Результаты поиска по запросу «
месть путина
»
фэндомы щаранский Вк жж гей-парад Израиль лгбт оппозиция перемога Украина Я Ватник разная политота свидомые евроукры Марш Немцова Жан-Жак Слъозi Акт Магницкого диссиденты Слезинка ребенка Брайтон-Бич креаклы Падение режима Гражданские активисты болотная Враг Свободы жить не по лжи евроатлантический выбор Борцы с режимом Ельцин-центр ЗАЛ УПА борцы за свободу гранты Аристократы Духа ГБО голодомор интеллигенция ГУЛАГ
 |
Марш Немцова – родина нашего страха.
Падение режима неизбежно. Турецкая армия стремительным домкратом начала широкомасштабное наступление, уже захватив нефтяные вышки Майкопа и водрузив турецкий флаг с символом эдельвейса на Эльбрусе. Пылает Новороссийск, где догорают остатки Черноморского флота, пытавшегося спастись из Севастополя, который поднял проукраинское восстание. Колонны украинских киборгов под турецкими флагами неумолимой волной двигаются в сторону Челябинска. Омск объявил себя вольным городом. Евгений Ройзман на пробежке собрал десять тысяч неравнодушных горожан, которые после традиционных пирогов от Ройзмана потребовали создания вольготной республики Идель-Урал. Константин Семин объявил коммунизм в Люксембурге. Московская интеллигенция присягнула на верность короновирусу. Вертолет на крыше Лубянки уже раскручивает свои лопасти, готовый унести террана Влада Путина вместе со всеми поправками в конституцию до самой Северной Кореи. Конец Путина близок в устах Семена Сулакшина.
 |
Но в последний момент КГБ устроило провокацию, и Борису Николаевичу подсунули в наследники бездарного Путина. Борух Немцов был вытеснен из правительства и с головой ушел в оппозицию, став лидером свободы в Мордоре. Неоднократно принимал участия в митингах, шествиях, майданах, пикетах и стачках. И наставлял на путь истинный юную поросль борцов с режимом – Илью Яшина, Лехаима Навального, Женю Чирикову, Петра Порошенко и Юлю Тимошенко. Стал личным врагом Путина, за что и поплатился. В феврале 2015 года на глазах у диктатора был убит на Москворецком мосту, когда прогуливался с украинской гражданской активисткой. А ведь цивилизационная модель этой страны могла пойти по другому пути. Россия, которую мы потеряли. Стало вдруг совестливо и гадливо на душе. Как из душа окатило. Дотянулся проклятый Сталин.
Вернемся к нашим баранам. На прошедшем марше Немцова были все – совестливая интеллигенция, рукопожатные борцы за свободу, неполживые правозащитники, люди с хорошими лицами, юные урбанисты на самокатах, ЛГБТ-активисты, свидомые евроукры, пламенные эмо-большевики в пыльных шлемах, суровые феминистки с одним хуем на троих и модные баристы. Не было одного – понимания, что марш Немцова – это пятая колонна, способная открыть ворота Москвы турецкой армии и украинским киборгам. Даже верные рыцари Немцова моста и ветераны «Оккупай-Абай» не спасали ситуацию. Никто не хотел грызть сатрапов режима до зубовного скрежета.
На шествии зумеры смеялись, веселились, делали сэлфи, кричали лозунг «Свободу Боруху Немцову!». В толпе то там, то тут мелькал чекистский шнырь Лехаим Навальный, высматривая очередного узника совести для своих хозяев с Лубянки. Бывали времена страшней, но не было подлей. Оппозиция Навального-Яшина-Гудкова слила протест. Никто не хочет воевать за Украину. Богатыри не вы. Никто уже не хочет стоять с лазерными указками и наводить на Кремль освободительные Томагавки, как в свое время требовала Валерия Ильинична Новодворская. Все хотят чиллить в кофейнях с латте или капучино и получать донаты за лайки в инстаграме. Прости нас, Борух. Нет предела человеческой мерзости. За что стояли на Майдане? Душат слёзы. Суровые годы уходят. Кик тик? Прочь из этих мест. Россия потеряна для человечества. Очень стыдно. АВМЯК 14886667401937. Я люблю хачапури. Так не победим.
С уважением, Лев Щаранский.
