Результаты поиска по запросу «
смерть украине
»
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Россия и «младшие братья». Рационализм против «многовекторности»
В государствах, возникших после распада СССР, живёт ещё слишком много людей, помнящих, что мы были гражданами одного общего отечества, чтобы мы могли относиться друг к другу так же, как относимся к остальному окружающему миру. Даже в России, несмотря на то, что в последние годы циничный прагматизм стал популярен в достаточно широких кругах населения, ранее по инерции считавшего всех отпавших братьями, всё ещё регулярно говорят о том, что кого-то очередного на постсоветском пространстве «мы потеряли».
При этом никому не придёт в голову так же говорить «мы потеряли» не только о далёкой Мексике, но даже о Румынии или Финляндии. Их мы просто никогда своими не считали.
Аналогичным образом в постсоветских республиках регулярно говорят о том, что «Россия их потеряла». Говорят и русофобы и русофилы, даже не задумываясь, что при разводе теряют друг друга обе стороны. Не задумываются и о том, что после развода Россия стала жить лучше — это у них жизнь ухудшилась. Всё равно говорят: «Россия должна была в нас вкладывать, выращивать нашу национальную пророссийскую элиту, и тогда бы она нас не потеряла».
Между тем, есть прекрасный пример, эти утверждения опровергающий. В 90-е Россия, поддерживая активные торгово-экономические отношения с окружающими постсоветскими странами, во многом идя им навстречу, дотируя их экономики на сотни миллиардов долларов, бросила Кубу практически на произвол судьбы. Как выжила Куба после того, как внезапно и резко оборвались поставки энергоносителей, машин и оборудования из СССР, когда закрылся для кубинского сахара бывший советский рынок? Только напряжением всех сил и единением власти и народа в намерении выстоять. То, что они удержались — их личная победа. Им никто не помог, они всё сделали сами.
Тем не менее, Куба — один из ближайших российских союзников, не спрашивает почему им не воспитывали элиту, почему в них не вкладывали деньги, не мотивирует этим своё бегство под крыло западных стран. Даже контрабандные креветки в Россию почему-то везут не через Кубу, а через страну у которой не то, что моря — озера порядочного нет.
В чём отличие Кубы от «младших братьев»? В том, что она действительно самодостаточна. Она может существовать как государство без внешнего финансирования. Куба может на себя заработать. Конечно, она тоже не откажется от бесплатных (или в разы более дешёвых, чем у соседей) нефти и газа, но она готова платить за экономические преференции политической лояльностью, а если экономических преференций нет, без комплексов и истерик выстраивает прагматичные торгово-экономические отношения, причём не с одной лишь Россией.
На постсоветском пространстве с Кубой, по уровню реальной политической самостоятельности и финансово-экономической самодостаточности можно сравнить лишь Казахстан и Азербайджан. Некоторое время, за счёт закрытия своих политико-экономических систем и ставки на массированную продажу энергоносителей с ними пытались конкурировать Узбекистан и Туркменистан. Но с падением нефтяных цен и обострением конкуренции на мировом рынке между продавцами углеводородов они оказались в кризисной ситуации.
Кстати, Баку и Астана также в кризис не процветают и неизвестно насколько хватит их запаса прочности, но, по крайней мере, они продемонстрировали достаточную устойчивость своих систем даже в сравнении с давно существующими государствами (в том числе некоторыми европейскими). Из Азербайджана и Казахстана реже всего можно услышать, что Россия с ними недостаточно работала, равно, как и требование к России открыть рынки, снизить цены на энергоносители, поделиться технологиями и после этого «не лезть со своими советами» к гордым и самостоятельным «братьям». Зато остальные буквально заходятся в истерике. Причём о том как Россия их обижала недостатком внимания и поддержки примерно одинаково рассказывают в постсоветских странах и русофобы, и русофилы.
При этом надо понимать, что абсолютно все, без исключения, постсоветские режимы пытались проводить пресловутую «многовекторную» политику, балансируя между Россией и Западом. Какое-то время это всех устраивало. Лимитрофы доили двух «коров». Россия имела умеренно дружественное окружение, от стабильности экономических связей с которым зависела ритмичность работы ещё не импортозамещённой российской экономики. Запад имел режимы, признающие его моральное, политическое и идеологическое лидерство и стремящиеся к интеграции в западные структуры.
