Украина ес

Российская авиация завоевала господство в воздухе над всей Украиной

Луганской народных республик с просьбой признать их суверенитет подписал соответствующие указы, а 24 февраля объявил о начале специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины.

https://ria.ru/20220228/aviatsiya-1775493005.html

Что значит быть премьер-министром в стране Европейского Союза.

Понимаете? Болгария столько времени вела переговоры по "Южному потоку", но даже не знала о своей прибыли. Хотя прибыль это то ради чего затевается любое дело!

Это говорит любо о том что в европейской стране премьер-министром может стать полный идиот. Либо о том что в любой европейской стране премьер-министры вообще ничего не решают, ибо все решает Брюссель. И если имеет место быть второй вариант то у Украины в составе ЕС политической свободы будет меньше чем было при Януковиче. 

Источник:

http://www.vz.ru/politics/2014/12/3/718422.html

О последней надежде незалэжной

Когда в 1991 году жители Украины голосовали за незалэжнисть, главным мотивом была созданная РУХовскими листовками уверенность в том, что едва стоит перестать «кормить имперский центр» (читай, Россию) и сразу же наступит счастье и процветание, а Украина станет «второй Францией».

С Францией как-то не сложилось, социально-экономический кризис, вызванный распадом Советского Союза, превзошел все ожидания, причем по его масштабам Украина оказалась, по крайней мере в европейской части б. СССР, в антилидерах, значительно обойдя и Россию, что было особенно обидно для украинских патриотов.

Ну а с конца 90-х, когда стало очевидно, что это не временные трудности переходного периода, а всерьез и надолго, исподволь, конечно же с подачи власти и тогда уже вовсю работавших грантоедов, родилась новая украинская мечта ― Европейский союз.

Не получилось, мол, стать второй Францией самостоятельно, «тогда мы идем к вам», вступим в ЕС и автоматом станем вожделенной Европой. В прошлом материале я отмечал, что присоседиться к кому-либо богатому и «цивилизованному» ― вся суть украинской национальной идеи, но, наверно, никогда ранее она не принимала столь открытого и всеобъемлющего характера.

Европейский выбор стал официальной государственной доктриной для всех украинских властей в нынешнем столетии, ради него выходили на оба Майдана, а второй и вовсе был объявлен «Евромайданом» и т. д и т. п.

Как пикейные жилеты из «Золотого теленка» в каждом чихе мировых политиков обнаруживали предзнаменование объявления Черноморска вольным городом, так украинские СМИ искали самые ничтожные сигналы, что «европерспектива» приближается, а украинские политики попросту выклянчивали подобные месседжи у своих западных коллег.

Когда после бесконечных проволочек удалось «вылежать» (по выражению героя фильма «Анкор, еще анкор») вожделенный безвиз, даже не скрывалось, что решающим аргументом Киева для европейских партнеров была именно необходимость сохранить для украинцев евронадежду, показать хоть какое-то движение в этом направлении.

Правда, безвиз дал возможность украинцам больше познакомиться не с «Венской оперой» и «братиславским кофе», а с польскими свинарниками и клубничными плантациями, на чем, собственно, «европрогресс» и закончился.

Оживилась тема европерспектив лишь с началом Специальной военной операции, когда вновь потоком пошли разговоры о предоставлении Украине статуса кандидата в ЕС в течение ближайших месяцев и даже получении полноценного членства в ближайшие два-три года.

Очевидно, что обещалкины исходили из того, что в течение этих самых ближайших месяцев вопрос будет снят сам собой, за отсутствием самого субъекта будущей евроинтеграции. Но в интересах Запада было максимальное продление этой агонии, и таким ненакладным способом поддерживалась украинская «воля к сопротивлению».

Не берусь судить, насколько этот ход возымел действие, но, признаем, события действительно развиваются далеко не так быстро, как ожидалось всеми, независимо от собственных симпатий. И сценарии, в которых нынешняя Украина сохранит номинальную субъектность на определенной территории, рассматриваются пока как реалистичные.

Поэтому во избежание будущих упреков последовал быстрый отыгрыш назад. Вроде бы собираются обсуждать предоставление ни к чему не обязывающего сам Евросоюз статуса кандидата на саммите ЕС 23–24 июня, но, по словам премьер-министра Италии Марио Драги, все крупные страны — члены Евросоюза, кроме его собственной, возражают против его предоставления. «Предоставление статуса кандидата на данный момент не предвидится из-за оппозиции этих стран», ― признал он.

Ну а министр-делегат при МИД Франции по делам Европы Клеман Бон «обнадежил», что процесс вступления Украины в ЕС может занять 15–20 лет. В ответ на французское предложение министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба написал в твиттере, что Киев не нуждается в «суррогатах статуса кандидата». По его словам, подобные предложения «демонстрируют второсортное отношение к Украине и задевают чувства украинцев».

