Голые девачки
»политика песочница политоты Украина Це европа Я Ватник разная политота
Подборка прошлогодних мрий киевлян
интересные факты Одесса песочница Я Ватник разная политота
http://ru-cprf.livejournal.com/2241539.html
Украина ЮГО-ВОСТОК Нюра Н.Берг Я Ватник разная политота
В воскресенье окрестности Крещатика снова оглашались любимым словом патриотических украинцев – гань-ба! В любом случае, когда не знаешь, что говорить, кричи ганьба и хутинпуйло, и тут же рядом найдется добрая пара тысяч таких же альтернативно одаренных соседей, которые с энтузиазмом поддержат тебя в этом скандировании.
На этот раз обильно ганьбили президента Порошенко, нашего голубя мира с оливковой ветвью в клюве добрых руках, который продлил перемирие до вечера понедельника. Известие о его решении еще поздним вечером пятницы уронило в мировоззренческий обморок лучших людей страны, которые обильно усеяли проклятиями традиционное место борьбы за все лучшее – социальные сети. Перемирие, дружно объявили лучшие перья страны, идет вразрез с европейскими идеями и благом Украины. Вся высокодуховная спильнота, таким образом, работает на партию войны, которая явно побеждает, жирно наживаясь на этой войне под одобрительное скандирование вчерашних неистовых борцов с олигархами.
Ястребы из числа самых неупередженных журналистов и общественников разнесли новость о решении президента по фейсбуку и форумам, и стон разнесся над сообществом. Я не решаюсь повторить слова, которые зазвучали в адрес президента Порошенко, ибо не хочу мерзкой лексикой пачкать собственную клавиатуру. Поскольку эталоном гиеньей злобы и подстрекания к войне традиционно считаются тексты Фарион, приведем в качестве типичного лишь ее комментарий: «Еще 72 часа отступления, убийств, стыда, позора и несостоятельности осознать руководителям от армии, что с москалем приемлем один язык — пулеметный. Если бы так наши УПАвские генералы воевали, то Галичина вся была бы в чаду оппортунистского садовизма и лакейства. И казаков на свете бы не было. Казаки от генералитета безнадежными казачками стали. Неземное сочувствие нашим воинам, которые стали заложником политического бессилия. Все так не будет. Нация, которая не убивает врага, убивает себя». Если вы через слово добавите матерные слова, получится примерно то, что написано на стенах диванных патриотов.
В общем, к вечеру пятницы, когда стало понятно, что перемирие может быть продлено для переговоров, пассионарная общественность достигла точки кипения. Как водится, драма с набрасыванием дерьма на вентилятор развернулась в эфире у Шустера. Так уж получается, что Савелий Михайлович десятый год собирает сметану на нашем навозе и косит свои гонорары (я не богат, но месяц-другой смогу жить на накопленное) на нашей беде, планомерно и последовательно расцарапывая раны нашего общества и обильно поливая их расплавленным свинцом слов, проклятий, угроз, драчек, ненависти, которую продуцируют гости его студии, умело направляемые хозяином шоу. Доля, рейтинг, рекламный бюджет. Ну, и слава, конечно, Савелию слава.
И в этот раз было так же. Запальчивые кровожадные речи гостей студии неизменно получали поддержку в 85-92% аудитории, а скромно-миротворческие потуги лузеров из бывшей партии власти немедленно снижали эти цифры до 35%. Какие бы аккуратно упакованные доводы в пользу мира осторожно ни приводил Шуфрич, какие бы прочувствованные слова ни говорила о слезах матерей Ганна Мыколайивна, студия была неумолима. Даже пламенный спич о бесах и демонах, которых надо убивать, не смягчили сердца собравшихся – теперь, чтобы понравиться «всей Украине»™, Герман должна предложить, как минимум, жрать москальских младенцев на завтрак. Ибо нравиться хочется во что бы то ни стало, а переплюнуть скаженного народного депутата Гриценко, объявившего, что президента соседней страны надобно убить, Ганне, со всей ее галичанской изобретательностью и невероятной политической живучестью, не светит.
Дух ненависти и безумия, стоявший в этой студии, свел с ума новые отряды телезрителей, которых планомерно превращают в людоедов передовые отряды имени Геббельса. Что же говорить о тех, кто в этой студии присутствовал живьем, дыша миазмами перманентной истерики?
Конечно, люди, хоть сколько-нибудь знакомые с телевизионной кухней, имеют все законные основания думать, что этой штучкой, которой вертят сидящие в студии всеукраинцы™, управляют вовсе не они сами. Что пультик находится совсем в других руках, а зрители видят пресловутый «градусник» основательно отрихтованным в ту или иную сторону. И если поддержка спича злобного от вечной непроходимости Гриценко, чей сын, между прочим, так и не пополнил собой батальоны Нацгвардии или армии, участвующие в боях на Донбассе, достигала в иные моменты 90%, то здесь важен вопрос – кому выгодно, чтобы зрители видели тотальную готовность украинцев убивать собственных сограждан? Чтобы каждый, кто не готов, устыдился и влился в славные ряды тех, кто готов?
Кому надо индуцировать ненавистью маленьких украинцев? Кому выгодно внушить всем мысль о том, что правильно и прекрасно, и замечательно для перспектив страны принять идею о том, что нет ничего плохого в убийстве других украинцев? А, напротив, есть только красота в усилении и ужесточении военных действий, оставляющих выжженную территорию на востоке, убивающих его жителей или, как минимум, выбрасывающих их с родной земли.
Представить, что гречкосеи или козопасы захотят потом поехать на Донбасс, чтобы там добывать уголь или варить сталь в горячих цехах, решительно невозможно. Значит, речь идет о том, чтобы превратить в пустыню край, в которой найден сланцевый газ, и отдать эту пустыню кураторам в благодарность за печеньки? Есть другие версии?
В общем, ненависть тотально нагнеталась все дни теоретического перемирия, в течение которого не утихала минометная стрельба и планомерное разрушение Славянска и Семеновки. Стреляли все - армия и ополченцы. Как вообще можно обеспечить перемирие в отсутствие третьей стороны наблюдателей и контролеров?
