Погиб выполняя свой долг

Они не готовы к компромиссу

«Мы не готовы к компромиссу», — сказал Ермак. Ермак — это человек, управляющий Украиной по мандату США от имени Зеленского. Поэтому говорит он не от своего имени и не от имени Зеленского, а от имени коллективного Запада: США и их уменьшившихся в количестве и просевших экономически, но всё ещё многочисленных финансово и промышленно мощных союзников.

США, таким образом, играют классическую дипломатическую игру, оставляя себе руки развязанными. Когда ситуация станет критической, тогда и выяснится, что на компромисс не был готов «преступный киевский режим». Возможно, США даже «заметят» его нацистский характер. Или, чтобы не объяснять своим внутренним оппонентам, как случилось, что они десятилетие «не видели» на Украине нацистов, традиционно охарактеризуют его как «коррупционную тоталитарную диктатуру».

Кто окажется ответственным за все преступления режима персонально: Ермак, Зеленский, оба, или, может быть, вспомнят Турчинова, Порошенко и прочих яценюков — это уж как карта ляжет. Сдавать свои карты американцы будут по одной (мало ли кто может пригодиться в будущем), но если припечёт, то сдадут всех и ещё доплатят сверху фюрерами нацистских партеек вроде полузабытого Тягныбока или ушедшего в тень Яроша.

Это не так хорошо для США, как кажется. Вроде бы страдают только украинские клевреты, которых покупали по руб./ведро, потому не жалко, но на деле подобного рода микрокатастрофы с бросанием своих на съедение победителям давно уже подорвали доверие к американцам в мире у всех более-менее системных политических сил, стремительно (с начала 70-х годов) сужая их глобальную политическую базу до тех самых «коррупционных тоталитарных диктатур».

Пословица не случайно гласит: «Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Друзья США оказывали разлагающее влияние на те западные структуры, которые с ними работали. Поскольку же у европейских союзников Америки клиенты были такого же качества, Запад политически стремительно разлагался, разъедаемый своими собственными «опасными связями».

В результате сегодня у власти в Европе и США такой же «коррупционный тоталитарный режим», как те, на которые США опирались в борьбе с коммунизмом «второго мира», глобальной наркомафией Латинской Америки и Юго-Восточной Азии и всепоглощающей коррупцией стран «третьего мира», только не праворадикальный, а леволиберальный. Красивая идея всеобщей свободы и зажиточности в рамках «американской мечты», которой США торговали весь ХХ век, выродилась в убогую «инклюзивность», силой навязывающую девиацию как норму. В результате Запад теряет лучшие кадры, бегущие из такого «рая» куда глаза глядят, и погружается в состояние гражданской войны нормы с девиацией.

Аналогичным образом отказ от политического компромисса, даже если ответственность возложена на наёмных идиотов, которых не жалко, в первую очередь бьёт не по внешней политике Украины (нельзя нанести ущерб тому, чего нет), но по внешней политике США, ограничивая Вашингтону пространство для манёвра и заставляя его идти ва-банк даже в тех случаях, когда необходимость в политическом радикализме отсутствует напрочь.

Дело в том, что отказ от компромисса свидетельствует об осознании структурой своей слабости (как на внутреннем, так и на внешнем контуре). Компромисс всегда выгоден сильному, поскольку позволяет без напряжения провести дальнейшее перераспределение возможностей в свою пользу.

Поясню:

1. Компромисс предполагает взаимные уступки.

2. В исходном состоянии сильный и слабый обладают определённым ресурсом.

3. Сильный претендует на полное подчинение слабого, но слабый (в рамках компромисса) откупается частью ресурса.

4. В результате слабый, потерявший часть ресурса, становится слабее, а сильный, получивший то, что потерял слабый, сильнее.

Компромисс выгоден слабому лишь в одном случае — если слабый уверен, что сильный не будет поглощать его целиком и пытается за счёт сдачи части ресурса выиграть время, в течение которого сильный должен будет ослабеть, и можно будет выиграть у него очередную геополитическую партию.

То есть компромисс в пользу слабого — это стратегический компромисс, требующий дальнего расчёта и всегда чреватый катастрофической ошибкой. Редко когда плоды стратегического компромисса пожинает то же поколение лидеров слабого государства, которое его посеяло. Так произошло с современной Россией. Но это не только заслуга Путина. Он-то как раз выигрывал время для будущих поколений российских лидеров, но и проигрыш США, неверно оценивших ситуацию и избравших вариант катализации кризиса во взаимоотношениях с Россией и Китаем, надеясь в зародыше задушить их поползновения к суверенности хотя бы рамках приграничных «зон исключительных интересов» ради обеспечения военной безопасности.

США проворонили возможность в результате тактического компромисса (а он всегда в пользу сильного, см. выше) сохранить своё глобальное доминирование, признав региональные интересы «вассалов первого ранга», толкнув их на борьбу за полную самостоятельность.

Чтобы было понятно. Александр Невский заключал с Ордой стратегический компромисс. Отдавая ей контроль над невзятыми Новгородом и Псковом, обеспечивая покорность Руси, исправную выплату дани и участие русских контингентов в монгольских походах, он получил передышку, возможность восстановить разорённое хозяйство, нарастить силы и когда-нибудь потом вернуться к вопросу о независимости.

Но он не мог знать точно, наступит ли когда-нибудь это «потом». Тем более он вряд ли предполагал, что «потом» будет заключаться в том, что младшая (московская) ветвь его потомков почти полностью уничтожит (с помощью Орды) старшую (тверскую), покорив её остатки и только после этого добьёт Орду и начнёт трёхсотлетний процесс возвращения потерянных за время компромисса в пользу Литвы западных территорий Руси. Тем не менее именно московские князья, продолжившие политику компромисса своего предка, через сто с четвертью лет после его смерти смогли разбить Орду в полевом сражении на Куликовом поле, а ещё через сто лет не только сами стали суверенными великими государями (затем царями), но также заявили и реализовали претензию на суверенитет над всеми осколками Орды (бывшего Улуса Джучи).

