Я Нацист

Зачем украинцам рассказывают о талонах на Интернет в России

Наверняка подписчикам тега знаком этот ресурс: http://sputnikipogrom.com/ и его свинорылый создатель

А нас за що?

Затейник Эрдоган, как символ украинской катастрофы

В результате поездки Зеленского в Турцию Киев получил:1. Очередное заявление о поддержке Анкарой территориальной целостности Украины.2. Очередное заявление Эрдогана о том, что Украину следует принять в НАТО.3. Четыре или пять бывших руководящих азовцев, которые должны были сидеть в Турции до конца войны, но были отданы Зеленскому.

Реально использовать Киев мог только факт возвращения на родину азовцев, которые тут же заявили о своём намерении вернуться на фронт. Причём по их кислым минам было видно, что именно о том, чтобы вновь отправиться под пули, они не мечтали, сидя в курортной Анталье.

Украинская пропаганда сразу же попыталась подать возвращение азовцев, как величайшее поражение Путина. Некоторые каналы прямо захлёбывались, рассказывая, что теперь-то уж России и российской власти точно конец. Азовцев показывали перед отлётом, в самолёте, по прибытию на Украину, в ходе отдельной пресс-конференции.

Чем ближе они оказывались к родной стране, а затем к фронту, тем кислее становились их физиономии, но это не мешало украинской пропаганде множить информационные поводы и пиарить "великую победу". Новость-то сама по себе мелкая. Что можно высосать из возвращения домой четырёх или пяти военных преступников в звании до подполковника включительно? Поэтому её просто тиражировали без конца.

Надежда раскачать азовцами на гражданский конфликт российское общество, которое не удалось раскачать даже пригожинским маршем явно была напрасной. Но то, что украинские СМИ попытались придать ей максимальное звучание свидетельствует о совсем критическом состоянии киевского режима.

Российское общество не случайно прореагировало абсолютно спокойно. О том, что Эрдоган при случае попытается сыграть с азовцами ещё одну партию и передать их Украине говорили с самого начала – с того момента, как было сообщено о достигнутом соглашении. То, что благодаря их перебазированию в Турцию, из украинской тюрьмы в Россию перебазировался Медведчук, российское общество тоже уже пережило. Ничего нового украинские пропагандисты предложить не смогли.

То, что Эрдоган накануне окончания срока действия зерновой сделки, которую он хочет продлить ещё на три месяца, делает явно недружественный шаг не столько в отношении России, сколько в отношении Путина, которому он давал гарантии, что азовцы останутся в Турции до конца войны, свидетельствует, что турецкий президент не надеется на продление зерновой сделки.

Между тем, постоянные продления сделки были живым свидетельством того, что на очередной период её действия Россия не планирует ни полную ликвидацию Украины, ни занятие задействованных в сделке черноморских портов. Если сделка будет продлена ещё раз, значит на ближайшие пару-тройку месяцев сил для наступления недостаточно, и Россия будет дальше перемалывать ВСУ в обороне. В таких условиях сделка повышает устойчивость левого фланга ВС РФ в Херсонской области. Она, конечно не гарантирует от украинских провокаций, но стимулирует Украину ограничивать их масштаб.

Например, подготовленное, но неосуществлённое украинское наступление на ПМР, которой Россия просто не успевала помочь, до сих пор не состоялось потому, что не столько сам Киев, сколько его западные партнёры, боялись, что сорвав таким образом зерновую сделку, они толкнут заинтересованного в ней Эрдогана к более тесному союзу с Россией в ущерб интересам Украины.

Если Эрдоган считает, что шансы на продление сделки не велики, а отправка азовцев на родину свидетельствует именно об этом, значит и в сколько-нибудь долговременную устойчивость украинского режима он не верит.

При этом надо иметь в виду, что когда турецкий лидер из раза в раз повторяет, что он поддерживает территориальную целостность Украины, он говорит абсолютную правду. Ибо такая поддержка соответствует государственным интересам Турции.

Во-первых, ни одному государству не нравится когда его сильный сосед создаёт прецедент силового пересмотра границ. Все примеряют этот прецедент на себя. Для Турции это тем более актуально, что она всегда соперничала с Россией за влияние в Северном Причерноморье, на Кавказе и в Закавказье, и даже на Ближнем Востоке. Так что причина для конфликта может найтись всегда.

