Доли голые

Муж Виктории Нуланд объяснил Америке, почему нужно воевать с Россией

Т-80. Летающий танк.

Эту боевую машину на Западе прозвали «летающий танк». Она разгоняется до 80 километров в час, совершает полицейские развороты и прыгает на 14 метров. «Военная приемка» покажет двухсерийный фильм о Т-80 - единственном российском танке с газотурбинным двигателем. В первой части журналисты программы отправятся в Санкт-Петербург на 61-й бронетанковый завод, где сегодня ремонтируют почти все наши боевые машины. И там проверят на надежность обновленную пушку Т-80. 

Сделают это необычным способом: выстрелят из нее по мишени деревянным бревном. Весь процесс будет снимать высокоскоростная камера. Затем съемочная группа «Военной приемки»проведет уникальный эксперимент - с помощью специального прибора сравнит уровень шума от Т-80 и от обычного автомобиля, чтобы узнать, кто и на сколько едет тише. Кроме того, зрители телеканала «Звезда» увидят уникальные кадры прыжка Т-80 на 14 метров и его знаменитый разгон до 80-ти километров в час.

_____________________________________________________

Гонки на снежной трассе, стрельба из пушки ракетами и осколочными снарядами, а также замораживание в снегу при температуре -10 градусов. «Военная приемка» продолжает рассказ о танке Т-80.Во второй серии фильма будет продемонстрирован модернизированный вариант боевой машины Т-80БВМ. Журналисты программы устроят ей экстремальные испытания. Танк завалят снегом и оставят на ночь на морозе, чтобы узнать, запустится ли двигатель с первого раза. 

Кроме того, «Военная приемка» проверит на скорость и маневренность. Причем, на скользкой заснеженной трассе! И наконец, выстрелит из пушки Т-80БВМ по автобусу, набитому бочками с топливом.Также, зрители телеканала «Звезда» узнают, чем отличается модернизированный вариант боевой машины от обычного, по какой причине Т-80 на Западе назвали «Танком Ла-Манша» и почему лучше не гнаться за танком на автомобиле по скользкой заснеженной трассе.

Бесконечное наступление, как лебединая песня ВСУ

Оценивая действия, планы и перспективы противника, необходимо исходить не только из количества и качества противостоящих друг другу войск и не только из экономических возможностей врага и его союзников. Важную роль также играет внутриполитическое положение оппонирующей силы. Одно дело, когда вам противостоит консолидированное общество, спаянное идеей если не победы, то сопротивления до конца. Совсем же другой бывает ситуация, если в стане врага разброд и шатания, а различные кланы пытаются использовать победы и поражения на фронте для получения преимущества в борьбе со своими внутриполитическими соперниками.

Если говорить о военных противниках России (Украина и её западные союзники), то перед нами возникнет парадоксальная картина. Никогда ещё сторона конфликта не была настолько консолидирована, с одной стороны, и настолько разделена, с другой.

На Украине в 2022 году был достигнут довольно высокий уровень консолидации общества вокруг идеи «защиты отечества». До самой зимы 2022/23 года армия не испытывала проблем с притоком добровольцев, а мобилизация не встречала сопротивления или особого ропота.

Вызвано это было недооценкой украинским обществом российских возможностей и переоценкой своих, а также завышенными ожиданиями от Запада. После февральско—мартовского шока и внезапного российского отступления с без малого половины первоначально занятых территорий большинство граждан Украины поверило, что Россия — колосс на глиняных ногах, что западные санкции вот-вот истощат её экономику, а упорная борьба ВСУ принесёт победу на фронте. События осени 2022 года (продвижение ВСУ в Харьковской области и уход ВС РФ из Херсона эту уверенность укрепили).

В 2023-й год украинское общество вступило с ожиданием близкой победы. И было моментально разочаровано. Вместо дальнейших наступлений, на которые надеялись, ВСУ оказались втянуты в оборонительное сражение под Бахмутом, а затем и за Бахмут. Стратегическая ошибка Зеленского, превратившая рядовую наступательную операцию ВС РФ в «бахмутскую мясорубку», стоила Украине не только изрядной доли стратегических резервов (при наличии людей и техники резервы могут быть восполнены). Гораздо более страшный, первоначально незаметный, но мощный удар был нанесён по консолидации украинского общества и его уверенности в победе.

