александра железнова

В нашем доме поселился замечательный сосед.

______________________________________________________________________

(Заметки Тёмного Историка)

Сегодня в околоисторичных кругах очень часто любят говорить о советско-финляндской войне (1939-1940), как факте, подтверждающем империализм Советского Союза. Однако авторы этих рассуждений не особо любят говорить о том, что до советско-финляндской именно Советский Союз старался мирно решить назревшие проблемы, в то время как Финляндия, в начале своего пути была весьма агрессивна по отношению к молодому советскому государству, об этом и поговорим.

Данная статья является вводной в цикл по советско-финской дипломатии, автором сделана попытка минимизировать объём, для удобства читателей и привлечения максимально широкой аудитории к важному, на взгляд автора, вопросу.

Для начала, считаю нужным напомнить, как вообще Финляндия возникла на политической карте мира.

Финляндия всегда обладала довольно широкой автономией внутри Российской Империи. Можно вспомнить, например, тот факт, что Финляндия проводила собственную таможенную политику, которая шла вразрез с торговыми интересами России, таким образом в Финляндии Германия вытолкнула Россию с хлебного рынка. Так, Котов Б.С. в своей работе «Русско-германские торговые отношения накануне первой мировой войны в оценке русской прессы» пишет:

Движение за независимость Финляндии началось ровно в тот момент, когда имперское правительство начало понимать, что ситуация с государством внутри государства не очень порядочна. На действия по централизации государства финны отвечали промышленным саботажем, стачками, восстаниями и политическими убийствами.

Так, уже 6 декабря 1917 года не совсем понятно откуда взявшийся парламент Финляндии объявляет независимость страны. Надо сказать, что декларация независимости была принята с перевесом всего в 12 голосов, т.к. многие левые депутаты считали, что стоит сначала, ну, хотя бы проинформировать Россию. Кстати, угадайте с одного раза, кто первым признал независимость Финляндии? Да, совет народных комиссаров, во главе с Лениным. На благодарность финнского государства рассчитывать не пришлось…

Постановление Совета Народных Комиссаров о внесении в Центральный Исполнительный комитет предложения о признании независимости Финляндии.

С 23 февраля 1918 года начинается необъявленная война между Финляндией и РСФСР. В ней Финляндия пытается отжать как можно больше у неокрепшей российской советской власти, а у самой советской власти цели куда прозаичнее — не проебать страну, вверенную богом советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Эта война заслуживает отдельного образовача, однако здесь считаю нужным сказать, что Финляндия воевала не особо рьяно, поскольку в то время как советское правительство уже подтвердило её незалежнасць, белое правительство обещать ничего не могло.

Но война закончилась, стороны сели за стол переговоров, подписали мир и что вы думаете, всё стало спокойно? Ничуть. Дело в том, что великий русский генерал, который заслуживает памятные доски по всей России, а по совместительству видный политик Финляндии Карл Густав Маннергейм обещал, что «не вложит меч в ножны, пока не прогоним большевиков из Карелии», но воевать с крупным соседом в открытую как-то стрёмно, а предвыборные обещания выполнять надо…

Памятная доска Маннергейму в Санкт-Петербурге. (ныне демонтирована)

Так, с различной периодичностью, правительство Финляндии вооружало своих радикалов и показывало им направление советской границы, эти радикалы шли с оружием, и, кажется, даже без шоколада, учиняли различные диверсии на территории Советской России. Пользуясь сепаратистскими настроениями в Карелии, эти диверсанты смогли разжечь там в 1919 году настоящую гражданскую войну, но вскоре красные силы в Карелии одержали победу и диверсантам пришлось спешно бежать в сторону границы. Надо сказать, что после этих событий началась необычная дипломатическая коллизия.

РСФСР требовала от Финляндии осуществлять контроль за границей и создать приграничную полосу, в которой никто не мог бы селиться. Однако для Финляндии подобные соглашении означали бы не только признание ответственности за поведение банд. формирований в Карелии, но и признание поражения в этой необъявленной войне.

Так, было подписано Соглашение между Россией и Финляндией о мероприятиях обеспечивающих неприкосновенность границы, из которой я считаю необходимым сделать несколько выдержек с комментариями, объясняющими, почему для Финляндии этот договор — признание поражения.

Однако Финляндия смогла добиться сохранения своего лица через оговорку, касаемую выселения проживающих на приграничной территории. Так, эти люди могли уйти в любую сторону, независимо от того, находились они ранее в РСФСР или в Финляндии. Таким образом, финское государство приняло около 30 тысяч беженцев, что было довольно серьёзным прибавлением для немногочисленного населения Финляндии (около трёх млн человек), а также неприятной потерей для советской России, ведь территории Карелии и так были очень негустонаселёнными, а после ухода такого количества беженцев проблема стала ещё болезненней.

После этого, однако, пришла пора относительного спокойствия. Несмотря на то, что Финляндия продолжала засылать своих разведчиков, которых многие жители Карелии очень не хотели выдавать, создавая идеальные условия для сбора разведданных, серьёзных провокаций и угрозы миру между странами не было.

Однако во второй половине 30-х годов, когда стала очевидна неизбежность новой мировой войны, между странами остро встал вопрос, который просто не мог возникнуть в этих условиях. Вопрос о границе возле Ленинграда…

От любви до ненависти… 

_____________________________________

После подписания в 1922 году Соглашение между Россией и Финляндией о мероприятиях обеспечивающих неприкосновенность границы, советско-финляндские отношения начали значительно улучшаться. Несмотря на то, что в советской прессе никуда не ушёл образ белофинна, кроваво подавляющего народные массы, а в финской — красного палача, вырезающего братское карельское население, лидеры этих стран осознавали: «Война не нужна никому». Однако СССР не был единственной угрозой финскому суверенитету, исходя из этого в Финляндии началась довольно тонкая дипломатическая игра, которую можно охарактеризовать, как «пляски, вокруг двух стульев и отказ садиться на один из них».