Карская область (Карский вилайят) находилась в составе России 50 лет, в сейчас находится в составе Турции. Проливы и территориальные приращения в Малой Азии Россия должна была получить по итогам Первой мировой войны. На установлении контроля СССР над проливами Сталин и после Второй мировой настаивал. В общем, бояться туркам пока нечего, но опасаться созданного прецедента им не запретишь.

Во-вторых, слабая, зависимая от США и НАТО, враждебная России Украина, склоняла баланс сил на Чёрном море в пользу Турции, которая, играя на российско-украинских противоречиях, добивалась серьёзных экономических (та же зерновая сделка) и политических (относительная свобода рук в Закавказье, создание "зоны безопасности" в северной Сирии) уступок со стороны России. Украинская же политика в отношении Турции была одной сплошной уступкой. Анкара опасается уже в ближайшем будущем увидеть на Севере вместо вцепившейся в Россию Украины одну большую Россию. Это при том, что Москва уже сейчас резко улучшила своё стратегическое положение за счёт возвращения Крыма и других новых территорий.

Поэтому Эрдоган делал, делает и будет делать всё, чтобы если не сохранить Украину, как балансирующий Россию фактор, навсегда, то постараться растянуть её агонию на как можно более длительное время. Украину и украинцев ему так же "жаль", как и американцам. Но пока Киев воюет, у Турции сохраняется возможность маневрировать и выторговывать у России новые уступки. При этом, чем упорнее сопротивление Украины, тем лучше переговорные позиции Эрдогана.

Абсолютно уверен, что Зеленский был бы куда более признателен, за десяток турецких "Леопардов", за снаряды из турецких запасов, которые пока на Украину не поставлялись, за пару сотен новых "Байрактаров" или за купленный турками в России комплекс С-400 (американцы бы с радостью продали Анкаре взамен свои "Пэтриоты"), чем за полдесятка битых нацистов (кстати, сдавшихся в плен, не исчерпав все возможности для сопротивления, а значит способных повторить этот трюк ещё раз).

Но допуская мелкие сделки и глядя сквозь пальцы на незначительные партии оружейной контрабанды, на масштабные поставки оружия Украине Эрдоган не идёт. Такой ход действительно серьёзно и надолго испортил бы его отношения с Россией, а ему не нужен конфликт. Ему нужен баланс, на котором он зарабатывает (во всех смыслах).

В целом, действия Эрдогана, являясь достаточно скандальными в медийном отношении, в военно-политическом смысле находятся в рамках традиционной для эрдогановской Турции политики балансирования.

Эрдоган знает, что Украина без каких бы то ни было успехов задействовала в наступлении уже половину своего стратегического резерва. Причём 40% от числа задействованных сил, она была вынуждена направить на харьковское и северское направления, в бесплодной пока попытке купировать наступательную активность российских войск, угрожающих прорвать северный участок фронта, пока ВСУ разбивают себе лоб об укрепления на южном.

Эрдоган не мог не услышать осторожную позицию США. Байден заявил, что в НАТО нет единства по украинскому вопросу и что принятие Украины означало бы войну НАТО с Россией, чего США пытаются избежать. Эрдоган видит, что прямая помощь Украине со стороны западных стран сокращается, а раскол в НАТО относительно целесообразности дальнейшего вооружения киевского режима увеличивается.

Турция не может и не хочет оказывать Киеву реальную материальную поддержку, хоть и не против того, чтобы Украина продержалась подольше, а то и вообще уцелела бы и сохранила выход к морю.

Чтобы не потерять контакт с Киевом он делает пиар-ход, возвращая на Украину полдесятка нацистов, которые явно не смогут изменить ход военных действий, а также сурово и значительно повторяя известную официальную позицию Турции по украинскому вопросу.

Чтобы не поссориться с Россией, он не даёт Киеву ни денег, ни оружия.

На всякий случай, в качестве бонуса (а вдруг выгорит?) он напоминает о своей заинтересованности в зерновой сделке.

