Как думаешь хорошая идея молотком по голове

Стань усраинцем, и ты согласишься со всем услышанным

смотреть и слушать извержения ума сверхчеловека is too long, поэтому внизу вкратце

Как Путин идею русского мира украл

Я сделала стенограмму интервью политолога Александра Кочеткова каналу "Укрлайф ТВ". Беседа с Людмилой Немыря продолжалась час, но я записала только самые интересные 30 минут. Вообще текст, конечно, очень пятничный. Потому что взвизгивать от смеха или ужаса на работе не очень удобно. Если кто-то уже готовится к пятнице, то вполне подойдёт.

В течение 15 минут больной рассказывает, что Россия в лице Путина начала вмешиваться в дела Украины еще в 2004 году, во время президентских выборов. Путину лично информацию о происходящем представляла группа украинских аналитиков под названием "Туарег" (или "Адвокаты дьявола"). Они сообщили, что сотрудничать с Ющенко и Януковичем не имеет никакого смысла. Надо менять. Что? Всё. Мало поменять одного руководителя на другого, нужно вводить новую цивилизационную идею мирового масштаба. И была разработана "Идея славянского единства".

15:25 - Смысл концепции заключался в том, что неславянские нации остаются в стороне, а славянские начинают возрождение под духовным лидерством Киева, т.к. отсюда всё начиналось. Здесь начиналась реальная цивилизация и государственность, здесь сакральный и духовный центр. Поэтому Киев должен был стать центром и лидером духовного возрождения.

- То есть это мы придумали?!

- Да! Концепция славянского единства при четком сохранении государственности была такова. Россия должна войти туда как двигатель, как экономический потенциал этого процесса, как главная ресурсная составляющая. Но идеология и духовное лидерство должны исходить из Киева, поскольку здесь всё начиналось. Не только из-за географии, но и потому что ментально Киев ближе к Европе, к свободолюбию, мы не склонны к рабскому угождению царю. В такое объединение обязательно войдет и Беларусь, а это три государства, которые распустили СССР. Это будет союз трёх стран, но при сохранении суверенитетов. Последует духовное возрождение, возрождение экономики, космоса, оборонной промышленности. И этот триумвират под духовным лидерством Украины должен был войти в Европейский Союз, обновить его, колоссально его усилить, помочь ему составить реальную конкуренцию Штатам. Отсюда идет идея о Европейском Союзе от Лиссабона до Владивостока. Еще раз подчеркиваю - это было предложено из Киева. Вспомните, даже Советским Союзом руководили украинцы, тот же Брежнев.

- Конечно!

- Хрущев и так далее. Это не случайно. И белый подполковник Путин, который всё это затевает - духовное возрождение, православие, - всё это концентрируется в Киеве и отсюда начинает распространяться на всю Европу, на весь мир. Мы делаем колоссальный экономический рывок. Мы предлагаем миру новое объединение, а не этот вялый ЕС и бестолковое НАТО. Вот что было предложено под идею выборов 2004 года в Украине.

Документы с этим предложением заводились по официальной линии через Медведева на Путина. Но была и другая возможность. Часть документов, касающихся духовной части, попадали на духовника Путина, которому он исповедовался: "духовная сакральность, Киев - начало всех начал". Еще часть материалов забрасывалась на учителя Путина из школы КГБ, которому он доверял абсолютно. Это та часть, которая касалась военно-промышленного возрождения, модернизации и прочее. А еще часть - интеллектуальным партнерам в Москве. Марат Гельман, Глеб Павловский, Станислав Белковский всё это начали обсуждать, то есть пошёл интереснейший бурлёж.

Но донецким это было не надо. Андрей Клюев говорил: "Да мы купили всю ту линию в Кремле, которая занимается нами".

- Ха-ха-ха!

- "Начиная от уборщицы в Кремле и заканчивая Медведевым. Ежемесячное содержание им платим". Но, правда, Путину денег не платили. И вот это двукратное ошибочное поздравление Путиным Януковича с победой на выборах - это как раз взаимодействие с донецкими по донецким правилам.

Так вот что касается концепции славянского возрождения. Ее в Кремле преобразовали в концепцию "русского мира". Каким образом? Кремлевские идеологи, возглавляемые Сурковым, тонким, умным, поняли, что идея им очень нравится, замечательная. "Но, хохлы проклятые, вы не будете во главе, вы по нашему любому щелчку упадете в нашу колею и будете делать, что мы вам говорим, потому что мы купим вашу политику, банковскую систему, промышленность. А если вы будете брыкаться, мы вас придавим военной силой". Все эти беседы происходили в кабинете Путина, в котором висела огромная карта, где Крым был российским. 2004 год!

- Это Путин сам нарисовал? Ручкой?

- Нет! У него была типографская карта. Майдан заставил Россию забрать Крым! Это мы знаем, что Крым без Украины существовать не может, а они знали все эти годы, что рано или поздно заберут его.

Так вот. "Мы сделаем по-своему, мы задавим, мы купим, построим вас в две шеренги и вы не пикнете. Вы никто, грязь под ногами у нас, великой нации". Как они могли это говорить? Да вас же даже не было, когда у нас тут возникала демократия. Никакой Москвы еще не было! Было только княжество, подчиненное монгольским ханствам. А они говорили: "Мы приватизируем вашу историю, мы ее заберем". Тогда, в 2004 году! И да, они пошли этим путем. И действительно они приватизировали нашу история в публичном пространстве. Княжна Ярославна, она, понимаете ли, уже российская.

