Предлагаю рядом с покрышкой на украинский герб запилить штангенциркуль.
Результаты поиска по запросу «
ватник украина нацизм
»
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Война — общая, а катастрофа — украинская. За что загнанный в угол Зеленский укоряет Запад
Судя по некоторым высказываниям Зеленского, из которых следует, что Запад что-то "обещал Украине", а также по его нервной реакции на "недостаточную расторопность" Запада в поддержке Украины и уж тем более на призывы отдельных западных политиков к мирным переговорам с Россией, ему и его приятелю Ермаку действительно давались некие гарантии
Думаю, все помнят, как «мирный комик» вдруг стал «злым клоуном» и, вместо того чтобы начать выполнять Минские соглашения, внезапно выдвинул требование их полностью переписать в интересах Украины. Его уже тогда предупреждали, что выдвижение России ультиматумов плохо кончится как для него самого, так и для Украины.
Но Ермак, бывший основным проводником именно этой политической концепции, и Зеленский, отказавшийся от услуг приставленных к нему Коломойским специалистов по переделу собственности, настаивавших на внешнеполитическом умиротворении ради свободы рук внутри страны, и возвысивший Ермака, только улыбались и уверенно двигались к конфликту.
Предлагая Москве фактически сдаться без сопротивления, Зеленский вряд ли мог рассчитывать на иной ответ, кроме военного. Но войны он не боялся. Когда американцы предупредили его, что боевые действия начнутся в ближайшие дни, он даже не подумал сменить внешнеполитическую риторику и продолжил выдвигать России неприемлемые условия.
Отмечу, что Порошенко тоже не выполнял Минские соглашения, но он хотя бы делал вид, что пытается. Соответствующие законопроекты вносились на рассмотрение парламента, а затем украинская власть долго спорила, кто «правильно читает» соглашения и чья редакция принимаемых для их выполнения документов более правильная.
Зеленский же, даже вынужденный под тройным давлением (Меркель, Макрона и Путина) во время встречи в нормандском формате, 9 декабря 2019 года в Париже, подписать документ, определяющий Минские соглашения единственной базой мирного урегулирования и дающий однозначную трактовку его пунктам и порядку их выполнения, немедленно нагло дезавуировал все достигнутые договорённости, после чего Путин наотрез отказался иметь с ним дело.
Конечно, Зеленский славился своей амбициозностью ещё работая комиком по вызову у Коломойского. Но можно ли себе представить, чтобы он тогда на Коломойского бросился? Да он даже обычных дворовых «нациков», от которых его могла прикрыть «приватовская» служба безопасности испугался, когда его заявления образца 2014 года показались им «слишком пророссийскими». Зеленский тут же слился, то есть великой храбростью он не отличался.
Вряд ли Ермак лично оказался для него столь авторитетной личностью, что исключительно под его влиянием трусливый комик осмелел настолько, чтобы бросить вызов сверхдержаве. Из-за спины Ермака должны были выглядывать как минимум США с поляками и британцами. Только их обещания не допустить военного разгрома Украины Россией могли придать Зеленскому достаточно смелости. Всё же, как свой человек в российско-украинской богемной тусовке, он должен был разделять её взгляды, а значит, безоговорочно верил в сказку о том, что безграничная экономическая мощь США не оставляет шансов «бензоколонке», производящей 1,5% мирового ВВП.
Думаю, что США не обманывали Зеленского. Втягиваясь в этот конфликт, они действительно верили, что прямое военное столкновение России с Украиной они смогут использовать как повод для введения всем коллективным Западом против Москвы всеобъемлющих санкций (и смогли), а санкции в короткий срок (до полугода) взорвут российскую экономику, дестабилизируют внутриполитическую ситуацию и либо заставят Россию капитулировать под угрозой московского майдана, либо московский майдан приведёт к смене власти на проамериканскую.
В оценке устойчивости российской экономики и внутренней стабильности России они ошиблись и эта ошибка оказалась для Зеленского роковой. Войну-то он себе уже организовал. У него был шанс закончить конфликт компромиссным миром в марте-мае 2022 года. Россия тогда обнаружила, что первоначальная концепция СВО строилась на неверной оценке внутриполитической ситуации на Украине и была склонна удовлетвориться признанием российского статуса Крыма и Донбасса. Но американцы решили иначе.
США предложили Зеленскому воевать дальше, добиваясь полной победы, и он радостно согласился. Он не политик, не военный, он комик. Он не смог оценить несопоставимость украинского и российского потенциалов и считал, что трудное положение в которое Россия попала в 2022 году в сочетании с поддержкой США и всего Запада обеспечат ему победу.
Действительно, Зеленский и его команда смогли быстро набрать в армию почти миллион человек и обеспечить огромное численное превосходство над российскими экспедиционными силами. Превосходство было столь большим, что ни технический перевес России, ни более высокий уровень профессионализма войск и командующих не могли полностью его компенсировать. Зеленскому казалось, что он идёт к победе там, где проиграли Наполеон и Гитлер.
На самом деле после того как стало ясно, что экономический блицкриг не состоялся, а ВСУ не смогли разгромить силы, задействованные Россией на первом этапе СВО в течение короткого времени, никаких шансов у Украины не осталось. Их не было изначально, поскольку ядерную державу нельзя победить военным путём, но поскольку Зеленский ставил перед ВСУ ограниченную задачу — восстановить контроль над границами Украины января 2014 года, он мог предполагать, что Москва не станет предельно обострять ситуацию.
Однако уже к лету даже самым наивным, самым оголтелым русофобам стало понятно, что задача занять Крым и Донбасс не по силам ВСУ. Боевые действия перешли в позиционный формат, а это для Украины было приговором — она проигрывала ресурсно.
Когда США заявили, что будут вести с Россией войну на истощение, они имели в виду, что войну на истощение с Россией будет вести коллективный Запад, а не Украина. Украина должна была истощиться достаточно быстро. Поэтому сразу и отрабатывались как экономический блицкриг против России, так и расширение зоны боевых действий, за счёт подключения на каком-то этапе восточноевропейских стран и Прибалтики.
Но, естественно, американцы не мешали Зеленскому пребывать в блаженной уверенности, что он приближается к статусу великого полководца, смирителя и разрушителя России. Раз уж ни экономическое наступление не удалось, ни победа на поле боя не была достигнута, Украина должна была воевать как можно дольше, ценой своей крови связывая российские ресурсы, нанося России максимально возможный ущерб и расчищая США пространство для политического манёвра.
Американцы не верили в продуктивность провалившегося украинского летнего наступления 2023 года изначально. Помогая его готовить и раздувая ожидания невиданного успеха, они всего лишь пытались повлиять на российское руководство и склонить его к принятию американских условий компромиссного мира, которые Вашингтон начал озвучивать уже в ноябре-декабре 2022 года. Что-что, а считать янки умеют, к этому же моменту конечное поражение Киева просчитывалось однозначно. Вопрос заключался только в том, сколько украинцев погибнет, прежде чем мир будет заключён.
Поначалу команда Байдена была уверена, что она сможет заключить с Россией мир на условии — кто чем владеет, то ему и принадлежит, подав этот мир американскому народу как великую победу. Они также считали, что и Зеленский будет заинтересован в таком мире, поскольку он позволит как сохранить нацистский режим в Киеве, так и оставить под его контролем большую часть Украины.
Но оказалось, что ни Россию, ни Зеленского такой мир не устраивает. Россию он не устраивал по понятным причинам: она только закончила развёртывание дополнительных войск, которые должны были склонить чашу военных весов на её сторону, от предложенного же американцами мира она не получала ничего: ни безопасность её не была гарантирована, ни международное признание вошедших в состав России территорий. Фактически это было перемирие, которое враги России собирались использовать для улучшения своих геополитических позиций перед новым нападением на нас.