Ну, это, как всегда, а главное, тех, кто поддерживает и воюет сейчас за киевский режим, волнуют куда более близкие перспективы, чем несколько лет, которые потребуются даже для самой ускоренной процедуры: как продержаться ближайшие месяцы, когда СВО продвигается неспешно, но с уверенностью дорожного катка и боевые порядки ВСУ, как и моральный дух в них, трещат по швам.

И тут была запущена новая «великая надежда» ― западное оружие, которое в ближайшие пару месяцев поступит в достаточных количествах, дабы переломить ход конфликта и погнать «оккупантов». Этот месседж постоянно повторяют все говорящие головы и СМИ киевского режима. В общем, в очередной раз «заграница нам поможет».

В тяжелой ситуации на фронтах такой пропагандистский ход отнюдь не нов, а наверно, самое известное его применение связано с гитлеровским режимом, который обещал своим солдатам чудо-оружие, когда исход войны был уже предрешен.

Гитлеровское «чудо-оружие» было, естественно, совершенно секретным, но в наш информационный век такое «не прокатит» ― даже самые наивные «укропатриоты» могут не поверить в скорое получение Киевом сверхсекретных западных вооружений. Поэтому в роли «вундерваффе» сменяют друг друга системы, которые уже поступают на Украину или ожидаются в скором будущем.

Первыми в этом ряду стали переносные противотанковые ракетные комплексы, главным образом американские «Джавелины» и британские NLAW, а также в некоторых количествах разработки других стран НАТО. Общее число поставленных ПТРК к апрелю достигло 60 тыс. штук, т. е. в теории этого достаточно, дабы вооружить каждого украинского пехотинца на передовой.

В соответствии со сложившейся украинской традицией в Украине возник настоящий культ «Джавелинов». Так стали называть детей, а вершиной хуторянской безвкусицы и откровенного богохульства стал мурал в Киеве, на котором Мадонна изображена с «Джавелином» вместо младенца в руках.

Не будем, говоря о «Джавелинах» и прочих западных вооружениях, входить в ура-патриотический восторг, дескать, все они в итоге попадают к союзным силам. Они, безусловно, усиливают возможности ВСУ и создают проблемы для сил СВО.

Тем не менее очевидно, что парализовать российскую армию западные ПТРК не смогли, и, более того, в самих украинских пабликах появилось немало нареканий на их надежность и боевую эффективность. Пишут, и это подтверждают в российских силах, что куда более эффективны, отдадим должное, украинские ПТРК «Стугна» (разработанные на основе советского ПТРК «Кастет»), но их, к счастью, относительно немного.

Не меньшей любовью, чем к ПТРК-«иномаркам», украинцы воспылали и к турецким беспилотникам «Байрактар». В первые месяц-два СВО украинские СМИ активно разгоняли тему «чудовищного» урона, который они наносят российским силам. Но и по «Байрактарам» как-то стихли восторги, их украинские медиа уже практически не упоминают.

Почти все турецкие БПЛА уже потеряны («есть методы против Кости Сапрыкина»), давно ничего не слышно и о новых поставках. По имеющейся информации, турки сами прекратили их, т. к. недовольны тем, что опыт применения «Байрактаров» на Украине негативно сказывается на их имидже. В общем, поставлять оружие Киеву оказалось себе дороже (во всяком случае тем, кто работает на оружейном рынке на рыночных условиях).

Посему новым кумиром украинцев стали американские гаубицы М777, поставленные в количестве 118 штук, но несколько недель их применения ожидаемо (для адекватных людей) никакого перелома на фронтах не принесли.

Теперь очередная грядущая пэрэмога, на сей раз уж наверняка, разгоняется с акцентом на ожидаемое в скором времени поступление американских систем залпового огня HIMARS, дальность действия которых достигает 300, а у некоторых модификаций ракет даже 500 км.

Нужно отметить, что такой оптимизм в какой-то мере подогревается и заявлениями из Москвы о возможных последствиях таких поставок, с акцентом на возможности HIMARS поражать цели в глубине российской территории. Но представляется, что пока все-таки в данном случае имеет место дипломатическая игра.

Дело в том, что HIMARS правильней назвать универсальной платформой, предназначенной для запуска как ракет РСЗО, так и оперативно-баллистических ракет. Дальность последних и достигает 500 км, их можно считать аналогами российских «Искандеров», но они уступают по весу боевой части, также сложно оценить их возможности преодолевать современные системы ПВО.

В общем, это оружие может доставить немало проблем, но изменить ход кампании ― точно нет, разве что тем, что избавит российское руководство от последних поводов проявлять сдержанность. Впрочем, при всех недомолвках американцы пока ведут речь о HIMARS исключительно как о РСЗО.

В этой же ипостаси американскую систему следует считать близким аналогом советских «Смерчей» и «Ураганов» (только с куда более слабыми характеристиками), которые в значительных количествах имелись у Украины и еще остаются. Усиление возможностей ВСУ может вызвать только применение управляемых ракет, которыми для советских систем Украина не располагала.