Изначально Финляндия ориентировалась на Лигу Наций, постоянно гарантировала СССР свой нейтралитет в любых конфликтах в регионе, регулярно продливала договоры о ненападении и единственными странами, с которыми Финляндия заигрывала, были страны Северной Европы и Прибалтики. Такое положение, конечно, было неприятным для СССР, но вполне приемлемым. Внутри самой Финляндии, конечно были шовинисты, грезящие о Великой Финляндии до Урала, но их положение внутри финского общества было довольно незначительным, так, среди 200 мест в парламенте у финских правых фашистов было всего 8.

В будущем советская историография будет придавать фашистским кругам в Финляндии куда большее значение, нежели они имели на самом деле. На самом же деле в Финляндии раз за разом побеждали левые разных мастей, что не могло не способствовать улучшению отношений между государствами.

Подписание договора о ненападении. 21 января 1932, Хельсинки.

Несколько раз финские министры иностранных дел посещали Советский Союз. Каждый раз их встречали крайне тепло и радушно, что понятно, вопрос о нейтралитете Финляндии был очень важен в Советском Союзе. Так, в директиве начальника штаба РККА от 7 февраля 1932 г. имелось в виду учитывать "возможный нейтралитет Финляндии" и войскам исходить лишь из задачи "прочного удержания района Ленинграда".

И уже без оговорок Финляндия рассматривалась как второстепенный театр военных действий. Из этого видно, сколь существенными были выводы, сделанные высшим военным руководством Советского Союза на основе учета заключенного с Финляндией договора о ненападении и наметившихся признаков развития сотрудничества между обеими странами. На данном этапе СССР не волновал вопрос о границе с Ленинградом, поскольку угроза от финской армии исходила незначительная, даже вопрос об островах не стоял так остро, поскольку считалось, что при соблюдении Финляндией нейтралитета угрозы Ленинграда с моря СССР был способен нейтрализовать самостоятельно.

Однако Гитлер изменил всё…

Приход Гитлера к власти в Германии перечеркнул старания советских и финских дипломатов по поддержанию мира между их странами. Теперь, когда всем стало очевидно, что Германия планирует нападение на СССР, Финляндии, как и государству советов, пришлось спешно менять свою дипломатическую линию…

СССР вступает в Лигу Наций, начинает проталкивать договоры о коллективной безопасности в Европе, пытается подключить к этим договорам и Финляндию. Однако финны пытаются ограничиться гарантиями нейтралитета. Но для СССР эти гарантии уже не имели значения, почему же?

В декабре 1934 г. Маннергейм, в то время председатель Совета обороны Финляндии, предпринял двухнедельную поездку в Германию, где встречался с Г. Герингом, руководителями вермахта, интересовался вопросом приобретения новейшего немецкого вооружения. В ходе состоявшихся бесед с немецкой стороны затрагивался вопрос, касавшийся позиции Финляндии в условиях войны. При этом речь шла о Советском Союзе как о противнике.

По мере накаливания ситуации в Европе, министр иностранных дел Финляндии, Эйно Холсти вылетел в Москву, там его встретили всё также тепло, как встречали финских дипломатов 10 лет назад, по воспоминаниям организаторов приёма Холсти «Это было наибольшим, что мы могли сделать для улучшения наших отношений [с финнами]».

Литвинов, бывший на тот момент наркомом иностранных дел, выразил позицию Советского Союза довольно ясно: "в случае большой европейской войны Финляндия может очутиться в противостоящем нам лагере", беспокоит Советский Союз, а отнюдь не мысль о возможности "самостоятельного нападения на нас Финляндии". Об этом же говорил на последующей стадии переговоров Ворошилов, имея в виду возможность использования финляндской территории "третьим государством" при нападении его на СССР. "У Финляндии есть какая-то крупная держава — союзник…", — сказал он.

Финляндия же, после прихода Гитлера к власти, глядя на крах Лиги Наций, как организации, способной поддерживать мир, решили ориентироваться на альянс с Швецией. Однако, стоит ли говорить о крепости данного альянса, если в советско-финляндской войне 1939-1940, Швеция сохранила нейтралитет?

Ситуация усугубилась после того, как в Финляндии министром иностранных дел стал Юхо Эркко, который был ориентирован прогермански и имел довольно русофобские убеждения. Однако несмотря на это, Эркко пришлось вступать в переговоры с Ярцевым, который пытался обеспечить для СССР контроль финского залива, что являлось чрезвычайно важным, в условиях надвигающейся войны с Германией. Однако Финляндия продолжала гнуть свою линию «никакое государство не будет использовать нас, как плацдарм для нападения на Советскую Россию».

Стоит понимать, что в Швеции в 1939 году уже стояли немецкие войска и нарушить суверенитет Финляндии для такого блюстителя международного права, как Адольфа Гитлера — было раз плюнуть.

Последняя попытка к нейтрализации напряжённости между странами была сделана в культурном плане. Из Москвы в Финляндию и наоборот стали ездить артисты, представители интеллигенции, однако Германия, заметив такие подвижки, моментально их пресекла. Не случайно Геринг проявил беспокойство, предложив финляндскому посланнику в Берлине объяснить, «не подписал ли Холсти в Москве соглашение о культурном сближении».

