украина и россия братья

очередное #цэповидло

Предсказание с того света... для Украины. Максим Ткачев.

3 июля в бою под Славянском погиб Максим Ткачев, известный в сети как

Zako GRU. Он стал еще одним героем, отдавшим свою жизнь ради новой

России. Максим оставил нам интересные письма в своём блоге. Которые

теперь читаются острее и ярче.

Ураганный артиллерийский огонь, перепахавший Семеновку и Краматорск,

уничтожил нескольких ополченцев - погибло пять бойцов. Среди них -

Максим...

Асфиксия свободы

Пришло время высказаться на тему одного из центральных, я бы даже сказала, несущих идеологических столпов западного мира — свободы. Столп этот, практически как идеальный мужчина, прекрасен, могуч и не существует. А существует вместо него некий симулякр, о котором и пойдет речь.

Помнится, проникающая сила сего симулякра сразила меня еще в 2015 году при просмотре репортажа из Киева на тему итогов майдана. Отлавливали там в основном молодежь и вопрошали: «Что изменилось для Вас после «революции достоинства?» Вопрошали с придыханием, ибо про достоинство без него никак нельзя. Молодежь улыбалась и лепетала одну и ту же фразу, что им-де, «стало легче дышать».

Брови мои уползли на затылок еще во время самого майдана и уже только нервически подергивались. «О чем они шепчут? — думала я. — Экология в Киеве, что ли, внезапно улучшилась? Кислотных дождей давно не было? Валенки Тихона, то бишь, Чернобыль, внезапно стали озонировать воздух?..»

Мне было сложно представить, что явная абстракция, которую никто не видит, не слышит, не может пощупать или почувствовать, в состоянии настолько воспламенить юные умы. Ибо что изменилось на самом деле для этих людей студенческого возраста? Им повысили стипендии? Начали массово пускать по обмену в другие страны? Внезапно выкинули в продажу тонну кружевных трусов? Нет, все это бывало и раньше. Я сама в недалеком (тогда) прошлом там училась, в страны летала и имела кружева, не будучи белошвейкой. Впрочем, изменения-то были. У моих родителей, к примеру, очень увеличилась плата за коммуналку. Но едва ли светлоликие молодые люди имели в виду именно это. Некоторые из них еще этак полу-блаженно добавляли, что «стало больше свободы». Не уточняя, опять-таки, что это такое.

Казалось бы, юным поборникам свежего воздуха можно простить их заблуждения и погоню за алыми парусами. Кто в молодости хоть раз не бросался на баррикады, тот лишен сердца, как говорил один богомерзкий и незаслуженно заслуженный персонаж. Однако прошло почти десять лет, а симулякр свободы продолжает манить сердца и косить умы. Причем не только юных, но и вполне почтенных граждан. Есть у моих родителей, к примеру, некая подруга юности. Родилась и выросла она в российской части СССР, а на Украину прибыла после московского университета работать на нашем заводе. Тогда, в «проклятом совке», в моем городе еще были заводы всесоюзного значения, куда стремились молодые специалисты. В России мадам с тех пор бывала только проездом, а когда случился майдан, внезапно окрасила себя в желто-небесные цвета. Настолько истово окрасила, что даже ездила в Киев и возила деньги евроактивистам, к печальному изумлению моих родителей. Так как в целом подруга всегда вела себя порядочно, они с ней тем не менее не рассорились. Дискуссий на политические темы стараются избегать, но нет-нет (обычно при повышении градуса напитков) да и всплывает с их стороны вопрос — а что, собственно, она так поддерживает во всех этих проевропейских кульбитах. «Так в Европе же, — говорит, — свобода. А в России ее нет». Она про Россию точно знает, у нее там учились в столице два сына, и один остался жить. Не знаю, где именно он трудится, наверное, в каком-то заведении ГУЛАГа. Где там еще работать, в конце концов? За свои «тоталитарные доходы» содержит младшего брата, который предпочитает лежать на украинском диване, даром что здоров и вполне упитан. И все трое при этом истовые патриоты и западники.