Но он не устраивал и Зеленского. Зеленский утратил ореол «президента мира», но не приобрёл популярность в армии и среди нацистов. Они, конечно, любят щеголять тем, что у них президент еврей (поэтому, мол, и нацизма на Украине нет), но ни на секунду не забывают, что еврей — их президент (что их не радует, поскольку они таки нацисты). За время своего правления Зеленский обидел большое количество «уважаемых людей» и потеря власти означала для него начало бесконечного периода проблем и неприятностей.
Между тем, конец войны и мир означали, что в 2024 году придётся проводить выборы. И оппоненты Зеленского двинулись бы на эти выборы с рассказом о том, как лживый клоун, обещавший мир, вверг страну в войну, потерял территории и подписал "позорный мир". Шансы переизбраться стремились к нулю.
Но если победить Россию, захватить Крым и Донбасс и продиктовать мир на своих условиях, кто выступит против такого лидера?
Напомню, что США не рассказывали Зеленскому о своём скептическом отношении к перспективам его победы. Оружие поставлялось, правда в меньших объёмах, чем было обещано, но Зеленскому всё время обещали наверстать отставание. Резервные соединения проходили обучение: кто на Западе, кто под руководством западных инструкторов на Украине. Линия фронта, кромке бахмутского направления, была достаточно стабильна, но и бои за Бахмут не внушали Зеленскому особенной тревоги – по времени они продолжались долго, а людей ему было не жаль.
Правда уже в этот период Зеленский начинает высказывать недовольство низкой оперативностью реакции Запада на просьбы Киева по поставкам техники и боеприпасов, взамен обильно расходуемых на фронте. Своего производства у Украины нет, складские запасы исчерпаны уже летом 2022 года, следовательно Запад, по мнению Зеленского, должен был наладить снабжение ВСУ со своих складов. Как же – ЕС, НАТО – 40% мировой экономики, что же у них паршивых снарядов нет?
Оказалось, что нет. И вот когда до Зеленского стало доходить, что его армия теряет боеспособность быстрее, чем Запад помогает её восстанавливать, тогда он заволновался. Людей-то он наберёт – всех пошлёт на фронт и баб, и мужиков в возрасте от 15, до 75 лет, но поредевшие соединения пополнит. А оружие-то где взять?
И вот Зеленский обращается к Западу и говорит: вы же обещали, это же наша общая война, где же ваша помощь? А запад отворачивается, пожимает плечами и намекает, что обещать не значит жениться, что война общая, а катастрофа будет чисто украинская, сам Запад как раз пытается, прикрывшись Киевом от поражения увильнуть, "продав" России согласие оформить её победу на Украине (не до конца, разумеется) на компромиссный мир, позволяющий Западу сохранить шансы на геополитический реванш. Так что пусть Украина воюет, своим сопротивлением доводя Россию до нужной кондиции, когда Москва будет готова к уступкам а переговорах.
Правда помощь будет сокращаться. Во-первых, запасы и так истощились, а Украина расходует поставленное быстрее, чем Запад производит новое. Во-вторых, какой смысл тратить деньги и дефицитные ресурсы на страну, которой всё равно вот-вот не будет?
Единственный свет в окошке Зеленского – за прошедшее с декабря 2022 года время, американские демократы оказались с ним в оном окопе. До президентских выборов осталось совсем не много времени и они уже не могут позволить себе проиграть на Украине ни приближающейся зимой, ни, тем более весной. Поэтому команда Байдена стала активнее работать над выцарапыванием для Украины финансовой и военной помощи.
Но республиканцы прекрасно понимают проблемы демократов и пытаются через Конгресс блокировать их инициативы. Да и европейские союзники стали саботировать поставки оружия Украине. Германия, вон уже который месяц ракеты не передаёт и заявляет, что не передаст даже если американцы ATACMS Киеву проставят. С танками не так было.
В общем, Зеленский почувствовал себя обманутым и брошенным Западом. Он на них полагался, почти "выиграл войну" (уже примерял лавры Бонапарта), а они его не обеспечили вовремя деньгами, техникой и расходными материалами. Боюсь, он до сих пор не верит, что на Западе просто закончилось оружие, думает припрятали где-то, а сами врут, что всё кончилось.
И вот, в последние месяцы, мы стали свидетелями того, как Зеленский начинает в грубой форме угрожать Западу (чего стоит хотя бы его намёк на возможность бунта украинских беженцев в Европе). Хамят и его подручные. Министр иностранных дел из Макдоналдса Кулеба в лицо Анналене Бербок заявляет, что нечего время тянуть, всё равно же ракеты дадите, так давайте прямо сейчас. Не вынуждайте, мол, принимать жёсткие меры, а то сейчас рассердимся и американцам на вас пожалуемся.
Но это пока цветочки. Ягодки пойдут, когда окончательно потерявший страх перед Западом от страха перед Россией Зеленский начнёт публично рассказывать кто, что и когда ему обещал, как его заманивали в войну. А он может начать. Ему терять уже практически нечего. С такими "друзьями" бегство на Запад выглядит более, чем проблематично.
Конечно, его сразу попытаются убить, но другого способа воздействовать на своих "союзников" у Зеленского нет. Войну он проиграл, Россия его будет судить и, по совокупности военных преступлений им совершённых и санкционированных, ему вполне хватит на пожизненное. Последняя соломинка, за которую он до сих пор пытается схватиться – убедить Запад, что вместе они ещё могут победить, что надо напрячься и дать Зеленскому ещё денег, ещё оружия, помочь наловить ещё солдат.
Команда Байдена эти попытки поощряет. Им надо, чтобы Украина продержалась ещё 14 месяцев. Но и их ресурс почти исчерпан, а сейчас республиканцы ещё и затевают импичмент, что дополнительно ослабит внешнеполитические возможности администрации и отвлечёт её на защиту своих позиций в Конгрессе и, главное, в американских СМИ.
В такой ситуации Зеленский, со своей изношенной нервной системой и длинным языком может стать неудобным свидетелем, а поддержка Украины слишком токсичным проектом.
В конце концов, на Западе все прекрасно понимают, что Украина больна смертельно, что она не выздоровеет, а смерть её может наступить в любой момент. Пришла пора прекратить таскать лекарства и начать думать о дележе наследства.
https://ukraina.ru/20230912/1049343789.html
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Польша: невинность и удовольствие
В преддверии зимнего наступления России, которое постепенно разворачивается (пока на второстепенных направлениях), в Польше активизировался вопрос Западной Украины. Болезненная для Варшавы тема умело подогрета Владимиром Путиным на Валдае, где российский президент невзначай в очередной раз заметил, что Сталин включил в состав Украины «исконные польские земли».
Учитывая, что Путин ранее неоднократно называл Львов польским городом, пределы «исконных польских земель» примерно ясны. Это Галиция — нищая окраина, польско-русское пограничье, постоянный источник сепаратизма (в каком бы государстве она не находилась), родина бандеровщины — украинского нацизма.
Польша хотела бы ещё Волынь и вообще границу по Рижскому миру 1921 года, но Луцк, Ровно и Переяслав-Хмельницкий никто польскими городами не называл. Поэтому сейчас варшавские власти пребывают в состоянии раздвоенного сознания. С одной стороны, надо бы, выполняя волю американского старшего брата вступить в войну с Россией, победить и, по итогам кампании, получить границу 1939 года (а, может быть, и 1772 года) как на Украине, так и в Белоруссии. С другой стороны, страшно — можно ведь и проиграть и в итоге вместо границы 1772 года, получить русско-германскую границу 1815-го (с учётом перехода Восточной Пруссии в состав России).