Именно с Бахмута ведёт отсчёт вторая волна бегства из страны. Первая была в феврале—марте 2022 года, когда бежали не столько от мобилизации, сколько от наступающей российской армии. Как только ВС РФ начали отступление из занятых районов Киевской, Черниговской и Сумской областей началось не менее массовое возвращение бежавших. В результате к концу лета вернулось до половины от первоначально уехавших. Но зимой началась работа «бахмутской мясорубки» и украинцы вновь побежали из страны.

Если летом более 60% выехавших были женщины, дети и лица пенсионного возраста, то новая волна эмиграции состояла преимущественно из мужчин призывного возраста. Легально и нелегально, с риском для жизни и здоровья, стремились они как можно быстрее покинуть Украину, чтобы не получить билет в один конец, в Бахмут.

К весне количество зафиксированных в ЕС беженцев с Украины вновь превысило 10 миллионов человек. На пике, весной 2022, оно достигло 12 миллионов, а летом-осенью 2022 года опускалось до шести. Но уже в феврале украинские генералы жаловались, что новые волны мобилизации не восполняют потери армии. Ради удержания позиций под Бахмутом мобилизованных бросали в бой на третий-четвёртый день после того, как поймали на улице, едва успев вооружить, без какой-либо подготовки, а иногда и без обмундирования.

Бахмут нанёс тяжелейший удар по моральному духу ВСУ и украинского общества. Но в большинстве своём украинцы продолжали верить (или точнее хотели верить) в то, что жертвы принесены не зря и летнее наступление подготовленных на Западе и вооружённых западной техникой бригад ознаменует долгожданный перелом в ходе боевых действий, и ВСУ развернут широкомасштабное наступление по всей линии фронта.

После того, как начавшееся 4 июня наступление превратилось в очередную мясорубку, по масштабам значительно превышающую бахмутскую, после того, как бригады, на которые возлагалось столько надежд, стали буквально на глазах испаряться вместе с западной техникой ещё на пути к российским оборонительным линиям, окончательный перелом наступил. Только не тот, на который надеялись украинцы. Сломалась не российская военная машина, а окончательно канул в Лету боевой дух ВСУ и надежды украинского общества на победу.

Именно в июне месяце начались массовые (подразделениями по 10-15-20-40 человек) сдачи в плен украинских солдат. Причём сдавались не обороняющиеся, поставленные наступающим противником в безвыходное положение, а войска, отправленные в наступление и решившие таким образом сохранить себе жизнь. В июне же были зафиксированы массовые случаи нападения на раздающих повестки военных, а полиция во многих городах самоустранилась от участия в мобилизации.

В этих условиях на Украине активизировалась нацистская оппозиция нацистскому режиму. Примерно, как в апреле 1945 года Геринг и Гиммлер пытались перехватить власть у идущего к своему концу Гитлера (рассчитывая заключить мир на Западе и сохранить режим хотя бы частично) зачастили на Запад Порошенко, Тимошенко и другие потенциальные сменщики Зеленского. Идея «президента мира» вновь стала актуальной на Украине.

В этих условиях Зеленский не может принять разумное предложение своих генералов: прекратить бесплодные попытки наступать, приберечь резервы, перейти к гибкой, манёвренной обороне, потянуть время с целью дождаться от Запада новой порции военной помощи, включающей самолёты, спровоцировать вступление если не всего Запада, то хотя бы одной или нескольких стран, в войну на стороне Украины, обеспечивающее появление на линии боевого соприкосновения пусть ограниченного, но принадлежащего регулярной армии одной из стран НАТО контингента.