Ровно в день начала СВО наша героиня стремительно отбывает в Германию и сидит там уже цельный год. В целом довольна, на родину не очень рвется и продолжает бормотать, что в Германии, как и на Украине — свобода!

Как по мне, один пример этой семьи является яркой иллюстрацией на тему «украинство а-ля натюрель». Здесь вам и неблагодарность, и лень, и тунеядство, и полное попрание всех законов логики. И то верно, логика — не физика, ее попрать каждый может. Но вернемся же к нашим свободным баранам.

Я долго напрягала неровности мозга, пытаясь вникнуть в суть рефрена про европейскую свободу. Чай, сама имею честь в ней обретаться второй десяток лет и должна бы понимать, о чем речь. Кратко плод моих раздумий можно сформулировать как «темна вода в облацех». Однако чукча — писатель и к краткости не стремится.

В целом «свобода» жизни на просторах Европы напоминает мне работу в сетевом маркетинге. Наверняка всех уважаемых читателей туда хоть раз в жизни заманивали. Да и сама я в юные годы состояла в рядах дистрибьютеров условного «Гербалайфа». Преподносится данный вид деятельности всегда как «брось работать на дядю и стань сам себе хозяином», «свободный график», «неограниченные заработки», «столько выходных, сколько захочешь» и т.п. То есть по сравнению с сидением от 9.00 до 18.00 в душном офисе со вздорным начальником и нудными коллегами — сплошная свобода. Как дополнительный бонус предлагается построение своей сети дистрибьютеров, которые будут пахать как белочки, отстегивая тебе соответствующий роялти.

В итоге через пару лет «свободного графика» ты весь такой преуспевающий, неунывающий, а главное — ни хрена не работающий. Белочки все порешают сами, по ходу размножаясь и увеличивая твой роялти в геометрической прогрессии. А на деле? На деле схема работает, но это очень жесткая схема, как и любой бизнес. «Свободный график» означает, что пахать придется без выходных и больничных, если ты реально хочешь этим заработать на жизнь. Вздорное начальство отсутствует, но вместе с соцпакетом. А белочек нужно постоянно подбадривать, иначе они быстро теряют боевой дух и скачут обратно в офисы — там спокойнее. В итоге: заявлена «свобода», имеем же жесткую кабалу во имя радужных, но крайне туманных перспектив.

Примерно также дело обстоит на нашем благословенном Западе, где слово «свобода» затаскано настолько, что лично мне при его упоминании сразу же хочется вернуть съеденный обед. Если же заводят еще и про «демократию», я напрягаюсь вдвойне. Значит, будут жестко разводить, возможно даже на деньги. Особенно ярко это видно сейчас, когда повышение цен в магазинах и понижение температуры в жилищах как бы является следствием некоей героической борьбы «свободного мира» с тем, что тут называют «путинской войной». Однако и в мирное время симулякр свободы всегда был именно этим — симулякром. Сгустком пустоты, выдающей себя за субстанцию. Ибо что мы имеем в реальности…

1.  Свобода слова. Имеется в виду не в СМИ, а свобода мнений на бытовом уровне. Как я уже писала раньше, обыватели давно доведены до состояния, где они мнений попросту не имеют. Свобода взглядов прочно заменена политкорректностью и «позитивом», круг приемлемых не то что тем — слов! — постоянно сужается и бонтонным остаются лишь разговоры о том, кто будет играть какого-нибудь нового Джеймса Бонда — Генри Кавилл или кто-либо еще. Да и тут не ровен час: я лично за Кавилла в любом фильме, и отнюдь не за его актерские дарования, но не уверена в уместности данного мнения. Он все-таки белый цисгендерный мужчина, то бишь по определению не инклюзивен. Забавно, кстати, что в наших профессиональных кругах даже тема войны не обсуждается как таковая. Недавно сидела я на презентации сотрудницы о тенденциях рынка. «Покупательная способность клиентов снижается, — говорит она, — И мы должны на это чутко реагировать». Снижается она, понимаете. Прямо-таки падает стремительным домкратом, причем, судя по всему, сама по себе. Не «наши дебильные политики убивают экономику антироссийскими санкциями и потому нам всем скоро хана», а просто способность снижается. Мне вспоминается Кэрролл:

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

В принципе, к данному четверостишию можно свести все приемлемые в западном обществе светские беседы.