- И князю Владимиру памятник поставили!

- Ну да. Никакого Киева не было, он же, очевидно, в Москве правил. И тогда они начали скупку наших наиболее лакомых активов, предпринимать попытки взаимодействия в авиации. То есть "завод Антонова ваш, но нам 51%, и мы им руководим так, как считаем нужным". Они начали подгребать нас под себя.

Но первый майдан их привел в шок. Оказывается, Украина не согласна. А второй добил окончательно, поскольку стало понятно, что за эфемерное для них понятие свободы украинцы готовы воевать и погибать. Агрессия России 2014 года подняла колоссальное количество русскоязычных украинцев.

Вот эта вся концепция, которая была отброшена после победы Ющенко, она была возрождена, когда Путин шел на свой второй срок. Вот тогда, чтобы вернуться нормально на второй срок, они поняли, что надо иметь миссию. И вспомнили эту идею, преобразовали ее из "возрождения славянского единства под духовной эгидой Киева" в идиотский "русский мир", который защищает каких-то русскоязычных. Стремление к обновлению, свободе и процветанию - это было главное в нашей концепции, поэтому она имела шансы. Во Франции даже помнят, что это была хорошая концепция - возрождение Европы, вливание в нее свежих соков, энергии из такого неуправляемого, дикого, но сильного славянского пространства. А они насадили русский мир. Вместо будущего они вернулись назад и начали возрождать какое-то убогое Средневековье с православием, погоней за ведьмами, с рассказами о возрождении в мультиках. А у них это возрождение именно только для мультиков. Ведь Украина всегда была сборочной площадкой для всех наукоемких производств СССР, поскольку здесь уровень рабочих и инженеров был всегда выше. Именно здесь собиралась военная высокотехнологичная продукция.

Они взяли часть нашей концепции, назвали ее идеей "русского мира", но направили его не в будущее, а в прошлое, придали ему нелепые, агрессивные формы. Раньше они говорили "мы вас купим". И что-то купили. Щелкнули пальцами, но Украина не упала.

- Не упала, да-да-да!

- Мало того, она поднялась и сказала: "Кто вы такие, братья? Нафиг с пляжа". И вот тогда они попытались задавить нас военной силой. Но тоже не получилось.

Однако я не знаю, что было бы, если бы всё случилось по тому сценарию, который был написан группой "Туарег". Но так, как сейчас, не было бы точно. Если бы он был реализован, было бы лучше не только для России, Украины и Белоруссии, но и для Европы. Но самодовольные уроды в Кремле утратили историческую цивилизационную идею навсегда. Теперь Украине придется воплощать ее самостоятельно, у нас нет другого выхода. Мы будем объединяться с прибалтами, с поляками, подтянем белорусов. Лукашенко это чувствует, он же неглупый. "Славянское единство" подразумевало равноправие, а "русский мир" - подчинение Кремлю. Лукашенко это не надо, он готов сотрудничать с Украиной.

Но идея продолжает жить. И мы в ваших эфирах часто говорим, что Украина может предложить новую форму общественного взаимодействия для мира и Европы, новую цивилизационную идею. Так вот корни всех этих идей растут из выборов 2004 года.

- Кто бы мог подумать? Вообще никто.

- Когда мы претендовали на духовное лидерство в славянском единстве, это было полностью оправданно. Не только по истории, но и по современному состоянию общественных отношений в Украине и интеллектуальному уровню. Да, нам не хватало... ну, там... ресурсов и всего прочего (денег, видимо - Кэ). Но это же всё можно было объединять! (отличное объединение! Лидерство Киева объединяется с деньгами и ресурсами Москвы - Кэ) на разумной основе. Теперь все авторы той идеи стоят на проукраинских позициях. Российские идеологи своей тупостью добились противоположного эффекта, а Путина называют плохим словом.

- А возможен ли русский мир без Украины?

- Невозможен! Потому что это начиналось как совместная идея! А остатки-то у них в головах! Первые предложения пошли из Киева, Медведев и Сурков это помнят. Мы получались локомотивом и окном в мир. Мы географически и ментально значительно ближе к миру. А они воспринимаются как царство, ханство, непонятная территория с колоссальными ресурсами и дурными деньгами, не цивилизованная. Когда они говорят, что Украина должна войти в русский мир, они нас видят в качестве презентационной витрины. Мы по их концепции должны были стать блестящей витриной, очистить, украсить, отбелить их дикую азиатчину своей исконной европейскостью. Мы им нужны! Но им необходимо задавить нас как мельчайшую альтернативу. Мы ведь тоже славяне, с той же историей, которую они у нас попытались украсть, а это невозможно. Но тем не менее князья-то у нас общие... Но неважно, всё равно не прокатывает.

Украина - это альтернатива существования российской недоимперии. Они не могут нас отпустить, потому что Россия начнет рушиться. А они этого не хотят.

https://peremogi.livejournal.com/47856194.html

ПС: тащемта мы все помним например такие громкие заявления хохлуту (от немецкого Hoch - высокий) как готовность занять место России в большой восьмерке, на рынке газа, военных технологий и т.д. и т.п. 

Вот и ответ - это всего лишь части программы восстановления Империи в которой никогда не гаснет солнечное полыхание пуканов, а мы думали - то ли тролли, то ли дебилы, блять.

"Я горел в танке | Я помню".

Николай Дмитриевич Головин ушел на фронт добровольцем. Воевал наводчиком в танке Т-34. Несколько раз горел сам, но и немецких танков сжег одиннадцать штук, награжден орденами и медалями. 