В целом, своим визитом Зеленский ничего не добился для Киева, зато сдал Эрдогану пару мелких козырей, которые тот пытается теперь разыграть с выгодой для себя.

https://ukraina.ru/20230709/1047899069.html

Судить или убить

С самого начала военных действий на Украине (ещё до СВО, со старта гражданской войны в Донбассе) в российском обществе идёт дискуссия, как лучше поступать с лидерами противника: устраивать на них охоту с целью убийства или захватывать в плен и судить по окончании боевых действий

Сторонники практики политических убийств справедливо указывают на то, что убийство лидера способно деморализовать врага и заставить его прекратить сопротивление, не исчерпав все возможности. С другой стороны, захват вражеского лидера даже в случае успешного окончания войны не гарантирован. Дело даже не в том, что он может пойти по пути Гитлера и покончить с собой. Гораздо хуже то, что он может просто убежать – скрыться на территории поддерживавшей его страны, с которой мы боевые действия не ведём (то есть захватить его силой не можем) и которая его нам не выдаст.

Вроде бы аргументация железная, но есть нюансы.

Роль харизматического лидера была велика в те времена, когда военачальники сами участвовали в бою или руководили им, находясь в непосредственной видимости войск. В таком случае гибель или даже ранение лидера зачастую вызывало неразбериху и могло привести к проигрышу даже выигранного сражения. С начала XIX века, с появлением и быстрым ростом значимости штабов, роль лидера стала серьёзно снижаться.

О том, насколько упало значение конкретного человека, мы можем судить по тому, что к началу ХХ века верховными главнокомандующими европейских армий всё чаще становились сугубо гражданские лица, не имевшие никакого боевого опыта, не обладавшие полководческими дарованиями и всецело зависящие от своего штаба. Такой лидер выполняет в основном не военную, а политико-пропагандистскую функцию и относительно легко заменяем.

Бывают исключения, но даже самый авторитетный лидер, потеря которого действительно может нанести серьёзную травму обществу, всегда опирается на команду, которая в условиях серьёзной внешней опасности, способна сплотиться и продолжать дело даже без своего лидера. Может быть, не так талантливо, но вполне добротно.

Наследники Цезаря не отличались его талантами, но смогли без особого напряжения победить республиканскую оппозицию. Украинские спецслужбы устроили настоящую охоту на лидеров ДНР/ЛНР и пророссийских лидеров общественного мнения, как в Донбассе и на Украине, так и в России. Многие погибли в результате терактов. Но ни разу гибель самого харизматичного и высокопоставленного лидера не принесла Украине пользу. Даже гибель Захарченко – фигуры, равной которой по масштабу в ДНР и ЛНР не было, не ослабила сопротивление и не внесла сумятицу в организационные структуры Донбасса.

С другой стороны, гибель Дудаева, а затем и Масхадова не прекратила чеченские войны. К миру привело политическое решение, а не политические убийства.

Что же касается опасности ухода военного преступника от возмездия, то редкий бывший лидер продолжает представлять реальную опасность после своего поражения и бегства. В большинстве случаев они маргинализируются и либо уходят в частную жизнь, где мучаются утратой всенародной известности и популярности (таким людям покинуть политику труднее, чем иным вышедшим в тираж артистам сцену). Если же некоторые пытаются остаться в политике, то их неизбежная роль, коллаборационистских приживалок при враждебном своей стране режиме, скорее вредит их сторонникам на родине, чем угрожает её новым властям.

Показательна в этом отношении роль Саакашвили, который предпочёл прозябанию в сытой эмигрантской безвестности, грузинскую тюрьму. Он понимал, что серьёзно рискует, но хотел триумфально вернуться к власти в Грузии, а без риска катастрофического проигрыша это было невозможно.

С другой стороны, суд над режимом позволяет делегитимировать отстаивавшуюся им идею в глазах общественности. На скамье подсудимых в Нюрнберге не было Гитлера, но нацизм (равно как и более мелкие разновидности правого тоталитаризма) от этого процесса до сих пор не оправились. Нацизм является чем-то неприличным даже для его сторонников. Они используют "римский салют", накалывают себе свастики и руны, но при этом отрицают свою приверженность нацистским идеям, заявляя, что это шутка, троллинг и т. д.

