свинка нацист
»фэндомы Ватные вбросы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
От коломойщины к аваковщине. Чисто украинский исход
Десять лет, с первого оранжевого майдана, я говорил и писал, что Украина на полном ходу влетает в гражданскую войну. Что холодная гражданская война идёт уже, а стать горячей она может в любой момент по любой, самой незначительной, причине
Если власть и общество хотят избежать горячей фазы гражданской войны, необходимо полностью изменить основной вектор внутренней политики, отказаться от курса на украинизацию и приступить к созданию гражданского общества и политической нации на основе общенационального компромисса.
«Где эта ваша гражданская война?» — спрашивали меня тогдашние сограждане. «Не надо нас пугать!» — говорили они. «На Украине царят мир, согласие и национальное единство», — утверждали политики.
В результате в горячую гражданскую войну они влетели по смешному поводу — Янукович отложил (всего лишь отложил) подписание соглашения об ассоциации с ЕС, смысла которого подавляющее большинство граждан Украины не понимало и содержание которого было им неизвестно. Но даже влетев в гражданскую войну, украинские власти продолжают её «не замечать», именуя «российской агрессией».
Плохо не то, что они предъявляют претензии России. Кто только России претензии не предъявляет. Россия переживёт. Плохо в данном случае, что, отказываясь смотреть в лицо реальности, называя гражданский конфликт международным, украинские власти отказываются видеть и причину этого конфликта. А без устранения причины невозможно устранить и последствия. То есть власть Украины, отказываясь устранять причины, вызвавшие гражданскую войну, и не имея сил в ней победить, ведёт страну к неизбежному распаду.
Стадии этого процесса я описывал ещё в 2014 году. Создание после переворота наци-олигархической республики (на месте просто олигархической) было вызвано не какой-то особой силой украинских нацистов. Избавившийся от Януковича олигархат действительно мог при помощи тогда ещё не нацифицированных армии и полиции сравнительно быстро разогнать нацистские отряды. Допуск нацистов во власть был связан с сокращением национального ресурса. Олигархат больше не мог осуществлять своё правление с помощью общедемократических процедур. Его дальнейшее господство могло обеспечить только неприкрытое насилие, торжествующее над законом.
Стать исполнителями такого насилия (эскадронами смерти на службе у олигархата) могли только нацистские структуры. Не важно, что они были относительно немногочисленны, главное, что им позволили вооружиться и стать над законом, а министр внутренних дел Арсен Аваков постепенно превратился в неформального лидера всех нацистов Украины. Таким образом, было преодолено последнее препятствие на пути нацистов к власти — раздробленность. Аваков объединил сверху нацистов, не сумевших объединиться снизу.
Роль подконтрольных Авакову нацистов была доминирующей с первых дней существования наци-олигархической республики. Просто он разумно старался её не выпячивать, выдвигая на первый план для использования на международной арене «человеческое лицо» режима. Но это именно нацистские структуры развязали первые боевые столкновения в Донбассе, принудив в конечном счёте воевать армию (после чего она быстро нацифицировалась и перестала представлять опасность для режима). Это нацисты Авакова подавили Русскую весну в Одессе. Это они развернули террор по всей стране, убивая, выдавливая за рубеж или принуждая к молчанию политических оппонентов режима. Без опоры на нацистские эскадроны смерти даже превращённая в политическую полицию СБУ не смогла бы эффективно бороться с оппозицией. Государственные структуры, даже нарушая закон, вынуждены с ним сверяться и следовать определённой процедуре. Это ограничивает их инструментарий и возможности борьбы с оппозицией. Нацистские же банды не ограничены ничем, кроме собственного настроения. Нападая, они зачастую сами не знают, ограничится ли дело простым избиением и/или моральным унижением жертвы, будет ли жертва искалечена или убита. Решение приходит по ходу дела.