Остальные княжеские роды бескомпромиссно погибли, погубив заодно свои земли, или потеряли свои вотчины, вошедшие в состав западных соседей Руси (Венгрии, Польши, Литвы). Не случайно от русских Рюриковичей осталась практически одна лишь ветвь Александра Ярославича Невского, причём наиболее многочисленное потомство его младшего сына Даниила Александровича Московского.

Орда, со своей стороны, заключала тактический компромисс, который на ближайшие сто с лишним лет принёс ей одни лишь выгоды. Сопротивление Руси прекратилось. Не было необходимости тратить силы на походы в лесистую местность, которую монголы и их степные союзники физически не могли освоить. Освободились войска для похода на Европу. Русь начала платить дань. И чем богаче была Русь, тем обильнее была дань. А что будет «потом» — забота новых поколений ордынских политиков.

Потомки Александра выиграли «потом». Но, заключая стратегический компромисс, он сильно рисковал. К моменту окончания компромисса от домоногольской Руси уцелели в качестве вассальных, но суверенных (в рамках феодального понимания суверенитета) единиц лишь Владимирская и Рязанская земли. Новгород и Псков к тому времени уже тяготели к Литве и Польше, и Иван III вынужден был их завоёвывать.

Так что, как видим, для слабого компромисс — вынужденная мера, чтобы просто уцелеть и иметь шанс на хоть какое-то «потом», сливки же с него здесь и сейчас снимает сильный.

Именно поэтому отказ США от компромисса — лучшее свидетельство осознания ими собственной слабости — нисходящей траектории американской государственности и всей западной цивилизации. Если слабый по какой-то причине не хочет или не может пойти на компромисс (в надежде, что «потом» что-то изменится в его пользу), то он начинает играть в игру «всё или ничего», ставя на кон не часть своего ресурса, а весь целиком.

Это хорошо видно по Украине — юридически суверенной, а значит, в какой-то момент самостоятельно решившей передать свой суверенитет США и действовать исключительно в их интересах, считая их неотделимыми от своих.

До 2014 года Россия не планировала даже возвращать Крым. Московские власти играли в долгую, пытаясь сохранить состояние стратегического компромисса с США, но взамен получить контроль над постсоветским пространством. Кремль логично полагал, что если удастся провести белоруссизацию (даже в таком неполноценном виде, как пресловутое «единое государство», а лучше в рамках полноценного экономического союза на манер улучшенного ЕС) всего постсоветского пространства, то по закону поглощения малого большим постепенно российская экономика подчинит себе все постсоветские экономики, а затем экономическая интеграция обязательно вызовет к жизни и интеграцию политическую (поэтому Кремль не особенно беспокоится относительно «независимства» Лукашенко — «бацька» не вечен, рано или поздно экономические интересы продиктуют Белоруссии и политические решения куда более радикальные, чем отказ Лукашенко от прозападной политики в рамках борьбы с попыткой переворота в 2020 году).

Но отказ США и Украины от маленького компромисса неизбежно вёл к большой конфронтации. Понимая это, США попытались полностью подчинить себе украинский плацдарм, получили российский ответ в виде «уплывшего в родную гавань» Крыма и предложение очередного компромисса: оставить Украину в её дохрущёвских границах (без Крыма, но с Донбассом) при условии, что США признают, кроме права России на доминирование на постсоветском пространстве, также российский статус Крыма, уйдут с Украины (это щадяще для США называлось «возвращение Киева к политике нейтралитета») и прекратят военную деятельность в Восточной Европе.

Россия одержала победу в Крыму, и условия компромисса для Запада ухудшились. После начала СВО (в связи с тем, что Запад вновь отказался от компромисса) линия границы в Новороссии дополнительно сдвинулась на Запад, а статус Украины де-факто выливался в российский протекторат (юридически Россия претендовала только на демилитаризацию, денацификацию и пресловутую нейтрализацию остатков Украины).

Сейчас Украина находится на грани новых значительных территориальных потерь. Если Киев и Вашингтон не успеют вовремя согласиться на новый компромисс, отдающий России всё левобережье, то на следующем этапе от Украины останется только «суверенное» правительство в изгнании, которым США попытаются ещё какое-то время торговать.

Возможно, американцам кажется, что они ничего не теряют, воюя против России на территории и силами бывшей российской провинции. Но кто бы ни терял территории, а поражение это США и их союзников, выступивших на стороне Украины, пообещавших наказать Россию и заставить её капитулировать (какое-то время даже угрожали победить на поле боя).

Конечно, Россия не может воевать вечно (даже со всей Европой — это много). Но этого и не понадобится. Польша, готовая воевать против России в 2022–2023 годах, уже передумала и собирается подготовить армию только к 2027 году (или позже). Аналогичным образом куда более мирными и конструктивными стали позиции остальных европейских стран. Они, как украинцы: все вместе — за войну до победного конца, но каждый в отдельности не готов и пытается договориться с Россией по конкретным, интересным данному государству экономическим проблемам. Венгрия и Словакия за время СВО перешли от критики украинских властей по второстепенным вопросам к активному блокированию (по возможности) планов ЕС и НАТО по поддержке Украины и к открытому лоббированию восстановления добрососедских отношений с Россией, независимо от судьбы Украины.

Полный разгром киевского режима в настоящих условиях дополнительно ослабит американское влияние в Европе. Компромисс, который рано или поздно «найдётся» и выльется в программу урегулирования, просто зафиксирует новую реальность, значительно (более чем на порядок) худшую для США, чем предлагавшиеся им компромиссы 2014-го и даже 2022 года.

