Восточная цивилизация

Украина отказалась от Донбасса и Крыма

В Верховную Раду Украины внесли законопроект о множественном гражданстве. Главная его цель – создать условия для получения украинского гражданства наёмниками, воюющими за Киев

На сегодня конституция Украины двойное гражданство запрещает, а отказываться от собственного гражданства в пользу эфемерного украинского не спешат наёмники не только из европейских стран, но даже из самых глухих углов Чёрной Африки.

Соответственно, предлагается разрешить наличие двойного гражданства представителям дружественных стран, воюющим за Украину.

Вряд ли это серьёзно увеличит приток наёмников в ВСУ, скорее наоборот, продолжится их отток. И это никак не зависит от гражданства, но от действий ВС РФ – убивают наёмников в товарных количествах независимо от паспорта, а они нанимаются не умирать, а деньги зарабатывать, убивая других.

Но дело даже не в наёмниках – и так было понятно, что ни десять, ни двадцать, ни даже пятьдесят тысяч "диких гусей" не могут изменить ход боевых действий в столь масштабном конфликте. Украине же и в лучшие месяцы не удавалось привлечь на фронт более пяти тысяч наёмников.

Причём о таких цифрах речь не идёт уже с начала 2023 года. То есть, уже практически год наёмные контингенты Киева не добирают до пяти тысяч человек (среднее количество западных наёмников в составе ВСУ, по данным МО РФ, на данный момент – 2-3 тысячи) и их численность постоянно снижается.

Украина не была бы Украиной, если бы даже такой утилитарный закон не попыталась использовать с целью антироссийской пропаганды, причём в ущерб себе.

В закон, в частности, предлагается внести норму, предусматривающую невозможность получения украинского гражданства гражданами РФ. Между тем, поскольку боевые действия ведутся на постсоветском пространстве, как я уже неоднократно писал, они имеют признаки в том числе и гражданской войны (по разные стороны линии фронта зачастую оказываются ближайшие родственники, десятки, если не сотни тысяч семей расколоты).

Точно так же, как масса недовольных украинским режимом, после путча 2014 года перебралась в Россию и получила российское гражданство, многие недовольные российской властью оппозиционеры, которые по каким-то причинам (в том числе и потому, что хотели активно, с оружием в руках, бороться против России) не могли или не хотели переезжать на Запад или в Израиль, пытались закрепиться на Украине.

Большинство из них столкнулись с проблемой нежелания Киева предоставлять своё гражданство гражданам РФ, даже готовым от российского гражданства отказаться. Замечу, что это было до всяких законодательных ограничений. Своими действиями киевские власти не просто отказались от услуг людей, наиболее негативно настроенных в отношении действующей российской власти и поддерживающего её общества, от готовых украинизироваться россиян, они ещё и убедительно подтвердили нацистский, русофобский характер своего режима.

До сих пор случаи непредоставления украинского гражданства россиянам, воюющим в составе ВСУ, можно было объяснить какими-то недоразумениями: самодеятельностью местных чиновников, нехваткой необходимых документов, иными причинами. Сейчас же Киев принимает законодательную норму, которую можно прямо монтировать в Нюрнбергские законы Рейха – русские поражаются в правах просто потому, что они русские.

У немцев коллаборационист мог воевать за Германию в войсках СС, вспомогательной полиции (подчинение СД) или в "добровольных помощниках" (работали под контролем "Вермахта", но оружия не получали). Он мог даже получать награды Рейха. Некоторые получали не только "знаки отличия для Восточных народов", но и железные кресты. Но стать арийцем – полноценным гражданином Рейха, он не мог ни при каких условиях – закон запрещал подобное для представителей "неполноценных рас".

Это в копилку доказательств преступного нацистского характера киевского режима для будущего процесса над его создателями, вдохновителями и руководителями.

Но всё это чепуха по сравнению с "вишенкой на торте", подготовленной украинскими законодателями. Когда кто-то осуществляет действие, наносящее ему же самому серьёзный ущерб, говорят, что он "выстрелил себе в ногу". Украина не мелочится, она стреляет себе сразу в голову.

В своём антироссийском раже украинские депутаты собираются принять норму, согласно которой гражданства лишаются лица, добровольно принявшие российское гражданство, создававшие угрозу национальной безопасности Украины или отказавшиеся от сдачи экзамена по украинскому языку и истории.

Фактически законопроект, если он будет принят в предложенном виде, а скорее всего так и произойдёт (разве что какие-то нормы дополнительно ужесточат), извергает из украинского гражданства всех людей, проживающих в шести новых российских регионах и успевших к данному моменту принять российское гражданство. Заявления на гражданство они подавали лично, ещё и в очереди стояли. Никто их никаких прав не лишал, под дулом автомата паспорта не навязывал – желающие даже до сих пор могут уехать на Украину, только таких почему-то практически не находится.

Соответственно, все они получили российское гражданство добровольно, должны быть, согласно новому закону украинского гражданства лишены и вновь стать гражданами Украины не могут ни при каких обстоятельствах (закон запрещает получение украинского гражданства гражданами России, каковыми они являются).

В Херсонской и Запорожской областях областные центры, в которых как правило проживает от трети до половины населения региона, и некоторые территории продолжают оставаться под контролем Киева. Теоретически, вместе с уехавшими на Запад с началом боевых действий, количество уроженцев этих регионов, имеющих украинское гражданство, всё ещё может превышать число таковых с российским гражданством. Киев периодически пытался использовать этот факт для дискредитации решений референдумов о возвращении в состав России, прошедших в этих регионах, заявляя, что "граждане проголосовали паспортами".

Для Крыма, Севастополя и Донбасса этот аргумент не действует, а для Запорожья и Херсона перестанет действовать, как только оккупированные Украиной части российских регионов будут освобождены, и граждане получат российские паспорта.

Но раньше Киев мог упирать на то, что референдум, как и паспортизация, проводились в военное время и настаивать на повторных голосованиях под контролем ООН. Для России такой подход был неприемлем, поскольку это поставило бы под сомнение окончательность вхождения новых территорий в состав РФ, а значит, и суверенитет самой России. На этом украинские и западные дипломаты играли, подчёркивая бескомпромиссность российской позиции и ехидно спрашивая: "А чего вы боитесь, если уверены в окончательном характере принятых народом решений?"

Принимаемый Верховной Радой закон окончательно снимет все вопросы и лишит Киев и его западных союзников возможности любых инсинуаций в этом вопросе.

Раньше Украина утверждала, что на новых территориях живут её граждане и поэтому она претендует на суверенитет над ними. Технически это соответствовало действительности, поскольку Украина не лишала их своего гражданства. Де-факто они оказались людьми с двойным гражданством.

Россия практически сразу урегулировала возникшую коллизию, разрешив двойное гражданство получавшим российские паспорта жителям новых территорий, поскольку у них отсутствовала техническая возможность выхода из украинского гражданства. Позднее эта норма была распространена на всех, получающих российское гражданство граждан Украины, поскольку отказаться от украинского гражданства и быть его лишённым фактически – "две большие разницы": зачастую между отказом и фактически лишением могли пройти годы, а то и десятилетия. Украина даже гражданства лишала за взятку.

Теперь же, после принятия нового украинского закона, получается, что на новых территориях, вошедших в состав России, живут люди, де-факто украинского гражданства лишённые и не имеющие возможности его восстановить (закон прямо запрещает вновь принимать их в гражданство Украины). Следовательно, отныне на российских территориях живут исключительно российские граждане, составляющие единственное коренное население этих территорий. Ни у какой Украины больше нет никаких, даже теоретических, оснований на эти территории претендовать.

Международное право прямо запрещает вытеснение автохтонного населения с его территорий, квалифицируя это как этническую чистку. При этом признаётся право населения любой территории самому избирать свою судьбу. В данном случае прекращает действовать даже принцип территориальной целостности, на который любят ссылаться сторонники Киева. Дело в том, что он действует только до тех пор, пока государство выполняет свои обязанности по отношению к населению территории. Украина же признала это население чужим.

Чтобы было понятнее. Запутанная система взаимодействия права на территориальную целостность и права нации на самоопределения действует так:

Первичным является право населения на территорию.

Право государства на контроль над данной территорией действует исторически. Даже если население хотело бы жить в другом государстве, оно должно получить от своего действующего государства добровольное согласие на такое изменение. Решение же принимается на основании соглашения двух заинтересованных стран, по результатам референдума на меняющей статус территории.

При этом население, желающее поменять суверена, и государство, которому принадлежит территория, желающая сменить статус, не имеют право использовать для отстаивания своей позиции насилие за пределами стандартного административного и уголовного права. Если население начинает использовать террор, то государство получает право на защиту от террористов. Если государство силой подавляет легальное движение за независимость или смену суверена, население получает право на восстание.

Отказ государства от выполнения своих обязанностей в отношении населения конкретной территории также лишает его права на приоритет территориальной целостности, ибо население вынуждено бороться за своё выживание без помощи государства, чем оправдываются любые, принятые им (населением) меры и решения.

Украина от населения новых российских территорий отказалась навечно. Значит, навечно отказалась и от самих территорий.

Я понимаю, что вся эта казуистика кажется нудной и ненужной, когда идут боевые действия. Но они когда-нибудь закончатся и нам придётся отстаивать свои права за столом переговоров. И там против нас будет работать не украинская дипломатия (Украины-то, возможно, и вовсе не будет), а дипломатия коллективного Запада. И у них будут свои аргументы и своё понимание того, как должен выглядеть компромисс. И апеллировать они будут не только и не столько к нам, сколько к мировому сообществу, у которого – своё понимание справедливости территориальных изменений.

Как правило, ни одно государство не любит поддерживать таковые, поскольку полагает, что потом то же самое может случиться с ним. Плевать же на мнение всего мира опасно – США уже доплевались

Поэтому мощная аргументация, защищающая государственную позицию – лучший друг переговорщика. И готовить её надо загодя. В том числе используя ошибки и просчёты противника.

Силой территории занимаются. Закрепляются они умом.

https://ukraina.ru/20240123/1052839611.html

Мобилизация полная и частичная

Контрнаступление ВСУ на харьковском направлении снова вызвало к жизни дискуссию о необходимости проведения мобилизации. Призывы звучат всё настойчивее, в том числе со стороны некоторых крупных политиков.

Это был второй откат линии фронта после выхода российских сил из-под Киева и Сум, но впервые — сопряжённый с реальным прорывом позиции, в данном случае в Балаклее. Он оказал сильное психологическое воздействие на всех, кто поддерживает спецоперацию.

Логика призывов к мобилизации понятна: раз не хватает военного потенциала для сдерживания противника, пусть и на отдельных участках фронта, необходимо этот потенциал нарастить. А самый явный и понятный способ — объявление мобилизации и ведение боевых действий «в полную силу». Однако есть два но, которые надо учитывать.

Перед этим следует уточнить, что оценка характера противника теперь точно должна быть пересмотрена. ВСУ нарастили на локальном участке фронта для его прорыва значительное преимущество в живой силе и технике, по некоторым данным, наступающие силы противника превосходили обороняющиеся в восемь-десять раз, каждый третий боец ВСУ был наёмником из стран НАТО, а планирование и руководство операцией осуществляли западные «инструкторы». Иными словами, Запад начал принимать участие в гражданской войне на Украине на стороне марионеточного правительства Зеленского в новой форме, давая не только технику, разведданные, но и снабжая ВСУ существенным количеством солдат и осуществляя руководство боевыми действиями. Наступление ВСУ окончательно изменило оценку характера противника — борьба ведётся с блоком НАТО и США на территории Украины, хоть в основном и силами украинцев. И не «гибридная», не «опосредованная», а с прямым участием западных стран. Если до этого можно было говорить о том, что украинский режим и его карбаты действовали как охвостье американского фашизма, то теперь задействуется непосредственно потенциал США и их союзников.

Изменение характера оценки противника тем более требует увеличения военного потенциала задействованной группировки войск. То, что ВСУ и Запад накопили резервы, чтобы создать видимость успеха, это неизбежное следствие конфигурации фронта. Его протяжённость огромна, а силы обеих сторон распылены (группировка в 150 тыс. = ¼ от 1-го Украинского фронта, освободившего Киев в 1943 году).

Локальный успех ВСУ был политически необходим и Зеленскому, и Байдену, чтобы вернуть «украинскую повестку» в информационное пространство пропаганды и агитации, чтобы обосновывать всё новые траты на поддержку ВСУ со стороны Запада, то есть гарантировать стабильные прибыли и всё большую зависимость Европы от США. Не зря это была вторая попытка крупномасштабного наступления, в которой ВСУ не считались с потерями.

Но как бы на Западе ни раздували степень этого успеха, пока всё выглядит так, что это скорее локальное отступление и перегруппировка сил, как об этом официально и сказало Минобороны. Это, конечно, не снимает исторической ответственности России за брошенное население оставленных населённых пунктов. Но в данном случае это было хотя бы сделано под нажимом противника, а не по воле политиков, как было с Киевской и Сумской областями. И часть населения удалось эвакуировать.

Полная мобилизация, к которой звучат призывы, не приведёт к необходимому наращиванию военного потенциала. Дело в том, что характер ведения боевых действий таков, что армия испытывает дефицит не в живой силе как таковой, а в организации, технических средствах и высококвалифицированных специалистах.

Вооружённые силы РФ второй раз в своей истории столкнулись с хорошо вооружённой, обученной НАТО регулярной армией, а не террористическими бандами демократов и исламистов. После войны 2008 года были вынесены многие уроки, но потенциал грузинских вооружённых сил и ВСУ слишком различный. А огромная поддержка Запада и прямое вмешательство в конфликт его ещё увеличивает.

Однако недостатки российских войск преувеличивать не стоит, тем более у противника бардака в разы больше. Украинско-натовское командование использует, как и фашисты в годы Великой Отечественной, все методы преступного способа ведения боевых действий — от геноцида и использования населения как живого щита до «заваливания трупами». Характер течения спецоперации показывает, что если грамотно работать над ошибками, максимально эффективно использовать все средства, силы и экономические проблемы противника, то военного потенциала успешно завершить по крайней мере второй её этап хватит точно. В том числе поэтому командование не торопится не только проводить мобилизацию, но и задействовать срочников. А всем, кто призывает поставить под ружьё миллионы человек и задавить массой прямо до Львова, нужно остудить свой пыл. Реальная жизнь — это не компьютерная или настольная игра. В реальной жизни всё будет медленно и поэтапно, в том числе потому, что всякая затяжная кампания является в первую очередь соревнованием экономик.

Поэтому военно-политическим руководством РФ было принято решение о проведении частичной мобилизации, которая пройдёт в виде постепенного, методичного, порционного наращивания группировки за счёт призыва людей, уже прошедших воинскую службу, имеющих соответствующие военно-учётные специальности, и после прохождения подготовки, переподготовки и слаживания. То есть фактор численного перевеса сил противника перестанет играть существенную роль только через некоторое время.

Замысел начала спецоперации теперь кристально ясен — сковать боями основную группировку ВСУ на Донбассе, создать опасность её окружения, блокировать основные города в зоне досягаемости, тем самым спровоцировать политический кризис и смену политического режима на Украине. Путин прямо и призывал военных свергнуть Зеленского. Но план провалился и пришлось сфокусировать усилия на уничтожении вооружённых сил Украины. Других вариантов действий ситуация не предполагала, поэтому это и был «план Б», к которому, кстати, тоже готовились, если судить по отсутствию снарядного голода и инженерных проблем с логистикой и обеспечением.

Кто и почему просчитался, обсуждать со стороны смысла никакого нет. Да и задним умом все сильны. Лично я, например, вообще предполагал, что в случае массированного удара РФ по позициям ВСУ на Донбассе украинские военные разбегутся по домам, не желая воевать с Россией. Смешно и стыдно сейчас это вспоминать.

Просчёты в политике — дело обыденное. Вспомнить хотя бы, что США поверили аналитикам, что если из России уйдёт «Макдак» и «Икея», то народ пойдёт свергать Путина. Это ещё более наивный просчёт и со стороны людей, которые всю жизнь положили на теорию и практику развала России. Патентованные шпионы, академики, генералы, адмиралы, а поверили в сказки.

«План Б» не предполагал полной мобилизации потому, что её проведение подорвёт экономику страны, а структура оборонного ведомства не подготовлена к ней. Всё дело в той самой реформе армии.

После войны с Грузией, нужно отдать должное военно-политическому руководству РФ, проблемы российской армии были выявлены и проанализированы. Но как их решать в текущих исторических условиях? Экономика страны, характер и тип государства как объективные фундаментальные условия диктовали два варианта развития событий. Либо оставлять всё как есть, проведя косметические изменения, то есть оставить большую армию советского образца, способную по своей организации на крупные войсковые операции, но находящуюся в полнейшем материально-техническом и кадровом упадке с микроскопическими зарплатами, коррупцией, косностью и т. д. Либо провести масштабную реформу и полностью изменить её облик — создать компактную армию для участия в локальных конфликтах. Иными словами, как любят говорить менеджеры, оптимизировать вооружённые силы, сократить количество всего в пользу повышения качества того, что останется. И логика, и современная военная доктрина, которая возникла во многом из подражания западной военной мысли, подсказывали второй вариант. Он и был воплощён в жизнь.

Можно сколько угодно ругать Сердюкова за его реформу, но то, что он сделал, с общеисторической точки зрения является приведением армии государства в соответствие с его экономическими возможностями. Повышать боеспособность и качество вооружённых сил в прежней «советской формации» современной России было не под силу. В итоге РФ получила компактную полупрофессиональную армию, боеспособность которой доказана участием в многочисленных конфликтах. Замысел в целом сработал, несмотря на всю разрушительность реформы в отдельных аспектах. А крупные военные конфликты с точки зрения доминирующей военной доктрины стали неактуальны из-за ядерного сдерживания. То, что РФ вынудят проводить широкомасштабную спецоперацию на территории Украины, никто и предполагать не мог.

Характер и смысл реформы вооружённых сил можно сравнить с эволюцией российской экономики в 1990–2000-е годы. Когда СССР как государство был уничтожен, оказалось, что огромные производительные силы РСФСР: заводы, фабрики, техника, даже инфраструктурные объекты — рыночной экономике просто не нужны. И государство, и частный собственник, получившие в наследство от социализма это созданное трудом прежних поколений богатство, начали от него избавляться. Многие заводы превратились в торговые центры, а станки и техника — в металлолом. Таковы законы истории и экономики, и так происходило на всех без исключения территориях бывшего СССР и стран «восточного блока». Даже Лукашенко, который действительно делал всё возможное, чтобы сохранить промышленный и экономический потенциал страны, не мог отменить действие этого объективного закона, и Белоруссия немало потеряла при переходе к рынку.

При этом армия РФ до 2008 года оставалась по своей структуре, задачам, методам прежней. Она не только пребывала в кризисе, но и казалась абсолютно не отвечающей современным требованиям. Поэтому её резко реформировали, существенно повысив боеспособность. Но в результате реформы она оказалась в меньшей степени приспособлена к ведению крупномасштабных военных действий даже в относительно локальном виде спецоперации. Сейчас и западные военные теоретики вынуждены признавать, что современный формат боевых действий, когда противоборство ведут две регулярные армии, совсем не похож на то, что мы видели в Ираке и тем более в Сирии. Военная мысль медленно и мучительно возвращается к старым представлениям об «окопной войне» и чрезвычайному значению артиллерии.

Реформа сократила количество военно-учебных заведений, сократила и сделала добровольной подготовку на военных кафедрах в гражданских вузах. Поэтому, если мобилизовать сотни тысяч рядовых, командовать ими будет некому. И спешно подготовить офицерский состав тоже невозможно, потому что нет нужного количества офицеров-преподавателей.

Кроме того, полная мобилизация станет серьёзным вызовом для российской экономики, в которой доминирующее положение занимают частные компании. Коммерческая деятельность и мероприятия по мобилизации не слишком сочетаются, а бизнесмены не замечены в желании жертвовать прибылями ради патриотизма. Но призыв 300 тыс. человек экономика должна пережить, хотя и потребует напряжения сил прежде всего государства в деле грамотной организации её мероприятий.

Эти два но: неподготовленность армейской структуры и неготовность экономического тыла к полной мобилизации — и не учитываются теми, кто критикует власть.

Выбранная военно-политическим руководством стратегия на затягивание СВО и «перемалывание» сил противника выглядит разумной, если не единственно возможной. Как раз в подобном формате потенциал РФ намного превышает возможности Украины и стран НАТО на её территории, особенно в длительной перспективе. А повышать боеспособность и качество группировки возможно за счёт частичной мобилизации и ликвидации выявленных по ходу кампании недостатков и просчётов. В том числе, видимо, посредством «аутсорсинга» ЧВК. Что тоже, кстати, очень рыночный, капиталистический способ решения проблем. Так же действуют, между прочим, и западные страны.

Экономика и общество современной России имеют вооружённые силы, соответствующие своему нынешнему состоянию. России противостоит вся мощь западного империализма, и она успешно справляется на поле брани с поставленными задачами. А то, что спецоперация проходит не так гладко и не такими темпами, как бы этого хотелось ура-патриотам, объясняется сложностью и масштабностью стоящих перед страной исторических вызовов.

Анатолий Широкобородов,

Американский дипломат против политики США

Бывший заместитель главы миссии США в Йемене Набиль Хоури назвал организованные Вашингтоном и Лондоном бомбардировки хуситов провалом американской дипломатии и спрогнозировал дальнейшее обострение обстановки на Ближнем Востоке.

Не то чтобы его оценка стала неким особым откровением, просто до последнего времени в США было не принято критиковать решения властей о применении силы. Я уже неоднократно писал, что работа американских дипломатов сводилась к передаче указаний руководителям стран пребывания. Если же те артачились, то дипломат должен был передать ультиматум. На этом его работа (если параллельно он не работал на разведку) завершалась, дальнейшим «продвижением демократии» занимались уже военные.

В целом такой подход всех в США устраивал и за три десятилетия активного применения стал настолько привычен, что не только американские элиты, но и народ США начал воспринимать «переговорный процесс» как предоставление партнёру выбора между безоговорочным подчинением США и «гуманитарными бомбардировками» «во имя мира и прогресса». С этой точки зрения критика высокопоставленным дипломатом пусть и отставным, но не покинувшим активную политику силового решения в пользу продолжения переговорного процесса, причём даже не со сверхдержавой (вроде России или Китая), а с хуситами, которых до их успешной войны с половиной монархий Залива и помогавших им арабских и западных режимов никто в грош не ставил, является интересной первой ласточкой здравого смысла в бессмысленной среде унылого американского истеблишмента.

Но почему вдруг американский дипломат, вместо того чтобы радоваться, что проблема общения с таким сложным и неуступчивым партнёром, как хуситы, традиционно переложена с Госдепа на Пентагон, жёстко критикует администрацию, открыто указывая на то, что бомбардировки в данном случае не только не позволят достигнуть цели (к провалам американцам не привыкать), но ухудшат положение США в целом? В заявлении Хоури не употреблён термин «геополитическое положение», так что можно предположить, что он говорит исключительно о регионе, на котором специализировался, — о Ближнем Востоке и конкретно о Йемене, но в действительности агрессия против хуситов моментально привела к резкому ухудшению общего геополитического положения США и коллективного Запада.

Разберёмся по порядку.

Текущее обострение международной обстановки имело в своей основе попытку США даже не сохранить военно-политическую и финансово-экономическую систему поздневашингтонского консенсуса, предполагавшую безоговорочное доминирование Вашингтона во всех сферах международной жизни, но продлить её агонию на срок жизни нынешнего политического поколения. США не собирались преодолевать системный кризис, они лишь хотели затянуть агонию системы с тем, чтобы действующая политическая элита успела уйти в лучший мир, ничего не меняя в своих привычках, главное же, сохраняя монопольный контроль над ФРС и до конца продолжая проводить финансовую политику в интересах крупных банкиров и биржевых спекулянтов, на проценты (откаты) от которой Клинтоны/Байдены и их команда не только роскошествовали в частной жизни, но и оплачивали сохранение своего политического господства (лояльность прессы, фальсификации выборов, коррупционный контроль над партийным и государственным аппаратом).

Оказавшись под контролем политической мафии, США превратились в государство-банду и начали превращать в бандитские все союзные им режимы (что особенно хорошо видно на украинском примере, поскольку именно Киев безоговорочно, добровольно и с энтузиазмом принялся выполнять малейшие американские капризы). Будучи «лучшим учеником дракона», Украина быстрее других пробежала путь, ведущий к полной аннигиляции государственных структур и замене их традиционным для банды (мафии) силовым произволом.

Для того чтобы перед развалом собственно американской государственности успеть ограбить в свою пользу весь мир, разрушение которого и должно было продлевать агонию США, Вашингтону было необходимо показательно расправиться с «нарушителями спокойствия»: Россией и Китаем, — которые пару десятилетий назад заявили о своих претензиях на особое место в американской системе.

Подчеркну, Москва и Пекин не требовали разрушения системы, созданной США. Они лишь хотели обезопасить свои интересы и свою государственность от разрушительного влияния американской политики, для чего требовали уважать относительно небольшие приграничные зоны их исключительных экономических и политических (включая безопасность) интересов, а также закрепить за ними право на автономию в принятии решений, регулирующих правила взаимодействия в указанных зонах.

США не могли согласиться с этими требованиями по двум причинам…

Первая, очевидная: уступи одному (или двум), остальные потребуют себе того же. По этой же причине Киев отказывался признать реальную автономию Донбасса, а до этого, ещё в 90-е, выхолостил автономию Крыма. Масштабы разные, а суть одна.

Вторая, не столь очевидная, но более важная. Сохранение под контролем России и Китая зон, неподконтрольных американскому ограблению (даже если бы удалось воспрепятствовать их последующему расширению), нивелировало саму идею США как последнего бастиона гибнущей цивилизации. Только уничтожив экономику и государственность всего мира раньше, чем рухнет американская, Вашингтон мог надеяться на то, что в перспективе он сосредоточит в своих руках достаточно глобального ресурса (в процентном, а не в абсолютном исчислении), для того чтобы беспрепятственно (конкуренты уничтожены) провести реформу системы (вернее, выстроить новую на руинах старой) и вновь оказаться спасителем и лидером человечества.

Первоначальная идея — стравить Москву и Пекин, заставить их сойтись в схватке за лидерство в Евразии (без натовско-еэсовской Европы), а затем добить победителя — реализовывалась настолько откровенно, что провалилась сразу. Москва и Пекин, почуяв общую угрозу, начали быстро сближаться.

Второй вариант предусматривал быстрое поочерёдное удушение обоих. Для этого Россию предполагалось заставить воевать на Украине. Попытки предпринимались с начала нулевых, но двадцать лет, до 2022 года, Москва ловко уворачивалась, одновременно наращивая свою экономическую мощь и военный потенциал. Задача войны заключалась не в том, чтобы разгромить российскую армию при помощи ВСУ, а в том, чтобы разорвать экономические связи России с Европой, объединить в санкциях против Москвы если не весь мир, то его большую часть, разрушить российскую экономику, уничтожить финансы и вызвать социальный коллапс.

Затем аналогичным образом предполагалось расправиться с Китаем при помощи тайваньской авантюры.

Второй вариант начал проваливаться ещё в 2005 году, когда выяснилось, что захватить контроль над Украиной США могут довольно легко, а вот организовать украино-российскую войну — дело крайне сложное. Как результат, вместо того чтобы быстро разбиться о Россию, создав для США благоприятную глобальную ситуацию, предполагавшую быструю реализацию их планов, Киев на десятилетия попал на содержание Америки, став «чемоданом без ручки», который нести тяжело, а выбросить нельзя.

Тем не менее США продолжали его продавливать и таки добились разрыва российско-европейских связей в 2022 году. Только тут же выяснилось, что время, отпущенное на удушение России, уже вышло. Экономический блицкриг провалился, так как большая часть мира не только не поддержала США, но начала всячески саботировать попытки блокады России, помогая Москве обходить санкции.

Результатом экономического блицкрига стало разорение не России, а Европы. США потеряли сильного союзника. Европа всё более превращается в большую Украину, которая может существовать только за счёт военной и финансовой поддержки США. При этом США не получили серьёзных бонусов даже за счёт ликвидации европейской промышленности как главного конкурента американской. Значительная часть европейских технологий и капиталов эмигрировала из хаотизированной Европы не в США, а в БРИКС, дополнительно ослабив совокупную промышленную мощь Запада и усилив российско-китайский неформальный блок, что сразу же отразилось на общих экономических показателях: Китай — первая экономика мира, Россия — первая экономика Европы, БРИКС по всем показателям превосходит G-7, причём отрыв с каждым годом нарастает.

При этом, прикрытый Россией, принявшей на себя первый удар коллективного Запада, Китай быстро наращивал свои военно-морские вооружения, готовясь оттеснить американский флот с первого места в мире по численности и мощи и делая заявку на господство в Тихом океане. Темпы роста китайского флота таковы, что американцы больше не могут откладывать тайваньскую войну. Если они не попытаются подавить Китай до конца 2025 года, то шансов на победу у них просто не останется (даже таких призрачных, как сейчас). То есть, если США не смогут начать прокси-войну (которая рискует быстро перерасти в обыкновенную) против Китая в течение 2024–2025 гг., это значит, что они капитулировали, шансы на продление агонии США обнулились.

Но для борьбы против Китая надо выйти из состояния прокси-войны с Россией. Причём согласие удовлетворить российские требования по отводу инфраструктуры НАТО от границ Союзного государства, а теперь ещё и признания нового положения дел на Украине для США означает такую же капитуляцию. То есть заключить временный компромиссный мир они не могут. Россию надо или победить, или надёжнейшим образом сковать силами своих европейских союзников до тех пор, пока США не разберутся с Китаем. Двойная авантюра, но дела у Вашингтона совсем плохи, все его планы провалились, все дедлайны нарушены.

Легко сказать «сковать Россию на Западе», но как это сделать, когда украинский фронт без западной помощи сыплется, а Запад не в силах оперативно выделить финансы и оружие не только из-за внутренней борьбы в США и ЕС, хоть и из-за неё тоже, но в первую очередь потому, что убедил себя, что ВС РФ не смогут вести активные наступательные действия с начала осенней распутицы и до окончания весенней. Запад помог Украине дотянуть до октября и решил, что фронт должен успокоиться до конца апреля — начала мая. Вместо этого Россия начала стратегическое наступление, которое развивается по нарастающей. Территориальные приобретения пока не так велики, зато ВСУ несут всё большие потери и уже не в силах сдерживать ведущееся практически по всему фронту наступление России. Отступление ВСУ идёт всё быстрее, а фронт всё ближе к коллапсу сразу в нескольких местах. Достаточно произойти одному крупному обрушению фронта и заткнуть дыру будет очень сложно, два прорыва одновременно или с небольшим промежутком Украина в принципе не может локализовать.

Сам Киев до мая может не устоять, а западные вооружения в значимом количестве на фронт раньше не попадут. Россию требуется остановить каким-то другим способом.

Для начала ВСУ подготовили мощные оборонительные сооружения в Харьковской области и активизировали террористические обстрелы Белгорода. Идея понятна: Москва, чтобы обезопасить Белгород, начнёт наступление на Харьков, который ВСУ планируют оборонять относительно малыми силами, прячась за мощными укреплениями и, главное, навязывая уличные бои в миллионном городе. Предполагается, что России придётся снять с донецкого и запорожского фронтов значительные силы, чтобы укомплектовать харьковский фронт. Давление на донбасскую и запорожскую группировки ВСУ должно ослабеть.

Но это не решает проблему полностью. Во-первых, Россия пока отказывается атаковать Харьков в лоб, продолжая пробиваться через Донбасс в тыл харьковской группировке ВСУ. Во-вторых, как ни растягивай российский фронт на Украине, но растягивается и фронт ВСУ, а боеприпасов и техники у Украины больше не становится.

Поэтому вновь запускается польско-прибалтийский проект. Не зря Зеленский недавно летал в Прибалтику, которая ничего дать не может, ибо сама нищенствует. Зато прибалты громко вопят о готовящейся против них «российской агрессии» и не без успеха лоббируют усиление натовской группировки на своей территории. Тем же занята Польша. Швеция официально призвала свой народ готовиться к войне. Стокгольму, подавшему заявку в НАТО и окружённому странами НАТО, в регионе воевать не с кем, кроме России. Кроме того, шведы заявили о намерении отправить усиленную бригаду в Латвию.

России создают на северо-западе пока не фронт, а всего лишь военную угрозу. Но на неё тоже надо реагировать, иначе она быстро превратится в войну. Вариант напасть на Белоруссию и посмотреть, как будет реагировать Россия, постоянно лежит на столе НАТО. На прошедшей неделе поляки начали учения по развёртыванию войск на белорусской границе (легенда — зашита от России), а министр иностранных дел Сикорский (вернувшийся в польскую политику один из соорганизаторов украинского путча 2014 года) и президент Дуда «вдруг» вспомнили о Тихановской и захотели срочно с ней встретиться для обсуждения глобальных проблем.

Наращивание потенциала ВС РФ на северо-западе, достаточное для нивелирования создаваемой военной угрозы, также может происходить либо за счёт переброски войск с Украины (или из стратегических резервов), что снизит давление на ВСУ (а также ограничит возможность ВС РФ вводить в намечающиеся прорывы свежие силы, дополнительно растягивая фронт и создавая в нём новые бреши), либо за счёт новой мобилизации. И один, и другой вариант для России нежелательны, так как посылают обществу сигнал, что почти законченная война может продлиться ещё долго и потребовать гораздо больших жертв, чем предполагалось.

Однако, чтобы вся эта американская «благость» работала, сосредоточение войск в Прибалтике и Польше должно действительно производить впечатление. Между тем, по собственному признанию натовских стратегов, во всей Европе снарядов и прочих расходных материалов — на одну-две недели войны с Россией. То есть, чтобы наверняка заставить Россию беспокоиться о северо-западном направлении, надо не только собрать там ударную группировку, но и обеспечить её боеприпасами.

Это могут сделать США. Но для того чтобы выделить европейским партнёрам хоть какое-то заметное количество расходных материалов, США надо развязаться на Ближнем Востоке. Усиливающееся давление ХАМАС, «Хезболлы», а теперь ещё и хуситов на Израиль требует реагирования. Если это реагирование военное, то расходные материалы США поглощает ближневосточный конфликт, на этот же регион замыкаются и транспортные потоки. Логистические возможности США велики, но не бесконечны, тем более что Вашингтону ещё надо держать в уме близящийся Тайваньский кризис и заранее обеспечивать остров техникой и боеприпасами для большой войны. Не развязавшись на Ближнем Востоке, США не могут создать серьёзную угрозу на северо-западных рубежах России (только имитировать её).

Вот об этом, собственно, и говорит американский дипломат, когда заявляет, что, сделав ставку на бомбардировки, США ухудшили своё стратегическое положение. Напомню, что изначально с начала текущего ближневосточного кризиса Иран заявлял, что не стремится к конфликту с Израилем и США. При этом без поддержки Ирана ни хуситы, ни «Хезболла», ни тот же ХАМАС не могут эффективно воевать долгое время. Прятаться и периодически организовывать теракты могут десятилетиями, а вести полноценную войну, ставящую под угрозу существующую расстановку сил в регионе, не могут.

Поэтому для решения своих глобальных проблем США было необходимо несколько отступить на Ближнем Востоке: договориться с Ираном о том, что Вашингтон уйдёт из Ирака (это принципиально) и добьётся от Израиля снижения военной активности в Газе (это было можно только пообещать, так как без поддержки извне стороны быстро истощатся и интенсивность конфликта сама собой снизится). В ответ Иран повлиял бы на своих прокси (в том числе путём ограничения поставок вооружений им), и активность тех же хуситов также снизилась бы.

На Ближнем Востоке у местных игроков такой запутанный клубок общих интересов, противоречий, дружб, вражды и предательств друг друга, что пространство для дипломатического манёвра можно считать неограниченным. Там ни одна договорённость не бывает не только постоянной, но даже долговременной, а партнёр, только что подписавший с тобой договор о союзе, начинает думать, как тебя с прибылью продать, раньше, чем на этом договоре высохли чернила.

Так что при наличии доброй воли и минимальном профессионализме американцы действительно могли временно подморозить ненужный им сейчас ближневосточный кризис и перебросить ресурсы на более важное для них направление.

Но Вашингтон есть Вашингтон. В этом наше (и всего мира) счастье и надежда. В этом же и исходящая от него постоянная опасность. США традиционно пытаются бомбить, вместо того чтобы говорить. Они нанесли удары по хуситам и тут же объявили об их приостановке. Но это не значит, что хуситы приостановят теперь свой ответ. Возможность временно договориться и вытащить с Ближнего Востока так необходимые в других местах ресурсы резко сократилась. Наоборот, как бы не пришлось Вашингтону забыть обо всём и спасать положение на Ближнем Востоке, где он только что сделал шаг к развязыванию большой войны всех против всех (со своим непременным участием).

Стратегическое положение США ухудшилось. Времени на то, чтобы разобраться с Россией и Китаем, становится всё меньше. Ресурсы Запада тают, ресурсы Востока растут. Украина готова вот-вот рухнуть к ногам России, что вряд ли будет способствовать укреплению боевого духа европейцев и тайваньцев. А тут приходится все силы бросать на создание антихуситской коалиции.

Самое сложное — не начать войну, а закончить её. США упустили прекрасный шанс поговорить, вместо того чтобы воевать. И это далеко не первый шаг к пропасти американцев, забывших, что желаемое достигается не только пистолетом, но и добрым словом.

https://alternatio.org/articles/articles/item/128485-amerikanskiy-diplomat-protiv-politiki-ssha

О базе ВМФ в Судане

Успешная военная кампания в Сирии и стабилизация сирийского правительства, не только гарантировали России две полноценные военные базы на территории САР (не считая различных аэродромов подскока и логистических пунктов) и подняли военно-политический престиж РФ в регионе. Они создали предпосылки для полноценного возвращения России на Африканский континент, откуда Россия после развала СССР фактически ушла, бросив огромные инвестиции и создаваемые десятилетиями военно-политические позиции, на которые Москва опиралась в годы прошлой Холодной войны. Авиабаза Хмеймим стала не только форпостом России в Сирии, но и своеобразными воротами на Африканский континент, через которые проходит значительная часть военных специалистов, которые отправляются работать в различные «южные страны».

Судан стал для России своеобразной перевалочной базой, опираясь на которую было оперативно расширено военно-политическое присутствие в Центрально Африканской Республике, после чего французское влияние там резко ослабело. Произошло это еще при бывшем президенте Судана Аль-Башире, при котором тема создания военно-морской базы в Судане была впервые актуализирована и переведена в плоскость практических обсуждений. Россия с 2016-го года последовательно заключала договора о свободном заходе кораблей в порты различных государств и попутно рассматривала различные предложения по базированию кораблей, где помимо Судана были варианты с Эритреей, Египтом, Ливией и Мозамбиком, причем часть предложений инициативно выдвигались африканскими странами, которые сами были заинтересованы в российском военном присутствии. Например, Хафтар всячески предлагал России использовать Бенгази как полноценную базу ВМФ в обмен на поставки вооружений для завоевания остальной Ливии.

Стоит отметить вопрос политического прагматизма российской политики в Судане. Судан стал перевалочной базой для военных специалистов и ЧВК, но политические волнения в Хартуме и в провинции, на некоторое время вызвали в СМИ предположение, что смена власти приведет к ослаблению позиций РФ в Судане, особенно после того, как суданские военные были вынуждены поделиться частью власти с оппозицией и начали заявлять о том, что часть политических решений времен правления Аль-Башира будет пересмотрена.

Но в конечном итоге, армия по-прежнему осталась одной из главных, если не главной силой в Судане, что и обеспечило не только сохранение позиций РФ существовавших при Аль-Башире, но и к созданию новой военной базы на побережье Красного моря. Вопреки ожиданиям, позиции РФ не ослабли после свержения Аль-Башира, а наоборот – укрепились. Важно понимать, что военная верхушка Судана в значительной степени поддерживается Саудовской Аравией и ОАЭ. Судан предоставляет свои войска для войны в Йемене, а монархии Персидского залива подпитывают бюджет Судана многомиллионными трансфертами. Уже после свержения Аль-Башира, ОАЭ и Саудовская Аравия анонсировали пакет помощи в 3 млрд. долларов для стабилизации ситуации в Судане, которым тогда управлял чисто военный совет, возглавлял который один из генералов руководивший суданским контингентом в Йемене.

Наличие базы в Судане, позволит России усилить свое влияние в Красном море и в районе Африканского Рога. Спектр ее задействования потенциально весьма широк – от обеспечения операций против морских пиратов у побережья Сомали до обеспечения выходов в Индийский океан кораблей Черноморского и Тихооеканского флотов при дальних походах. Кроме того, теперь завоз военных грузов в Судан для дальнейшего траффика в другие африканские страны, может осуществляться не только воздухом, но и морем.

Разумеется, США так просто уступать не намерены, поэтому еще в 2019-м году Африканское Командование Армии США настаивало на более чем двукратном увеличение финансирования операций в Африке и смене приоритетов с уходом от борьбы с терроризмом как основном цели AFRICACOM к борьбе против роста влияния Китая и России как основных соперников США на африканском континенте. США уже сейчас ведут интенсивную медийную кампанию в СМИ направленную против российского военного присутствия в Ливии, Судане, ЦАР и Мозамбике, развивая нарратив о том, что «Российское военное влияние дестабилизирует Африку».

При этом скромно умалчивается о том, что на территории Африки у США развернуты десятки военных баз, пунктов снабжения и логистических пунктов. Себя США естественно позиционируют как гарантов стабильности континента, хотя практика безудержного приложения американского гегемонии к Африке после окончания Холодной войны, не демонстрирует сколь-нибудь существенных успехов США в обеспечении стабильности в Африке. Собственно, именно поэтому, многие африканские страны смотрят отнюдь не в сторону Вашингтона, а в сторону Китая, который готов предоставлять серьезные экономические инвестиции (наиболее ярко это проявляется в Замбии) и России (наиболее ярко это проявляется в ЦАР), которая готова предоставлять готовые решения в сфере безопасности.
Выводы.

Успешная реализация проекта с базой в Судане, скорее всего откроет для России новые возможности по расширению военно-политического влияния в восточной и центральной Африке. И я бы предположил, что это далеко не последний объект такого рода, который появится в распоряжении России в ближайшие годы, благо даже сейчас Россия имеет возможность выбирать из поступающих в ее адрес предложений развернуть свою военную базу в той или иной стране.
______________

https://colonelcassad.livejournal.com/6366603.html

(немножко-множко ускоренное мнение Гоблина (ака Дмитрий Пучков)

____________________________________________________________

Ситуация на фронте: взгляд оптимиста

Да извинят меня читатели, но в начале материала мне придется выступить в роли Капитана Очевидность, напомнив несколько почти не знающих исключений аксиом.

1. В ходе военных действий имеющая превосходство сторона наступает, а более слабая обороняется. Не буду повторять заезженный постулат о необходимости трехкратного превосходства для успешного наступления — родился он, скорей всего, в Первую мировую, когда действительно «щит» оказался куда прочнее «меча». В целом же в военной истории трехкратное превосходство удавалось заполучить весьма редко. Тем не менее необходимость наличия преимущества над противником для наступления (если не в количестве, то в качестве войск и командования) очевидна.

2. Оборона, тем более на подготовленных рубежах, преимущество противника значительно нивелирует, заставляет его нести куда более значительные потери.

3. На войне, как и во всем остальном, практически никогда не удается сделать все задуманное строго по ранее намеченному плану, неизбежны «сложности», проблемы и необходимость вносить коррективы, иногда кардинальные, по ходу дела.

4. В любой борьбе сложно избежать ошибок и неудач когда локальных, когда весьма серьезных. Если противник достаточно грамотен и мотивирован, ответные выпады весьма вероятны.

5. Поэтому риск на войне неизбежен, любое серьезное решение связано с риском. С другой стороны, кто не рискует, тот и не побеждает. Излишняя осторожность может лишить победы и дорого обойтись в будущем. Найти оптимальный баланс — в этом и состоит искусство военачальника.

6. Следует всячески избегать того, к чему тебя подталкивает, тем более провоцирует противник, а также никогда не поддаваться эмоциям, сохранять холодную голову, хотя порой это сделать крайне тяжело.

7. И наконец, классическая цитата Сунь-Цзы: «Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает».

8. Ну и еще одно знаменитое высказывание прусского военного теоретика генерала Карла фон Клаузевица: «Война есть не что иное, как продолжение политики с привлечением иных средств». И действительно, все войны ведутся с политическими целями, более того, в любом военном решении всегда присутствуют политические соображения, хотя военным это часто не нравится.

После такого небольшого «ликбеза» рассмотрим происходившее в ходе СВО в течение последних месяцев. Войска РФ, имея неоспоримое преимущество над противником в технике и огневой мощи, но заметно уступая ему в живой силе, медленно проламывали его оборону в Донбассе, практически прекратив активные действия на других направлениях.

Избранная тактика перемалывания противника делала его потери, согласно оценкам всех экспертов, на порядок выше российских, но темпы продвижения (несколько километров в неделю, и то не везде), конечно, «удовлетворительными» считать было нельзя.

Очевидно, стратегический замысел состоял в обескровливании ВСУ и переходе в решительное наступление в энный момент, наиболее подходящий с военной и политической точки зрения. По мнению экспертов, ближе к началу зимы.

Но и противник нашел известное «противоядие»: в «первую линию» под удар российских войск подставлялись имеющиеся практически в неограниченном количестве неподготовленные мобилизованные, а кадровый состав и техника сохранялись в оперативном тылу. Одновременно при помощи Запада в глубоком тылу готовились стратегические резервы.

Следует признать, запас суггестивной прочности у ВСУ, да и в целом в украинском обществе, оказался больше, чем можно было рассчитывать. Это, а также, конечно, самые жесткие репрессивные меры стало причиной того, что, несмотря на отдельные эпизоды, развала фронта и тыла не произошло.

Тем не менее этот запас не мог быть вечным, что понимали и в Киеве. Для поддержания духа нужны были реальные боевые успехи, показывающие перспективность продолжения борьбы, того же требовали западные «партнеры», обусловливая этим продолжение военной помощи.

И логично для российского командования было (п.2) в такой ситуации, как в Курской битве, отдать противнику инициативу, получить возможность перемолоть его лучшие войска (а не мобилизованных резервистов) в «чистом поле», а не выковыривая из укрепрайонов, тем паче что при преимуществе российских войск в авиации и артиллерии ВСУ могло только давить «массой» живой силы и техники.

Под Херсоном такая тактика сработала, ВСУ понесли колоссальные потери в элитных частях при минимальных тактических успехах. А вот на Харьковском направлении противнику сопутствовал успех (п.4), что привело к тому, что затем инициатива по всему фронту перешла к ВСУ.

Конечно, не буду утверждать, что уход из Харьковской области изначально была пресловутым «хитрым планом», но вспомним и п.3, ведь к исходу вторых суток украинского контрнаступления возникло ощущение, что проблема «купирована»: под Купянск начали прибывать подкрепления и наносить очень мощные удары, в украинских пабликах началась паника, что там ад и ВСУ заманили в ловушку.

Но утром следующего дня стало известно, что российские войска отходят, причем отдавая районы, защищать которые вроде бы были все возможности. И не был ли тут п.7?

Внезапный успех поставил перед украинским руководством во всей полноте п.5: поражение противника, явные признаки растерянности и дезорганизации открыли вроде бы уникальное окно возможностей углубить свой успех, радикально улучшить оперативную ситуацию, вплоть до вынуждения России искать мира на неких приемлемых для Киева условиях.

А дать российским силам прийти в себя, отказаться от попыток развить успех ради сохранения имеющихся резервов для обороны, по сути, с учетом той подготовки, которую ведет Россия, означает лишь отсрочить неизбежный итог.

Опять же, и помощь от Запада в этом случае, как рассчитывают на Банковой, должна политься рекой. Ну и украинская общественность «трусливой» остановки успешного контрнаступления просто не поймет, а может, и начнет осознавать, что локальный успех, даже такой крупный, как был на Харьковщине, коренного перелома не несет.

В общем, ВСУ нужно продолжать наступать, а значит, снова вступает в силу п.2, что мы и видели в течение последующих двух недель. Правда, относительно серьезные атаки имели место в районе Северского Донца, но и они принесли противнику лишь тактические успехи, давшиеся противнику ценой большой потерь.

На Херсонском направлении, по словам военных, почти ежедневные атаки относительно небольшими силами, с нулевым результатом и тяжелыми потерями у атакующих.

Больше же всего было виртуальных наступлений, когда по разным каналам, причем больше по российским, разгонялась информация о мощном наступлении ВСУ на том или ином участке сегодня-завтра, но дело ограничивалось совсем уж слабыми демонстрациями (но также приводившими к потерям).

Возможно, цель была в дезориентировке российского командования, но и политическая задача демонстрации сохранения инициативы у ВСУ просматривалась четко, при этом вполне возможно, что руководство ВСУ, осознавая возможные последствия, занималось «чиновничьим саботажем», когда указания начальства, с которыми чиновник не согласен, выполняются «вполруки».

Но тут последовали известные решения 20–21 сентября, и мотивация для самых активных действий у Киева выросла многократно (помимо политических моментов, очевиден и сугубо военный): нужно попытаться «успеть» чего-то достичь, бросив на это все наличные силы, пока на фронт не начнут прибывать российские подкрепления.

Причем произойти это может куда быстрее, чем ожидается: уже с прибытием в часть мобилизованные могут заменить собой и высвободить для отправки на фронт и доукомплектования воюющих частей имеющийся личный состав, ныне несущий гарнизонную службу.

Т. е. снова п.2, притом что спешка, «пожарные решения» могут обойтись украинским силам очень дорого, тем более что это для российского командования вполне ожидаемо.

Сразу скажу, уверен, решения российского руководства, по крайней мере в чисто военной части, таковыми не были, и даже «планом Б» на случай неблагоприятного развития событий.

Об их необходимости говорилось давно и много, более того, они абсолютно вытекают из шедших мероприятий по подготовке следующего этапа кампании. План мобилизационных мероприятий всегда делится на до официального объявления мобилизации и после.

И обратимся к п.6. Начиная с конца июля противник откровенно провоцировал российское руководство, причем именно на то, чего от него ждет и российская патриотическая общественность. Скажем так, на «интенсификацию» СВО.

Атаки на Крым, массированные обстрелы городов Донбасса, наконец теракт в Москве, жертвой которого стала Дарья Дугина, — всё это были откровенные провокации Кремля на «резкую реакцию», за которыми, когда они не сработали, последовало масштабное контрнаступление ВСУ.

Логика тут может быть только одна — заставить Россию «поторопиться», приступить к запланированным действиям до того, как они будут полностью подготовлены или когда для них наступит наиболее благоприятный момент (обычно к такому моменту и приурочивается завершение подготовки).

Возможно, отчасти это и удалось, см. п.3, но в любом случае, конец сентября — это не начало августа, а главные политико-экономические условия для активизации должны созреть с началом зимы, теперь до неё совсем немного, а до отопительного сезона тем паче.

С военной же точки зрения ближайшие перспективы ВСУ выглядят, несмотря на нынешнюю «бодрость», весьма печально. Несмотря на используемую тактику и «неисчерпаемый» людской ресурс, потери кадрового, командного состава также весьма велики и в разы превосходят российские, да и вероятность морального надлома сбрасывать со счетов нельзя.

Авиация, которой ВСУ располагали на начало СВО, выбита практически полностью. Показательно, что из четырех видов боевых самолетов (Су-24, Су-25, Су-27 и МИГ-29) и ударных вертолетов Ми-24 ныне в сводках фигурируют лишь «бюджетные» Су-25 и МИГ-29, которые СССР обильно поставлял своим союзникам.

То, что еще летает (не более нескольких десятков единиц), это и есть собранный по всей Восточной Европе авиахлам, когда из нескольких машин собирается одна. Недавно появилось фото, на котором авиатехники копошатся с облезшим Су-25 в раскрасе ВСУ начала нулевых — то ли разбирают на запчасти, то ли, наоборот, пытаются сделать способным совершить несколько вылетов.

Очевидно, что, даже если с осторожностью относиться к сводкам российского Генштаба, по бронетехнике у украинской армии ситуация также крайне тяжелая.

На видео последних боев преобладают образцы, поставленные Западом после начала СВО, т. е. советский «запас» Украиной в массе своей потерян в ходе боевых действий. Объемы же западных поставок, которые были весной — в начале лета, далеко не те, которые бы могли их компенсировать.

Аналогичная ситуация с артиллерийскими системами (ствольными и реактивными) и боеприпасами к ним. Советские образцы почти исчезли из фронтовых сводок. По имеющейся информации, основная причина, помимо боевых потерь, — исчерпание советского запаса боеприпасов.

Правда, в последние недели они вновь замелькали в относительно небольших количествах, но это как раз может говорить о том, что Киев бросил в дело всё, включая оставленное на черный день.

С этим связан приоритет, который Запад отдал поставкам Украине артиллерийских систем. Они, скажем прямо, хороши, но и их относительно немного, причем и они выбывают из строя как по боевым, так и «небоевым» причинам — их ресурс не рассчитан на столь интенсивное использование. Плюс они весьма чувствительны к квалификации персонала.

Особо нужно сказать о ПВО. Эти системы также несут потери (Генштаб ВС РФ регулярно рапортует об их уничтожении), но, главное, запас советских ракет к ним также не бесконечен. Видимо, в силу их значимости и дороговизны поставлять их Запад и вовсе не спешит.

Появилась информация, что уже прибыли норвежские комплексы NASAMS, близкие по характеристикам к «Букам», но и их очень мало для такого крупного ТВД, они способны прикрыть только его отдельные участки.

А как может измениться оперативная обстановка, если российские ВКС получат режим «чистого неба» над большей частью территории Украины, понятно. К тому же на глазах возрастает интенсивность использования российскими силами БПЛА, а это, помимо прочего, может резко ускорить процесс исчерпания советских запасов ракет ПВО.

Что же касается наращивания новых поставок, на что у Киева главная надежда, то из первых уст, по признанию генсека НАТО Йенса Столтенберга: «Нужно понимать, что отправленное нами Украине — это то, что было в наших резервах. И сейчас их почти не осталось». Поэтому он призывает нарастить производство оружия. Но это в лучшем случае многие месяцы.

Действительно, в пакетах американской и прочей помощи бронетехники давно нет вовсе. Днями как о событии было сообщено о договоренности Германии и Словении относительно поставки последней Украине 28 находившихся на хранении советских танков Т-55 (принятых на вооружение в 1958 году), пусть и модернизированных.

Т. е. «с миру по нитке» собирают весь хлам. Из артсистем фигурируют только 105 мм гаубицы, по боевым характеристикам не идущие ни в какое сравнение со 155 миллиметровыми М 777.

Практически перестали мелькать во фронтовых репортажах и «легендарные» «Джавелины», как и их аналоги. Известно, что США из примерно 20 тыс. имевшихся поставили Украине 7 тыс. Еще в июне «сонный Джо» самолично посетил фирму-производитель, и её директор в лучших советских традициях пообещал в будущем году довести производство до 2 тыс.

Западные СМИ сообщают, что на восполнение поставленных Украине боеприпасов к 155-мм гаубицам уйдет 3,5 года. И т. д. и т. п.

Так что можно рассчитывать, что ВСУ могут остаться «голыми и босыми» как раз к тому моменту, когда Российская армия выйдет в зоне боевых действий на «пик формы». Но легко, конечно, все равно не будет.

Дмитрий Славский,