Роль нацистов в системе постоянно растёт. Аваков не подчинялся Порошенко уже с 2015 года, и президент был не в состоянии уволить министра. В конечном итоге не избиратели, а Аваков определил победителя на президентских выборах 2019 года. Если бы он не блокировал реализацию порошенковского плана фальсификации, Пётр Алексеевич спокойно бы организовал своё «переизбрание». Противостоять ему теоретически могла бы Тимошенко, но никак не Зеленский.
Дальнейшее исчерпание ресурса ведёт к снижению роли олигархата в наци-олигархическом тандеме, её стремлению к нулю. Наци-олигархическая республика должна превратиться в открытую нацистскую диктатуру. Это последняя ступень перед распадом страны. Она даже может сопутствовать распаду. По мере утраты механизмов вначале политического, а затем и финансово-экономического господства прямое незаконное насилие становится уже не доминирующим, а единственным способом властвования.
Многие люди удивляются, как, мол, простая эпидемия какого-то вируса могла в такие короткие сроки вызвать столь всеобъемлющий кризис. Бывали же эпидемии и раньше. И ничего подобного нынешнему обвалу не случалось.
Дело в том, что вирус не вызвал кризис. Эпидемия лишь послужила катализатором давно шедших процессов. Системный кризис развивался уже несколько десятилетий, постепенно разрушая изнутри систему международных отношений и мировую экономику. От того, что политики ведущих мировых держав не признавали наличие кризиса, он не исчезал (как не исчезала от непризнания украинская гражданская война), хуже становилось только глобальной политической и экономической системе, поскольку, не признавая наличие кризиса, не боролись и с его причинами. В результате, когда ударила эпидемия, мировой политический и экономический организм был настолько ослаблен, его иммунная система настолько выработала свой ресурс, что он начал разваливаться буквально на глазах.
Аналогичным образом эпидемия катализировала и процессы, идущие на Украине. До сих пор Киев сохранял хотя бы видимость государственности исключительно за счёт внешнего финансирования. Но в условиях кризиса, когда не находится средств даже на помощь Италии, а вбрасываемые федеральным резервом триллионы не в состоянии остановить падение биржевых индексов, денег не хватает даже тем, кто их печатает. Крайне сомнительно, что в этих условиях киевскому правительству удастся уговорить МВФ продолжить и расширить программу кредитования Украины. Теоретически Фонд может дать немного денег под программу продажи земли иностранным инвесторам. Но не факт, ибо в условиях нарастающего кризиса украинская земля как актив обесценивается так же, как обесцениваются другие активы.
Но даже если Фонд наскребёт для Украины какую-то сумму, деньги моментально и бессмысленно сгорят в топке кризиса. Украинская экономика (вернее то, что от неё оставалось) остановлена, практически все источники пополнения бюджета исчерпаны. Привлекать деньги за счёт займов на свободном финансовом рынке и так было слишком дорого, а теперь украинские бумаги там просто не котируются. Если их и возьмут какие-то особо рисковые спекулянты, то под крайне высокий процент и на минимальный срок. На данный момент наблюдается массовое бегство спекулятивного капитала из украинских бумаг.
То есть существующие проблемы будут нарастать как снежный ком. Более того, одновременно с исчерпанием возможностей государственной власти поддерживать иллюзию стабильности ситуации и контролируемости процессов население теряет автономные источники выживания. Миллионы гастарбайтеров теряют работу в охваченной кризисом и паникой по случаю эпидемии Европе. Вместо денег, которые они переводили своим семьям, возвращаются в страну они сами, пополняя ряды безработных.
Гастарбайтеры — крайне взрывоопасный элемент. Это люди активные, привыкшие не полагаться на государство, имеющие опыт самостоятельного определения своей судьбы и преодоления существенных трудностей, связанных с работой за рубежом. Это вероятная база мощных социальных протестов, которые легко могут перерасти в бунты.
Ресурса для снятия напряжённости у власти нет. Она может рассчитывать только на силовое подавление. Судя по действиям украинской власти, несмотря на охватившую её высший эшелон панику перед лицом эпидемии, она намерена задействовать для самосохранения последний оставшийся у неё ресурс — силовой.
