Как Лукашенко создаёт себе проблему
Накануне визита в Москву Александр Лукашенко сообщил всем о намерении издать некий новый декрет, который всех удивит. При этом, в противоречии с белорусской политической традицией, никакая информация о содержании этого декрета в прессу не просочилась. Возможным содержанием декрета Лукашенко поделился только после возвращения из российской столицы
Он меня действительно удивил и обрадовал. Обрадовал тем, что хронология его заявлений безупречно свидетельствует о том, что решение о содержании своего декрета он принял до встречи с Путиным, обсудив его в крайне узком кругу, так что даже информация о содержании готовящегося декрета оттуда не просочилась до тех пор, пока сам белорусский президент в своём неповторимом стиле — «спонтанного» ответа на заранее согласованный вопрос — не рассказал всё белорусским журналистам.
Уверен, что последняя акция была собственной лукашенковской инициативой, поскольку неизвестные советники, с которыми он этот вопрос прорабатывал, а белорусский президент не принимает решений, не обсудив их предварительно хоть с кем-то из своих приближённых (просто потому, что не может придумать соответствующие ходы), явно предпочли бы, чтобы общественность — как белорусская, так и мировая — узнала бы обо всём постфактум (из уже опубликованного документа), чтобы исключить возможность его предварительной критики. Лукашенко редко прислушивается к критическим замечаниям, но, поскольку речь идёт о его жизни и власти (а он имел возможность убедиться, что западные друзья с ним шутить не собираются), его бдительность должна была бы усилиться.
В любом случае, как бы дело ни обернулось, хорошо уже то, что никто не сможет обвинить Россию в том, что это с её подачи Лукашенко придумал такой декрет.
Удивил же меня Александр Григорьевич тем, что при всех его несомненных достижениях по подрыву базы собственной власти я не ожидал, что он способен на новый радикальный шаг в этом направлении, который почти не оставляет ему шансов на спасение. И это после того, как он мог убедиться, что Запад готовил ему ловушку и переворот, опираясь на те самые прозападные силы, которые Лукашенко выращивал.
Мы об этом писали за пару месяцев до начала активной, августовской прошлого года, фазы белорусского путча. Писали мы и о том (за пару недель до начала путча), что он должен будет пройти в формате блицкрига, поскольку, только ошеломив власть натиском, расстроив систему управления, дезориентировав, задействовав пятую колонну для имитации массового дезертирства чиновников и силовиков, а также для саботажа попыток организованного сопротивления, мятежники могли рассчитывать на успех. И они находились в шаге от победы, когда Лукашенко на помощь пришла Россия, среди прочего заявив, что использует силу для недопущения государственного переворота в Белоруссии.
После этого мы сразу же написали, что оппозиция (и её хозяева) теперь начнут играть вдолгую. «Буря и натиск» не сыграли. Теперь Лукашенко будут добивать системно, с учётом вступившего в игру российского фактора. Собственно, не справившись самостоятельно с ситуацией в августе 2020-го, вынудив Москву сделать ход в его поддержку, Лукашенко нанёс определённый ущерб геополитическому позиционированию России. Теперь враг мог планировать свои действия, точно зная, что Москва в определённых обстоятельствах вынуждена будет пойти на конкретный шаг: силовой ответ Западу в Белоруссии. Таким образом, можно было с точностью до дня планировать втягивание России в конфликт.
Обстоятельства изменились, а с ними изменились и цели. Оппозицию больше нельзя привести к власти в Белоруссии, раз последнюю готова защитить Россия, но можно развязать гражданскую войну (крупного или мелкого масштаба, как получится). С учётом того что Запад сумел вскрыть план российских действий, а также поскольку его вполне устраивало втягивание России в белорусский гражданский конфликт (раз уж не получилось на Украине), логично было предположить, что путчистов далее сосредоточат на двух направлениях:
• попытке имитировать «народное вооружённое восстание» (с убийствами силовиков и чиновников, а также с террором против мирных жителей, сродни бандеровскому в 1944-1954 годах);
• подготовке дворцового переворота с опорой на невычищенную евроинтеграционно-литвинскую пятую колонну в окружении Лукашенко.
Действия должны были начаться синхронно, поэтому рассказы белорусских спецслужб о том, как они «разгромили бандподполье», ничего, кроме улыбки, не вызывали. Кого-то всегда ловят, но пара десятков резателей шин и писателей лозунгов на домах силовиков не производила впечатление подготовленной организованной силы, даже на фоне нескольких действительно вскрытых групп боевиков. С такими силами войну не начинают, они пригодны только для отвлекающего манёвра. То есть имеем все основания считать, что в Белоруссии и сейчас находятся хорошо законспирированные «спящие ячейки», предназначенные для нанесения в «час Х» точечных ударов, но главные силы боевиков должны быть переброшены через границы после начала событий, в момент начала хаоса, после старта дворцового переворота.