Остановка наступления грозит окончательным обрушением морального духа как войск, так и общества. После чего, выход на арену «президента мира», меняющего «кровавую собаку», становится практически неизбежным. Пока же армия хотя бы имитирует атаки на российские рубежи, остаётся какая-то часть украинских граждан, продолжающих верить, что вот-вот свершится чудо и Украина победит, остальным же рассказывают, что надо дотерпеть до саммита НАТО, который не за горами, а на этом саммите, мол, либо Украину в НАТО примут, либо НАТО так за Украину воевать пойдёт, либо гору новейшего оружия отстегнут от западной щедрости и вот тогда…

Но главное, имитация наступления помогает держать в рамках нацистскую оппозицию нацистскому режиму. Пока армия воюет, появление «президента мира» невозможно.

Дело в том, что внешне консолидированный (совсем как украинское общество) Запад тоже далеко не един. США и ЕС пока что согласны только в том, что с Россией надо воевать до последнего украинца. Но в том, что будет потом резко расходятся. США считают, что когда падёт последний украинец, на фронт должны выступить европейские (хотя бы восточноевропейские) армии. Европейцы же не горят желанием повторить украинский опыт и разбить о Россию свою хилую государственность. Поэтому у них востребована идея смены на Украине «кровавой собаки» на «президента мира». Расплатимся, мол, с Россией за войну украинскими территориями, возьмём паузу, поднакопим сил, а затем используем остатки Украины для провокации новой войны.

Идея здравая. Надо, правда, ещё убедить Россию согласиться на такой вариант, но европейцы считают, что вместе с американцами, шантажируя Москву немедленной войной против всего НАТО, смогут добиться приемлемых для себя уступок.

Вот тут-то западная консолидация даёт трещину. Формат мира (перемирия), приемлемый для Европы, абсолютно неприемлем для США. Вернее не для США, как государства, а для части американской элиты, узурпировавшей власть в стране. На совести этих людей столько преступлений, что им, как Зеленскому, отступать некуда. Если в плане необходимости «сдерживания» России и Китая любой ценой американские элиты вполне согласны, то в вопросе о том, кто должен руководить этим «сдерживанием» и класть в карман барыши, обеспечиваемые этим руководством, у них давний и глубокий раскол.

Пока украинская армия воюет, правящая группировка в США неуязвима. На любую критику они отвечают, что США не могут бросить союзника в беде и, главное, не могут дать России победить и, как они говорят, «получить вознаграждение за агрессию». С этими формулировками пока никто в США спорить не берётся. Но, как только украинский фронт рухнет, внутриамериканская оппозиция сомкнётся с европейской оппозицией, требующей перемирия и обопрётся на украинскую нацистскую оппозицию нацистскому режиму, которая предложит всем «президента мира».

Группировка Байдена пытается заранее «подостлать соломку». Ради этого из британской политики насильно выталкивают знатного русофоба и соратника Трампа Бориса Джонсона, ради этого сломали хребет итальянским политикам и держат на коротком поводке Шольца и Макрона. Но, глядя правде в глаза, американцы вынуждены признать, что карточный домик господства в США клинтоновско-соросовской группировки, держится не на администрации не приходящего в сознание Байдена, а на способности Зеленского гнать украинскую армию в самоубийственные атаки на российские оборонительные линии.

На всех уровнях (на американском, на европейском, на украинском) обанкротившаяся правящая элита кровно заинтересована в демонстрации непоколебимой консолидации. Они прекрасно знают, что малейшая их слабость выведет на национальную и на общезападную политическую арену не меньших чем они и не менее зубастых мерзавцев, но только мерзавцев, которые давно сидят на голодном пайке, посаженных нынешней властью на цепь и живущих жаждой мести, мечтающих смести и разорвать своих угнетателей.

Поскольку на Украине так и не нашлось политической силы, способной выступить против убивающей страну и народ власти, поскольку даже бессмысленно убиваемая за чужие интересы армия (в лице своих генералов) оказалась не способной повернуть оружие против преступного режима, выбор у украинцев небогат. Тот, кто не смог убежать от мобилизации обязательно будет мобилизован (сколько бы он ни откупался и какие бы «белые билеты» не имел). У мобилизованных же остаются два пути: магистральный — в могилу и спасительный — в плен.