Подчеркну, Россия предлагала и предлагает компромиссы, поскольку нисходящая траектория США очевидна, как и восходящая России. То есть компромисс в пользу сильного — компромисс в пользу России, расширяющий её политическое влияние без необходимости ресурсных затрат на занятие и освоение территории, которая в рамках компромисса всё равно стала бы Россией, только не сейчас, а лет через 50–100. Ту же Украину в рамках компромисса восстанавливали бы и осваивали за счёт её внутренних резервов, но под чутким российским руководством.

Разница в том, что в этой несостоявшейся «прекрасной Украине будущего» нашлось бы место и для Медведчука, и даже для Порошенко, а Зеленский так и остался бы в меру популярным артистом разговорного жанра. Но теперь компромисс сдвинулся на Запад. Для «прекрасной Украины будущего» места в нём не осталось (как не осталось бы места потомкам Невского на Руси, если бы Батыю вместо похода на Европу пришлось в 1240–1242 годах брать Новгород и Псков, а потом умиротворять Литву и Орден в их болотах). Украинские политики больше существовать не могут. Кто рискнёт и потянет, может стать политиком российским, остальные могут писать мемуары: кому повезёт — на свободе, кому нет — под надёжной охраной и на полном государственном обеспечении.

Америка же со своей несклонностью к компромиссам (которая так восхищает некоторых наших соотечественников) на полном ходу пролетает мимо «прекрасной Америки будущего», и шансов вовремя затормозить у неё почти не осталось. США как на уровне политиков, так и на уровне общественного мнения готовы искать новые украины, чтобы натравить на Россию, готовы организовать аналогичную проблему Китаю с Тайванем и Филиппинами, но никакой иной вариант, кроме усиления глобальной конфронтации в надежде уже не на экономический, а на психологический слом противников, которых они сами сделали таковыми, никем, кроме маргинальных экспертов, в Вашингтоне не рассматривается.

В общем, компромисс — такая же необходимая составляющая геополитической борьбы, как конфронтация. Просто он сложнее в управлении, и для выигрыша при помощи компромисса требуется гораздо большая политическая квалификация, чем для тупого бодания. Выходить же на геополитическую арену, не освоив искусство компромисса, — всё равно что начинать войну, не имея на вооружении вертолётов и заявляя: «И так сойдёт, зато у нас танков много».

Ну а уж хвастаться своей неготовностью ни к каким компромиссам политик может лишь в одном случае — если он украинский (вымирающий вид, тупиковая ветвь эволюции).

https://alternatio.org/articles/articles/item/137305-oni-ne-gotovy-k-kompromissu

Голос Мордора: Как США теряют Ближний Восток

Чем ещё совсем недавно была Саудовская Аравия для Соединённых Штатов Америки? Самым главным союзником на Ближнем Востоке после Израиля? На словах — да. Но в реальности Саудовская Аравия была вассалом. Полностью подчинённым государством, огромным нефтяным резервуаром и плацдармом для осуществления военных операции американской армии в регионе

Да, за это Саудовская Аравия имела кое-какие преференции. Например, «цивилизованный мир» долгое время закрывал глаза на проблемы с правами человека в стране. Вернее, даже не на проблемы с правами человека, а с полным отсутствием этих прав. Ведь даже Иран куда более свободная демократическая страна, чем Саудовская Аравия. Но Иран был воплощением зла, изгоем, а Саудовская Аравия — вполне себе рукопожатной страной.

Кроме этого саудам прощалось и тайное финансирование исламского терроризма по всему миру. Но, несмотря на это, саудов всё равно в «цивилизованном мире» дальше прихожей не пускали. И не помогали никакие несметные богатства.

Всё это было ещё совсем недавно. По историческим меркам, даже не вчера, а миг назад. И разве кто-то мог поверить, что всё обернётся вот так? Ещё свеж в памяти танец с саблями на встрече Дональда Трампа. Ещё громко звучит легенда о том, что это именно сауды по просьбе Рейгана помогли убить экономику СССР, обрушив цены на нефть.  И что?

Последний визит Джо Байдена в Саудовскую Аравию показал, что США утратили свои позиции на Ближнем Востоке если не полностью, то в очень большой степени. Буквально — критической.

И дело не в том, что президент Джо Байден обвинил наследного принца Салмана в том, что он убил известного саудовского журналиста, и не в том, что обещал сделать аравийское королевство страной-изгоем.  Дело в том, что сауды чувствуют — гегемон стремительно теряет силу. И если при Трампе был шанс на то, что между странами будет взаимовыгодное сотрудничество не на принципах «сюзерен-вассал», то администрация Джо Байдена полностью уничтожила эту надежду. И худшее, что в этой ситуации мог сделать Джо Байден — поехать клянчить у саудов нефть. Вернее — увеличение её добычи. И чего добился? Самодовольных ухмылок саудов и подачку в виде увеличение добычи с нынешних 11 миллионов бочек до тринадцати к… 2027 году! Можно сказать, что не добился ничего. Скажи мне кто-нибудь такое несколько лет назад, я бы в ответ покрутил пальцем у виска.

Скажу честно — мне не нравится Саудовская Аравия. Да, мракобесное государство, закрытое и достаточно хитрое. Но в конце концов то, как им там жить — не моего ума дела. Это их страна и их порядки. И, конечно, страна со временем будет меняться. Просто для того, чтобы выжить в нашем сложном мире. И сауды поняли, что у них сейчас исторический шанс стать настоящим региональным лидером. И зависимость от США в этом будет только мешать. Королевство достаточно крепко стоит на ногах, а кроме США есть и другие мощные игроки, дружить с которыми окажется гораздо выгоднее.

