Результаты поиска по запросу «
Общество Память
»Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Страна злобных вдов
Много лет, более двух десятилетий, я говорю, что если Украину оставить наедине с собой, то она неизбежно сожрёт сама себя. За это время многие люди упрекали меня в излишнем оптимизме и политической наивности, указывая на то, что «вот не съедает же, а сколько лет прошло», не обращая внимания, что чистота эксперимента изначально была нарушена: Украина оказалась в центре российско-американского противостояния и до последнего времени постоянно получала на проедание внешний ресурс.
То это были дешёвые российские энергоносители и кредиты вкупе с льготным доступом на рынки СНГ. То кредитовать Украину и предоставлять ей рынки сбыта начинали ЕС и США. Киев никогда не оставался в одиночестве — оператором исключительно собственного национального ресурса. Более того, внешние игроки, исходя из собственных интересов, не только частично дестабилизировали ситуацию на Украине, чтобы привести к власти своих местных партнёров, но и усердно занимались стабилизацией, заливая финансово-экономической помощью и военно-политической поддержкой внутриукраинские противоречия.
Неважно, в ком видел очередной украинский режим «старших товарищей». В Москве и в Брюсселе, в Вашингтоне и в Пекине, везде, куда прибывали «прищурившиеся» делегации за рынками, кредитами и инвестициям, им ясно давали понять, что внутриполитические дрязги и местнические споры необходимо забыть, а собственные амбиции аккуратно спрятать в сундучок под лавкой, иначе ничего не будет: «ни штанов красных, ни коня вороного, ни шашки булатной» (ни кредитов, ни инвестиций, ни льготного доступа на рынки).
Вот так под присмотром «старших товарищей» и дожила Украина до последних дней зеленковского правления. Все её внутренние потрясения, все майданы были продолжительными и разрушительными ровно настолько, сколько было надо, чтобы «старшие товарищи» решили проблему укрепления у власти нужного правительства. «Народная стихия» бушевала ровно столько времени, сколько было позволено. Как только «старшие товарищи» говорили «тубо!» — анархическая безудержная «воля» аккуратно сворачивалась до лучших времён и «несломленный народ» гордо отправлялся в знакомое стойло.
Происходило это на всех уровнях: от последнего бомжа до первого олигарха. Вся украинская политическая система вращалась на павловских инстинктах: поощрение/наказание. Причём чем меньше со «свободным народом» церемонились, чем меньше с ним договаривались и чем циничнее использовали метод кнута и пряника, тем с большим рвением он служил такому хозяину. Российские взаимовыгодные предложения регулярно с презрением отвергались. Выбор делался в пользу американских, хоть вашингтонский пряник был чёрств, а кнут без разбора стегал своих и чужих.
Определённая логика в действиях украинцев, безусловно, присутствовала. Россия действительно в 90-е годы и в первую половину нулевых не только и даже не столько не хотела, сколько не могла проводить политику, подобную американской, ввиду откровенной слабости и ресурсной недостаточности: все ресурсы, которые удавалось мобилизовать правительству, бросались на преодоление последствий распада СССР и сопутствовавших этому дестабилизации и экономической деградации России. Россия могла предложить совместный труд сейчас с большим заработком потом, американцы же предлагали деньги хоть и в долг, но сейчас, а о потом предлагали не думать, замечая, что весь Запад в долгах как в шелках, но процветает же.
Украинцы закономерно делали выбор в пользу сильного против слабого. Макиавелли, советовавшего выступать на стороне слабого против сильного (потому что сильный, победив слабого, будет знать, что справился бы с этой задачей и без вас, значит, ничем вам не обязан и вы станете его следующей жертвой, слабый же и далее будет заинтересован в совместном с вами противостоянии внешним опасностям), они не читали. Поэтому рассуждали линейно: если отказать американцам, будет больно, а если им не отказывать, то будет приятно. Россия же и так будет вынуждена сотрудничать, поскольку у неё нет альтернативы.
На каком-то этапе эти рассуждения отвечали реально сложившимся обстоятельствам, но недолго. Россия занялась созданием альтернативы сотрудничеству с Украиной. Для США же Киев изначально был палкой для помешивания углей в костре: палка в конце концов сгорает, но её не жаль — она свою задачу выполнила. Впрочем, украинцы, живущие под лозунгом «так было всегда и так будет всегда!», всего этого не замечали.
Более тридцати лет, с начала 1992 года до февраля 2024 года (большой срок, с точки зрения человеческой жизни, но краткий миг на шкале исторического времени), эта тактика давала свои плоды. Постепенно они становились всё менее сочными, а государственный ресурс истощался, но и самих украинцев становилось всё меньше и меньше, так что в целом им хватало, особенно высшему звену. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, и к началу 2024 году соотношение цена/качество перестало удовлетворять США: в Украину приходилось вкладывать в разы больше, чем получать на выходе. Даже связать Россию войной и обессилить её с западной помощью Киев не смог.
США резонно решили, что от токсичного актива пора избавляться. И в своей же традиционной манере не стали тратиться на его утилизацию: находится Украина между Россией и Европой, значит, русским с европейцами и выпала «честь» убрать за Вашингтоном. Американцы устами помощника президента по национальной безопасности Джеймса Салливана просто сказали, что больше не будут вмешиваться в кадровую политику Украины — разбирайтесь, мол, сами как хотите.
Вот тут-то всё и началось. Зеленский наконец реализовал свою мечту и заменил сторонника манёвренной обороны Залужного на послушного Сырского. Порошенко тут же попытался организовать майдан против Зеленского. «Защищать» призывали Залужного, который ни в какой защите не нуждался, ибо добровольно и без сопротивления согласился на отставку, договорившись об отступном и заявив, что никаких противоречий у него с президентом нет. Он, мол, и сам считает, что необходимо обновить весь высший командный состав.
Не думаю, что все генералы этому обрадовались, но самые умные точно воспользуются случаем спрыгнуть с тонущего баркаса в последний момент, предоставив возможность отвечать за всё амбициозным преемникам.
В свою очередь Зеленский через подконтрольные СМИ распространил информацию, что на Порошенко и его окружение дело об изменен родине уже заведено и лучше бы им пока не поздно в полном составе уехать за границу, иначе сядут. В общем, в Киеве, едва американцы сняли ошейник, уже готовы заняться любимым делом — войной всех против всех. И это осознание того, что «белые боги» уплыли, ещё не проникло в глубинку, «волю» ещё не почувствовали мэры и губернаторы, а тероборонцы ещё не сообразили, что если заявить о своём подчинении исключительно местным властям, то на фронт никто не отправит.
Не знаю, успеют ли сформироваться региональные и центральные феодальные дружины. Не так долго осталось украинскому государству и не так много у него ресурсов, чтобы продолжительный гражданский конфликт был выгоден. Рентабельным ещё может быть переворот (как в пользу Зеленского, так и против него, но с окончательным установлением неприкрытой военной диктатуры), хоть и его рентабельность в нынешних условиях сомнительна.
Но надо понимать, что наружу рвётся дикая, долго сдерживаемая желанием выслужить денежку покрупнее «воля». Этот термин переводится с украинского на русский как свобода, но народной ментальностью воспринимается он по-разному. По-русски свобода может быть только для всех и подразумевает справедливость как естественную спутницу свободы. По-украински «воля» — безграничная свобода для себя в ущерб свободе для остальных. Более того, по-украински свобода для себя не мыслится без угнетения кого-нибудь. Поэтому украинцы считают, что свобода «мовы» наличествует только в случае запрета русского языка, что свобода украинцев может базироваться исключительно на угнетении граждан иных национальностей, русских в первую очередь.