Пока что основная масса украинского пушечного мяса идёт по первому пути. Как только большинство выберет второй, война закончится, за неимением желающих умирать за продление агонии клинтоновско-соросовских марионеток: Байдена с Зеленским и их вышедших в тираж европейских партнёров.

https://voennoedelo.com/posts/id45985-beskonechnoe-nastuplenie-kak-lebedinaja-pesnja-vsu

Нацизм, как идеологическое предостережение

Вульгарные марксисты (а иных практически не осталось) приписывают своему отцу-основателю фразу «практика — критерий истины», являющуюся вульгарным упрощением куда более глубокой мысли, высказанной Марксом в «Тезисах о Фейербахе» следующим образом: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, то есть действительность и мощь своего мышления, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос».

Маркс говорит своим последователям: не спорьте об идеях — попытайтесь воплотить их в жизнь и судите об их действенности (и, соответственно, о силе своего мышления) по результатам. Последователи же классика, как любые эпигоны, упрощая сложную для них мысль до уровня, доступного собственному восприятию, пришли к выводу, что есть идеи, изначально правильные («научные») и неправильные («ненаучные»). «Научные» идеи своим умишком они свели к мысли о всеобщем благоденствии, которое будет выражаться в абсолютном равенстве потребления, каковое равенство будет достигнуто при помощи ликвидации (моментальной, при помощи убийства, или постепенной, через ограничение прав и изоляцию) всех несогласных.

При этом победившая банда ликвидаторов-уравнителей должна по какой-то неведомой причине достичь в процессе движения к уравнительному распределению невиданных духовных высот и высочайшей производительности труда.

Если бы Маркс слышал, как трактуют его неомарксисты, он вертелся бы в гробу со скоростью, позволяющей заменить им крупную атомную электростанцию. К тому же он бы проклял их за впадение в ересь идеализма, так как они утверждают, что именно идея (единственно верная идеология) и многократно осуждённое Марксом схоластическое следование ей должна сама собой создать «нового человека» и «новое общество», после чего навсегда наступит «золотой век», то есть ими же многократно осуждённый «конец истории».

Неомарксисты по причине глубокой интеллектуальной ущербности, не позволяющей им не то что понять, а хотя бы прочитать Маркса, даже не замечают, как на основе когнитивного искажения впадают в логическое противоречие. С одной стороны, они считают, что в результате их религиозной приверженности некоему идеологическому ритуалу общество достигнет идеального состояния, в рамках которого будут преодолены все внутренние противоречия, с другой, утверждают, что в этот-то момент и начнётся бурное развитие невиданными ранее темпами.

Но развитие (как духовное, так и материальное) возможно только в рамках движения, каковое движение обеспечивается борьбой противоречий, пребывающих в системном единстве, в рамках которого их борьба не разрушает систему, но развивает её. Достижение же абсолютного идеала, нирваны, преодоление всех противоречий означает для общества состояние абсолютной энтропии и быстрой деградации. По этому пути на наших глазах движется западное общество, инфицированное левацкими идеями современных «последователей» Маркса, его не читавших, но мнение имеющих.

Неомарксисты, разумеется, скажут, что на Западе извратили идею, отсюда и их проблемы, а вот если идее догматически следовать, то проблем не будет, а всеобщее счастье наступит немедленно. То есть вновь попытаются увести нас от чистого материализма своего основоположника в дебри вульгарного идеализма.

Но действительно, как же нам определить их правоту или неправоту, если мы не имеем одной чистой сертифицированной марксистской идеологии? Их десятки. Ленинизм, троцкизм, сталинизм, маоизм лишь наиболее известные. И каждая из них претендует на единственную верность и творческое развитие идей Маркса. Получается, что любую очередную политическую катастрофу неомарксистов можно будет объяснить тем, что просто был избран еретический вариант вероучения и просто надо найти верный вариант идеи, чтобы человечество наконец-то погрязло в высотах духа, обеспечивающих суперпотребление.