А главное, озвученный днями очередной пакет американской помощи Украине включает аж четыре (!) пусковых установки HIMARS. На фоне примерно 160 «Смерчей» и «Ураганов», которыми ВСУ располагали перед началом СВО, масштабы «впечатляют» Конечно, в будущем эти объемы будут расти, но тем не менее…

Можно предположить, что Вашингтон попросту старается «растянуть удовольствие», дабы не отгрузить все запланированные установки сразу, а сохранять в течение энного количества времени видимость масштабной помощи.

И тут нужно сделать объективный анализ того, что получают или ожидают ВСУ, чем потенциально коллективный Запад может помочь Киеву и насколько эти поставки ― осуществляемые, планируемые или теоретически возможные ― способны изменить, тем более кардинально изменить, ситуацию на фронтах.

Конечно, к цифрам украинских потерь, которые публикует российский Генштаб, можно относится с разумной осторожностью, но то, что они крайне велики, сомнений не вызывает.

О ситуации с бронетехникой нагляднее всего говорит эпизод с затрофеенной недавно в Северодонецке чеченскими бойцами БМП, которая до СВО «служила» на военной кафедре Черновицкого университета. Снимать технику из учебных заведений ― это однозначное свидетельство крайних проблем, а этот экземпляр перед попаданием в зону военных действий даже не успели перекрасить в боевой камуфляж, он так и был захвачен с декоративными розовыми полосами.

И чем же помог Запад? Кроме нескольких словацких танков, серьезной поставкой следует считать только 231 польский Т-72, но очевидно, что они не в состоянии компенсировать уже понесенные и каждый день увеличивающиеся потери.

К тому же польские танки оказались без динамической защиты. Когда стало известно о провальной контратаке ВСУ под Гуляйполе, я обратил внимание на непропорционально большое количество танков среди украинских потерь и предложил, что это именно польские танки, полученные данным соединением непосредственно перед атакой.

Так и оказалось, и, по появившейся информации, предназначенные для Украины танки теперь направляются в Словакию для оснащения динамической защитой, что, безусловно, займет еще энное количество времени. И в целом упор делается на поставки советской техники, остававшейся у бывших стран советского блока далеко не «первой молодости» и технического состояния.

И причина не только в том, что советскую технику украинским военным не нужно долго осваивать. Проблема в том, что больше Запад действительно не может ничего предоставить.

Как отмечала «Альтернатива», тех же «Абрамсов» на ходу у США осталось порядка 2 500 шт., последний из них выпущен в 1996 году, а завод, где они производились, порезан на металлолом. Поддержание остающихся обеспечивается «каннибализмом» с «Абрамсов», номинально числящихся в резерве.

Еще плачевней ситуация с танками у союзников по НАТО. Так, в бундесвере лишь 266 танков номинально в строю и 163 в резерве (при этом их «министерка» обороны жаловалась, что едва ли не половина из них неисправна).

Чуть лучше для Киева ситуация с БТР и БМП ― коллективный Запад, скинувшись, поставляет эти машины. Видимо, ситуацию с ними считают не настолько критичной, как с танками, и западные союзники могут выделить 10–15 процентов имеющегося у них парка.

Суммарное количество должно составить 200–300 единиц (что, опять-таки, лишь в небольшой мере компенсирует понесенные потери). Все они разных типов и боевых возможностей ― военные называют такую ситуацию зоопарком из-за сложностей с их эксплуатацией.

Аналогичным образом обстоит дело и с получаемыми ВСУ, наряду с американскими М777, самоходными и буксируемыми гаубицами. Акцент на поставку этого вида вооружения связан с тем, что для находившихся на вооружении ВСУ орудий банально заканчиваются снаряды (главное место их хранения, арсенал в Балаклее, целым и невредимым достался ВС РФ).

Это же относится и к боеприпасам к РСЗО. Собственно, весь ход боевых действий показывает колоссальное преимущество союзных сил в интенсивности использования артиллерийских систем. А ведь любой запас, даже при самом экономном использовании, имеет свойство заканчиваться.

Ответ же на вопрос, насколько хватит натовских боеприпасов, дал глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель: «Европейские армии не смогут вести войну <…> более двух недель. У них просто закончатся боеприпасы». И сигналов, что исчерпывается не только потенциал ВСУ, но и западной военной помощи, все больше.

Давно, к примеру, не было слышно о поставках упомянутых выше «Джавелинов», лишь в последнем пакете предусмотрено их 1000 ед., т. е. на порядок скромнее, чем в первые недели СВО.

Еще 18 апреля The Business Insider сообщил, что США передали Украине около трети запасов ПТРК FGM-148 Javelin — оружия, которое производят в ограниченном количестве и сохраняют на случай возможных глобальных конфликтов. Как утверждало издание, с начала производства в США было выпущено более 37 тыс. ПТРК.

Часть запасов используется на учениях, поэтому на вооружении могло оставаться всего 20–25 тыс. экземпляров, около трети из них передали Украине. При этом, как оказалось, в год их производится лишь тысяча с небольшим. Завод-производитель посетил сам Джо Байден, и руководство кампании пообещало нарастить выпуск до 2 тыс. в год.