Есть, конечно, исключения. Но поскольку сон разума рождает чудовищ, они тоже весьма характерны. Есть у меня коллега, которая, как выражаются местные, «мыслит поперек». То есть когда все идут ровно в ногу, она скачет галопом и не туда.

Когда грянула эпопея с ковидом и все побежали колоться пфайзеровской бормотухой, коллега тут же огласила себя антиваксером. «Я тебе, — шепчет она мне как-то на ухо, — Пришлю по whatsapp ссылку про эти вакцины, ты сразу посмотри, а то, может, за мной из-за нее уже завтра придут и ссылку удалят». Я посмотрела. Какие-то испанцы рассказывали о том, как при помощи вакцины в мозг внедряются коварные углеродные нанотрубки и скоро мы все превратимся в роботов.

И стало мне даже обидно: я, допустим, тоже колоть бормотуху не рвалась и в тщетной надежде дожидалась «Спутника». Но если мне банально казалось, что большой фармацевтический брат всех разводит и колет бесполезную дрянь, то коллега сразу вышла на новый уровень. И да, я бы за ней пришла, будучи санитаром. Такие вот субчики только позорят наши ряды конспирологов и путинских шпиёнов.

2.  Свобода трудоустройства. Как известно, в СССР за тунеядство нелиберально наказывали. Свободное капиталистическое общество такого не приемлет, и сидеть всю жизнь на собственной попе здесь никому не возбраняется. К примеру, жена моего друга после рождения ребенка осталась дома «заниматься его воспитанием». Ребенку 22 года, но она его все еще «воспитывает». Может быть, когда он обзаведется собственной семьей и уедет из дома, она устроится на полставки в какой-нибудь детский сад чисто так, для разнообразия. Обеспечивается это заработками ее мужа и домом, унаследованным от каких-то вовремя почивших родственников.

В большинстве же случаев работа — это не обязанность, но необходимость. Пожилой и больной родни с недвижимостью на всех не напасешься, и приходится жилье арендовать. К трудоустройству привязана медицинская страховка, декретные выплаты и куча прочих важных нюансов. Покупка же недвижимости чаще всего — это кредит на ближайшие 25 лет. Что есть кредит как не вопиющее отсутствие свободы? То есть палкой меня работать никто не гонит, да. А вот из жилья выгонят, если я просрочу за него выплаты.

3.  Свобода личного пространства. Я бы сказала, она здесь специфическая. Как многие наверняка слышали, в ряде европейских стран не принято вешать шторы на окна. Корнями этот обычай уходит в XVI век, когда один голландский герцог объявил занавески вне закона, дабы упредить несанкционированные религиозные собрания. Запрет прижился и стал традицией «демонстрировать миру свою открытость». Я в большом сомнении, зачем миру видеть, как вы ходите по квартире в исподнем или элегантно ковыряетесь в носу? Мне не нравится гулять по улице и при этом принудительно получать данную информацию. Но я родилась в тоталитарном СССР, что с меня взять? С другой же стороны, даже находясь в своем пространстве, то есть дома, нельзя по воскресеньям и праздникам сверлить стены или бухать отбойным молотком — ретивые соседи вполне могут вызвать полицию, если они в это время почивать изволят или просто из принципа. Также, оказывается, есть правило «тихого часа» в субботу и воскресенье с 12 до 14 часов дня, когда молотки опять же не приветствуются. То есть личное пространство как бы есть, но оно жестко очерчено. Прямо как загон для гусей.