С точки зрения интересов государства это глупо. От такой «воли» государство мгновенно умирает, зато процветать начинают батьки-атаманы. Поэтому все истории украинской государственности завершались одинаково: как только Украина оказывалась предоставлена сама себе, она погружалась в Руину, раздираемая междоусобицами размножающихся как тараканы гетманов, кошевых, атаманов, а в целом обычных бандитов, каждый из которых мечтал о «воле», то есть ничего не делать, но жить в своё удовольствие за счёт других, вооружённой рукой отбирая у них необходимое.
Народ на Украине мог восстать против любого государства: против польского короля, против русского царя, против советов и даже против собственной национальной демократии. Но он никогда не восставал против бандитов. Казалось бы, абсурд — любая банда слабее самого слабого государства. Местная самооборона крупного села легко справится со средней паршивости бандой, а сёла одной волости (района) выгонят со своей территории и крупную.
Но нет, бандитам народ подчиняется. Ругает их за то, что грабят, но смотрит с нежностью: всё же свои, к тому же у них хватило смелости реализовать мечту о «воле». Остальным бы тоже хотелось, но страшновато. Зато, когда бояться уже нечего, потому что ограблен до нитки, украинец радостно идёт в бандиты. Банда — единственное место, где украинцы поют не заунывные песни про утраченную «волю», а песни бодрые, весёлые, хоть и садистские (вроде «Ехали казаки»). Потому что только в банде происходит настоящая инициация украинца, его приобщение к безграничной «воле», приобретение «права» на господство над теми, кто в банде не состоит, без какового права «воля» невозможна.
Именно эта особенность национального характера, сформировавшаяся ещё в XVI–XVII веках, создаёт сейчас из Украины страну злобных вдов. Попадающие на фронт против своей воли украинские мужчины внезапно обнаруживают себя в книжном казачьем братстве и начинают наслаждаться внезапно обретённой «волей» (особенно пока по ним не стреляют). Поэтому они без тени сомнения годами обстреливали своих соседей в Донецке. Ведь без признания их «сепарами» (людьми второго сорта), над которыми «вольные» украинцы призваны господствовать, у них самих «воля» оказывалась бы неполноценной. Поэтому и сейчас они не сдаются — будет потеряна «воля». Пусть она и виртуальная, но у махновцев в руках тоже был не весь мир, а кусок той же донецкой степи, за который они так же умирали и убивали, пытаясь сохранить свою «волю» как господство над «невольными». Кстати, украинское слово «невольник» (раб) чётко противопоставляет имеющему «волю» того, кто её не имеет, заключая их в рамках одной системы.
Так вот, пока украинские мужчины, бессмысленно гибнут на фронте, напоследок наслаждаясь не «глотком свободы», но целым жбаном виртуальной «воли» со стадами послушных «невольников», где-то за горизонтом событий украинские женщины бдительно следят, чтобы никто не избежал приобщения к «воле» с последующей утилизацией.
Происходит это так: каждая женщина поначалу стремится не отпустить своего мужчину на «волю», как пыталась не отпустить жена Бульбы из дома Тараса и сыновей. Но как только мужчину ловит ТЦК и отправляет на «волю», его женщина сразу же начинает мечтать, чтобы его «радость» разделили все остальные мужчины села, посёлка, города, страны. Она тут же начинает выявлять прячущихся от «воли», требовать расширения и углубления мобилизации, в конечном итоге женщины начинают подумывать, что могут и сами с детьми отправиться «на волю». Поэтому чем больше мобилизованных, тем больше в обществе бдительных существ, следящих, чтобы никого не миновала чаша сия.
Поэтому на Юго-Востоке Украины уже появились сёла, в которых мужчины просто кончились: всех отправили «на волю». И количество их быстро растёт, как растёт и ареал распространения таких вдовьих сёл. При этом, даже угробив всех мужчин, они не унимаются. Злоба переполняет их, и они ищут, во-первых, кого-нибудь виновного во всех своих проблемах, чтобы убить его прямо здесь и тут же начать искать нового (ибо облегчение от убийства краткосрочно и необходимо повторять процедуру в режиме ускорения). Во-вторых, они ищут кого бы ещё отправить добывать народу «волю» и «невольников».
Эти страшные стаи становятся с каждым днём всё многочисленнее. Одна надежда, что Украина кончится быстрее, чем они смогут заменить ТЦК. Ибо идеал украинской «воли», её квинтэссенция, логическое завершение процесса — безграничное пространство, полное разлагающихся трупов бывших людей, достигших пароксизма «воли», и бредущая по этому пространству к такому же закономерному концу в поисках спасающейся от «воли» добычи постоянно уменьшающаяся за счёт естественной убыли стая украинских вдов.
И если бы сбылась мечта протоукров и вся планета приняла «украинскую цивилизацию», то последнюю точку в существовании этой цивилизации поставила бы последняя злобная вдова, внезапно обнаружившая, что все отправлены на «волю», смысл жизни исчерпан, пора и ей.
https://alternatio.org/articles/articles/item/129623-strana-zlobnyh-vdov
стена текста Омск рептилоиды сдвиг сознания будьте бдительны как будто это что-то плохое каннибализм Я Ватник разная политота
Технология уничтожения
http://zuhel.livejournal.com/465630.html
zuhel
January 14th, 14:32
Всё прогрессивное человечество, как нам говорят, абсолютно естественным образом приняло геев, их субкультуру, их право заключать браки, усыновлять детей и пропагандировать свою сексуальную ориентацию в школах и детских садах. Нам говорят, что всё это — естественный ход вещей.
Нам лгут.
Ложь о естественном ходе вещей опроверг американский социолог Джозеф Овертон, описавший технологию изменения отношения общества к некогда принципиальным для этого общества вопросам.
Прочитайте это описание и станет понятно, как легализуют гомосексуализм и однополые браки. Станет совершенно очевидно, что работа по легализации педофилии и инцеста будет завершена в Европе уже в ближайшие годы. Как и детская эвтаназия, кстати.
Что ещё можно вытащить оттуда в наш мир, используя технологию, описанную Овертоном?
Она работает безотказно.
***
Джозеф П. Овертон (1960-2003), старший вице-президент центра общественой политики Mackinac Center. Погиб в авиакатастрофе. Сформулировал модель изменения представления проблемы в общественном мнении, посмертно названную Окном Овертона.
***
Джозеф Овертон описал, как совершенно чуждые обществу идеи были подняты из помойного бака общественного презрения, отмыты и, в конце концов, законодательно закреплены.
Согласно Окну возможностей Овертона, для каждой идеи или проблемы в обществе существует т.н. окно возможностей. В пределах этого окна идею могут или не могут широко обсуждать, открыто поддерживать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно. Окно двигают, меняя тем самым веер возможностей, от стадии «немыслимое», то есть совершенно чуждое общественной морали, полностью отвергаемое до стадии «актуальная политика», то есть уже широко обсуждённое, принятое массовым сознанием и закреплённое в законах.
Это не промывание мозгов как таковое, а технологии более тонкие. Эффективными их делает последовательное, системное применение и незаметность для общества-жертвы самого факта воздействия.
Ниже я на примере разберу, как шаг за шагом общество начинает сперва обсуждать нечто неприемлемое, затем считать это уместным, а в конце концов смиряется с новым законом, закрепляющим и защищающим некогда немыслимое.
Возьмём для примера что-то совершенно невообразимое. Допустим, каннибализм, то есть идею легализовать право граждан на поедание друг друга. Достаточно жёсткий пример?