Соответственно развернулась борьба за его контроль. Зеленский хочет ввести чрезвычайное положение. Но пока не может собрать Раду для одобрения соответствующего указа. Кроме того, надо понимать, что даже в случае ведения ЧП силовой ресурс вряд ли окажется под контролем Зеленского. Просто очевидно, часть олигархата пытается противопоставить аваковскому МВД и его же нацистским отрядам армию. Но армия подчиняется генералам. Она насквозь нацифицирована и не планирует воевать с социально-близким МВД. Она «зарабатывает» на контрабанде (в том числе оружия) в зоне ООС, на военных заказах, на распродаже остатков былой роскоши с военных складов. Её коммерческие интересы не пересекаются с интересами Авакова.
В свою очередь, Аваков, под видом карантинных мер де-факто уже ввёл в стране ЧП под собственным контролем. Он блокировал сообщения между регионами, внутри регионов и даже внутри столицы. Силы полиции и национальной гвардии при участии нацистских отрядов контролируют практически всю жизнь населения. С ужесточением карантинных мер увеличиваются и возможности их вмешательства. Сегодня именно от Авакова зависит, чей бизнес и на каких условиях будет работать. Его власть базируется не на финансовом капитале и контроле над крупными промышленными активами (как у классических украинских олигархов), а на силе МВД и нацистских боевиков.
Власть в стране по сути перешла в руки нацистов. Диктатура Авакова не оформлена юридически, но от этого не менее реальна. Вот только на штыках ещё никому не удавалось долго усидеть. А иного ресурса у украинской власти нет и не будет.
https://ukraina.ru/opinion/20200325/1027157593.html
Украина прапор ватная история Я Ватник разная политота
История появления украинского желто-голубого флага
В последние годы на Украине происходят массовые искажения истории, а также театрализованные представления вокруг «древнего и родного» государственного флага. Не только жители Закарпатья и центральной Украины, но и жители Новороссии, Галиции и Малороссии постоянно переворачивают украинский флаг так, чтобы желтый цвет располагался сверху над синим.
На митингах, над зданиями и в Верховной Раде можно увидеть перевёрнутый флаг. Перевёрнутый вариант флага стал известен в 1944 году, когда украинские солдаты из СС использовали его именно в таком виде. Это указывает на то, что эти позиции занимают представители радикального течения, которые ассоциируют себя с добровольческими дивизиями СС и Третьим Рейхом. Они отождествляют себя с украинскими подразделениями, которые служили нацистам во время войны.
История появления этого флага окутана мифами и искажениями исторических фактов. Согласно украинским легендам, жёлто-голубой цвет был символом Киевского государства ещё в дохристианские времена. Кроме того, в те времена этот цвет принадлежал и древним предкам украинцев — протоуграм. После они перешли по наследству к казакам, а затем — к современным украинцам.
В 21 веке пропаганда начала вещать украинцам, якобы эти цвета им завещал еще Владимир Великий. Эти цвета символизируют голубое небо, раскинутое над золотыми полями пшеницы. В древнерусских княжествах стяги были символом власти. С 9 века больше было красных, белых и малиновых, намного реже встречались синие и зеленые цвета. А вот сочетания желтого и голубого не было. Записи в летописях и миниатюры позднего времени запечатлели стяги в основном красного цвета.
В 1410 году древнерусские отряды принимали участие в Грюнвальдской битве. Они шли в бой под разнообразными стягами. И только в одном из них были голубо-желто-белый цвета. Это был стяг Галицкого отряда или «хоругвь Леопольдский». На нем был изображен лев на лазоревом поле, который взбирался на серебряную гору.