(Гоблин не все озвучил)

Воспоминание Николая Дмитриевича Головина:

https://iremember.ru/memoirs/tankisti...

Родился я в Крыму, в Керчи. Отец во время войны погиб под Перекопом. А мать… бомба попала в дом, даже могилки не осталось. Сестру после гибели мамы забрали в детдом. А я… я в то время воевал.

Школу после войны оканчивал, два старших класса доучивался. А в 40-м до войны успел поучиться в ремесленном училище. Учился и на заводе имени Войкова проходил практику. А когда немцы напали, наше ремесленное училище эвакуировали и заодно забрали нас всех.

Увезли на Урал, в город Серов. Там окончил училище, там работал на заводе до 1943 года. В мае на Урале начали формировать добровольческий танковый корпус. Брали добровольцев из Челябинска, Свердловска и Перми. Мы вчетвером посоветовались и решили тоже пойти добровольцами. Нам казалось, танк – это здорово. Помню, дядя Митя, муж маминой сестры, генерал-майор как приедет – такая красивая черная форма. Бывало, спрашивает нас: «Будете танкистами?» – «Будем, будем!» А ведь могли бы на фронт и не ходить, мы ж имели бронь.

В военкомат пришли, а нас троих комиссия не приняла. Во-первых, несовершеннолетние, во-вторых, физически слабые. А у меня еще и рост метр шестьдесят девять с кепкой. Один военный в комиссии, явно на излечении после фронта, спрашивает меня: «И ты хочешь быть танкистом?» – «Да, хочу и буду!» – «Как будешь?» – «Генерала Кравченко знаете? Это мой дядька». Этот военный удивился: «Так я под его командованием воевал!»

Ну, и мы после этого разговора отправились в Свердловск, где я три месяца учился на командира орудия. Значит, стоит настоящая башня от «тридцатьчетверки», в ней пушка, и мы ползаем по ней - изучаем. Сначала учили, как все называется. Потом начались учебные стрельбы. Стрелял я без промаха. Жаль только, стрелять давали очень редко. А механики в это время водили танк. Кормили в учебке плохо, борщ дадут – одна вода. С утра подъем ранехонько. Вскочишь и бегом. Не дай бог остаться последним – оставят полы мыть…

Меня определили в Челябинскую добровольческую танковую бригаду. Мы получили танки, погрузились на поезд. Направление – 1-й Украинский.

Мы атаковали в районе населенного пункта Подволочиск. Там я первый раз горел. Попал снаряд – всех в танке убило. Из всего экипажа остался живым я один.

Помню, по броне удар такой, что только треск стоит. Танк встал, загорелся. Эти все остались там внутри, а я выскочил. С танка прыгал по ветру, как учили, чтоб в дыму спрятаться. Пистолет в руках. Нос к носу столкнулся с немцем. Здоровый рыжий детина, автомат на шее висит, руки ко мне тянет. Наверное, хотел меня в плен взять. Выстрелил ему в грудь, прыгнул куда-то вбок, побежал… Мое счастье, что перед боем командир роты Мудряк дал мне пистолет какого-то убитого лейтенанта: «Колька, ты хорошо стреляешь. Возьми пистолет». И хорошо еще, я его перезарядил.

Вообще, испугался я здорово. Когда наши автоматчики подошли, я был сам не свой. Рассказываю им, а меня трясет. Они спрашивают: «А чего ты такой белый?» – «Так будешь тут белый…» Отвели меня на кухню оклематься.

А потом опять. В экипаже Александрова ранили командира орудия. Меня закинули к нему. С Александровым брали Львов. Потом Александрова убило. Третьего, вообще, не помню. Четвертым был Нагаев. В итоге я сменил семь танков. Последним командиром танка у меня был Полегенький Володя. Хороший был мужик. Он одиннадцать танков победил и ничего, а потом убило его. 

(Владимир Тимофеевич Полегенький. Погиб 28.07.1947. Прим – С. С.).

Второй раз я горел, когда нарвались на «тигра». Как начал нас лупить. Болванка попала куда-то вниз. Убило радиста, заряжающего. Ну, я уже имел опыт, как быстро выпрыгивать. Выпрыгнул, бежишь, как ошпаренный. А почему? Да потому что танк бывает, взрывается. Да рванет так, что башня летит на пятьдесят метров, а катки – на двести. Там же только одних снарядов под полторы сотни.

«Тигры» хорошо трепали нас. С двух тысяч лупит, хоть бы что. А нам к нему надо на четыреста метров подойти. Другой раз и не видишь, кто тебе влепил. Собьют тебя, и черт его знает, сколько их там.

Но ничего, потом нам поставили пушки ЗИС 85-мм. Помню, одному со ста метров врезал... под Злочевым поставили нас в разведдозор, три экипажа. Обычное дело, кто получше стреляет, того в разведку…

Я в щель никогда не смотрел, люк открывал. Пулей редко берет, а если пушка ударит, тут уж все равно, – броня-то 45-мм. Это у «тигра» под сотню.

Один раз взял «лимонку», вытащил чеку, хотел из люка в немцев бросить. А меня по руке чем-то лупануло. Выронил ее. Только слышу, как она на борту – бум.

Я обычно шел вторым, с командиром взвода. А кого первым пускают – это, считай, смертник, ему первому болванка достается. В атаку пошли – ляп – первый горит. Ляп – второй готов. Мне уже стало безразлично – знал, что все равно убьют. В атаку сходили, смотришь – тот погиб, этот погиб, этот сгорел... люди гибли безбожно. Похоронная команда пойдет, а там и собирать нечего. Тело человеческое горит – будь здоров.