Путин вроде бы и не делал полякам никакого предложения, но в то же время ясно дал понять, что если Польша заявит претензии на Западную Украину, в Кремле возражать не будут. Это и понятно, России Украина не нужна. Никакая не нужна, ни «дружественная», ни тем более враждебная. Учитывая же, что по самой своей природе Украина не может быть дружественной («одному народу» не нужны два государства, а выделение украинцев из русских, как отдельного народа, может происходить только на русофобских основаниях — надо слишком ненавидеть русскость, чтобы расхотеть быть русским), ликвидация киевской антироссии является для московской Руси внешнеполитическим приоритетом.
Но именно эта проблема — объективная заинтересованность России в ликвидации Украины как государства — и не даёт Польше однозначно принять неформальное предложение Кремля о разделе Украины. Варшава уже и войска свои в Галицию отправила, переодев их в украинские мундиры, и референдум о «воссоединении с Польшей» там провести готова, и Румынию с Венгрией стимулировать к захвату Северной Буковины и Закарпатья согласна, но «не получается каменный цветок».
Польша, в отличие от России, заинтересована в том, чтобы хоть какая-то Украина осталась буфером между нею и Россией. Слишком боятся поляки Москву, слишком свежа в них память пяти разделов. Слишком много гадостей они сделали, как России, так и Германии, чтобы спокойно жить между ними и не бояться за свою судьбу. Тем более, что США слабеют и защищать Польшу от обиженных ею соседей становится некому. Восходящей сверхдержаве — Китаю — это дорого, да и не к чему: слишком далеко от него находится Польша и никаких приобретений, кроме проблем с Россией Пекину не обещает. Китайцы предпочитают дружить с Москвой, а не Польшей с ней меряться.
Публично сказать, что делить Украину готовы, но хотят кусочек от неё сохранить, поляки не могут. Они же себя провозгласили главным «адвокатом» Киева, а не его патологоанатомом. Адвокат, конечно, может быть душеприказчиком, но не официальным расчленителем своего полуживого клиента. Поэтому в Варшаве рисуют многочисленные карты, на которых, в зависимости от уровня наглости заказчика, изображается разделённая Украина, в которой Польше принадлежит или Галиция, или все семь областей, бывших польскими до сентября 1939 года.
Самая последняя карта, нарисованная в Варшаве осенью 2022 года является апогеем наглости. Там поляки забирают всё, включая Житомирскую область и «отдают» румынам ненужную Бухаресту Винницкую область, вместо желаемой (блокирующей России выход к Дунаю) Южной Бессарабии. «Независимая Украина» остаётся только в пределах Киевской области. Таким образом, необходимый Польше буфер между Варшавой и Москвой сжимается до «независимой» Киевщины и румынской Винничины.
Спросите: с чего бы такие запросы? Откуда наглость?
Да всё очень просто. В Варшаве не дети сидят и прекрасно просчитали ситуацию с готовившейся Вашингтоном и Лондоном ядерной провокацией на Украине. Поляки не хуже Кремля осознали, что если провокация состоится, то хотят они или не хотят, а воевать с Россией придётся. То, что Москве новая война не нужна, они тоже прекрасно поняли. До них не дошло лишь одно: России не нужны украинские земли ради земель. России нужна безопасность, которая, при наличии официально сохранившейся Украины (даже если её территория будет составлять один квадратный метр) недостижима. Не потому, что сама Украина нападёт (хоть рано или поздно она нападёт, даже если у неё население сократится до одного человека), а исключительно по причине готовности Украины быть использованной кем угодно для выдвижения претензий к России. Любой враг, желающий легализовать свои антироссийские замыслы, начнёт с того, что стимулирует Киев к выдвижению требования вернуть «исконные украинские земли», а потом явится весь в белом «защищать слабых, ограбленных, униженных и оскорблённых».
Россия согласна разделить Украину с восточноевропейцами (хоть с одной Польшей, хоть с Венгрией и Румынией в придачу) исключительно потому, что наличие заинтересованных участников от НАТО и ЕС позволяет без проблем легализовать ликвидацию члена — учредителя ООН в рамках существующего (хоть и не действующего, но формально не отменённого) международного права. США, Великобритания и Франция вряд ли решатся наложить вето на решение Совета безопасности ООН, констатирующее смерть Украины, в котором будут заинтересованы восточноевропейские скандалисты. Поляки надуются и заблокируют всю работу западных структур (в которых требуется единогласие всех членов) до тех пор, пока их претензии, на «возвращение исконных польских земель» не будут удовлетворены. Румыны будут гадить втихаря. А Орбан — парень решительный, он может реализовать давнюю угрозу и вывести Венгрию из ЕС и НАТО. Благо в Будапеште давно сознали, что с западного «Титаника» пора бежать.
Если поляки не готовы делить Украину без остатка, то и вопрос «исконных польских земель» может быть пересмотрен. Наши историки и политики докажут, что и галичане с нами «один народ» даже с большей лёгкостью, чем назначили первой столицей Русского государства то ли Новую Ладогу, то ли Старую Руссу.
Накануне Валдая и на Валдае Путин открыто дал понять Западу, что украинский вопрос для Кремля принципиален настолько, что не действует даже ядерный шантаж. Если придётся, попытаемся и ядерную войну выиграть. Для нас относительно всё равно, где начертить польско-российскую границу (именно относительно до границ 1939 года вопрос может обсуждаться, а всё, что больше, — от лукавого), но проблема ликвидации Украины для России настолько принципиальна, что сохранение «независимости» возможно лишь на время и только при условии полного контроля Москвы над внешней, внутренней, экономической политикой Киева и его финансами.
Но если мы получим Украину в формате ДНР и ЛНР, то нет никакой необходимости делить её с Польшей. Так что Варшаве необходимо выбирать между получением удовольствия и сохранением невинности. И выбирать быстро — события развиваются с ускорением. То, что возможно сегодня, завтра может стать нереальным.
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Победить гражданскую войну
Периодически я сталкиваюсь с попытками обосновать несогласие с моей позицией, заключающейся в том, что, по возможности, надо присоединить (областями) всю Украину, после чего заняться рерусификацией её дерусифицированных граждан. В основном мотивировка альтернативных предложений сводится к тому, что чем морочить себе голову со всякими бандеровцами, загоним-ка мы их на земли небогатые, лишённые промышленности, выходов к морю, полезных ископаемых и они, никому не нужные, там как-то либо сами помрут, либо приползут просить прощения, а мы будем сидеть на возвышении, упиваясь своей значимостью и решать кого миловать, а кто пусть ещё помучается.
Картинка красивая, так и просится в детскую сказку. Только жизнь в рамки сказочного мышления, в котором добро побеждает просто потому, что иначе не может быть, не вписывается.
Когда-то Габсбурги, в то время всего лишь герцоги Австрии и Штирии, поставили эксперимент. Взбунтовавшихся будущих швейцарцев из тогда ещё только трёх лесных кантонов (Ури, Швиц и Унтервальден), заперли в их бесплодной лесистой горной местности. Не было тогда у швейцарцев ни банков, ни производства часов, ни шоколада. Даже сельское хозяйство не могло их толком прокормить. Зато было море злости и острое желание доказать всем, что они не какое-то горно-лесное быдло (чем они на деле тогда и являлись), но «право имеют».