Однако уже к концу 90-х — началу нулевых стало ясно, что Россия начинает проводить суверенную политику. Пусть вначале и осторожно, но по мере усиления всё более и более явственно, Москва заявляла о необходимости учёта её интересов и об отсутствии намерения безоговорочно подчиняться западному диктату. С этого момента политика «многовекторности» себя исчерпала. Запад сразу же дал понять всем на постсоветском пространстве, что необходимо сделать однозначный выбор. Россия вначале пыталась сохранить возможность компромиссных решений, предлагая переговорный механизм Россия/ЕС/страна «Х» (где «Х» — любое из постсоветских государств). Однако Запад такой вариант не принял и Москве пришлось также занять жёсткую позицию, предлагая номинальным союзникам решить с кем им по пути.
Похоже, что именно это признание Россией их суверенитета и права самостоятельно решать свою судьбу сильнее всего оскорбило «младших братьев». Как это так, вопрошали они, почему Россия за нас не борется?
Это негодование было и остаётся вполне искренним. Дело в том, что после того, как Запад жёстко потребовал выбора, сохранить остатки «многовекторности» можно было только под предлогом «ужасного давления» «агрессивной России». При этом надо понимать, что именно на «многовекторности», в рамках которой прозападная политическая ориентация обеспечивала видимость суверенитета, а экономические преференции, предоставляемые Москвой, позволяли выживать материально, основывалась относительная стабильность лимитрофных режимов.
Нарушение этого баланса вело либо к резкому усилению политического веса России в национальной политике (против чего усиленно протестует многие годы претендовавший на лавры «главного интегратора» Лукашенко), либо к экономической катастрофе, которую сейчас переживает окончательно сориентировавшаяся на Запад Украина.
Таким образом, главной проблемой постсоветского окружения России является неспособность этих государств выживать вне рамок специфически понимаемой их элитами «многовекторности». Относительно короткий (десятилетний) период, когда эта форма «многовекторности» была актуальна и востребована закончился на рубеже нулевых. С тех пор вес Запада в мире в целом и на постсоветском пространстве в частности неуклонно падает, а вес России растёт. Комфортная для лимитрофов система трещит по швам и прекращает работать. Но поменять, реформировать её они не могут. Они не Куба. Их понимание независимого государства крайне неполно и однобоко. Оно сформировалось в ранние 90-е, когда независимость непрошенной упала на голову большинству из них, вместе с «многовекторностью», как единственно приемлемой в тот момент формой организации новообретённой государственности.
Привычный постсоветским элитам мир рушится на глазах, а к жизни в другом они не приспособлены — не хватает знаний, опыта, навыков. С высокой вероятностью встроиться в новый сложный мир смогут Казахстан и Азербайджан, меньше всего привязанные к убогой «многовектороности» и проводившие всё это время наиболее прагматичный курс. Есть шанс у Узбекистана — всё будет зависеть от качества местной элиты, о котором трудно судить, по причине информационной закрытости страны.
Как ни странно, есть шанс у Грузии. Её постсаакашвиливская элита, хоть и умеренно русофобская, но достаточно прагматичная. Главная проблема Тбилиси — катастрофически слабая ресурсная база независимой государственности. Но опыт Кубы показывает, что и в таком случае можно выкрутиться. У Прибалтики был бы неплохой шанс для адекватного реформирования, не будь она привязана к ЕС, а так Европа вряд ли позволит прибалтам что-то менять, пока не выпьет из них всю кровь.
Теоретически могла бы относительно спокойно, при поддержке России, пройти период необходимых реформ Белоруссия, но там Лукашенко не желает реального реформирования, настаивая на безальтернативности политики «многовекторности» и своего правления. В свою очередь оппозиция готова взорвать белорусскую государственность, лишь бы похоронить Лукашенко под её обломками. Дееспособная часть элиты смотрит на Запад, а с вменяемостью в принципе плохо. По сути, в Минске субъективный фактор аннулирует имеющиеся неплохие объективные предпосылки для встраивания в новый мир.