Мне как-то раз довелось в бой механиком идти. До чего же нелегкое занятие. На рычаге усилие в тридцать два килограмма. После атаки я просто лег. Хорошо, меня потом комбат вернул на командира орудия.

Вот здесь хорошо, здесь я на своем месте. В районе Манилувки на толпу немцев выскочили… и я с пулемета все шестьдесят три патрона. Заряжающий осколочный закидывает, и я им прямо в кучу туда. А немцы тикают. Мудряк из люка высунулся и тоже стреляет, из пистолета лупит. Потом этот заряжающий снизу кричит: «Бронебойные готовы». Я ему кричу: «Да зачем?!» Повернулся на него, и тут немец, который бежал, развернулся, срезал из автомата Мудряка.

(Мудряк Михаил Григорьевич. Награжден орденом Ленина. Судя по наградным, после ранения командира танка Мудряка М. Г. командование принял Николай Дмитриевич Головин. Прим – С. С.).

Два раза меня посылали во время войны учиться. И оба раза я отказывался – «Зачем оно мне».

В другой раз пойдешь, вроде двадцать один танк в батальоне. Сходили в атаку раз, сходили другой, и уж нет никого. Даже если последний танк останется, все равно надо еще идти воевать. А воевали-то от силы дней пятнадцать. Мы потрепали их, они побили нас. И потом месяца два сидишь, танки ждешь.

Помню, как-то парторг пришел. От батальона ни хрена не осталось. Двенадцать человек с разных танков стоят очумелые: «Будете коммунистами?» – «Будем» – «Хорошо»… И каждую атаку так: «Коммунисты, вперед». А сейчас орут – «Комуняку на гиляку», стервы. Меня на гиляку?! А за что?!

Под Львовом с этими стервами познакомились. Сначала вроде все было нормально, не замечали их. Но потом они ночью у нас разграбили обоз. Заразы, ведь били и своего, и чужого.

Как-то мы стояли в лесу. Прибегает под утро, часа в четыре, старик: «Спасите! Налетели бандиты… и детей, и женщин, и стариков – всех убивают». Ну, командир батальона приказывает: «Берите три танка». Пошли... а у нас на каждом танке по двенадцать автоматчиков.

К деревне подходим, автоматчики с брони попадали – стоп машина! Кричат, показывают, где пулемет. Мы из пушки туда врезали – «На, сволочь». В деревню заскочили: перебили сволочей, остальные – в леса. Ведут пацана ко мне – поймали с винтовкой. Говорю: «Стерва. За что ж ты, говорю, своих-то бьешь?» – «Вони москалям допомагають» – «Ну вот я москаль, мне восемнадцать лет. Что я тебе плохого сделал? Тебя ж, гад, от немца освобождаю, два ордена получил». Да что с ним говорить… автоматчики злые – насмотрелись, чего они в деревне натворили, «положили» его прямо у танка.

Женщина одна, молодая, двое деток. Спросил ее: «За что ж они вас-то бьют? Ты ж хохлушка» – «Ой, не говорите, нет от них жизни. Приходят с леса ночью, забирают всю еду. А мне надо детей кормить…»

Свой осколок я получил во Львове. Заразы, снова подбили мой танк. Там как получилось. Ратуша на площади. К ней сходятся восемь улиц со всего города. Так вот на одной из улиц стояла «пантера» – немцы ждали, когда мы выскочим. Но автоматчики предупредили, мы сдали назад и зашли с другой улицы. До нее метров триста… Комроты говорит: «Давай, разворачивай башню. Механик сразу подскочит… остановка… стреляешь и назад. Понял меня?»

И мы только выскочили, я сразу – ляп, под башню. Готова «пантера» с первого снаряда.

И комбат разошелся, давай подталкивать: «Вперед, вперед! Давай, давай! Автоматчики сказали, там еще один стоит. Надо и этого уничтожить». А я как чувствовал, говорю ему: «Тут восемь улиц, может он с той стороны переехал» – «Ты что, боишься?!» – «Так я горел уже, знаю, что это такое. Это ты еще – нет». А он молодой пришел, ничего слушать не хочет – вперед, и все тут.

Ну, мы подскочили… он как влепил нам вбок и всех нас положил, включая меня. Как я и говорил – ушел сволочь на другую сторону и ждал. Ну что, валялись мы в танке, хорошо еще, он не загорелся. Ребята за нами шли, подскочили, сбили немца.

Очнулся уже на операционном столе. Госпиталь тогда стоял на горе, где сейчас у них Гора Славы. Значит, что получилось, лежу я в танке уже почти что дохлый. А эти вытащили меня, привезли сестрам и нахваливают: «Он два “тигра” подбил. Герой! Лечите его быстрее!» Потом сестры рассказывали, как мне повезло. В тот день приехал опытный хирург с проверкой. На обходе спрашивает: «Что за танкист лежит?!» – «Черепно-мозговая травма. Проникающее ранение и осколки в спине» – «Так, на стол его! Будет у меня через пятнадцать дней опять бить “тигров”».

Выдолбил мне дырку здоровую в черепе. Но не соврал – через пятнадцать дней у меня зажило. Но, правда, дырка-то большая была и текло отовсюду.

Когда в госпитале лежал, у меня уже была «Слава», «Отечественной», «Отличный танкист» и гвардейский значок... красавец, чего говорить.