Это, кстати, ещё одна проблема неомарксистов. Они рассуждают о каком-то самопроизвольном духовном росте, но упор постоянно делают на потреблении (дешёвая колбаса, «бесплатные» квартиры, профсоюзные путёвки и т. д.). В общем, ни крестик не снимают, ни трусы не надевают, так и обещают идейно потреблять на высотах духа.

Однако, к нашему счастью, мир богат не только левыми идеологиями, которых становится тем больше, чем дальше в историю уходят Маркс и его труды. Если голая идея может двигать человечество к счастью, то суть этой идеи не имеет значения, главное, чтобы её адепты были согласны в определении цели (что такое счастье) и средств её достижения.

Таким образом, проверить действенность рецепта, выписанного леваками, мы можем за счёт их правых сиамских близнецов — нацистов.

Нацистская идея также заявляет о намерении обеспечить всеобщее счастье всему человечеству. Нацисты, как и современные левые тоталитаристы, считают наиболее действенными для реализации своих идей методы подавления и принуждения. Расхождение у левых и правых принципиальное, но несущественное с точки зрения осчастливливания человечества. Не случайно нацисты часто именуют себя национал-социалистами или социал-националистами, а противники нацизма часто называют его последователей право-левыми.

Леваки считают «всем человечеством» только представителей «правильных» классов или (в современном мире с размытыми классовыми границами) социальных групп. Нацисты же считают «всем человечеством» представителей «правильной» нации. Что интересно, у каждых нацистов «правильная» нация своя, при этом их идеология (не путать с философией) проработана значительно глубже, чем у леваков.

Все нацисты как были согласны с основными тезисами Гитлера в первой половине ХХ века, так согласны и сейчас. Тогда американские нацисты выступали под флагами Германского рейха, а бандеровцы публично подчёркивали своё идейное единство с Гитлером, и сейчас демонстрации американских неонацистов проходят под теми же флагами, а украинские бандеровцы всё так же всеми силами демонстрируют своё родство с гитлеровцами.

Элементы формы, лозунги, нашивки татуировки, методы ведения боевых действий и отношение к собственному народу — абсолютно всё является жалкой галицийской пародией на рейх. Провинция по мере сил копирует метрополию, но, что важно для нашего исследования, неонацисты не пытаются «творчески развить» или «переосмыслить» Гитлера, они буквально ему следуют, и «Майн кампф» всё так же является библией каждого истинного нациста.

Итак, мы имеем существующую более столетия проработанную идеологию, не вызывающую разночтений среди своих адептов, на основе которой несколько раз создавались предельно идеологизированные государственные образования. В своих основах идеология эта была изначально проста и без дополнительных упрощений и вульгаризации доступна пониманию широких масс. В отличие от слишком образованного Маркса, Гитлера его последователи читали и понимали буквально, без дополнительных трактовок и упрощений.

Ради этой идеологии немцы пожертвовали своим государством (после войны Германия могла и не возродиться, англичане и французы предлагали ликвидировать её окончательно и бесповоротно) и полутора десятками миллионов человек своей «нации господ». В это число входят не только убитые на войне, но и погибшие в концлагерях «не вписавшиеся» в режим «чистокровные арийцы». Погибших неарийцев в данном случае в расчёт не принимаем, так как идеология нацизма изначально обрекала их на гибель, не считая людьми.

За эту идеологию немцы пять с половиной лет воевали против большей части мира, отказываясь капитулировать даже тогда, когда проигрыш в войне стал очевиден и на кону оказалось само дальнейшее существование немецкого народа. В общем, полное идейное единство нации было достигнуто и детей воспитывали в верности «национальной идее».

Идеология обещала реванш, лебенсраум и персональный (национальный) социализм для немцев как «народа господ», который этой идеологией провозглашался лучшей частью человечества, единственно достойной продолжить в веках человеческий род. В методах не церемонились: «Не умеешь — научим, не хочешь — заставим», — вполне могло быть их девизом.

Результат — горы трупов (своих и чужих) и дымящиеся руины Германии, которая возродилась лишь благодаря чуду — геополитическому противостоянию победителей, которого не дождался Гитлер, но которое обеспечило «экономическое чудо» моментального возрождения Германии Аденауэра.