4.  Свобода религии. Помнится, регистрировала я себя по приезду в ЕС по месту жительства и на невинный вопрос: «Вероисповедание?» честно брякнула, что, мол, христианство. Какое именно, они не уточняли. Через какое-то время на своем ежемесячном уведомлении о зарплате я прочитала, что плачу церковный налог, причем то ли католикам, то ли протестантам. Отбояриться же от него можно, только официально возопив, что религия — это опиум для народа, а мы вовсе даже атеисты. У меня была студенческая минималка, поэтому я возопила. Свобода ли это? Ну как вам сказать…

5.  Свободные выборы. Мы помним, что один из признаков демократии — это выборы из двух и более кандидатов. Учитывая, что кандидаты, точнее, политические партии, давно утратили свое изначальное назначение, а вместе с ним и смысл, демократия почила в бозе. Есть даже подозрение, что ее никогда и не существовало, но это, опять-таки, совсем другой разговор. Остановимся на том, что программы местных «политических партий», с которыми я как-то в пылу надвигающихся выборов вкратце ознакомилась, потеряли всякие признаки различия. «Зеленые», либералы, коммунисты — все, как один, угрожали спасти климат, повысить пенсии и снизить инфляцию. Короче говоря, отрабатывали темы, наиболее интересные электорату в данном сезоне. Прямо как кроссовки, которые у нас тут нынче принято носить с джинсами, платьями и костюмами: они могут быть любого цвета, но обязательно белые. Те же яйца, но в разных ракурсах. Меня не прельстил ни один, но голосовать-то вроде как надо. Или нет — и это мой единственный выбор.

Из забавно-патологического: все та же галопирующая коллега на корпоративе, будучи сильно подшофе, опять же, на ухо заклинала меня не голосовать за «зеленых». Я и не собиралась, так как терпеть не могу эту проамериканскую свору. Но каков посыл: «Зеленые, — говорит, — принесут нам коммунизм!». Зеленые. Принесут коммунизм. На этом пассаже я бы на месте Маркса скрипнула зубами и пошла скитаться по миру аки призрак этого самого. «А что, собственно, — ответила я коллеге, чтобы как-то ее взбодрить, — ты имеешь против коммунизма?» Она как-то нервно хихикнула и ускакала увеличивать дозу. Жаль, что не успокоительного.

6.  Свобода СМИ, наконец. Про телевизор, газеты и прочий интернет я даже начинать не хочу, там все настолько однотонно, что хоть святых выноси. Даже оппозиция, традиционно выступающая за дружбу с Россией, год назад в одну дуду заволала про незаконное вторжение. С тех пор они, конечно, оправились и теперь заплетают про прекращение поставок оружия и про то, как нам нужен русский газ, но осадок, как говорится, остался. СВО же на местных просторах именуется исключительно «путинской войной», и этим все сказано.

Кроме того, становится невозможным смотреть американское кино, поскольку, единожды узрев там вражеский умысел, его невозможно развидеть. Тут есть, однако, как я отметила, несколько уровней пропаганды. Самый дешевый — это пара «русских» бандитов дегенеративного вида в каком-нибудь боевике. Они успевают проорать пару фраз на некой тарабарщине, иногда вообще на болгарском или сербском — и незамедлительно отбыть в мир иной с руки очередного ковбоя. Кстати, болгары и сербы в этой роли меня всегда удивляли: что, сложно на весь Голливуд найти носителя русского языка для роли в эпизоде? Да хоть с улицы берите. Нас везде много, чего там. И тем не менее, в роли «русского», кажется, выступил даже Бобан Марьянович в третьей серии «Джона Уика». А может, и не выступил, но мог бы, с его-то фактурой и знанием языка.

Более продвинутая, и от того еще более мерзкая пропаганда делается по принципу «ложка дегтя в бочке меда». Смотрела я не так давно неплохой, в общем, фильм «Трамбо» об одноименном американском коммунисте. И вроде бы все как в жизни: аресты, судебный процесс, смерть камарада. Однако, в конце фильма Трамбо на вручении какой-то престижной награды толкает речь, смысл которой — в примирении с капиталистическим Голливудом, все это время его нещадно травившим. Несет какую-то слюнявую ахинею про «мы все совершили ошибки», и внезапно понимаешь — вот он, крутой облом после эротического вступления.