_____________________
фэндомы Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Проигрывая, побеждаем. Как майданные технологии разрушают их родителей
Анекдот о русских танкистах на Елисейских полях, скорбящих о проигранной информационной войне, давно навяз в зубах, но в последние месяцы приобрёл новое неожиданное звучание. Как ни странно, информационную войну мы выигрываем, равно как и финансово-экономическую, несмотря на то, что танки пока не то что до Парижа, до Николаева от Херсона не доехали.
Парадокс. Каждый, кто хоть немного знаком с материалом, скажет вам, что в военном отношении Россия превосходила и превосходит Украину всегда и навсегда. Ну, здесь, допустим, трудности спецоперации объясняются поддержкой Украины со стороны коллективного Запада. Киев сам признаёт, что без военной, финансовой, политической и дипломатической помощи Запада не удержит фронт даже два месяца (пессимисты вообще говорят о месяце).
Но ведь и в информационном пространстве Запад обеспечивает Украине всеобъемлющую поддержку и количественный перевес. Везде, от социальных сетей, до некогда солидных западных изданий, украинская информация распространяется беспрепятственно, в то время, как российская заблокирована на территории собственно России. Даже на информационных площадках союзных нам государств украинская позиция количественно представлена на порядок больше, чем российская.
Тем не менее Запад и Украина вводят запрет за запретом на распространение российских СМИ, блокируют даже аккаунты частных лиц (не имеющих никакого отношения к государственным СМИ, да и к СМИ вообще) в социальных сетях. На Украине так и вовсе убивают за позицию отличную от официальной. Но постоянно вынуждены констатировать, что проигрывают (не в анекдоте и не в болезненном воображении истериков с неустойчивой психикой, а в реальности) информационную войну.
У Киева ситуация внешне более спокойная. Там высказать альтернативное мнение вслух невозможно, поэтому царит полное единомыслие, как в СССР накануне гласности и последующего моментального распада. Запад же бросает на противодействие «российской пропаганде» бюджеты, в совокупности превышающие военный бюджет России, и проигрывает.
Как это получается?
Для начала один жизненный пример. В 2004 году семья моей бывшей однокурсницы в полном составе выступала за Ющенко. Весь период предвыборной активности они хором спрашивали у меня: «Как ты можешь поддерживать Януковича, ведь он собирается фальсифицировать выборы?». На просьбы предъявить доказательства его гнусных намерений отвечали, что все и так это знают. Уязвить меня традиционным для их коллег способом, обвинив в корыстолюбии, они не могли, поскольку знали, что с госслужбы я к тому времени давно ушёл, с действующими политическими командами меня уже лет шесть-семь ничего не связывало и в избирательной кампании Януковича я не участвовал (ни в одной, ни одного политика, никогда не участвовал). В общем, искренне удивлялись, как можно так грубо и глупо заблуждаться.
Прошёл первый тур выборов. Муж моей однокурсницы был наблюдателем от Ющенко на каком-то участке в Одесской области. Вернувшись в Киев, при очередной встрече он взахлёб рассказывал, как, когда начался подсчёт голосов, на его участке побеждал с большим отрывом Янукович. «А потом, — сказал он, — мы с одним членом комиссии, от Ющенко, предложили всем немного отдохнуть (выпить) и напоили всех остальных до отключки. А когда они проснулись, победа на участке была уже на стороне Ющенко».
Когда я обратил его внимание на то, что он-то как раз и занимался фальсификацией, он сказал, что всё равно, мол, везде будут фальсифицировать в пользу Янковича, так что он всего лишь немного выровнял баланс. И вся большая компания наших общих знакомых, голосовавших за Ющенко, его поддержала.
То есть потребители западной информации прекрасно знают, что потребляют ложь, а распространяя её сами лгут. Но оправдывают себя тем, что цели их благие.
Человек, однако, такое существо, что всегда начинает задавать себе вопрос: почему благая цель может опираться исключительно на ложь. Сознательно он может себя обманывать, делая вид, что верит в правоту своего дела, но подсознательно он начинает чувствовать свою ущербность. Результат — постоянное состояние когнитивного диссонанса, когда вражеские пропагандисты, даже продав красивую ложь и не будучи пойманными за руку, затем сами признаются, что лгали. Им хочется продемонстрировать своё искусство, если уж не удалось убедить оппонента, то хотя бы унизить его, показав, что он попался на удочку лжи, что его «такого умного» всё равно можно обмануть.