Малоросские казаки считали себя русскими людьми и не ходили в походы под желто-голубым знаменем. Классическая запорожская сечь, как правило, использовала малиновые стяги, и запорожские песни это подтверждают. Когда гетманом избрали Богдана Хмельницкого, которого современные украинцы считают «отцом свободного украинского государства», ему вручили «хоругвь королевскую златописную, барзу красную». Во время его дороги в Варшаву в 1655 году, гетмана сопровождали белый флаг с изображением личного герба и хоругвь новая красная с изображением архангела Михаила. Желто-голубых сочетаний не было на казачьих хоругвях и стягах Правобережья, Слобожанщины, Запорожья и Левобережья. Для отличия во время боя казаки использовали флажки разнообразных цветов, но это была военная необходимость, а не национальное отличие.
Некоторые историки и специалисты пришли к тому, что выискивание в древности желто-голубых цветов можно назвать либо исторической неграмотностью, либо политическим решением. Не говорится про такие цвета и в качестве флага Малороссии или окраин русских земель, и в качестве флагов запорожской Сечи, как и про украинцев в качестве самобытного народа.
Несмотря на это, желто-голубой флаг можно связать с двумя историческими событиями. Тут речь идет про шведское и австро-венгерское наследие узкой группы предателей России, а их потомки именуют себя украинцами. Существует украинская легенда, что желто-голубой флаг подарил шведский король Карл Седьмой Ивану Мазепе в 1709 году. Произошло это якобы тогда, когда Мазепа предал Петра Первого и перешел под шведские знамена. Легенда кажется интересной, ведь в Горах возле Новгорода-Северского шведский король Карл Седьмой на самом деле встречался с Мазепой.
Вот только этот факт детально описан очевидцами, и никакого флага король Мазепе не давал. Но и тут украинские историки говорят, якобы после боя и поражения под Полтавой казаки рвали шведские флаги и завязывали на себе желто-голубые повязки для отличия. И всё бы ничего, только вот сегодняшнее знамя, которое мы считаем шведским (желтый крест на синем море), было военно-морским в начале 18 века. Оно украшало нос корабля, чтобы знать, что корабль боевой. Так показывали, что корабль ведет боевые действия. Но ни один свидетель не говорил о том, что Карл Седьмой каким-то чудом завел под Полтаву свой боевой корабль. Нет упоминаний и о том, что Петру Первому удалось разгромить этот флот и дать возможность пустить шведские военные флаги на ткань для беглых казаков.
Несмотря на все факты, украинский сине-желтый флаг все-таки имеет некоторое косвенное отношение к Швеции. В первую очередь, это галицкий герб, который использовали как наручный знак во времена 14-й Ваффен-гренадерской дивизии СС «Галиция». Тут изображен золотой лев на лазоревом поле, которого окружает три золотые короны. Все эти атрибуты, как ни странно, остаются атрибутами современной шведской геральдики. К тому же, это флаг начальника военно-морской эскадры Швеции в конце 19 века. Этот факт подтверждает альбом флагов 1890 года. Но это все-таки шведский военно-морской флаг и даже не адмиральский.
Венгерская демократическая революция началась в 1848 году в Австро-Венгерской империи. Император Франц-Иосиф привлек часть населения Галиции для подавления революции. За преданную службу он пожаловал жителям Галиции желто-голубой флаг. Если верить мифам, то мать императора София вышила на флаге лозунг: «Верность ведет к победе!».
В канун Первой мировой войны, спустя 50 лет, желто-голубой флаг снова появляется. В честь шевченковских праздников агенты влияния Австро-Венгрии устраивают в 1914 году в Киеве манифестацию. Грушевский, Франко, Гринченко и другие поклонники украинской национальной идеи жили и публиковались за австрийские деньги. Но использовать такой флаг на территории Российской империи первым стал именно Грушевский в марте 1914 года. Именно так желто-голубые флаги и появились на территории Малороссии.
В 1917 году после революции выходцы из Галиции захватили Киев и провозгласили «Украинскую Народную Республику». Государственным гербом утвердили трезубец, а на правительственных зданиях повесили желто-голубые флаги. И это не удивительно, ведь большая часть Центральной Рады были выходцами из Галиции, где более полувека существовал желто-голубой австрийский флаг как государственный. Такие перевернутые и не перевернутые флаги использовались лидерами украинской независимости с конца первой мировой и до распада СССР.
