Общество Память

Курск как маленькая информационная Украина и "Вторая Тихоокеанская эскадра" военблогеров

В 1992 году я закончил истфак Киевского государственного университета и начал работать в МИД Украины.

Тогда же один мой коллега и приятель, который с 2014 года усиленно врастает в новую киевскую реальность, а тогда был приличным человеком, обнаружил, что в отдел Балканских стран МИД Украины уже почти приняли на работу молодого человека, который успел поработать на дипломатической должности в хорватском посольстве.

Такая практика редко применяется, но в принципе государство может нанимать иностранцев в свои посольства не только уборщицами, но и дипломатами. Повторю, это редкость, поскольку дипломатическая служба слишком чувствительна к возможной двойной лояльности такого сотрудника, но небогатые страны изредка практикуют наём на дипломатическую службу чужих граждан (естественно ограничивая их доступ к чувствительным материалам).

Если Украине МИД, пусть и маленький, достался в наследство от УССР, то Хорватия свою дипслужбу строила с нуля, а дипломатов, как генералов, нельзя набрать на улице сразу много – их надо вырастить, пусть и в ускоренном порядке. Очевидно поэтому на заре своего существования нынешняя Хорватия позволяла кое-где младший дипломатический персонал набирать из местных уроженцев.

Однако точно также как человек служивший в Абвере или 4-м управлении РСХА, может стать завербованным агентом НКВД, но не может стать его сотрудником, человека, только что служившего в иностранном посольстве может использовать как источник информации разведка, но он не может работать на том же направлении в МИД своей страны, по причине всё той же опасности двойной лояльности. Это логичное ограничение.

Приятель мой, ко всему прочему симпатизировал сербам, а хорватов не любил, поэтому он устроил скандал и бывшего сотрудника хорватского посольства в МИД Украины не взяли (тогда ещё так было можно). Но страшно сокрушался сотрудник управления кадров, который пытался провести это назначение. Он жаловался всем, кого только видел: "Что ж парню уже нельзя было пару зелёных заработать? Что за несправедливость?"

Тогда это было смешно. Но про эти "пару зелёных" я вспомнил через 12 лет, когда в 2004 году, не только СМИ и эксперты, подобные которым в России сейчас признаются иноагентами, но и разные кружки по вышиванию крестиком, фонды защиты бродячих кошек от домашних собак и специалисты по фэншую как с цепи сорвались – все внезапно полюбили Ющенко как отца родного и захотели с ним в Европу до того сильно, что даже майдан устроили.

Майдан ведь не сам по себе родился. Ему предшествовала более чем годичная информационная вакханалия по дискредитации всего что не Ющенко. Украинцам так же рассказывали, что если Ющенко не будет избран, то солнце не взойдёт, как американцам внушали (и внушают кстати) что Трамп – фашист и его избрание будет началом конца света. Хоть Трампа один раз уже избрали и конец света не наступил, многие до сих пор верят. В Ющенко-реформатора и архиевропейца верили ещё больше (почему-то самые ярые украинские европейцы рождаются в забитых сёлах Сумщины).

Весь этот информационный вал создали не агенты иностранных спецслужб и наёмники Госдепа. Нет. Эти только задавали направление, выполняя роль рулевого, поворачивающего штурвал по указанию заокеанского капитана. Большая часть информационного вала майдана была создана теми самыми ребятами, которым хотелось заработать "пару зелёных". Гранты на вышивание крестиком, на всякую зоофилию и на фэншуй выдавали люди, которые потом почему-то (надо же какая неожиданность?) решили, что именно Ющенко должен стать президентом Украины и толпа грантоедов пошла за ними как за дудочкой гамельнского крысолова. Вернее не за ними – за "парой зелёных".

Так до сих пор и идёт, теряя по пути людей и территории и приближаясь к полной аннигиляции.

Что произошло в Курской области?

Событие неприятное, но банальное – прорыв ограниченных сил противника на небольшую глубину. Более того – это не прорыв фронта с некоей оперативной или упаси боже стратегической целью – это набеговая операция, имеющая чисто информационный характер.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что в области, где военные действия не ведутся, где нет линии фронта, а до сих пор существует просто граница, войска находятся не в окопах, а в казармах. Держать армию в окопах без боевых действий – вернейшее средство в кратчайшие сроки подорвать её боевой дух и особенно дисциплину бессмысленностью лишений.

Казармы построены не вдоль границы, а в глубине территории, потому, что военным надо не только где-то спать, но и что-то есть (а это что-то надо подвозить и желательно не за тридевять земель, их жёнам надо где-то работать, детям учиться и т.д.). Технику надо где-то ремонтировать, ГСМ и боеприпасы где-то хранить, нужны аэродромы – всё это просто физически невозможно расположить в приграничной полосе, а многое из этого размещать там не нужно и даже опасно.

В общем, гарнизоны ни в сёлах на три дома, ни даже на триста домов не стоят – границу охраняют пограничники и даже части усиления находятся на определённой глубине. Потому что при классическом прорыве – реальном наступлении с целью занятия территории, армия движется относительно медленно, подавляя по пути опорные пункты, обеспечивая фланги, подтягивая тылы. Соответственно, есть время подтянуть резервы и локализовать прорыв на ранней стадии.

Но мы имеем дело с набеговой операцией. А она развивается по совсем другим канонам. Осуществляется прорыв границы и в него устремляются десятки, а если есть возможность то и сотни мелких мобильных групп – 8-15 человек, на двух-четырёх армейских внедорожниках или даже гражданских автомобилях (в последнем случае они вовсе могут смешиваться на дороге с гражданским транспортом – на отличишь, особенно сверху). Каждая группа движется до первого препятствия – до места где ей окажут сопротивление. Немного постреляв она препятствие обходит и движется дальше. Подобного рода мобильные группы дополняются пешими ДРГ спецназа, идущими по лесным массивам.

Все они заходят/заезжают в окрестные сёла где априори не может быть гарнизонов – фотографируются, немного бесчинствуют и едут дальше. За день группа идущая пешком может отработать пару-тройку сёл и столько же диверсий на дороге (обстрел гражданских машин). Группа на транспорте, соответственно, отработает десяток сёл или больше. Их задача – продвинуться на максимальную глубину (если получится, то пострелять даже на окраине областного центра или какого-то пункта, где есть серьёзный гарнизон и войти в который с ходу не получится).