Я понимаю, что сценаристам нужен был хэппи-энд. Я также не являюсь, увы, знатоком в вопросах коммунизма. Но даже мне понятно, что не мог убежденный марксист, пусть и на старости лет и частично выживши из ума (что вряд ли), предлагать всем взяться за руки и простить друг друга. Не мог, ибо стоял перед своими идеологическими, если хотите — экзистенциальными противниками. И подобная речь была бы отречением от всех идей, за которые он всю жизнь отчаянно сражался. То есть — немыслимо. И необходимо, как доля лжи, которой приправляют правду, чтобы даже бдительный пипл схавал и не подавился. Заклятые враги, коммунисты и капиталисты, обнимаются под овации публики во имя мира во всем мире и процветания Америки. Карл Маркс и Генри Форд синхронно ворочаются в гробах, но кассовые сборы оправдывают все. Нет уж, уберите.

Закончить про западные свободы хотелось бы на позитивной ноте. Не сетевым маркетингом единым, есть и истинная вольница в нашем подгнившем, аки трухлявый пень, обществе. К примеру, свобода от уз Гименея. Институт семьи не мог не пасть в неравном бою со всеми этими гендерами, квазисексуалами и прочими химерами, потому неумолимо отходит в прошлое. Все больше молодых пар не утруждают себя узами брака, поскольку «им это не надо». Мысль о том, что принципиальный отказ от визита в ЗАГС столь же сомнителен, как и оголтелый в него поход им почему-то в голову не приходит.

Для обозначения же парящих над браком есть уже несколько выражений, одно из них — «спутник жизни». Это, стало быть, для тех, кто не прочь признать, что привязанность к спутнику у них пожизненная. То есть и прилично, и ничего официального. Есть, однако, и более продвинутый термин: «спутник участка жизни». Это, я так понимаю, для сомневающихся. Сегодня ты, может, и спутник, а завтра — комета Галлея, и поминай как звали.

Как тут не вспомнить опять моих любимых не-бинарных товарищей: если ты сегодня типа мужик, а завтра внезапно девочка, сложно, наверное, найти долгосрочного спутника. Тут и самый устойчивый поедет по фазе, потому и приходится их делить на «участки». Здесь меня, впрочем, поправили, что так принято называть бывших, поскольку отношения с ними уже закончились, а жизнь — еще нет. Может, и так. Но есть подозрение, что в свободном мире степень этой самой свободы может только возрастать. А при стремительном увеличении числа гендеров, ориентаций и прочих душевных отклонений человеческая психика расшатывается настолько, что тут не до стабильных отношений, в браке или без.

…Так вот и платим мы ипотеки за дома без занавесок, периодически меняя сожителей. Хорошо ли это? Не уверена. С одной стороны, бывает и хуже. Свобода, в конце концов, как и культура, возможна только как система запретов. Но все же картина явно не столь привлекательная, чтобы в нее стремиться, теряя на ходу портки. Есть также мнение, что подлинная свобода — это когда в вышеупомянутых запретах пропадает нужда. Но до туда нам, как до Эры Милосердия, бесконечно далеко.

Откуда же, при столь вопиющем наличии отсутствия, возник симулякр свободы? Существует замечательная теория (естественно, не моя) об «островном» менталитете человека коллективного Запада. Голландцы, итальянцы, британцы и прочие японцы столетиями жили на относительно малом количестве суши, окруженной морем. Море всегда было для них источником пропитания и процветания — как в виде банальной рыбы, так и в смысле поплыть, найти и ограбить чужие земли. Соответственно формировалась ментальность этих бравых корсаров: есть узкий коллектив судна («свои ребята») и жесткая на нем дисциплина (иначе не выжить) и есть внешний, часто опасный и враждебный мир океана. Все за пределами судна — это враг или добыча. Третьего, как «дружественный народ», «партнеры», «равные» попросту не дано. Только бить и грабить, только хардкор.