Свой голос из политического подземелья подала быстро и прочно забытая Тимошенко – ей тоже очень хочется нравиться целевой аудитории, и во имя любви этих привередливых ребят она готова произносить любые тексты безо всякого ограничения, но круги по воде от ее воззвания оказались незначительными. Самые страшные слова уже сказаны, все пороги переступлены, все табу отринуты, и я не представляю, чем можно уязвить сердце патриотического украинца, уже назвавшего сгоревших одесситов шашлычками, разорванных бомбой луганчанок самками колорадов, а застреленных детей – личинками террористов.
Пытаясь расчеловечить ненавистного противника, ребята массово расчеловечились сами.
После выступлении в студии у Шустера Шуфрича хотели линчевать. Почему? Ну, он был недостаточно решительным людоедом. Не спел новый гимн Украины лалалала. Не объявил, что все беды Украины - от соседства с проклятой Рашкой и ее ублюдочным правителем Путиным. То есть, не подал все требуемые опознавательные знаки в системе «свой-чужой». Этого оказалось достаточно, чтобы под стенами студии собрались патриотически настроенные психопаты, готовые отпинать Нестора Ивановича и пустить голым по улице, как следовало из произнесенных вслух планов.
Людишек перло от хамства. Хамство всегда было отличительной чертой граждан постсоветского пространства. В свое время, сбросив оковы проклятого совкового воспитания и усвоив новые форматы – «это ваши проблемы!» и «моя вина в этом есть?», массы с наслаждением нырнули в хамство.
Майдан и последовавшее за ним массовое вооружение сделало хамство тотальным дискурсом и повесткой нового времени. Это сладостное, ни с чем несравнимое чувство превосходства, когда ты в толпе, плечом к плечу с подельниками, с ощущением полной безнаказанности можешь безгранично и громко хамить кому угодно – словом и делом. Такое хамство возможно только в стае, которая свиньей идет на противника, когда все против одного, когда ты точно знаешь, что отпора не будет. Когда можно свистеть, ганьбить, оскорблять, пинать, плевать в лицо, дергать за волосы – в упоении и восторге никем и ничем не сдерживаемого своеволия в стае таких же, как ты.
Все последние вече проходят именно в таком ключе. Хамство-истерика-ганьба-геть-овации-хамство…
В воскресенье накрученные ненавистью и накопившейся злобой милитаристы-теоретики снова были на митинге. Выступавших с минимальными призывами к миру тут же засвистывали и ганьбили, и только поспешный выкрик вроде во всем виноват ублюдокпутинблядь спасал смельчака от немедленной расправы. Мальчики в балаклавах и платках на лицах потрясли кулаками и требовали крови. Женщины средних лет и бодрые дедки-пенсионеры потрясали кулаками и требовали крови. Женские голоса, пожалуй, были слышны громче прочих – возможно, в силу адской противоестественности вылетающих из женских ртов проклятий и призывов жечь и крушить.
Почему все эти люди не на фронте, если уж они готовы к крови и убийствам? Вопрос такого рода им лучше не задавать, могут и растерзать. Между тем, в кипящем котле нет прохладного местечка. Когда в Киеве грабят офисы и угоняют десятки автомобилей на глазах у безмолвствующей и разом слепнущей и глохнущей милиции, блюстители порядка, исправно получающие трудодни, без затей отвечают – а мы чего? Мы если что поперек, так нас же сразу на фронт. Ну да, ну да. Возражать, конечно, себе дороже. Грабить, стало быть, разбойничать и насиловать в стольном граде Киеве, как и в прочих прекрасных городах и весях родины, отныне не возбраняется…
Но вот я хочу спросить – может в такой атмосфере президент, будь он, представим теоретически, хоть сто раз миротворцем, вести дело к миру? Не может.
Хочет ли? Судя по составу переговорщиков, не слишком. Послать от себя экса Кучму – то ли троллинг, то ли, говоря старомодно, простое издевательство. Автор книги «Украина - не Россия», по традиционной многовекторной своей хитрости не назвавший труд с окончательной и прозрачной прямотой - «Украина - Антироссия» заинтересован в установлении мира? Не надо, перестаньте. "Ждем понедельника. Чего с ними сюсюкаться?", - сказал миротворец Кучма, отказавшись на этот раз от иносказаний и многовекторной хитрости и наглядно продемонстрировав, где он видит свою комиссию в этом странном миротворчестве.
Вечером сегодняшнего дня истекает дополнительный срок перемирия. Петр Алексеевич за это время успел поддержать санкции против России/резко осудить санкции против России; объявить, что украинский останется единственным государственным/осудить попытку отменить русский как региональный; анонсировать план Б с решительным военным противодействием бандитам/рассказать далеким французам, что военной операцией Донбасс не покорить; а также пообещал восстановить разрушенные города за счет казны.
Никаких радикальных шагов навстречу Донбассу власть не делает. Никакого регионального статуса русский не имел и раньше, да и в том ли только дело? Идентичность жителей Донбасса обязана быть уничтожена, и крапка.
Скажете, я преувеличиваю? Почитайте статьи лидеров общественного мнения, хедлайнеров укрсучлита, мытцив разного калибра и пахучести. Замиряться на принципах компромисса и взаимоуважения никто не намерен. Задача – добить гадину в ее логове. Задача – продолжить дегуманизацию унтерменшей. Задача – показать, какими оковами на атлетическом теле новой страны висит этот гребаный совковый Донбасс, который отпустить никак, тем не менее, нельзя - прежде, чем залить реками крови. Иначе, пишут носители великих европейских либеральных ценностей, кто-то может подумать, что мы проиграли, что мы смирились. Нет, пишут носители великих европейских либеральных ценностей, часть которых уже присосались к корыту имплантировались во власть, сначала сжечь, разрушить и убить, а уж потом, победив, может, и отпустить, чтобы не мешали нам лететь в светлое европейское будущее, многогранно и подробно описанное на страницах Соглашения об ассоциации.
В воскресенье митинговали и луганчане. В своем пустынном городе, оставленном десятками тысяч жителей, люди вышли, чтобы потребовать мира. Они не кричали «на ножи», не требовали крови, не проклинали, не оскорбляли и не грозили. Они только хотели мира на своей земле. Эти люди великодушны, щедры и миролюбивы.
Отстаньте от них, нелюди.
длиннопост геополитика запад Россия Я Ватник разная политота
Сорри, на "многобукаф", на статья, действительно, очень интересная...