Но всем очевидно, что прямо сейчас (2014г.) нет возможности развернуть пропаганду каннибализма — общество встанет на дыбы. Такая ситуация означает, что проблема легализации каннибализма находится в нулевой стадии окна возможностей. Эта стадия, согласно теории Овертона, называется «Немыслимое». Смоделируем теперь, как это немысливое будет реализовано, пройдя все стадии окна возможностей.
ТЕХНОЛОГИЯ
Ещё раз повторю, Овертон описал ТЕХНОЛОГИЮ, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею.
Обратите внимание! Он не концепцию предложил, не мысли свои сформулировал некоторым образом — он описал работающую технологию. То есть такую последовательность действий, исполнение которой неизменно приводит к желаемому результату. В качестве оружия для уничтожения человеческих сообществ такая технология может быть эффективнее термоядерного заряда.
КАК ЭТО СМЕЛО!
Тема каннибализма пока ещё отвратительна и совершенно не приемлема в обществе. Рассуждать на эту тему нежелательно ни в прессе, ни, тем более, в приличной компании. Пока это немыслимое, абсурдное, запретное явление. Соответственно, первое движение Окна Овертона — перевести тему каннибализма из области немыслимого в область радикального.
У нас ведь есть свобода слова.
Ну, так почему бы не поговорить о каннибализме?
Учёным вообще положено говорить обо всём подряд — для учёных нет запретных тем, им положено всё изучать. А раз такое дело, соберём этнологический симпозиум по теме «Экзотические обряды племён Полинезии». Обсудим на нём историю предмета, введём её в научный оборот и получим факт авторитетного высказывания о каннибализме.
Видите, о людоедстве, оказывается, можно предметно поговорить и как бы остаться в пределах научной респектабельности.
Окно Овертона уже двинулось. То есть уже обозначен пересмотр позиций. Тем самым обеспечен переход от непримиримо отрицательного отношения общества к отношению более позитивному.
Одновременно с околонаучной дискуссией непременно должно появиться какое-нибудь «Общество радикальных каннибалов». И пусть оно будет представлено лишь в интернете — радикальных каннибалов непременно заметят и процитируют во всех нужных СМИ.
Во-первых, это ещё один факт высказывания. А во-вторых, эпатирующие отморозки такого специального генезиса нужны для создания образа радикального пугала. Это будут «плохие каннибалы» в противовес другому пугалу — «фашистам, призывающим сжигать на кострах не таких, как они». Но о пугалах чуть ниже. Для начала достаточно публиковать рассказы о том, что думают про поедание человечины британские учёные и какие-нибудь радикальные отморозки иной природы.
Результат первого движения Окна Овертона: неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы — созданы «градации серого».
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Следующим шагом Окно движется дальше и переводит тему каннибализма из радикальной области в область возможного.
На этой стадии продолжаем цитировать «учёных». Ведь нельзя же отворачиваться от знания? Про каннибализм. Любой, кто откажется это обсуждать, должен быть заклеймён как ханжа и лицемер.
Осуждая ханжество, обязательно нужно придумать каннибализму элегантное название. Чтобы не смели всякие фашисты навешивать на инакомыслящих ярлыки со словом на букву «Ка».
Внимание! Создание эвфемизма — это очень важный момент. Для легализации немыслимой идеи необходимо подменить её подлинное название.
Нет больше каннибализма.
Теперь это называется, например, антропофагия. Но и этот термин совсем скоро заменят ещё раз, признав и это определение оскорбительным.
Цель выдумывания новых названий — увести суть проблемы от её обозначения, оторвать форму слова от его содержания, лишить своих идеологических противников языка. Каннибализм превращается в антропофагию, а затем в антропофилию, подобно тому, как преступник меняет фамилии и паспорта.
Параллельно с игрой в имена происходит создание опорного прецедента — исторического, мифологического, актуального или просто выдуманного, но главное — легитимированного. Его найдут или придумают как «доказательство» того, что антропофилия может быть в принципе узаконена.
«Помните легенду о самоотверженной матери, напоившей своей кровью умирающих от жажды детей?»
«А истории античных богов, поедавших вообще всех подряд — у римлян это было в порядке вещей!»
«Ну, а у более близких нам христиан, тем более, с антропофилией всё в полном порядке! Они до сих пор ритуально пьют кровь и едят плоть своего бога. Вы же не обвиняете в чём-то христианскую церковь? Да кто вы такие, чёрт вас побери?»
Главная задача вакханалии этого этапа — хотя бы частично вывести поедание людей из-под уголовного преследования. Хоть раз, хоть в какой-то исторический момент.
ТАК И НАДО
После того как предоставлен легитимирующий прецендент, появляется возможность двигать Окно Овертона с территории возможного в область рационального.
Это третий этап. На нём завершается дробление единой проблемы.
«Желание есть людей генетически заложено, это в природе человека»
«Иногда съесть человека необходимо, существуют непреодолимые обстоятельства»
«Есть люди, желающие чтобы их съели»
«Антропофилов спровоцировали!»
«Запретный плод всегда сладок»
«Свободный человек имеет право решать что ему есть»
«Не скрывайте информацию и пусть каждый поймёт, кто он — антропофил или антропофоб»
«А есть ли в антропофилии вред? Неизбежность его не доказана».
В общественном сознании искусственно создаётся «поле боя» за проблему. На крайних флангах размещают пугала — специальным образом появившихся радикальных сторонников и радикальных противников людоедства.
Реальных противников — то есть нормальных людей, не желающих оставаться безразличными к проблеме растабиурования людоедства — стараются упаковать вместе с пугалами и записать в радикальные ненавистники. Роль этих пугал — активно создавать образ сумасшедших психопатов — агрессивные, фашиствующие ненавистники антропофилии, призывающие жечь заживо людоедов, жидов, коммунистов и негров. Присутствие в СМИ обеспечивают всем перечисленным, кроме реальных противников легализации.
При таком раскладе сами т.н. антропофилы остаются как бы посередине между пугалами, на «территории разума», откуда со всем пафосом «здравомыслия и человечности» осуждают «фашистов всех мастей».
«Учёные» и журналисты на этом этапе доказывают, что человечество на протяжении всей своей истории время от времени поедало друг друга, и это нормально. Теперь тему антропофилии можно переводить из области рационального, в категорию популярного. Окно Овертона движется дальше.
В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ
Для популяризации темы каннибализма необходимо поддержать её поп-контентом, сопрягая с историческими и мифологическими личностями, а по возможности и с современными медиаперсонами.
Антропофилия массово проникает в новости и токшоу. Людей едят в кино широкого проката, в текстах песен и видеоклипах.
Один из приёмов популяризации называется «Оглянитесь по сторонам!»
«Разве вы не знали, что один известный композитор — того?.. антропофил.»
«А один всем известный польский сценарист — всю жизнь был антропофилом, его даже преследовали.»
«А сколько их по психушкам сидело! Сколько миллионов выслали, лишили гражданства!.. Кстати, как вам новый клип Леди Гаги «Eat me, baby»?
На этом этапе разрабатываемую тему выводят в ТОП и она начинает автономно самовоспроизводиться в массмедиа, шоубизнесе и политике.
Другой эффективный приём: суть проблемы активно забалтывают на уровне операторов информации (журналистов, ведущих телепередач, общественников и тд), отсекая от дискуссии специалистов.
Затем, в момент, когда уже всем стало скучно и обсуждение проблемы зашло в тупик, приходит специальным образом подобранный профессионал и говорит: «Господа, на самом деле всё совсем не так. И дело не в том, а вот в этом. И делать надо то-то и то-то» — и даёт тем временем весьма определённое направление, тенденциозность которого задана движением «Окна».