Их западные покровители, прекрасно зная кому, за что и на что дают деньги, публично также вынуждены делать вид, что они против нацизма. Террористический "Азов"*, попытавшись не следовать этим правилам и открыто признававший свою нацистскую сущность, был американцами официально лишён своей помощи и осуждён именно как нацистская структура. Аналогичные нацбаты, не признававшие себя открытыми нацистами, отрицавшие свою приверженность данной идеологии, несмотря на совершаемые ими преступления и на массовое использование нацистской символики никакому осуждению со стороны Запада не подвергались.

То есть дух Нюрнберга до сих пор даёт о себе знать, его решения до сих пор должны учитывать в своей политике даже те, кому сам процесс и его результаты стоят костью в горле. Потому что открытый и массовый процесс, на котором обвиняемые при помощи своих адвокатов пытались уйти от персональной ответственности, объясняя свои действия коллективной сущностью режима (якобы не могли противостоять государственной машине), на котором они, обеляя каждый себя, вытаскивали на свет божий грязное бельё друг друга и всего режима, оказался лучшим и убедительнейшим пропагандистским актом, надолго поселившим в сердцах людей не просто ненависть, но брезгливость по отношению к нацистским идеям.

Из убитого в бою или в результате теракта его соратники лепят мёртвого героя, который гораздо лучше живых героев, ибо не может выступить с каким-нибудь неправильным заявлением, и даже его жизнеописание можно почистить до неузнаваемости. Нацисты в своё время слепили героя даже из Хорста Весселя, обычного штурмовика сомнительных моральных качеств, погибшего в обычной для 1930 года бытовой стычке правых и левых боевиков.

Получивший приговор суда на основании широко обнародованных свидетельств о совершённых им преступлениях, лгущий и изворачивающийся в суде бывший лидер теряет большую часть своей харизмы, а сторонники разочаровываются в его идеях. Они ведь шли за сильным человеком, а оказалось, что он обычный меркантильный и преступный слизняк.

Таким образом, в плане стратегическом (в качестве стандартной политики) в наше время лучше ориентироваться на судебный процесс по результатам победы, чем на политическое убийство в ходе войны. Но следует иметь в виду, что в политике не бывает универсальных решений. Обстоятельства могут сложиться таким образом, что политическое убийство окажется единственным возможным выходом из положения. Так может случиться, если вражеский лидер является достаточно сильной личностью, чтобы сохранить популярность и представлять угрозу, даже будучи лишённым рычагов политического влияния.

Политическое убийство может стать необходимым и в том случае, если вражеские лидеры не только переходят к террористической войне, но открыто это декларируют и бахвалятся своими достижениями. В таком случае их жизнь является вызовом обществу, против которого они борются, ибо главный инструмент их борьбы не сам теракт, а демонстрация своей безнаказанности.

То есть в исключительных случаях политическое убийство может быть оправданным методом воздействия на противника. Но использование такого метода (даже в исключительных случаях) никогда нельзя ни декларировать, ни признавать публично. Публичное признание даже одного политического убийства позволяет врагу обвинять нас в подобной практике во всех случаях сомнительных смертей и даже умышленно организовывать такие смерти, для выверенных информационных атак. Кроме того, публичное признание в использовании подобной практики, делает нас законной целью для ответа в том же духе.

А вот если периодически некие люди трагически гибнут или пропадают без вести, то те, кому положено делать выводы, конечно, сделают, и выводы сделают правильные, но предъявить претензии, тем более использовать это знание против нас будет крайне сложно. Кроме того, из утонувшего во время купания, разбившегося в автокатастрофе или пропавшего в горах политика труднее сделать мёртвого героя, павшего на боевом посту (а бывают и вовсе стыдные обстоятельства смерти, которую тоже можно организовать, но которые родные, близкие и соратники покойного вынуждены будут скрывать).

Поэтому генеральным и публичным направлением политики должно быть отрицание практики политических убийств (даже в экстраординарном порядке) и сугубая приверженность практике судебного преследования военных преступников. В то же время в исключительных случаях, когда риск разоблачения гораздо меньше регулярного вреда, наносимого неким политическим деятелем такая практика (но анонимная, без признания собственного участия, по возможности маскируемая под естественный ход событий) не может быть полностью исключена из арсенала современного государства.

*Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

https://ukraina.ru/20240331/1054217844.html