Лет пятьсот главным источником дохода швейцарцев была поставка наёмников в европейские армии, а затем в королевские гвардии. За это время их собственные владения также округлились. Нынешняя Швейцария больше первоначальной раз в двадцать. Несмотря на то, что в их горах так и не нашли нефти, газа или урана, да и других полезных ископаемых практически нет, несмотря на то, что туристическая отрасль стала приносить ощутимый доход только во второй половине ХХ века, современная Швейцария — богатая страна со стабильной финансовой системой, надёжной армией, сбалансированной промышленностью и развитым молочным животноводством и связанными с ним отраслями пищевой промышленности (в частности известным на весь мир сыроделием).
Понимаю, что сегодня сравнение швейцарцев с украинцами выглядит смешно, но напоминаю, что на заре своего существования это были обычные отгороженные от цивилизованного мира бандиты, которые хорошо умели только убивать и грабить. Конкуренцию в этом «благородном» деле им сумели составить только ландскнехты, созданные императором Максимилианом I на двести лет позже. Примерно в то же время, что и ландскнехты Максимилиана, на другом конце Европы (на окраине Речи Посполитой) появились ещё одни бандиты — запорожские казаки, которых считают своими предками украинцы.
Сравним:
1. У первошвейцарцев наличествовала сплачивавшая их ненависть к более благополучным их соотечественникам-австрийцам. Нынешних украинцев сплачивает ненависть к их более благополучным русским соотечественникам.
2. У первошвейцарцев не было условий для развития нормальной экономики, и война оказалась для них единственным источником существования. Для «нейтрализации» Украины нам предлагают поместить её в такие же условия.
3. У швейцарцев были не только соседние государи-наниматели, не дававшие им вымереть с голоду, но и союзники, поддерживавшие их против особо опасных противников, таких как Карл Смелый, герцог Бургундский, герцоги Савойские или те же Габсбурги. У России всегда будут сильные враги, которые с удовольствием вооружат против неё любой сброд, не умеющий ничего, кроме как убивать и грабить. Эти враги России являются естественными союзниками гипотетической урезанной Украины.
4. Швейцарцев радостно нанимали на войну, потому они стоили сравнительно дёшево и готовы были воевать без перерыва где угодно, лишь бы платили. Фламандские бюргеры раньше швейцарцев успешно применяли строй пехотной баталии против рыцарской конницы. Одновременно со швейцарцами себя прекрасно зарекомендовала на полях Столетней войны английская пехота. Но и фламандцы, и англичане стоили дорого и не особенно желали (за редким исключением) воевать далеко от дома или под чужими знамёнами. Со швейцарцами проблем не было.
С украинцами проблем тоже не будет. Их давно нанимают на службу в сложных условиях в Африке и Азии. Но последние полтора года показывают, что наиболее эффективны они против России. Сотни тысяч вполне мирных работяг оказались готовы, как лемминги, прыгать на российские укрепления и ложиться в землю партия за партией, только чтобы «москаля» уязвить. Пусть в урезанной Украине останется даже десять миллионов населения (а может остаться больше, так как после войны из Европы вернутся те, кому не удастся там закрепиться), но от нескольких сотен тысяч до миллиона самоубийц там навербовать всегда можно будет. Причём, чем хуже они будут жить, тем больше будет их ненависть к России и тем выше готовность наняться на войну за бросовые деньги. Терять-то нечего.
Между тем Россия — глобальная держава, и у неё проблемы будут всегда. И сильные враги у неё будут всегда, так как конкуренцию никто не отменял. Политические обстоятельства далеко не всегда благоприятствуют началу очередной СВО. Мало ли где ещё войска потребуются. Да и превращаться в народ-войско Россия явно не планирует. Скорее наоборот: и государство, и население настроены на мирное процветание при минимальной внешней военной активности.
Созданное собственными руками, пылающее ненавистью к России бандитское гнездо на западной границе, где к тому же в ближайшие десять лет собирается довооружиться до весьма приличного уровня Польша, — явно не лучший способ решить российские проблемы (как имеющиеся, так и будущие). Будем откровенны, это не более чем способ отомстить и потешить личное чванство, такое смешное и такое похожее на украинское. Но чувство мести и нарцисизм — плохие советчики в политике.
Мы не можем отрицать того, что решить украинский вопрос будет трудно. Не случайно все европейские и американские политики, выступающие за мир уже сейчас, практически единственным нерушимым условием выдвигают сохранение хоть какой-нибудь Украины. Всё остальное они готовы обсуждать, вплоть до весьма серьёзных территориальных уступок. Некоторые готовы уступить даже те территории, до которых российская армия пока не добралась, включая, кстати, выход к морю. Поляки уже публиковали карты, на которых от Украины остаётся одна Киевская область. Но сохранение хотя бы клочка Украины — непременное условие Запада.
Возможно, у нас даже не хватит сил занять всю территорию Украины и присоединить её. Но это не должно мешать нам заявить о соответствующих претензиях. Тогда, по крайней мере, мы можем настаивать на том, что условием мира должен стать полный, без остатка, раздел Украины с восточноевропейскими странами. Лучше иметь на своих границах Польшу, вынужденную заниматься ассимиляцией миллионов украинцев, враждебно настроенных в отношении поляков, чем враждебную в отношении России Украину, подпираемую и подстрекаемую враждебной же Польшей.
Кроме того, само наше внешнеполитическое позиционирование требует разделения СВО на две войны: внешнюю прокси-войну против США и их союзников и внутреннюю (гражданскую) войну на Украине за восстановление русского единства. Потому что если мы будет рассматривать боевые действия на Украине как войну внешнюю — против враждебного государства и народа, то все инвективы наших врагов, обвиняющих нас во всех смертных грехах, получат надёжное обоснование.
СВО могла бы быть операцией на территории чужого государства, направленной на поддержку в этом государстве здоровых сил, если бы здоровые силы выступили. Но на Украине до сих пор нет ни партизанского движения, ни действующих пророссийских подпольных организаций. И не будет. За тридцать лет уничтожены все политические силы и авторитетные политики, которые могли бы выступить организаторами такого сопротивления.
Пророссийски настроенная часть украинского общества привыкла к тому, что она разобщена, что любое открытое выступление подавляется со зверской жестокостью и что единственный доступный способ борьбы — ждать Россию, держа фигу в кармане в отношении киевского режима. Они потому и дёргались почти десять лет в СМИ и социальных сетях, требуя российскую армию в Киев уже вчера, чем вызывали справедливое раздражение россиян, что ощущение политического одиночества разрушало их психику, а приход России виделся единственным доступным лекарством.
Сейчас пророссийское выступление на Украине возможно не больше, чем монархическая революция в СССР в 1947–50 годах. Монархисты тогда были. И было их не мало — первое поколение вымереть не успело, и всех большевики не выморили. Монархистов было довольно даже в следующих диссидентских поколениях. Они составляли приличную часть диссидентов-почвенников, боровшихся против прозападных диссидентов-либералов. Но потенциальные организаторы были либо убиты, либо в эмиграции, а оставшиеся в стране боялись даже друг другу признаться в своих взглядах, ибо это было смертельно опасно.
Поэтому видимого обоснования изнутри Украины (в виде антинацистского восстания) наш освободительный поход не получил и не получит. Следовательно, мы можем, как я уже писал, выбрать любую из квалификаций наших действий на Украине:
1. Попытка уничтожить враждебное государство, несущее угрозу нашим границам, предпринятая в превентивном порядке. Специально не даю квалификацию такого подхода с точки зрения международного права, поскольку наш народ очень чувствителен к абстрактной справедливости и хочет не просто защищать свои интересы, но и нести добро и свет всем окружающим.