Крах клиентов коллаборационизма и будущее России
В заголовке этой статьи использовано сразу три слова иностранного происхождения. Krach по-немецки означает «полная неудача, провал». В свою очередь, «клиентами» в Древнем Риме называли свободных людей, отдававшихся под покровительство патрона и зависящих от него, а коллаборационистами (от французского collaboration – сотрудничество) называли в Европе уже тех, кто сотрудничал с оккупантами во время Второй мировой войны… По-русски же смысл заголовка можно сформулировать так: «После событий вокруг Украины те российские круги, которые так или иначе обслуживали в России интересы Запада, уже не могут уверять нас в его дружественности, ибо жизнь убеждает в противоположном, и России во имя уверенного будущего необходимо это понять»…
ОТ АГЕНТОВ ВЛИЯНИЯ К УСТУПКЕ ВЛИЯНИЯ
После украинской весны со всей очевидностью выявилось то, что для многих было ясно давно: холодная война, начатая против Советского Союза, успешно продолжилась и против Российской Федерации, вопреки уверениям российских клиентов Запада в обратном. Сегодня эта война лишь усилилась без особых надежд на прекращение. При этом Россия почему-то до сих пор занимает в данном вопросе невнятную позицию.
В годы недоброй памяти перестройки со стороны Запада было произнесено много слов об отходе от блокового противостояния, о необходимости ликвидации разделения Европы на блоки и взаимного роспуска Организации Варшавского договора (ОВД) и НАТО, о сотрудничестве и партнерстве…
В США и НАТО так «пели» почти все, но и в СССР нашлись «подпевающие». Не все из них были агентами влияния Запада, но, скажем прямо, было последних немало…
Под «миролюбивые» заявления были заключены договоры СНВ-1 и РСМД… И в ходе выполнения Договора РСМД Советский Союз собственными руками уничтожил военно-техническую основу европейской военно-политической и политической стабильности – сотни РСД «Пионер». Россия же в рамках СНВ-1 досрочно ликвидировала много МБР с РГЧ, ослабив режим ядерного сдерживания глобальной агрессии против России.
И все это – под уверения группы советских, а затем российских экспертов о благотворности и выгодности для России подобных шагов. Отмечу, что если бы не хоть какое-то противодействие их оппонентов, то Россия после выполнения Договора СНВ-2 вовсе фактически лишилась бы военно-технической базы эффективного ядерного сдерживания.
Далее пошло так, что ОВД был односторонне распущен, военные возможности России резко сократились, а между странами НАТО и РФ (или, если угодно для любителей басен о «русской угрозе», – между Россией и НАТО) образовалась широкая нейтральная буферная зона, включающая бывшие Литовскую, Латвийскую, Эстонскую, Украинскую, Армянскую и Грузинскую ССР, а также Польшу, бывшую ГДР, Чехию, Словакию, Венгрию, Румынию и Болгарию. Казалось бы, теперь можно окончательно не бояться мифического «броска русских танков к Ла-Маншу» и распускать НАТО или по крайней мере пропорционально сокращать военные усилия этого блока.
Вместо этого НАТО начало продвижение на восток, наращивая число своих членов за счет бывших союзников России и вовлекая в «троянскую» программу «Партнерство во имя мира» почти все бывшие союзные республики СССР и бывшие страны ОВД. Происходило это под убаюкивание ряда российских экспертов в погонах и в штатском: мол, холодная война позади…
И вот сегодня концепция «партнерства с Западом» как синоним якобы дружбы с ним с объективной точки зрения рухнула, крахнула… Америка своими действиями де-факто позиционировала себя как врага России, а НАТО заявило об этом прямо, официально, после чего со стороны блока последовали, без каких-либо оснований, враждебные действия.
Правда, и после этого кое-кто в России пытается занять позицию «все хорошо, прекрасная маркиза», но очень уж все здесь шито белыми нитками. Вот, например, кое-кто в Совете Федерации призывает «американских друзей» «преодолеть детскую обиду». Но ведь дело здесь не в обиде, а во враждебности. И – далеко не «детской».
К слову о детстве… Вот цитата:
«Может быть, в детской добровольная уступка указывает легкость возврата: если Катя добровольно уступила Маше мячик, то возможно, что вернуть его вполне легко. Но на политику переносить эти понятия, кроме российского интеллигента, не многие решатся…
В политике добровольная уступка влияния доказывает такое бессилие уступающего, такую дряблость, такую бесхарактерность, такую тряпичность, что выводить отсюда, вообще говоря, можно лишь одно: кто добровольно уступит влияние, тот достоин, чтобы у него отняли не только влияние, но и право на существование. Или, другими словами, факт добровольной уступки влияния сам по себе доказывает лишь неизбежность того, что получивший это добровольно уступленное влияние отнимет у уступившего даже его права…»
Сказано не в бровь, а в глаз! И сказано… сто лет назад Владимиром Лениным!
Увы, эти слова – прямой комментарий к политике уступок Западу со стороны России, совершенных и совершаемых на протяжении последних более чем 20 лет.
Не пора ли вести себя решительно? Русская Катюша за почти четверть века уже уступила европейской Мэри столько мячиков, совершила столько добровольных уступок влияния как вне РФ, так и внутри ее, что поставила себя сегодня в положение критическое…
Взять ту же Украину, трагедия которой – не более чем прелюдия трагедии России по замыслу Америки. Если Россия не заявит громко Западу и Киеву, что только Россия имеет на Украине особые, веками складывавшиеся интересы, если Россия громко не обратится с предложением нового объединения и дружбы непосредственно к народу Украины – через головы порошенок и тимошенок, то чего будет достойна Россия?
Пожалуй, она будет «достойна» одного – того, чтобы у нее отняли не только влияние, но и право на существование. Один из неглупых американцев недавно сказал, что если русские не возьмутся за голову, то превратятся в историческое понятие – на манер американских индейцев.
ИНЕРТНОСТЬ СМЕРТИ ПОДОБНА
Россию, и не по ее воле, все более втягивают в исторические времена… Хорошо это или плохо? С одной стороны, историческое безвременье (развитой брежневизм, например) – это чаще всего период стабильности. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…» – считал Тютчев. Может быть, он и прав, но в житейском отношении тем, кто живет в менее исторические минуты, везет, пожалуй, больше – живется им намного спокойнее.
Так или иначе, мы, увы, вновь живем в роковые минуты России, и тут уж ничего не поделаешь – надо или «соответствовать», или…
Или – погибать.
Вздыхать же по былой стабильности – занятие для глупцов, ибо вздыхай не вздыхай, а нестабильность – вот она. Хотя и необходимо анализировать при этом, что привело нас к нестабильности и можно ли восстановить стабильность.
Главенствующий фактор дестабилизации – США, однако и ЕС проводит политику дестабилизации России, причем проводит даже ценой собственной будущей дестабилизации. Разрушение СССР как социалистического государства было лишь первым актом разрушения России как государства, и рассчитывать на лояльность Запада к любой России могут лишь наивные люди или лицемеры – безотносительно к политическому строю и степени «политкорректности» России.
Поэтому на необходимости партнерских отношений России с Западом сегодня может настаивать, кроме недалеких людей, лишь агентура влияния – уже по одному этому признаку можно ее идентифицировать. Для России разумно смотреть на Запад не как на лояльного партнера по взаимовыгодному сотрудничеству, а как на партнера по карточной игре, да еще и на такого партнера, который норовит играть краплеными картами. Спору нет, партнеры по покеру сидят за одним столом, но имеют-то они при этом противоположные интересы.
Интерес Запада – дальнейшее ослабление и дезинтеграция России, создание вокруг нее враждебного окружения вместо дружественного.
Интерес России – стабильность, укрепление себя и наращивание своего естественного влияния в пределах российского геополитического пространства.
Иными словами, для России разумно рассматривать современный политический Запад как непреходяще коварную, абсолютно враждебную России силу, но при этом самой не продуцировать по отношению к Западу враждебности, а просто исходить из своих интересов, ни в чем на Запад не оглядываясь и не боясь любых форм осуждения Западом своих действий. Европейский «истэблишмент» осудил нас три века назад – после того как Россия Петра стала мировым фактором.
Соответственно, бессмысленно апеллировать к чувству справедливости, международному праву и т.д. – они существуют для Запада лишь в той мере, в какой они ослабляют Россию.
Оговорюсь, впрочем, что надо разделять «истэблишмент» и массы рядовых европейцев. Эти последние целесообразно рассматривать как естественного союзника России уже потому, что народы всегда хотят мира и стабильности. На уровне же лидеров в Европе этого хотят только Россия и ее союзник Белоруссия.
Нестабильность мировой ситуации – факт. Но коль так, коль нас затащили в исторические времена, политическая инертность теперь смерти подобна. Можно, конечно, во время шторма просто отдаться на волю волн, но надежнее все же иметь успокоители качки.
Сто лет назад Ленин предупредил Россию о смертельной опасности добровольных уступок влияния. Предупредил, что добровольная уступка влияния неизбежно ведет к одному: Запад, получивший это добровольно уступленное влияние, начнет отнимать у России даже, казалось бы, неотъемлемое.
Так и происходит! Уже почти четверть века Америка использует добровольно уступленное вначале Советским Союзом, а затем Российской Федерацией влияние в Европе исключительно для того, чтобы лишать Россию в Европе ее естественных, столетиями приобретавшихся прав.
Пора это осознать. Пора заявить на высшем государственном уровне, что Россия желает жить со всеми в мире, но в качестве великой державы не нуждается в чьем-либо признании как благодеянии и не будет никому более уступать.
При этом целесообразно использовать методы публичной дипломатии, направляя официальные послания президента России не только и не столько главам НАТО и ЕС, сколько народам Европы, разъясняя суть ситуации и смысл поведения России.
Конечно, такая декларация не повиснет в воздухе лишь при высокой консолидации российского общества, что невозможно при дальнейшем сохранении в стране института олигархата.
Весь постсоветский период Россия ставила себя в позицию простого регистратора происходящих на постсоветском пространстве процессов… Возьмем ту же Украину с ее ползучим, начиная с 90-х годов, возрождением бандеровщины и официальным разжиганием русофобии… Десятилетиями Москва этому не противодействовала, оставаясь безучастной. Мол, есть такая страна, как Россия, а есть страна Украина, и то, что происходит на Украине, – это-де внутреннее дело самих украинцев… Понадобилась трагедия последнего полугода, чтобы провокационный дезинтеграционный предлог «в» стали заменять в России, хотя и путаясь, на исторически верный предлог «на».
Ведь именно на Украине испокон веку стоит матерь городов русских Киев. А Тарас Шевченко писал: «Як умру, то поховайте мене на могилi, серед степу широкого на Вкраїнi милiй…»
Соответственно, крайне необходимо выдвинуть лозунг – пусть пока лишь лозунг – нового воссоединения Украины с Россией. Да, он сегодня непрост – политическая агентура Запада немало поработала на Украине во имя дезориентации старших поколений и воспитания молодежи в духе «неандертализации», то есть социальной безответственности и ненависти к культуре, в том числе и собственной, украинской. Немало сделано в этом направлении политической агентурой Запада и непосредственно в России. Однако провозгласить лозунг воссоединения как цель необходимо.
При этом в системном (не в военном) смысле России надо немедленно перейти к предельно наступательной и активной политике, заявив, что действия США и ЕС на Украине и по поводу Украины, включая позицию европейских СМИ, убедили Россию, что о честности и конструктивности США и ЕС говорить не приходится.
России целесообразно перейти от позиции регистратора событий к позиции формирования ситуации. Для этого на высшем уровне необходимо заявить о том, что Россия готова вести любые обсуждения лишь на основе предварительного признания Америкой и ЕС особых прав на озабоченность положением дел на Украине только и исключительно за Россией.
Необходимо подчеркнуть, что Россия всегда была собирательницей земель и народов и готова взять на себя – при желании народов – эту функцию вновь. Целесообразно инициировать немедленное вхождение в состав Российской Федерации Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья – уже одно это охладит многих. России же пора ковать железо, пока оно горячо.
Убежден, что необходима и развернутая, принятая Федеральным Собранием РФ, Государственная декларация о дружбе России с Украиной – с развернутой исторической справкой, показывающей тысячелетнюю связь Южной, Центральной и Северной Руси. В частности, необходимо подчеркнуть, например, что: а) русские былины «киевского цикла» о Владимире Ясном Солнышке были открыты вновь собирателями фольклора в XIX веке на Русском Севере, и это одно из ярких и волнующих свидетельств указанной связи; б) именно вступление Красной армии на территорию Западной Украины обусловило возврат в состав Украины западно-украинских земель.
Пора официально напомнить (не психически неадекватным украинским «лидерам», а народным массам Украины), что все важнейшие научные и промышленные гиганты Украины были созданы общими усилиями русского и украинского народов: Днепрогэс, Днепровский ракетостроительный комплекс, верфи Николаева и Херсона, а также Харьковский физико-технический институт низких температур (ФТИНТ) – ведущий центр криогеники мирового уровня, и киевское ОКБ Антонова.
Генеральная же цель России в отношении Украины должна быть зафиксирована ясно: курс на добровольное воссоединение с Россией всех, кто желает нового объединения сил и возможностей.
На продолжении же политики «невмешательства» России в проблему Украины и устранения от наступательной политики могут настаивать лишь те члены «пятой колонны», о которых сегодня немало говорится на самом высоком уровне. И если Америка, находясь от Украины за тридевять земель, имеет наглость вмешиваться самым недопустимым образом, то России сам бог велел вмешаться в украинскую ситуацию – хотя бы по образу и подобию Америки.
ЯДЕРНЫЙ ФАКТОР – СИЛЬНЫЙ ФАКТОР
Прочтя последние слова, кто-то, возможно, скептически улыбнется: мол, куда уж нам тягаться с Америкой! Однако напомню одно соображение… В отличие от Америки России не требуются в диалоге с народом Украины переводчики. Английский на Украине знают даже не все олигархи, а русский на Украине знают все, начиная с яценюков и ярошей и заканчивая киевскими и львовскими недорослями. Так что нам столковаться с украинцами, в принципе, проще – если подобрать подходящие аргументы. Не потребуются и миллиардные расходы – в отличие от США. Имеются и более весомые соображения и факторы конструктивной для России «расшивки» ситуации, причем не только в разрезе украинского ее аспекта, хотя и в связи с ним.
Вряд ли Запад и США этого желали, но события на Украине и вокруг Украины стали для них военно-политическим «моментом истины». Антироссийская суть реальной политики Запада выявилась сегодня настолько четко, что Кремлю впору – по примеру Парижской академии, провозгласившей отказ от рассмотрения проектов «вечного двигателя», – провозглашать отказ от рассмотрения любых экспертных мнений и оценок, основывающихся на тезисе о возможности дружественных отношений Америки с Россией.
Америка не способна и никогда не была способна на искреннюю дружбу с какой-либо страной, и особенно с Россией. Автор готов доказать это кому угодно, начиная с екатерининских времен! Единственно приемлемые и желательные для Америки отношения ее с другими странами – это отношения патрона и клиентов, а еще лучше – хозяина и лакея. Уважать – против своей воли – Америка может лишь могучего и самостоятельного партнера.
Россия – все еще решающий фактор мировой политики. Россия – я в том убежден – может вернуть себе позиции равенства с любой державой мира, включая США, Японию и Китай. Даже сегодня мы имеем сильные карты. И если они есть, почему бы ими не воспользоваться?
Ядерный фактор – сильный фактор, и в военно-политическом отношении он может быть использован Россией намного более эффективно, чем Америкой. Имеется в виду отнюдь не бряцание оружием, а чисто политический аспект.
С одной стороны, ядерное оружие – абсолютный военно-политический и военно-технический гарант внешней безопасности России. С другой стороны, военная политика США и НАТО однозначно агрессивна в отношении РФ и остального мира. По отношению к нашей стране Америка стремится обеспечить себе возможность нанесения безнаказанного первого обезоруживающего удара по средствам ответного удара РФ при нейтрализации предельно ослабленного ответного удара РФ силами многоэшелонной национальной ПРО США. Бюджетное управление Конгресса США обнародовало данные о предстоящих расходах на поддержание и развитие ядерных вооружений США в размере 355 млрд долл. в период 2014–2023 годов, после чего планируется дальнейшее увеличение ассигнований на ЯО США.
Достаточно одного этого факта для того, чтобы понять: Соединенные Штаты по-прежнему основой своей военной политики имеют национальные ядерные вооружения как инструмент обеспечения непреходящего военного могущества США, позволяющего проводить политику силового диктата по отношению к любой державе мира за исключением великих ядерных держав.
Что остается России, как не исходить из этой реальности и заморозить процесс минимизации своих ядерных усилий? Тем более что, поступая так, Россия не ущемит чьи-либо суверенные права, а всего лишь защитит свои суверенные права
Конкретно России – с учетом агрессивности США и НАТО – необходимо уже в ближайшее время и независимо от риторики США и НАТО, пусть вновь миролюбивой и якобы дружественной, самым серьезным образом поставить вопрос о выходе из двух договоров, ограничивающих наши возможности по эффективному сдерживанию внешней агрессии.
В частности, Договор о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД) не позволяет России иметь РСД с
дальностью стрельбы около 5 тыс. км – наиболее рациональные с позиций регионального сдерживания по всему спектру возможных угроз НАТО.
Еще более важен и актуален вопрос о целесообразности для России дальнейшего нахождения в режиме Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Этот договор, не ратифицированный США и КНР, самым драматическим образом блокирует возможность развития и просто сохранения Россией ядерного оружейного статуса, эффективного с позиций сдерживания агрессии.
Россия заключала оба упомянутых договора на фоне уверений Запада и США в окончании эпохи конфронтации, но украинский синдром выявил истинную цену подобных уверений – даже на цент она не тянет. Значит, от Договора по РСМД и особенно от ДВЗЯИ нам надо отказываться – они подрывают безопасность России, и никакие экспертные оценки клиентуры Запада отныне – после «украинской весны» – брать в расчет недопустимо.
Россия имеет, в принципе, и еще один мощный рычаг положительного влияния на ситуацию. Америка не способна предпринять в ядерной сфере такие чисто политические шаги, которые могли бы вызывать у России панику. А вот Россия в отношении Америки может.
Америка панически страшится разрушения режима Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), это для внешней политики США – абсолютное табу. Россия в сфере ДНЯО все эти годы более-менее отслеживала политику США, но стоит ли поступать так и далее?
Россия имеет все права начать процедуру выхода из ДНЯО, что быстро и окончательно разрушит этот Договор, не нанося безопасности России никакого реального вреда. Новые гипотетические ядерные игроки, потенциально опасные для России в случае разрушения ДНЯО, – Япония и Турция. Но по ряду причин для Японии приобретать собственное ядерное оружие – акт самоубийственный, а для Турции – вряд ли возможный.
Однако и это не все. Выйдя из ДНЯО, Россия получит право торговать ракетно-ядерным оружием, и есть ряд стран, которым – с обеспечением сервисного обслуживания – Россия могла бы поставить ряд ядерных систем без ущерба как для собственной безопасности, так и для безопасности тех регионов, где появятся новые ядерные державы. Это, конечно, ряд стран Латинской Америки, безопасности которых угрожают США.
Безусловно, последняя идея выглядит внешне чуть ли не сумасшедшей, однако представляется небесполезным предложить ее всеобщему вниманию для обсуждения и оценки. Она более трезва, чем кажется на первый взгляд. Если внешний мир ведет себя по отношению к России безответственно и авантюристично, то почему бы России хотя бы не намекнуть, что она тоже имеет не бесконечные запасы лояльности по отношению к нелояльному к ней внешнему миру?
Думаю, один подобный официальный или полуофициальный намек, вызвав вначале антироссийскую бурю – одной больше, одной меньше, какая разница? – затем обеспечил бы охлаждение очень многих антироссийских голов…
Да, нас вновь затащили в исторические времена. Однако теперь нам надо поступать в них соответственно тем вызовам, которые не Россия бросает внешнему миру, а внешний мир бездумно бросает России.
Бездумность по отношению к России опасна не только для нас, но и для Европы, и для США, и для всего мира. И пока что у нас есть возможность нейтрализовать все эти угрозы верной политикой. А вот если мы не перейдем к верной, то есть активной политике, то дальнейшие уступки влияния лишат нас в обозримом будущем вообще права на какую-либо политику. Ибо Россию тогда – не мытьем, так катаньем – вообще лишат права на существование.
НЕ КОНФРОНТАЦИЯ, НО РЕАЛИЗМ
Автор отнюдь не призывает к конфронтации. Напротив – убежден, что жесткая позиция России и отказ от опасных иллюзий – наилучший способ реального снижения напряженности и создания условий для общемирового диалога. Диалога не дружественного, ибо Запад и США ясно показали, что не могут быть дружественными России, отстаивающей свои интересы, но диалога откровенного, все расставляющего на свои реальные места.
Когда эта статья была уже фактически закончена, в «НВО» (№ 16 за 2014 год) генерал-майор Евгений Ильин из Главного управления международного сотрудничества МО РФ опубликовал статью как раз с названием «Россия предлагает диалог», где говорится, что сейчас-де «происходит разрушение механизма военного сотрудничества, который сложился в формате Россия–НАТО»…
Но спросим себя нелицеприятно: а был ли мальчик?
Нет, механизм-то был, но не был ли он механизмом размыва четких нравственных и политических ориентиров? Контакты между военными разных стран – давний элемент международной жизни. Зарубежные военные атташе принимали участие в маневрах и российской императорской армии, и РККА, и Советской армии. Но сотрудничество, то есть участие в общем деле, возможно лишь между товарищами по оружию.
Может ли солдат НАТО или США быть для русского парня в десантном берете боевым товарищем?
Где у них общие точки соприкосновения – в «миротворческих» силах, направляемых в зоны конфликтов, инициированных политикой НАТО и США? Или в антитеррористических операциях, против террора, создаваемого спецслужбами тех же НАТО и США?
Конфронтацию порождает Запад, а если там начинают вдруг говорить о необходимости «снижения напряженности» (Западом же порожденной), то это означает, что Запад готов благосклонно принять во внимание очередную уступку ему со стороны России. А ведь великая держава не нуждается в признании, особенно в ситуации, когда не признавать ее Западу невыгодно, прежде всего экономически. Уж денежки-то там считать умеют.
Незадолго до своей смерти в Париже в конце 90-х годов писатель-эмигрант Владимир Максимов заявил:
«Если сказать однажды твердо и решительно «цыц», – прислушаются на Западе к голосу России. Они здесь быстро становятся очень послушными и вежливыми, начинают разговаривать по-человечески. Но если вы уступите, не ждите от этих цивилизованных людей пощады. С теми, кто им уступает, они не знают ни стыда, ни совести, ни чести, и пока вас не додавят, не успокоятся».
Владимир Максимов не был сторонником Владимира Ленина, но, как видим, предупредил нас о том же. И Максимов, хорошо зная Запад изнутри, знал, что говорил – в конце прошлого века. А в начале уже этого века на одном из совместных российско-американских семинаров президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев, выведенный из равновесия наглым нахрапом одного из американских конгрессменов, перечислил все огромные наши уступки Западу и эмоционально вопросил: «Что мы еще должны сделать, чтобы вы не предъявляли к нам претензий?»
А ответ-то – ответ Запада – был очевиден уже тогда:
«Вы должны или самоуничтожиться, или покорно пойти под мясницкий нож Запада, как бараны».
Ведь Запад готов «простить» России все ее «грехи» лишь в одном случае – если Россия невосстановимо рухнет.
Сергей Брезкун
http://nvo.ng.ru/concepts/2014-06-06/1_krah.html
Украина майдан Турчинов Я Ватник разная политота
интервью укроармия терроризм Я Ватник разная политота
********
17 марта 2014 года в журнале Expert Online был выложен репортаж Марины Ахмедовой об одной из военных баз, на которой проходили тренировку первые бойцы Национальной гвардии Украины. Там она переговорила с одним из офицеров, просивших не называть его имя. Вчера в фейсбуке Ахмедовой появилась запись, что интервьюируемый офицер был генерал-майором Кульчицким, тем самым, который погиб днем 29 мая в сбитом ополченцами вертолете Ми-8 под Славянском.
Фрагмент статьи с интервью:
*****
Мы с Андреем возвращаемся в Киев на машине, которую прислал за мной высокий военный чин. Андрей пристально смотрит на дорогу, приглаживая рукой коротко стриженные волосы и не переставая меня инструктировать.
— Не спрашивайте, как его зовут и кем он командует. Вы сами должны понимать, какое сейчас время и чем ему разговор с вами грозит. Вы можете написать, что только что были на базе «Барса», но больше ничего такого не пишите. Называйте его просто: офицер.
В кабинете офицера чувствуется пустота. Его кресло пусто. Сам он ждет меня, сидя за столиком для гостей. На столике же лежит его фуражка. Над креслом голая стена, или она кажется такой от привычки видеть в кабинетах на этом месте портреты руководителей и президентов. Сбоку от офицера садится Андрей и почти касается локтем его фуражки.
— Нас всех объединило одно: у нас был очень непорядочный президент, — говорит офицер, этим вступлением объясняя то, что сидит за одним столом с Андреем. — Тупой, необразованный зэк. У вас президент тоже плохой, — добавляет он. — Но он хотя бы офицер с вычищенной биографией. А у нашего биография очень нехорошая. Но когда ко мне пришли и сказали: «Выйди на баррикады и скажи, что ты уволился, кинь клич, чтоб к тебе присоединились другие офицеры», я ответил: «То есть вы хотите из меня предателя сделать? А что потом вы будете со мной делать — с таким хорошим?»
— Что такое предательство для офицера?
— Ну… видите ли… мне очень больно, когда заставляют принимать вторую или третью присягу. Я вторую присягу не принимал на Украине после того, как присягнул Советскому Союзу. Я в себе выработал такую мысль, чтобы как-то жить со всем этим. В первый раз я клялся защищать родину. Родина моя была большая, советская, но потом волею судьбы стала маленькой — Украиной. Я дал присягу народу и до сих пор ей верен. А сегодня… Хотите, я каждый день присягу буду давать? Это когда я был молодым офицером, для меня такое было невозможно.
— И кому вы хотите давать каждый день новую присягу?
— А кому хотите… Хотите — той власти. Хотите — этой. Завтра придет другая — дам другой. Главное, чтобы она не была такой, как предыдущая. Я уже давно не такой принципиальный.
— Как это?
— Как это?! Как это… Вот так это! Но… я считаю, что сейчас мне больше не надо никому присягать. Какой смысл? Я и так служу народу.
— А что вы думаете о тех военных, которые перешли на сторону России в Крыму?
— Я бы не наважився давать присягу другому государству. Зачем другому государству офицер-предатель? Чтобы выбросить его, как использованный мусор? Хотя… ну, наверное, никак я к ним не отношусь. Но вообще считаю, что это измена родине.
— Без оправданий?
— Сейчас все настолько… — он задерживает дыхание, — нечестно, — выдыхает, — что погибать ради этого, может, и не стоит? Может быть… Но хотя, если задуматься… Я долго думал над тем, как в Афгане большинство наших, чтобы не попасть в плен, стрелялись. Когда я был молодым, я думал, что так правильно. Но сейчас думаю: лучше бы сдавались.
— Вы так начали думать после того, как получили свой высокий чин?
— Да. Я сразу поставил себя на место их матерей. Сейчас мне дали в подчинение этих людей с Майдана. И у нас сразу… сильное непонимание друг друга. Они видели во мне врага изначально. Говорят: «Нам ничего от вас не надо, только дайте нам оружие, и мы поедем хоть сегодня, ляжем на границе и будем стрелять по российским танкам». Патриотизм очень высокий, — говорит он, бросив взгляд вбок, на коменданта сотен. — А я сказал: «Вы меня извините, но я не хочу быть начальником похоронной команды. Не хочу на ваших крестах рисовать трезубцы героев…
— Трезубцы небесной тысячи, — поддакивает Андрей.
— …Мне не нужен ваш героизм, если вы будете мертвыми, — продолжает офицер. — Мертвые герои никому не нужны. Моя задача — подготовить вас так, чтобы как можно больше из вас осталось в живых».
— Трудно поверить, что люди с Майдана могли принять от вас эту помощь, — говорю я, — что они стали выполнять ваши приказы. Вы их враг. И за право ненавидеть вас они, кажется, заплатили кровью?
— Я видел, что они меня ненавидят и считают врагом. Но никто ведь не знает, с какими мыслями я живу…
— С какими мыслями вы живете?
— Всю Украину объединило то, что ее президент был жуликом и обормотом. Да, мы охраняли этих жуликов… Выполнять свою работу морально было очень тяжело. Но я стоял на страже закона. Я понимал, что у нас нет одного лидера и мы стопроцентным голосованием никогда не выберем себе нового президента. Значит, другого пути не было… Нас, офицеров, вывели туда, на Грушевского — стоять в шеренге. А раз мы туда пришли, полковники не будут прятаться за солдатами, чтобы вы, журналисты, опять все перекрутили. Я скомандовал встать впереди срочников. А сам, чтобы никто ничего не бзикал, вообще вышел вперед. Мне позвонили друзья: «Это ты там стоишь?» — «Я. А это вы колеса там подкатываете?» — «Мы». — «Слышь, убери вправо немножко, чтобы дым на нас не шел».
— Вы уж меня простите… но сейчас все так говорят. А чтобы вы говорили, не поменяйся власть?
— Очень сложно мне самому понять, что бы я говорил… Вы сейчас напишете, что я сказал, и для меня это будет полный звиздец. Вы можете всего этого не писать? Я вам рассказал правду, но вы же сами знаете, какая она — правда.
— Ни у кого уже нет сомнений, что в Крыму проголосуют за присоединение к России. Это может послужить толчком к началу войны? — спрашиваю я, и Андрей дергается.
— Вы не можете задавать такие вопросы военному, — говорит он. — Он может только выполнять команды главнокомандующего.
— Мы же все понимаем, — нехотя произносит офицер, — что ваш президент безбашенный. Ваш президент плохой. Вы согласны?
— Она этого не скажет, — останавливает его Андрей. — Она уже заявила на базе «Барса», что у нее принцип — не ругать свою страну в нашем присутствии.
— А мы, значит, можем своего ругать? — с осуждением смотрит на меня офицер. — Вы боитесь Путина.
— Пусть будет так, — отвечаю я.
— Скажите правду, если хотите, чтобы мы были с вами откровенны, — настаивает офицер.
— Правда в том, что вас здесь, вооруженных мужчин, много, а я среди вас женщина, и я одна. Легче всего сейчас сказать, что наш президент плохой, чтобы сделать вам приятно и расположить к себе. Но я считаю, что подобная критика возможна только внутри страны. Там меня не затруднит сказать, что я думаю о Путине. Но не здесь и не сейчас.
— Мне нравится эта позиция, — соглашается офицер. — Тогда говорим дальше… У Путина сейчас высокий рейтинг за счет того, что он поднял армию. Армия ему сейчас создает имидж. Но скоро у вашего президента рейтинг упадет очень сильно. Украинцы — хорошие воины. Трудно сказать, какую тактику мы выберем. На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже. В ход будут пущены все средства. Будут рваться ваши вокзалы. А что вы на меня так смотрите? Не надо на меня так смотреть. А вы зачем к нам пришли? Путин эту войну не выиграет, и он это поймет, как только начнет вести военные действия. И мне все равно будет, кого из вас убивать: мирное население, немирное. Почему я должен вас жалеть? А вы не хотите маму мою пожалеть?
— Что может стать поводом для начала боевых действий с вашей стороны? Присоединение Крыма к России, например?
— Он не может отвечать на этот вопрос, — снова дергается Андрей. — Кто будет объявлять результаты референдума? Там распущен парламент.
— Я военный человек, — говорит офицер. — И если завтра надо будет воевать, я буду воевать. Если вы думаете, что русский сапог будет ходить по Украине, то… он не будет ходить. Если вы вдруг посчитаете Крым российским, я не исключаю, что там начнется подпольная террористическая деятельность. Я не верю в то, что нас будут спасать Америка, Европа или Англия, — они, напротив, сделают все, чтобы мы между собой воевали. Просто я не понимаю Путина… Почему он такой баран? Почему вместо того, чтобы укреплять отношения с Украиной, он пытается поставить нас на роль меньшего брата? Он считает, что, унизив украинский народ, он может стать великим самодержцем… Слухаю, товариш главнокомандуючий, — поднимает он тонко завибрировавшую телефонную трубку. Из нее отчетливо слышен голос. Офицер показывает мне руками — закрыть уши. Я закрываю уши.
— Я наблюдала за бойцами сотни, — говорю я, когда он кладет трубку на стол. — Они недисциплинированны, и они не перестали вас ненавидеть. Вы думаете, что сумеете воспитать из них настоящих солдат?
— Я сам, когда пришел двадцать лет назад в армию, был нахрапистым и… — начинает Андрей.
— Вы не приходили в армию с Майдана, — останавливаю я его. — А бойцы сотни считают, что они свергли режим.
— Я сделаю все, чтобы они стали хорошими солдатами, — говорит офицер и придвигается ко мне. Ставит локти на стол и не мигая смотрит мне в глаза. — Я уже показывал им, как вас надо убивать. Я уже сказал им: «Ребята, так воевать нельзя. Москали вас всех передушат». У нас будет много героев, но не посмертных. И я благодарен Советскому Союзу, что он научил меня военному делу. Я был хорошим советским офицером. А опыт в Афганистане показывает: это они с Майдана герои, но в условиях реальной войны это беспомощные дети. Они сразу будут липнуть к командиру, который будет четко и уверенно отдавать им команды.
— О чем вы говорите? Вы же видели этих людей, три месяца отстоявших на Майдане. Они изможденные и истощенные, — не сдаюсь я.
— Они только что прошли медкомиссию! — говорит Андрей.
— А Матросов был сильным?.. Послушайте меня… Я родом из тех мест, где до пятьдесят шестого воевали. Мой дедушка отсидел восемь лет, — офицер берет со стола ручку, рисует в открытом блокноте восьмерку, обводит ее много раз и дырявит. — А другой дедушка дошел до Берлина. А я всю жизнь думаю: кто из них был прав?
— А все были правы, — говорит Андрей, — и тот и другой. Время было такое…
— Сердце офицера какое? — спрашиваю я.
— Твердое, — отвечает офицер.
— У нас был Беслан, — говорю я, — у нас была масса других терактов. Террор — это черное зло. Объясните мне, как вы, бывший советский офицер, можете сейчас сидеть вот так, смотреть мне в глаза и оправдывать терроризм?
Офицер моргает, опуская на глаза светлые ресницы. Когда он их открывает, они из серых становятся синими.
— А что мне делать, скажите вы мне? Я вас не должен убивать, потому что вы — что?
— Люди.
— А мы?
— И вы.
— Ну так скажите своему Путину, пусть выстраивает с нами дружеские отношения. А иначе мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую-нибудь гадость в водопровод. Мы будем истреблять вас в сортирах. Я буду делать это. Я буду хладнокровно вас убивать. Я буду посылать бойцов, я сам не пойду. Вы же нечестно себя ведете. Когда вы говорите, что отдали нам Крым, вы же умалчиваете, что взамен получили Белгородскую область.
— Я поняла, зачем вы меня позвали. Вы хотите через меня донести это послание до России. Так ведь? — спрашиваю я.
— Так, вы догадались. Да, я хочу, чтобы вы нас боялись.
— Но проблема в том, что вы не внушаете страха. Я знаю, что ничего этого вы делать не будете, — говорю я, вставая.
— Сядьте!.. Посидите еще. Давайте поговорим. Хм… Большинство офицеров помешаны на своей службе. В девяносто втором я вернулся на Украину. Я не хотел уезжать, я правда был хорошим офицером. Меня трижды посылали на получение досрочного звания, и трижды мне отказывали. Знаете почему? — он щелкает колпачком ручки. — Потому что я украинец.
— Это сильно отразилось на вашем сердце?
— Конечно же… А потом мне посоветовали: ты поставь две бутылки коньяка, а мы напишем, что ты русский, и через две недели у тебя уже будет звание. А знаете, сколько стоили две бутылки коньяка? Двадцать рублей. А знаете, какая у меня была зарплата? Пятьсот рублей.
— Вы согласились, чтобы написали: вы русский?
— Не-е-ет… Меня спросили: «Чего ты хочешь?» Я ответил: «Я хочу домой. Туда, где мне будут присваивать звания». Я вернулся. Моя зарплата была двадцать семь долларов. Наступило лето, а у жены вообще не было летней одежды. Мы пошли на рынок, она выбрала себе шелковую блузку, и мне тоже она понравилась. Я отдал всю… всю свою зарплату, — он снимает локти со стола и отодвигается от меня, прикрыв глаза. — Она шла сначала молча, потом как заревет. «Ты чего?» — «А как мы жить будем?» …Мне сейчас звонят мои… русские офицеры: «Ну, что вы там собираетесь делать?» — «Да мочить вас собираемся!» Смеются: «Ну, ты, брат, даешь!»
*****