сеи оысекси позы

Нагло спиз... одолжил отсюда: http://a-slavin.livejournal.com/47558.html

- Итак, вы пострадали от незаконных политических репрессий.
- Не только я. Вся моя семья. Дело это было в апреле сорок второго года.
- Не в тридцать седьмом?
- Репрессии тридцать седьмым не ограничиваются. Тогда здесь, в тылу, тоже был голод. Многого я не помню, но чувство голода запомнил на всю жизнь. Мама иногда с работы приносила сахарный песок. Немного, стаканчик. Что такое стаканчик для молодого, растущего организма?
- Сколько вам было?
- В сорок втором? Уже шесть лет. Я все время хотел есть, плакал. Хотел сладкого, очень хотел. Вот мама и приносила стакан сахара. Не колотый, заметьте, а именно песок. Знаете, что такое колотый?



- Нет.
- Куда уж вам. Это такой сахарный камень, сахарная голова, как тогда называли. Откалываешь от него кусочек и сосешь. Мне такой больше нравился. Как конфета. А у мамы колотого не было. Работала она в "Кулинарии", пекли торты для обкома партии. Вот она домой и носила. Естественно, кто-то настучал на нее в органы. Вот, в конце апреля ее арестовали. Перевернули весь дом. Дали ей расстрел с конфискацией имущества. Отца тоже арестовали...


- Он был не на фронте?
- Нет, он служил в жилконторе бухгалтером. Арестовали за соучастие. Меня, шестилетнего мальчика, отправили в спецприемник, а потом в детский дом, в Сызрань. Вот представьте себе - мальчик. Шесть лет. Рядом мама, папа, тепло, уют, лампа на столе, мамины сказки перед сном. И сразу, резко. Тонкое казенное одеяло, вьюга за окном, качающийся фонарь и тень крестом на полу: двигается, двигается... И никакого будущего...
- А потом?
- А что потом? Отец пропал без вести в штрафной роте, мать умерла в лагере, да... - Александр Иванович осторожно уронил львиную гриву на тонкие руки. Помолчал. - Так я в детском доме и вырос. Потом закончил Саратовское художественное училище и, представьте себе, советская власть отправила меня по распределению в этот же проклятый Богом город. Художником-оформителем.
У Александра Ивановича вдруг битлами зазвонил телефон. Лэт эт би? Лэт, мать его, би, точно.

Стакан сахара, 250 грамм. Ленинградская блокадная норма ребёнка на 5 дней.

- Извините, - он вытащил телефон из кармана модных, низко приталенных джинсов. - Кто звал меня в сей неурочный час? Аааа! Это ты, голубка. Конечно, конечно. Все в силе. Да занятия начнем ровно в семь вечера. Подруга просится? Хм... Искусство, голубка моя, не терпит суеты. Нет, ты не понимаешь. Что есть живопись? Это искусство слияния творца с творимым. Это экстаз! Глаза, руки! Это лишь инструменты! Нельзя делить общее на частное. Все есть целое в совокуплении частного! Готова ли ты, что бы я поставил тебя, то есть тебе, руку и душу? А подруга? А сколько ей лет? Тогда вдвоем мы будем писать ее. Ну все, все. У меня важный разговор.
Он положил телефон на стол, отпил кофе, поморщился:
- Милочка! - крикнул он через зал официантке. - Еще чашечку. Но только не переварите его, я вас умоляю. Так, на чем мы закончили?
- Вы вернулись художником-оформителем.
- Да, вот такая гримаса совковой власти. Изощренная гримаса. Сначала жил в заводском общежитии, потом уже, став членом Союза художников, получил мастерскую на набережной. А живу, представьте себе, на той же улице, откуда забрали моих родителей. Да, да, на той же.
- Вы искали их?
- Конечно. Пока коммуняки были у власти не очень искал, сами понимаете. Член семьи врагов народа, куда там... Эх! Когда же поднялась в несчастной России долгожданная заря свободы, тогда искать и начал. Но, как уже говорил, мать умерла в лагерях, отец сгинул на войне. Один я остался. Но самое интересное дальше. Я нашел, вы не поверите...
- Брата? - не удержался Олег.
- Что? Какого брата? Я был единственным ребенком в семье. Я нашел одного из палачей моей семьи.
- Как?
- Как, как... Дело у меня на руках было. Я выписал все фамилии, потом обратился в местные архивы. Почти все паразиты сдохли, кроме этого. Этот коммунофашист до сих пор небо коптит. Представляете? Я сейчас планирую подать в международный трибунал на него. А что? Нацистских преступников же сажают до сих пор. А наши чем лучше? Всех их сажать надо. Всех, до единого! И тогда Россия наша матушка освободится уже и в духовном смысле.
И размашисто перекрестился.
- Наверное, - согласился Олег. - А у вас адрес этого, ммм, палача, сеть?
- А вот это! - художник торжествующе поднял руку к потолку, едва не толкнув подошедшую официантку.
- Ваш кофе!