А здесь со светом и добром будет сложновато. Американцы не случайно укладывают в землю сотни тысяч украинцев. Полмиллиона убитых и полмиллиона искалеченных уже сейчас по своему эмоциональному воздействию как на западную, так и на украинскую аудиторию перебьют все наши референдумы о вхождении территорий в состав России. Тем более что мы сами же активно распространяем тезис, что воюют в основном представители Юго-Востока, а галичан, мол, берегут.
2. Единственный политически выигрышный для нас тезис — о гражданской войне русских на Украине, которая является естественной составной частью России, а её временное отпадение было геополитическим и историческим недоразумением.
Гражданская война обычно очень жестока. США потеряли в войне Севера и Юга больше людей, чем во всех остальных войнах, которые вели в своей истории. Примеры остальных стран, в том числе и наши собственные, подтверждают тезис об исключительной кровавости гражданской войны.
Гражданская война может вестись на территории и против территории, которая провозгласила себя независимым государством и признавалась в качестве такового мировым сообществом или его частью (Тайвань в разные периоды своей истории), а иногда также и второй стороной гражданской войны (Украина в 1917 году, чья независимость была признана большевиками по Брестскому миру). И вероятная война Китая против Тайваня, и война Советской России против Центральной Рады (Директории Петлюры) была (будет) по сути своей гражданскими войнами, хоть в период их ведения не всеми государствами они воспринимались (будут восприниматься) в качестве таковых.
Поскольку гражданская война ведётся частью собственного народа против другой его части, перед победителем возникает проблема примирения. Некоторые её пытались игнорировать. Наиболее жёстко выступали против примирения Кромвель и большевики. В обоих случаях режим подавления проигравшей стороны оказался недолгим. В Англии реставрация произошла практически сразу после смерти Кромвеля, а СССР распался, несмотря на то, что репрессивная машина против проигравшей стороны прекратила действовать со смертью Сталина, ибо реального примирения победителей и побеждённых не произошло.
Россию и сейчас продолжает будоражить противостояние «красных» и «белых», идеи и взгляды которых не имеют уже ничего общего с идеями и взглядами реально воевавших друг против друга предков. Тем не менее стороны отличаются сугубой непримиримостью, у них для этого даже тезис есть общий: «советский — всегда русофоб» и «антисоветчик — всегда русофоб». Таким образом, они переносят давно прошедшую гражданскую войну в нынешнюю реальность, пытаясь заново её переиграть, так как проиграли обе стороны (одна в 1917 году потеряла Россию, а вторая в 1991 году СССР).
На данном этапе внутреннее противостояние не такое острое, поскольку произошла консолидация всех политических сил вокруг нуждающегося в защите государства, которое у нас одно на всех. Но закончится украинская кампания, и «красные» с «белыми» примутся за старое, заодно выясняя, кто из них в одиночку «побеждал» украинский нацизм, а кто победе «мешал».
Незавершённость гражданской войны в головах во многом способствовала распаду СССР и началу на его обломках серии уже новых гражданских войн. На Украине тоже есть свои «красные» и «белые», монархисты, социалисты и, конечно же, националисты. Все они воюют против таких же «красных», «белых», монархистов, социалистов, анархистов и националистов, но с нашей стороны.
В ходе боевых действий наиболее радикально и непримиримо настроенные личности гибнут чаще, чем те, кто готов к компромиссу. К тому же последних в любом обществе больше. Когда критическая масса радикалов гибнет, гражданская война завершается на поле сражения чьей-то победой. В данном случае победа на поле сражения будет за нами.
А дальше необходимо будет консолидировать общество. Примирить не только русских и украинцев, но и «красных» с «белыми» и прочих серо-буро-малиновых. Брожение умов и постоянная борьба за светлое (но такое разное) будущее нас ослабляет перед лицом внешней угрозы, которая никуда не денется с исчезновением Украины.
В этом плане, с моей точки зрения, лозунг «все мы русские» является универсальным, никого не ущемляющим, не препятствующим различным политическим взглядам и даже различной региональной идентификации. Но при этом объединяющий всех в одном государстве.
Конечно, не все сразу захотят себя признать русскими. Но каких-нибудь 35 лет назад в Киеве и других крупных городах УССР над человеком, идентифицирующим себя как «украинец» и пытающимся говорить по-украински смеялись, а сейчас сотни тысяч украинцев уже воюют против нас, и это совсем не смешно.
Выверенная и дозированная государственная пропаганда, совместно с общественной активностью способны творить чудеса. Сейчас русских на Украине уже мало, пророссийских побольше, а украинцы почти все, и всё это произошло за каких-то тридцать лет. Обратный процесс тоже возможен. Его можно ускорить или растянуть (я бы растянул, чтобы не так больно было), но итог у него один. Вначале возвращения в русскость будут единичными, затем они будут приобретать всё более массовый характер. В конечном итоге убеждённых украинцев останется в России меньше, чем в ходе переписи регистрируется эльфов, гномов и прочих фэнтезийных персонажей. Они будут маргинализированы, займут нишу городских сумасшедших, мамы будут пугать детей, говоря, что кто будет плохо кушать и не слушаться, вырастет таким, как вот этот персонаж, вообразивший себя каким-то украинцем.
Работа в любом случае предстоит тяжёлая. Только в одном случае нам придётся, обладая ограниченными средствами воздействия, следить чтобы бандитский лагерь на наших границах не слишком наглел и чтобы не дай Бог не смог превратиться в нормальное (но враждебное нам) государство. Во втором же случае мы не только будем постоянно уменьшать число потенциальных врагов, пропорционально увеличивая при этом количество русских, но ещё и имеем шанс закончить наконец на нашей территории все гражданские войны, прочно оккупировавшие умы значительной части населения и тормозящие нормальное развитие государства и общества.
Победить в гражданской войне — меньше половины дела. Победить гражданскую войну в себе — вот главный подвиг.
https://alternatio.org/articles/articles/item/123793-pobedit-grazhdanskuyu-voynu
Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Авдеевка — лучшее, что могло случиться с Украиной
Хоть я и говорю регулярно о том, что исторический процесс не детерминирован, что нет фатальной предопределённости каких-либо событий. Но бывают тенденции, изменить которые очень трудно, почти невозможно, ибо они проистекают из глубин народной ментальности, из заложенного нашими далёкими, дикими ещё, предками архетипа
Сломать такую тенденцию может только великий харизматичный лидер, ломающий вместе с ней всю национальную традицию. И неизвестно ещё к добру такой слом или к худу.
Авдеевский разгром на Украине и на Западе восприняли как эсхатологическую катастрофу. Казалось бы, теряли ВСУ и более крупные города (Мариуполь, Бахмут, Северодонецко-Лисичанскую агломерацию), бывали у ВСУ и более крупные потери (во время летне-осеннего наступления прошлого года). В том же Мариуполе Россия взяла сопоставимое количество пленных. Откуда же у противника родилось коллективное ощущение катастрофы?
Многое из того, что случилось в Авдеевке, произошло впервые с февраля-марта 2022 года. Впервые продвижение российских войск за сутки исчислялось несколькими (до десяти и более) километрами в глубину, при 15-20 километрах по фронту. Впервые ВС РФ вели эффективное наступление сразу по всему фронту (от Запорожья до Купянска).
Впервые украинская армия не отступила более-менее организованно, а побежала, бросая всё (от техники до раненых и отставших), штабы потеряли контакт с войсками и не очень понимали (не знаю, понимают ли сейчас), на какой линии они смогут вновь надёжно закрепиться и сумеют ли вообще.
По масштабу прорыв сравним с битвами Великой Отечественной войны. Пока неясно, смогут ли ВС РФ окончательно вырваться на оперативный простор и разорвать в мелкие клочья всю левобережную группировку ВСУ, но они близки к этому. Более того, даже если ВСУ смогут стабилизировать фронт, мало кто верит, что они смогут достаточно долго продолжать организованное сопротивление.