Сознание их естественных потомков (США и иже с ними) ничуть не эволюционировало и не собирается этого делать. Зачем, если до сих пор все получалось? Изменилась разве что обертка конфетки: раньше убивали и грабили под знаменами веры или прогресса, а сейчас — во имя столь же абстрактной, сколь и религия, «свободы». Как в старом анекдоте: добро всегда побеждает зло, поэтому кто победил, тот и добрый. Последние несколько десятилетий мы жили при гегемонии Запада, провозгласившего себя колыбелью, мерилом и эталоном свободы в одном лице. Все несогласные, соответственно, являются диктатурами и коррупционерами разной степени кровавости. Диктатуры надлежит «освобождать», то есть, грабить до чиста. А уж чем беднее, тем свободнее. По этой логике на Украине и должно дышаться невыносимо легко, не правда ли?

Маргарита Кабак,

От же ж горе-то какое, все их игнорируют :(

Украинская оккупация Европы

В те давние, хорошо забытые времена несчастные племена, численностью до 100-200 тысяч человек (каждое) в целом (включая женщин, детей, стариков), способные выставить по 20-30 тысяч воинов каждое, при этом люто ненавидящие друг друга и гораздо чаще сражавшиеся друг с другом, чем объединявшиеся в коалиции против Рима, внезапно стёрли с лица земли великую тысячелетнюю империю, чьё население колебалось в районе 50-60 миллионов, а вооружённые силы достигали 300 (а по оптимистичным оценкам и 600) тысяч человек.

В русском языке нет правильной конструкции для описания этого события. Мы говорим, что Рим был завоёван варварами, а надо говорить, что Рим «завоевался» варварами, то есть сам себя этими варварами завоевал.

Прошло 2000 лет, и Европа полностью повторила путь Рима — достигла уровня глобальной империи, одряхлела и сейчас завоёвывает себя новыми варварами. Именно сама себя завоёвывает. Вначале европейцы решили, что наиболее грязные, опасные и непрестижные работы в их странах должны исполнять новые варвары. В этом ещё не было ничего страшного. Так поступают многие народы в эпоху своего расцвета.

Но на втором этапе европейцы решили, что эти варвары заслуживают считаться европейцами, независимо от того, переняли ли они европейскую культуру или до сих пор едят себе подобных. Это жестокая ошибка. Ошибка тем более страшная, что уже три тысячелетия известна древняя китайская мудрость, гласящая: «Ханец, ведущий себя как варвар, — варвар, ведущий себя как ханец — ханец». То есть для интеграции в общество и получения в нём равных прав надо вначале принять и освоить культуру этого общества. Только после того, как эта культура станет вашей культурой, вы можете стать ответственным членом общества и полноправным гражданином страны.

Если же прибывающие к вам мигранты с первого же дня начинают требовать бесплатное жильё, бесплатную медицину, финансовое пособие в размере средней зарплаты, а также возмущаются тем, что на острове Сите до сих пор не высятся минареты Мечети Парижской Богоматери, вы быстро придёте к тому, что спасающиеся у вас от собственных национальных традиций сомалийцы в мгновение ока превратят Бель Франс в Сомали.

В общем, процесс превращения Европы в Африку шёл полным ходом, когда выяснилось, что это не самое плохое, что могло с ней случиться. Началась российская спецоперация, и миллионы украинских «патриотов» поняли, что защищать родину в Европе значительно выгоднее, чем бросаться с гранатой под русский танк. За три недели тридцатимиллионная Украина выплеснула в Европу больше мигрантов, чем трёхсотмиллионная Африка за три года.

Работать эти «достойные люди» не привыкли. У них вполне варварская национальная «набеговая экономика». В связи с невозможностью совершать набеги на соседей (из-за своей военной слабости) последние тридцать лет они грабили друг друга и собственное государство, дограбившись до того, что государство практически перестало существовать. И тут-то, когда перспектива голодной смерти вполне явственно замаячила перед ними (мало ли варварских племён так вымерли), пришло спасение откуда не ждали: Россия начала спецоперацию, а Европа, возмущённая тем, что русские варваров учат уму, а не учатся у них, настежь распахнула перед украинцами двери (или даже ворота).