Особенно же показательно то, что уже никто не обещает современных систем ПВО, которые особенно нужны Киеву. Лишь германский канцлер Олаф Шольц давеча пообещал поставки новейшей системы ПВО IRIS-T.

Правда, как оказалось, речь идет не о находящихся на вооружении бундесвера ― там, по признанию канцлера, банально нет ракет (!?), ― а о тех, которые еще предстоит изготовить. Т. е. не раньше осени, ну или как получится… Больше похоже на банальную отмазку от постоянных обвинений Германии в недостаточной помощи Украине.

Причина крайней скупости Запада понятна. Современные системы ПВО ― это, во-первых, крайне дорого, а во-вторых ― в большой войне с сильным противником их много не бывает: помимо создания необходимой плотности ПВО в наиболее критичных районах, есть проблема крупных регионов, на которые просто не хватит средств защиты, тем более что большим радиусом действия западные системы похвастаться не могут.

В целом же ситуация выглядит следующим образом. Как свидетельствуют многие эксперты и, в частности, абсолютно надежный и компетентный источник автора, НАТО в последние лет 20 просто не считало «большую войну» вероятной и абсолютно к ней не готовилось.

Сейчас же, когда её возможность вышла за рамки сугубо теоретической, оказалось, что западный блок к ней не готов, а на исправление ситуации нужны годы, о чем и «крик души» Жозепа Борреля. Поэтому и помогают Киеву по остаточному принципу.

По сути, незалэжной отведена роль оставляемого на верную гибель арьергарда, задача которого ценой собственных жизней максимально задержать и измотать противника. Бойцов при этом подбадривают обещаниями скорой подмоги.

Впрочем, такую судьбу «боевых холопов» западных панов в глобальной геополитической схватке украинцы выбрали сами.

Дмитрий Славский,

Украинские надежды: ошибки, расчёты и просчёты

Сохранение пусть и урезанной Украины интересует не только Запад, не только действующую украинскую власть и системную украинскую оппозицию, но и большое количество украинских политиков-эмигрантов. Все они приняли как аксиому единственный, причём далеко не самый вероятный вариант будущего

С первых дней специальной военной операции (СВО) многие задаются вопросом: на что надеются украинцы? Ситуация, казалось бы, ясна: с одной стороны, есть ядерная сверхдержава с самой сильной армией в мире, которой к тому же удалось консолидировать общество и стабилизировать финансово-экономическую систему, адаптировав её к работе в режиме санкций.

С другой - расколотая внутренне, разорённая экономически, вся в долгах Украина, армия которой за восемь лет даже Донбасс не смогла полностью захватить.

У Украины были все шансы стать незалежной от России

При этом Украина могла сохранить независимость без военных действий. В 2022 году, уже после начала СВО, Россия требовала от Украины лишь признания российского статуса Крыма и Севастополя (причём в Стамбуле даже соглашалась на отсрочку), а также независимости Донбасса. Минские условия для Украины были ещё лучше. Никто даже Крым российским признать не требовал. Гарантии же Донбассу сводились фактически к культурно-национальной автономии, которая де-факто у региона и так была.

Да, Россия настаивала на том, чтобы Украина придерживалась положений своей собственной конституции и сохраняла нейтралитет, отказавшись от попыток вступить в НАТО. Но до 2014 года нейтральный статус не мешал Украине проводить вполне прозападную политику. Да и вступать в ЕС (если примут) нейтралитет никому не запрещает.

То есть, проводя политику медленного отползания от России, характерную для президентств Кравчука и Кучмы, Украина имела все шансы, без каких бы то ни было боевых действий, продвинуться по пути ухода на Запад куда дальше, чем смогла в результате восьмилетней гражданской войны и двух с половиной лет вооружённого конфликта с Россией.

Пётр Порошенко даёт пресс-конференцию в Минске после переговоров по урегулированию кризиса на Украине, 12 февраля 2015 г.

Это был глупый выбор со стороны украинских властей, но сделан он был сознательно и мотивы его понятны. Во-первых, конфликт был выгоден США и тем представителям европейских элит, которые ориентировались на них. Они стремились изобразить Россию как опасного агрессора и разорвать с ней все торгово-экономические связи. Это должно было привести к новой холодной войне и политике экономического давления на Москву с целью разрушить Россию, как это произошло с СССР.

Во-вторых, прослеживалось желание украинских националистов ускорить «украинизацию Украины». С их точки зрения, которую они не меняли с 90-х годов прошлого века, страна им досталась слишком русская, с чересчур тяготеющим к России населением. Украинские националисты опасались, что на выборах большинство граждан могут поддержать политиков, выступающих за восстановление единого государства с Россией.

Это был абсурдный иррациональный страх. Подобные политики на Украине если и водились, то были маргинализированы с начала 90-х годов. Но националисты реально боялись и считали, что лишь кровавый конфликт с Россией поможет им до конца сформировать новую «украинскую нацию». К этому конфликту они готовились, его они проповедовали тридцать лет.

Всё это ясно, как ясно и то, что Западу было всё равно, сможет Украина устоять против России или нет (хотя он предпочёл бы, чтобы устояла).