Все планы Запада по поддержке Украины исходили из того, что до сухого сезона (вторая половина мая) Россия не начнёт крупное наступление. А также, что ВСУ смогут, постепенно отступая к Днепру, удержать фронт от развала до поздней осени. К этому времени должна была закончить развёртывание в Польше и Прибалтике натовская ударная группировка, которая концентрируется там сейчас под прикрытием учений. После чего на Западе были готовы всерьёз принимать решение о вводе на Украину экспедиционных сил и об угрозе начала боевых действий против России на всём пространстве от белорусского Бреста до Санкт-Петербурга.
Но войска надо перебросить и развернуть в боевые порядки, боеприпасы произвести и подвезти к будущей линии фронта, отработать взаимодействие разных национальных контингентов, обеспечить логистику, в том числе доставку разных типов артиллерийских боеприпасов, адаптированных к разным национальным артиллерийским системам (Запад по ходу боевых действий на Украине выяснил, что его универсальный калибр, 155 мм, каждая страна производит по-своему, и многие типы снарядов подходят только к определённым типам орудий). На всё это требуется время. Тем более что Запад утратил способность действовать как единый организм, его разрывают противоречия, которые постоянно надо преодолевать. Да и финансово-экономические возможности коллективного Запада оказались далеки от ожидаемых.
Катастрофа ВСУ в Авдеевке показала, что третий звонок прозвенел, время вышло, надо принимать решение, а Запад не готов. Настолько не готов, что физически не способен принять решение ни о своём прямом участии в военной конфронтации с Россией, ни о начале переговоров о мире на российских условиях. Система зависла – это и стало причиной паники после сравнительно небольшого по масштабам авдеевского погрома ВСУ.
Но стоит ли так уж убиваться?
По-хорошему Западу давно следовало списать Украину с баланса. Свою функцию она выполнила ещё в 2014 году, создав условия для введения антироссийских санкций и разрыва экономического и политического сотрудничества России с Европой на радость США. После этого инерция всё равно довела бы Киев до прямого военного столкновения с Москвой и поражения. Отойди Запад в сторону раньше, это поражение было бы сугубо украинским, как сугубо грузинским оказалось поражение Саакашвили в войне 08.08.08.
Не проиграть же Украина не могла. Украина проигрывала даже в том случае, если бы Россия вообще не предпринимала никаких шагов по принудительному дисциплинированию этого анархо-нацистского квазигосударственного образования.
И дело даже не в том, что, как я много раз писал, Украина как государство мало кому из граждан Украины была нужна в долгосрочной перспективе. Обе противостоящие политические группы (пророссийская и прозападная) рассматривали украинскую государственность как временное явление, вынужденный период перед реинтеграцией в Россию или интеграцией в ЕС (в зависимости от выбора конкретной политической силы). Националисты, быстро выродившиеся в нацистов, были относительно маловлиятельны и представляли из себя силу только в союзе с евроинтеграторами, что накладывало неизгладимый отпечаток на идеологию украинского нацизма, заставляя нацистов отрицать свою нацистскую сущность, именовать себя антифашистами и евродемократами, мириться с западной повесткой, вплоть до свободной пропаганды ЛГБТ, адепты которого, в отличие от нацистов, своих взглядов не стесняются.
В конечном итоге выяснилось, что в соответствии с актуальной украинской повесткой, гомосек может быть правосеком, а вот простой гетеросексуальный нацист неприемлем для новоукраинского общества и должен перековываться в соответствии с последними веяниями евро-американской повестки.
Так вот, дело даже не в этой ненужности Украины. Можно допустить, что на каком-то этапе к власти в Киеве пришли бы силы, для которых государство является самоценностью и которые попытались бы его сохранить. У них бы всё равно ничего не вышло.
Изначально избранная идеологическая база украинства, как антирусскости делала катастрофу Украины неизбежной без какого-либо внешнего вмешательства. Представим себе, что Запад нашёл-таки силы, чтобы поставить Россию перед угрозой большой европейской войны и добился варианта мира, при котором сохраняется какая-то урезанная, но насквозь прозападная Украина.
Понятно, что такая Украина будет проводить в отношении России "политику мира", мало чем отличающуюся от политики войны. Вспомните, как "президент мира" Порошенко, наступал на горло собственному бизнесу и, под давлением кучки радикалов вынужден было закрыть торговлю с ДНР/ЛНР, а по факту с Россией.
В результате Украина понесла огромные потери, а её энергетический сектор развалился не под ударами ВКС России, а задолго до этого – под давлением безумной политики. Украина годами добивалась перекрытия российского транзита (речь идёт не только об энергоносителях) в Европу по своей территории и, в конечном итоге добилась этого. Украина отказывалась от координации усилий в области сельскохозяйственного экспорта, в результате потеряла значительную часть рынков для своей сельскохозяйственной продукции, её сельское хозяйство стало монокультурным и продолжает деградировать.
В общем, идея украинства в его нынешнем виде была направлена на последовательное и заинтересованное уничтожение украинскими "патриотами" всех источников дохода украинского государства. Украина сейчас не может существовать без западного финансирования не потому, что "Россия напала", а из-за уничтожения своей экономической базы руками собственных же "патриотов".
Но государство без экономики не существует. Экономика – главное, что объединяет жителей больших и малых территорий. Если интересы разных регионов начинают различаться возникают трения, когда интересы становятся антагонистическими происходит распад, от которого не удержит никакая военная сила – сам процесс удержания становится слишком дорогим и иррациональным, поскольку ведёт к ухудшению положения удерживающего.
На этом фоне, Авдеевка – лучшее, что могло случиться с современной Украиной, так как даёт надежду на быстрый разгром, который однозначно лучше долгого гниения. Неважно, кто из окрестных держав примет на себя ответственность за отдельные регионы Украины после быстрого разгрома украинского государства. Важно, что у территорий появятся заинтересованные в их прибыльности хозяева, благодаря чему и остатки населения этих территорий смогут перейти от почти угробившей их борьбы за "светлое будущее", к обычной жизни в настоящем, где может быть пока и темновато, но виден свет в конце тоннеля.
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Украинский нацизм: особенности и сходство с фашизмом
Украинский нацизм, как своеобразное и по-своему уникальное явление превратился в государственную идеологию. Сегодня, 30 ноября, прошло ровно 9 лет с того дня, когда эта идеология стала отчетливо обретать нынешние черты. О том, что это такое, как и почему он появился в славянском стране, размышляет историк и политолог Ростислав Ищенко
Бывшие советские люди, не слишком обременённые знаниями истории даже в рамках школьного курса, после смены единомыслия разгулом свободы слова с удивлением узнали, что нацизм и фашизм – не совсем одно и то же (хоть суть у них и одна). Затем некоторые из них эмпирическим путём установили, что даже нацизмы бывают разные и радостно делятся этим своим знанием в социальных сетях с кем попало, важно вопрошая: "Что вы имеете в виду, говоря фашизм? Фашизм был только в Италии у Муссолини".
Им невдомёк, что практически все политические идеологизированные движения не только отличаются от региона к региону, но даже в одной стране может быть несколько партий, по-разному трактующих одни и те же идеологические постулаты. Например, в России сейчас несколько коммунистических партий, только официальных, а ведь есть ещё и неофициальные кружки и группки. Если же подняться на следующий уровень обобщения левых движений, обратившись к марксизму, как основной левой идеологии современности, то кроме стандартных коммунистов, к которым в нашей стране привыкли причислять в основном ленинистов и сталинистов, можно будет обнаружить массу просто социалистов, социал-демократов, социал-либералов, радикальных социалистов, троцкистов, маоистов, полпотовцев, чучхеистов, чегеваристов и прочих на любой вкус и цвет.