ФСБ разоблачила подготовку переворота в Минске, главной целью которого был Лукашенко. Но ФСБ не может нейтрализовать ни сконцентрированные на Украине, в Польше и в Прибалтике отряды боевиков, которые должны войти в Белоруссию в «час Х», ни спящие ячейки боевиков собственно на территории Белоруссии. Те курьеры из числа белорусских оппозиционеров, которых американцы послали на встречу в Москву, по сути представляют из себя лишь расходный материал — пушечное мясо политической игры. С их помощью Россия засветила роль США, теперь Вашингтону труднее делать вид, что он ни при чём. России, в случае если американцам таки удастся развязать конфликт в Белоруссии, будет легче говорить со своими франко-германскими партнёрами, убеждая их занять нейтральную позицию или как минимум не распространять свою поддержку линии Вашингтона далее словесных заявлений.
Москва сработала на стратегическом уровне. Самих же белорусских оппозиционеров передали КГБ, чтобы Минск получил из них максимум информации об их контактах в политическом истеблишменте. Планировать государственный переворот без опоры на часть действующих политиков невозможно. Кто-то должен помочь заговорщикам с информацией о времени и месте, в котором они могут получить абсолютный перевес над личной охраной президента. Кто-то должен хотя бы временно парализовать связь с верными главе государства армейскими и полицейскими силами, кто-то должен дезориентировать политические, информационные, административные структуры, вызвав хотя бы временный паралич всей структуры власти. Хотя бы кого-то из этих людей пойманные оппозиционеры должны были знать. Задача КГБ — потянув за ниточку, размотать весь клубок.
Если большую часть пятой колонны выявить, а оставшихся заставить затаиться, если через изменивших политиков выйти хотя бы на часть спящих ячеек боевиков, то никакой переворот становится невозможным. Но подобную чистку невозможно утаить, поскольку должны быть затронуты заметные политические фигуры, без поддержки которых переворот невозможен.
На сегодня громких арестов и отставок в Белоруссии не наблюдается. Что ж, КГБ тоже надо время для того, чтобы добыть информацию, а затем и доказательства причастности к заговору конкретных людей. Нельзя же проводить чистки просто по наговору врагов. Так можно самому же своих же преданных сотрудников вычистить. Можно подождать, усилив на время охрану президента и ключевых объектов инфраструктуры, в том числе в столице. Без видимого успеха дворцового заговора и «просьбы о помощи» лидеров «восставшего народа» переброска боевиков через границу осложнена — это неприкрытая агрессия. Если президент на месте, правительственные здания и ключевые информационные агентства в столице не захвачены, то и «просить о помощи» некому и неоткуда.
В крайнем случае, если белорусские силовики не справляются с объёмом задач, можно попросить Россию помочь с прикрытием границы и ряда стратегических объектов, с тем чтобы Лукашенко мог сконцентрировать собственно белорусских силовиков для обеспечения контроля над столицей и областными центрами.
Вместо принятия комплекса понятных и неоднократно (в разных странах, в разные эпохи) отработанных эффективных превентивных мер технического характера Лукашенко вдруг выступает с заявлением о намерении обеспечить преемственность власти на случай, если с ним что-то случится. Он «раскрывает секрет» запланированного декрета. Оказывается. Лукашенко решил, что, если вдруг он утратит возможность исполнять обязанности президента, «коллективным президентом» должен стать Совет безопасности Республики Белоруссия.
Назвать это решение просто непродуманным мало. Это, как сейчас модно говорить, выстрел себе в ногу.
Во-первых, этим решением Лукашенко демонстрирует своему окружению, что он ему не доверяет. Тех, кто в чём-то замешан, это насторожит, тех, кто ни в чём не виноват, обидит. При этом все эти люди остаются на своих местах. Первые (настороженные враги) получают время для того, чтобы организовать контригру. Вторые (обиженные друзья) теряют стимул к активной поддержке своего президента, ведь активность в данной ситуации может быть неправильно истолкована, а им и так уже не верят.
Во-вторых, решение анонсировано в общих чертах (без конкретизации), но не принято. Это значит, что заинтересованные лица получают возможность поработать над конкретными формулировками декрета, изменив их в своих интересах.
В-третьих, в Белоруссии, как и в любой другой стране, существует закреплённый в конституции механизм преемственности власти. В частности, в соответствии со статьёй 89 конституции РБ, в случае вакансии должности президента или невозможности исполнения им своих обязанностей по основаниям, предусмотренным конституцией, его полномочия до принесения присяги вновь избранным президентом переходят к премьер-министру Республики Беларусь.