Дальше начинает работать простой механизм. Если пропагандист не уверен в правоте отстаиваемого им дела, он не сможет убедить человека более-менее мыслящего. Ложь сойдёт для широкой массы, но масса обладает памятью рыбки гуппи. Её надо постоянно держать в тонусе, распространяя очередную ложь. Качественно плодить создающий параллельную реальность контент во всевозрастающих количествах становится невозможно. Да и не нужно. Если потребитель доволен качеством шалаша, зачем для него возводить дворец?
Таким образом происходит деинтеллектуализация западной пропаганды. Она заменяет качество количеством и в этом уже проигрывает.
Объясню на примере. Нормальному автору не так важно количество его читателей, как их качество. При этом чем больше у вас подписчиков, тем ниже их средний интеллектуальный уровень. Можно найти несколько сотен гениев. Несколько тысяч талантов. Возможно, можно собрать даже несколько десятков тысяч самостоятельно мыслящих людей. Но невозможно найти миллионы интеллектуалов, хотя бы поверхностно разбирающихся в политических процессах.
Люди, сражающиеся за количество подписчиков, стремясь к миллионам, однозначно реализуют коммерческие проекты. Количество важно для рекламодателя, для сбора неподотчётных денег на разные «общественно-полезные» нужды. Для влияния на общественное мнение миллионы не нужны. Миллионам надо постоянно продавать возбуждающую их жвачку. Гуру из социальной сети для них такой же источник адреналиновой наркомании, как ток-шоу. Он не ничего объясняет, он возбуждает эмоции и на этом фоне к чему-то призывает.
Для влияния на политические процессы лучше иметь аудиторию в 10−30−50 тысяч мыслящих людей. Потому что именно они являются местными авторитетами, незаметными «полевыми командирами» общественного мнения. Один-два миллиона сектантов очередного гуру дадут на выборах 1,5−2,5 миллиона голосов (некоторые смогут убедить членов своих семей). 10−50 тысяч незаметных местных авторитетов, к мнению которых прислушиваются друзья, соседи сотрудники, пользуясь предоставленной вами аргументацией, сагитируют тысячи каждый (они, как правило, ещё и активны, а не только авторитетны). В результате ваша аудитория приведёт к урнам 5−10−15 миллионов человек.
Именно поэтому коммерческие агитаторы с миллионными аудиториями выращиваются для майданов. Майдан — это загон, в который с подачи мудрых волков команда козлов-провокаторов приводит толпу бессмысленных овец, предназначенную для сноса власти. Если бы у них было реальное большинство, они шли бы не на майдан, а на избирательные участки. Но коммерческие агитаторы, организовав толпу, не могут организовать большинство. Большинство надо убеждать, а это, как ни странно, значительно дороже стоит. Бессмысленное стадо можно возбудить рассказом о сговоре властей с рептилоидами и бросить его на слом государства. Чтобы убедить в своей правоте общество, необходимо создавать и строить, необходимо к словам прикладывать реальность. Только тогда вам поверят люди (а не овцы) и пойдут за вами.
Запад, выбравший путь развала и разграбления других государств, многие десятилетия развивал агитацию майдана. Ему не надо было ничего другого, ибо он не собирался строить. Исключительно ломать и грабить.
Но бумеранг всегда возвращается. Выращенное Западом для внешнего употребления поколение пропагандистов со временем начало реализовывать свои навыки внутри самого западного общества. Там тоже нашлись заказчики майданных технологий (разного рода меньшинства, не способные прийти к власти нормальным традиционным способом). В результате Запад медийно разложил сам себя и начал себя пожирать.
Им только кажется, что это наши СМИ подрывают их устои. При достаточно хорошей аудитории, превосходя по количеству читателей любое западное издание в отдельности, то же RT, даже в лучшие времена, когда его не запрещали в США и ЕС, охватывало хорошо, если пару процентов западной аудитории. Остальное было в полном владении западных СМИ. При этом читали российские СМИ и верили им — не одно и то же. Я, например, тоже стремлюсь по-возможности читать западные СМИ, чтобы иметь представление о целях, приоритетах и возможностях вероятного противника. То есть солидная часть западной аудитории российских СМИ (25%−30%−50%???) рассматривало их как источник альтернативной информации, но позицию свою формировало на основе позиции западных СМИ.