В результате, большая часть постсоветских элит боится усиления России и пытается в меру своего разумения этому противодействовать. Получается смешно и грустно. России оказывается значительно проще решать проблемы глобального характера, чем региональную проблему постсоветского пространства. Учитывая же, что в сегодняшнем мире его роль, как экономическая, так и стратегическая, в каких-то случаях обнулилась полностью, а в каких-то серьёзно снизилась, то и в Москве не очень понимают зачем напрягаться, убеждая не очень приятных бывших родственников не самоубиваться окончательно, а попытаться восстановиться. Ведь вкладываться в восстановление всё равно России, а в той же Африке и на Ближнем Востоке Москва получает куда больше бонусов со значительно меньшим количеством проблем.
Понятно, что если (а вернее когда) нежизнеспособные бывшие родственники умрут, под дверью начнёт пованивать. В принципе, тогда можно и озаботиться ликвидацией не переживших кризис тушек, недавно бывших на всю голову суверенными государствами.
Впрочем пока Россия держит дверь для «братьев» открытой. Не безусловно — условия прописаны и выставлены на всеобщее обозрение и не предполагают никакой «многовектороности». Но это предложение не будет действовать вечно. Не будет даже очень долго. И не потому, что Россия такая «злая». Она как раз бывает излишне доброй. Просто каждое решение можно принять лишь в определённый промежуток времени. Если вы не войдёте в поезд до его отправления, мотивируя это тем, что проводник вас недостаточно хорошо уговаривал, то поезд уйдёт без вас.
Разница заключается в том, что в быту вы без проблем дождётесь следующего поезда, а в политике, как правило, неиспользованный шанс бывает последним. И жалуйтесь потом в «Спортлото», что вас плохо уговаривали.
Подчеркну, Россия не занимается благотворительностью. Пока-что действительно рациональнее во всех отношениях помочь этим инвалидам политического процесса выжить и постепенно интегрировать их в работающую систему, чем безучастно смотреть, как они помирают, норовя перед смертью укусить. Но нельзя спасти больного, если он сам не желает лечиться. Поскольку же как раз самые здоровые выстраивают с Россией нормальные отношения, а наиболее больные продолжают плеваться и кусаться, понятно, что спасение этих последних наиболее проблематично, а правду говоря вообще невозможно.
Именно поэтому постсоветское пространство представляет и в ближайшем будущем будет представлять для России не самую критически важную, но самую неприятную и трудно решаемую проблему. Часть постсоветских элит готовы из последних сил ползти на Запад, как к миражу в пустыне, даже когда Запада уже не будет.
Я знал их, Горацио.
Ватные вбросы фэндомы Я Ватник разная политота
Эталон стиля! Как денди лондонский одет!
Россия Я Ватник разная политота
Ждите, фашики, я думаю к 9-му Мая вам придёт пиздец, твари ёбаные!!!
Одесса Я Ватник разная политота
Одесса в крови!!!людей спалили заживо в доме профсоюзов..потом тех кого оттуда вытащили нещадно добивали... есть убитые
фэндомы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Аресты как предупреждение и тренировка
Когда-то в далёком 2014 году, когда переход в силовую стадию глобального конфликта между одряхлевшим гегемоном и шедшими ему на смену силами нового мира только начинался, я писал, что российское государство не будет вечно травоядно попустительствовать внутренним врагам.
Несмотря на очевидное желание власти сохранить максимум свобод и не ограничивать общественную дискуссию, дабы не плодить "мучеников за идею" и "жертв режима", рано или поздно противостояние должно было выйти на такой уровень, что терпеть пятую колонну (пусть и невольную и даже движимую лучшими побуждениями) внутри страны станет невозможно.
Этот момент настал с началом СВО, когда Россия вступила в непосредственные боевые действия. Было невозможно объяснить людям, отдающим свои жизни за страну на фронте, почему в тылу продолжают процветать пропагандисты, стоящие на антигосударственных позициях. Непонимание ими происходящего, максимализм и стремление к лучшему больше не могли служить извинением их антигосударственной позиции.