В марте месяце 45-го нам ребята с Челябинска подарили танк «Комсомолец». Помню, комбату сказал: «Не знаю, наверное, я очень дорого обхожусь нашему правительству. У меня это уже седьмой танк». А тот говорит: «Не переживай, их тут сотни…»

Когда нашу гвардейскую бригаду развернули на Прагу, немцы их там разделывали как бог черепаху. Чехи ведь тоже американцев ждали. Говаривали тогда, что Бенеш с американцами договаривался. Мы через горы к Праге подскочили буквально за пару дней. На третий день мы уже их (немцев) там трепали.

Комбат первым отправил танк Гончаренко. Тот как к мосту подскочил, ему «четверка» влепила. Всех ранило, ему голову оторвало. Потом мы подскочили, врезали им. Они бензиновые, хорошо горят. Их там автоматчики добивали.

А чехи встречали – у-ух, орут: «Наздар! Наздар!» Цветы вокруг. Вообще, лучше чехов никто встречал. На танк садились, помогали по улицам идти.

Мы там на одной из улиц с заряжающим на башне сидим. Забор такой сбоку красивый. Из-за него выходит один с «фаустом». Я говорю: «Коля, ты посмотри на него!» А у меня был 15-зарядный бельгийский (пистолет). Этот (немец) только высунулся – бып! Он с «копыт» на бок.

Немцы, конечно, в Праге упирались слабее, уже не тот настрой.

Моим седьмым, последним, танком «Комсомолец» я сбил одиннадцать штук танков немцев. Но только разных всяких, не одних «тигров». Причем нечаянно я сбил одного «королевского». Немцы тогда рвались в Берлин, а мы отрезали их. Понимаешь, нечаянно получилось. Мы зашли в лес, дорога такая узкая – не развернешься. Там как раз этот «королевский» стоял. Он как врежет первому танку – тот в клочки! Господи, мы вторые идем. Этот кричит: «Давай тридцать градусов». Я сразу стал башню разворачивать. А сам уже расстояние прикидываешь. Сто пятьдесят метров! Считай, почти в упор. С перепугу как дал ему... один снаряд, второй, третий... Ребята потом говорили, даже в пушку ему попал.

Сбивал я и маленькие – Т-III и Т-IV. Вот, к примеру, за «тигра» давали две тысячи пятьсот рублей. Командиру орудия – восемьсот, командиру танка – восемьсот, механику-водителю, по-моему, четыреста рублей и двести –радисту. А когда война кончилась, у меня было на счету сорок восемь тысяч рублей. Я им говорю: «Господи, откуда у меня такие деньги?!» Я не знал, что они «кладут».

После войны меня пригласили в танковую часть на встречу ветеранов. Офицер предложил: «Ну, дед, давай! Вот тебе 72-я. Поведи!» Я сел и повел его. Потом предлагает стрелять из пушки. Я первым снарядом выстрелил и… не попал. А меня тот офицер спрашивает:

– Дяденька, каким вы стреляете?

– Крайним.

– Так это кумулятивный!

– У нас не было таких.

Вторым я правильно взял все, положил в цель.

Генерал смеется: «Так что ж ты первым не попал?»

Хорошие танки. На скорости идешь, а у него пушка ровно. Если бы у меня такой танк во время войны был, так я бы их «лепил» не одиннадцать, а пятьдесят.

– У танкового десанта большие потери?

– Да когда как. Для них все раньше начинается. Они соскакивают и за танком бегут. Кто-нибудь, бывает, останется и кричит: «Пулемет прямо или пушка слева».

– Трудно попасть в пушку?

– Да нет, мне было все равно. Бывает, километра на полтора влепишь, а то, бывает, метров на триста. А то она тебе влепит. Один раз снаряд и броню всю побил, да еще и моторную перегородку сбил.

– Хорошая точность у 85-миллиметровки?

– Хорошая.

– Из 76-миллиметров удалось подбить?

– Да, мы подбивали. Она хорошо бьет. На четыреста метров подойдешь, врежет прекрасно. Бьешь под башню.

– Вы смотрели после боя результаты своей стрельбы?

– Да на черта он нужен.

– Вы когда-нибудь покидали танк через нижний люк?

– Это надо, чтобы он на трассе стоял. Там же клиренс сорок сантиметров. И сам танк тяжелый, тридцать семь тонн. Если по полю идешь, хрен вылезешь. Но я вылезал снизу. Механик-водитель, бывает, поставит над ямой какой или над окопом. После ж боя надо пожрать и прочее.

– Как вы узнали о Победе?

– Десятого числа мы еще Прагу брали. Я включил рацию, а там говорят, что объявлена капитуляция. «Володька, – говорю, – Победа». А тот мне: «Да еще какая Победа, Коленька».

– Вам доводилось побывать внутри «тигра»?

– Да, я даже стрелял из «тигра». Мы на железнодорожной станции забрали один неповрежденный. Кто-то говорит: «Давай, дуй на нем в разведку!» Вообще, хороший танк. Внутри удобно, просторно и даже, я бы сказал, красиво.

А после войны мы изучали американские танки, «Валентайны» что ли…

– Как вы оцениваете немцев?

– Что тут скажешь, хорошие вояки.

– Здесь на фото вы с немкой?

