Деукраинизация: причины и перспективы
Украина «ще не вмерла», «але вмерти мусить». Это должно быть уже очевидно даже самым скептически настроенным в отношении российских успехов наблюдателям. На фоне осознания неизбежности краха украинской государственности российское патриотическое сообщество, в лучших своих традициях, завело бессмысленную и беспощадную дискуссию о том, какие города и веси бывшей Украины стоит присоединять к России, а какие нет, а также что делать с неприсоединёнными: отдать Польше, оставить независимыми.
Самые ограниченные, заторможенные и потому не поспевающие за развитием глобального кризиса граждане всё ещё страдают по поводу украинских долгов Западу и обосновывают необходимость сохранения какой-то Украины тем, что кто-то же должен по долгам платить. Они боятся, что иначе долги Украины на Россию повесят.
Надо сказать, что довольно часто в мировой истории даже державы-победители соглашались выплатить побеждённым определённую компенсацию за признание факта изменения границ. Правительство Софьи Алексеевны заплатило полякам компенсацию за Киев, а Пётр I шведам за Прибалтику. Это были не «покупки», как считают некоторые соотечественники, чей ушибленный мозг выводит из факта уплаты денег «право» современной России на данные территории. Это была именно плата за признание новых границ.
Могу утешить, в нашем случае этот механизм не работает. Уже не работает. Если бы Украина в процессе постсоветской интеграции добровольно вошла в состав России, Москва получила бы не только людей и территории, но и долги. Киев мог бы настаивать на том, чтобы Россия взяла на себя выплату части его долга и в том случае, если бы он добровольно отказался от суверенитета над Крымом и Донбассом: к кому переходят производственные мощности, тому и пропорциональную часть долга платить. Думаю, что ради того, чтобы избежать войны Россия согласилась бы.
Но сейчас ситуация коренным образом изменилась. Право России на присоединяемые территории обеспечивается военной силой и легитимируется референдумами местного населения. Украина пытается воспрепятствовать присоединению этих территорий к России вооружённым путём. Запад (главный кредитор Киева) выступил союзником Украины. Он де-факто принимает участие в боевых действиях (наёмники, поставки оружия, инструкторы и т. д.). Он же эти боевые действия финансирует. Наконец Запад объявил уничтожение и расчленение России своей целью и молчаливо одобряет периодически исходящие из Киева заявления, что хороших русских нет и убить надо всех (включая стариков, женщин и детей).
Таким образом, выдаваемые Украине западные кредиты направляются на уничтожение России и русского народа. Даже, если Россия присоединит всю Украину, она ничего (никакие украинские долги) не обязана принимать на себя. Уничтожение Украины является неизбежной частью мер по разгрому Запада. Разгром же Запада будет означать создание нового мирового порядка, в рамках которого победители напишут новое международное право, взамен Западом же уничтоженного. Что-то я очень сомневаюсь, что Россия и Китай захотят прописать в новой планетарной конституции своё обязательство оплатить долги всех ликвидированных ими клевретов США.
Так что финансовый аспект при решении судьбы Украины можно во внимание не принимать. Вернее принимать только ту его часть, которая будет касаться неизбежных расходов на интеграцию новых территорий.
С моей точки зрения, главным фактором определяющим сколько и каких территорий Россия сможет присоединить, будет именно глобальное соотношение сил и способность/не способность Запада к относительно длительному организованному коллективному сопротивлению.
В случае если Запад окажется достаточно сильным противником, чтобы сделать дальнейшее противостояние слишком затратным, и если ему удастся избежать капитуляции, возможно окажется целесообразным в рамках компромиссного мира поделиться западными областями Украины с её европейскими соседями.
Если в разделе будут участвовать две стороны, то они обе будут заинтересованы в максимально безупречной легитимации этого процесса. Полностью же легитимировать территориальные изменения (в условиях компромиссного мира между Россией и Западом) можно только полностью ликвидировав украинскую государственность.
Обращаю внимание, что компромиссный мир — тот маловероятный случай, когда стороны убедились в невозможности (или излишней затратности) полной победы, следовательно продолжает действовать нынешняя искалеченная система международного права, опирающаяся на право сильного. В таком случае зафиксировать ликвидацию государства — члена ООН, может только Совбез ООН. Понятно, что только заинтересованность участников конфликта с обеих сторон в ликвидации Украины позволит провести такое решение через Совбез.
Однако, как мы указывали выше, полный разгром Запада в нынешней ситуации куда более вероятен. В таком случае международное право будет таким, каким его напишет победитель, и нам не придётся ни с кем согласовывать свои решения по ликвидации Украины. Решения союзников в 1945 году по отторжению от Германии территорий никто, кроме них самих, не утверждал. А таком случае Россия может полностью включить территории бывшей Украины в свой состав. Если, конечно, хватит человеческих и финансовых ресурсов на их освоение.