Наша информационная задача была предельно ограничена — удержать стабильность нашего общества и попытаться сохранить позиции России (не всегда выдающиеся) в ментально близких нам обществах. Наступление на западные площадки было отдалённой перспективой. Но Запад сам, своими руками, подарил нам преимущество. Как только российские СМИ стали нагло и беспардонно вытеснять с западных площадок, начал работать принцип ребёнка, лишённого любимой игрушки. Читавший и смотревший их западный обыватель, начал спрашивать, с какой стати нарушается его право на получение информации?
Поскольку же человек — существо крайне подозрительное, он сразу же заподозрил, что родные СМИ и власти скрывают от него правду, которую несли российские СМИ. Ну а так как для того, чтобы интересоваться источниками альтернативной информации, нужен какой-никакой интеллект и склонность к анализу, то выяснилось, что аудитория российских СМИ — как раз те незаметные «полевые командиры» общественного мнения, которые его реально формируют на местах, к которым и должны адресоваться СМИ и власти, если они хотят реально управлять обществом.
Опять-таки, кто что строил, тот то и построил. Россия создавала СМИ, апеллирующие к разуму. У них всегда меньше аудитория (Playboy всяко обгонит по читателям «Вопросы философии»), но в долгосрочном плане борьбу за общественное мнение они всегда выигрывают. Запад создавал модные майданные СМИ (и переформатировал в них имеющиеся), которые легко выведут толпу BLM громить магазины, но не смогут организовать строительство даже простой собачьей будки.
Поэтому для нас сейчас самое страшно — прислушаться к воплям профессиональных распильщиков бюджетов, призывающих нас в медийном плане учиться у Запада и повторять его ошибки, создавая майданные СМИ, которые нам же потом и организуют майдан (даже не потому, что их кто-то наймёт, просто потому, что майданное мышление «недооценённого сокровища» — это раз и навсегда, такие люди не меняются, такой вывих мозга не вправляется).
Есть у нас и ещё одно преимущество, которое мы рискуем потерять. Мы за тридцать лет поменялись с Западом местами в плане открытости общества. В 70−80-е годы ХХ века Запад говорил нам, что мы можем приехать и посмотреть, как живут люди в ЕС и США, что мы можем почитать их прессу и сравнить разнообразие мнений с советским единомыслием, в рамках которого вся пресса пересказывала газету «Правда», являвшуюся единственным и неповторимым источником знаний об актуальном состоянии общества. Мы же были предельно закрыты. Не очень пускали к себе и старались поменьше выпускать за рубеж.
В результате, несмотря на то, что откровенной лжи в советской прессе было мало, куда меньше, чем в западной, советский человек, не понимавший почему от него что-то скрывают, почему нельзя посмотреть, правда ли там шестьсот сортов колбасы в магазинах или всего лишь сорок, переставал верить собственной пропаганде даже в очевидных вещах.
Сейчас мы предельно открыты, а Запад предельно закрыт. Поэтому мы можем спокойно и объективно сравнить ситуацию там и тут и увидеть, что нынешний Запад с каждым днём превосходит нас по всё меньшему количеству показателей, а уж по качеству и комфорту жизни давно уступает. В то же время западный обыватель, которому в принципе есть чем гордиться, и который в иных условиях патриотично отстаивал бы западное первенство во всём, сегодня видит запретный плод, который, как известно, сладок, и не может понять, почему ему нельзя свободно ездить в Россию, свободно работать с русскими, свободно читать русские СМИ? И начинает подозревать свои правительства и СМИ во лжи.
Это преимущество нам также необходимо сохранить, а то на волне противостояния с Западом всё чаще раздаются голоса безответственных политиков, призывающих к введению в России единомыслия. Между тем без живой конкуренции мнений так же нельзя эффективно работать в сфере пропаганды, как без конкуренции автопромов нельзя даже надеяться добиться для «Лады» качества «Мерседеса».
В общем, в информационном плане наша победа заключается в том, что мы отстояли самость своей национальной политической площадки, не закрываясь наглухо и не впадая в информационную автаркию. Тлетворное влияние Запада сейчас проникает в российское информационное пространство в гомеопатических дозах, которые не заражают нас, а позволяют вырабатывать иммунитет. Своё же информационное пространство (равно как и политическое, и финансово-экономическое) Запад разрушил сам, увлёкшись майданными технологиями и выпустив их из-под контроля.