Лукашенко, конечно, привык к тому, что его воля выше конституции и на законы можно не обращать внимания. Но этот механизм действует, пока Лукашенко президент, а кто сказал, что если его не будет, то воля, выраженная его декретом, будет исполнена элитой, если она будет противоречить конституции? Ведь перед любой новой властью будет в первую очередь стоять вопрос легитимации, и опора на конституцию будет играть в этом вопросе немалую роль.
Изменить конституцию декретом нельзя. Срочно поменять её конституционным путём затруднительно. При Лукшенко все изменения в Конституцию 1994 года вносились решениями референдумов. Впрочем, поменять конституцию можно и решением Палаты представителей по предложению президента. Но на сегодня речь идёт именно о президентском декрете, а не о парламентской процедуре или о референдуме.
Наконец, самое главное и самое опасное для Лукашенко. Он, возможно, думает, что, распыляя президентские полномочия между двумя десятками членов Совбеза, снижает личный интерес предателей в собственном окружении к своему устранению. Мол, если все знают, что полномочия переходят к премьер-министру, то и ориентироваться заговорщики будут на него, а если президент становится един в двадцати лицах, то нечего им и огород городить, никто не сможет захватить абсолютную власть.
Однако, как подсказывает исторический опыт, в таких случаях действует диаметрально противоположный принцип.
Любая политическая команда не едина. В ней всегда есть трения и противоречия. В команде авторитарного лидера, пока он силён, эти противоречия меркнут перед его абсолютной властью. Конкурирующие группы знают, что они зависят от лидера, а не от отношений друг с другом. Но если лидер меняется, меняются и позиции группировок во власти. Кто-то оказывается в окружении нового лидера, но большинство теряет позиции. Новый лидер формирует новую команду.
Если все знают, что заменить Лукашенко на посту президента может только премьер, то все придворные группировки, оппонирующие премьеру, будут бдительно следить, чтобы он не смог стать и.о. президента. Здесь всё ясно, потенциальным заговорщикам необходимо стремиться заручиться хотя бы молчаливой поддержкой будущего и.о. Всем остальным необходимо обеспечить безопасность действующего президента. Потенциальный и.о. будет под бдительным надзором конкурентов.
Но вот ситуация меняется. Коллективным и.о. «если что» становятся двадцать равноправных членов Совбеза. У каждого из них появляется шанс стать следующим президентом, либо убедив большинство коллег поддержать себя как «компромиссную фигуру» (так когда-то Брежнев стал генсеком ЦК КПСС), либо подавив их сопротивление, опираясь на собственный и поддерживающей его группы силовой ресурс (этим путём, при ликвидации коллективного руководства, пошёл Сталин).
Совбез включает в себя всех основных министров, всех силовиков, если они получают ещё и президентскую власть, их полномочия становятся неограниченными. В таких условиях окружение может решить, что президент им не только не нужен, но и вреден. Если его не будет, то они становятся всебелорусским «ареопагом», их политическая капитализация резко возрастает. В кризисный момент, а сейчас Белоруссия переживает острейший политический кризис, они решают, какой политический вектор выбрать. Даже потенциального нового президента они могут выдвигать из своих рядов (без их поддержки он не изберётся) и торговаться с ним за гарантии сохранения и укрепления своего политического влияния.
Именно таким образом польские магнаты, получив один раз возможность выбрать короля, больше свой шанс не упустили. Их власть (власть магнатской олигархии) становилась всё прочнее, а власть королей сокращалась и сокращалась, пока не стала вовсе номинальной.
Контролирующий абсолютную власть орган, состоящий из влиятельных политиков, объективно стремится законсервировать ситуацию, ослабить главу государства и узурпировать его полномочия. Такой структуре сильный президент не нужен, нужен слабый. Сильный президент Лукашенко в кризисной ситуации, когда его власть нуждается в поддержке высшего слоя политической элиты, заявил о намерении сформировать из этого слоя орган, которому нужен слабый президент или не нужен никакой.
Законы политики суровы. Неоднократно родные братья, дети, жёны поднимали в борьбе за власть руку на главу государства — своего ближайшего родственника, едва только получали шанс на то, что власть перейдёт к ним. Надеяться на верность обычных сотрудников на этом фоне было бы крайне опрометчиво. Единственный способ избежать заговора — сделать его невыгодным для заговорщиков. Заявленное же решение Лукашенко делает членов Совбеза — высший круг бюрократии и силовиков, без которых ни одно президентское решение не может быть реализовано, объективными конкурентами и сменщиками президента.
Можно, конечно, надеяться, что повезёт, но лучше ещё раз обдумать ситуацию и подкорректировать планы. Писал уже, но повторю: Запад потеряет интерес к свержению Лукашенко только в том случае, если Россия уже будет стоять твёрдой ногой в Белоруссии. Незачем тратиться на то, что изменить невозможно. Во всех остальных случаях бить-то будут по России, но Лукашенко постоянно будет находиться на линии огня.
Ростислав Ищенко