Александр Иванович не обратил внимания на нее:
- А вот это еще один сюрприз! Он! Живет! В том же! Доме! Откуда! Забрали! Мою! Семью!
- В той же квартире?
- Увы, нет. Я бы ему еще пришил и покушение на частную собственность.
- Понятно. Так его можно найти и поговорить?
- Зачем это вам?
Олег мог бы сказать, что ему, как журналисту, необходимо осветить ситуацию с нескольких сторон, но этого делать было нельзя. Пациент должен думать, что журналист только на его стороне.
- Хочу посмотреть в бездну.
- О! - с уважением посмотрел на Олега Александр Иванович. - Не опасаетесь, что бездна посмотрит на вас?
- Опасаюсь, - честно ответил репортер.
- Тогда вот вам адрес, записывайте... Милочка! Я же просил, что бы вы не переварили кофе! Ну-с, я побегу, студенты, знаете ли, сегодня нагрянут на квартирный плэнэр. Надо сменить, мнэ, интерьер для работы. Пока!
И умчался. Через пару минут официантка принесла Олегу счет. За двоих, естественно.
К "Бездне" Олег вечером не пошел. Вечером посидел, расшифровывая аудиозаписи, посмотрел матч английской премьер-лиги и рухнул спать. Утром, утром. Все утром.

А утром он долго звонил, потом стучал в дверь квартиры деда-палача. Никто не открывал. Да уж, частная собственность... Двухэтажный деревянный покосившийся барак черного цвета. Лестница и коридоры провоняли мочей - кошачьей, человечьей, собачьей, тараканьей... А дверь, обитая "дерьмантином" еще во времена самого Сталина так и не открылась. Зато открылась соседняя дверь:
- Эй! Чего долбишься спозаранку? - из соседней квартиры высунулась тетка в розовом халате и серых бигудях.
- Да вот... Жильца ищу. Петра Трофимовича. Он здесь проживает?
- Здеся проживает, пердун старый. Только нету его. А вы откель? Из милиции? Так я вам скажу, он самогон варит. Точно. Я сама...
- Нет, я из газеты.

- По расселению, что ли? Ну, наконец-то. А то мы пишем-пишем, пишем-пишем... А толку - ноль! Я ж на очереди с восемьдесят девятого стою. А этот хрыч первее меня. На что ему квартира? Ему участок на кладбище пора выдавать. Да не бесплатно. Пенсия у него ветеранская большая, а он еще и охранником устроился на автостоянку. Без дела, говорит, не могу. А куды ему денежки? Пенсия-то поди под двадцать тыщ. Да еще и охранником тыщ десять. А мы всю жизнь горбатимся и чего? За что нам страдания? Нет уж, я первой его должна идти. У мня муж, дочь, зять, скоро внука будет, а мы все на одной площади. А поди его в престарелый дом, а комнатку-то нам, а? Вы там похлопочите!
Олег клятвенно пообещал похлопотать. Но, прежде, выпросил адрес автостоянки, где работал охранником заслуженный работник МВД.
Хорошо, стоянка недалеко оказалась. Всего три остановки на троллейбусе: машиной Олег не пользовался. Не любил, потому как зарплаты на ее содержание не хватало. Зарплаты, заплаты, зряплаты... Мда.
Черт, дождь пошел...

Олег прибавил шагу. А вот и он. Больной зуб. В смысле, охраняемая автостоянка. В будке возле шлагбаума сидел молодой пацан, ни возрастом, ни рожей не походивший на кровавого сталинского палача. Тютя из студентов. Сиди, играйся в телефоне, на кнопочку нажимай, когда машина подъедет. Тоже работа.
Репортер постучал в окно студенту.
- А? - оторвался тот от телефона.
- Петр Трофимыч где?
- У себя! - ткнул пальцем за спину студент и снова ткнулся в телефон.
- Ага, - невежливо ответил Олег и пошел в сторону облезлого строительного вагончика, стараясь не ступать модными ботинками в лужи. А как в них не ступать, если лужи везде? Блин, центр города, асфальт положить на стоянку не могут... Теперь в дверь вагончика постучать.
- Кто? - голос был старческий, но твердый.
- Петр Трофимыч?
- Я знаю, кто я. Ты кто?
- Здравствуйте, я журналист из...