Мы и в дальнейшем будем побеждать, если станем наращивать мощь и влияние своих СМИ постепенно, не спеша, по мере появления и проявления квалифицированных кадров (которых, кстати, тоже надо растить, а могут это у нас считанные единицы, из которых почти никто не работает с информационной молодёжью), если не будем шарахаться и ради достижения сиюминутного эффекта внедрять у себя вредные разрушительные майданные информационные технологии, блестящие как фейерверк и столь же бесполезные.
Красивые праздники тоже нужны, но если потратить на фейерверки весь порох, нечем будет воевать с реальным противником. А сегодня информация — главное оружие победы. Армия может узнать о своём поражении из газет, не произведя ни единого выстрела.
https://ukraina.ru/20221021/1039980420.htmlВатные вести фэндомы донбасс Новороссия Украина Россия експерт война Я Ватник разная политота
Третий год минских соглашений.
 |
http://expert.ru/2017/12/31/tretij-god-minskih-soglashenij/
Конфликт на Донбассе близок к окончанию. Если не произойдет чего-то чрезвычайного, в 2018 году боевые действия завершатся. Раны, нанесенные войной, заживут не скоро, отношения России и Украины не станут добрососедскими. Но кровь литься перестанет.
 |
Последний месяц 2017 года ознаменовался знаковым, может быть даже переломным для конфликта на Донбассе событием – массовым обменом пленных. Или вернее, «пленных», потому что подавляющее большинство из тех, кого обменяли 27 декабря у Горловки, может быть отнесено к комбатантам с большой натяжкой, если вообще может быть отнесено. Какое определение слова «пленный» ни возьми – под него никак не попадут ни одесситы Александр Кушнарев и Анатолий Слободяник, фигуранты сомнительного, во всех отношениях, дела о якобы имевшем место покушении на депутата Верховной рады Алексея Гончаренко, ни проукраински настроенный религиовед из Донецка Игорь Козловский, осужденный в ДНР то ли за хранение оружия (официальная версия властей республики), то ли за высказывания в соцсетях (версия родственников осужденного). Всего же, по данным занимающегося вопросами обмена пленных лидера украинской организации «Офицерский корпус» Владимира Рубана в списках, представленных ДНР/ЛНР и Украиной, на долю собственно тех, кто был захвачен с оружием в руках, приходится менее половины.
Дело не только в том, что на донбасском фронте вот уже не месяцы, а годы – без перемен и давно прошло время, когда меняли сотни захваченных с оружием в руках в котлах Иловайска и Дебальцево, в боях у Донецкого аэропорта и Изварино. Запрашивали для обмена не пленных, а «своих». Всё по логике гражданской войны, которая де-факто на Украине есть, но с точки зрения украинских властей – нет. О чем они и напомнили. Сам состоявшийся обмен был действом символическим, можно сказать, ритуальным, призванным, помимо всего прочего, подчеркнуть то, как видят природу конфликта обе стороны.
Как демонстративный жест выглядит история с российскими гражданами, которых предполагалось обменять: их сначала привезли к месту обмена, потом увезли. После чего президент Петр Порошенко объявил о том, что отдадут только взамен на украинцев, содержащихся в российских тюрьмах – Олега Сенцова, Станислава Клыха, Романа Сущенко и других. То есть, тех, в отношении кого, с точки зрения Москвы, торг неуместен совсем. Особенно это касается режиссера Олега Сенцова, видимо, одного из немногих проукраински настроенных жителей Крыма, кто был готов организовать вооруженную борьбу против России на полуострове. Приговор ему был демонстративным, из серии, чтоб другим неповадно было. Вопрос о том, будет ли он сидеть или не будет, российские власти считают решенным: будет. А значит обсуждение обмена Сенцова если и состоится, то пройдет очень сложно – куда сложнее, чем диалог по Надежде Савченко.
А вот воевавшего за ЛНР гражданина Эстонии Владимира Полякова, выданного властями своей страны Украине, Порошенко отпустил, даже не попросив никого взамен, даром, что в правовом отношении эстонец ничем не отличался от других россиян, сражавшихся за самопровозглашенные республики. Гражданин ЕС для Киева – есть гражданин ЕС. Не чета не то, что россиянам, но даже и бразильцу Рафаэлю Лусварги, воевавшему за ДНР и по прежнему находящемуся в заключении.