Надо создать впечатление у населения, что враг везде, что он уже далеко в глубине страны, что произошла неожиданная катастрофа. Именно у населения, потому что штабы, в которые стекается информация о подобном прорыве, прекрасно знают как работать. Зона прорыва изолируется с запасом подходящими из глубины резервами. Постепенно создаётся сплошной фронт и, как только вражеские ДРГ начинают всюду натыкаться на аванпосты ВС РФ, удавка начинает неумолимо сжиматься, а захваченный врагом плацдарм неотвратимо сокращаться. Причём, чем больше враг ввёл на плацдарм сил, и чем упорнее пытается держаться, тем ему же хуже. Прочную долговременную оборону ни за неделю, ни за две не выстроишь (тем более за пару дней). Поэтому все силы, участвующие в такой информационной атаке и не успевшие вовремя сбежать, обречены на уничтожение.

О том, что ВСУ не планировали наступление с оперативными, тем более стратегическими целями свидетельствует не только рисунок их операции, но и место, избранное для удара. Куда они могут наступать? На Курск? А дальше? На Москву? На Астрахань? На Владивосток? Какой группировкой? Две-три-восемь тысяч? Да хоть бы и двадцать тысяч.

Непосредственно на фронте никогда не бывает боше трети от численности группировки. Потому, что есть штабы, части обеспечения, артиллерия, резервы и т. д. Кроме того, необходимо выделять силы для закрепления на занятой территории (гарнизоны, базы, блокпосты) и для охраны флангов. Чем дальше ушло в глубь острие прорыва, тем больше сил надо выделить на прикрытие флангов, а чтобы спрямить линию фронта и высвободить эти силы, надо наступать везде. При этом в Донбассе ВСУ продолжают бодро отступать в ускоряющемся темпе.

То есть при развитии нормальной армейской операции наступление группировки ВСУ должно было бы остановиться уже на глубине не более десяти километров от границы и в полосе шириной не более двадцати-тридцати километров. Но в набеговой операции, которая не ставит целью хотя бы временно занять и удержать территорию, в которой главное "показать флаг" как можно глубже в тылу и на как можно более широком фронте, и сто километров не предел, если ДРГ повезёт, то на гражданской машине (номера поменять или подделать не проблема) она может проехать и больше, тем более, что чем дальше от фронта, тем ниже бдительность. Другое дело, что это путь в один конец – чем дальше мобильная группа оторвалась от своих боевых порядков, тем меньше у неё шансов вернуться.

Но на такие операции не подписывают интеллектуалов, понимающих что их ждёт – там работают "адреналиновые пацаны", желающие показать свою "крутость" и уверенные в собственном бессмертии.

В конечном итоге, реально занятый ВСУ плацдарм остаётся примерно таким же, как оформился 6-7 августа. Это с десяток сёл между Коренево и Суджей, в которых украинцы пытаются организовать более-менее долговременную оборону. Опять-таки, без какой-то стратегической цели, для картинки. Всё остальное – разъезды и "пострелушки" мобильных групп, которые уже заканчиваются, потому что удавка на шее украинского "прорыва" неотвратимо сжимается.

Я понимаю, что местному населению, к которому вдруг пришла война, от этого не легче. Но война также приходила и приходит в Донецк и Луганск, В Севастополь и Белгород. Да мало ли куда на огромной территории России может залететь украинский беспилотник, они и московскую зону ПВО тестировали и, если бы почувствовали возможность прорыва, обязательно попытались бы организовать массированный налёт на столицу, а может ещё и попытаются – чего не сделаешь в отчаянии. Учитывая же, что находятся подонки, готовые за деньги не только релейный шкаф поджечь, но и кого-нибудь в машине взорвать, все под Богом ходим. Людей и до СВО убивали даже в закрытых посёлках под Москвой.

У нас любят говорить "при Сталине такого не было". Так вот при Сталине на подобного рода прорыв на второстепенном направлении просто не обратили бы внимания. Потому что всё равно никуда не прорвутся, а судьба летней кампании решается в Донбассе. При Сталине не было "военблогеров" и "Телеграмм". Тогда ничего, кроме того, что сообщило "Совинформбюро" просто не существовало. А распространителей слухов расстреливали, без всякого закона о фэйках и даже не разбираясь находятся ли они на зарплате в Абвере или по собственной инициативе несут в народ "обжигающую правду".

К сожалению любая новая технология несёт не только пользу, но и вред, в том числе смертельную опасность (вспомним банальный пример с атомной бомбой и атомным ледоколом). Пока что ни одно государство не научилось контролировать новые информационные технологии. Нас и китайцев спасает консолидация власти и народа вокруг идеи победы над коллективным Западом, задавшимся целью нас уничтожить. Поэтому мы меньше подвержены воздействию разного рода информационной заразы, чем "вышиватели крестиком" из предмайданной Украины.

В Европе и США, несмотря на их попытки закрыть и не пущать чужие СМИ, с контролем информационного пространства дела обстоят ещё хуже чем у нас. Но они, дольше варятся в этом соку и, хоть не могут обеспечить собственную безопасность, прекрасно знают как нанести ущерб другим. Технология та же – "пара зелёных". Сегодня она доведена до совершенства – деньги не надо даже платить, надо только понимать кто на чём и как зарабатывает.

Я далёк от мысли, что американцы или европейцы на глазах ФСБ платят нашим интеллектуальным инвалидам из социальных сетей с миллионными аудиториями. Зачем? Пусть им платят российский бизнес, размещающий рекламу и российские госструктуры за "подсветку" нужной информации. Надо только понимать принцип существования блогерской вольницы. Они живут заказами, а заказы тем денежнее, чем больше номинальная аудитория. Для того же, чтобы собрать аудиторию хотя бы тысяч в 300-500 человек и постоянно удерживать её внимание, необходим хайп. Человек так устроен, что большинство в любом обществе живёт эмоциями.

Наши интеллектуальные инвалиды в большинстве своём люди честные, поэтому искренне уверены, что несут в массы обжигающую правду (некоторое количество аферистов во внимание принимать не будем – аферисты есть во всех сферах деятельности, во всех профессиях). Но они физически не могут пройти мимо хайпа. Если блогер Х написал, что украинцы ворвались в Курск, а блогер У, вместо того, чтобы написать, что по его информации также и в Орёл, начнёт проверять информацию блогера Х на достоверность, то от блогера У просто уйдёт аудитория и не куда-нибудь, а к блогеру Х (как к "правдорубу").