Дверь открылась. На пороге стоял когда-то явно высокий, а теперь уже сутулый, худой лысый старик.
- Чего надо?
- Мне нужна консультация по одному вопросу.
- Иди в милицию. Я-то тут причем?
- Мне консультация по вашим временам нужна. Ну, когда вы работали.
- Я тридцать пять лет служил. Какое время-то надо?
- Военное, - ответил Олег.
- Хм, хоть бы кто о Черненко там спросил или о горбачевщине. Нет, всех Сталин интересует. Что конкретно хотел?
Порыв ветра плеснул старику в лицо, а Олегу надул дождя за шиворот.

- Ладно, заходи.
В вагончике было тепло, сухо, пахло не то машинным маслом, не то... Нет, маслом, наверное. Мужской такой запах, настоянный временем.
- Я вот по какому вопросу...
- Чайку? Продрог, небось?
- Да, спасибо. Не откажусь. Я вот по какому вопросу. Вы весну сорок второго помните?
- А что ж не помнить? Тебе покрепче? Сахара сколько?
- Две. Вот как раз насчет сахара...
- Злой год был. Особенно зимой лютовало, - перебил журналиста Петр Трофимыч. - Тогда нам блокадников в город привезли. Эшелонов пять или шесть. Да. Половина уже мертвыми. Памятник, помнишь, два года назад открывали?
- Помню. Но я там не был, там от редакции другой журналист...
- Держи. Осторожно! Горячая. Мы такие кружки гестаповками называли. Я тебе три положил. Сахар в такую погоду - первое дело.
- Ага, так я про...
- Вот там где памятник нынче стоит, там никого нет. Тела мы вытаскивали, на телеги и отвозили в лес, там рвы рыли и там хоронили. Метров на двести дальше памятника. Там сейчас новый микрорайон налаживают строить. Слыхал? Вот...
- А я про сахар хотел спросить.
- Сахар как сахар, - недоуменно посмотрел старик в пол-литровую банку. - Чего про него спрашивать-то?
- Знаком ли вам такой человек - художник, Александр Иванович, живет недалеко от вас, грива у него такая...
- Карточки нет?
- Еще нет. Но будет.
- А фамилия?
Олег назвал фамилию художника.
- Нет, не помню такого. Ты пей, пей. Не то простынешь.
- Так вот, он утверждает, что вы арестовали тогда его мать, отца и его самого отправили в детский дом для детей врагов народа.
- Я? - удивился Петр Трофимыч. - Да я ж рядовой был, постовым ту зиму стоял. Кого я арестовать-то мог? Нет, арестами у нас старшие товарищи занимались. Мы так, с уличным бандитизмом боролись, хулиганством, опять же. Дежурства насчет светомаскировки, да посты ВНОС.
- Куда? - не понял Олег.
- В небо! Воздушное наблюдение, оповещение, связь. ВНОС, сокращенно. Хотя к нам фрицы не долетали, далеко им было. Так что твоего художника я не арестовывал.
- Ну как же. Он утверждает, что знакомился с материалами дела, нашел там вашу фамилию...
- А что за дело-то было? - почесал лоб Петр Трофимович.
- Я и говорю, про сахар. Мол, его мать носила домой с работы сахар для сына. Кто-то донес, ее арестовали, с ним мужа, сына...
- Для сына, говоришь? - усмехнулся Петр Трофимович. - Вспомнил, вспомнил. Громкое дело было. Так я вот про блокадников расскажу сначала. Где-то в марте привезли эшелон детей ленинградских. Нас всех на разгрузку сами они ходили с трудом. На руках прямо умирали. Ну, мы подкормить пытались прямо сразу, да куда там... Строжайший приказ - не кормить ни чем.

Трамвай попавший под обстрел


- Почему?
- Помереть от еды могли. Это еще когда первый эшелон пришел зимой, а там взрослых было и детей, конечно. Паек им выдали на неделю вперед - они его сразу весь съели. И от еды умирать начинали. Организм он такой, да. Потихоньку, полегоньку, бульончик куриный, кашки какой. А они в рот буханку целиком. Не справлялись кишки и помирали. Мы уж привыкли к ним, знали, что как. А тут одни дети. Нету старших. Не, ну сопровождающие, само собой. Но так - одни дети. Несешь мальчишечку лет двенадцати. А он весит как младенчик. Глаза огромные, смотрят на тебя. А там - бездна. Бежишь и смотришь - пар-от идет ли из носа, дышит ли? Один так на руках и умер. Ну, их всех по домам детским, в райцентры, там все ж полегче с продовольствием, чем в городе. Всё ж на фронт уходило, всё ж для мужиков на фронте. А там, в деревнях, подсобно выжить легче. Без еды не останешься. Самых же больных и тощих оставили в городе, при госпитале. На углу Карла Маркса и Ленина особняк стоит. Знаешь?
- Ага.
- Ну вот там. Туда истощенных отвезли. Чем они дышали - уму не постижимо. Ну, значит, привезли мы их и на службу...
- Петр Трофимыч, а про сахар!