Как известно, варваров дважды приглашать не надо. Украинский же эпос принёс из глубины веков легенду о том, что украинцы «цэевропейцы», то есть «европейцы со знаком качества», копавшие Чёрное море и учившие шумеров письменности, когда у предков романских и германских народов ещё хвосты не отвалились. Согласно этой легенде, украинцы являются исконными хозяевами европейских благ, незаконно лишёнными своего имущества «москалями». Справедливость должна восторжествовать, когда европейские братья по разуму примут украинцев в ЕС.

Не надо обладать всей непревзойдённой мощью украинского ума, чтобы понять, что если ворота в ЕС открылись для интеграции в индивидуальном, а не коллективном (всей страной) порядке, значит, учёные толкователи древних текстов немного ошиблись. Украинцы станут европейцами, но Украина не станет Европой. Да и ладно, всё равно украинцы Украину уже до костей обглодали — пусть теперь «москали» на этом скелете мясо наращивают. В общем, погрязшие в варварстве «создатели цивилизации» толпами ринулись в беззащитную Европу.

А теперь давайте с одного раза вспомним, чем занимались варвары в Риме, ещё до его падения и уж тем более после? Правильно. Они устанавливали свои порядки. Вначале под варварские привычки прогнулась римская армия, в которой варвары заняли ведущие позиции. Затем римская экономика и римские финансы стали работать в стиле, не требующем от несложного варварского интеллекта особого напряжения. В конечном итоге римская политическая система тоже сдалась, и наступили «тёмные века».

Чем занялись украинцы сразу же после пересечения границы ЕС? Правильно, установлением своих порядков. От европейцев требуют держать ответ: почему они до сих пор не защищают Украину на фронте? Почему не выучили украинский язык? Почему приготовили для осчастлививших их своим прибытием украинцев столь тесное жильё и столь пресную пищу? И, в конце концов, где миллионы «евро-долларов» каждому «беженцу от путинской агрессии»?

Попытки европейцев отделаться обещаниями обязательно построить тысячи капищ для отправления древнейших ритуалов украинской религии (как известно, первой на планете, от которой родились все остальные культы), натыкаются на тотальное непонимание. Украинцам не надо молиться, Бог их и так любит (пусть попробует не любить). Украинцам нужны комфортное жильё, еда, питьё и деньги. В Европе же всего полно, верните истинным хозяевам всего этого добра их долю, восемь раз извинитесь и тогда вам, возможно, позволят ночевать на коврике под дверью вашего бывшего дома.

Учитывая европейский опыт общения с азиатскими, а особенно с африканскими мигрантами, возможны два варианта развития событий. В Восточной Европе, в частности в Польше, украинцев, скорее всего, начнут бить, а затем и вовсе устроят на них сафари. После чего уцелевшие моментально почувствуют себя поляками. Западная Европа будет платить и каяться до тех пор, пока не украинизируется по макушку. В этот момент её самозавоевание украинскими варварами завершится. Представители древней цивилизации научат французов вместо вина пить самогон, а вместо фуа-гра употреблять сало. Упростится как сама пища, так и процесс её добычи, высвободив время европейцев для изучения украинского эпоса.

Без Западной Европы Восточная ничто. Придётся выбирать между украинизацией и походом к России на поклон.

Украинская гиперрусофобия, перенесённая на европейскую почву, уничтожит свойственный европейской русофобии механизм рациональной организации русофобских проектов. Не имея возможности укусить Россию и не умея жить не кусая, украинцы искусают европейцев и превратят их в таких же зомби, как сами.

Опустевшие европейские пространства откроются перед нами для освоения.

Ну а чтобы всё происходило быстрее, надо только помочь потенциальным беженцам определиться с выбором. Европейцы оценивали перспективы украинской миграции в ЕС в 6,5 миллионов человек, приняли два миллиона и уже кряхтят и пытаются ограничить въезд остальным. Пусть не жадничают — миллионов восемь братьев по разуму будет им в самый раз. Заодно на собственном опыте изучат историю падения Западной Римской империи.

https://ukraina.ru/opinion/20220322/1033575842.html