В конечном итоге на майдане тысячи дураков с хорошими лицами, двумя-тремя высшими образованиями и несколькими иностранными языками (как они себя представляли) тоже стремились к лучшему, добивались максимума и не понимали происходящее. Обернулось всё это уже сотнями тысяч жертв, которые к окончательной деструкции киевского режима вполне могут достичь отметки в миллион смертей из-за чьей-то инфантильной веры в собственную непогрешимость.
В мирное время, уверенное в своих силах и маргинальности отступников российское государство могло терпеть их выходки. В военное время стало невозможно объяснить бойцу, ежедневно рискующему жизнью на фронте, почему кто-то не просто позволяет себе в тылу глумиться над ним и над государством, которое он защищает ценой жизни и здоровья, но ещё и зарабатывает на этом.
Тем не менее, гуманное российское государство не бросилось сразу сажать всех несогласных, а лишь создало им условия для расставания с ненавидимым ими государством и "неправильным" (не поддерживающим их) народом. Десятки тысяч оппозиционных активистов выехали из страны. Многие из них на личном опыте убедились, что всё что им рассказывали о злокозненности Запада российские СМИ правда. Более того, Запад гораздо хуже, чем им говорили, а в России жить гораздо комфортнее, чем им казалось. В мире практически больше не осталось стран, где бы почти полная свобода слова и свобода совести сочетались бы со столь высоким уровнем жизни и комфорта, достигаемым столь малыми затратами труда.
Часть бежавшей с началом СВО из страны оппозиции одумалась и ищет пути к возвращению. Власть не простив её пустить, лишних людей у нас нет – проблема в том, что народ считает их предателями и не жаждет вновь выслушивать их поучения и рекомендации по правильному строительству прекрасного нового мира.
Всё же многие вернутся, Россия не может закрыть въезд на родину собственным гражданам. Важно, чтобы после возвращения они привычно не попали в плохую компанию и не взялись за старое. Поэтому власть приняла превентивные меры.
Дело в том, что часть оппозиционеров никуда не уехала. Не покинули Россию профессиональные оппозиционеры, которые в жизни ничего никогда не умели, кроме как работать вечно всем недовольной оппозицией. Если шёл дождь, власть у них была виновата в том, что мокро, если светило солнце, в том, что сухо. Зимой они обвиняли власть в том, что холодно, а летом в том, что жарко. Весной листья слишком медленно распускались, а осенью слишком быстро опадали. И в этом тоже была виновата власть.
Они охотно придумывали слухи о том, что власть собирается сдать Донбасс Украине, подарить Японии Курилы, что США напрямую управляют Кремлём и кучу всякой прочей глупости, в которую сами же начинали верить и заражали своей истовой верой не слишком развитых интеллектуально и не слишком образованных людей. В эпоху интернета их невозможно было выдавить из информационного пространства при помощи стоп-листов в ведущих СМИ. Наоборот, отказ СМИ от общения с ними рассматривался их сторонниками, как подтверждение их правоты.
Они вели чисто майданную пропаганду в классическом стиле: требовали невозможного и обещали нереализуемое. Многих из них (самых глупых) иностранные спецслужбы использовали в тёмную, но некоторым (сообразительным) и деньги платили. Прикрывали они свою антигосударственную деятельность необходимостью "критиковать недостатки". При этом в их изложении в недостаток превращалось само существование России.
Среди них были и левые, и правые, и либералы, и демократы, весь политический спектр России отметился в этих маргинальных рядах и не мог не отметиться. В любом политическом течении находятся экстремисты, которые ненавидят таких же экстремистов из оппонирующих политических течений, но радостно объединяются с ними против умеренной власти.
Несмотря на весь их антиинтеллектуализм одну вещь они понимают совершенно верно, лучше даже, чем системные политики: прежде чем начинать перестрелку друг с другом им необходимо перевешать всех умеренных политических лидеров, иначе им никто не даст раскачать страну на милую их сердцу гражданскую войну.