Так что российское общество раскачивает та же "пара зелёных", что в своё время превратила украинское общество в дурно пахнущую субстанцию. И у большинства "правдорубов" нет негативной цели. Они просто хотят и дальше зарабатывать на обжигающей правде.

Однако российское государство уже не раз справлялось с подобного рода кризисами, связанными с отдельными общественными группами, пытавшимися присвоить себе право на правду. Давно ли релоцировавшиеся иноагенты чувствовали себя властителями дум, ногой отрывающими двери в самые высокие кабинеты?

В 2014 году в одной из своих статей, написанных весной для сайта РИА "Новости", я предупреждал либералов, что страна вступила в войну с Западом. Она может быть этого ещё не поняла, но скоро обязательно поймёт – Запад не оставит сомнений. Поэтому если они не сделают однозначный выбор в пользу страны и продолжат встраивать страну в Запад, страна от них избавится. Прошло десять лет и страна от них избавилась. Божьи мельницы мелят медленно, но в критические моменты способны резко ускоряться.

То, что произошло вокруг курского прорыва ВСУ – интеллектуальная Цусима военблогеров, которые так и не удосужились понять, что деньги на войне им позволяют зарабатывать пока они хотя бы не мешают государству. Поскольку же интеллектуальная Цусима военблогеров грозит перерасти в информационную Цусиму страны (современные войны проигрываются где угодно, но выигрываются исключительно в информационном пространстве), то если они не напрягут остатки мозга, государство, склонное мягко и неторопливо устанавливать свой контроль над новыми информационными технологиями, может внезапно (как это было с либералами) принять жёсткие меры. И тогда будет поздно спрашивать: "А нас за що?" За то, что сейчас вы, гордые как Вторая Тихоокеанская эскадра, несётесь навстречу японскому Императорскому флоту в Цусимском проливе, чтобы по итогу кануть на дно Японского моря.

Российская империя не сделала выводы из итогов Русско-японской войны, проигранной во многом благодаря деятельности революционеров, активно опиравшихся на СМИ, которые охотились за "парой зелёных" (в ту эпоху ещё за "парой золотых империалов") и канула. Большевики построили СМИ в три шеренги, заставили ходить строем и до тех пор, пока сами же не спустили их с цепи, никакой угрозы своей власти не чувствовали. Современная Россия смогла прекратить информационный бардак мягко, без построений, точечно удаляя из информационного пространства откровенно враждебные фигуры.

И тут-то возникла блогосфера. До начала СВО она никому особенно не мешала. Все группки по интересам варились в собственном соку: кто-то писал о котиках, кто-то о политике, самым большим спросом пользовались блоги про "роскошную жизнь" тех, кто путает роскошь с китчем. Но с началом СВО всех объединил интерес к военным действиям.

В подобных критических ситуациях большие массы людей стихийно качаются между шапкозакидательством ("нас все боятся, мы завтра Антарктиду снесём ядреным ударом") и паникой ("всё пропало три украинских танка перешли границу в Курской области и завтра их ждут во Владивостоке"). Желающие зарабатывать блогеры, моментально ставшие из любителей котиков профессиональными военными, просто вынуждены раскачиваться в унисон с раскачивающимся обществом, усиливая резонанс и увеличивая опасность обрушения.

Именно на такое психологическое давление на наше общество рассчитывают США, Европа и даже Украина, потерявшие надежду победить на поле боя, задавить экономически, понимающие, что проиграли, они надеются на повторение 1917 года или 1991 года – на внезапный моральный слом общества в победившем государстве. Враг над этим работает, а охотники за "парой зелёных" вольно, а в большинстве своём невольно, ему помогают.

Сами они ничего не поймут – как раньше либералы они уверены, что являются солью земли русской. Чтобы помочь им мягко, стоило бы ввести запрет на публикацию в социальных сетях материалов на тему СВО, не опубликованных ранее в официальных СМИ. Хочешь высказать мнение – напиши статью в любое официальное СМИ и дай ссылку на публикацию. А если тебя СМИ, несущие ответственность за публикации почему-то игнорируют, так может твоё мнение народу не очень-то и нужно, даже вредно? Или ты просто писать не научился, а значит и думать?

Ну а тем, кто и после этого не поймёт надо собирать чемодан. И не обязательно в релокацию, некоторые из особенно "правдивых" либералов завершили свою карьеру в тюрьме. Кстати, по вполне уголовным статьям, которые всегда найдутся для "пары зелёных", с которых очень редко платятся налоги.

https://ukraina.ru/20240813/1056833176.html

Сделал напоминалочку украинских перемог, с помощью которых планировалось и планируется перемогать клятых москалей

Источник и причина американского неприятия России

Ведущее американское геополитическое издание The National Interest сделало любопытное заявление. Новый избранный президент США Джо Байден убеждает нацию в желании восстановления либерального миропорядка, чтобы жить в мире с другими странами, но при этом называет Китай и Россию главными противниками Америки. Причем если Пекин маркируется как просто конкурент, то Россия преподносится в качестве основной стратегической угрозы.

Возникает закономерный вопрос: как же так? Вся предвыборная программа демократов в США строилась на убеждении избирателей в необходимости срочно разгребать ту гору ошибок, которую наворотил Трамп, в том числе нормализовывать испорченные отношения с соседями, в том числе с Ираном и Россией

Это выглядело пусть местами и спорно, но в целом логично. Демократам необходим мир. Глобальный, общий и либеральный. Практически такой, каким он был еще во времена Обамы.

И тут вдруг Россия снова главный враг. С чего бы это? Как вообще могло оказаться, что в мире с совокупным ВВП около 80 трлн долл. страна (цифры за 2019 год) с размером экономики в 1,6 трлн стала составлять фатальную угрозу для Америки, чей ВВП превышает 21 трлн?