Интересы националистов-бандеровцев тоже понятны. Но ведь Украиной управляли её собственные олигархи, состояния которых были созданы на торговле с Россией или на обеспечении российского транзита в Европу через территорию Украины. Как известно, бизнес любит тишину, а война - крайне шумное дело. На военных поставках могут нажиться те, кто производит необходимое, и те, кто выдаёт военные кредиты. В обоих случаях это - Запад. Для самих украинских олигархов война - катастрофа и разорение, так как она разрывает именно те связи и уничтожает именно те преимущества, на которых они зарабатывали

Ринат Ахметов (слева) и президент Украины Виктор Ющенко, май 2009 г.

В отличие от украинских генералов, которые получили возможность хотя бы резко увеличившийся военный бюджет пилить, украинским олигархам конфликт с Россией принёс сплошные убытки. Сейчас они все вместе «стоят» меньше, чем когда-то «стоил» один Ахметов. Некоторые, как Коломойский, оказались в тюрьме, другие покинули Украину, и только Порошенко, всегда отличавшийся повышенными политическими амбициями, ещё как-то хорохорится, не в силах расстаться с надеждой вернуться в президентское кресло. Тем не менее, все олигархи за «войну до победного конца».

На что расчёт и в чём ошибка?

Запад слишком впечатлился в своё время вьетнамской катастрофой США. Ну, а после того, как Афганистан, выигравший в XIX веке три войны у англичан, добился ухода со своей территории армий обеих ядерных сверхдержав (советской и американской), на Западе окончательно уверились в мысли, что при наличии достаточного количества человеческих ресурсов и внешней поддержки слабое государство может успешно противостоять сильному.

Заметим, что и Вьетнам в 60-е, и Афганистан до сих пор, как с точки зрения раскола в обществе, так и с точки зрения финансово-экономической, находились в ситуации куда худшей, чем Украина. В то время население этих стран было примерно одинаковым: во Вьетнаме в 1969 году проживало 21,3 миллиона человек, в Афганистане в 1980-м - 16 миллионов. По некоторым оценкам, на начало спецоперации на Украине насчитывалось около 42 миллионов жителей, хотя на самом деле их было около 35 миллионов. Даже сейчас, на территории, которую Киев всё ещё контролирует, проживает примерно 15-17 миллионов человек.

Исходя из формальных признаков, Запад решил, что Украина сможет вести войну против России вечно (Афганистан противостоял Советской армии десять лет, американской - двадцать, Вьетнам же (ДРВ, Южный Вьетнам был союзником США) сопротивлялся американцам 11 лет, до этого 11 лет в нём шла спонсируемая американцами гражданская война, а ещё раньше он 9 лет воевал за независимость с Францией). Украинские власти больше рассчитывали на западную поддержку, чем на свои силы. Но и они были уверены, что Россия быстро сломается под санкциями.

Сотрудники полиции сопровождают задержанную на несанкционированной акции против военной операции на Украине. Март 2022 г.

Также Запад и Киев рассчитывали на пятую колонну внутри России. Причём, если Запад, имеющий опыт Болотной площади и подавленного путча в Белоруссии, рассматривал русских коллаборационистов как вспомогательную силу (впрочем, тоже переоценивая их влияние), то вдохновлённые собственным майданом украинцы были уверены, что как только Кремль вступит в открытый конфликт с Западом, население России моментально восстанет, чтобы не упустить свой шанс на «круассан и кофе в Венской опере». Кроме того, украинцы (и речь идёт не только о простом народе, но и о руководителях страны) свято верили, что Украина настолько важна для Запада, что последний даже в войну с Россией вступит, лишь бы отстоять своего союзника.

Таким образом, Запад переоценил готовность Украины к сопротивлению и способности сопротивляться. Та часть украинского общества, которая жаждала войны (многие просто не верили в саму возможность конфликта с Россией), рассматривала военный кризис как свой личный шанс удачно интегрироваться в ЕС в личном качестве. Поэтому количество украинцев, уехавших в марте-мае 2022 года в Европу, было куда больше тех, кто пошёл добровольцем на фронт.

Аналогичным образом мыслила политическая верхушка. В представлении команды 95-го квартала и нанятых ими советников надо было продержаться пару месяцев, а затем Запад должен был принять Украину в НАТО, испугать Россию Третьей мировой войной и вынудить отступить. Дальше всё представлялось в радужном свете: умученная санкциями российская экономика разваливается под влиянием внутренних экономических проблем и осуждения «мирового сообщества», испуганный военным давлением Запада народ, ведомый либералами, выходит на майдан, свергает власть, а украинцы приезжают в Москву «учить» россиян демократии и управлять ими от имени Запада.

В целом «Нью Васюки», только в профиль, но украинцы верили. Да и на Западе многие верили в нечто подобное. Отсюда, кстати, и запредельная иррациональная ненависть к русским, выливающаяся в требование убить всех. Русский народ не оправдал возлагавшихся на него «цивилизованным миром» и отдельно украинцами надежд. Всех, можно сказать, «подвёл».