После того, как СССР предложил гарантии независимости Финляндии, та категорически от них отказалась, при этом предупредив Советскую сторону, что если такие гарантии последуют в одностороннем порядке Финляндия будет воспринимать их как угрозу своему суверенитету.

Последовали изменения в оценке возможной позиции Финляндии в случае войны — летом 1939 г. наркомат обороны уже не рассматривал ее как нейтральную страну. При составлении в июне 1939 г. оперативного плана указывалось: «Против СССР на северном и западном направлениях выступят объединенные силы Германии, Финляндии и Польши».

Желание сохранения нейтралитета Финляндии было, на мой взгляд, довольно искренним, однако в тех условиях, которые сложились к 1939 году желание Финляндии не имело никакого значения.

__________________

https://vk.com/@alexandrshtefanov-soviet-finn1

https://vk.com/@alexandrshtefanov-soviet-finn2

Экономические причины европейской агрессии

У любой войны есть экономическое обоснование.

Сколько бы не рассказывали про «мы воюем за Гроб Господень», «вы молитесь неправильному Богу», «вы молитесь правильному Богу, но на неправильном языке», «вы молитесь правильному Богу, на правильном языке, но по неправильному ритуалу», «у вас кожа неправильного цвета», «мы несём вам демократию», «мы несём вам свободу» или «мы несём вам права гомогеев» – но на самом деле всегда реальная причина войны не в этом. Это только поводы.

Реальная причина войн: у вас есть ресурсы, которых нам не хватает, поэтому мы их у вас отберём.

Ресурсы могут быть самые разные: жизненное пространство, рабы, вода, еда, удобные торговые маршруты, подходящие для постройки портов места, месторождения полезных ископаемых и так далее.

Участники второго крестового похода решили «Да ну этот Гроб Господень, лучше пойдём пограбим язычников-венедов» (я утрирую, конечно, но не сильно). Участники четвёртого крестового похода сказали «Да ну этот Гроб Господень, лучше разграбим христианскую Византию». Ну, вы поняли.

Или возьмём более современные примеры. Есть в Венесуэле Мадуро. Он никого не убил и не репрессировал, но у него большие запасы нефти, которую он не желает отдавать даром американцам, поэтому он «злобный тиран», которого нужно свергнуть (правда, пока не получается).

И есть абсолютная монархия Саудов, которая десятками рубит головы и забивает женщин камнями насмерть «за колдовство». Но Сауды продают европейцам нефть задёшево и покупают много американских товаров, поэтому они «демократическая страна», к которой нет претензий. Даже зверское убийство и расчленение журналиста Джамаля Хашогги прямо в саудовском посольстве в Турции – ну и что? Это просто местный обычай, который нужно уважать. Понимать надо.

Опять же, США десятилетиями торговали с коммунистическим Китаем, не обращая внимания на идеологические разногласия – пока это было им выгодно. А вот когда Китай обогнал их технологически и экономически, то в Вашингтоне резко вспомнили, что в Пекине «людоедский коммунистический режим, угнетающий уйгуров и Далай-ламу».

Ну и пока Россия позволяла грабить себя в девяностые с помощью соглашений о разделе продукции (СРП), то она всему коллективному Западу очень нравилась. А потом соглашения разорвала, грабить себя больше не даёт, ещё и Сербию защитила от уничтожения (а потом и Абхазию, Осетию и Сирию) – и в России резко стало не хватать демократии.
В общем, экономика первична, идеология вторична. Единственные истинные ценности (для Запада) – материальные.

Если завтра Путин вдруг скажет «Забирайте наш нефтегаз», то из Брюсселя ответят «Можете отрезать Навальному голову. И Шендеровичу заодно». Кто-то сомневается?

Экономика Евросоюза переживает глубокий системный кризис. Глубочайшее неравенство регионов, где Германия длительное время богатела за счёт продажи своих товаров в кредит странам периферии. Огромные долги практически всех стран. Стареющее население. Миллионы сидящих на пособиях и не желающих работать агрессивных мигрантов. Львиная доля ценных бумаг находится в зоне отрицательной доходности (это когда проценты по этим бумагам ниже инфляции).

МВФ хотела и Россию заставить снизить учётную ставку сразу на четыре процента, чтобы мы тоже ушли в отрицательную доходность, но наш ЦБ послал их туда, где раньше были леса Швеции (давно спиленные, фотки оттуда постоянно выдают за наш Дальний Восток).

Ситуация для ЕС усугубляется «зелёной сделкой», когда уничтожаются атомные (и угольные) электростанции, создавая огромный дефицит энергии, а вменяемых альтернатив для них до сих пор не найдено.

В этих условиях Европа (которая и в раннем Средневековье уже была бедной на ресурсы и перенаселённой) пытается снова реализовать сценарий, по которому европейцы выходили из всех своих предыдущих кризисов – найти кого-нибудь, чтобы ограбить.

Набеги викингов, крестовые походы, «великие географические открытия» (которые тоже просто были поиском, кого ещё можно пограбить), завоевание Америк, ограбление Африки, Опиумные войны, ограбление Индии и других стран Юго-Восточной Азии и Океании – это настоящие источники европейского благополучия.

И бесконечные попытки «дранг нах остен», которые нам регулярно приходилось отбивать.

Вот и теперь, переживая очередной свой кризис, Европа привычно оглядывается, за счёт кого можно выжить в этот раз. И её взгляд неизбежно утыкается в огромную и богатую природными ресурсами Россию.