– Это в Чехословакии. Обыкновенные женщины. Но я с ними не гулял. Нам некогда было. Мне всегда приходилось чем-то заниматься. Не знаю, как другие находили время…

Помню, когда перешли немецкую границу с Польшей, я зашел в дом. А там молодая испуганная немка. Показывает мне: «Сними танкошлем!» Я снял. Она руками волосы трогает, вроде как ищет чего-то. Кто-то из ребят по-немецки понимал, говорит: «Геббельс им сказал, что у нас рога растут».

– У вас остались ожоги?

– После войны на лице сочилось все.

– Каков был состав боезапаса?

Когда воевал с 76-мм пушкой, набирал сто двадцать–сто тридцать, иногда набирал до ста пятидесяти. Обычно больше берешь фугасных, осколочных, потому что больше по пехоте. Бронебойных мало, штук пятьдесят. Подкалиберных пять штук.

– Вы пили спирт?

– Знаешь, как-то меня механик так обманул, что не дай бог. Он взял и спустил воздух из двух баллонов по десять литров и туда спирту залил. Краник открутит, наберет спирта… потом пьяный валяется. Он к нам из штрафбата попал. По-моему, он десять лет срок в лагере мотал. Их, как ты знаешь, вербовали в штрафные части. Он как в штрафбате очутился, как начал там их (немцев) финкой резать. Ему дали орден Красной Звезды и послали на танкиста учиться. К нам уже с орденом пришел. Пьянчуга был безбожный.

– Какими были взаимоотношения с оккупированным населением?

– Да всякими. Они такие злые, все эти немцы. Они же не ожидали, что русские придут к ним, на их территорию. Помню, зашли в какой-то фольварк. Танк поставили около дома. Командир взвода, хороший такой парень, зашел в какой-то дом и пропал. Надо двигаться, а его нет. Куда он делся? Мы же видели, как он туда заходил. Автоматчики, танкисты – все вместе пошли искать его. Я тоже пошел, любопытный был.

Диван в комнате, высокий, кожаный. На нем сидит немка, красивая такая, с дитем. И на полу кровь. Начали разбираться, искать. Комвзвода внизу нашли. Выяснилось, что она его зарезала, когда он в комнату вошел, и нож под диван спрятала...

Или вот другая история. Нашли мы где-то немецкие пачки с какао. Я автоматчикам говорю: «Берите бидон молока на танк, а я вам какао сделаю». А неподалеку ферма. Подъехали… дверь в кухню. Зашел, смотрю – баллон газовый. Они жили дай боже как. Я, значит, газ зажег – горит. Автоматчика отправил за какао, сам начал посуду искать. И тут из комнаты вываливается старуха-немка, рыжая ведьма. В руке деревянный рубель… раньше им белье гладили. Идет на меня, глаза дикие. Я браунинг вытащил, с предохранителя снял, думаю: «Сейчас пугну тебя, ведьма». Пальнул – «А ну, стой!» Она, зараза, подходит. Дал ей ручкой пистолета в лоб. Автоматчики заскочили – «Уберите ее, заразу!» А механик смеется: «Ты “тигра” победил, а тебя чуть старуха не убила. И чем, колотушкой!» Так я психовал, ей-богу. Чего только не видел. А что они с нашими в лагерях творили! Мы в Майданек подскочили, насмотрелись. Колючая проволока, вышки кругом. А нам приказ – не рвать проволоку, потому что там электричество. Так я сразу по вышке врезал. Потом по столбу – тот разлетелся. Охрана бежать, автоматчики их лупят. Господи, а эти худые там, что не дай бог. На танк лезут. Девки подбегают, целуют нас.

– Вам наверняка приходилось брать пленных…

– Под конец войны сто пятьдесят семь человек немцев собрал в лесу под Берлином. Построил их, дал команду – они на танке расселись.

– Доводилось встречаться с немецкими танкистами?

– Болтал с одним после войны. Спросил его: «Ты на чем воевал?» – «На “тигре”» – «А я на “34-ке”! Ты наверняка в меня стрелял» – «А ты в меня. Видишь, я инвалид». Вот и поговорили…

– Встречались с американцами?

– Да ну их к черту, идиоты. Прут на нас со стороны немцев, да еще фары врубили. Немцы их без боя пропустили. А нам откуда знать, кто там прет. Комбат кричит: «По немецко-фашистской гадине… огонь!» Я головному «Шерману» влепил в лоб. Броня мягкая – его насквозь. Да еще гнали их по шоссе километров пятнадцать.

– Напоследок, пожалуйста, какое-нибудь пожелание читателям…

– Ветеранам войны – здоровья крепкого. Молодому поколению – хорошо учиться, помнить ваших дедов и думать башкой как следует. А то подвозил тут я одного на машине. Так он мне сказал: «Лучше б нас немцы забрали». Я прямо закипел: «Дурак ты. Ты и не нюхал, что такое немцы!»

Товарищи, мне кажется на "Я Ватник" складывается нездоровая ситуация. Мы стали меньше шутить над пороками нового украинского общества, такие как слепая вера в честность и бескорыстие Европы и США, а также украинский национализм (начиная от бытового и заканчивая политическим национализмом). Вместе этого мы стали поливать грязью всех украинцев и поносить всю Украину как страну.

То что на "Я Ватники" стали часто мелькать шутки где Украину или украинский народ сравнивают со свиньями это уже тревожный знак морального падения в наших рядах. Кроме того появилось полно других шуток направленных на унижение всего что связано с Украиной.

Думаю что нам пора остановиться и начать лучше подбирать шутки и новости для раздела. А иначе мы в скоро времени станем похожи на дикарей, на фоне которых евромайдановцы (именно они наши враги, а не все украинцы) будут казаться цивилизованными людьми при всей их рабской натуре в отношении Запада.