На что надеются украинцы, заключая пакт с Западом

Пытливый читатель скажет: «Хорошо, прошло уже два года боевых действий. Можно уже давно было всё понять и сделать выводы. На что же они надеются теперь?»

Народ обычно плохо разбирается не только в хитросплетениях политики, но даже в текущем развитии боевых действий. Вспомните, сколько разных «экспертов» говорило, а народ за ними повторял, что какие-то, только им известные, нормы международного права запрещают Украине стрелять по территории России или по Крымскому мосту, или ещё что-то там делать. А вот «если они посмеют», то тогда мы якобы получим право на что-то такое, что просто «Ух!» - и одним махом всех победим.

Людям сложно разбираться в скучной обыденности, и они верят в разные «волшебные» явления, сами себя убеждая в самых абсурдных вещах, чтобы объяснить непонятные им процессы. Поэтому украинцы уверены, что уж если им так плохо, то русским, против которых «весь мир» (а они уверены, что практически весь, ибо для них Европа и США, ну плюс там разные канадцы-японцы-корейцы-австралийцы, - и есть весь мир), гораздо хуже, и они скоро выдохнутся.

Многих всё ещё не отпускает вера в то, что Запад начнёт прямую интервенцию в поддержку Украины. Раньше верили почти все, сейчас многие уже обвиняют Запад в предательстве, но большинство ещё продолжает верить, что в критический момент появятся «легионы НАТО» и всё исправят.

Людям, которые всю свою жизнь и строительство своего государства базировали на представлении о тотальном непреодолимом западном превосходстве, о цивилизационном первенстве Запада, практически невозможно признать свою ошибку. Западная Римская империя давно уже пала, Восточная уже превратилась в чисто греческую Византию, а население империи, власти и даже окружающий мир ещё лет триста считали, что продолжают римскую традицию и даже надеялись возродить империю.

Сторонники вступления в Евросоюз. Львов, 2014 г.

Также и сейчас, украинцы и большинство населения Запада, а также украинские и западные политики, воспитанные в уверенности, что Западная система неуязвима, что из любого кризиса она выходит усилившейся, что её нельзя победить, ждут, что вот-вот кризисные явления заглохнут, и Запад вернёт себе былое величие, заставив всех смутьянов подчиниться своей воле

В общем, их надежды традиционны и ничем не отличаются от надежд их предшественников (от Карла XII до Гитлера). Они верят:

Что Россия выдохнется.

Что её охватит внутренняя смута.

Украинцы также верят, что коллективный Запад ударит по России, что он только выбирает время и ищет повод.

Эти надежды и определяют их поведение. Они пытаются:

Держаться подольше, чтобы Россия устала и выдохлась.

Шатать Россию изнутри, распространяя фейки, рассказывая о таких «чудесах цивилизации», как асфальт и ватерклозеты (многие реально уверены, что русские живут в дикости и ни с чем подобным не знакомы), пытаясь взамен провалившейся либеральной активизировать в России «патриотическую» оппозицию под традиционными левыми лозунгами, эффективно работавшими на украинском майдане.

Создавать Западу поводы для вступления в войну с Россией.

Реально опасен только последний пункт (по первому и второму очень трудно добиться успеха в нужные сроки). Что же до прямой военной конфронтации между Западом и Россией, то в США и ЕС и раньше было достаточно политиков, считавших, что если Запад выступит, то Россия сразу капитулирует. Сейчас же появился целый класс политиков-прагматиков, понимающих, что предварительные расчёты оказались неправильными и Запад проиграл. Но проигрывать они не желают, так как проигрыш вынуждает полностью изменить западную политику, отказавшись от претензий на глобальное доминирование. Это, в свою очередь, означает, что в жестокий кризис вступит (уже вступила) западная финансово-экономическая система.

Цена вопроса

Без политического доминирования западная экономика не в состоянии эффективно конкурировать на мировых рынках, реформировать же её долго и тяжело, тем более что сползания в кризис уже избежать не удастся. Следовательно, единственный шанс сохранить западное «благополучие» и хоть какую-то «стабильность», продлив власть леволиберальных тоталитаристов, - любой ценой победить Россию. Так же, как для Зеленского «любая цена» возможна, поскольку это цена его власти, а платит её украинский народ, так и для многих западных лидеров такая цена приемлема, поскольку они её не планируют платить лично.

Майдан Незалежности в 33-ю годовщину независимости Украины, 24 августа 2024 г.

Поэтому опасность поэтапного втягивания коллективного Запада в прямой военный конфликт с Россией существует постоянно. В отдельные периоды, как в 2023 году, она выше, в иные, как сейчас ниже (позже вновь возрастёт). Но она никогда не исчезает окончательно.

Кроме всего прочего, надо иметь в виду, что сохранение пусть и урезанной Украины интересует не только Запад, не только действующую украинскую власть и системную украинскую оппозицию. За это также борется большое количество украинских политиков-эмигрантов, которые не только обладают достаточными средствами, чтобы сформировать вокруг себя не очень большое, но достаточно крикливое экспертно-журналистское сообщество, убеждающее россиян в возможности и даже необходимости существования «пророссийской Украины», но и возможностью донести свою точку зрения и аргументацию до Кремля.