- Не перебивай. Про сахар... Не помог им этот лазарет. Мрут и все тут. Ну понятно, блокадники же. То одного увезут хоронить, то другого. А им усиленное питание, лекарства. Дети! Ан нет, все равно мрут. Что такое? А кормился этот детский дом от "Кулинарии". Ну вот комиссия партийного контроля и пошла проверять - почему высокая смертность. Хотели уже врачей под суд отдавать. И проверили нормы выдачи продуктов. Вроде все нормально. Привезли из "Кулинарии" ужин - двести порций. Взвесили. Все нормально, все по норме. Но врачи образцы продуктов и к себе в лабораторию. Наутро - ахнули. Вместо мяса - хлеб, сахара в каше, чае, раза в три ниже нормы. Ну это я потом узнал. А тогда срочно в машину и поехали брать с поличным. Я с начальником сразу на квартиру к директрисе. На чердаке дома - пять мешков сахара, консервы, сухари. Много там чего было. Кстати, я в том доме и живу сейчас. Только тогда он был новенький, барак тот. А жили они аккурат в другом конце коридора. Ну, ко мне, как заходишь, направо, а к им надо было налево. В квартире, конечно, барахла всякого было... Шелка, меха, статуэтки, золото, камушки... Меняли на рынке.

- А вот Александр Иванович говорит, что там было только стаканчик сахара...
- Ну, он может только стакан и видел с мамкиных щедрот. А поди и врет. Ты запрос сделай в архив, в деле должна сохраниться опись продуктов.
- И что с ними?
- А что с ними? Всю банду из "Кулинарии" тут же под суд и кому десятку, кому пять. Они ж там все замазаны были. Одной заведующей такого не сварганить. Да сразу все и во всем признались. Ну и у каждой бабы дома тоже самое. Консервы, сахар, крупы... Пятьдесят восемь, семь. В условиях военного времени это...
Петр Трофимович чиркнул себя по горлу.
- ...но малолетние дети у них. Смягчающее обстоятельство. Пожалели. Сейчас бы вообще отпустили. Мелочь.
- И правда, Петр Трофимович, ну пять мешков сахара это же пустяки. Ну, вернула бы. Зачем же в тюрьму?
- Милый, ты дурак, что ли? - поморщился старик. - Сахар весной сорок второго... Это же... Это же дороже золота. Украина под немцем. В деревнях мужиков нет. Будет урожай или нет - неизвестно. Немцев надо как-то гнать. А вот сахар детишкам-дистрофикам где взять? За золото покупать только. Да черт с ним, с золотом. Сколько моряков погибло, этот сахар защищая? И не только наших моряков-то. Кровью этот сахар оплачен, понимаешь. Смертью для жизни. А тут какая-то крыса тыловая у детей ворует, заставляя их дохнуть от голода. Чем она лучше немца, что блокаду им устроил, детям-то? Так что, все по-честному.



- Она умерла в лагере.
- Да? И хорошо.
- А мужа ее куда?
- Если не ошибаюсь, муж у нее работал в этом... Запамятовал. Ордера на квартиры выдавал. Типа ЖЭКа.
- Паспортный стол?
- Точно. Начальник паспортного стола.
- А что, тогда дома строили?
- А как? Сам посуди, до войны в городе жило тысяч сто. А как эвакуация началась - тут тебе и ярославцы, и эстонцы, и латыши, и ленинградцы. Город сразу в три раза увеличился. Жить-то где им? Ну вот, бараки и строили. А местных уплотняли.
- Это как?
- У тебя квартира сколько комнат?
- Одна. Она не моя. Я снимаю.
Петр Трофимович пожевал губами, глядя в потолок:
- Семью из трех-четырех человек, по ордеру. Подвинешься, ничего.
- А не пущу?
- А под суд?
- Мда... И что муж этой заведующей?
- Тоже махинировал. На лапу ему совали - он подписывал фиктивные отказы, мол, жилплощадь не позволяет подселять. На это уже махнули рукой, бронь сняли и на фронт. А на его место посадили фронтовика безногого.
- Петр Трофимович, а вы-то воевали?
- На фронте? Нет, не довелось. Я тут воевал. Теперь вот палач сталинский...
- И последний вопрос, Петр Трофимович, а сына этой пары куда?
- Как куда? В спецприемник.
- Его-то за что? Он же совсем еще ребенком был!
- А куда его? На улицу? В беспризорники?
- А родственникам?
- Да не было там родственников. В спецприемник, там карантин прошел и отвезли в какой-то детский дом. Я уж не следил. Таких много было.
- Вот он вернулся, ненавидит вас.
- Да кто ж меня любит... Мент же, - вздохнул Петр Трофимович. - Соседка и та волком смотрит. Еще чаю?
- А она-то за что?
Старик пожал плечами:
- Комната больше. Пенсия хорошая.
- А зачем тогда работаете?
- Скучно. Да и деньги нужны.
- Зачем?
- А вот это не твое дело.
По пути в редакцию Олег пытался уложить собранную информацию в одну картину. Не получалось. Вернее, получалось, но...
- ...вот такая вот история, - закончил рассказ Олег.
- Да уж, - мрачно ответил шеф. - Блокадников сразу убрать. Не надо. Не трогай. Количество мешков. Ну, полмешка пусть будет. Ну, один. Не больше. Нам тут не надо... Гонорары возвращать. Или ты вернешь?
- А я и не потратил почти. Только этого художника сахарного кофеем напоил. За свой счет!
- Олежа, ты не понял. Это все только начало. Вот там, - главред ткнул тощим пальцем в потолок. - Вот там решили, что на грядущих выборах губернатора мы будем поддерживать кандидата от некоей объединенной оппозиции. Так вот, этой оппозиции жуть как не нравятся рассказы про честных чекистов и вороватых чиновников. Это понимаешь? И тогда и ты, и я не то что перестанем зарплату и левые гонорары получать, а вообще в этом городе работу не найдем.