Но народ обычно не стремится к разрушению собственного государства. Поэтому, чтобы получить свободу рук и таки убрать от власти адекватных политиков, мешающих развязать гражданскую войну, радикалам надо было посеять недоверие народа к власти, расколоть национальное единство. Над этим они работали все последние годы и именно в этом их интересы совпадали с интересами иностранных спецслужб.
Именно эти спецслужбы поспешили устранить существенный недостаток российской радикальной оппозиции – её маргинальность. Радикалов было мало и даже все вместе в лево-правом единстве они были скорее смешны и противны, чем опасны.
Воспользовавшись тем, что в ходе СВО в Россию хлынул поток украинских беженцев от войны, украинские, американские и британские спецслужбы обеспечили миграцию в Россию огромной массы "прозревших" героев майдана или просто "адекватных украинцев". Некоторые из них действительно не вписались в постмайданную украинскую тусовку, обиделись на неё и возомнили себя борцами с режимом, ничуть при этом не оставив майданных привычек. Это в частности выразилось в том, что едва окопавшись в России они начали борьбу не на жизнь, а на смерть с теми, кого назвали охранителями, то есть с политиками и публицистами, поддерживающими власть и не одобряющими маргинально-инфантильно-радикального авантюризма новоявленных гуру.
Другие даже не скрывали того, что не одобряют СВО, выступают за независимую европейскую Украину, просто бороться за неё из России и эффективнее, и выгоднее материально. Кого-то импортные спецслужбы заталкивали в Россию и использовали в тёмную, кто-то сам радостно шёл на сотрудничество с ними.
Некоторые непереборчивые и не особенно желающие вникать в тонкости украинских политических ориентаций российские журналисты, хайпа ради предоставили этой массе майданных пропагандистов доступ к центральным СМИ просто потому, что они периодически ругали Зеленского. За что ругают никто особенно не вникал, а ругали они его за то, что он плохо с Россией воюет. Вот их ставленник воевал бы лучше.
В конечном итоге возникла нетривиальная опасность слияния в одном флаконе российской маргинальной право-левой профессиональной оппозиции, массы украинских информационных диверсантов и политически неустойчивых, однако не менее амбициозных, чем первые две категории российских политических беженцев-возвращенцев, которым предоставлялась возможность попытаться взять реванш за неудачную эмиграцию.
Понятно, что терпеть такое дальше было нельзя, и начались аресты. Ну как аресты. Скорее некие демонстративные превентивные действия. Брать стали каждой твари по паре из наиболее одиозных: и от российских правых, и от российских левых, и от украинской майданной братии. Заодно вскрыли финансовые махинации (включая присвоение денег от сборов и уклонение от налогов) некоторых из этих "кристально честных" людей.
Российская власть как всегда гуманна. Она не репрессирует. Она только предупреждает, демонстрируя на примере наиболее одиозных и неисправимых шатателей, что тот, кто не поймёт по-хорошему, столкнётся с проблемами. Все получают время взвесить свою позицию, оценить свои действия и, при необходимости, одуматься, перейдя к конструктивной работе.
Но российская власть не только гуманна, а и практична. Поэтому кроме предупреждения её действия носят и характер тренировки.
Если вы чего-то в своей жизни не делали: не водили автомобиль, не ныряли с аквалангом, не готовили филе-миньон или окрошку, то с первого раза у вас может не получиться даже самая простая операция. То же относиться и к работе государственных ведомств, в том числе правоохранителей и спецслужб. Теория теорией, но от наблюдения переходить к точечному изъятию, чтобы и врагу не дать разгуляться, и общество не взволновать, тоже надо уметь.
В отношении радикальной право-левой российской оппозиции и украинских носителей майданного духа в российском обществе сложился консенсус настолько полный, насколько вообще могут согласиться в чём бы то ни было полтораста миллионов человек. Власть опирается на стабильную поддержку 80-85% избирателей. Поэтому демонстрация серьёзности намерений в России пройдёт без эксцессов, даже если что-то поначалу получится не идеально.
Зато спецслужбы потренируются перед гораздо более сложной задачей.