Помните товарищи, даже в советские времена было важно блюсти моральный облик! Иначе шутками про сало и свиней мы и сами окажемся в луже грязи.

Как спасти Белоруссию от Майдана? О технологиях протестов и их перспективах

Майданы не возникают спонтанно. Они долго готовятся. Изучаются ключевые фигуры режима, выясняется кого и как можно завербовать. Режим стараются изолировать как от внешних источников поддержки, так и от его опоры внутри страны

Готовятся профессиональные активисты, которые должны будут обеспечивать информационное сопровождение майдана, подготовку нужной картинки для СМИ, агитацию в социальных сетях и т.д.

Проводятся тренинги полевых командиров, чьей задачей станет непосредственное руководство пушечным мясом майдана: постановка задач куда идти и что делать в каждый конкретный момент. Помимо этого в обществе создаётся прослойка пассивной поддержки майдана — те, кто в протестах не участвует (или приходит разово), но с пеной у рта отстаивает «право народа на протест» в беседах с друзьями и знакомыми, создавая у них впечатление, что « вся страна за майдан» и только ты один против. Главное же, проходят выучку отряды «защитников майдана» — боевиков, в обычное время имитирующих надзор за порядком в палаточном городке протестующих, а в критический момент, «неведомо откуда» получив оружие, становящихся ударной силой вооружённого переворота (если до этого доходит дело).

Неважно рассчитываете вы провести майдан мирно или заранее знаете, что дело дойдёт до вооружённых столкновений. Абсолютно все составные части майдана должны быть подготовлены, а их взаимодействие отлажено до автоматизма, прежде, чем майдан начнётся. Если что-то пойдёт не так и власть окажется устойчивее, чем предполагалось, далеко не все майданные силы будут введены в бой. Майдан быстро «сдуется», пожертвовав засветившимися активистами (много им не дадут, а если и дадут, то подготовить замену нетрудно). Главные же силы уйдут на дно, перегруппируются и будут ждать нового подходящего случая для активного выступления, ведя, тем временем незаметную, но важную работу по привитию майданного взгляда на жизнь социальным группам, имеющим ключевое значение для победы (журналистам, экспертам, силовикам, бюрократам, известным артистам, певцам, блогерам).

Следующее выступление обязательно состоится, если только власть не выкорчует до конца весь реальный актив майдана на своей территории. Примерно, как сделал Эрдоган с путчистами. Он начал с генералов, но очень скоро в тюрьмы (или в отставку) отправились гражданские чиновники, журналисты, общественные деятели, и счёт им шёл на тысячи. Только так можно остановить подготовленный майдан. Конечно, не обязательно всех сажать в тюрьмы, но лишить возможности вредить необходимо всех, равно как и выявить, и оборвать их связи с иностранными правительствами и спецслужбами.

Если производится неполная зачистка майдана (бьют только по тем, кто вышел на улицы), как это сделал Кучма, после подавления акции «Украина без Кучмы» или как делает сейчас Лукашенко, то Запад ограничивается выражением стандартного недовольства, но стремится отношения полностью не рвать, поскольку главные силы майдана сохранены и нуждаются в руководстве. Осуществлять же последнее проще, если с руководством страны-мишени ты поддерживаешь внешне нормальные отношения.

Однако деятеля, который решит зачистить майдан до конца, либо же каким-то иным способом наступит на хвост Западу ждёт полный остракизм. Запад фанатично будет бороться за его устранение и показательное наказание. Такого деятеля ждёт судьба Чаушеску, Милошевича или Каддафи, если не повезёт в последний момент спастись, как повезло (с российской помощью) Эрдогану и Януковичу. Кстати, замечу, что Эрдогана хотели убить всего лишь за то, что он не решился развязать войну с Россией, зная, что НАТО не поддержит Турцию, а Януковича за то, что отложил (даже не отменил) подписание соглашения об ассоциации с ЕС.

Лукашенковские силовики пока достаточно эффективно (хоть и не совсем уж без проблем) справляются с майданной пехотой — пушечным мясом майдана, состоящим из тупых активистов с хорошими лицами, пятью высшими образованиями и десятью иностранными языками, которые уверены, что режим не пускает их в Европу, где для них уже построены виллы, наполнены бассейны, накрыты столы и расстелены постели. И где, само собой, таким прогрессивным личностям как они, выдают сколько хочешь денег, только за то, что ты такой прекрасный есть на свете.

Если не произойдёт ничего экстраординарного, то к началу следующей недели улитка белорусского майдана должна будет втянуть рожки и спрятать свою тушку в домик, так и не выставив в поле главные и наиболее опасные силы, не заставив вскрыться предателей внутри системы.

Если Лукашенко этим удовлетворится, то через полгода, год, полтора, два (в крайнем случае по итогам следующих выборов, хоть это и сомнительно — слишком долго), под каким-нибудь благовидным предлогом, майдан вновь обоснуется на улицах белорусских городов. При этом, силы майдана к тому времени увеличатся, а белорусская власть ослабеет. Не с первой попытки, так со второй, не со второй, так с третьей, но майдан победит. Не для того его готовили, чтобы просто капитулировать перед белорусским ОМОНом. Слишком серьёзные силы и слишком значительные интересы задействованы в подготовку майданов.