На что из Кремля им говорят «…а вы просто сдохнете».

Александр Роджерс 

Зачем России Лукашенко? У него еще есть время исправить ошибки

Белорусский бацька никогда меня не вдохновлял, ни как человек, ни как президент. Но в течение довольно долгого времени в западной части постсоветского пространства ничего лучше Лукашенко не наблюдалось. Он хотя бы на словах был за интеграцию и не ломался под давлением Запада

Такая позиция не оставляла ему вариантов — рано или поздно Белоруссия должна была оказаться настолько глубоко интегрированной в финансовые и экономические структуры России, что сохранение политического суверенитета вредило бы интересам и белорусского народа и белорусской элиты.

Однако много лет назад Лукашенко решил пойти иным путём, понемногу скатываясь к «многовекторности» и пытаясь балансировать российское влияние западным. Уже тогда было ясно, что рано или поздно он по этой дороге придёт к майдану. Не такому потешному, как те, что он привык разгонять каждый выборный цикл, а настоящему майдану, даже победа над которым не приносит умиротворения, но лишь откладывает неизбежное, причём на относительно непродолжительное время.

И вот Лукашенко к своему майдану, по примеру Януковича и регионалов заботливо выпестованному собственными руками, пришёл. На улицы городов Белоруссии вышло достаточно большое количество (уже не менее 20 тысяч человек) противников Лукашенко. Тех, кто отнесётся к этой цифре скептически и вспомнит про «миллионы» украинского майдана, хочу разочаровать. Майдан, сломавший в 2014 году власть Януковича, лишь изредка, в моменты наивысшей мобилизации, собирал на центральной площади Киева до 15 тысяч человек. Об этом говорили сами лидеры майдана, уже тогда боровшиеся за власть не столько с Януковичем, сколько друг с другом и поэтому усиленно друг друга разоблачавшие. Ещё тысяч пятнадцать активно майданило по регионам (впрочем, может быть и меньше, поскольку для создания массовки при попытках захвата облгосадминистраций провинциальных «активистов» последовательно перевозили из области в область.

Так что, с учётом четырёхкратного перевеса Украины 2014 года над Белоруссией по населению, текущий антилукашенковский майдан по проценту привлечённых к активным протестам белорусов уже масштабней того, что сверг Януковича, а по абсолютным цифрам количество мобилизованных практически совпадает.

История с «разоблачением» КГБ Белоруссии, «российских ЧВКшников», якобы прибывших свергать Лукашенко, свидетельствует о том, что в окружении бацьки влиятельных предателей не меньше, чем было в окружении Януковича. Кстати, из Белоруссии сообщают, что, пока Лукашенко подавляет майдан, люди Макея уже ведут переговоры с американским посольством.

Надо также отметить, что большинство вышедших на улицы — молодёжь до 30 лет. Это именно их лукашенковская политика последних лет сделала убеждёнными «евроинтеграторами» и строителями «литвинской» нации. Но это также означает, что даже победив майдан сегодня, Лукашенко проигрывает ему в перспективе. Даже если Россия возьмёт режим бацьки на полное содержание и начнёт выделять ему на поддержание штанов в два раза больше денег, чем в самые «светлые» годы двустороннего сотрудничества, он уже не сможет купить лояльность этой идеологизированной молодёжи. Для них он навсегда — камень на пути человечества к счастью. Они будут агитировать против него, и их ряды будут постепенно расти, с помощью, кстати, добровольно (в пику России) запущенных в Белоруссию Лукашенко поляков.

Они будут готовить следующие майданы, и какой-то из них (не думаю, что ждать придётся долго) станет для Лукашенко роковым (если он действительно сможет подавить текущий).

Естественно возникает вопрос, и многие его задают: а зачем России такой «и не друг, и не враг, а так», к тому же, совершенно бесперспективный? Почему Москва, вместо того, чтобы отомстить ему за нападки и отказаться признать его выборы, хоть и не слишком активно, без прежнего фанатизма, всё же пытается как-то помочь Александру Григорьевичу? Правда, не забывая напоминать, что главное в этом деле — самопомощь, так что львиную долю усилий должен приложить Лукашенко лично.

Происходит это потому, что в политике нет места мести. Она предельно прагматична и цинична. Тот, кто руководствуется эмоциями, всегда проигрывает. Его быстро просчитывают и банально загоняют в ловушку. Кстати, это хорошо видно на примере гиперэмоционального Лукашенко, которого собственное (не бог весть какое интеллектуальное) окружение развело, как мальчишку, и почти добилось, чтобы майдан для собственного свержения он организовал сам.

Если мы будем эмоционально мстить всем, кто нас обидел, и воевать со всеми, кто косо на нас посмотрел, то не пройдёт и пяти лет, как от страны останутся одни воспоминания. Даже США не выдержали необходимости контролировать то количество врагов, которое они сами себе без надобности наплодили, и в считаные годы (фактически за пятилетку) из мирового гегемона превратились в территорию гражданской войны.