Что по этому поводу думает Кремль, традиционно никто не знает, но украинская возвращенческая эмиграция, действующая по данному вопросу в унисон с Западом и киевским режимом, надеется и работает не покладая рук.

Таким образом, надежды украинцев и их западных союзников имеют под собой не только субъективные основания, но и вполне объективные. Их ошибка заключается не в самой надежде, а в абсолютизации своих надежд, в нежелании признать способность и намерение России отстоять свои интересы даже перед угрозой прямой конфронтации с Западом и неспособность самого Запада выступить против России консолидировано.

Работа российского артрасчёта гаубицы Д-30 в зоне проведения специальной военной операции.

Украинцы и их западные покровители приняли как аксиому единственный, причём далеко не самый вероятный вариант будущего. Оно же многовариантно, и большинство вариантов против них. Вот эта-то зацикленность и мешает им действовать более гибко, давно уже принять российские мирные предложения и продолжить конфронтацию в другом формате.

Но это и к лучшему. Они нам просто не оставляют другого выхода, кроме полной и безоговорочной победы, а это единственный вариант, реально способный гарантировать защиту российских интересов. 

https://zvezdaweekly.ru/news/20248251618-6NDz4.html

Интервенция на Украину. Почему для Запада в ней нет хорошего решения

Сейчас много говорят о возможной интервенции Запада на Украине. Но это в корне неверно. Интервенция уже состоялась. Ибо, согласно формально действующему международному праву, интервенция является вмешательством во внутренние дела другого государства, нарушающим его суверенитет

В оригинальном значении, в котором этот термин использовался до начала ХХ века, – это любое вмешательство. Впрочем, любое внешнее вмешательство (даже по приглашению), так или иначе, нарушает суверенитет.

Поскольку интервенция не обязательно является военной, а может быть финансовой, экономической, информационной, дипломатической и т. д., то Запад, поддерживая и даже организовывая украинские майданы, начал интервенцию на Украину не позже 2000 года, а в скрытой форме даже раньше, с момента провозглашения её независимости. Западные санкции, а также дипломатическая и информационная войны, которые Запад ведёт против России, также являются интервенцией.

А вот СВО с точки зрения буквы и духа международного права интервенцией не является. СВО направлена на защиту не только государственных интересов России, но и угнетённых нацистским режимом народных масс Украины (принадлежащих как к национальным меньшинствам, так и к титульной нации). Многочисленные нарушения прав человека на Украине зафиксированы даже благожелательно относящимися к киевскому режиму западными наблюдателями. Отказываться от этой практики киевские власти не собираются.

Между тем, согласно положениям Заключительного акта СБСЕ, подписанного в Хельсинки 30 июля – 1 августа 1975 года, права человека не могут являться внутренним делом государства, а Всеобщая декларация прав человека ООН, принятая 10 декабря 1948 года, провозглашает универсальный принцип правового статуса личности для всего мира ("не должно проводиться никакого различия на основе политического, правового или иного статуса страны или территории, к которой человек принадлежит").

Попутно заметим, что в отношении граждан России (и не только России) Запад в рамках различных персональных санкционных режимов грубо нарушает положения Всеобщей декларации прав человека, ограничивая права личности на основании принадлежности этой личности к российскому гражданству или даже просто к русскому этносу.

Впрочем, для нас в рамках данного материала более важно то, что в 90-е годы, опираясь на опыт гражданской войны в бывшей Югославии, а также геноцида руандийских тутси, Запад настойчиво продавливал через ООН, а затем начал явочным порядком применять механизм гуманитарной интервенции, направленной на предотвращение геноцида и других грубых нарушений прав человека.

Идея, которую приняли на вооружение западные державы, заключалась в том, что медлительные и неповоротливые механизмы ООН, требующие многочисленных согласований, а также единогласия постоянных членов Совета Безопасности, не позволяют не только предотвратить геноцид, но даже вовремя остановить уже начавшийся, поэтому "гуманитарная интервенция" с целью предотвращения и/или прекращения начавшихся массовых грубых нарушений прав человека является не только правом, но и обязанностью любого государства, способного эту интервенцию осуществить.

Тогда такая возможность была только у коллективного Запада. Хоть Россия и предупреждала, что международное право прецедентно и бумеранг вернётся, никто в НАТО и ЕС не обращал внимания на эти предупреждения. Уверенный в "конце истории" Запад строил свою гегемонию навсегда. Когда же выяснилось, что "вечная" гегемония Запада по срокам вполне уложилась в период существования "тысячелетнего" гитлеровского рейха, было уже поздно.

Поэтому мы сегодня и говорим, что действия России на Украине, будучи направлены на защиту массово и грубо нарушаемых местным нацистским режимом прав человека, не могут считаться интервенцией, либо же, если принять западную новеллу 90-х, являются законной, оправданной и даже обязательной гуманитарной интервенцией.