СПРАВКА. Постановлением Военного совета фронта от 7 февраля 1942 г. утверждались следующие месячные нормы снабжения детских домов на одного ребенка: мясо - 1.5 кг, жиры - 1 кг, яйцо - 15 штук, сахар - 1.5 кг, чай - 10 г, кофе - 30 г, крупа и макароны - 2.2 кг, хлеб пшеничный - 9 кг, мука пшеничная - 0.5 кг, сухофрукты - 0.2 кг, мука картофельная -0.15 кг

Башар Асад, сын Хазефа Асада который правил с 1981 года по милениум - после него Сирией правил сам Башир. Тяжёлую ношу власти на него возложил первый вице-президент, некий Хаддам, прям по смерти его папаньки Хазефа.
Башар сразу стал думать о братском сирийском народе и первым в этих мыслях было выступить против семитов, потому  пришлось дружить с Хесбула, Хамас, Исламский джихад. Ещё Хазеф любил дружить с ненавистным пиндосами Хусейном, потом были попытки дружбы с Израилем и после начала украинской кампании с Россией .  
Однако в начале 2011 года  честный и добрый Башар за 11 лет тупо в корень надоел сирийцам стал жертвой рисуночков на стенах - школота за них была покарана, но остальные сирийцы этого не поняли и их пришлось узбагаивать  войсками, что безуспешно происходит до сих пор.
Потом были выборы Асада в 2014 году, но они проходили только в тех местах где стояли его войска ибо в остальных частях мира он уже был послан лесом.

За лалок вписались:

НСО - военизированные формирования, созданные сирийским правительством 

Иран
Хезбола
Шабиха - совершают преступления против человечности, прибегая к пыткам и казням
Стражи Исламской революции - иранская военно-политическая группировка
Курды

Лалок подпитывают:
Россия, КНДР, РБ, Ирак, Алжир.

Лалок нагибают:
Джабхат аль-Исламийя

Фронт ан-Нусра

Аль-Каида

ИГИЛ
Сирийская оппозиция

Свободная армия Сирии

Сирийский революционный фронт
Национальная коалиция сирийских революционных и оппозиционных сил

Исламский фронт

Как надо оценивать ситуацию:Рашка саснула в Украине, но так нельзя и потому надо сделать ответку! Сыр давить не торт, а значит надо показать что мысль про величие есть не только в головах. Но не всё так однозначно - российские войска плавают по берегам Сирии с 2011 года, а потому присутствие даже не вопрос времени - так исторически сложилось.


В конфликт подписались и соседние государства, грубо говоря там полный трэш.


По факту на 2015 год те кто за лалок вписывались и те кто лалок щемили перемешались, что только добавило жести. 

Что говорить в ответку на вопрос о том что там забыли русские:
Это наши национальные интересы
Геополитика приоритет в российской действительности
С Россией обязаны считаться на мировой арене, а это просто напоминание

Ни в коем случае нельзя показывать оппонентам эту карту, на которой все саснули:

Если будут настаивать на калеках и гробах - пока можно говорить, что это всё тренировки и российских войск там мало:

Думы о суде Божьем и Гаажьем в преддверии грядущей инаугурации

7-го июня Украина обретет законного президента – законного, по крайней мере, в той парадигме, согласно которой предыдущий давно политически почил в бозе, поскольку смещен был в полном соответствии с процедурой. Так или иначе, Петра Порошенко признали лидеры практически всех главных стран мира. Да, Путин поздравлений не прислал, зато это сделал предстоятель РПЦ Кирилл, подтвердив, что всякая власть от Бога, а кесарю кесарево.