Горячая фаза украинского кризиса завершается. Независимо от того будет ли по её итогам Россия контролировать всю Украину или её часть и каковы будут юридические основания этого контроля, российским спецслужбам предстоит провести зачистку освобождённых территорий от бандеровщины. При этом надо иметь в виду, что на первый взгляд простого зомбированного обывателя, плюющегося в сторону России и провозглашающего бандеровские лозунги, очень трудно будет отличить от матёрого убеждённого врага. Враг ещё и мимикрировать будет, пытаясь сойти за своего.
Заменить качество работы экстенсивными показателями не выйдет. На Украине и так мало населения осталось – миллионы в Сибирь не вышлешь. Да и не нужны они там. Им ведь всё равно где шатать власть, можно и в Сибири.
Так что точечная, но при этом очень точная и эффективная работа спецслужб на освобождённых украинских территориях будет востребована ещё долго после того, как армия завершит свою работу. В этом плане работа по нейтрализации перебравшейся в Россию украинской майданной тусовки даст российским спецслужбам и правоохранителям неоценимый опыт. Сюда ведь отправились наиболее ловкие, наиболее способные к мимикрии пропагандисты – наиболее опасная часть украинкой бандеровщины. Куда более опасная, чем находящиеся на виду отморозки из нацистских батальонов.
В конечном итоге, чем опытнее спецслужба, чем эффективнее она работает по отделению зёрен от плевел, тем больше гуманизма может себе позволить государство и тем стабильнее и спокойнее общество.
И всем хорошо, кроме тех, кто ничего не понял и ничему не научился за прошедшие годы.
https://ukraina.ru/20230727/1048287994.html
фэндомы Ватные вбросы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Когда "стратегическое терпение" заканчивается внезапно, или "соль" Мюнхенской конференции
США в Мюнхене показали приверженность идеям своего президента о перенесении центра тяжести глобального противостояния на Китай. Это не мешало госсекретарю Помпео особенно подчеркивать намерение Вашингтона и дальше "спасать" Европу от дешевых российских энергоносителей.
Между тем, если бы не Россия, то Мюнхенская конференция по безопасности в текущем году не имела бы стержня.
Западная Европа шпыняла изрядно надоевшую ей Украину. Президента Зеленского, с его выступлением, вынесли на обочину официального формата. "Общественные организации" европейских глобалистов, еще пару месяцев назад ратовавшие за удушение России санкциями и не сомневавшиеся в ее "агрессии" на Украине, внезапно увидели там гражданскую войну и выработали совместно с российской некоммерческой организацией Совет по международным делам план "12 шагов для мира на Украине".
План полностью отвечает международной практике урегулирования подобных конфликтов. Именно поэтому он категорически не устраивает Украину. Впрочем, в первую очередь, он не устраивает США – тем, что "отражает позицию России". Вашингтон выразил свое недовольство планом даже раньше, чем Киев успел сообразить, что происходит.
Россия, Сирия и коронавирус
Сами европейцы написали к конференции доклад "Беззападность". Из доклада следует, что с прошлой конференции (состоявшейся в феврале прошлого года) в международной политике не происходило ничего, кроме побед России. Еще, правда, случился коронавирус, но он уже в этом году.
Европейцы искренне надеются, что Россия, наконец, исчерпала свои ресурсы и с ее победами покончено, но на всякий случай выражают обеспокоенность ситуацией в Сирии, где назревает очередная победа: Асад, при поддержке России, близок к тому, чтобы установить полный контроль над провинцией Идлиб. И хотя похоже, что в этот раз ему придется удовольствоваться занятием только трети подконтрольной боевикам территории и разблокированием трассы Хама – Алеппо, но год-то только начался.
Свою обеспокоенность европейцы объясняют тем, что, мол, из Идлиба в "бедную Турцию", а оттуда в Европу хлынут миллионы беженцев. На самом деле на подконтрольной боевикам территории просто не осталось такого количества населения. К тому же большинство из тех, кому удается оттуда вырваться, предпочитают бежать на территории, подконтрольные сирийскому правительству, откуда возвращаются в родные дома – по мере освобождения своих населенных пунктов.