При этом формально мировая война для Германии была не обязательна. Англичане и французы воевать с Гитлером не планировали, больше никто в Европе начиная с 1938 года не мог представлять для Германии военную угрозу. Польша являлась союзным государством, до мая 1939 года полностью поддерживавшим Германию и планировавшим совместную агрессию против СССР. К тому же режим санации в Польше по сути своей мало чем отличался от гитлеровского режима в Германии.

Теоретически немцы могли реализовывать свои планы по захвату мирового господства медленно, не вступая в безнадёжную конфронтацию с большей частью мира сразу. Но только теоретически. На деле идеология (любая идеология) убеждает своих адептов в их превосходстве над окружающими (лишёнными идеологического «света») и обещает им новый «справедливый» мир, за который требует бороться. Причём борьба должна быть чисто физическая: те, кто не желает принять «единственно верное учение», добровольно должны быть к этому принуждены.

Идеология не может не бороться за своё максимальное (желательно на весь мир) в кратчайшие сроки распространение. В этом её суть. Поэтому все идеологии провозглашают свою «революционность». Революция отменяет правила и освящает насилие «революционной необходимостью», обеспечивая идеологии «право» на насилие, без которого невозможно установление всемирного «царства справедливости».

Неважно, что идеология считает правильным: установление всемирной власти пролетариата как самого «прогрессивного» класса, установление мирового господства «нации господ» или всемирную «инклюзивную глобализацию» извращенцев. Важно, что она провозглашает свой взгляд на мироустройство единственно правильным, а всех, кто придерживается других ценностей, считает врагами человечества, из вредности не желающих наступления «золотого века».

Отсюда даже не шаг, не полшага — лишь мимолётное движение до осознания необходимости уничтожить всех, кто «не с нами», иначе «золотой век» никогда не наступит. Тем более что с точки зрения идеологии «буржуи», «унтерменши» или «ретрограды», не поддерживающие «инклюзивность», не люди или не совсем люди, так что правила человеческого общежития на них не распространяются. А называете вы свою практику «перевоспитанием» в концлагерях или «культурой отмены», неважно — суть одна и та же.

Проблема идеологии в том, что, обещая «золотой век» для большинства, на деле она апеллирует к меньшинству: ни «арийцы», ни извращенцы, ни даже пролетариат никогда не составляли большинство человечества. Это и понятно, заигрывая с маргинальным сознанием и обещая ему подъём до невиданных высот духа, идеология в реальности подкупает своих последователей возможностью улучшить материальное положение здесь и сейчас. Эта возможность не всегда реализуется, но она всегда находится на первом плане.

Под разговоры о духовных ценностях «пролетариев» переселяли в «буржуйские квартиры», «арийцы» завладевали еврейским бизнесом, а извращенцы получили на современном Западе кучу льгот и фактическую возможность процветать, не работая. Конечно, блага всегда обрушивались лишь на малую часть избранной нации, класса или социальной группы, но остальные надеялись, что придёт и их черёд.

Именно для обеспечения насильственного перераспределения благ в заметном количестве идеология и должна была апеллировать к меньшинству и опираться на силу. Те же большевики без тотального насилия никогда не загнали бы составлявшее большую часть населения России крестьянство в колхозы, обеспечившие им контроль над продовольствием, а через него и контроль над страной.

Идеологизация любого общества, инфицирование его любой «единственно верной» идеологией неизбежно ведёт к гражданской войне, а затем и к внешнему конфликту. Если идеология не расширяет пространство своего господства, она загнивает и умирает. Именно это и произошло с идеологией в СССР, а затем и с самим СССР (как идеологизированным государством), когда ВКП(б) вынужденно (из-за нехватки сил) отказалась от идеи мировой революционной войны. Замкнутая на ограниченном пространстве одной страны, лишённая необходимого ей стремления к экспансии, идеология была обречена.

И «высоты духа» не помогли. Выяснилось, что идеология воспринимается как «единственно верная» только там, где может обеспечить своё силовое господство. У кого в руках оружие, у того и «единственно верное учение». Как верно заметил Мао, «винтовка рождает власть». Этот тезис применим не к каждому государству, но к любой форме идеологизированного государства применим абсолютно.