Ближний Восток уходит из-под влияния США. Не думайте, что это быстрый процесс. Это может продлиться долго, годы, но этот процесс необратим. США смогут остаться там только в двух случаях — если применят военную силу и установят подконтрольные режимы, либо если начнут сотрудничать на равных, по-честному.

Но воевать у США нет сил, а в равноправные отношения они просто не умеют. И вряд ли в этом плане что-то изменится в будущем.

https://news-front.info/2022/07/17/golos-mordora-kak-ssha-terjajut-blizhnij-vostok/

Техасский прецедент – американская трагедия: революция и контрреволюция

После того, как штат Техас взял под свой контроль участок границы с Мексикой, а президент Байден неудачно попытался использовать силу для возвращения контроля над границей федеральному центру, США раскололись примерно пополам: на штаты, поддержавшие Техас и штаты формально сохранившие верность центру.

Впрочем, с течением времени всё сильнее заметно, что даже те, кто публично Техас не поддержал, далеко не всегда стремятся заявить о своей поддержке Байдена.

Американцы, которые уже восемь лет оценивают ситуацию в своей стране, как преддверие гражданской войны, назвали ситуацию в Техасе аналогом блокады форта Самтер. Забывшим напомню, что бомбардировка форта Самтер стала первыми выстрелами Гражданской войны 1861-65 годов в США. До неё вооружённое противостояние ещё могло разрешиться миром – штаты обладали правом на сецессию и у Вашингтона не было формального повода начинать войну против Конфедеративных Штатов Америки (КША).

Большая часть военных гарнизонов, расположенных на территории КША, либо перешла на сторону Конфедерации, либо была выведена на Север. Линкольн при вступлении в должность обещал войну против КША не начинать, но возник спор вокруг федерального имущества (в том числе военного). В подавляющем большинстве случаев оно отошло к южанам явочным порядком и они был готовы его оплатить.

Историки до сих пор спорят, было ли упрямство майора Андерсона, командовавшего неполной сотней человек гарнизона форта Самтер спланированной провокацией, легитимировавшей в глазах населения Севера войну, к которой правительство Линкольна в любом случае готовилось, или случайным стечением обстоятельств. Но так или иначе, именно бомбардировка форта Самтер была использована Линкольном для объявления южных штатов в состоянии мятежа и объявления набора 75-тясячной армии.

Как видите, американцы оценивают ситуацию в Техасе, как ожидание первого выстрела новой гражданской войны. Но между кем и кем эта война может начаться? Активисты ЛГБТ*, различные экологи и сторонники "позитивной дискриминации" белых мужчин слишком слабы и разрознены, чтобы без помощи государства представлять серьёзную угрозу для своих политических оппонентов. Все их успехи достигнуты в условиях, когда государство, силой своей власти, нейтрализовывало полицию или вовсе принуждало её защищать ущербных от нормальных. Они могут составлять крикливую уличную массовку, но никак не армию одной из сторон в гражданской войне.

Демократическая партия и команда Байдена лишь прикрывается политическими и физическими извращенцами, опирается же она на другую силу, которой служит и интересы которой представляет.

Когда республиканцы говорят, что демократы пытаются создать в США однопартийную систему, захватив все ветви власти при помощи изменения баланса избирателей, они, безусловно, правы.

Но сами республиканцы хотят того же, только для себя. Если в XIX веке одна из сторон Гражданской войны была готова просто отделиться и только вторая стремилась любой ценой сохранить единство Союза (что делало сползание в вооружённый конфликт вероятным, но не обязательным), то сегодня обе стороны хотят сохранить единство США, но под своим руководством, а это резко увеличивает опасность гражданского конфликта, не оставляя места для компромиссов.

Гражданские войны Нового времени, как правило являются преддверием или результатом революционных изменений, их начинают либо революционеры, ради перемен, либо контрреволюционеры против перемен. Войну Севера и Юга не случайно начал Север. Консервативный Юг готов был отделиться и сохранить свою культуру и свою экономику. Более того, Гражданская война не намного ускорила освобождение рабов, но намного ухудшила положение освобождённых, разрушив экономику Юга, в которую они были вписаны. Большинство политических деятелей и ведущих общественников Юга также выступали за освобождение, но не революционное, а эволюционное, позволяющее сельскому хозяйству Юга и самим освобождённым приспособиться к новым экономическим отношениям.

Но Северу была не нужна экономика Юга. Ему для роста были необходимы ресурсы южных штатов. Север представлял быстро растущий промышленный капитализм, отрицающий капитализм традиционный. Промышленный капитализм в момент своего становления в принципе разрушает любую традицию, поскольку ему необходимы трудовые ресурсы. Получить же эти ресурсы можно только из традиционных секторов экономики, за счёт её разрушения. Поэтому в первые десятилетия или даже столетия своего развития, промышленный капитализм крайне революционен.

Все левые идеи, вплоть до государственного атеизма, на деле выступающего богоборчеством, родились не у коммунистов, а как раз у буржуазных революционеров, конца XVIII века, найдя своё наиболее полное выражение в Великой французской революции. Коммунисты оказались лишь неудачливыми теоретиками, придумавшими новый строй (не имевший никакой базы в современном им обществе) и попытавшимися создать его при помощи механизма буржуазной революции.

Те же идеи: "Свобода. Равенство. Братство". Тот же метод – тотальное насилие. Только результат оказался провальным, так как буржуазные революции передавали политическую власть уже экономически господствующему классу, вырывая её у представителей "старого режима", а "социалистические" вырывали власть у экономически господствующего класса, предполагая после этого каким-то чудом выстроить новую "прогрессивную" экономику на пустом месте. Пробовали по-разному, доходя даже до крайностей режима "красных кхмеров", но в результате всегда либо откатывались на прежние естественные рубежи, либо тотально уничтожали доставшееся им государство.