Значительная часть украинцев уверена, что с вхождением Порошенко на высший должностной пост страны в Украине внезапно воцарится благоденствие и покой, победит справедливость, террористы с сепаратистами будут побеждены окончательно и бесповоротно, стонущий от их гнета Донбасс радостно вернется к мирному труду и даже Крым будет отбит у русских.

Другая значительная часть украинцев лелеет надежду на то, что Порошенко мановением руки остановит людоедскую АТО, в ходе которой массово гибнут мирные люди, разрушаются жилые дома и детсады, а жители Донбасса все меньше верят в то, что остальной стране нужна именно едына крайина, в которой для них заготовлено почетное уважаемое место. Ход рассуждений этих оптимистов так же несложен, как и изумителен. Мол, сегодня Петр Алексеевич не может вмешаться в действия Турчинова, Парубия и Наливайченко, ибо пока не президент и формально стреножен, а так сердце его плачет и считает часы до момента, когда можно будет решительно пресечь. И он пресечет, и выйдет в белых одеждах с оливковой ветвью в руке яко миротворец, и скажет – мир вам, дорогие сограждане, а прежних временных мы накажем.

Эти удивительные люди как будто ни разу не слышали однозначно-воинственных речей Петра Алексеевича, сулящего лишь ужесточение и окончательное решение донбасского вопроса. Им нравится думать, будто глава государства не вполне осведомлен, будто его держат за руки ястребы, будто сам он только ждет 7-го июня, чтобы воспарить над смутой и войной и принести стране не меч, но мир.

Хотя неоднократно уже было обещано, что вопрос решится до дня инаугурации, мало кто верит в это, поэтому Петру Алексеевичу, увы, придется уже собственноручно, не оставляя благодушным олигофренам ни одного шанса на веру в чудо, руководить карательной акцией.

И даже если бы он хотел внезапно примериться к тоге миротворца, ему бы просто не дали избиратели. Те самые украинцы, которые выбрали Петра Алексеевича для обустройства единой страны Украины. Основания делать такие выводы каждый может найти в социальных сетях, преимущественно, в их украинском секторе. Радость от сводок об убитых мирных гражданах Луганска превзошла даже ликование по поводу запредельно трагической гибели одесситов в Доме профсоюзов, хотя, казалось, куда уж дальше. Лучшие люди нашего города™, видные патриотические интеллектуалы, мытци и журналисты, общественные деятели, правозащитники, моральные лидеры, юмористы и сатирики, фейсбучные оракулы не просто радуются гибели соотечественников, которых они же давно расчеловечили. Ненависть к согражданам в сочетании с ура-патриотической истерикой дают такой неведомый науке сплав, перед которым бледнеет даже похабное хихиканье Хиллари при виде трупа Каддафи и экстатические пляски радости арабов при виде сваленных башен Торгового центра в НЙ.

Пересказывать комментарии соотечественников нет сил. Пока одни азартно обсуждают тему взорванного кондиционера и любимую концепцию свидомитов «Онисамисебявзорвали», другие просто людоедски радуются факту гибели каких-то колорадов, каких-то насекомых, каких-то червяков, которым так и надо, которых убили еще мало и недостаточно садистски.

Так вот скажите – будет ли Петр Алексеевич прекращать карательную операцию в Донбассе? Даже если представить невозможное – санкцию от американских кураторов на прекращение АТО, получил ли бы Порошенко миротворческий мандат от должным образом подготовленных граждан Украины? От обработанных тысячами украинских микрогеббельсов зрителей пъятого и его побратимов? Поняли ли бы его соотечественники, безостановочно требующие на останках Майдана усилить, уширить и углубить крестовый поход против сепаратистов/террористов/диверсантов?

Второй день они увлеченно изучают версию про кондиционер, которая через 5 минут после бомбежки Луганской ОГА уже устилала просторы социальных сетей, а сегодня как установленный факт звучала из уст косорылого депутата ВР с трибуны. Уже и милиция луганская подтвердила, что украинская авиация выпустила около двадцати 80-миллиметровых неуправляемых авиационных ракет во время бомбардировки центра города. «Уже проведена экспертиза. Применялись снаряды калибра 80 миллиметров С8КО, предназначенные для уничтожения техники и живой силы противника», - сообщил журналистам во вторник представитель местной милиции. Уже рассмотрены покадрово все съемки бомбардировки, уже доказано, что никаких кондиционеров в этом окне и в соседних сроду не бывало, уже доказано, что никаким кондиционером невозможно разворотить здание и парк рядом, что версия абсурдна и глупа, но ее повторяют и множат украинские СМИ устами своих мосейчуков с оловянными глазами.

