена токена опять приблизится к максимуму. Под это дело инвестор даже взял кредит, но вместо роста увидел падение, причем стабильное и уверенное.
Дошло до того, что если сейчас продать все «заработанное честным трудом», то этого не хватит ни на покрытие убытков, ни на выплату кредита — и при этом MicroStrategy связана с другими подобными «альтернативно одаренными». То есть падение одного инвестора может запустить эффект домино для целой группы «инвесторов» — они купили токен по 30 тысяч за штуку и, если его цена упадет ниже 21 тысячи, то биржа автоматически закроет их позиции, оставив с голой филейной частью.

Беда в том, что MicroStrategy и остальные «инвесторы» — это коллективные покупатели. То есть, не отдельный Джон Смит или как его там, а целая группа людей (несколько сотен, как минимум), объединивших свои деньги с целью извлечения прибыли из воздуха.
Биткойн летит вниз уже шесть недель, потеряв за это время 40% своей стоимости и 60% от максимума — как правило, на максимум такие штуки выводят крупные игроки, которые фиксируют прибыль, после чего начинается бесконтрольный полет вниз. Где-то на 10-12 тысячах за токен крупные игроки снова купят Биткойн, после чего опять загонят его на гору — и цикл повторится, ибо неисчислимы стада баранов.

Кроме криптовалюты, Марку стоило бы объяснить американцам, почему всего за неделю стоимость недвижимости в целом ряде штатов упала на 5-10%, а их все равно никто не покупает. Или ему стоило бы рассказать, по каким причинам так резко посыпался долговой рынок Америки — теперь за краткосрочные облигации дают по 3,2% годовых. Это еще не Сомали с Зимбабвой, но курс правильный — и такие же показатели были в 2007 году, накануне краха банка братьев Лимонов.
Например, десятилетний госдолг Италии только что вышел на уровень в 4,1% годовых — и в стране тут же начались очень серьезные разговоры о выходе из зоны евро. Понятно, что итальянцев никто оттуда не отпустит, но уже сам факт такого обсуждения — крайне дурной знак. Чем дороже обслуживание долга, тем ближе дефолт животворящий.

А тем временем нефть уверенно держится выше 124 долларов за бочку — и аналитикам Мудисов нужно будет очень постараться, чтобы объяснить «необъяснимое» повышение цен на бензин в Штатах — не иначе опять лично Путин бегает ночами по Техасу и переписывает отпускные ценники в оптовых прайс-листах нефтяных компаний.

А так-то да. Путин иногда рыдает и трясется. От хохота. Глядя на попытки доллара хоть капельку вырасти по отношению к рублю. Пока получается очень не очень — и это напрямую влияет на европейцев, вынужденных отдавать все больше евро за российские энергоресурсы.

И вот что важно сказать в завершение: как-то так получилось, что западные политики принялись оценивать ситуацию в мире не с помощью аналитики и данных, а исключительно личными ощущениями. При этом складывается впечатление, что тудей ин томмороу дэй могут заглянуть не только лишь все — более того, они о последствиях вообще не думают. Принципиально.

Руководители делятся на два типа: одни умеют руководить в условиях любого кризиса, вторые своим руководством загонят в кризис любую компанию. И любую страну.

Что мы, собственно, сейчас и наблюдаем.

Государственник