Гражданская война в США в XIX веке была столкновением левацкой революционной растущей промышленной буржуазии с буржуазией традиционной, базирующейся на сельскохозяйственную экономику. Сельскохозяйственная экономика Юга была экстенсивной и требовала перехода к интенсивному хозяйствованию, что должно было стать результатом реформ, неизбежность которых южным обществом была осознана и признана.

Но, как было сказано выше, революционному Северу не нужна была экономика Юга (никакая, ни экстенсивная, ни интенсивная). Ему нужны были ресурсы Юга, прежде всего трудовые. Север собирался отменить рабство таким образом, чтобы заставить бывших рабов "добровольно" согласиться на гораздо худшие условия "свободной работы" на промышленных предприятиях. Югу же необходимо было оставить эти рабочие руки на своих плантациях в виде свободных батраков.

С точки зрения экономического развития (а именно на ней стоят все "прогрессоры", давно забывшие о морали) Север был передовым обществом, а его война с Югом была революционной борьбой с контрреволюционной периферией (как Вандейские войны революционной Франции). Поэтому война, начатая Севером вопреки конституции США, которая в то время допускала сецессию и в ходе которой Линкольн многократно превысил полномочия федерального президента, до сих пор считается левыми не только экономически прогрессивной, но и морально справедливой.

Для этого фокус смещается на отмену рабства, которая не была главной задачей Севера, произошла лишь ради достижения перелома в войне, которая долгое время складывалась для федералов неудачно и, главное, не улучшила, а ухудшила положение большинства бывших рабов, будучи произведена в интересах промышленников Севера, нуждавшихся в массе дешёвых рабочих рук.

Нетрудно заметить, что западные левые сейчас на стороне команды Байдена и её европейских союзников. Консервативных оппонентов, которых нельзя обвинить в аморальности, по причине отсутствия института рабства, называют фашистами, для легитимации применения против них неконтролируемого насилия, вопреки положениям конституции США и конституций их европейских партнёров. Западные левые видят в команде Байдена очередной "двигатель прогресса". Почему?

Потому, что Байден и Демпартия США защищают интересы финансового капитала. С точки зрения левых теорий он является более передовым по отношению к промышленному (интересы которого защищают республиканцы и команда Трампа), так как обеспечивает более высокую концентрацию и на порядки большую норму прибыли.

До определённого момента финансовый и промышленный капитал в странах Запада мирно сосуществовали. Во-первых, финансовый капитал тогда ещё не научился извлекать прибыль из самого себя, минуя стадию производства. Во-вторых, за счёт созданной США и их европейскими союзниками неоколониальной системы, перенаправленных в пользу Запада ресурсов всего мира некоторое время хватало для того, чтобы удовлетворять потребности как финансового, так и промышленного капитала.

Однако изобретённая советниками Рейгана для концентрации ресурсов против СССР "рейганомика", не будучи отставленной после краха Советского Союза, быстро превратилась в коррупционные "клинтономику" и "байденомику", не имевшие никакой позитивной политической цели и служащие исключительно для набивания карманов обслуживающих их интересы политиков. С одной стороны, возможность извлекать деньги буквально из воздуха (минуя производственную стадию) оказалась слишком привлекательной для финансового капитала, чтобы он мог от неё отказаться в интересах государства, с другой, системный кризис в который вступила западная цивилизация на рубеже ХХ и XXI веков, дойдя до предела своего расширения в значительной степени обнулил возможность эффективного инвестирования в промышленность.

Финансовый капитал резко усилился. Ресурсы и активы, оставшиеся в руках промышленного капитала оказались так же необходимы ему, как в своё время промышленному капиталу США для дальнейшего роста были необходимы трудовые ресурсы Юга. Левые движения не могли не поддержать финансовый капитал просто потому, что с точки зрения всех коммунистических учений, претендующих на научность, он работает на прогресс, способствуя консолидации капиталов в одной точке.

Согласно Марксу именно предельная монополизация капитала создаёт условия для монополизации им и государственной власти, переходу к плановой экономике, короче к зарождению экономического базиса коммунизма в недрах капиталистической системы. После чего остаётся только произвести политическую революцию и, свергнув диктатуру финансового каптала, установить диктатуру пролетариата – вуаля, коммунизм к вашим услугам.

Правда за то время, что прошло после смерти Маркса и пролетариат куда-то исчез, да и острой конфронтации промышленного и финансового капитала Маркс не предполагал, считая формулы: товар-деньги-товар и деньги-товар-деньги универсальными и неизменными. Но прозрения и ошибки левых теоретиков нас сейчас не интересуют. Просто запомним, что левые, в большинстве своём (за редким исключением) на Западе поддерживают финансовый капитал в его борьбе с промышленным капиталом и с, соответственно, с традиционными ценностями. Эти левые (точнее леваки – лево-либералы) являются нашими врагами, не как левые, но как борцы с традиционными ценностями, являющимися основой нашего общества.

Гражданская же война в США может вспыхнуть не потому, что демократы хотят открыть границу для мигрантов, которые потом будут за них голосовать, а республиканцы хотят эту границу закрыть – это уже элемент гражданской войны, только пока холодной (без выстрелов). Поэтому американцы и сравнивают ситуацию с блокадой форта Самтер, накануне его бомбардировки (раскол уже есть, но стрелять ещё не начали).

Гражданская война в США готова вспыхнуть из-за того, что финансовый и промышленный капитал нуждаются для своего дальнейшего развития в одном и том же ограниченном ресурсе, которого на всех уже не хватает. При этом, финансовый капитал, научившийся извлекать прибыль, минуя стадию производства, больше не нуждается в промышленном капитале. Ему и государство-то, вместе с обществом необходимы лишь на период борьбы за установление своего глобального господства. Затем и государство, и общество становятся лишним обременением, так как требуют отвлечения на своё содержание ресурсов, которые можно направить на извлечение дополнительной прибыли.