И даже в 1991 году Галицкий флаг стал государственным флагом Украины не по воле народа, а по воле тех же выходцев из Галиции и Леонида Кравчука. Галичане просто принесли в здание Верховного Совета УССР свойственную им символику.
фэндомы Я Ватник разная политота
Иван Охлобыстин: Отчего возникла тенденция знаменитых людей непочтительно отзываться о россиянах?
Скажу так: мы сами эту тенденцию создали, возведя в ранг знаменитостей шлюх и сумасшедших
Я последний, кто должен выступать в роли гражданского обличителя, но я сделал исключение, отвечая на вопрос журналиста Царьграда: отчего возникла тенденция знаменитых людей непочтительно отзываться о россиянах? Не иначе как быдлом именовать тех, кому они обязаны этой известностью.
Скажу так: мы сами эту тенденцию создали, возведя в ранг знаменитостей шлюх и сумасшедших. Нас не интересует мир истинной культуры, нам не интересны нормальные люди, нам глаз тешат склоки, извращения и чужие беды. Мы, по сути, поклоняемся случайным людям без заслуг, талантов, принципов и хоть каким-то намёком на интеллект. Наши дети копируют дешевых однодневок, восхищаясь, как удачно сложилась у них жизнь при полном отсутствии данных и затраченного труда. Альфонсы, придурки и извращенцы полемизируют с телевизионных экранов о политике и культуре наравне с почтенными экспертами, этим обнуляя их авторитет. Богема взяла в моду публичное выращивание своих зародышей в купленных телах живых женщин. Эскортницы учат многодетных матерей жизни. Пиком этого п….а можно считать историю девятнадцатилетней идиотки, продавшей свою девственность через интернет. Добро пожаловать в ад!
Надеюсь, что определение президентом этих людей «моральными уродами» позволит ретивым служакам, ответственным за СМИ, проявить хоть какие-то остатки профессиональной смекалки и найти эффективные способы оградить общество от влияния этой падали. Сделать это очень несложно. Для примера: по жалобе представителей ЛГБТ у меня навсегда заблокировали аккаунт с миллионом подписчиков в Твиттере, где я позволял себе иной раз напоминать о греховности содомии. У моей жены из ленты Инстаграма извлекли несколько постов, где она невинно усомнилась в ценности эмансипации, после просмотра американского фильма. Но если эта нежить может так подстраивать мир под себя, что мешает нам поступить так же и навсегда избавить себя от мнения Курицыных и Рыбок?
Несколько запросов от прокуратуры в руководство вышеупомянутых социальных сетей, и они исчезнут. У этих жаб отберут их болото, где они свою икру мечут. Их не надо критиковать в эфирах федеральных каналов и в материалах глянцевых изданий. Про них вообще не нужно упоминать. А надо эти каналы и журналы штрафовать за появление на их информационных площадях асоциально настроенных субъектов, разлагающих общественную мораль. Возможность влиять на многочисленную аудиторию имеют право только люди, своим трудом, умом и талантом заслужившие эту честь.
Есть такая прекрасная пьеса «Забыть Герострата». Её мораль божественно проста – не стоит плодить суждения о дерьме.
Стоит его просто забыть. Навсегда.
Иван Охлобыстин
Я Ватник разная политота
Судить или убить
С самого начала военных действий на Украине (ещё до СВО, со старта гражданской войны в Донбассе) в российском обществе идёт дискуссия, как лучше поступать с лидерами противника: устраивать на них охоту с целью убийства или захватывать в плен и судить по окончании боевых действий
Сторонники практики политических убийств справедливо указывают на то, что убийство лидера способно деморализовать врага и заставить его прекратить сопротивление, не исчерпав все возможности. С другой стороны, захват вражеского лидера даже в случае успешного окончания войны не гарантирован. Дело даже не в том, что он может пойти по пути Гитлера и покончить с собой. Гораздо хуже то, что он может просто убежать – скрыться на территории поддерживавшей его страны, с которой мы боевые действия не ведём (то есть захватить его силой не можем) и которая его нам не выдаст.