Для оправдания сторонников легализации используют очеловечивание преступников посредством создания им положительного образа через не сопряжённые с преступлением характеристики.
«Это же творческие люди. Ну, съел жену и что?»
«Они искренне любят своих жертв. Ест, значит любит!»
«У антропофилов повышенный IQ и в остальном они придерживаются строгой морали»
«Антропофилы сами жертвы, их жизнь заставила»
«Их так воспитали» и т.д.
Такого рода выкрутасы — соль популярных ток-шоу.
«Мы расскажем вам трагическую историю любви! Он хотел её съесть! А она лишь хотела быть съеденной! Кто мы, чтобы судить их? Быть может, это — любовь? Кто вы такие, чтобы вставать у любви на пути?!»
МЫ ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ
К пятому этапу движения Окна Овертона переходят, когда тема разогрета до возможности перевести её из категории популярного в сферу актуальной политики.
Начинается подготовка законодательной базы. Лоббистские группировки во власти консолидируются и выходят из тени. Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников легализации каннибализма. Политики начинают катать пробные шары публичных высказываний на тему законодательного закрепления этой темы. В общественное сознание вводят новую догму — «запрещение поедания людей запрещено».
Это фирменное блюдо либерализма — толерантность как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение губительных для общества отклонений.
Во время последнего этапа движения Окна из категории «популярное» в «актуальную политику» общество уже сломлено. Самая живая его часть ещё как-то будет сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей. Но в целом уже общество сломлено. Оно уже согласилось со своим поражением.
Приняты законы, изменены (разрушены) нормы человеческого существования, далее отголосками эта тема неизбежна докатится до школ и детских садов, а значит следующее поколение вырастет вообще без шанса на выживание. Так было с легализацией педерастии (теперь они требуют называть себя геями). Сейчас на наших глазах Европа легализует инцест и детскую эвтаназию.
КАК СЛОМАТЬ ТЕХНОЛОГИЮ
Описанное Овертоном Окно возможностей легче всего движется в толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, и, как следствие, нет чёткого разделения добра и зла.
Вы хотите поговорить о том, что ваша мать — шлюха? Хотите напечатать об этом доклад в журнале? Спеть песню. Доказать в конце концов, что быть шлюхой — это нормально и даже необходимо? Это и есть описанная выше технология. Она опирается на вседозволенность.
Нет табу.
Нет ничего святого.
Нет сакральных понятий, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание — пресекается немедленно. Всего этого нет. А что есть?
Есть так называемая свобода слова, превращённая в свободу расчеловечивания. На наших глазах, одну за другой, снимают рамки, ограждавшие обществу бездны самоуничтожения. Теперь дорога туда открыта.
Ты думаешь, что в одиночку не сможешь ничего изменить?
Ты совершенно прав, в одиночку человек не может ни черта.
Но лично ты обязан оставаться человеком. А человек способен найти решение любой проблемы. И что не сумеет один — сделают люди, объединённые общей идеей. Оглянись по сторонам.
http://zuhel.livejournal.com/465630.html
zuhel
January 14th, 14:32
Всё прогрессивное человечество, как нам говорят, абсолютно естественным образом приняло геев, их субкультуру, их право заключать браки, усыновлять детей и пропагандировать свою сексуальную ориентацию в школах и детских садах. Нам говорят, что всё это — естественный ход вещей.
Нам лгут.
Ложь о естественном ходе вещей опроверг американский социолог Джозеф Овертон, описавший технологию изменения отношения общества к некогда принципиальным для этого общества вопросам.
Прочитайте это описание и станет понятно, как легализуют гомосексуализм и однополые браки. Станет совершенно очевидно, что работа по легализации педофилии и инцеста будет завершена в Европе уже в ближайшие годы. Как и детская эвтаназия, кстати.
Что ещё можно вытащить оттуда в наш мир, используя технологию, описанную Овертоном?
Она работает безотказно.
***
Джозеф П. Овертон (1960-2003), старший вице-президент центра общественой политики Mackinac Center. Погиб в авиакатастрофе. Сформулировал модель изменения представления проблемы в общественном мнении, посмертно названную Окном Овертона.
***
Джозеф Овертон описал, как совершенно чуждые обществу идеи были подняты из помойного бака общественного презрения, отмыты и, в конце концов, законодательно закреплены.
Согласно Окну возможностей Овертона, для каждой идеи или проблемы в обществе существует т.н. окно возможностей. В пределах этого окна идею могут или не могут широко обсуждать, открыто поддерживать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно. Окно двигают, меняя тем самым веер возможностей, от стадии «немыслимое», то есть совершенно чуждое общественной морали, полностью отвергаемое до стадии «актуальная политика», то есть уже широко обсуждённое, принятое массовым сознанием и закреплённое в законах.
Это не промывание мозгов как таковое, а технологии более тонкие. Эффективными их делает последовательное, системное применение и незаметность для общества-жертвы самого факта воздействия.
Ниже я на примере разберу, как шаг за шагом общество начинает сперва обсуждать нечто неприемлемое, затем считать это уместным, а в конце концов смиряется с новым законом, закрепляющим и защищающим некогда немыслимое.
Возьмём для примера что-то совершенно невообразимое. Допустим, каннибализм, то есть идею легализовать право граждан на поедание друг друга. Достаточно жёсткий пример?
Но всем очевидно, что прямо сейчас (2014г.) нет возможности развернуть пропаганду каннибализма — общество встанет на дыбы. Такая ситуация означает, что проблема легализации каннибализма находится в нулевой стадии окна возможностей. Эта стадия, согласно теории Овертона, называется «Немыслимое». Смоделируем теперь, как это немысливое будет реализовано, пройдя все стадии окна возможностей.
ТЕХНОЛОГИЯ
Ещё раз повторю, Овертон описал ТЕХНОЛОГИЮ, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею.
Обратите внимание! Он не концепцию предложил, не мысли свои сформулировал некоторым образом — он описал работающую технологию. То есть такую последовательность действий, исполнение которой неизменно приводит к желаемому результату. В качестве оружия для уничтожения человеческих сообществ такая технология может быть эффективнее термоядерного заряда.
КАК ЭТО СМЕЛО!
Тема каннибализма пока ещё отвратительна и совершенно не приемлема в обществе. Рассуждать на эту тему нежелательно ни в прессе, ни, тем более, в приличной компании. Пока это немыслимое, абсурдное, запретное явление. Соответственно, первое движение Окна Овертона — перевести тему каннибализма из области немыслимого в область радикального.
У нас ведь есть свобода слова.
Ну, так почему бы не поговорить о каннибализме?
Учёным вообще положено говорить обо всём подряд — для учёных нет запретных тем, им положено всё изучать. А раз такое дело, соберём этнологический симпозиум по теме «Экзотические обряды племён Полинезии». Обсудим на нём историю предмета, введём её в научный оборот и получим факт авторитетного высказывания о каннибализме.
Видите, о людоедстве, оказывается, можно предметно поговорить и как бы остаться в пределах научной респектабельности.
Окно Овертона уже двинулось. То есть уже обозначен пересмотр позиций. Тем самым обеспечен переход от непримиримо отрицательного отношения общества к отношению более позитивному.
Одновременно с околонаучной дискуссией непременно должно появиться какое-нибудь «Общество радикальных каннибалов». И пусть оно будет представлено лишь в интернете — радикальных каннибалов непременно заметят и процитируют во всех нужных СМИ.