Россия, безусловно, не заинтересована костьми ложиться за Лукашенко, если он не сможет сам почистить своё окружение от предателей и таки падёт «невинной» жертвой не этого, так следующего майдана. Но ещё меньше Москве нужна территория хаоса вместо Белоруссии. Тем более, что эту территорию уже собираются интегрировать в проект «Люблинского треугольника» (квадрат из него делать будут). Ракеты-то под Смоленском не разместят, так же как не разместили под Брянском и Питером. Но Белоруссия, по кратчайшему пути соединяя Прибалтику с Украиной, значительно повышает стратегическую ценность прибалтийского плацдарма (он уже не становится в случае войны одним большим лагерем военнопленных солдат НАТО, но вполне адекватной территорией развёртывания сил и средств). Снижается стратегическая роль Калининграда и Крыма. Даже экономическая связность региона между Балтикой и Чёрным морем резко повышается, а русофобская Польша реализует свою мечту о гегемонии в Восточной Европе и создании там новой Речи Посполитой (пусть и неформальной).

Если Лукашенко устоит перед натиском нынешнего майдана, ему придётся распроститься с «многовекторностью». Запад таких вещей не прощает. Януковича хотели убить за куда меньшее прегрешение. Единственной его военно-политической точкой опоры станет Россия. В Минске могут сколько угодно надеяться на китайскую альтернативу, но Китай далеко, Россия для него важна, как гарант надёжного тыла в противостоянии с США. Белоруссия же имеет ценность только в связке с Россией (без этого китайский транзит до Белоруссии просто не доберётся).

Но для того чтобы получить поддержку России, ему придётся демонтировать им же созданное евроинтеграционое подполье во властных структурах Белоруссии. Лукашенко, спасая себя, должен будет избавить свою страну и нас от выращенной им банды белорусских евроинтеграторов. Повод от них избавиться у него будет железный — они готовили белорусский майдан и расправу над президентом. Он также должен будет полностью избавиться от проникших в Белоруссию иностранных НКО. Но наиболее важная его задача открыто указана в тексте путинской поздравительной (по случаю победы на выборах) телеграммы. Александр Григорьевич должен закончить интеграцию в рамках Союзного государства, Евразийского экономического союза и ОДКБ. Как раз до следующих президентских выборов работы хватит. А там можно и на заслуженный отдых, к тому времени и преемник определится.

Может быть, это и не то, о чём мечтал Лукашенко, но это максимум, что ему может предложить Россия:

1. Активное и добровольное исправление собственных ошибок.

2. Почётное завершение президентства (не досрочно, а после окончания шестого срока), с букетами, наградами, слезами благодарных сограждан и памятником на малой родине.

3. Спокойная старость.

4. Благополучие семьи.

Альтернативой всему этому является бессмысленная борьба с майданами, которая завершится поражением и попыткой физической ликвидации задолго до истечения шестого президентского срока. Запад не прощает срыва своих планов, а предатели в следующий раз подготовятся лучше. Москва линию своих интересов очертила. Дальше дело Лукашенко — ему решать. И, хоть мне он не нравится ни как человек, ни как президент, ради интересов народа, проживающего на территории Белоруссии, мне бы хотелось, чтобы он принял правильное решение — спасся сам и спас девять миллионов вверенных ему душ. Иначе в Белоруссии будет хуже, чем на Украине, просто потому, что там ни народ, ни элиты (не имеющие опыта 90-х) не готовы к тому, что неизбежно последует за победой майдана, и не представляют себе, как в этих условиях выживать.

Надо понимать и помнить, что сегодня альтернативой Лукашенко является белорусский режим, подобный украинскому, а нам надо, чтобы альтернативой ему был абсолютно лояльный России преемник, не имеющий возможности даже подумать о каких бы то ни было манёврах между Россией и Западом. На это надо время, а время может обеспечить только сохранение ослабленного майданом и закрывшего себе путь на Запад бацьки во главе Белоруссии. Временно, конечно, ибо всё в этом мире временно.

https://ukraina.ru/opinion/20200811/1028508313.html

Прямое попрание свободы слова! Самолётики с окон запускать будут?: Трамп подписал указ о регулировании деятельности соцсетей в США

"Я подписал сегодня исполнительный указ по защите свободы слова, прав граждан США. Социальные сети, как Twitter, имели беспрецедентную защиту от ответственности, основываясь на теории о том, что они являются нейтральной платформой. Но это не так. Исполнительный указ призван [установить] новое регулирование на основе раздела 230 закона [об этике в сфере] коммуникаций, - сказал Трамп. - Социальные сети, замешанные в цензуре или политических действиях, больше не будут обладать защитой от ответственности, это большое решение".

По утверждению президента, социальные сети до подобного указа "могли делать все, что захочется". Американский лидер поручил Федеральной комиссии по торговле контролировать соблюдение данными сайтами запрета участвовать в каких-либо "вводящих в заблуждение или наносящих вред торговле действиях".

Отвечая на вопросы журналистов, Трамп заявил, что допускает возможность закрытия Twitter.

Ранее Трамп публично пригрозил перейти к более жесткому регулированию деятельности соцсетей в США, если они продолжат "заглушать голоса консерваторов". Это заявление он сделал после того, как одно из его сообщений в Twitter было отмечено специальным знаком, предупреждающим читателей о том, что информация, содержащаяся в записи, может быть недостоверной и требует дополнительной проверки.

Таким образом социальная сеть отреагировала на высказывания президента о том, что демократы, рассылая жителям ряда штатов бюллетени для голосования по почте на предстоящих в ноябре президентских выборах, пытаются создать условия для махинаций.

https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/8594591

Украина как альтернатива реальности

Аскет, не думающий о себе и своих близких, и всему человечеству построит такое же «светлое будущее». Если ему достаточно питаться великой идеей, то и другим нечего стремиться к жизненному комфорту. Фанатики идеи всегда легко разрушали, но с трудом (и далеко не всегда) оказывались способны на месте разрушенного дворца соорудить хотя бы землянку

Россияне удивляются путинскому прагматизму, считая его чем-то новым в российской политике и национальной истории только потому, что за 73 года советской власти им (как государствообразующему народу не только Российской империи, но и СССР) намертво вбили в голову мысль о том, что работать надо не для себя и своей семьи, а ради счастья угнетённых народов и светлого будущего всего человечества.