Но если посмотреть внимательно, Байден оказывается не так уж и не прав. Особенно если ознакомиться с книгой немецкого экономиста Клауса Шваба «COVID-​19: великая перезагрузка», успевшей получить неофициальный титул манифеста глобализма. Основатель и бессменный президент Всемирного экономического форума в Давосе, создатель сообщества «Global Shapers Community» и преподаватель делового администрирования в университете Женевы знает, что говорит. Но, в отличие от Байдена, не являясь политиком или дипломатом, вещи он называет своими именами, прямо. Да и излагает их с позиции ярого сторонника глобализма.

Итоги выборов в США еще раз подтверждают верность выражения о том, что политика всегда является результатом экономики и вытекает из нее. Вот сформировалась в обществе достаточно обширная прослойка людей, получающих доход не с феода, а с производства и торговли, накопила она достаточно ресурсов, и прокатилась по «цивилизованному миру» волна буржуазных революций.

Новый класс потребовал свою долю власти и обеспечения гарантий ее сохранения в будущем. Что стало главной причиной формирования конструкции либерально-​демократического выборного государства как новой формы самоуправления общества.

Сегодня на наших глазах происходит процесс аналогичного смысла. А в США — потому, что именно Америка продолжает оставаться финансовым лидером планеты. Оттого, как в древности Нидерланды, она и с революционным сдвигом в капиталистической экономике столкнулась тоже первой.

Цивилизация, к которой мы привыкли, традиционно носила сугубо материальный характер. Деньги зарабатывались на добыче и производстве того, что можно было пощупать руками.

Возьмите, например, список крупнейших корпораций 1917 года. Первое место у US Steel с капиталом в 46,4 млрд долларов. Следом шли ATT — 14,1 млрд, Standard Oil of N.J. — 10,7 млрд, Bethlehem Steel — 7,1 млрд, Armor & Co. — 5,9 млрд и так далее. Исключительно одни производители.

Примерно похожей оставалась структура лидеров в 1967 году. Разве что первое место занимала IBM (258,6 млрд), второе — ATT (200,5 млрд), третье — Eastman Kodak (177 млрд).

Спустя еще 40 лет, в 2017, мир стал заметно меняться. ТОП-5 уже заняли компании, материальные лишь условно. Первое место у Apple (898 млрд), второе — у Alphabet (условно — другое имя всем известного Google, 719 млрд), третье — у Microsoft (644 млрд). На девятом всплыл финансовый монстр JPMorgan Chase (340 млрд), который не производил уже ничего.

А вот итог 2019 уже выглядит совершенно другим. Хотя в традиционном рейтинге Fortune Global 500 — 2019 в верхушке списка все еще стоят как бы производящие компании (в основном нефтегазового сектора), по размеру подконтрольного капитала (размеру активов) первая десятка мира безраздельно занята банками и только банками. Причем находящихся в их руках денег (25,95 трлн долл.) уже в 7 раз больше, чем у «традиционных материальных» компаний (3,61 трлн).

И вот эти ребята, как голландская буржуазия XVI — XVII века, только в этот раз в Америке, сегодня устроили свою революцию. Финансовую.

За Овальный кабинет тягались не Байден с Трампом, и даже не две основные старейшие американские партии. В битве за Белый дом сошлись два принципиально разных вида капитала — промышленный и финансовый, — и «ржавый пояс» в ней проиграл.

А победитель намерен переустроить мир под себя. Как именно — в деталях описано у Клауса Шваба. Потребитель должен быть бедным, но счастливым. Отсутствие у него собственности преподносится как достижение, якобы обеспечивающее свободу. Государство как институт, границы, паспорта и прочие элементы объявлены полностью устаревшим анахронизмом, лишь мешающим человеческому счастью и стремлению к индивидуальности. Под это дело должны быть снесены культурная, историческая и вообще любая традиционная основа, включая понятия семьи, пола, возрастных ролей.

Государство нужно лишь, чтобы платить людям безусловный доход, все остальное будут делать корпорации. Собственно, они уже делают. Достаточно посмотреть, какую жесткую цензуру ввели у себя владельцы социальных сетей, наплевав на то, что официально цензура в США юридически отсутствует. Дело за малым — добиться публичного права корпоративной экстерриториальности.

Да, они хотят стать мировым правительством, но не таким, как это понятие трактуется традиционно.

Мы привыкли принимать государство, даже самое тоталитарное, все равно публичным механизмом. В конце концов, даже в Германии Гитлера существовал механизм выборов. А уж в развитых демократиях руководство можно менять каждые 4−6 лет.

Словом, в привычном нам мире у общества есть с кого спрашивать за результаты управления. Особенно когда они его перестают устраивать. И есть кому указать на обязанность государства реализовывать социальную функцию перераспределения богатства от богатых к бедным. Во всяком случае, для удержания баланса его перераспределения в приемлемых обществом рамках.

Победивший транснациональный капитал функцию всемирного правительства трактует принципиально иначе. Если по-​простому, как правление «неизвестных отцов» из состава корпоративных советов директоров и правления акционеров. Которых никто не выбирал, и многих из которых общество не знает даже по фамилиям. Чтобы прибыли приватизировать, а убытки и социальные обязательства, наоборот, национализировать.

Добиться этого они могут только через максимальное ослабление общества и государственного института. Не только американского, а вообще в мире в целом. Чем на большее количество мелких групп (социальных, расовых, политических, гендерных, психологически, любых) оно окажется расколотым, тем сильнее в нем будет уровень внутренней грызни и тем легче этой кашей управлять. Именно отсюда растут ноги всяких там BLM и агрессивности антифа.

Именно таким этим «неизвестным отцам» желателен весь мир. А он, на их взгляд, состоит из пяти частей.

Из Соединенных Штатов, которые им только что получилось захватить. Хоть еще и не до конца.

Из Европы — как главного направления неоколонизации. Особенно если ее удастся раскрутить на переход к водородной энергетике, требующей ускоренного, за пару десятков лет, переустройства инфраструктуры, создававшейся в течение полутора столетий. Это большие деньги и большие доходы.

Из бедной Африки, потенциально интересной в качестве источника сырья, но в финансовом отношении слишком крошечной (совокупный ВВП стран Африки за 2019 год — 2,396 трлн долл.), чтобы отвлекаться на Черный континент сейчас. Сюда же относятся страны Южной и Центральной Америки.

Из Китая, только что застолбившего границы своего закрытого кластера в виде соглашения о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП), объединившего под своим контролем ВВП общим счетом в 25,56 трлн долл.