Вроде бы аргументация железная, но есть нюансы.
Роль харизматического лидера была велика в те времена, когда военачальники сами участвовали в бою или руководили им, находясь в непосредственной видимости войск. В таком случае гибель или даже ранение лидера зачастую вызывало неразбериху и могло привести к проигрышу даже выигранного сражения. С начала XIX века, с появлением и быстрым ростом значимости штабов, роль лидера стала серьёзно снижаться.
О том, насколько упало значение конкретного человека, мы можем судить по тому, что к началу ХХ века верховными главнокомандующими европейских армий всё чаще становились сугубо гражданские лица, не имевшие никакого боевого опыта, не обладавшие полководческими дарованиями и всецело зависящие от своего штаба. Такой лидер выполняет в основном не военную, а политико-пропагандистскую функцию и относительно легко заменяем.
Бывают исключения, но даже самый авторитетный лидер, потеря которого действительно может нанести серьёзную травму обществу, всегда опирается на команду, которая в условиях серьёзной внешней опасности, способна сплотиться и продолжать дело даже без своего лидера. Может быть, не так талантливо, но вполне добротно.
Наследники Цезаря не отличались его талантами, но смогли без особого напряжения победить республиканскую оппозицию. Украинские спецслужбы устроили настоящую охоту на лидеров ДНР/ЛНР и пророссийских лидеров общественного мнения, как в Донбассе и на Украине, так и в России. Многие погибли в результате терактов. Но ни разу гибель самого харизматичного и высокопоставленного лидера не принесла Украине пользу. Даже гибель Захарченко – фигуры, равной которой по масштабу в ДНР и ЛНР не было, не ослабила сопротивление и не внесла сумятицу в организационные структуры Донбасса.
С другой стороны, гибель Дудаева, а затем и Масхадова не прекратила чеченские войны. К миру привело политическое решение, а не политические убийства.
Что же касается опасности ухода военного преступника от возмездия, то редкий бывший лидер продолжает представлять реальную опасность после своего поражения и бегства. В большинстве случаев они маргинализируются и либо уходят в частную жизнь, где мучаются утратой всенародной известности и популярности (таким людям покинуть политику труднее, чем иным вышедшим в тираж артистам сцену). Если же некоторые пытаются остаться в политике, то их неизбежная роль, коллаборационистских приживалок при враждебном своей стране режиме, скорее вредит их сторонникам на родине, чем угрожает её новым властям.
Показательна в этом отношении роль Саакашвили, который предпочёл прозябанию в сытой эмигрантской безвестности, грузинскую тюрьму. Он понимал, что серьёзно рискует, но хотел триумфально вернуться к власти в Грузии, а без риска катастрофического проигрыша это было невозможно.
С другой стороны, суд над режимом позволяет делегитимировать отстаивавшуюся им идею в глазах общественности. На скамье подсудимых в Нюрнберге не было Гитлера, но нацизм (равно как и более мелкие разновидности правого тоталитаризма) от этого процесса до сих пор не оправились. Нацизм является чем-то неприличным даже для его сторонников. Они используют "римский салют", накалывают себе свастики и руны, но при этом отрицают свою приверженность нацистским идеям, заявляя, что это шутка, троллинг и т. д.
Их западные покровители, прекрасно зная кому, за что и на что дают деньги, публично также вынуждены делать вид, что они против нацизма. Террористический "Азов"*, попытавшись не следовать этим правилам и открыто признававший свою нацистскую сущность, был американцами официально лишён своей помощи и осуждён именно как нацистская структура. Аналогичные нацбаты, не признававшие себя открытыми нацистами, отрицавшие свою приверженность данной идеологии, несмотря на совершаемые ими преступления и на массовое использование нацистской символики никакому осуждению со стороны Запада не подвергались.