Но вернёмся к посетившей Запад идее разместить на Украине свои войска.

Особенно интересует журналистов и экспертов возможная дислокация западных войск на Украине. Какие позиции могут занять западные интервенты? – коренной вопрос, обсуждающийся в СМИ. Возможностей здесь не так много.

Объявить эту интервенцию гуманитарной Запад не может, так как она направлена своим остриём против России, то есть является чисто военно-политическим мероприятием, целью которого является ограничение или полная ликвидация возможностей геополитического противника проводить активную политику в чувствительном для Запада регионе.

Запад также не может объявить свои действия миротворчеством. Даже если опустить необходимость получения мандата ООН, что невозможно без согласия России, миротворец должен быть непредвзятым посредником, а Запад в данном кризисе открыто выступил против России. Многие западные политики квалифицировали действия США и ЕС как войну, направленную на её уничтожение или как минимум критическое ослабление.

Это значит, что войска Запада (если они будут введены) не могут занять позиции между враждующими сторонами, обеспечивая разведение противостоящих армейских группировок. Миротворцем можно стать только по взаимному согласию сторон, и гарантии безопасности миротворцам выдают на основе добровольного согласия обе стороны.

Итак, западные контингенты могут располагаться либо в украинском тылу, либо на территориях сопредельных стран (если решено будет обеспечить базирование там авиации с задачей прикрыть ВСУ на фронте), либо же Западу необходимо будет отправить свои контингенты непосредственно на фронт, оказавшись в состоянии открытого вооружённого противостояния с Россией со всеми вытекающими последствиями.

Отправка западных контингентов на фронт практически нереальна. Она может быть относительно успешной, только если эти контингенты составят в общей сложности не менее 50 тысяч человек сразу, с гарантированным восполнением потерь и последующим трёх-четырёхкратным повышением численности в течение года. Только в таком случае Запад может надеяться остановить российское продвижение на Украине и вернуться к позиционной войне (и то без гарантии).

Но, во-первых, такого количества боеготовых соединений Запад сейчас просто не имеет. Всё, что по заявкам отдельных стран может быть выставлено, – усиленные батальоны или лёгкие бригады, общей численностью до 15 тысяч человек со всего ЕС. Это примерно эквивалентно численности воюющих на Украине наёмников (последняя, правда, постоянно сокращается). Учитывая темпы потерь ВСУ, контингента такой численности, даже при условии частичного восполнения потерь, на направлениях интенсивных боёв хватит месяца на два.

Во-вторых, и это важнее, появление западных войск непосредственно на фронте может дать старт выходу ситуации из-под контроля и быстрому расширению конфликта вплоть до мировой войны, чего Запад решительно хочет избежать.

То же самое касается и базирования авиации, прикрывающей ВСУ на восточноевропейских аэродромах. Высокая вероятность неприемлемого уровня потерь и опасность быстрого перерастания конфликта в мировую войну делает для Запада такой вариант ненамного более приемлемым, чем отправка своей пехоты на фронт.

Это же относится и к размещению западных войск на белорусской границе и их гипотетическое использование для прикрытия агрессии против Приднестровья. Во всех случаях малочисленность готового к отправке контингента не обеспечивает требуемого перевеса (только моральную поддержку), при этом риск мировой войны слишком высок, чтобы оправдать подобную авантюру.

Наконец вариант размещения сил в тылу с целью высвободить собственно украинские части для отправки на фронт.

Во-первых, потенциально готовый к отправке западный контингент слишком мал, чтобы высвободить существенные силы ВСУ. Даже если предположить, что он будет постепенно увеличиваться, поэшелонно прибывающие на фронт, высвобождаемые из тыла части будут бросаться в бой с колёс и гибнуть раньше, чем их численность удастся существенно нарастить за счёт прибытия в тыл новых западных контингентов.

Во-вторых, находясь на территории, на которой ведутся боевые действия, эти части однозначно попадут под удар и начнут нести потери. Перед Западом встанет вопрос о том, как отвечать. Игнорирование обессмыслит нахождение войск на Украине и вызовет возмущение собственной западной общественности, попытка поднять ставки – прямой путь к мировой войне.

Можем констатировать, что хорошего решения военная интервенция на Украину Западу на сегодня не даёт. Её обсуждение – жест отчаяния.

https://ukraina.ru/20240408/1054374073.html

Джавелины все

Путин: у Украины остался лишь один товар, которым они торгуют

МНЕНИЕ. Пример незалежной Латвии для Украины

Z-PolitWera

Украинский народ по итогам конфликта обречён на вымирание. The Times приводит следующие цифры. Согласно данным ООН по украинской демографии на 2021 и 2023 годы в Украине исчезает молодое поколение 20-летние юноши и девушки. Если парней этого возраста в 21-м насчитывалось 200 тыс, то сейчас - в районе 70 тыс. Количество девушек, соответственно, упало с 200 тыс до 50 тыс. На фоне тотального падения рождаемости и высокой смертности/гибели на фронте.