То же относится и к либералам, которые могут быть левыми и правыми, радикальными и умеренными, националистами и глобалистами, могут быть даже либерал-демократами (причём не только в России). Даже консерваторы и монархисты дробятся на бесконечное количество видов и подвидов.
Что уж говорить о нацистах, которые строят свою идеологию на лозунге "крови и почвы", а значит обязаны отличаться друг от друга, поскольку отличаются друг от друга разные народы. Если интернациональный марксизм имеет бесконечное количество национальных (русскую, французскую, китайскую, немецкую и прочие) версий, то уж нацизм, в основе которого лежит идея коренного отличия собственной нации от всех остальных, тем более должен быть крайне специфичен в каждом отдельно взятом государстве.
У нас привыкли сравнивать украинский нацизм с немецким, как потому, что именно с немецким нацизмом пришлось столкнуться нашим предкам в самой страшной войне в истории человечества, так и потому, что украинские нацисты в этой войне сотрудничали с нацистами немецкими.
Отличия двух этих нацизмов очевидны. Украинский называют потешной формой немецкого нацизма, всячески подчёркивают его бросающееся в глаза эпигонство (украинские нацисты не смогли предложить ничего своего ни на уровне идей, ни на уровне символики, до сих пор размахивают флагами раздавленного рейха и накалывают себе свастики, руны и германских орлов). Я бы даже сказал, что если немецкий нацизм позиционировал себя, как движение юберменшей, которые верят в свою исключительность и готовы силой забрать у остального мира то, что считают по праву принадлежащим себе, то украинский нацизм – движение унтерменшей, которые постоянно ищут себе хозяина и жалуются ему на злых соседей и злую судьбу, обделившую их всеми возможными благами, выпрашивают вспомоществование, а также просят наказать своих обидчиков. Украинский нацизм заунывен, плаксив и жесток.
Германскому нацизму психопатический характер придал Гитлер, экстраполировав собственные черты на всё движение. Остальные лидеры даже гитлеровской (наиболее радикальной) группировки, также были жестоки, уверенны в своём расовом превосходстве и, в большинстве своём, были антисемитами, но были прагматиками, а не психопатами. Впрочем антисемитизм в то время был родовой чертой практически всех европейских обществ, а главными антисемитами были поляки и румыны. Если немцы уничтожали евреев методично, но беспристрастно, потому, что привыкли к порядку и подчинению, а сверху поступил такой приказ, то поляки и румыны делали это вдохновенно, инициативно, с воодушевлением.
О польском предвоенном нацизме не принято говорить, поскольку Польша волею судеб и самоуверенности национальной элиты случайно оказалась жертвой рейха, с которым до этого вместе разбойничала в Европе и в конечном итоге (вот ведь ирония судьбы) оказалась среди победителей в той войне, которую в Варшаве видели, как совместный польско-германский поход против СССР.
Гитлер не случайно высоко ценил польского диктатора Пилсудского, который одним из первых протянул руку рейху заключив в январе 1934 года так называемый пакт Пилсудского-Гитлера.
В отличие от подписанного по инициативе Муссолини в июле 1933 года пакта четырёх держав (Великобритания, Франция, Италия, Германия), задачей которого заявлялось сотрудничество в Лиге Наций по предотвращению военных конфликтов, пакт Пилсудского-Гитлера, по форме являясь декларацией о неприменении силы в двусторонних отношениях, по сути был направлен против Чехословакии (раздел которой с участием Польши состоялся в 1938 году), а затем и против СССР. Как было сказано, в этой войне поляки случайно оказались не на той стороне, на которой планировали, что, впрочем не помешало польскому "лондонскому" правительству в изгнании строить против СССР всякие козни настолько рьяно, что подчас они раздражали даже Черчилля, которого трудно отнести к числу лиц, симпатизировавших СССР.
Так вот, уже польский предвоенный нацизм отличался от германского тем, что немецкий нацизм был реваншистской реакцией промышленной державы, потерпевшей поражение в войне и погрузившейся в затяжной экономический кризис, в результате которого были люмпенизированы широкие слои городского населения. Именно на люмпенизированный городской класс, в том числе на образованные университетские слои (Геббельс, Шелленберг, Гесс, Геринг, Розенберг) опирались нацисты первоначально (напомню, что НСДАП родилась из интеллигентского мистико-националистического "Общества Туле" и лево-националистической "Немецкой рабочей партии"). Это уж потом в неё массово пошли мелкие лавочники и бюргеры, всегда пытающиеся "быть как все", а значит ориентирующиеся на успешные политические силы. Немецкий нацизм создал тот же "сумрачный германский гений", что и "Фауста" Гёте, Гитлер только возглавил и адаптировал под себя уже готовое движение.
Польша же была страной аграрной. Поэтому и польский нацизм был стихийным народным движением. Поэтому еврейские погромы и выдавливание евреев из Польши продолжались после войны и победы даже более успешно, чем до войны и во время войны. Поляки – единственные европейцы, сумевшие построить монолитное, мононациональное и монорелигиозное государство, вытеснив всех, кого не сумели ассимилировать и ассимилировав всех, кого не вытеснили.
// //
Однако польский крестьянин относительно зажиточный, потому и польский нацизм относительно цивилизованный, пытается делать вид, что соблюдает приличия. Но на Балканах окопалась вторая Польша – Румыния. Политика Бухареста, с момента провозглашения независимого королевства, демонстрировала не меньшие чем у Польши великодержавные амбиции, при гораздо меньшем потенциале. Находившиеся на перекрёстке цивилизаций, постоянно подвергавшиеся турецким, венгерским, польским, литовским, татарским вторжениям (даже казаки Хмельницкого на них нападали) княжества Молдавия и Валахия с XV века влачили жалкое нищенское существование, постоянно разоряемой сельскохозяйственной периферии Европы. Их элита в лучшем случае умела только воевать (в худшем и этого не умела, предаваясь местечковым интригам и предавая друг друга и своих господарей), народ же влачил настолько жалкое существование, что обычной смертью его и испугать было нельзя, она воспринималась как избавление. Поэтому "великие" молдавские (Стефан Великий) и валашские (Влад Дракула) господари, чтобы дисциплинировать население применяли совершенно изуверские казни и наказания, из которых сажание на кол был едва ли не самым мягким.
После того, как Румыния стала в конце XIX века независимым королевством, под властью германской династии, верхушка её элиты несколько (внешне) оевропеилась, но мрачная крестьянская масса, составлявшая основное население страны, по уровню жизни и развития мало чем отличалась от своих предков.
Например, германский фельдмаршал Эрих фон Манштейн, описывая порядки в румынской армии (румынские соединения находились под командованием Манштейна с сентября 1941 года по март 1944 года), обращает внимание на то, что, в отличие от германской армии, где офицеры и солдаты питаются из одного котла, румынские офицеры получают значительно лучшее питание, чем их подчинённые. Когда же румынские части попадают на германское обеспечение (и всем положен одинаковый паёк), то шоколад солдатам не достаётся, поскольку офицеры считают, что их подчинённые слишком грубы, чтобы оценить его по достоинству. Он констатирует неестественное для германской армии полное отчуждение офицеров от солдат. Фактически румынская элита чувствовала себя больше европейцами, чем румынами.
Зато, когда в Румынии "легионеры" нацистской "Железной гвардии" Хория Симы 21 января 1941 года подняли мятеж (подавленный Антонеску 23 января) они продемонстрировали массовую немотивированную жестокость. Например, зафиксирован случай, когда в ходе еврейского погрома, которыми отметились мятежники, легионеры загнали евреев на скотобойню, развесили на крюки для туш и разделали, как мясники разделывают туши.