То есть дух Нюрнберга до сих пор даёт о себе знать, его решения до сих пор должны учитывать в своей политике даже те, кому сам процесс и его результаты стоят костью в горле. Потому что открытый и массовый процесс, на котором обвиняемые при помощи своих адвокатов пытались уйти от персональной ответственности, объясняя свои действия коллективной сущностью режима (якобы не могли противостоять государственной машине), на котором они, обеляя каждый себя, вытаскивали на свет божий грязное бельё друг друга и всего режима, оказался лучшим и убедительнейшим пропагандистским актом, надолго поселившим в сердцах людей не просто ненависть, но брезгливость по отношению к нацистским идеям.
Из убитого в бою или в результате теракта его соратники лепят мёртвого героя, который гораздо лучше живых героев, ибо не может выступить с каким-нибудь неправильным заявлением, и даже его жизнеописание можно почистить до неузнаваемости. Нацисты в своё время слепили героя даже из Хорста Весселя, обычного штурмовика сомнительных моральных качеств, погибшего в обычной для 1930 года бытовой стычке правых и левых боевиков.
Получивший приговор суда на основании широко обнародованных свидетельств о совершённых им преступлениях, лгущий и изворачивающийся в суде бывший лидер теряет большую часть своей харизмы, а сторонники разочаровываются в его идеях. Они ведь шли за сильным человеком, а оказалось, что он обычный меркантильный и преступный слизняк.
Таким образом, в плане стратегическом (в качестве стандартной политики) в наше время лучше ориентироваться на судебный процесс по результатам победы, чем на политическое убийство в ходе войны. Но следует иметь в виду, что в политике не бывает универсальных решений. Обстоятельства могут сложиться таким образом, что политическое убийство окажется единственным возможным выходом из положения. Так может случиться, если вражеский лидер является достаточно сильной личностью, чтобы сохранить популярность и представлять угрозу, даже будучи лишённым рычагов политического влияния.
Политическое убийство может стать необходимым и в том случае, если вражеские лидеры не только переходят к террористической войне, но открыто это декларируют и бахвалятся своими достижениями. В таком случае их жизнь является вызовом обществу, против которого они борются, ибо главный инструмент их борьбы не сам теракт, а демонстрация своей безнаказанности.
То есть в исключительных случаях политическое убийство может быть оправданным методом воздействия на противника. Но использование такого метода (даже в исключительных случаях) никогда нельзя ни декларировать, ни признавать публично. Публичное признание даже одного политического убийства позволяет врагу обвинять нас в подобной практике во всех случаях сомнительных смертей и даже умышленно организовывать такие смерти, для выверенных информационных атак. Кроме того, публичное признание в использовании подобной практики, делает нас законной целью для ответа в том же духе.
А вот если периодически некие люди трагически гибнут или пропадают без вести, то те, кому положено делать выводы, конечно, сделают, и выводы сделают правильные, но предъявить претензии, тем более использовать это знание против нас будет крайне сложно. Кроме того, из утонувшего во время купания, разбившегося в автокатастрофе или пропавшего в горах политика труднее сделать мёртвого героя, павшего на боевом посту (а бывают и вовсе стыдные обстоятельства смерти, которую тоже можно организовать, но которые родные, близкие и соратники покойного вынуждены будут скрывать).
Поэтому генеральным и публичным направлением политики должно быть отрицание практики политических убийств (даже в экстраординарном порядке) и сугубая приверженность практике судебного преследования военных преступников. В то же время в исключительных случаях, когда риск разоблачения гораздо меньше регулярного вреда, наносимого неким политическим деятелем такая практика (но анонимная, без признания собственного участия, по возможности маскируемая под естественный ход событий) не может быть полностью исключена из арсенала современного государства.
*Организация, деятельность которой запрещена в РФ.