Во-первых, это ещё один факт высказывания. А во-вторых, эпатирующие отморозки такого специального генезиса нужны для создания образа радикального пугала. Это будут «плохие каннибалы» в противовес другому пугалу — «фашистам, призывающим сжигать на кострах не таких, как они». Но о пугалах чуть ниже. Для начала достаточно публиковать рассказы о том, что думают про поедание человечины британские учёные и какие-нибудь радикальные отморозки иной природы.
Результат первого движения Окна Овертона: неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы — созданы «градации серого».
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Следующим шагом Окно движется дальше и переводит тему каннибализма из радикальной области в область возможного.
На этой стадии продолжаем цитировать «учёных». Ведь нельзя же отворачиваться от знания? Про каннибализм. Любой, кто откажется это обсуждать, должен быть заклеймён как ханжа и лицемер.
Осуждая ханжество, обязательно нужно придумать каннибализму элегантное название. Чтобы не смели всякие фашисты навешивать на инакомыслящих ярлыки со словом на букву «Ка».
Внимание! Создание эвфемизма — это очень важный момент. Для легализации немыслимой идеи необходимо подменить её подлинное название.
Нет больше каннибализма.
Теперь это называется, например, антропофагия. Но и этот термин совсем скоро заменят ещё раз, признав и это определение оскорбительным.
Цель выдумывания новых названий — увести суть проблемы от её обозначения, оторвать форму слова от его содержания, лишить своих идеологических противников языка. Каннибализм превращается в антропофагию, а затем в антропофилию, подобно тому, как преступник меняет фамилии и паспорта.
Параллельно с игрой в имена происходит создание опорного прецедента — исторического, мифологического, актуального или просто выдуманного, но главное — легитимированного. Его найдут или придумают как «доказательство» того, что антропофилия может быть в принципе узаконена.
«Помните легенду о самоотверженной матери, напоившей своей кровью умирающих от жажды детей?»
«А истории античных богов, поедавших вообще всех подряд — у римлян это было в порядке вещей!»
«Ну, а у более близких нам христиан, тем более, с антропофилией всё в полном порядке! Они до сих пор ритуально пьют кровь и едят плоть своего бога. Вы же не обвиняете в чём-то христианскую церковь? Да кто вы такие, чёрт вас побери?»
Главная задача вакханалии этого этапа — хотя бы частично вывести поедание людей из-под уголовного преследования. Хоть раз, хоть в какой-то исторический момент.
ТАК И НАДО
После того как предоставлен легитимирующий прецендент, появляется возможность двигать Окно Овертона с территории возможного в область рационального.
Это третий этап. На нём завершается дробление единой проблемы.
«Желание есть людей генетически заложено, это в природе человека»
«Иногда съесть человека необходимо, существуют непреодолимые обстоятельства»
«Есть люди, желающие чтобы их съели»
«Антропофилов спровоцировали!»
«Запретный плод всегда сладок»
«Свободный человек имеет право решать что ему есть»
«Не скрывайте информацию и пусть каждый поймёт, кто он — антропофил или антропофоб»
«А есть ли в антропофилии вред? Неизбежность его не доказана».
В общественном сознании искусственно создаётся «поле боя» за проблему. На крайних флангах размещают пугала — специальным образом появившихся радикальных сторонников и радикальных противников людоедства.
Реальных противников — то есть нормальных людей, не желающих оставаться безразличными к проблеме растабиурования людоедства — стараются упаковать вместе с пугалами и записать в радикальные ненавистники. Роль этих пугал — активно создавать образ сумасшедших психопатов — агрессивные, фашиствующие ненавистники антропофилии, призывающие жечь заживо людоедов, жидов, коммунистов и негров. Присутствие в СМИ обеспечивают всем перечисленным, кроме реальных противников легализации.
При таком раскладе сами т.н. антропофилы остаются как бы посередине между пугалами, на «территории разума», откуда со всем пафосом «здравомыслия и человечности» осуждают «фашистов всех мастей».
«Учёные» и журналисты на этом этапе доказывают, что человечество на протяжении всей своей истории время от времени поедало друг друга, и это нормально. Теперь тему антропофилии можно переводить из области рационального, в категорию популярного. Окно Овертона движется дальше.
В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ
Для популяризации темы каннибализма необходимо поддержать её поп-контентом, сопрягая с историческими и мифологическими личностями, а по возможности и с современными медиаперсонами.
Антропофилия массово проникает в новости и токшоу. Людей едят в кино широкого проката, в текстах песен и видеоклипах.
Один из приёмов популяризации называется «Оглянитесь по сторонам!»
«Разве вы не знали, что один известный композитор — того?.. антропофил.»
«А один всем известный польский сценарист — всю жизнь был антропофилом, его даже преследовали.»
«А сколько их по психушкам сидело! Сколько миллионов выслали, лишили гражданства!.. Кстати, как вам новый клип Леди Гаги «Eat me, baby»?
На этом этапе разрабатываемую тему выводят в ТОП и она начинает автономно самовоспроизводиться в массмедиа, шоубизнесе и политике.
Другой эффективный приём: суть проблемы активно забалтывают на уровне операторов информации (журналистов, ведущих телепередач, общественников и тд), отсекая от дискуссии специалистов.
Затем, в момент, когда уже всем стало скучно и обсуждение проблемы зашло в тупик, приходит специальным образом подобранный профессионал и говорит: «Господа, на самом деле всё совсем не так. И дело не в том, а вот в этом. И делать надо то-то и то-то» — и даёт тем временем весьма определённое направление, тенденциозность которого задана движением «Окна».
Для оправдания сторонников легализации используют очеловечивание преступников посредством создания им положительного образа через не сопряжённые с преступлением характеристики.
«Это же творческие люди. Ну, съел жену и что?»
«Они искренне любят своих жертв. Ест, значит любит!»
«У антропофилов повышенный IQ и в остальном они придерживаются строгой морали»
«Антропофилы сами жертвы, их жизнь заставила»
«Их так воспитали» и т.д.
Такого рода выкрутасы — соль популярных ток-шоу.
«Мы расскажем вам трагическую историю любви! Он хотел её съесть! А она лишь хотела быть съеденной! Кто мы, чтобы судить их? Быть может, это — любовь? Кто вы такие, чтобы вставать у любви на пути?!»
МЫ ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ
К пятому этапу движения Окна Овертона переходят, когда тема разогрета до возможности перевести её из категории популярного в сферу актуальной политики.
Начинается подготовка законодательной базы. Лоббистские группировки во власти консолидируются и выходят из тени. Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников легализации каннибализма. Политики начинают катать пробные шары публичных высказываний на тему законодательного закрепления этой темы. В общественное сознание вводят новую догму — «запрещение поедания людей запрещено».
Это фирменное блюдо либерализма — толерантность как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение губительных для общества отклонений.
Во время последнего этапа движения Окна из категории «популярное» в «актуальную политику» общество уже сломлено. Самая живая его часть ещё как-то будет сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей. Но в целом уже общество сломлено. Оно уже согласилось со своим поражением.
Приняты законы, изменены (разрушены) нормы человеческого существования, далее отголосками эта тема неизбежна докатится до школ и детских садов, а значит следующее поколение вырастет вообще без шанса на выживание. Так было с легализацией педерастии (теперь они требуют называть себя геями). Сейчас на наших глазах Европа легализует инцест и детскую эвтаназию.
КАК СЛОМАТЬ ТЕХНОЛОГИЮ
Описанное Овертоном Окно возможностей легче всего движется в толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, и, как следствие, нет чёткого разделения добра и зла.