По завершившемуся обмену можно представить себе, как пойдут переговоры по мирному урегулированию в следующем году, когда процесс выполнения договоренностей, достигнутых в Минске почти 3 года назад (12 февраля 2015 года) войдет в стадию практической реализации. В Донбассе появятся миротворцы, а сложившееся в регионе статус-кво участникам конфликта надо будет как-то признать, не отступив при этом от тех идеологических установок, которые выработались за годы войны и стали частью общественного сознания. Порошенко, к примеру, придется блуждать между двумя взаимоисключающими формулировками, которые в ходу у украинских властей: согласно одной неподконтрольные Киеву районы Донбасса оккупированы Россией, а потому должны быть освобождены, согласно другой – они же являются «отдельными районами Луганской и Донецкой областей», подлежащих реинтеграции, а значит, какой-то форме признания действующего там порядка.
Если снимется одна из самых болезненных и спорных тем в диалоге России и США, то год может оказаться поворотным во внешней политике в целом.
фэндомы Я Ватник разная политота
Послание президента эпохи военной опасности
Раздел послания президента России Федеральному собранию, посвящённый оценке событий, связанных с государственным переворотом в Белоруссии, важен и может быть даже выделен в самостоятельную часть, но всё же логично рассматривать его в общем внешнеполитическом контексте
В таком случае потенциальные три основные части послания мы можем свести в две: внутриполитическую и внешнеполитическую.
Внутриполитическую не считаю нужным особенно комментировать — она в целом стандартна и рассказывает о том, что сделали и что сделать собираемся. Я бы выделил её явную социальную направленность. Причём не уверен, что повышенные социальные обязательства власти оправданны с точки зрения интересов экономического развития государства. В принципе, за два года пандемии коронавируса Россия и так зарекомендовала себя как наиболее социально ориентированное государство планеты. Те же из соотечественников, кто не желает видеть опережающий (по сравнению с окружающим миром) подъём жизненного уровня россиян, ничего и не увидят, хоть засыпь их золотом по шею, купай в шампанском и корми исключительно гребешками и ежами (морскими).
В то же время европейский опыт учит нас, что слишком сильная социальная политика приводит к двум негативным социальным последствиям, способным в перспективе разрушить общество, экономику и государство. Во-первых, создаётся класс социальных рантье, желающих жить всю жизнь на пособие и не работать. Во-вторых, стимулируется «эмиграция социала», или «колбасная эмиграция». Эмигранты из стран с более низким уровнем жизни находят, что жизнь на пособие в любом случае богаче, чем в их собственных странах жизнь на зарплату, и начинают массово прибывать в «социальный рай».
В конечном итоге, смыкаясь, местный и прибывший маргиналитеты создают активную массовую группу избирателей, определяющую исход любых выборов и голосующую за новое либеральное издание шариковщины, с результатами которого мы можем познакомиться на примере установления в США леволиберальной тоталитарной диктатуры байденитов.
России, конечно, пока далеко до проблем, разрушающих Старый и Новый Свет, но ещё каких-то тридцать лет назад Европа и США также казались нерушимыми оазисами благополучия. Так что определённая осторожность не помешает.
Тем не менее должен признать, что в сложившихся обстоятельствах социально направленные пассажи в послании Путина оправданны, и объясняется это критической внешнеполитической ситуацией, требующей максимального сплочения народа вокруг власти. Поскольку же количество считающих, что «тиграм мяса не докладывают» в последние годы в нашем обществе росло с ускорением (хоть и не вышло пока за разумные пределы), сильный социальный жест в преддверии тяжёлых испытаний, очевидно, был необходим.
По сути, внутриполитическая часть послания, при всей её формальной первичности и актуальности, является вторичной и служебной в отношении его международной части.
Характеризуя внешнеполитическое положение России, Путин не случайно обратил внимание на инициированную американской агентурой попытку государственного переворота в Белоруссии, которую охарактеризовал как беспрецедентную.
Формально Владимир Владимирович неправ: государственные перевороты организовывали и неудобных лидеров убивали испокон веков. Даже подготовленный британцами 220 лет назад заговор, закончившийся убийством Павла I, нимало не потряс современников. К тому времени история человеческой государственности насчитывала не менее семи тысячелетий (возможно, и больше). И весь этот период был омрачён постоянными политическими убийствами, в том числе организуемыми и финансируемыми из-за рубежа.
Однако по факту Путин прав абсолютно, поскольку заговор заговору рознь. Одно дело, когда вы меняете какого-то «президента Лосаду» в «Анчурии», с тем чтобы он не мешал вашей торговле бананами, и совсем иное дело, когда результат вашего заговора предполагает втягивание в крупномасштабный военный конфликт соседней ядерной сверхдержавы.