Последняя трагедия идеологизированного государства (до определённого момента бывшая трагикомедией) развивается у нас на глазах. Украине совсем не обязательно было погибать. Стартовые возможности были близки к идеальным.

Территория достаточно большая, но достаточно компактная. Внутренних противоречий на момент провозглашения независимости практически нет. Большинство голосовало за независимость, а те, кто был против, не собирались активно сопротивляться, так как после Беловежской пущи отсутствовал альтернативный проект. Развитая транспортная система, вполне современная промышленность с гарантированным рынками сбыта (в России и СНГ), профессиональные подготовленные кадры рабочих и управленцев, обкатанная бюрократическая система. Прекрасное географическое положение, обеспечивающее мощный транзитный потенциал, дополненный крупнейшей в мире газотранспортной системой, монопольно контролировавшей поставки российских энергоносителей в Европу. Миллионная армия, мощный ВПК и бесконечные запасы оружия.

Ничего не надо было даже выдумывать — знай себе пользуйся тем, что на тебя с неба упало. Надо только с Россией дружить, так как она — главный рынок сбыта, единственный транзитёр энергоносителей и главный поставщик сырья. Кроме того, практически каждая украинская семья (как минимум на Юго-Востоке и в Центре Украины, да и на Западной Украине многие, если не большинство) связана с Россией родственными узами, а для почти 90 проц. населения русский язык и культура родные.

Казалось бы, что могло пойти не так?

Постсоветская власть на Украине была воспитана в идеологизированном государстве и считала наличие единственно верной государственной идеологии естественным. Поскольку коммунистическая идеология была скомпрометирована советским кризисом и катастрофой СССР, украинская власть подобрала единственно доступную ей националистическую идеологию и стала строить государство на её базе.

В этом заключалось существенное отличие Украины от ельцинской России, установившей запрет на государственную идеологию, что и не позволило прозападным либералам закрепиться у власти навечно, провозгласив себя носителями единственно верной идеи. Вернее, провозгласить-то они провозгласили, но к тому времени «революционное право», обеспечившее им победу в 1991-м и 1993 годах, действовать перестало, а конституционный запрет на «единственно верное учение» лишил их возможности легально запретить своих политических оппонентов, которые, вооружившись патриотическими лозунгами, постепенно либералов от власти оттеснили.

Украинские националисты, призванные властью в качестве носителей «единственно верной идеи», почувствовали себя крайне неуютно в русском по своей сути государстве. Будучи людьми ограниченными, они верили в собственные фобии, в частности, в то, что родной для большинства населения русский язык и приверженность русской культуре приведут Украину к интеграции с Россией.

Они не поняли и не заметили то, что прекрасно осознали якобы пророссийские донецкие бизнесмены и политики, не пустившие в Донбасс (как сами хвастались) ни одного российского бизнеса. Интересы молодого криминального украинского бизнеса, как огня боявшегося свободной конкуренции с российским, надёжно охраняли русскоязычную Украину от любого сближения с Россией. Деловые люди не меньше националистов хотели политически «прочь от Москвы», но без разрыва экономических связей (и русский язык им не мешал).

Но идейные основы новой Украины всё же закладывали националисты, и бизнес не стал вмешиваться в их борьбу со всем русским, тем более что в первые годы их потуги были почти незаметны. Поскольку население совершенно не собиралось добровольно переходить на украинский язык и отказываться от русской культуры ради местных сельских обрядов, националисты начали быстро радикализироваться и требовать от государства насильственной украинизации «несознательных». И Россия самим фактом своего существования становилась для украинских националистов всё большим врагом.

Итог нам всем известен. Украина быстро докатилась до нацистского режима, развязавшего вначале гражданскую войну против русских граждан Украины, а затем и внешнюю войну с Россией в интересах Запада. Этот режим угробил Украину даже более надёжно, чем гитлеровский угробил Германию.