Вы хотите поговорить о том, что ваша мать — шлюха? Хотите напечатать об этом доклад в журнале? Спеть песню. Доказать в конце концов, что быть шлюхой — это нормально и даже необходимо? Это и есть описанная выше технология. Она опирается на вседозволенность.
Нет табу.
Нет ничего святого.
Нет сакральных понятий, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание — пресекается немедленно. Всего этого нет. А что есть?
Есть так называемая свобода слова, превращённая в свободу расчеловечивания. На наших глазах, одну за другой, снимают рамки, ограждавшие обществу бездны самоуничтожения. Теперь дорога туда открыта.
Ты думаешь, что в одиночку не сможешь ничего изменить?
Ты совершенно прав, в одиночку человек не может ни черта.
Но лично ты обязан оставаться человеком. А человек способен найти решение любой проблемы. И что не сумеет один — сделают люди, объединённые общей идеей. Оглянись по сторонам.
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
День капитуляции Украины
Я пишу пока что, так как эта тактика основана на неэкономном расходовании человеческого ресурса. То есть, её эффективность закончится ровно в тот момент, когда Украина потеряет возможность поддерживать численность фронтовых группировок за счёт новых и новых волн мобилизации.
Российские войска продвигаются медленно. Официальная версия объясняет невысокие темпы наступления тем, что мы де бережём мирное население. Мы действительно не стреляем по жилым кварталам умышленно.
Но война есть война и чем дольше она идёт, тем больше мирного населения погибнет от разного рода случайностей. В то же время, любому непредубеждённому человеку понятно, что быстрое продвижение мешает противнику создать прочную оборону (он просто не успевает это сделать), а быстрая победа уменьшает и неизбежные жертвы среди мирного населения.
Но изменение тактики (переход к глубоким прорывам) привело бы к резкому росту потерь среди российских военнослужащих. В условиях, когда военное дело вновь (как в средние века) становится достоянием профессионалов, узких специалистов, постоянно совершенствующихся в своей специальности, мы не можем себе позволить роскошь терять тысячами российских солдат и офицеров.
Если придётся пополнять части не профессионалами-контрактниками, а мобилизованными, армия быстро перестанет быть современной (недостаточно профессиональный личный состав просто не сможет полноценно использовать современное вооружение) и превратится в подобие украинской, базирующейся на пушечном мясе (числом поболее, ценою подешевле).
Так что, в первую очередь наша тактика основана на желании сберечь своих солдат, а уж во вторую мирное население. И этого не следует стесняться. Мы и так делаем слишком много для того, чтобы уменьшить страдания условно мирного населения, которое консолидировалось вокруг Зеленского и до сих пор верит в победу украинского оружия.
Украина вооружила массовую армию. Во всех силовых структурах (включая ВСУ, СБУ, СВР, полицию, Нацгвардию, Погранвойска и Территориальную оборону), по официальным украинским данным задействовано до миллиона человек. Из них до семисот тысяч это непосредственно воюющие ВСУ и Территориальная оборона. На линии фронта Украина постоянно имеет 350-400 тысяч бойцов. Примерно триста тысяч составляют тыловые гарнизоны и резервные группировки, готовящие пополнение для фронтовых частей, а также предназначенные для смены окончательно потерявших боеспособность соединений, отводимых в тыл на отдых и пополнение или переформирование.
Мы уже не можем говорить, что нацисты составляют абсолютное меньшинство, силой оружия подавляя волю украинского народа. Выставить миллионную армию из числа мобилизованных может только сплочённое вокруг идеи защиты нацистского режима общество. Иначе армия действительно повернула бы оружие против власти. Солдат не пойдёт на смерть, если не ощущает моральной поддержки своей семьи, друзей, знакомых. Так что украинское общество на сегодня является полноценным соучастником нацистского режима. Таким же соучастником, каким было немецкое общество в 1933-1945 годах. Не все украинцы нацисты. Но и не все немцы были нацистами, однако всё немецкое общество сплочённо поддерживало нацистский режим до его последнего дня.
Поэтому гуманизм по отношению к гражданским, безусловно, необходим. Но он не должен быть первым и единственным приоритетом сражающейся армии. В конце концов, цель войны – победа, а полевые кухни победителей, кормящие побеждённых, возникают после достижения этой главной цели.
Естественным будет тот вопрос, который вынесен нами в заглавие статьи: когда же можно ждать окончательной победы над Украиной, исходя из избранной сторонами тактики, численным и техническим составом задействованных группировок?
Как правило в ходе боевых действий наступает переломный момент, когда одна из армий внезапно теряет веру в победу, её дух надламывается и она разваливается, прекращая сопротивление. Иногда такой надлом происходит на пороге победы и почти сломленный противник, знающий, что исчерпал все возможности для сопротивления, не может поверить своему счастью, видя бегущего и сдающегося победоносного врага. Однако большей частью упадок духа имеет вполне материальные причины. Части теряют боеспособность и утрачивают веру в победу из-за высоких потерь и провалов в снабжении.
До провалов в снабжении пока, судя по всему далеко. Американцы не склонны менять концепцию, согласно которой Россию необходимо заставить воевать на Украине на истощение. До сих пор поставки оружия и боеприпасов Киеву только нарастали. Первоначально Запад в целом говорил только о помощи обмундированием и снаряжением. Затем речь зашла о стрелковом оружии, потом появились "Джавелины" и прочие ПТРК и ПЗРК, дальше пошли артиллерия, танки, системы залпового огня, теперь уже на Украину поставляются самолёты и вертолёты, ожидаются поставки тактических ракет, дальностью триста-пятьсот километров.
Проблема заключается в том, что Украина испытает дефицит снарядов основных советских калибров, а перешедшая на НАТОвские стандарты Восточная Европа большую часть своих складских запасов давно продала или утилизировала. США приходится искать для Украины снаряды по всему миру, так как полностью заместить украинскую артиллерию НАТОвскими калибрами (к которым американцы поставляют расходные материалы) пока не представляется возможным. Тем не менее можно предположить, что дополнительные поставки с Запада дадут возможность украинской артиллерии продержаться ещё минимум полгода. Она уже серьёзно уступает российской, хоть в начале кампании вела борьбу почти на равных. Что, собственно и дало возможность России сделать ставку на артиллерийское наступление – перемалывание украинских войск за счёт превосходства в артиллерии. Но пока что украинские артиллеристы сохраняют возможность поддерживать свои войска на ключевых направлениях боевых действий. Артподдержка ослабела, но полностью не исчезла. А бессмысленная стрельба по мирным кварталам Донецка свидетельствует, что и дефицит боеприпасов пока относительный.
Таким образом, ожидать, что Украина в ближайшем будущем утратит техническую возможность воевать пока не следует. Посмотрим, что происходит с живой силой и скоро ли истощится пушечное мясо.
Украинская власть декларировала проживание на подконтрольных ей территориях примерно сорока миллионов человек. Правда при этом в свои Киев записывал также три миллиона граждан ДНР/ЛНР. Дело, однако в том, что расчёт потребления хлеба не давал Украине и 37 миллионов. Реальная цифра подданных киевского режима была где-то в районе 25-27 миллионов. Но с началом СВО Киев потерял территории, которые населяло до начало военных действий 5-6 миллионов человек. По данным ООН Украину покинуло после начала СВО около 12 миллионов человек, из них 6 миллионов позднее вернулись.