Именно поэтому финансовый капитал легко начинает войны любых масштабов, в том числе гражданскую в своём базовом государстве – США. Будучи по природе своей интернациональным, а теперь ещё и потеряв всякую связь с обществом и реальной экономикой, финансовый капитал, на своём пути к неограниченному господству ведёт человеческую цивилизацию к коллапсу.

Теоретически, если предположить, что можно создать замкнутый цикл производства роботами роботов, необходимых для поддержания инфраструктуры, необходимой для бесконечного увеличения ноликов после единицы в контролирующем финансовый капитал суперкомпьютере, то финансовый капитал, может стать вещью в себе и существовать вообще без человечества. Разве что искусственный интеллект сможет насладиться сверхприбыльностью своего "бизнеса".

Но в любом случае, даже в своём "гуманоидном" исполнении, неограниченное господство финансового капитала – угроза всему человечеству. Именно поэтому, несмотря на то, что все знают, что американский промышленный капитал также крайне агрессивен и всегда будет бороться за монополизацию рынков под своим контролем и за глобальную гегемонию, симпатии "всего контрреволюционного человечества" на стороне восставшей "Техасской Вандеи", а не на стороне "прогрессивных финансистов", прячущихся за спинами чиновников команды Байдена.

Потенциальная американская Вторая Гражданская война, как и все без исключения войны и конфликты, раздирающие современное человечество, является частью не всегда нами осознаваемой, но давно ведущейся Третьей мировой войны гуманоидной цивилизации против антигуманоидного самодостаточного вышедшего из-под контроля финансового капитала.

https://ukraina.ru/20240205/1053086047.html

Стали известны подробности ДТП, в котором погиб Стремоусов

МОСКВА, 9 ноя — РИА Новости. Замглавы Херсонской области Кирилл Стремоусов погиб в аварии с фурой, сообщил источник РИА Новости, знакомый с ходом расследования.

"Виновником ДТП, предположительно, стал водитель грузовика, который подрезал или другой маневр опасный совершил. Вероятнее всего, водитель бронированного Lexus (в котором сидел Стремоусов. — Прим ред.) не справился с управлением, пытаясь избежать столкновения с грузовиком на развязке", — сказал собеседник агентства.

Корреспонденты РИА Новости сняли кадры с места аварии, на которых видно, что внедорожник замглавы региона получил серьезные повреждения — бронекапсулу автомобиля оторвало от шасси.

Трагедия произошла на пересечении трасс М-14 и Р-47, которые ведут на Херсон и в сторону Новой Каховки, соответственно. Там уже работает следственная группа. Когда корреспонденты РИА прибыли на место ДТП, второго автомобиля — грузовика — там не оказалось.

По информации минздрава региона, в аварии столкнулись три машины. Кроме Стремоусова пострадали еще два человека.

Сегодня в аппарате администрации Херсонской области сообщили, что замглавы региона погиб в ДТП. По информации властей, его водитель выжил.

https://ria.ru/20221109/stremousov-1830348611.html

У каждого свое представление о Матери

Прозрение Борреля. Незападный мир

К концу XIX века европейцы контролировали практически весь мир. Обе Америки, Австралия, Новая Зеландия являлись цивилизациями европейскими. Даже в тех случаях, когда местное население не было уничтожено, а, как в Латинской Америке, создало новую испано-индейскую общность, местная цивилизация была не испано-индейской, а европейско-католической.

Иран, Китай, Турция, Эфиопия и даже Япония рассматривались как страны зависимые от Запада, которые обречены стать колониями, как только руки до них дойдут. Причём, если Япония уже к началу ХХ века заявила о своей самостоятельной геополитической роли, то остальных продолжали рассматривать как полуколонии всю первую половину ХХ века.

Кстати, здесь наблюдается любопытная закономерность – успехи в деле отстаивания своего суверенитета, были прямо пропорциональны успехам в деле вестернизации. Первой это продемонстрировала Япония, второй была Турция Ататюрка. То есть, даже прорыв потенциальных колоний в число великих (или региональных) держав в принципе подтверждал концепцию европейского доминирования, так как для того, чтобы стать самостоятельными, им приходилось вначале европеизироваться.

На Россию (как на империю, так и на СССР) Запад тоже точил зубы. Сдерживала его экспансию только российская военная мощь. Как только она слабела (в силу обстоятельств), из сундуков моментально доставались планы раздела России. Несколько раз нас спасала случайность: после Первой мировой войны Запад физически не был готов к новой экспансии, когда же он подготовился, СССР уже так или иначе воссоздал военную мощь.

После распада страны в 1991 году американцы слишком понадеялись на местных либералов, которые не смогли удержать ни власть в своих руках, ни прозападный курс. К тому же США и Запад слишком открыто стали игнорировать российские интересы, демонстрируя местным элитам их "второсортность" (в западном понимании). Это обеспечило консолидацию российского общества вокруг идеи "суверенной демократии" и лишило Запад значительной доли влияния на внутрироссийские процессы.

В результате, запущенный в конце 90-х – начале нулевых процесс ресуверенизации России, к настоящему времени вывел её за пределы западной цивилизации и сделал, наряду с Китаем и другими странами БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества, центром альтернативного западному цивилизационного проекта.

Начало XXI века ознаменовалось превращением однополярного мира в многополярный, и фактической отмене европейской монополии на цивилизованность, в рамках которой человечество жило последние двести лет. Даже советский коммунизм, породивший мировую систему марксистских партий, был западным изобретением, просто, в отличие от капитализма, рассматривался его адептами, как новая, более прогрессивная, модель вестернизации.