Между тем аскет, не думающий о себе и своих близких, и всему человечеству построит такое же «светлое будущее». Если ему достаточно питаться великой идеей, то и другим нечего стремиться к жизненному комфорту. Фанатики идеи всегда легко разрушали, но с трудом (и далеко не всегда) оказывались способны на месте разрушенного дворца соорудить хотя бы землянку.

Отняв кусок у своих детей ради идеологической абстракции, светлое будущее не построишь, а вот нормальное настоящее уничтожишь. После развала СССР, страшного десятилетия 90-х, трудного восстановления нулевых россияне начали ценить простые человеческие радости. Но некоторые до сих пор стыдятся этого, как будто совершают что-то плохое. Ведь четыре поколения подряд учили, что красивая мебель, удобная модная одежда, вкусная еда, просторное жильё — мещанство. Не к этому надо стремиться. И в истории выискивали, а чаще придумывали примеры великого самопожертвования наших предков ради того, чтобы негры Африки, индейцы Америки или папуасы Новой Гвинеи жили в комфорте и достатке.

На самом деле история России свидетельствует о том, что страна уцелела в тяжелейших обстоятельствах, была воссоздана практически с нуля и вышла на первые места в мире благодаря не только самоотверженному труду и борьбе её народа, но и великому прагматизму правителей, проведших Россию через рифы, о которые разбились многие соседи и конкуренты.

Александр Невский, от которого ведут свой род практически все владетельные дома Владимирского Великого княжества, оказавшись между двух огней (монголов и Европы), вполне прагматично выбрал монголов, которые не могли и не собирались селиться в русских лесах, не посягали на православную веру, а требовали лишь регулярной выплаты дани. Дань была тяжёлая, но это не было полное завоевание территории, покорение и ассимиляция народа, как учинили наши германские соседи с полабскими (Бранденбург) и поморскими (Мекленбург и Померания) славянами, с лужицкими сербами (Лаузиц), с пруссами (Восточная Пруссия). Территории Руси не угрожала германизация, как Чехии и Прибалтике, её не мог сделать своим послушным орудием (как Польшу) папский престол.

Князь Александр прагматично выбрал меньшее зло и остался в истории России великим государственным деятелем. Его младший брат Андрей пытался с рыцарским безумием сопротивляться монголам, опираясь на Запад. Принёс Руси, себе и своим потомкам много бед. И кто сейчас его помнит, кроме историков?

Иван Калита — сын основателя московского княжеского дома Даниила Александровича, внук Невского, вполне прагматично выступил против обречённого тверского восстания, чем обеспечил возвышение Москвы. В результате уже внук Ивана Калиты Дмитрий Донской смог одержать великую победу на Куликовом поле, подорвавшую силы Орды и давшую старт столетнему движению Северо-Восточной Руси к полной независимости. После победы Дмитрия Ивановича Русь никогда больше не была в абсолютной власти Орды. Отношения принимали всё более договорной характер. Но понадобились ещё три поколения прагматиков, чтобы при правнуке Донского Иване III Великом Россия не просто полностью восстановила независимую государственность, но и заявила программу собирания русских земель.

Результаты прагматичной политики династии Невского—Калиты особенно выпукло видны в сравнении с судьбой иных русских земель. Галицкие и Волынские земли были прикрыты от Орды Киевом, Переяславлем и Черниговом. После 1240 года Киевское и Переяславское княжества практически обезлюдели, но в Черниговской земле усилилось Брянское княжество, которое ханы изводили до конца XIII века, а затем им уже было не до Галича. В 1270 году возникла проблема темника Ногая, который на тридцать лет сепарировал от Сарая земли от Дуная до Днепра. Ногай не только сковывал силы Орды, но и сам был скован ими. Кроме того, его основная экспансия развивалась на юг, против Сербии, Византии и Болгарии.

Галицкие и волынские князья не только не были для него приоритетной целью, но он даже оказывал им помощь, организовывая совместные походы на Литву и поддерживая их против венгерских и польских амбиций. Таким образом, господство Орды в княжествах Юго-Западной Руси ощущалось значительно слабее и было далеко не столь разорительным и обременительным, как в Руси Северо-Восточной. Орда была заинтересована в этих княжествах как в барьере против Европы, поэтому пыталась их не ослабить (как Брянск, Тверь или Москву), а усилить. Тем не менее уже к 40-м годам XIV века эти земли были разделены между Польшей, Венгрией и Литвой. Последней досталась львиная доля.

Аналогичным образом, только гораздо раньше, покончила Литва с Полоцко-Минским княжеством, до которого Орда не только не добиралась, но даже никогда не числила его среди своих данников. Оно вошло в состав Литвы незаметно и без сопротивления. Обращаю внимание, что полоцкие князья в XIII веке не без успеха конкурировали с орденом и датчанами в борьбе за контроль над Прибалтикой (в том числе и Литвой), а через каких-то сорок лет сами уже были Литвой.

Точно так же галицко-волынские князья в XII-XIII веках не без успеха угрожали и Польше, и Венгрии, и даже относительно далёкой Чехии, а к 40-м годам XIV века никакой галицкой независимости и в помине нет. Следующие пятьдесят лет земли княжества делят между собой поляки, венгры и литовцы.

Напомню, Северо-Западная (Полоцко-Минское княжество) Русь и Юго-Западная (Галицко-Волынское княжество) Русь были надёжно прикрыты от Орды, меньше всех пострадали от похода Батыя и были достаточно сильны, чтобы противостоять Западу. Находившееся в значительно более сложной ситуации Смоленское княжество сопротивлялось литовской экспансии до 1404 года. А о Московскую и Владимирскую Русь, дравшуюся на три фронта: против Литвы, Орды и против собственных удельных сепаратистов, литовская экспансия вообще споткнулась и покатилась назад, пока через четыреста лет практически вся польско-литовская империя ни оказалась включена в состав России, сомкнувшей границы с Германией (Пруссией и Австрией).

Посмотрите на карту, и вы увидите маленький островок Владимирского княжества, разделённого между тверским, нижегородским, суздальским и московским княжескими домами (не считая мелких уделов). С юга от Орды его прикрывает только слабая Рязань (последний осколок владений черниговских Ольговичей), с востока (от Казани) территория полностью открыта набегам, на севере находятся земли ориентированного на Ганзу Великого Новгорода, с Запада наступает Литва, граница с которой проходит примерно там, где сегодня Московская область граничит с Калужской: Вязьма и Козельск — литовские города. Дмитров, Волок Ламский, Можайск, Оболенск, Тула, Коломна — пограничные крепости Московского княжества.

Литва, Орда и даже Рязань Москве враждебны. В 1380 году против Дмитрия Донского они даже заключили тройственный союз. Как тут устоять, когда вся Русь пала? Но ведь устояли же.

Откуда немноголюдные, разорённые Батыем залесские княжества нашли силы для сопротивления, где взяли людей для возрождения городов и создания войска? Дело в том, что Москва уже тогда была городом эмигрантов. В принципе, эмигранты с Юго- и Северо-Запада Руси составляют большую часть населения всего Великого Владимирского княжества. Но Москва в XIII-XIV веках (да и позднее) особенно активно собирает на своих землях всех, кто ушёл вначале из-под Орды, а затем и тех, кто не согласился с политикой «евроинтеграции», проводившейся галицко-волынскими и полоцко-минскими князьями. Сюда переместилась исконная Русь. Здесь ей предстояло выжить или погибнуть, отсюда она начала своё великое полутысячелетнее возрождение.

Уже тогда Запад и Восток Руси выбрали себе разные судьбы. Восток сопротивлялся и боролся за возрождение, прагматично экономя силы и ресурсы, ибо врагов было много, а друзей не было вовсе. Запад «евроинтегрировался» с тем, чтобы закрыться от Орды католической Европой. Однако выяснилось, что европейцы тоже прагматичны и благотворительностью заниматься не намерены. Они интегрировали лишь уцелевшую и принявшую католичество часть элиты, сделав остальных людьми второго сорта, постепенно превратив их в бесправных крепостных. Все, кого перспектива подобной «евроинтеграции» не утраивала, по одному, десятками, сотнями, а иногда и целыми удельными княжествами бежали в Северо-Восточную Русь.

С этой массовой волной русской эмиграции Москва получила не иссякавший два столетия источник человеческих ресурсов. Одновременно на западных русских землях стала складываться практика отрыва народа от элиты. Народ сохранял православную веру и русскость. Элита же переходила в католичество и становилась «европейцами» (поляками, «литвинами», некоторые даже в венгров умудрились перекраситься). Часть военной элиты, не согласная с таким оборотом дел, уходила на Северо-Восток, усиливая дружины московских и владимирских князей.

Народ Западной Руси, с XIV века не имевший собственной элиты, живший в условиях не только социального, но и национального и конфессионального угнетения, привык не доверять любым формам государственности. Идеалом, недостижимым золотым веком для него была анархическая «вольность», понимаемая как свобода от любых обязательств. Государство, даже их собственное, становилось для людей Западной Руси обременением. Является таковым и сейчас.

Отсюда известный парадокс, когда одни и те же «люди с хорошими лицами», выходившие на майдан, чтобы «жить по-европейски», тут же заявляли: «А с какой стати я должен платить налоги?» — и одновременно требовали от государства обслуживания по формуле «всё включено». Откуда государство должно брать для этого ресурсы, их не интересовало. Они желали, чтобы государство решало все их проблемы, но при этом никак не вмешивалось в их жизнь. Чтобы оно было вездесущим и чтобы одновременно его присутствие никак не ощущалось. Чтобы оно было мощным и не допускало никаких отклонений от «генеральной линии», но чтобы на их личные свободы при этом не посягало. В общем, они добивались от государства работы по принципу «стой там, иди сюда» или «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

Поэтому казаки Хмельницкого, желавшие быть шляхтой в Речи Посполитой, без жалости её разрушили, а потом ещё пятьдесят лет, вплоть до измены Мазепы, пытались навязать русским царям свой взгляд на основы государственности. Пытались настолько упорно, что на две трети сократили население подконтрольных им земель, пока наконец их, хотя бы частично, удалось привести в чувство.

Поэтому украинские коммунисты, для которых даже слабую Центральную Раду должен был одолеть Муравьёв, которому для этого хватило 15 тысяч добровольцев, приведённых из России, как только Союз покачнулся, в 1991 году, радостно его добили. Между тем было понятно, что Кравчук и его прихлебатели ещё менее способны удержать власть без опоры на Москву, чем их предшественники в 1917-1919 годах.

Поэтому нынешний режим Зеленского, лично не поддерживавшего майдан, а в 2019 году кошмарившего Порошенко, сейчас кошмарит Медведчука. Между тем Медведчук — единственный украинский политик, предлагающий (пусть с опозданием лет на 15 и ныне уже практически невыполнимый, но в своё время реальный) план сохранения украинской государственности. И они доедят Медведчука, а когда доедят, примутся за кого-нибудь следующего, ибо не отдают себе отчёт в том, что, пожирая друг друга, ослабляют собственное государство.

Поэтому Турчинов, вместо того чтобы по циничной, но прагматичной рекомендации Филатова обещать всё, а вешать потом, начал бессмысленную, уничтожающую государство гражданскую войну.

Это всё та самая «воля» — идеал мироустройства, отложившийся в западнорусских генах. Украина требует учитывать её интересы от России, хоть считает её государством-агрессором. Украина требует от ЕС учитывать её интересы, хоть сама не планирует оказывать Евросоюзу аналогичную любезность. Это «воля»: все должны мне (иначе где же я буду харчеваться), а я никому.

С точки зрения среднестатистического украинца, здесь всё справедливо. Народ — единственный источник власти. Народ желает «воли». Кто-то должен ему эту «волю» обеспечить. У европейцев всего много — пусть поделятся (ведь делиться справедливо). У русских много энергоносителей. Пусть отдают их бесплатно. Ведь они же нужны украинцам. Иначе «волю» нечем финансировать.

Самим работать? Нет, это рабство. Хватит, нагорбатились на пана, пока «воли» не было. Государство обустраивать? Не для того вольнолюбивые украинцы боролись за независимость, чтобы у собственного государства рабами быть. Они вполне серьёзно считают русских «рабами Путина» (собирая в образе Путина русскую государственность). Ведь вместо того, чтобы выйти на майдан и снести все ограничения, ущемляющие их «волю», русские зачем-то тратят силы на укрепление собственно государства.

Зачем? Есть же Америка, Европа, у них всё есть, они обязательно поделятся, если вести себя правильно. Ведь это справедливо.

Зачем бороться? Зачем испытывать лишения? Зачем уходить в далёкие северные леса, бросая на благословенном Юге нажитое непосильным трудом имущество. Можно просто «евроинтегрироваться», как это сделали предки в XIV веке. Что? Результат той «евроинтеграции» оказался паршивым? Что ж, все допускают ошибки. Теперь, с учётом опыта прошлой «евроинтеграции», они будут исправлены. Что? Сейчас дело обстоит ещё хуже? Это временные трудности. И вообще виновата Россия, ибо она «напала», а так бы уже давно жили как у Христа за пазухой.

Не случайно бдительные люди отметили, что все государства, в которые входила Украина, распадались. Пока государство является сильным, западнорусский менталитет требует в него интегрироваться, чтобы получать бонусы от его силы. Стоит государству ослабеть, тот же менталитет требует «воли», чтобы никто не мешал присоединиться к новому сильному сюзерену.

Отсюда и парадокс отношения украинцев к собственному государству. Вроде бы в их интересах его развивать и беречь, а они его уничтожают с завидными рвением и целеустремлённостью. Почему? Потому, что собственное государство противоречит базовым потребностям украинства. Безэлитному обществу не нужно собственное государство. Ведь в него надо вкладывать труды, отдавать ему силы, проливать за него собственную кровь, в то время как для украинства государство — механизм, при помощи которого можно «нацарювати собі корову та й втекти». Для этого идеально подходит чужое государство. Его уже кто-то создал, оно уже как-то работает. Надо только выбрать себе государство побогаче и к нему присосаться.

Мне могут сказать, что это тоже своего рода прагматизм. Но это «прагматизм» «домашнего любимца», который хочет вкусно есть, сидя прямо на хозяйском столе, мягко спать прямо в хозяйской постели, метить всё вокруг, ибо так велит инстинкт. А потом удивляется, зачем это его кастрировали?

Хоть отдельный человек, хоть целый народ, отказываясь держать свою судьбу в собственных руках, передавая неприятные обязанности по обустройству и защите собственного государства в чужие руки, рано или поздно оказывается в положении лишнего рта. А мир жесток, и нахлебников не любят, даже если они милы, пушисты и умеют умильно мурлыкать. Впрочем, украинцы себя и этими умениями не обременяют.

Когда мы боремся за то, чтобы остаться русскими, даже если ради этого придётся уйти на край света, это происходит не потому, что нам нравится преодолевать трудности, а потому, что, отказавшись бороться за себя, мы окажемся чужими на своей собственной земле и получим проблемы, многократно превосходящие те, что ждали бы нас, выбери мы борьбу.

Идти по пути наименьшего сопротивления легко и приятно вначале, но чем дальше, тем яснее становится, что в этой мышеловке нет даже бесплатного сыра.

Только тот, кто готов бороться за себя, за интересы свои и своих близких, способен объединиться с такими же людьми ради создания устойчивой государственности как средства реализации общего интереса и защиты от любителей «воли». Те же, кто благодетельствуют чужих в ущерб своим, равно как и те, кто рассчитывают легко жить за счёт чужой благотворительности, быстро оказываются на обочине социума в качестве отдельных людей и на свалке истории в качестве бывших народов.

Украина никак не может состояться как успешный проект (хоть это уже третья попытка, совершаемая в идеальных условиях) только потому, что идея, заложенная в её основание, начисто отрицает реальность. Не может существовать государство народа, отрицающего государственность.

Ростислав Ищенко