Если же Лукашенко решится провести массированную чистку Белоруссии (включая своё окружение) от майданных структур и агентов, то он для Запада сразу же станет врагом, с которым не договариваются, которого уничтожают. Во-первых, его попытаются уничтожить раньше, чем он вскроет спящие майданные ячейки в государственном аппарате. Во-вторых, даже если он сумеет сыграть на упреждение и Запад потеряет большую часть своих агентов и подготовленных кадров, легче не станет. Тогда против белорусского президента будут принципиально задействованы все доступные ресурсы, а ради его свержения могут организовать даже гибридную агрессию по сирийскому или ливийскому образцу. Запад всегда стремится примерно покарать ослушника, чтобы другим неповадно было.

Как видим, Лукашенко себе дорогу на Запад закрыл в любом случае. Евроинтеграторы из его окружения там могут быть востребованы. Но он, как «кровавый диктатор», подавивший «народный протест» может рассчитывать только на то, что ему дадут спокойно покинуть страну (в случае развития мягкого сценария).

Сейчас спасение и Лукашенко, как человека, и Белоруссии, как Западно-русского края, и проживающей в ней ветви русского народа заключается в скорейшей и возможно более полной интеграции с Россией. Только явное российское финансово-экономическое присутствие в Белоруссии убедит Запад в том, что над страной развёрнут российский военно-политический зонтик. Чем глубже интеграция, чем больше в Белоруссии интересов России, чем в большей степени Белоруссия и будет Россией, тем меньше у Запада будет сомнений в том, что любая провокация на этом направлении может для него плохо кончиться.

Варианты многовекторности для Белоруссии завершились. Путь на Запад открыт без Лукашенко и по украинскому сценарию. По пути на Восток на какое-то время остаётся Лукашенко, но придётся сразу безоговорочно принять российские правила игры. По факту для выживания народа Белоруссии остался только путь добровольного и радостного встраивания в Россию (насильно Москва тащить не будет). Альтернативой служит дорога в никуда, по которой пошла Украина.

https://ukraina.ru/opinion/20200812/1028525157.html

Шахназаров: Землю, политую кровью русских солдат, нужно вернуть самостийной Украине

Россия ведет неправильную политику в ходе СВО – земли, освобожденные русскими солдатами от бандеровского режима, нужно вернуть самостийной «хорошей» Украине.

Об этом во время эфира на телеканале «Россия 1» заявил гендиректор «Мосфильма», российский кинорежиссер Карен Шахназаров, передаёт корреспондент «ПолитНавигатора».

«Мы должны признать, что украинский народ есть, мы должны понять, что у него есть свои интересы, мы должны понять, что в принципе мысль о том, что мы пришли для того, чтобы «отжать» у них какие-то территории – это вызывает у них противоречие.

Мне кажется, что это неправильная политика в отношении Украины. Мне кажется, что мы должны поставить идеологический вопрос о том, что мы освобождаем всю Украину, освобождаем от нацизма, олигархов, возвращаем землю украинскому народу, которая там уже на 50% хрен знает кому принадлежит на Западе.

И дадим вам возможность самим решить в новом государстве, федеративном, конфедеративном, как вы будете жить.

Оно должно быть однозначно не нацистским, в нем должно быть признано два языка – украинский и русский и все остальные, в нем должны быть записаны права регионов, нейтральный статус, но все остальное вы должны сами решать.

Если все это четко будет заявлено, то многие бойцы ВСУ подумают и скажут: «Вообще-то лучше жить в этой Украине», – поделился Шахназаров своими соображениями.

Слова российского режиссёра резко раскритиковал бывший киевский публицист Андрей Ваджра, переехавший после госпереворота из Киева в Петербург.

Он подчеркнул, что Шахназаров «с каким-то маниакальным упорством пропагандирует на центральных телеканалах России этноцид русского народа на Украине».

«Логика режиссера очень проста: раз украинская пропаганда вдолбила в головы русскому населению Украины идею того, что оно не русское, что оно украинское, то так тому и быть! То есть, с точки зрения Шахназарова все должны смириться с политикой насильственной украинизации русских и признать ее деструктивные результаты, игнорируя этноцид русского народа!

Как заявил режиссер: «они же считают себя украинцами!» Да? А в дурдоме многие считают себя Наполеонами. И что, обитатели психлечебницы – наполеоны, и надо уважать их выбор??? А если эта психиатрическая идентичность намертво связана с русофобией, стремящейся от этноцида перейти к геноциду?» – задался вопросом Ваджра на своей странице в соцсети.

Он продолжил резкую критику:

«А что делать с теми русскими гражданами России, которые, получая западные деньги, вдруг начали себя считать «нацией сибиряков»? Признаем их в этом качестве? Они же себя считают сибиряками! А потом признаем и нэзалэжну, самостийну и нерусскую/антирусскую «республику Сибирь»? Я правильно понимаю логику уважаемого Карена Георгиевича?

У меня часто спрашивают: вы не знаете, на кого он работает? Отвечаю: я не думаю, что Шахназаров на кого-то работает. Похоже, что режиссер просто ничего не знает об Украине и не понимает украинскую проблему, но при этом с маниакальным упорством продвигает идиотскую ленинскую национальную политику», – добавил обозреватель.

Отметим, что ранее Шахназаров в эфире российского ТВ призывал к скорейшему прекращению военной спецоперации и признанию сформировавшейся украинской нации.

https://www.politnavigator.net/shakhnazarov-zemlyu-polituyu-krovyu-russkikh-soldat-nuzhno-vernut-samostijjnojj-ukraine.html