Сама же идея Маркса о переходе от капитализма к коммунизму одновременно во всём мире, как раз базировалась на идее европейского превосходства. Европейская торгово-экономическая монополия должна была объединить весь мир экономически, а европейская политическая монополия должна была объединить его политически. В этот-то момент революционные марксисты и собирались отобрать власть у капиталистов, поскольку, как они считали, именно предельная монополизация и централизация экономической и политической власти и должна была создать материально-техническую базу коммунизма.

Но в XXI веке всё оказалось не так, как ожидалось политиками и философами ХХ века. Поражённый лево-либеральной идеологией Запад, затеял перманентную революцию, чтобы построить единое всемирное тоталитарное государство "инклюзивной" социальной справедливости, в котором права бездельника превыше прав труженика, сатанисты (в рамках равноправия) требуют права служить в храме Божьем, сожительство однополых девиантов объявляется государством браком, в котором якобы могут появляться дети.

От марксизма, который, при всех своих погрешностях, вызванных абсолютизацией зафиксированных Марксом во второй половине ХIX века процессов, всё же предполагал в идеале раскрепощение труда, создание общежития творческих личностей, уровень сознания которых столь высок, что им не требуется государство. Как показала практика, это была утопия, но утопия красивая.

Современное левачество, которое с изрядной долей условности называют неотроцкизмом не обещает ничего, кроме всеобщего принудительного уравнения в грязи. Выродившаяся левая идея перестала опираться на класс трудящихся, найдя надёжную опору в маргиналах. Практика и раньше приводила к такому результату левые движения, но, повторю, они хотя бы теоретически стремились к лучшему миру, современный же леваческий Запад обещает только сохранить за каждым желающим его персональную вонючую лужу и обязать всё общество "уважать его права" на асоциальную жизнь.

В рамках этой политики Запад широко открыл двери для мигрантов из бывших колоний, мотивируя свои действия необходимостью "компенсировать" потомкам эксплуатируемых, страдания их предков. Концепция глубоко порочная, так как потомок героя всегда может вырасти мерзавцем, а потомок мерзавца героем. В противном случае принцип коллективной родовой ответственности позволил бы уже давно, на заре истории человечества, навсегда очистить мир от негодяев.

Западный подход с его проповедью "компенсационной миграции" привёл к тому, что из стран третьего мира на Запад хлынули миллионы бездельников и антисоциальных особей, мечтающих без труда резко улучшить свой жизненный уровень, перейдя к жизни на западное пособие. При этом такое право признавалось за ними на государственном уровне, а любая критика подобного механизма преследовалась, в том числе и в уголовном порядке.

В конечном итоге общества стран третьего мира стали постепенно очищаться от адептов западного "благополучия на халяву". В мире за пределами Запада стал расти традиционализм. Рост традиционализма не является однозначно положительным явлением. Традиционализм бывает разным. Запрещённый в России ИГИЛ – тоже традиционалисты, равно как и ваххабиты, периодически пытающиеся устраивать теракты не только на Западе, но и у нас.

Однако мир разделился на сторонников традиционных ценностей, которые могут друг друга не одобрять, но поймут друг друга, даже если одни давно улетели в космос, а другие всё ещё барахтаются в недоразвитом феодализме, с тяготением к первобытной родовой общине, и на сторонников "нового мышления", чьи уравнительный потуги приводят к разложению общества и уничтожению национальной экономики. Ведь если можно не работать, а получать пособие, просто объявив себя каким-нибудь редким "краснокнижным" гендером, то культура производства быстро выродится.

Традицоналисты, хоть и с трудом, но могут договориться друг с другом, традиционалисты с нетрадицоналами никогда – они идеологически чужды друг другу больше, чем правоверный коммунист конца XIX века своему современнику-буржую.

Не удивительно, что потеряв идейную и экономическую привлекательность для населения стран третьего мира, Запад стал терять в этих странах и политические позиции. Поелику же "свято мест пусто не бывает", его место тут же заняли Россия и Китай, а за ними подтягиваются другие лидеры традиционного мира.

И вот, в тот момент, когда разложение Запада, влекущее потерю им позиций за пределами традиционного "первого мира" (обозначенного так в эпоху западного доминирования и европоцентризма) достигло апогея, когда об этом не говорит только ленивый, проблему, давно уже достигшую для Запада параметров катастрофы, заметил верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель.

Вернее как заметил? Один из ведущих чиновников ЕС уныло констатировал обвальное падение влияния ЕС в Африке и приход на место европейцев русских, китайцев и даже турок. Но дальше этой констатации еврочиновник не пошёл, о причинах геополитической катастрофы Запада не сказано ни слова. Боррель просто призывает своих коллег в ЕС "обеспокоиться" происходящим в Африке.

Ну обеспокоятся они, и что дальше? Войска туда не пошлёшь, а больше современны Запад ничего не умеет. Предки нынешних евроамериканцев обеспечивали своё колониальное доминирование за счёт местного населения. Германия формировала батальоны аскари, Франция опиралась на алжирских спаги, мароканских и сенегальских стрелков, Британия на сипаев и гуркхов.

Они служили, так как видели в своей службе возможность приобщиться к привлекавшей их тогда (ибо не входила в противоречие с традиционными ценностями, но давала более высокий уровень жизни) западной культуре. Сейчас их на Западе ничто не привлекает, Западу не на кого опереться в третьих странах, за исключением потенциальных релокантов, мечтающих ничего не делать и жить в своё удовольствие за счёт государства. Но релоканты при первой возможности релоциоруются, как релоцировалась в ЕС половина (если не две трети) Украины, а на территории самой страны остаются только те, кому Запад с его инклюзивностью разве что в страшном сне приснится.

Современные западные политики так и не смогли понять, что в своё время глобальное доминирование было достигнуто их предками не только и даже не столько за счёт грубой военной силы (без поддержки местных у Запада бы людей не хватило контролировать колонии), сколько за счёт обаяния высокой культуры и технических достижений.