Так вот, на этом фооне мне представляется крайне маловероятным выход Петра Алекссевича с декларацией о мире на авансцену театра, в котором народный хор ястребов выкрикивает проклятия и кликает новые бомбежки и обстрелы, даже чисто теоретически не допуская, что бог может оказаться не фраером, и формула «А нас за что?» внезапно даст сбой.

Лучшие представители народа, его избранники-депутаты в парламенте веселились прямо с утра. Пока представители убиваемого Луганска пытались достучаться до сердец и, прошу прощения, голов своих коллег по ВР, коллеги травили анекдоты, перешучивались, возбужденно обсуждали бизнес-вопросы, периодически захлопывая ораторов. Предложение почтить память погибших в центре Луганска мирных жителей, которых убила украинская авиация – просто так, для устрашения, без какой-то стратегической или тактической цели, ведь операция называется антитеррористическая, а исключительно в видах устрашения и деморализации – вызывало недовольный ропот под куполом Рады.

Турчинов открыл заседание хвалебной одой украинской армии, доблестно воюющей с населением собственной страны. ". "Давайте поблагодарим нашу армию, которая очищает землю от диверсантов и террористов", - сказал Турчинов под овации зала. Так может, миротворческие пожелания новому президенту кто-то рассчитывают услышать из священных стен храма законотворчества?

Горячей теме инаугурации нового президента не уступает другой вечнозеленый хедлайнер украинского сьогодення – газовый вопрос. Вчера Украина перечислила России в счет долга пятую часть требуемой суммы, тем самым вдохновив российских партнеров на самые смелые мечты и самые вкусные намеки о снижении цены в будущем. Новость о почти восьмистах миллионов долларов, которые уже получены Газпромом, шла в выпусках российских новостей сразу после сообщений о подлой бомбежке Луганска и битве за пограничье в том же городе, поэтому ведущие выпусков с трудом успевали сменить траурное выражение гуттаперчевых лиц на духоподъемно-оптимистичное. Общий тон оценок украинской власти неуловимо сменился, и появились намеки на взаимопонимание. И даже было объявлено, что стороны передумали обращаться в Стокгольмский суд.

Однако уже сегодня премьер Яценюк прервал короткое перемирие и стремительным домкратом обрушил на русских новую концепцию. Он объявил, что это как раз Россия ворует у нас газ посредством присоединения Крыма, и что Украина не может вечно быть дойной коровой. "Мы осознаем, что цена в $268 за тысячу кубометров газа был взяткой предыдущей украинской власти, но мы настаиваем на сохранении этой цены", - зафиналил Яценюк свои блистательные силлогизмы, хотя в декабре жег сцену Майдана язвительным глаголом, тужась вернуть русским их поганую взятку. Издевается, в общем, над соседями.

Непрошеное злорадство, каюсь, посетило меня в эти роковые минуты.

Русские выступили с проектом резолюции СБ ООН – вегетарианским как овсянка без соли, но и он был моментально забракован Соединенными Штатами, которые устами легендарной Псаки назвали его совершенно неприемлемым. И ведь в проекте речь шла только об озабоченности и коридоре для эвакуации мирных жителей, там не было ни слова даже о спасительной бесполетной зоне над Донбассом, которую ждут обстреливаемые и бомбардируемые с воздуха жители региона. Что мешает русским, заступившим на целый месяц руководить Советом Безопасности ООН, сделать для нас хотя бы такую малость – понять невозможно.

Между тем, креативных украинских депутатов участь донбасских беженцев равнодушными не оставляет. С одной стороны, транспортам со славянскими детьми то и дело чинят препоны на выезде из лавинно-обстреливаемого города. С другой – народные избранники беспокоятся о статусе тех, кому удалось все же покинуть территорию, которую украинская армия-освободительница намерена, судя по всему, заботливо зачистить под ноль. В парламент поступило предложение считать беженцев переселенцами. Я считаю, это великолепно.

Мировое сообщество, которому, в общем и целом, и так начхать на участь бандитов и террористов с их маленькими бандитиками и террористиками в колясках, может быть уже совершенно спокойным, главное – правильно это преподнести, а украинская пресса, которая взрывом кондиционера способна снести полгорода и убить 8 человек, умеет и не такое.

Ну, жили себе людишки в норах Донбасса, горбатились, умирали, так и не отмыв черный уголь со звериных ликов, быдлячились в очередях за дешевой водкой, оскотинивались в своих бараках, далекие от живительного слова европейской культуры, и внезапно решили стать переселенцами.

Украинская армия открыла им глаза, и они распрямились, отряхнулись, увидели далекие горизонты и массово решили переселиться подальше от этих диких стойбищ.