И мелкой, но очень вредной России, плохо вписывающейся в стратегию конкуренции западного глобального капитала с китайским. Откровенно говоря, в нее не вписывающуюся вообще никак.

Складывается неприятный для «неизвестных отцов» парадокс. Им для окончательной победы остро необходимо разрушить США как государственный институт. Но вместе с его ослаблением в мире возникает геополитический вакуум. На Ближнем Востоке, в Закавказье, в той же Африке, наконец. А природа не терпит пустоты. Освобождающееся место тут же заполняется русскими.

Вот скажи кто-​нибудь в конце 90-х, что на Африканский форум в Сочи в 2019 дружно и с большим интересом соберутся все страны Черного континента. Его бы подняли на смех. А тут вот — получите и распишитесь. Если так пойдет и дальше, а оно именно так и пойдет, то спустя весьма непродолжительное время Москва сумеет окучить Африку и присоединить её 2,396 трлн долларов к своему ВВП в 1,6 трлн, тем самым сформировав кластер, по экономической мощи наголову превосходящий Британию, Францию и Германию.

А самое главное заключается в том, что, продолжая успешно развиваться и повышать уровень жизни внутри себя, Россия противопоставляет западному социальному развалу общества все более привлекательную альтернативную модель жизни.

Нет, не в том, чтобы жить «как русские», хотя и это уже понемногу начинает привлекать. Главное, что в рамках предлагаемой ею «консервативной» концепции имеют перспективу сохраниться любые другие традиционные государства и их элиты. Сегодня также оказавшиеся под разрушительным ударом «неизвестных отцов».

И если так пойдет дальше, то в перспективе, к 2030 году, неизбежно формирование российско-​китайского геополитического союза, совокупная экономическая и военная мощь которого решительно превзойдет возможности западного транснационального финансового капитала.

Да и перспектива колонизации ЕС для него становится сомнительной. Хотя бы потому, что сам Евросоюз не факт, что сохранится. А уж если и его ключевые страны, хотя бы Германия, Австрия, Бельгия и Нидерланды окажутся затянуты в воронку российско-​китайской экономической гравитации, то у «неизвестных отцов» останется совсем мало пространства для паразитирования.

Важно отметить, что без России будущее мира «неизвестным отцам» видится достаточно простым. Год-​два на «ликвидацию тармпизма» внутри США. Еще примерно столько же, на закабаление Евросоюза. Что приводит всех примерно к 2024—2025 годам как к главному рубежу начала атаки на китайский кластер.

По одной простой причине. Пекину на достижение монолитности внутри ВРЭП необходимо 10, максимум 12 лет. По прохождении которых КНР сформирует устойчивую самодостаточную систему, пробиться внутрь которой западный транснациональный финансовый капитал уже не сможет. Он там будет банально никому не нужен. Для развития Китаю хватит собственных денег и емкости рынка своего азиатско-​тихоокеанского общего торгового пространства.

Следовательно, после 2030—2033 годов, а уж тем более после 2049 года, когда Поднебесная планирует закончить реализацию своего текущего глобального интеграционного проекта, Китай станет «неизвестным отцам» не по зубам. Даже в военном отношении.

Отсюда возникает стратегически важное временное окно — между 2024 и 2030 годами — в течение которого у условной «новой Америки», а точнее, того мира, который «неизвестные отцы» стремятся создать в результате свой революции, нужно непременно устроить большую войну с КНР. С достаточно реальными шансами на победу в ней. Во всяком случае, в нынешних представлениях о динамике развития геополитических тенденций.

И в этом чудесном плане именно Россия становится своего рода «камнем в сапоге». «Новые американские революционеры» ни в коем случае не могут позволить себе возникновения российско-​китайского союза.

В случае «большой войны», даже если «что-​то пойдет не так», Китай способен от силы превратить в радиоактивную пустошь пару-​тройку, ну ладно, десяток крупнейших городов США. Америке как государству станет больно — факт. А вот транснациональные финансовые корпорации такое способны перенести достаточно легко. Скажите, какой конкретно город требуется испарить, чтобы убить, например, условный Citigroup?

А вот если «на помощь Китаю» придет российский ядерный потенциал, партия сразу меняет характер и приводит к уничтожению всего мира. И тут уж будет не столь важным, кто попадет в рай, а кто просто сдохнет. Главное, что вместе с ним испарится и система западного транснационального капитала. Что делает военный вариант стратегии «неизвестных отцов» абсолютно бесполезным. А без него в долгосрочной перспективе, к последней четверти текущего века, проигрывают как раз уже они.

Отсюда и напрашивается, на их взгляд, единственный «разумный» вывод. Именно Россия сегодня является для Запада главной стратегической угрозой, требующей обязательной ликвидации как геополитический фактор в течение ближайших 4−5 лет. За это время ее требуется либо развалить-​покорить-поглотить, либо уничтожить. Без вариантов.

А так как сделать это военным путем уже невозможно, значит, давить они станут санкциями по любым «своим», кто пытается вести «бизнес с русскими». Так как на данный момент это единственное доступное уязвимое место России из двух еще существующих. Второе — попытаться еще раз раскачать российское общество на цветную революцию по типу какого-​нибудь майдана. Если не украинского, то хотя бы белорусского.

Потому что в их новом мире для России никакого места нет. Совсем.

Александр Запольскис

Из жизни насекомых или Херсонские протесты.

Стыдно.., стыдно быть гражданином Израиля! На всех международных спортивных чемпионатах и олимпиаде израильские спортсмены обязаны выступать только под нейтральным флагом!

Белорусская оппозиция и её верный Лукашенко

Если бы Александра Григорьевича Лукашенко не было, белорусской оппозиции пришлось бы его придумать. Впрочем, тогда бы и придумывать было бы некому, поскольку белорусская оппозиция - дело рук Лукашенко

В средине 90-х Александр Григорьевич бодро зачистил страну от остатков постперестроечных элит и начавшего формироваться прозападного движения, после чего создал достаточно устойчивый и даже популярный режим. Лукашенко сосредоточил в своих руках всю власть и перевёл руководство экономикой и финансами страны в ручной режим. Это позволило ему, экономно расходуя советское наследие и опираясь на помощь России, сохранить в Белоруссии приближённый к советскому уровень социальных стандартов, что для 90-х было немало.