Не случайно националисты в Минобороны Украины уже в 1991 году (ещё до окончательного распада СССР) интересовались у готовых поступить на украинскую службу офицеров, будут ли те воевать с Россией. У Украины не было никаких ни исторических, ни территориальных, ни экономических причин для конфронтации с Россией. Наоборот, абсолютно все интересы украинского государства диктовали теснейшую дружбу с Россией. На это украинцам поначалу (где-то до конца 1994 года) указывали и западные политики. У них тогда был «медовый месяц» с Ельциным, и они ещё не рассматривали Украину как таран против России.

Но идеология диктовала действия, ведь «идеологи» знают, что «высокая идея» выше «презренной прагматики». Мы же в этот мир «не для мещанского счастья пришли», а «для великих духовных свершений», которые только идеология обеспечит, причём государственная и общеобязательная.

Она и обеспечила немцам в 1945 году, и украинцам прямо сейчас обеспечивает, и полякам в 1939 году обеспечила, и прибалтам, от которых почти всё население без всякой войны сбежало, тоже идеология всё обеспечила: сплошной дух, правда, не очень ароматный.

Те, кто без идеологического окормления не умеет детей рожать, могут не волноваться, идеологии в нашем обществе являются органической и на сегодня неустранимой частью. Могут выбирать себе любую и молиться на неё сколько хотят (может, хоть изучат предмет глубже, чем три цитаты перевранных классиков). Пока разные взгляды, разные идейные системы находятся в обществе в равном положении и ведут друг с другом чисто идейную борьбу без окончательного победителя, идеологии даже пользу приносят, стимулируя общественную дискуссию.

Проблема в том, что желающие идейно воспарить и подняться к высотам духа совершено в духе украинских националистов требуют от государства установить и начать силой насаждать «единственно верное учение». Когда же им предлагают взглянуть на пример гитлеровской Германии или современной Украины, они лишь хитро усмехаются и намекают, что у тех-то идеология была некошерная, а вот у них-то совершенно халяльная. И ссылку на СССР легко «отбивают»: говорят, что СССР, мол, потому рухнул, что враги идеологию извратили, а вот если бы расстреливали побольше, то врагов бы всех убили и жили бы уже в «золотом веке».

Слушаю я их, читаю и иногда думаю: «Ну зачем тебе им что-то объяснять? Ну хотят бараны пастуха и овчарку. Ну рассказывай ты им про “светлое будущее”, и они тебе добровольно и с песней и шерсть свою принесут, и мясо, и приплод, ещё и памятник воздвигнут нерукотворный (потому что откуда у баранов руки?)»

Но я прагматик, и я точно знаю, что, хоть сейчас общество устойчиво, идеологий «хороших и разных» много и никакая не признана «единственно верной», стремление к окончательному решению (к достижению полной идеологической чистоты) можно сдерживать, но искоренить нельзя. Если с идеологами не бороться постоянно, они очень быстро доведут общество до идейного единства по пути в «золотой век». А дальше, как случалось всегда с установлением идеологической стерильности, — гражданская война и распад государства (внешний конфликт тоже возможен, хоть и не обязателен).

Я не хочу рисковать распадом России. Я-то до идеологической стерильности скорее всего не доживу (для победы «единственно верного учения» всегда требуется какое-то время), но Россия — Родина моих предков и потомков. Другой у них не будет. Надо эту сберечь.

Россию дважды губили собственные идеологи, её приходили захватывать немецкие идеологи, сейчас издыхающие уже украинские идеологи всё никак не уймутся и мечтают, даже умирая, удушить Россию руками Запада.

Как только идеология становится «единственно верным учением», вместо «золотого века» приходят война, гниение и распад. Проверено на практике, которая вроде бы критерий истины. Никого ещё не миновала чаша сия.

Лучше стремиться собственным честным трудом обеспечить себе и близким комфортный быт, тогда и время на духовный рост появится (знай используй), чем пытаться силой загнать всё человечество в очередное счастье. Загонялка сломается. Потому как людей много и у каждого своё представление о «золотом веке».

https://alternatio.org/articles/articles/item/138762-natsizm-kak-ideologicheskoe-predosterezhenie

С мест сообщают: