АРМИЯ РОССИЯ

Есть у китайцев такое меткое выражение — бумажный тигр. Это когда видимость значительно отрывается от реального положения дел. Украинское агентство УНИАН опубликовало сравнительный анализ военных возможностей НАТО и РФ, проведенный польским телеканалом TVN24. Из его выкладок следует, что НАТО по своим возможностям кроет Россию, как слон моську. Взять хотя бы военные бюджеты: 950 млрд долл. в год у альянса и менее 90 млрд долл. у России. Или по общей численности вооруженных сил: 3,5 млн у НАТО и 766 тыс. у РФ. Словом, на бумаге выходит, что Североатлантический альянс превосходит РФ абсолютно по всем статьям. Но так ли это в действительности? В конце концов, на бумаге Украина на февраль 2014 года по числу солдат и техники являлась шестой армией мира. Однако она почему-то оказалась разгромлена донецким ополчением, отрядами которого командовали бывшие музыканты, артисты самодеятельных театров, камнетёсы и один исторический реконструктор.

Если свести все основные показатели армий стран, входящих в альянс, в одну электронную табличку, то картина открывается несколько иная. На первый взгляд формально все правильно. В блок входят 28 стран с суммарным населением 888 млн человек. У них на всех имеется 3,9 млн солдат, более 6 тыс. боевых самолетов, около 3,6 тыс. вертолетов, 17,8 тыс. танков, 62,6 тыс. всевозможных бронемашин, почти 15 тыс. орудий, 16 тыс. минометов, 2,6 тыс. установок залпового огня и 302 боевых корабля основных классов (включая подводные лодки). Но фишка в том, что все перечисленное вовсе не есть НАТО, потому упомянутый расчет сильно отдает шулерством.

Взять, к примеру, Францию. Ее вооруженные силы часто включают в общий баланс. При этом оставляя за кадром тот факт, что эта страна давно вышла из военной структуры Блока и даже в самом идеальном случае поддержит его только парой «сданных в аренду» корпусных штабных основ. Т.е. из общих цифр сразу пропадают 64 млн населения, 654 тыс. солдат и офицеров, 637 танков, 6,4 тыс. бронемашин и так далее. Казалось бы, мелочь. Подумаешь, даже без 600 французских пушек у НАТО остается еще 14 тыс. стволов. Это так, если не учитывать, что подавляющее большинство перечисленного оружия находится в основном на складах и базах хранения. У Украины тоже числилось более 2,5 тыс. всяких танков. Но когда дело дошло до войны, выяснилось, что реально боеготовых из них примерно 600, и еще в относительно реальные сроки из оставшихся в строй можно поставить в самом идеале «плюс столько же». Остальные — хлам. Не стану спорить. Надеюсь, в Германии (858 ОБТ и 2002 ББМ) или в Испании (456 ОБТ и 1102 ББМ) за складским имуществом следят лучше украинцев. Но сути это не меняет.

Сведенные в таблицу цифры вообще показывают поразительный результат. На бумаге у НАТО есть 55,6 тыс. (62 тыс. минус 6,4 тыс. французских) всевозможных боевых бронированных машин. Из них 25,3 тыс. — в США, из которых 20 тыс. стоят на складах долговременного хранения! Впрочем, ладно бы американцы. Выясняется, что наибольшее количество «запасов» ББМ — 11,5 тыс. шт. — сосредоточено на складах в странах, имеющих армии численностью менее 100 тыс. человек. Например, член НАТО — Болгария — содержит вооруженные силы всего 34.970 человек, а в наследство от Варшавского договора ей досталось 362 танка и 1596 ББМ. Так что на складах стоят там они практически все.

Аналогичная картина в Чехии. Армия — 17.930 человек, а на бумаге «имеется» 175 ОБТ и 1013 ББМ. В общем, даже если не вдаваться в сложности логистики, снабжения запасными частями и заведомую невозможность, скажем, развернуть танковый батальон на основе советских Т-72 из каких-нибудь британских резервистов, все равно выходит, что практически все цифры по бронетехнике и артиллерии можно смело делить на четыре. Из 17,8 тыс. танков «остаются» 4,45 тыс., причем из них лишь половина находится «в войсках» и точно на ходу. Вторая половина еще на складах под толстым слоем солидола, на удаление которого требуется заметное время. Для справки: Украине для развертывания армии потребовалось 4 месяца. Да и то практически в идеальных условиях, когда ей никто не мешал.

Впрочем, Украина наглядно продемонстрировала и другой ключевой момент. Армия это нечто большее, чем простая совокупность людей, автоматов, танков и бронемашин. Армия, прежде всего, является структурой. Так вот, в структурном смысле к НАТО относятся не все национальные ВС стран-участниц, а лишь примерно треть из них. Причем эта треть тоже делится на три очень разные категории. Примерно 15% формирований (т.е. 15% от тех 30% национальных армий, которые «приписаны к альянсу») являются так называемыми «Силами первоочередного задействования» (RNF). Они содержатся по штатам в 75-85% от военного времени и готовы приступить к выполнению боевой задачи в течение 7 суток с момента получения приказа. Еще 25% содержатся в категории «оперативной готовности» (60% от штата) и могут быть использованы через 3-4 месяца. Остальные 60% частей требуют не менее 365 суток на приведение себя в боевую готовность. Все прочие войсковые подразделения стран-участниц содержатся по штатам, предусмотренным их национальными военными программами. Учитывая непрерывное сокращение военных бюджетов, многие из них стали, по советской терминологии, «кадрированными».

В самую первую очередь это касается восточноевропейских государств. Если из 3,6 млн действующей армии отнять 1,5 млн американцев, а также 350 тыс. французов, то остается 1,75 млн штыков. Из которых на Германию, Великобританию и Италию приходится всего 654,3 тыс. человек. Греческую и испанскую армию (156,6 и 128,2 тыс. чел. соответственно) с уверенностью «можно не считать». Равно как под большим сомнением оказывается армия Турции (510 тыс. человек). В свете последних газовых и военных соглашений Стамбул вряд ли пожелает проявлять евроатлантическое единство. Вот так и выходит, что, кроме 100 тыс. «польских штыков», остальные полмиллиона солдат выставляют 19 государств с размером собственной армии от 73 тыс. (Румыния) до 4700 человек (Эстония). Ах, да, еще важно не забыть ВС Люксембурга в составе 900 человек!

Так уж получилось, что «старое» НАТО в лице первых 12 государств слишком переусердствовало в самопиаре. Когда-то истории глянцевых буклетов на самом деле отражали действительность. В 1990 году, после падения Берлинской стены, только один бундесвер имел 7 тыс. танков, 8,9 тыс. бронемашин, 4,6 тыс. орудий. Плюс на территории Германии базировались 9,5 тыс. американских танков и 5,7 тыс. их же БМП и БТР, 2,6 тыс. артсистем и 300 боевых самолетов. Теперь ничего этого на немецкой земле нет. Практически все покинули Германию. В 2016-м домой уедет последний британский солдат. Из всех американских сил остались две бригадные основы без людей и техники и менее 100 самолетов. А собственные размеры бундесвера сократились до 185,5 тыс. человек. Это в 2,5 раза меньше турецкой армии по людям, в 5,2 раза меньше по ОБТ, в 2,2 раза меньше по ББМ. Как говорят в Одессе — вы будете смеяться — но на складах в Польше танков и бронемашин стоит больше, чем в Германии! У поляков 946 ОБТ и 2610 ББМ против 858 и 2002 у немцев.

Ирония в том, что все восточноевропейские и прибалтийские государства стремились в НАТО, прежде всего, чтобы оказаться под оборонительным зонтиком США, Германии, Великобритании и Италии. В первую очередь, чтобы получить возможность самим не нести обременительные военные расходы. Ибо оборона — это всегда очень дорого. Уже к началу нулевых сложилась парадоксальная ситуация. Всего в альянс входят более двух десятков стран, но обороноспособность блока продолжает держаться на мечтах о военном могуществе Германии на суше и Великобритании на море. К примеру, рост агрессивности риторики и поведения руководителей некоторых государств Прибалтики по сей день основывается на убеждении, что, «если что», защищать, скажем, Вильнюс, примчатся все восемь сотен немецких «Леопардов».

За кадром остаются кардинальные перемены, произошедшие в НАТО за минувшие 15 лет. Брюссель почти открыто признает: имеющихся у альянса сил и ресурсов хватит лишь на две категории задач. На ограниченное участие в гуманитарной операции (т.е. без войны совсем) и операции по обеспечению режима эмбарго. Да и то, во втором случае — только по отношению к небольшой и слабой стране, а вовсе не России. Даже такие задачи, как эвакуация гражданского населения, поддержка контртеррористической операции и демонстрация силы, уже не являются возможными. Как ввиду ограниченности собственных сил, так и в свете неприемлемо высокого уровня потерь. А задачи класса «операция по урегулированию кризиса» и «обеспечение немедленного вмешательства» вообще находятся за пределом возможностей блока. От слова совсем.

Да, в прошедшее десятилетие НАТО участвовало во множестве военных операций. Ирак. Афганистан. Ближний Восток. Но в реальности везде воевали, прежде всего, США. Силы НАТО только «присутствовали». Причем делали это хитро. Германия и Великобритания, конечно, отправляли в Афганистан некоторые небольшие подразделения, но в первую очередь они эти войны, что называется, отдавали на аутсорс! Т.е. платили деньгами литовцам, латышам, эстонцам, чехам, полякам и прочим «партнерам», чтобы те могли отправить «на войну» какие-нибудь собственные контингенты. Там рота, тут взвод, здесь батальон, вот и набралось мала-мала солдат для выполнения боевых задач ВМЕСТО немцев и британцев.

В этом нюансе и кроется ответ на вопрос, с каждым днем все больше возмущающий украинцев. Почему США и НАТО так много вкусняшек обещали прошлой зимой, а Нэнька до сих пор воюет в полном одиночестве? Все просто. Потому что на бумаге НАТО есть, а в реальности его уже практически нет. Вообще. Можно ли былое могущество возродить? Безусловно, можно. Но лишь ценой снижения европейского уровня жизни процентов так на 20-25.

Повторюсь, армия — это очень дорого. Армия ничего не производит, зато очень много проедает. Как в прямом смысле, в виде бюджетных денег на ее содержание, так и опосредованно, в виде отрыва людей от работы в гражданском секторе, следовательно, превращения их из плательщиков налогов в налогопроедателей. Европейским странам такой вариант не интересен ни разу. Младонатовцы так вообще стремились в альянс именно для того, чтобы за свою армию не платить, чтобы их защищала чужая. Немецкая там или какая-нибудь португальская. А португальцам совершенно не интересно отказываться от своего бутерброда с маслом, чтобы идти защищать какую-нибудь Прибалтику, которую не любой европеец даже на карте сразу сможет правильно показать.

Пора бы этот нюанс современных реалий наконец понять. И в Прибалтике, и на Украине. Тигр НАТО, он еще пока большой и красивый, но уже давно бумажный. И озабочен этот тигр в первую очередь собственными внутренними проблемами. Остальные служат лишь основой для красивой риторики на телекамеры.

Пруф: http://regnum.ru/news/2077970.html

Сирийская армия в Латакии подверглась обстрелу с турецкой стороны

На северо-западе сирийской провинции Латакия турецкие 

вооруженные силы начали обстрел из артиллерийских 

орудий представителей армии Сирии.

Теперь "тупой лживый мудак" уголовно наказуемо: Суд признал Яшина* виновным в распространении фейков об армии

Страна, которой небыло

Страна, которой не было. Особенности украинской политической географии

История знает два периода «украинской независимости». Первый – после распада Российской империи, в годы Гражданской войны и тотального политического хаоса, а второй – после распада Советского Союза. Оба периода связаны с войнами и трагедиями, с «внешним управлением» и тотальным экономическим кризисом. Но современный киевский режим нуждается в политических мифах, которые бы подкрепляли проект «Украина», содействовали бы конструированию украинской политической идентичности как антипода идентичности российской.

Один из краеугольных столпов господствующей на Украине идеологии – миф о древности украинской цивилизации. Да, именно так, украинцев выделяют не просто в отдельный народ, а в целую цивилизацию, которая по своей древности может спокойно конкурировать со строителями египетских пирамид или вавилонских зиккуратов. Приписывание лишних тысячелетий своим народам – очень распространенное на постсоветском пространстве явление. Оно типично для небольших или играющих второстепенную роль в мировой политике и культуре народов, которым хочется потешить так национальное самосознание. Когда не ясно будущее и нечем похвастать в настоящем, остается вспоминать великое прошлое. Или придумать его, если его не было.

Проект «Украина» появился чуть более столетия назад по инициативе военно-политических кругов Австро-Венгрии. В Вене очень боялись усиления Российской империи, а главное – распространения влияния Санкт-Петербурга на славянский мир Восточной и Южной Европы. Империя Габсбургов в значительной части состояла из славянских – польских, чешских, словацких, хорватских, словенских, сербских, русинских земель. Естественно, что австро-венгерское руководство было обеспокоено растущим самосознанием славян, панславистскими настроениями, перекликавшимися с симпатией к Российской империи. Поэтому одной из главных задач Австро-Венгрии на долгие годы стало идеологическое противостояние России в борьбе за умы славян Восточной Европы. Конструирование украинской идентичности играло в этой идеологической борьбе далеко не самую последнюю роль. Австро-венгерское руководство рассчитывало, что создав украинскую нацию, оно сможет расколоть русское население Малороссии и, тем самым, посеять смуту на западных границах Российской империи.

Как известно, ключевую роль в разработке проекта «Украина» сыграл профессор Михаил Грушевский – уникальный человек, который умудрился получить образование и работать в Российской империи, верой и правдой послужить интересам Австро-Венгрии, затем побывать председателем Украинской Центральной рады и академиком Академии наук СССР. Уже этот беглый обзор жизненного пути Грушевского показывает, что он был не только и не столько ученым, сколько идеологическим и политическим авантюристом, способным очень оперативно и незаметно для окружающих поворачиваться туда, куда дует ветер перемен. Грушевского, кстати, даже не расстреляли в годы сталинских репрессий – он успел умереть естественной смертью в 1934 году, в статусе советского академика. Незадолго до смерти Грушевского, правда, арестовали, но вскоре освободили, а вот всех его коллег и учеников тогда же репрессировали. Не правда ли странное совпадение?

В конце XIX века в Австро-Венгрии приняли решение создать из местного русского населения, проживавшего в Галичине и Закарпатье, новый народ – рутенов или русинов. Это было не так просто, поскольку русское население тяготело к России, исповедовало православие и не очень доверяло австрийскому правительству. Поэтому австро-венгры начали с того, что просто подкупили часть русской интеллигенции. Оказался среди подкупленных и Грушевский.

В 1890 году Михаил Грушевский окончил историко-филологический факультет Киевского университета, получив золотую медаль за работу «Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV в.». В 1894 году он защитил магистерскую диссертацию «Барское староство. Исторические очерки», и в том же году, 28-ми лет от роду, получил приглашение в Львовский университет – австро-венгерское правительство любезно предоставляло Михаилу Грушевскому университетскую кафедру и солидное жалованье. Кафедра всеобщей истории со специальным обзором истории восточной Европы, которую возглавил Грушевский, была открыта специально «под него» и создавалась с одной единственной целью – для псевдонаучного обоснования инаковости славянского населения юго-западных окраин Российской империи, подчеркивания их отдельной от России истории и необходимости особого политического пути. Молодой историк, еще вчера получавший награды в российском Киевском университете, благополучно «переобулся» и упоенно занялся конструированием нового народа – украинцев. Кстати, именно Грушевский стал автором и самого слова «Украина», которым должны были обозначать теперь юго-западную часть Российской империи.

Российская контрразведка доносила, что австро-венгерские спецслужбы снабжают Михаила Грушевского щедрым финансовым вознаграждением, которое он тратит как на личные нужды, так и на создание и деятельность украинских национал-демократических организаций. Примечательно, что в начале ХХ века профессор Львовского университета Грушевский, будучи австрийским подданным, начинает постоянно наведываться в Российскую империю – в города Малороссии. Очевидно, что его главной задачей становится создание в малороссийских городах антироссийских националистических организаций. Не повлияло на визиты Грушевского и начало Первой мировой войны, в которой Австро-Венгрия выступила в союзе с Германией против России.

Во время очередного визита в Киев в 1914 году Михаил Грушевский был арестован. Его сослали в Симбирск, затем в Казань, но Грушевскому удалось расположить к себе либерально настроенную часть российской элиты, которая просила за него и, в конце концов, Грушевскому разрешили жить в Москве. Пока русские солдаты сражались против австро-венгерских войск, в «белокаменной» жил и прекрасно себя чувствовал австрийский подданный Михаил Грушевский, который еще и несколько пропагандистских произведений успел написать. Когда в России произошла Февральская революция, Грушевский уехал в Киев, где еще 4 (17) марта 1917 года было объявлено о создании Центральной рады Украины, а 7 (20) марта ее председателем заочно был избран Михаил Грушевский. 14 (27) марта Михаил Грушевский, вернувшись из Москвы, сразу же включился в работу Центральной рады.

Здесь мы переходим к одному из самых интересных аспектов истории проекта «Украины» - картографическому. Проект «Украина» начал разрабатываться в Австро-Венгрии за несколько десятилетий до Февральской революции, но четких границ «Украины» никто обозначить не мог. Поскольку Галиция и Закарпатье входили в состав Австро-Венгрии, естественно ни о каком украинском государстве на этих территориях речь идти и не могла. Поэтому под Украиной понимали исключительно земли Малороссии. Грушевский и Центральная рада потребовали передать под автономное управление территории бывших Киевской, Черниговской, Подольской, Волынской и Полтавской губерний Российской империи, то есть – собственно Малороссию. Эта территория с трех сторон была окружена землями Российской империи, поэтому, как казалось, не представляла для России серьезной угрозы. Однако, затем аппетиты Центральной рады стали стремительно расти. Так, раздались голоса в поддержку украинизации Черноморского флота и даже части кораблей Балтийского флота, получила популярность идея создания украинской национальной армии. Затем Центральная рада стала требовать распространения автономии на Слобожанщину, Новороссию и Кубань.

28 июня (11 июля) 1917 года в Киев прибыла делегация Временного правительства России во главе с Александром Керенским и Ираклием Церетели. Было подписано соглашение, составленное на основе взаимных уступок. Рада отказывалась от претензий на Новороссию, Слобожанщину и Кубань, а Временное правительство признавало раду верховной властью на Украине и соглашалось с автономией Украины. Это был достаточно опрометчивый шаг со стороны Временного правительства, развязавший руки украинским националистам в дальнейшем. Когда 25 октября (7 ноября) 1917 года в Петрограде произошла Октябрьская революция, Центральная рада среагировала на это событие очень оперативно. Уже 29 октября (11 ноября) 1917 года Генеральный секретариат Центральной рады распространил свою власть не только на территорию украинской (малороссийской) автономии, но и на Холмскую губернию, губернии Новороссии (Харьковская, Херсонская и Екатеринославская губернии), часть Таврической губернии, Курской и Воронежской губерний.

Так открыто обозначились претензии идеологов и практиков «украинства» не только на малороссийские земли, но и на все сопредельные земли Юго-Западной России. Казалось бы, какое отношение имеет Малороссия к Новороссии? Земли Новороссии были освоены Российской империей и вошли в ее состав в результате побед над Крымским ханством и Османской Турцией. Помимо малороссов, в Новороссии были компактно расселены великороссы, греки, сербы, валахи, арнауты, болгары, немцы и представители многих других народов. Без России земли Новороссии так и оставались бы в составе Крымского ханства. Тоже самое относилось и к Таврической губернии. Что касается Холмской губернии, то она вошла в состав Российской империи в результате раздела Речи Посполитой. То есть, опять же, вхождение губернии в состав российского государства не имело никакого отношения к гипотетической «прото-Украине».

Фактически Центральная рада в 1917-1918 гг. выполнила полностью предательскую роль по отношению к России, воспользовавшись политическим кризисом и войной. Именно на эту роль и готовили украинских националистов их австро-венгерские и германские хозяева. Не зря начальник штаба командующего Восточным фронтом генерал-майор Макс Гофман в 1919 году заявил, что именно он создал Украину для того, чтобы иметь возможность заключения мира хотя бы с частью России. И это действительно было так. Проект «Украина», зародившийся в Австро-Венгрии и затем горячо поддержанный Германией, создавался именно для развала российского государства и отсечения благодатных и важных в стратегическом отношении юго-западных земель.

В Вене и Берлине мечтали о плодородных землях Малороссии, черноморском побережье, тех ресурсах и богатствах, которые стали бы доступными в случае либо оккупации юго-западной части России, либо подчинения ее своим интересам через создание марионеточного правительства. Еще перед Первой мировой войной во Львове – этой цитадели проекта «Украина» - была опубликована «Коротка географія Україны» Степана Рудницкого. В ней приводился обширный перечень «украинских» земель, которым могут позавидовать даже современные теоретики «украинства». К Украине Рудницкий относил Малороссию, Новороссию, Крым, Слобожанщину, Кубань, Приазовье и даже западное побережье Каспийского моря. В немецком генеральном штабе украинскую территорию расширили до Поволжья и включили в нее даже Оренбург с окрестностями и Кавказ.

Однако в действительности немецкому командованию независимая Украина была не нужна. Под контролем немецких оккупационных войск была создана Украинская держава Павла Скоропадского, которой даже создали свою «армию» - дивизии сечевых стрельцов. При этом немецкие и австро-венгерские войска заняли большую часть территории современной Украины. «Самостийное» правительство с оккупацией и ограблением собственных земель согласилось без всякого сопротивления. Однако, 4 ноября 1918 года в Германии произошла революция. Кайзер Вильгельм бежал, а 14 декабря 1918 года бежал с территории Украины и сам гетман Павел Скоропадский. Впрочем, вакантным место правителя Украины было недолго. Вскоре УНР возглавил Симон Петлюра, который и привел первую серию проекта «Украина» к ее логическому завершению – полному прекращению существования. О проекте «Украина» вспомнили лишь спустя два с небольшим десятилетия – во время Великой Отечественной войны, когда гитлеровское командование вновь подняло на щит идею создания Украины в составе собственно украинских, донских и кубанских земель.

Сегодня ленинская национальная политика вызывает множество нареканий. Возможно, в условиях Гражданской войны обещание сохранения национальных автономий и имело определенный смысл, особенно там, где действительно чувствовались настоящие национальные отличия (Кавказ, Средняя Азия), но сохранение Украины в виде союзной республики, да еще постоянно подпитываемой новыми территориями (при Ленине – Донбасс, при Сталине – Закарпатье, Буковина и часть Бессарабии, при Хрущеве – Крым), было большой политической ошибкой.

Газированная Балтика — их ответ на референдум. Что на самом деле произошло на "Северном потоке"

Частичным ответом будет завершение процедуры принятия новых регионов в состав России. США явно имели в виду, что в одном из маловероятных вариантов Россия может в последний момент отступить и «отложить голосование в Думе». Но завершение процедуры принятия лишь частичный ответ — дезавуирование глупой надежды. Ответ придётся дать и конкретно на провокацию с взрывом газопровода. И он должен быть очень жёстким, а значит ставки вновь поползут вверх.

https://ukraina.ru/20220927/1039148635.html

Война 08.08.08: главная ошибка Запада

Десятилетие "пятидневной войны" вовсе не из-за августовского новостного затишья стало заметным информационным поводом в России. Интервью участников, воспоминания и анализ тогдашних событий заполнили медиапространство страны, потому что слишком уж значимыми и масштабными оказались последствия того короткого локального военного конфликта, который сам по себе не тянул на глобальный размах.

Когда обсуждают эти последствия, обычно делают акцент на уроках, которые извлекло российское руководство из конфликта вокруг Южной Осетии. Их было множество, но чаще всего вспоминают геополитические и военные.

С одной стороны, операция Тбилиси против Цхинвала оказалась той точкой, когда Москва не просто осознала, что геополитически отступать больше нельзя, но и смогла отстоять (причем и в военном, и в политическом аспекте) свою позицию вплоть до радикального шага в виде признания Южной Осетии и Абхазии. А с другой стороны, именно та военная операция окончательно обнажила, что с российской армией надо что-то делать, что храбрость и мужество солдат очень скоро не смогут больше компенсировать глубокую организационную и технологическую отсталость Вооруженных сил страны.

Плоды, извлеченные из тех уроков, Россия пожинает уже несколько лет, и преувеличить их значение невозможно. Во многом благодаря выводам и решениям, принятым по итогам 08.08.08, Москва смогла вернуть себе статус ключевого геополитического игрока мира.

Но ирония судьбы заключается в том, что ничуть не меньшее — а может быть, в чем-то даже большее — влияние на судьбу мира оказали ошибки, совершенные тогда обеими сторонами. Речь, разумеется, не о Грузии, которая оказалась просто разыгранной картой в глобальной геополитической партии, а о реальных игроках — России и Западе.

Среди удивительных особенностей "пятидневной войны" чаще других называют то, насколько молниеносно успокоилась тогда международная ситуация вокруг нее. После первого негативного отклика на действия России на Западе очень быстро пошел откат. Уже спустя несколько недель мир делал вид, что ничего особенного не произошло, да и в целом конфликт в Южной Осетии никак не повлиял на отношения России со странами Запада и их лидерами.

К тому же Москва смогла без особых проблем доказать свою правоту партнерам по мировой арене, в результате чего международная комиссия, расследовавшая причины конфликта, возложила ответственность за начало боевых действий на грузинскую сторону.

Спустя десять лет, после бесчисленных провокаций, обвинений, скандалов, инсинуаций и прямой лжи, что приняла на себя Россия за последние годы, подобная реакция Запада на тогдашние действия нашей страны выглядит неправдоподобной.

Представляется, что именно в этой странной — по нынешним меркам — реакции Запада на "пятидневную войну" и таятся причины, в итоге существенным образом повлиявшие на то, куда пришел мир к настоящему моменту.

Российская военная операция в Южной Осетии стала для России важнейшей точкой отсчета, которая, с одной стороны, подтвердила в ее собственных глазах статус страны как ключевой региональной державы, а с другой — заставила приступить к важнейшим трансформационным процессам внутри страны.

Однако на Западе произошедшее в августе 2008 года восприняли совершенно иначе — как последние геополитические конвульсии "агонизирующей экс-державы": невелико достижение справиться с Грузией, но зато вы посмотрите на ужасное состояние российской армии. Еще немного, и она окончательно прекратит свое существование, а там и России останется недолго.

Как следствие, та удивительно рациональная и мягкая — опять-таки в нынешних реалиях — реакция международного сообщества была, по существу, нежеланием тратить силы на добивание и так умирающего мастодонта. В этом просто не видели смысла.

Впрочем, ошибку допустил тогда не только Запад.

У нас западная реакция на "пятидневную войну" была интерпретирована с точки зрения традиционных, многовековых правил международной политики: сыграна еще одна геополитическая партия, выигрыш — хотя и несколько неожиданно для остальных — остался за Москвой, а прочие игроки признали результаты. Традиции, церемонии, дипломатические правила, политес большой мировой политики и формальное закрепление результата в виде официального документа — все так, как и должно быть.

Именно поэтому для нашей страны неожиданным стало обнажение реального отношения к ней со стороны Запада в ходе событий последних лет, начало которым положил украинский кризис. С 2014 года России пришлось осознать и принять, что нет больше никаких правил, что любые обещания могут быть нарушены уже на следующий день, что подписи великих держав не стоят даже бумаги, на которой они проставлены, а кровавые провокации и фантасмагорическая ложь стала расходным элементом ежедневных процессов.

Совсем не случайно Владимир Путин регулярно припоминает Европе подписанный ее министрами иностранных дел документ, который должен был урегулировать конфликт между украинскими властями и майданом, но был отправлен в корзину уже на следующий день. Именно это соглашение стало для Кремля символом перехода Запада в отношениях с Россией к игре вообще без всяких правил.

Справедливости ради — наша ошибка в интерпретации реакции Запада на конфликт в Южной Осетии не стала критической. Разумеется, неприятно — и даже болезненно — осознавать, что реальность куда более сурова, чем казалось, и вместо боксерского матча ты вынужден участвовать в грязной уличной драке "все на одного". Но есть во всем этом и утешающий момент.

В отличие от России, Запад совершил по-настоящему роковую ошибку, не поняв, что на самом деле значила для нее "пятидневная война".

Можно только догадываться, каким путем пошла бы история, если бы США с партнерами все поняли правильно, осознали, что на самом деле это первые признаки возрождения великой державы, и обратили всю свою мощь на сокрушение России еще тогда, в 2008 году (отметим в скобках — той, куда более слабой России). Можно только предполагать, справилась бы наша страна, российское общество и государство с тем уровнем давления, что пришлось выдержать с 2014 года.

Но для нашей страны этот вопрос теперь представляет чисто гипотетический интерес. А вот локти по поводу собственной недальновидности десятилетней давности пусть кусают другие.

https://ria.ru/analytics/20180808/1526117499.html

Financial Times: Эрдоган пошел против России от обиды

Украина: парадокс нерождённой нации

Натравливая Украину на Россию, США первоначально полагали, что Украина рухнет в течение нескольких недель в результате широкомасштабной российской военной операции. Поэтому их планы поначалу исключали военную помощь Киеву

Вашингтон предполагал сосредоточиться на экономических санкциях против России и на её политической изоляции, полагая, что этих двух рычагов будет достаточно, чтобы заставить Москву признать поражение в схватке с Западом в течение полугода-года.

США быстро выяснили, что санкции не будут работать так, как они полагали, и что политической изоляции России достичь не удастся, но, вопреки здравому смыслу, несильно расстроились, не стали искать путь к примирению, а сделали ставку на поражение Москвы на поле боя, о чём радостно сообщили всему миру.

Многие до сих пор указывают на эту нестыковку как на свидетельство неадекватности американского политического планирования. И правда, как это они умудрились моментально переоценить способность Украины к сопротивлению, так что несколько недель до катастрофы превратились в возможность победы на поле боя?

Теперь-то Вашингтон в эту «победу» уже не верит и вновь лихорадочно ищет выход из положения, то запугивая Россию европейской войной, то зондируя почву насчёт сепаратного перемирия ценой неформальной (без юридического признания) уступки России Америкой части бывших украинских территорий, уже и так вошедших в состав России. Но ведь верил же. И довольно долго верил. Практически до конца января 2023 года.

Конечно, уровень американских политиков и дипломатов критически снизился за последние тридцать лет, но в распоряжении США остались вполне профессиональные частные аналитические центры, государственные разведывательные службы и, наконец, военные, которые, может быть, и не гениальны, но простому расчёту потенциалов враждующих сторон обучены — не бог весть какая сложность. Откуда же эта критическая ошибка, стоящая США практически моментальной потери надежды на победу в глобальном противостоянии?

В теории расчёт США был верен. Для начала американцы обнаружили, что Россия решила не воевать с Украиной в американском стиле, опробованном на Югославии, Ираке и других несчастных, а при помощи военной демонстрации поддержать украинскую оппозицию, обеспечить приход к власти адекватного режима, который выстроил бы с Москвой нормальные отношения и убрать таким образом натовскую угрозу от своих границ, не разрушая Украину.

Конечно, такого подарка в Вашингтоне не ожидали и очень ему обрадовались. Ведь в результате режим Зеленского получил возможность провести развёртывание своих вооружённых сил, мобилизацию, создать на фронте огромный численный перевес и даже перейти во второй половине 2022 года в контрнаступление на отдельных участках фронта. Американцы же получили время для срочного вооружения украинской армии. Неожиданно возникшая возможность организованного сопротивления Украины должна была компенсировать США провал их плана по финансово-экономическому блицкригу против России.

Простые расчёты показывали, что хоть на Украине и нет номинальных сорока двух миллионов, заявляемых Киевом жителей, но миллионов 30–35 граждан на подконтрольных киевскому режиму территориях на начало спецоперации должно было проживать. Обычно предельно возможной считается мобилизация 10% от общей численности населения страны (в данном случае это давало 3–3,5 миллиона человек). Но страны, решившие ради победы пожертвовать собственной экономикой и перешедшие на содержание союзников (как, например, Болгария в первой мировой войне), умудрялись мобилизовывать и 20–25% от общей численности населения.

Бывали случаи мобилизации и 30% и даже 50% от общей численности граждан страны, но это были уж совершенно исключительный ситуации (вроде Парагвайской войны 1864–1870 годов). Рассчитывать на такой уровень мобилизации не приходилось, но американцы оценивали украинский мобилизационный потенциал в 3–5 миллионов человек (склоняясь к нижней цифре). Украинские политики заявляли, что способны мобилизовать 5–6 миллионов человек.

Даже три миллиона — это для имеющихся условий очень много. На сегодня, после года боёв украинские потери оцениваются примерно в 300–400 тысяч общих (убитых, раненных и выбывших по иным причинам), тысяч 200 безвозвратных из которых 100–150 тысяч убитыми. Возможно, эта оценка занижена (хоть в целом с определёнными допусками с ней согласны и американские и российские военные, а неофициально и украинские), но даже если принять безвозвратные потери Украины за 14 месяцев боёв в 300 тысяч человек, то это всего 10% от трёх миллионов, или 6% от пяти миллионов.

То есть до того момента, как потери станут критичными, Украина должна была провоевать 3–4 года. За это время безвозвратные потери должны были достигнуть 30% личного состава, и ВСУ начали бы резко терять боеспособность. Наличие боеприпасов оценивалось как достаточное для ведения интенсивных боевых действий в течение не менее чем двух лет.

Аналогичным образом значительно переоценивалась возможность введения в строй техники, содержащейся на базах хранения. Единственная проблема, которая оценивалась достаточно объективно, — российское господство в воздухе, которое предполагалось компенсировать эшелонированной ПВО и массированным использованием беспилотников, включая ударные.

Свои технические возможности и обеспеченность боеприпасами Украина и сама переоценивала. Никто в Киеве просто не представлял себе реальную картину с разворовыванием военного имущества. Человеческий потенциал в районе 30 миллионов граждан наличествовал. Отсюда и производились все расчёты. И расчёты эти показывали, что в первый же год Украина сможет создать на фронте тотальное численное превосходство над российской армией и удерживать его не менее двух-трёх лет, проводя при этом активные наступательные операции.

США рассчитывали, что Россия будет вынуждена, для сохранения баланса сил мобилизовать не менее 2–3 миллионов человек. Неслучайно примерно такие цифры озвучивались нашими доморощенными сторонниками тотальной мобилизации, которые легко поддались американским информационным диверсиям и уже полгода ждут вторую, третью и так далее волны мобилизации.

Даже когда выяснилось реальное состояние украинских оружейных складов и проявилась критическая нехватка боеприпасов, в Вашингтоне считали, что главное — наличие людей, а технику и боеприпасы можно найти, если и не в достаточном, то в приличном количестве. Нехватка же технического оснащения будет компенсирована численностью.

Кстати, Бахмут показал, что эта концепция, в принципе, работает. Если у вас есть достаточное количество пушечного мяса, которое не жаль бросить на убой, то можно сдерживать технически превосходящего, но численно уступающего противника до тех пор, пока не исчерпаются людские резервы. Пока Украина могла каждые день бросать в бой всё новых мобилизованных вместо погибших, продвижение было очень медленным, а периодически и вовсе останавливалось. Чтобы понять, как видели эту войну в Вашингтоне, надо просто масштабировать Бахмут на весь фронт.

В 2022 году США и вовсе рассчитывали нанести российской армии на Украине поражение за счёт подавляющей численности ВСУ. Подчеркну, что США не надеялись на успешное наступление Украины на территорию России (даже в Крым). Максимум, на что они рассчитывали, что Киев сможет установить контроль над своей границей (по состоянию на 2013 год) везде, включая Донбасс, кроме Крыма.

США пытались применить на Украине швейцарскую концепцию национальной обороны конца ХХ века, согласно которой массовая армия (в Швейцарии — вооружённый народ) в рамках тотальной войны по всей национальной территории (включая крупные города) создаёт технически превосходящему противнику неприемлемые условия победы. Эти неприемлемые условия включают как слишком высокие собственные потери противника, так и необходимость воевать практически со всем народом, или хотя бы с его мужской частью.

Помните, как по приказу Зеленского в первые дни СВО в крупных городах Украины оружие раздавалось кому попало десятками тысяч единиц? Тогда же массово создавались части и соединения территориальной обороны. Это и была попытка реализовать концепцию вооружённого народа.

В 2022 году американцам показалось, что у них получилось. Россия начала частичную мобилизацию только в сентябре. Украина к этому времени поставила под ружьё до семисот тысяч человек, получила 4–5-кратное превосходство по всему фронту, что позволило остановить российское наступление, а кое где провести ограниченные контрнаступательные операции. При этом Киев не собирался останавливать мобилизацию и осенью 2022 года объявил о намерении дополнительно мобилизовать в 2023 году ещё около миллиона человек.

Это укладывалось в заявленную численность украинского населения, подконтрольного Зеленскому, и позволяло американцам надеяться, что в результате массовой утилизации граждан Украины они смогут поставить Россию перед выбором: либо допустить стабилизацию фронта и переход к длительной позиционной войне (что развязало бы американцам руки на китайском направлении), либо массовую мобилизацию для выравнивая численности войск и попытки прорвать фронт и завершить боевые действия в ходе одной-двух глубоких операций (что создало бы трудности для российской экономики и снизило бы уровень жизни граждан, создавая условия для социальной дестабилизации).

Вот тут-то и выяснилось, что если проблемы с техникой и особенно с расходными материалами, включая боеприпасы, США ещё как-то могут решать, закупая их для Украины по всему миру, то проблема поддержания (тем более наращивания) численности ВСУ нерешаема. Ни о каком миллионе новых мобилизованных и речи не идёт.

Даже самые оптимистично оценивающие состояние ВСУ источники говорят о том, что Киев смог мобилизовать 400–500 тысяч человек, из которых 100 тысяч уже потеряны. Собственно, украинские и американские источники оценивают результаты мобилизации 2023 года гораздо пессимистичнее. Уже в феврале оценка общей численности силовых структур Украины снизилась с 900 тысяч до 700 тысяч человек. Соответственно, оценка численности ВСУ упала до 500 тысяч человек, из которых 350 тысяч непосредственно на фронте. Остальные примерно поровну распределены между стратегическими резервом, подготовленным для наступления и войсками, охраняющими границу Украины от Блегорода до Чернигова и далее до польской границы.

В начале апреля Зеленский поручил мобилизовать дополнительно сто тысяч человек, но пока никаких докладов об успехах очередной волны мобилизации не поступало. Наоборот, украинские военные жалуются на то, что новое пополнение мало того, что прибывает необученным (через пару дней после поимки на улице уже на фронте), так ещё и не восполняет потерь, которые несут войска. То есть армия продолжает сокращаться численно и ухудшаться качественно.

Именно поэтому от оптимистичных оценок о ведении с Россией на Украине войны на истощение, американцы внезапно в феврале текущего года перешли к рассказам о том, что для Украины лето-осень текущего года будут критичны. Действительно, при текущих «успехах» мобилизации и уровне потерь к осени ВСУ могут исчерпать все свои резервы, после чего любой прорыв фронта становится для Киева критичным.

В чём же ошиблись американцы? Куда же делись миллионы украинских «патриотов»?

Американцы допустили ту же ошибку, которую допускают и многие российские эксперты. Они приняли бумажную, «созданную» пропагандой украинскую нацию за настоящую. Между тем, если бы они прислушались к тому, что говорили «украинцы» на своих майданах и в промежутках между ними, они бы услышали, что те называют себя «европейской нацией», а целью видят «евроинтеграцию». Именно евроинтеграцию, а не создание собственного процветающего украинского государства.

Американцев подвело то, что долгое время им помогало. Именно желание «украинцев» быть «европейцами» обеспечивало наплевательское отношение к собственному государству, которое можно спокойно разрушать на майданах. Ведь оно же никому не нужно — в Европе и так государств много, а жить в Чехии, Германии или Испании в любом случае лучше, чем на Украине. Почитайте в социальных сетях, как украинские «патриоты», уже успевшие лично интегрироваться в ЕС, хвастаются своим новым местом жительства перед теми, кому пока не повезло остаться на Украине, и вы всё поймёте.

Украинцы не швейцарцы, которые отстояли свою независимость от австрийцев, савойцев, бургундцев, французов. Которые никуда не собирались «евроинтегрироватсья», а строили свою Швейцарию, начиная с первоначальных трёх нищих лесных кантонов. Украинцы не американцы, отстоявшие свою независимость от тогдашней глобальной Британской империи. Украинцы — бывшие русские, так захотевшие стать европейцами, что перестали быть русскими. Среди них некоторое количество ушибленных патриотов «нэнькы», но большая их часть ненавидит Россию потому, что считает, что именно злокозненная Москва препятствует им стать европейцами и зажить припеваючи.

Запад с началом СВО необдуманно открыл двери для украинских беженцев. Американцы рассчитывали, что 2–3 миллиона «активистов» (а точнее «активисток»), которые переберутся в Европу создадут достаточное информационное давление, чтобы убедить европейцев, что на Украине происходит «геноцид молодой нации», при этом существенно не повлияв на мобилизационный потенциал страны.

Но быстро выяснилось, что не менее 50% от наличных на начало СВО украинских граждан воспользовались случаем для того, чтобы Украину покинуть. Треть из них перебралась в Россию (большая часть вместе с территориями), а две трети (без территорий) лично интегрировались в Европу.

Получилось, что если на начало СВО реальный мобилизационный потенциал Украины оценивался в три миллиона человек (завышенный в пять), то после эмиграции половины от первоначально имевшихся граждан, он сократился примерно до полутора миллионов. При этом мы помним, что уже к концу осени прошлого года Украина имела под ружьём не менее 900 тысяч человек.

К тому времени все желающие и не очень желающие уже были на фронте. Но последующие пять месяцев мобилизация, хоть и с большими проблемами, тоже шла. Если соотнести примерное количество имеющихся в наличии активных штыков и примерную оценку потерь, то получится, что Украина уже мобилизовала миллион сто — миллион двести тысяч человек. То есть мобилизационный потенциал практически исчерпан. Оставшиеся либо просто не хотят воевать, либо хотят, но на стороне России против Украины. А ещё полтора миллиона потенциальных «защитников нэнькы» находится либо на освобождённых территориях, либо уже в Европе. Из них в странах ЕС (по их собственной оценке) не менее миллиона годных к службе украинцев.

В общем, «молодая нация» не захотела защищать независимость, умирать за своё государство и тем самым похоронила все американские расчёты на втягивание России в длительную войну на истощение. Теперь Вашингтону приходится уговаривать повоевать с Россией поляков. Но что интересно, войны ещё нет, а тридцать процентов опрощенных поляков уже заявили о том, что вместо защиты родины они, в случае конфликта с Россией, эмигрируют дальше в ЕС. Наверное тесное общение с украинцами повлияло.

Так что, в голых цифрах у американцев всё хорошо складывалось, но непредвиденно сыграл человеческий фактор.

Ростислав Ищенко