В Идлибе есть несколько (3-5) десятков тысяч боевиков. Но в Европе же их считают "борцами за свободу". Таких беженцев грех не принять. Тем более что среди них в достаточном количестве представлены и подданные многих европейских стран. Повоевали за свободу, теперь поедут домой. Если, конечно, доедут.
Маленькая управляемая война в личных целях
Наступивший год обещает продолжить череду внешнеполитических побед Кремля. Это хорошо чувствуют в Восточной Европе. Местные режимы (на конференции это было весьма заметно) мечутся между острой необходимостью налаживать конструктивные отношения с Россией и неспособностью действующей политической элиты (политиков и партий) сделать это. Весь "санитарный кордон", от Балтики, до Адриатики, осознал, что продолжение нынешней политики на российском направлении смерти подобно. Ведь они провоцируют войну в момент, когда Россия находится на пике своего могущества, а будет ли их самих кто-нибудь защищать?
То, что Кремль на них нападать не собирается – дело десятое. Кто хочет спровоцировать войну, тот ее спровоцирует – не нападут на него, нападет сам. А в лимитрофных государствах Восточной Европы среди действующих политиков достаточно тех, кто готов начать маленькую управляемую войну, чтобы только не отправляться в отставку и политическое забытье. Понимая, что Москву еще надо уговорить, чтобы она их оккупировала, они не прочь рискнуть пограничным конфликтом, который будет быстро урегулирован при посредничестве Запада, но "подтвердит их правоту" относительно "агрессивности России" и "спасительности НАТО".
Есть только две загвоздки. Во-первых, все эти лимитрофные "герои" (включая гордых поляков) хотели бы, чтобы военный кризис развивался где-то на чужой территории, а они сами (вместе с США) только "подставляли бы плечо" и делали грозные заявления. Так, чтобы и удовольствие получить, и невинность сохранить. Вроде как война с Россией – но где-то далеко.
Во-вторых, и это важнее, Западная Европа, являющаяся становым хребтом ЕС и составной частью НАТО, вовсе не горит желанием экспериментировать. Париж и Берлин давно желают восстановить с Москвой нормальные торгово-экономические отношения, а в последнее время задумываются и о военно-политическом сотрудничестве.
Но европейцы крайне медлительны. Разворот их внешней политики происходит невозможно долго и может опоздать. Не случайно в качестве одного из главных российских достоинств, которое обеспечивает успешность международной политики Кремля, европейцы в подготовленном к конференции докладе назвали "стратегическое терпение".
Будучи матерыми политиками во многих поколениях, они понимают, что "стратегическое терпение" не может быть бесконечным. Более того, некоторые обстоятельства, вызванные безответственными действиями малых стран, могут истощить это терпение раньше срока. Просто в международной политике есть вещи, которые ведут к конфронтации объективно, помимо воли отдельных политиков и/или государств. Если младоевропейцам удастся раздуть нечто похожее на военный конфликт, Западной Европе просто придется выступить на их стороне. Конечно, никто не собирается воевать с Россией ни из-за Прибалтики, ни из-за Польши (тем более из-за Украины), но обмен заявлениями в рамках действующих обязательств в случае обострения военно-политического противостояния на Востоке Европы приведет к сворачиванию торгово-экономических связей России и Западной Европы.
Изменения происходят внезапно
В целом Мюнхенская конференция текущего года производила впечатление хаотического движения, в котором Россия была единственной точкой сборки, независимо от оценки (позитивной или негативной) ее роли. Это надо иметь в виду соседям России. Долго готовящиеся изменения иногда происходят в один день, когда никто их уже не ждет.
Мир стоит на пороге больших потрясений, и многие влиятельные государства видят именно в России гаранта сохранения определенных правил игры.
Выбор, ранее казавшийся предопределенным, в конкретной ситуации может оказаться диаметрально противоположным. Старшие товарищи, что бы они не обещали, часто налаживают отношения за счет младших. Особенно, если младшие нагло требуют всего и сразу, ничего никому не давая взамен.
"Стратегическое терпение" иногда заканчивается внезапно, и тогда кто-то ест свой галстук, кто-то радуется, что он больше не "кіт", а кто-то выигрывает битву за Алеппо. Каждый сам кузнец своего счастья.