В предыдущем материале, посвящённом непосредственно целям и задачам провалившегося минского путча, я подробно разбирал причины, заставляющие Вашингтон гулять по грани полномасштабного мирового ядерного конфликта, рискуя судьбами всей человеческой цивилизации.
США не могут сохранить глобальное лидерство обычными средствами. Без глобального лидерства США не в состоянии сохранить внутреннюю стабильность, и даже сохранение единства американского государства и общества становится проблематичным. Собственно, поэтому заявленный Путиным несколько лет назад тезис «Зачем нам мир, в котором не будет России?» хоть и заставил американцев задуматься и несколько умерить пыл, не остановил их полностью. Не остановил, поскольку они тоже могут сказать: «Зачем нам мир, в котором нет США?» Сохранить мир с такой Америкой, как им надо, они не могут и не уверены, что любая другая позиция США в «прекрасном новом мире» их устроит.
Именно поэтому международный раздел президентского послания посвящён не столько разбору козней США и их многочисленных «табаки», сколько попыткам объяснить Америке, что с войной они уже опоздали. Надо было начинать лет десять назад, минимум пять — тогда можно было на что-то рассчитывать. Сейчас же американцы всё ещё способны убить миллионы, даже десятки миллионов людей, но Россия уже имеет основания рассчитывать, что при огромных потерях ей удастся сохранить на своей территории цивилизацию и управляемую государственность, что позволит начать всё с начала в мире, в котором не будет США.
Об этом говорит Путин, когда сообщает слушателями, что те, кто покусится перейти проведённые Россией красные линии, место прохождения которых Москва определяет самостоятельно, без консультаций с кем бы то ни было, «пожалеют о содеянном так, как давно уже ни о чём не жалели». Понятно, что в этом случае через головы формальных слушателей — депутатов обеих палат Федерального собрания Российской Федерации — президент России обращается к истинным адресатам своих слов — к нашим западным «друзьям и партнёрам», некоторые из которых всё ещё склонны думать, что мировая ядерная война может оказаться для них приемлемым выходом из кризиса.
Ну а дальше президент уточняет, что он имеет в виду, напоминая о «Кинжалах», «Цирконах», «Калибрах», «Посейдонах» и «Буревестниках». Об уникальной, не просто лучшей, но единственной в мире полноценной системе ПВО/ПРО и напоминать не надо. О ней и так все помнят.
Стремясь предотвратить войну, президент России практически открытым текстом говорит всем имеющим уши и желающим слышать, что наши-то боевые блоки по назначению гарантированно долетят почти все, а вот до нас долетит в разы (а может быть, и на порядок) меньше, чем будет запущено. Поэтому мы-то простудимся, и наверное тяжело, но на похоронах наших «партнёров».
Дополнительным аргументом служит также упомянутая президентом высокая эффективность, продемонстрированная российской государственной системой в борьбе с коронавирусом. Фактически пандемия предоставила всему миру прекрасную возможность проверить готовность всех своих служб к постапокалипсису. Готовы оказались Россия и Китай. Причём в России, в отличие от Поднебесной, никто не закрывал на жёсткий карантин города и регионы с десятками миллионов жителей, не разрывал логистическое единство государства. Жёсткие меры, ударившие по экономике страны, но не остановившие её полностью, продолжались около двух месяцев, и о них все уже успели забыть. В то же время Запад никак не может выйти из цепи локдаунов.
Таким образом, Россия не только в состоянии нанести максимальный ущерб противнику при минимальном собственном, но её государственная система, при прочих равных, ещё и гораздо устойчивее. При определённых потерях и издержках сохранить управляемость и начать восстановление российская система может, даже если события будут развиваться наихудшим образом.
Путин свой ход сделал. Это сильный ход. Даже в условиях чёткой мобилизационной направленности послания государство сохраняет приверженность сильной социальной политике. Никаких пушек вместо масла. Масло будет радовать нас до последнего дня не в ущерб пушкам.
Российский президент продемонстрировал Западу (в первую очередь США), что Россия — страна внутренне консолидированная и никогда в своей истории не была так сильна в военном плане, как сейчас. Власть российская уверена в своей моральной правоте и готова идти до конца. Ход за Вашингтоном, и времени на раздумья у него практически не осталось.