Массовыми жестокостями сопровождались и убийства врагов "Железной гвардии" из числа интеллигенции и политических деятелей. Более того, за неполных полгода нахождения у власти, между свержением короля Кароля II (в сентябре 1940 года) и провалившимся мятежом "Железной гвардии" (в конце января 1941 года) румынские нацисты демонстрировали такую же немотивированную жестокость, не просто убивая своих противников в тюрьмах и на улицах городов, но предварительно их жестоко пытая и пытаясь сделать смерть как можно более болезненной.
Деяния современных украинских нацистов полностью сопоставимы не с холодной и рациональной жестокостью немцев, убивавших по приказу массово, но не пытавшихся (за исключением отдельных психопатов) доставить своим жертвам лишние страдания, а именно с угрюмым немотивированным садизмом румынского крестьянского нацизма. Украинские нацисты стремятся не убить, а изуверски замучить, попутно унизив.
Всё станет на свои места, если мы вспомним, что украинский нацизм родом из Галиции, где до сих пор есть места, по сравнению с которыми самая нищая дыра в Румынии – Гейдельбергский университет. Это ещё более забитая и нищая крестьянская дыра на окраине Европы, начисто лишённая собственной элиты (даже такой, как была в Румынии). За шестьсот лет иностранного (в основном польского, но также временами и литовского, венгерского, австрийского господства) местная элита окатоличилась и была ассимилирована поляками. Православную религию, объединявшую их с остальной Русью/Россией у них отняли, заменив униатством. Особенности местности и хозяйствования привели к появлению большого количества мелких (по сути родовых), соперничающих друг с другом за угодья и ненавидящих друг друга общин.
Жизнь и быт местного населения веками были как минимум не лучше, чем в дунайских княжествах, а то и хуже. Вокруг только чужаки. Общие по крови и культуре русские далеко, к тому же они православные, а местные - униаты. Венгры, поляки, австрийцы, мало того, что чужие, так ещё и угнетатели. Объединиться против общего врага разрозненные родовые общины не могут – не позволяет трайбалистское сознание. Жизнь так тяжела, что смерть представляется избавлением. Поэтому смерть не может быть наказанием – наказанием является ужасная, мучительная смерть. Отсюда и пыточная изобретательность бандеровцев. Мучения жертвы надо было максимально продлить, ибо простое убийство рассматривалось едва ли не как поощрение.
Эти люди веками ненавидели друг друга и весь мир, веками мечтали выбиться в господа, чтобы мучить своих холопов так, как мучили их. Это стало галицийской национальной идеей – сутью украинского нацизма, который именно выходцы из Галиции распространили в Центральной и Восточной Украине.
Массово бросившиеся в Киев после провозглашения независимости галицийские мальчики и девочки искренне недоумевали, почему столица независимой Украины является русскоязычным городом. Они постоянно публично жаловались, что чувствуют себя в своей столице людьми второго сорта, ибо говорят на галицийском суржике, в то время, как местные общаются на литературном русском. Когда власть оказалась в их руках, в соответствии с национальным менталитетом, они попытались отомстить, бессмысленно заставляя своих русских сограждан отказываться от родного языка. Когда же они поняли, что ни агитацией, ни умеренным давлением быстрой галицизации Украины не добиться, они решили, что лучше всех несогласных убить, а их экономическую базу разрушить, даже если это приведёт к деградации украинского государства.
УССР и наследовавшая ей Украина, были промышленными государствами, построенными на чуждой галичанам городской русской культуре. В их представлении это была не настоящая Украина. Заводы и фабрики, школы и больницы, театры, музеи и библиотеки – всё это было плодом "русификации". Это надо было разрушить, чтобы оказаться в комфортном, с детства знакомом мире забитого села, в которое почта приходит раз в три года, а жизнь, как три-пять веков назад, основана на натуральном хозяйстве.
Они наконец стали господами, господствующей нацией, и начали форматировать государство под себя. Вот и получился вместо государства хутор, населённый жестокими изуверами.
Они даже не понимают, что это именно государство обеспечивает хутору жизнеспособность, что если в хутор превратить всё государство – оно погибнет. Они слишком долго чувствовали себя людьми второго сорта, слишком долго мечтали о реванше. Они хотят получить всё и сейчас, считают себя вправе уничтожить всё, что им мешает и делают это так, как веками привыкли делать их предки – максимально болезненно для жертвы, ибо в их представлении обычная смерть не наказание, а избавление.
Поэтому украинские беженцы и в Европе себя ведут соответствующим образом. Мы говорим, как дикари, но не как, они и есть дикари. Причём это не оскорбление, а констатация факта. Помните, как возникали первые столкновения индейцев с колонистами просто потому, что индейцы, на своём уровне развития, привыкли рассматривать любую гуляющую на природе живность, как законную охотничью добычу. Институт частной собственности, тем более на скотину, был у них не развит и они просто не понимали, почему нельзя заохотить колонистскую свинью, корову или курицу. Колонисты же, не понимая индейцев, возмущались "наглостью вороватых дикарей".
Украинские нацисты и являются такими "индейцами", только уверенными, что являются носителями величайшей культуры и пытающихся поделиться своими "достижениями" со всем миром. Тех же, кто стоит на пути украинского нацистского "прогресса", они наказывают как умеют. Потому и удивляются, когда к ним прилетают ракетные послания непостижимой для них более высокой цивилизации, умильно спрашивая: "А нас за шо?"
Правда, они ведь несут в массы доисторический "прогресс", а заблудшие массы вместо того, чтобы радоваться отстреливаются.
Потому Украина и не может существовать, что хутор не может победить цивилизацию. Если же каким чудом хутор побеждает (например из-за деградации цивилизации), то гибнет вслед за цивилизацией, ибо является её не самой важной реликтовой частью.
Любой нацизм – путь назад, в миф о золотом веке, якобы утраченном нашими далёкими предками. Поэтому любой нацизм приводит к деградации. Но если германский нацизм – нацизм городской цивилизации, деградирует медленно, останавливая духовное развитие, но не уничтожая наличные технические достижения, то сельский нацизм отсталых регионов деградирует моментально, разрушая городскую цивилизацию для создания всемирного хутора, как разрушали города и засыпали каналы кочевники, чтобы получить пастбища для своего скота.
Если украинских нацистов понять и начать потакать их самолюбованию, то чужеземец может не только жить среди них, но даже стать, чем-то вроде галицийского мольфара (колдуна/ведуна/культурного героя). У Саакашвили, например, на короткий период получилось (потом конкуренты сожрали). А вообще Миклухо-Маклай даже среди людоедов жил и пользовался уважением. Но если вы не любите экстремальный спорт и не являетесь фанатичным этнографом, то чем дальше вы находитесь от мест обитания носителей украинской идеи, тем здоровее будете.
Хотели украинские нацисты провести украинизацию Украины, даже её как-то европеизировать, а получилась румынизация и та какая-то кривая. Нынешние румыны, хоть на Дракуле и зарабатывают, в его эпоху вернуться не хотят. Из нынешних же расово-правильных украинцев, каждый сам мечтает стать Дракулой. Именно Дракулой, даже не Гитлером. Этот немец какую-то книжку писал, какие-то речи произносил, пытался подвести под свои людоедские идеи какую-то интеллектуальную базу. То ли дело господарь валашский Влад Цепеш – на кол несознательного гражданина и нет проблем. Совершенно по-галицийски, по-украински, по-нацистки. Бандера бы одобрил.