Таким образом, после начала СВО Украина должна была потерять около 10 миллионов человек. Но учтём, что часть населения освобождённых территорий перебралась в подконтрольную Киеву зону, а часть из тех шести миллионов человек, которые покинули Украину выехали с освобождённых территорий в Россию. Поэтому, чтобы избежать двойного счёта потерянного населения, будем считать, что численность подконтрольных Киеву граждан Украины составляет 20 миллионов человек.
Половина их этих двадцати миллионов женщины. Хоть Киев и пытается увеличить мобилизационный ресурс за счёт введения воинской обязанности для женщин определённых профессий, надо понимать, что за редким исключением (профессиональные нацистски, пошедшие в снайперы, артиллеристы и т.д.) украинская женщина ни физически, ни морально к участию в боевых действиях не готова. Ими можно частично заменить мужчин в тыловых учреждениях, но надо иметь в виду, что тыловики, нестроевые, обычно набираются также из людей, которые служить на фронте не могут по причине слабого здоровья. Так что, десять миллионов отнимаем от мобилизационного потенциала сразу.
Ещё пять миллионов – это старики и дети, не подпадающие под мобилизацию по возрасту. Из оставшихся пяти миллионов часть не пройдут по здоровью, часть будет любыми способами уклоняться от мобилизации, часть является госслужащими у которых бронь, часть имеют дефицитные специальности и их нельзя призвать, чтобы не остановились стратегические предприятия (те же АЭС, ГЭС, ТЭС). В общей сложности доступными для мобилизации окажутся два миллиона человек.
Это много. Если исходить из численности наличного населения в 20 миллионов, то это десять процентов от всего населения. Очень редко страна ставит под ружьё больше людей. Есть отдельные примеры, когда мобилизовывали и 20 процентов от численности населения, но это уже жест отчаяния терпящего военную катастрофу государства, так как изъятие такого количества рабочих рук из народного хозяйства убивает страну экономически быстрее, чем она потерпит военное поражение.
Поскольку около миллиона уже призвано можно считать, что доступный для мобилизации ресурс составляет ещё миллион человек. Могло бы быть больше, но украинская армия уже несла потери и эти потери уже восполнялись за счёт мобилизационного потенциала. Поскольку же численность действующей армии Киеву пока удаётся удерживать примерно на одном уровне, потери были восполнены полностью. Теперь сочтём украинские потери.
// //
Украинский генштаб свои потери ясное дело не разглашает. Никто никогда не публикует цифры потерь, чтобы не давать информацию противнику и не расстраивать собственное население. Американцы оценивают вероятные потери Украины убитыми, раненными, пленными, пропавшими без вести и выбывшими из строя по иным причинам в 140-145 тыс. чел., без уточнения имеются ли в виду потери армейские или общие, по всем силовым структурам. Россия оценивает общие потери Украины в 175-190 тыс. чел. по всем силовым структурам. Эти цифры прекрасно коррелируют друг с другом. Если армия потеряла 140-145 тыс., то потери остальных силовиков как раз и должны были составить 35-45 тыс. Только в Мариуполе и только полк Нацгвардии "Азов"* (не входивший в ВС) потерял убитыми, раненными и пленными от полутора, до двух тысяч человек.
Для корректности возьмём за основу нижний предел. Если все силовики за полгода потеряли 175 тыс. чел., то за год они потеряют 350 тысяч. 280 тысяч нужны будут в качестве пополнения только армии. За два года эти цифры составят, соответственно, 700 тысяч и 560 тысяч. На этом Украина практически утратит способность поддерживать численность действующей армии за счёт очередных контингентов мобилизованных.
На деле это должно произойти раньше, поскольку с выбытием кадрового состава снижается качество войск и увеличиваются их потери. Потери также растут в результате всё большего технического преимущества России, в основном в артиллерии. Таким образом, возможность восполнять потери Украина должна потерять к лету-осени следующего года. Это и есть крайний срок, после которого капитуляция Киева становится неизбежной из-за утраты возможности воевать.
Распад армии и развал фронта может произойти и раньше. Психологическая усталость от войны обычно наступает внезапно и никто не может сказать, что так пагубно повлияло на вчера ещё вполне боеспособные войска, что сегодня они массово бегут сдаваться. Обычно это целый комплекс трудноуловимых причин.
Мы определяем лишь верхнюю границу продолжительности сопротивления Украины. Она может продержаться ещё около года (плюс-минус два-три месяца) в случае если армия и население проявят волю держаться до конца, до тех пор, пока не исчерпаны материальные возможности сопротивляться. Развал же фронта по причине психологического слома может произойти и через два месяца, и через три, а может и через год. Это слишком тонкая материя, чтобы её можно было просчитать.
фэндомы Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Россия и русские глазами «правильных» украинцев
Из всех украинских утюгов сегодня раздаются беспрестанные крики о том, что русские местных ненавидят и хотят их массово, независимо от пола и возраста, уничтожить физически. Сотворить-таки пресловутый «геноцид», который не успели довести до конца за несколько столетий «колониальной тирании». В такой обстановке жить действительно жутковато. Даже на западноукраинских землях, еще по большому счету не познакомившихся с трагическими военными реалиями. Однако, справедливости ради, надо отметить, что инфернальную атмосферу ненависти и страха по отношению к России и россиянам много десятилетий подряд галичане и прочие «правильные» украинцы создавали собственными усилиями.
Полезный опыт мультяшного крошки Енота на Украине, видимо, предали забвению в рамках декоммунизации. Зубоскаля и размахивая дубиной на весь окружающий мир, можно узреть врага даже в себе самом. Что уж говорить о западноукраинских жителях, которые в основной своей массе ментально заточены на непримиримую вражду со всем русским. Для них за границей с Россией испокон веков живут экзистенциальные враги (орки, рашисты, русня, ватники, москали, кацапы). И точка! Россиянам (и особенно русским) приписываются все собственные недостатки и человеческие пороки в гипертрофированной форме. А кто с этим не согласен, тот, без сомнения, считается врагом украинского народа.
На волне тактических успехов ВСУ уровень консолидации украинского общества вокруг галицийской идеологии пещерной русофобии достигает, вероятно, своего исторического максимума. Так, сентябрьская социология КМИС свидетельствует о том, что, по мнению 87 процентов украинских обывателей, «ни при каких обстоятельствах Украина не должна отказаться от любой из своих территорий, даже если война будет длиться дольше и будут угрозы для сохранения независимости». Обозреватель портала «Украина.Ру» Василий Стоякин в этой связи отмечает, что «состояние общественного мнения на Украине в целом благоприятно для “партии войны”. Потери на фронте и экономический кризис практически никак не отразились на готовности украинцев оказывать сопротивление российской “агрессии” и сохранении сплоченности общества вокруг власти. Даже люди, испытывающие сомнения в героических достоинствах Зеленского, уверены, что русские всё равно хуже».
С опорой на такое общественное мнение киевский Геббельс Михаил Подоляк имеет все основания утверждать: «Война должна дойти до единственно возможного финала. Никак иначе. Нас вообще не интересуют встречи ради встреч или тот же банальный российский переговорный “сценарий”. Нас интересует освобождение оккупированных территорий, существенные тактические поражения РФ, обязательные масштабные юридические процессы. Всё остальное — производное от этого». А публицист Владимир Скачко в свою очередь констатирует, что киевский режим «пребывает в эйфории от “контрнаступа” и уверен, что победит “орков Кремля” и “наваляет лично Путину”». Это у них две такие голубые мечты на которые почему-то не обращают внимания придворные психиатры».