Так это же их дело! Не нужно платить пособия, давать жилье, устраивать детей в школы и детсады, обеспечивать медицинским обслуживанием. Сами-сами-сами. Сами переселились, сами о себе заботимся.Впрочем, даже такое специфическое беспокойство об имидже и реноме молодой демократии совершенно излишне. Главный американский демократ объявил – вы, мол, не стесняйтесь, зачищайте, общественное мнение оставьте нам. Ах ты, Барак Хуссейнович, широкой души человек. За заботами о расширении НАТО на восток, о вооружении стран бывшего Варшавского договора (снова запросил дополнительный миллиард на это богоугодное дело), о дружественном внедрении демократии на Ближнем Востоке в Латинской Америке, не забывает и о нас, многогрешных.

А чего нет? Американские избиратели приветствуют миссию и тяжелое бремя белого (ну, фигурально) человека, не жалея триллионы госбюджета тратить на вразумление туземцев – в то время как на реформу собственного здравоохранения денег в казне не находится. И, знай, подстегивают своего президента – мол, решительнее сей и вразумляй, не будь тряпкой. Я вот и говорю – широкого, всеобъемлющего гуманизма товарищи.

В социальных сетях, где одна часть граждан ликует и празднует, смакует и кайфует, рассматривая оторванные ноги и головы женщин, убитых возле Луганской ОГА, а другая в отчаянии и бессилии плачет, все чаще звучит тема неотвратимого божьего возмездия. Не знаю, неисповедимы пути господни, и лично я не верю, что все так просто с Его судом.

А вот что касается упования на суд в Гааге, так это, братцы мои, смешно до слез. Что Гааге ваша Гекуба? Что Гааге наши слезы и кровь? Евроньюз брезгует даже новости показать о карательной операции в Донбассе, считая это внутренними разборками власти с бандитской территорией. А вы – Гаага, Гаага…

Источник: http://polemika.com.ua/article-147048.html#title

Запад катился волной на Восток
На спинах и на сердце крест
Копья тевтонцев целились в Солнце
Запах гари нес черную весть...

Для удобства общения, предлагаю ряд ограничений в беседе, которые обеспечат комфорт общения обеим сторонам. Т.к. я понимаю, что и так и там найдется куча неадекватов и школоты, которые выйдут за рамки - предлагаю жестоко минусить таких хуесосов (а так же подключить модераторов, если это возможно)
1. Не минусим посты только потому, что они не нравятся. Минусы используем только против хуесосов не соблюдающих правила.
2. Критикуем мнение, а не автора, не переходим на личности. Если кто-то сказал что-то не так - опусти его аргументированно.
3. Не переходим в эмоциональную плоскость - воздержимся от оскорблений и обсуждений кто и в чем виноват.
4. Если вам не интересен такой формат общения - найдите другой пост для срача, их полно.

Уважаемые господа, приглашаю адекватных украинцев и россиян поговорить по взрослому. Для этого предлагаю откинуть эмоции, немного абстрагироваться от ситуации, посмотрев на неё со стороны, и принять некоторые факты, которые очевидно правдивы, но официально доказать / подтвердить их не выйдет, а именно:

1. Россия финансирует ополчение.
2. Киевская власть является марионеткой США и пришла к власти благодаря финансированию майдана со стороны США.
3. Украина всегда была зависима - последние 23 года от России, частично управлялась Россией через Януковича.
4. В данный момент Украиной распоряжается США, вместо России, благодаря антироссийской пропаганде и агитации (последние несколько лет) имеет некоторую поддержку населения.
5. Область интересов США в Украине и безмерный бюджет, который потрачен на захват власти, это:
- военная (НАТОвская) экспансия против России, 
- очередной поводок, для контроля ЕС через газовую трубу,
- получение прибыли от продажи газа Россией Европе в качестве посредника.
6. В данный момент на Украине идет борьба за влияние между США и Россией.
7. Для независимого существования Украины (самостоятельно прокормить свой народ) ей требуется свое производство, которого нет. Соответственно независимой в данный момент она быть не сможет.

Для начала дискуссии я задам вопрос: 
США, преследуя свои финансовые и военные интересы, ввергла страну в гражданскую войну. Люди убивают друг друга из-за геополитических интересов страны, которая находится на другом континенте. Уважаемые украинцы, почему вас это устраивает? Почему вы поддерживаете войну и убийства людей? 
Мне так же интересно, чем контроль США лучше контроля России, ведь Россия предоставляла вам оборонзаказы, давала огромную скидку на газ, платила за Крым, выделяла деньги на поддержку экономки (в т.ч. безвозмездно), в то время как США будет забирать прибыль от транзита газа, сажает вас на кредиты МВФ, которые вы никогда не выплатите и лишает вас всех перечисленных преимуществ сотрудничества с Россией.

P.S> Если поддерживаете идею, плюсите пост.