Хозяйство у Лукашенко было небольшое — не трёхсотмиллионный СССР, а всего лишь Белоруссия — один из его самых маленьких осколков. Управлять им в ручном режиме было относительно легко. Сам он оказался хозяином достаточно рачительным. Поэтому кое в чём (дороги, обустройство городов) добился даже некоторых успехов, по сравнению с советским временем. Хоть надо признать, что и во времена СССР Белоруссия была достаточно чистеньким и ухоженным двориком.

До начала нулевых годов Лукашенко исправно продвигал идею постсоветской интеграции, при этом готов был Белоруссию с Россией интегрировать в любой момент, с опережением всех возможных графиков и независимо от намерений других постсоветских стран. Движущей силой этого интеграционного запала было понимание, что Ельцин немолод, нездоров и не популярен, а также уверенность, что Лукашенко должен быть его единственным преемником. Надо было успеть, пока Борис Николаевич ещё ходил и говорил, поэтому интеграционные документы подписывались влёт, да ещё и под постоянным давлением белорусских властей.

В 2000 году возникла первая проблема. Президентом внезапно стал Путин. Внезапно для Александра Григорьевича. Все более-менее адекватные наблюдатели давно пришли к выводу, что у Лукашенко нет ни одного шанса реализовать свою мечту. Если бы не Путин, преемником Ельцина мог бы стать Примаков. Крупный совместный политический проект раскручивали Лужков и Шойгу. В общем, достойных кандидатов в преемники в России хватало и каждый из них, по уровню общей образованности, интеллекта и политической адекватности российским реалиям мог дать Лукашенко сто очков вперёд и обыграть не напрягаясь.

Тем не менее, поначалу Лукашенко решил, что потерпит один президентский срок, всё равно общее гражданство и единое президентство ещё не согласованы, конституции двух стран не переписаны — работы на четыре года хватит. Но к 2004 году стало ясно, что, во-первых, Путин пришёл всерьёз и надолго, во-вторых большинство россиян с этим согласны, в-третьих, в окрестных постсоветских державах, вроде Украины, Молдавии, да и в самой Белоруссии рейтинги Путина стали бить рейтинги Лукашенко, который долго был самым популярным политиком на постсоветском пространстве, конкурируя, разве что с Нурсултаном Назарбаевым. Мечта возглавить Россию и, опираясь на её ресурс, стать политиком глобального значения, накрылась медным тазом.

С этого момента, Лукашенко заботился уже не о том, как стать президентом союзного государства, а как сохранить свою абсолютную власть в Белоруссии. Учитывая настроения народа и им же самим введённую в оборот интеграционистскую риторику, равно как и популярность Путина в Белоруссии, резко сменить курс государства было невозможно. Поэтому национализация внешней и внутренней политики заняла у Лукашенко пятнадцать лет.

Впрочем, Александр Григорьевич — человек эмоциональный и деятельный. Поэтому основные вехи его новой политики стали отчётливо видны уже в средине нулевых годов. Российские СМИ были полностью вытеснены из Белоруссии, пророссийские партии и политики изъяты из политического оборота, националистическая идеология литвинства получила государственную поддержку, западные НКО получили возможность свободно работать, проевропейская (прозападная) пропаганда массово полилась на учащуюся молодёжь и городские самозанятые слои.

Прошло пятнадцать лет — выросло два поколения, ушибленные как этой пропагандой, так и лукашенковской манерой руководства, при которой, если освещаемая тобой реальность не совпала с мнением «бацьки» (публичные высказывания Лукашенко свидетельствуют, что он действительно считает себя отцом народа и собственником государства), то тем хуже для тебя и для реальности. Надо иметь в виду, что всё это время в Белоруссии и на Западе режим Лукашенко подавался как пророссийский. Получалось, что это не белорусы его выбрали и не они поддержали учинённое им антиконституционное концентрирование власти в своих руках, а вроде как Россия навязала юным прозападным белорусам весь этот ужас.

К тому же лукашенковская пропаганда также не упускала случая макнуть Россию, представляя её белорусам страной непуганых олигархов, пасущих орды пьяных бездельников, которым просто повезло, поскольку газ и нефть у них сами выпрыгивают из земли и тут же запрыгивают в трубопроводы, из которых назад выпадают доллары в неограниченном количестве. Вот на эти-то доллары они и покупают у рачительных белорусов еду, чтобы было, чем водку закусывать.

Немудрено, что при такой постановке государственной пропаганды в Белоруссии становилось всё больше и больше противников как Лукашенко, так и интеграции с Россией. Лукашенко думал, что создание этой прозападной прослойки в обществе облегчит ему манёвр между Западом и Россией, но не учёл, что запустил процесс бесконтрольного роста прозападного кластера в ущерб пророссийскому.

Более того, внутренняя и информационная политика белорусских властей толкала в прозападный кластер более молодых, более самодостаточных, более честолюбивых и более энергичных белорусов. Причём для них для всех Лукашенко оказывался камнем, лежащем на их персональной столбовой дороге к счастью. Сам Александр Григорьевич мог думать по этому поводу что угодно, но они хотели, чтобы в Белоруссии было как в Европе и точно знали, что с Лукашенко так не будет. То есть, Лукашенко надо было убрать даже не потому, что «надоел» (это удобный лозунг-кричалка, лишь частично отражающий действительность), а потому, что с ним не берут в Европу.

С другой стороны, сторонники Лукашенко, которых в белорусском обществе достаточно много, оказались людьми абсолютно пассивными. Это и логично: Лукашенко 26 лет подавляет всякую инициативу и требует только слепого исполнения приказов, в конечном итоге такие инфантильные люди и остаются в его группе поддержки. В результате, когда Польша и Литва решили, что пора запускать майдан, оказалось, что, хоть прозападная часть и уступает численно пролукашпенковской раза в два, на улицы оппозиционеры способны выводить больше людей.

Все попытки организовать массовые пролукашенковский митинги провалились. Не только потому, что люди вели себя достаточно вяло, но и потому, что даже численно власть не смогла превзойти оппозицию (чаще всего уступала ей). Последние выступления Лукашенко показывают, что он очень обиделся. Обращаясь к прозападной части он говорил, что он же их вырастил (и это правда). За их «предательство» он обещал им все возможные кары, в первую очередь отлучение от государственной поддержки. А вот это глупость, которая и нужна полякам.

Конечно, точечно отлучать от бюджета наиболее активных и наглых лидеров оппозиции — святое дело. Но заявлять, что ты резко изменишь государственную политику по отношению к крупным социальным группам только потому, что они тебя не поддерживают — верх глупости. Ни в одной социальной группе никогда не бывает 100% врагов власти, хорошо, если 60-70% в состоянии насобирать. Остальные либо равнодушны, либо твои сторонники. Если ты заявляешь принцип коллективной ответственности, при котором твои сторонники также оказываются репрессированными, то они в результате становятся твоими противниками. То есть, ты сам же и расширяешь ряды своих врагов.

Повторю, бюджетные удары по оппонентам должны быть точечными и непубличными. Люди сами должны заметить, что успешен тот, кто поддерживает власть. Большая часть общества состоит из конформистов, равнодушных к политике. Они чисто инстинктивно повторяют политический выбор тех, кто достиг успеха. Если много лет, успешнее продвигались по службе и получали государственную поддержку прозападные деятели, они копировали их. Будут продвигаться и выдвигаться пророссийские, они потянуться в эту сторону. Не моментально, конечно, но достаточно быстро.

Точно так же Лукашенко обещал бонусы определённым социальным группам, которые его поддержали (рабочие, крестьяне, силовики и госаппарат в целом). Тоже ошибка. Во-первых, потому, что далеко не все поддержали. Многие выступили против, а многие просто не успели, пока затаились и демонстрируют лояльность. Во-вторых, потому, что коллективное поощрение столь же пагубно, как и коллективная ответственность. Получается, что мне уже ничего не надо делать, если я попал в правильную социальную группу, остаётся только ждать обещанных президентом плюшек.

В итоге, Лукашенко обиженно говорит своим группам поддержки, как из простого народа, так и из числа приближённых, что их без него перевешают, намекая на то, что они недостаточно активно его поддерживают. А зачем активничать? Всё же и так хорошо. Они же уже определены, как члены правильных социальных групп, достойных похвалы и поощрения просто по факту групповой принадлежности.

Лукашенко правильно применил силу против попытки государственного переворота. Но он отразил первый натиск и не знает, что делать дальше. Между тем оппозиция сменила тактику и пошла играть в долгую. В Варшаве понимают, что Лукашенко не изменится, что он и дальше попытается балансировать между Россией и Западом. Значит так или иначе ряды оппозиционеров будут пополняться, в том числе и благодаря политике властей. То есть, баланс будет медленно, но верно меняться в пользу оппозиции.

Что надо, чтобы ускорить этот процесс?

Необходимо радикализировать оппозицию и вызвать в самой многочисленной (аполитичной) группе обычных сторонников порядка сомнение в способности Лукашенко навести порядок. И что мы видим?

Несмотря на репрессивные меры властей, оппозиция уже три месяца (без двух недель) выводит людей на улицы. Напомню, что Янукович бежал из страны через три месяца после того, как на майдан с Мустафой Найемом вышли безобидные любители кофе и через два с половиной месяца после того, как Лёвочкин, видя, что майдан Найема выдохся, организовал провокацию с «онижедетьми», что дало повод для радикализации майдана.

Так вот, за три месяца киевского майдана, оппозиция ни разу не смогла организовать более-менее многочисленное шествие по городу. На Крещатике стояло сотни полторы палаток и постоянно тусовалось тысячи полторы человек. В моменты обострений собиралось 5-10 тысяч, которые и устраивали бои с «Беркутом». Перед ними Янукович и капитулировал 21 февраля 2014 года.

Белорусская оппозиция в Минске собирала не сотни тысяч (как она декларировала), но 10-20 тысяч стандартно и до сорока в пиковые дни. На объявленную акцию 25-го октября, несмотря на то, что власти угрожали даже стрелять на поражение, также собралось 3-5 тысяч (судя по кадрам, представленным оппозицией). Для заранее обречённой акции, за которую можно получить большой штраф или даже далеко не условный срок, это немало.

Почему оппозиция бросает своих людей на эти внешне бессмысленные акции? Потому, что она знает, что Лукашенко ответит силой, даже избыточной силой. Оппозиция достигает двух вещей: показывает, что общество не смирилось и борется, несмотря на репрессии, а также добивается эффекта «онижедетей»: «злой ОМОН зверски избивает прогрессивную молодёжь». Кроме того избыточное насилие всегда свидетельствует о том, что власть боится, что она не уверена в своей способности устоять. Это именно то, что надо Варшаве донести до белорусов и Лукашенко ей в этом успешно помогает.

Власти могут сколько угодно призывать родителей повлиять на детей, но опыт показывает, что происходит ровно наоборот. Взрослого ребёнка родитель остановить своими увещеваниями уже не может, зато если он попадёт в беду, родители будут на его стороне (сколь бы различны ни были их политические взгляды). Между ребёнком и государством большинство выберет ребёнка (тем более, если всё государство сконцентрировано в одной личности Лукашенко).

Есть и ещё один момент. Не знаю, прогнозировали ли его организаторы белорусских протестов или так вышло спонтанно, но постепенно противостояние выливается в конфликт между городом и деревней, а также творческой (образованной) частью общества и выполняющими приказ силовиками и бюджетниками. Лукашенко сам заложил основы этого конфликта, направляя прозападную (литвинско-европейскую) пропаганду в основном на молодёжь (старшие поколения переубедить было сложно).

На сегодня те, кто первый попал под это пропагандистский удар уже достигли тридцатилетия. Они сами преподают в школах и ВУЗах, двигают вперёд белорусскую науку, составляют большинство в перспективных высокотехнологичных отраслях. Такое разделение не получилось в России, частично получилось на Украине и, благодаря Лукашенко идеально получается в Белоруссии. Причём своим публичным делением общества на правильные и неправильные социальные группы (первые из которых государство будет поощрять, а вторые преследовать) Лукашенко углубляет этот раскол.

Не знаю, может быть ему, или его окружению, кажется, что они удачно воплощают доктрину «разделяй и властвуй», но на деле они толкают белорусское общество к гражданскому конфликту (который в перспективе легко перерастает в гражданскую войну).