Известно, что в основе актуального галицийского восприятия Русского мира лежат исключительно негативные эмоционально-поведенческие конструкции: абсолютное непонимание мотивации российских властей и общества, незнание реалий современной России, нежелание и неумение критически оценить свое отношение к происходящему. Все эти смысловые галлюцинации обуславливают в итоге лютую, замешанную на животном страхе иррациональную ненависть к российским соседям и русским согражданам.
Война послужила триггером возбуждения очередной волны антирусской истерии и завершила комплектацию логической структуры галицийской картины мира. «Мы ведь всегда говорили, что русские варвары придут нас убивать? Вот и дождались!» — твердят украинские «патриоты». Кто-нибудь еще сомневается, что «русня» это вообще нелюди? Даже если таковые на Украине остаются, им быстро заткнут рот, и хорошо, если не навсегда.
Неудивительно, что после начала СВО украинские социальные сети переполнились ультрапатриотическими мемами, всячески унижающими россиян. Вот, к примеру, один из самых мягких из них — о различиях и особенностях менталитета. Согласно ему, украинец «тянет всё в свой дом, любит копаться в своем огороде и ругать свое правительство». А русский «выносит всё из дому на пропой, любит залезать в чужой огород и ругать чужое правительство», а также «любит рассказывать о том, что приходится старшим братом всех славян, не зная при этом ни одного славянского языка».
За всеми этими перлами «народного творчества» стоит старая галицийская байка о беспробудных русских алкашах, валяющихся в грязи под покосившимся забором, зато гордящихся тем, что их авиация и флот патрулируют далекие параллели и меридианы. В примитивном хуторском сознании такая картина мира не укладывается. И дело не в том, кто больше выпивает. Западную Украину, мягко говоря, территорией трезвости также трудно назвать. Местечковые патриоты, убей, не могут понять, зачем противопоставлять свою позицию западным «побратымам»? Они действительно верят, что, согласно еще одному мему, «США — их добрый дедушка», «Канада — щедрая тетушка», а «Польша — старшая сестра». О каком суверенитете можно говорить с таким сказочным мировоззрением? Неудивительно, что геополитическая альтернатива, которую предлагает русский мир, «правильных» украинцев попросту пугает.
В последнее время местные также любят порассуждать на тему, что они и есть та самая «Русь изначальная». В отличие от московитов с их «ордой». И эта мифическая Украина-Русь является органичной частью панъевропейского проекта. Что, в свою очередь, свидетельствует о важной роли украинства в обеспечении превосходства «высокоразвитого» Запада над остальным «диким» миром. Они не могут себе даже представить, что россияне абсолютно не комплексуют перед «культурной» частью человечества и являются самодостаточной цивилизацией. Суррогатные идеи безграничной свободы, к которой якобы от рождения стремятся «свидомые» украинцы, противоречат самому существу московского имперского проекта, направленного на созидание, а не на бессмысленную вечную боротьбу (борьбу) и тугу (печаль).
Подсознательно чувствуя свою добровольно принятую ничтожность перед западными хозяевами, «правильные» украинцы обзывают рабами и холопами русских, леча свои комплексы и заодно активно потакая темникам глобальной либеральной пропаганды.
В кульминации милитаристской истерии идеологи украинства наперегонки упражняются в дегуманизации русских и дискредитации Русского мира, двумя руками открещиваясь от всех родственных связей и общей истории. И они искренне верят, что в этом «благородном» в их понимании деле им удастся окончательно сжечь все мосты.
А свою новую идентичность «правильные» украинцы ищут, естественно, на Западе. Мэр Львова Андрей Садовый, к примеру, «убежден, что сегодня мы (украинцы и поляки. — Авт.) закладываем основы нашего будущего сосуществования и нового союза. Вместе мы хорошо осознаем, как вряд ли кто-нибудь другой, что такое Россия де-факто. К нашей общей группе, несомненно, принадлежат литовцы, следует упомянуть также британцев и всех тех, кто готов бороться или жертвовать, защищая наши ценности, прежде всего заключающиеся в том, чтобы быть свободными людьми и жить в свободной стране, независимо от обстоятельств».
Не дай бог никому испытать все радости свободной жизни в сегодняшней Украине! Местные власти, что неудивительно, валят свои проблемы с больной головы на здоровую, постоянно рассказывая согражданам об ужасах российской тирании.
В ход идут и откровенные байки в жанре сельского фэнтези. Для публики попроще заходят россказни о бесчисленных двойниках Путина и скором хакерском ограблении всего российского бюджета. Для более продвинутой публики задвигают истории позаковыристее. Например, американский психиатр и профессор Калифорнийского университета Джеймс Фэллон в материале для The Insider пишет: «В поведении Путина можно усмотреть черты серьезного помутнения рассудка. Гадать, что именно к ним привело, бессмысленно, это может быть что угодно — от третичного сифилиса и опухоли до нейродегенеративных заболеваний, но судя по тому, что Путин от напыщенного нарциссизма перешел к паранойе, к открыто враждебному, компульсивному, неуравновешенному поведению, какие-то дегенеративные процессы в его мозге, например, в нижней части префронтальной коры и в передней части височной доли уже, вероятно, идут. Путин никогда не отличался импульсивностью, но теперь непроницаемый покер-фейс агента КГБ в прошлом. Произошли глубинные перемены, и гипотеза о нейродегенеративном заболевании вполне вписывается в картину». Что ж, кого-то вдохновляет и эта ахинея. А ведь есть еще Гордон с Арестовичем…
А пока тамошние патриоты тренируются на кошках в лечении болезней мозга, украинский банкир Сергей Фурса очень метко резюмирует актуальное отношение «правильных» украинцев к России: «Есть ли у нас союзники в России? Нет. И не может быть. Именно потому, что Россия — экзистенциальный враг Украины. И нам нужно не только выкинуть российские войска из Украины, но и добиться распада России. И никто в самой империи не будет нас в этом поддерживать».
В оценках Фурсы наблюдаем абсолютную преемственность поколений украинских борцов-русофобов. Более чем сто лет назад автор брошюры «Самостийна Украина» (вышла в печать в 1900 году во Львове) этнический поляк и рьяный украинофил Николай Михновский в своем открытом письме министру внутренних дел Российской империи уроженцу Киева Дмитрию Сипягину утверждал: «Украинская нация должна свергнуть господство чужестранцев, потому что они обгаживают саму душу нации. Должна добыть себе свободу, хотя бы зашаталась вся Россия! Должна добыть себе освобождение из рабства национального и политического, хотя бы пролились реки крови!»
Ну что тут скажешь? Дождались. Реки крови уже так просто не остановишь. Но ведь вы сами об этом мечтали, панове? Распад России — задача амбициозная. А что с вами будет, если Россия мобилизует все свои ресурсы перед лицом такой угрозы? Лучше об этом не думать, а продолжать нагнетать ситуацию и повышать ставки? Так или иначе, ближайшее будущее даст всем ответ по заслугам.
Смогут ли «правильные украинцы галицийского разлива» и русские люди мирно сосуществовать в дальнейшем? С позиций сегодняшнего дня это кажется невозможным. Однако история учит нас, что ничего неосуществимого в подлунном мире не бывает. Правда, для этого «правильные» украинцы должны пережить глубокий, но жизненно необходимый катарсис. Без него текущие военные действия не достигнут необходимого результата в плане денацификации. Таким образом, более-менее прочный мир, как всегда, достигается силой, а не благими причитаниями лицемеров-пацифистов, в упор не желающих видеть поражающие масштабы нацистской заразы, укоренившейся в украинском обществе.
Тимофей Марков,
https://alternatio.org/articles/articles/item/110192-rossiya-i-russkie-glazami-pravilnyh-ukraintsev