Лучше, чтобы хватило, поскольку любой осколок Украины, какие бы документы его руководители ни подписали и как бы они ни клялись в приверженности духу дружбы с Россией, рано или поздно (причём скорее раньше, чем позже) станет рассадником реваншизма и почвой для возрождения украинского русофобского нацизма.
Таким образом, только полная ликвидация Украины (путём ли её полного поглощения Россией или раздела с соседями) позволит выполнить задачи спецопреации по денацификации и демилитаризации данной территории. Добавлю к этому, что, поскольку в своё время нацификация и украинизация Украины были даже не параллельными, а единым процессом, подлинная денацификация без деукраинизации будет невозможна.
И вот здесь мы сталкиваемся с вопросом: что именно мы пониманием под деукраинизацией, и как она должна происходить. Уже сейчас часть украинской эмиграции, претендующая на управление «новой Украиной», заявляет о необходимости «сохранить язык», приводя пример крымского многоязычия и лукаво обходя пример ликвидации государственного двуязычия в ДНР и ЛНР. Дело в том, что хоть украинский язык и объявлен в Крыму государственным, им, в отличие от крымскотатарского, там мало кто пользуется. Фактически речь идёт лишь о бессмысленных расходах на дублирование табличек на входах в государственные учреждения.
Однако, если язык является государственным, то государство должно предпринимать определённые меры по его поддержке. То есть если мы примем предлагаемую большей частью «пророссийских» украинских политиков концепцию государственного признания украинства, мы столкнёмся с той же проблемой, что и СССР, когда на государственные средства, велась украинизация русских, проживающих на Украине. Ведь если дают деньги на национальные науку, культуру, искусство, литературу, то их надо осваивать и просить ещё и побольше, а под это побольше придумывать проекты и демонстрировать успехи.
// //
Борщ со сметаной, салом и чесноком — вкусная и здоровая пища, вышиванка — красивая рубаха, украинские народные песни мелодичны, а оригинальные, расписанные разными узорами пасхальные яйца имеют такое же право на существование, как однотонно окрашенные. Но, во-первых, все эти вещи могут называться не украинскими, а как раньше малороссийскими, то есть русскими, а во-вторых учить мову, вышивать рубахи, расписывать яйца, варить борщ и петь хором энтузиасты могут и будут самостоятельно (без государственных дотаций). Тогда малороссийские региональные языковые и культурные особенности займут достойное место в общем массиве русской культуры.
В конце концов, в России окают, акают и даже цокают, архитектура русского Севера коренным образом отличается от архитектуры средней полосы, да и в Сибири свои особенности. Но не требуют же псковичи и рязанцы государственных дотаций на сохранение и развитие собственных диалектов и Вологда свои «резные палисады» сама содержит.
Нам пытаются представить отказ от поддержки украинства, как бандеровщину наоборот, но это неправда. Мы ничего не собираемся запрещать. Пожалуйста, говорите на том языке, какой вам удобен, создавайте кружки вышивания крестиком и изучения народных песен, изучайте историю пысанки. Но за свой счёт.
Бандеровцы сами утверждали, что без поддержки государства мова не выдержит конкуренции и исчезнет, как исчезает любой сельский диалект, вливаясь в могучее тело общенационального языка. Собственно, с искусственной поддержки украинства и начинается бандеровщина. Безобидные маргиналы — энтузиасты краеведения, получая государственную дотацию начинают ощущать себя миссионерами, возрождающими «правду о древнем народе». А потом, в следующем поколении или через поколение, за ними приходят политизированные мелкие хищники. Не способные конкурировать на имперском уровне, по причине интеллектуального убожества, они принимают концепцию «древнего народа» для оправдания своего стремления к сепарации, а «возрождение национальной культуры» используют для того, чтобы на «своей» территории избавиться от конкуренции общеимперских культурных, научных и литературных кадров. Далее они приходят к логическому выводу о необходимости ухода «из-под имперского ярма», чтобы «самим пануваты», но будучи неспособны к созидательной деятельности, не умея без имперских грантов заработать даже на свои местечковые этнографические увлечения, легко становятся добычей врагов империи, готовых дать немного денег и натравить их на вырастивший их имперский центр.
В общем, если восстановить исторические названия земель (Новороссия, Малороссия, Червонная Русь) и не давать украинцам денег на мову, то через двадцать-тридцать лет будем иметь вполне русский регион, население которого будет чванится перед западными соседями своей принадлежностью к великой русской цивилизации.
Ростислав Ищенко