Кадры разгонов демонстрации 25 октября впервые на моей памяти показали каких-то непонятных людей, в шлемах и с дубинками, но в полугражданской одежде и с опознавательными повязками на рукавах, которые разгоняли митингующих. Это что? Попытка подтвердить широко используемый лукашенковской пропагандой тезис, что скоро правильные белорусы выйдут бить змагаров? Тогда это хуже, чем преступление, это ошибка.

Во-первых, эти ребята действуют так профессионально и слажено, что нет никаких сомнений в том, что это не случайные «дружинники», а те же силовики, только в профиль. А ведь силовик при исполнении должен быть в форме, с надписями, личными номерами, жетонами и т.д. Требованиям непонятно кого, даже если он в шлеме и с дубинкой протестующий подчинятся не обязан.

Во-вторых, даже если поверить, что это вышли на улицы простые сторонники Лукашенко, то это ещё хуже. Когда граждане одного и того же государства бьют друг друга на улицах (даже, если ещё не стреляют) это и есть гражданская война. Митинги могут разгонять только сертифицированные силовики, ибо только государство имеет монопольное право на насилие. Если государство не в состоянии это право осуществить или добровольно отказывается от него в интересах каких-то общественных «активистов», значит противостоящие части общества начинают решать свой конфликт без участия государства, его (государства) остатки могут лишь присоединиться к одной из сторон конфликта или к обеим сразу.

Своими антимитинговыми действиями Лукашенко играет на руку Варшаве и вновь, как все последние 15 лет своими руками ослабляет свой режим. Белорусская власть совершенно правильно определила тот момент, когда митинги пошли на спад. Но, вместо того, чтобы постараться максимально сократить уличное насилие, постараться обойтись без столкновений ОМОНа с протестующими (а в большинстве случаев это было возможно), Лукашенко, стараясь ускорить подавление протестов, наоборот, увеличил силовой нажим.

При этом в своих выступлениях он совершено правильно говорит, что необходимо отделять экстремистов от простых протестующих и по-разному к ним подходить. Но на протяжении последних двух месяцев кадры задержаний мелких безобидных групп, просто идущих по улицам со своими бело-красно-белыми флагами, стало обыденностью.

Лукашенковская пропаганда подчёркивает, что этот флаг использовался коллаборационистскими формированиями во время Великой отечественной войны. Но, во-первых, это не помешало самому Лукашенко целый год управлять Белоруссией под этим флагом, во-вторых, практически все современные государственные флаги европейских и закавказских постсоветских государств использовались коллаборационистскими формированиями, поскольку немцы стремились присвоить им историческую национальную символику.

Подчеркну, безусловно надо жёстко пресекать случаи вандализма, нападения на силовиков при исполнении или на простых граждан, также необходимо жестоко наказывать за угрозы в любой форме высказанные в адрес своих политических противников. Такими методами выбивают наиболее активных и радикальных, а также пресекают тенденцию к развитию гражданского конфликта. Но когда ОМОН, в количестве превышающем количество протестующих, производит задержания ничего не ломающих и ни на кого не нападающих демонстрантов, когда митинг разгоняется только за то, что он оппозиционный, это ведёт к результату, противоположному желаемому.

Я уже писал, что Лукашенко вырастил достаточно серьёзную в плане численности (20-30% от всего белорусского общества) прозападную оппозицию. Это 2-3 миллиона человек. Всех пересажать невозможно. Их необходимо убедить, что общество их не поддерживает, а это можно сделать только разрешая мирные шествия и демонстрируя, что вся остальная Белоруссия в это время просто работает или просто отдыхает. Попытки провокаций должны пресекаться задержанием экстремиста или группы таковых, и только если толпа, пытается их поддержать, её следует разгонять.

Обычных протестующих необходимо оторвать от экстремистов. Это можно сделать, только работая с ними и демонстрируя действительно диверсифицированный подход. До тех пор, пока оппозиция едина, она непобедима. Репрессируя и изгоняя из страны всех подряд, Лукашенко заставляет оппозицию сплачивать ряды, играя на руку Варшаве.

Кроме того, необходимо окончательно оторвать оппозицию от её лидеров. Но, работая в нынешнем стиле, добиться этого невозможно. Что толку, что Тихановскую выперли из страны? Стало только хуже, поскольку теперь с ней работают профессиональные стилисты и спичрайтеры и сама она находится под полным контролем Запада. Современные средства массовой коммуникации позволяют ей общаться со своими сторонниками в режиме реального времени, находясь в любой точке планеты. Надо будет заменить Тихановскую — тут же появится новый лидер оппозиции. Современные технологии позволяют раскрутить его за сутки. Если будет надо, появится лидер оппозиции прямо в Минске, а, как только его задержат, место займёт следующий, и так без конца.

Пока Лукашенко будет заточен под проведение многовекторной политики, он будет стараться сохранять открытой дверь на Запад. Это значит, что на высших постах стране будет оставаться люди, ответственные за создание условий, способствующих развитию майдана. То есть даже на уровне государственных структур, оппозиция будет иметь определённую непубличную поддержку. Выбивать будут не самых опасных, а самых глупых. Ряды же глупых никогда не поредеют.

Только окончательно и бесповоротно согласившись на отказ от заигрываний с Западом и на ускоренную интеграцию с Россией, выведя из маргинального состояния, загнанные туда им политические силы, обеспечив свободную работу российских СМИ в Белоруссии, Лукашенко сможет опереться на поддержку активных, целеустремлённых людей, являющихся полной противоположностью прозападной части общества. Он даст обществу альтернативных лидеров. Они смогут и митинги антизападные собрать в разы многочисленнее, чем сегодняшняя оппозиция, и равнодушное нейтральное аполитичное болото раскачать в поддержку нового курса, как они раскачали его в поддержку Лукашенко в 90-е. Более того, они могут предложить успешный и перспективный неевропейский выбор, чего не может Лукашенко, заставляющий выбирать между собой и Европой. Всё же выбор между Россией и Европой более перспективен.

Конечно, ничего не происходит сразу, но получив доступ к власти и государственный ресурс, пророссийские политики могут значительно быстрее вернуть общество к идеалам постсоветской интеграции, чем проевропейцы бились над созданием слоя общества, болеющего евроинтеграцией.

Но Лукашенко продолжает наращивать насилие (что выгодно оппозиции) и нет никаких признаков осознания им необходимости применения более гибкой технологии подавления майдана.

https://ukraina.ru/opinion/20201026/1029385980.html