Всего этого больше нет. Поэтому и борьба Запада за доминирование заранее обречена. Как отдельное государство, так весь мир можно покорить не завоеванием. Завоеванное долго не удержишь при помощи простого насилия, если не можешь провести полный геноцид местного населения, как индейцев в США, где они не были нужны с точки зрения интересов экономической системы. Для устойчивого покорения надо иметь поддержку хотя бы части местного населения.

Именно поэтому борьба Запада преступна. Воюя без всякой надежды на победу, Запад только множит страдания свои и чужие, продлевая агонию изжившей себя системы. Кровь, проливаемая за интересы Запада, проливается напрасно, потому что Запад не осознаёт своих истинных интересов, лежащих в плоскости возвращения в нормальную цивилизацию.

Боррель, конечно, может и дальше страдать и удивляться, но лучше бы он сдавался. Для всех лучше, для Запада тоже.

https://ukraina.ru/20240827/1057058051.html

Ну что, долгожданная встреча Си и Байдена состоялась, можно разобрать, что на ней произошло.

Первое и ключевое - Байден дожил. Это само по себе очень неплохо.

Второе - встреча была долгой; китайская сторона пишет о 3 часах 12 минутах. Неизвестно сколько из этого времени Джо спал, тупил, прикладывался к кислородной подушке или лежал под капельницей - такие детали не говорят.

Третье - по итогам встречи не было ни совместной пресс-конференции, ни совместного заявления.

А вот всё остальное, как это уже становится привычным в случае "Осторожно, работает американская дипломатия!", уже знакомо.

Обе стороны дают противоречивую картинку произошедшего. Американская явно врёт, плюс пересыпает репортажи классикой вбросов "Кстати как стало известно семнадцати нашим очень доверенным источникам на высшем уровне, прямо из правительства - анонимным, разумеется - Си плакал и извинялся". Да-да, "только что нашему анонимному ТГ-каналу напрямую по секрету сказали из апэшечки, что стране недели две осталось", знаем.

Пробежимся по опорным пунктам заявлений.

- США: Обсуждались права человека в Синьцзяне, Гонконге, Тибете.

Явная ложь, т.к. обсуждаться ничего подобное лично с Си не может. Может быть сделано заявление типа "Мы озабочены", на что будет ответ про "Озабоченность исходит из плохого информирования, и это наше внутреннее дело". Простая двухходовка, в итогах у которой тезис "Вас, товарищ президент США, обманывают". Чистый минус - поэтому на высшем уровне так вопросы никогда не ставятся, и заявления про такое от лица прессы - тупо непонимание ситуации.

- США: Мы предупредили об обеспокоенности провокационным поведением КНР в Тайваньском проливе

Ситуация та же самая - тема из числа тех, про которые можно делать заявления (и долго делать) на публику, но не тех, что выйдет обсуждать на высшем уровне. Китай примерно миллион раз озвучивал свою позицию, она исключает диалог.

- США: Мы говорили про ядерное оружие

Здесь поле для общения реально имеется. Постоянные угрозы Украины о применении "грязной бомбы" плюс есть ещё как минимум Ким, который, после выигрыша в конфликте 2017 года у США (кто забыл - самая неудачная война Трампа; затевалась как краткая и победоносная, мы такие три авианесущих группировки подгоняем к Корее и говорим что если хотя бы на стартовый стол ракету одну поставит, да мы со спутника засечём, да издали всё в руины, да у нас есть тааааакие приборы; завершилась бесславным отступлением и полным игнором со стороны Кима, формата "и чё вы мне сделаете", со стороны США был потерян самолёт F-18, КНДР на войну не явилась) испытывает всё более дальнобойные ракеты. Китай, разумеется, не одобряет всё перечисленное, поэтому общение могло иметь место.

- США: Был разговор про борьбу с климатическими изменениями

Тоже одна из характерных распиаренных западными СМИ тем, обсуждать по которой опять же нечего. Можно сделать заявление "А вот мы против изменений климата" и согласиться "Ага, мы тоже". На высшем уровне говорят про стратегические моменты - а борьба с изменениями климата в этом плане небогата. Конкретика же неприятна в первую очередь для США, которые не далее как в ноябре 2020 вышли из Парижского соглашения по климату.

Здесь все "острые" темы завершаются, и можно сделать простой вывод - 3 часа 12 минут говорили про что-то другое. Что это могло быть - ну, скорее всего экономические вопросы. Баланс импорта/экспорта у США с КНР всё хуже, с переносом производств у США ничего не выходит, зависимость от Пекина всё выше - поэтому говорить про различные льготы и поблажки для США можно, и долго - а вот на публику, разумеется, гордо сообщить про "Мы за слезинку угнетаемого гонконгского гея три часа тёрли".

Что-то такое, предположительно, и наблюдается.

Люська проговорился

Арестович* "проговорился" об ответственности Киева за теракт в "Крокусе"

"(Официальные лица РФ якобы заявляют - ред.) Весь мир, вы должны нам посочувствовать, мы жертвы радикального ислама. Забывая, что они у нас (на Украине - ред.) убивают столько людей, сколько мы убили... Сколько не мы убили, а у них убили в этом теракте", - заявил Арестович в видеозаписи, опубликованной на его YouTube-канале.

Развивая мысль, Арестович* всячески пытался доказать непричастность Украины к событиям в Москве.

Ранее глава службы безопасности Украины Василий Малюк намекнул на причастность своего ведомства к убийствам и покушениям на ряд украинских и российских политиков и общественных деятелей. Кроме того, Малюк признал причастность своего ведомства к ударам по нефтеперерабатывающим заводам в России. В своем Telegram-канале он назвал в числе целей также Крымский мост и корабли в Черном море.

https://ria.ru/20240326/terakt-1935822603.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop