Стягиваются войска и проводятся учения в близи с Российской границей. Но не одно из западных сми не сообщает о том что Украина собирается напасть на Россию.
Результаты поиска по запросу «
русский бутылка
»
Украина политота песочница политоты Я Ватник разная политота
В Украине сорвана мобилизация – быть "пушечным мясом" никто не хочет
Сегодня, 06:26
Распечатать
В Украине сорвана мобилизация – быть "пушечным мясом" никто не хочет
Украинцы отказываются принимать участие в гражданской войне. Несмотря на то, что Минобороны не афиширует ход выполнения плана призыва, уже сейчас ясно, что пополнений в нужных количествах дождаться ВСУ и МВД не суждено.
Хаотичная мобилизация, в марте неуклюже начатая для войны, не принесла желаемых результатов. Как бы ни хотелось украинскому официозу продемонстрировать телевизионную картинку национального порыва, огромные очереди в призывных пунктах, сделать этого не удалось. В начале мая украинское правительство решило провести повторную попытку призыва, но теперь уже не против России, но против собственных сограждан на востоке страны. И.о. президента Турчинов в мае подписал указ о второй волне частичной мобилизации. Так, в период с 26 мая по 4 июля в ряды ВСУ и войск МВД, по плану, должны были призвать около 37 тыс. военнообязанных. Они должны были пополнить ряды войск, участвующих в гражданском конфликте на стороне Киева. И хотя ни Минобороны, ни руководство МВД не разглашают результаты призывной кампании, информация, которая попадает в СМИ из других источников, явно свидетельствует, что воевать с соотечественниками в рядах ВСУ желающих оказалось еще меньше, чем желающих "воевать" с Россией.
В армию просто не хотят — боятся
Из областей Юго-Востока похвастаться успехами мобилизации пока что смогли, пожалуй, лишь в Днепропетровской области. Что и неудивительно, учитывая, что этот регион стал одной из основных баз украинских силовиков на период войны с Донбассом. Да и местный губернатор, олигарх Коломойский, далеко пошел по пути расширения собственных полномочий. Имея большое влияние в правоохранительных органах, губернатор поспособствовал тому, что загонять в армию призывников области очень скоро начали милицейскими методами. Так, заместитель военного комиссара Днепропетровского областного комиссариата Сергей Полуцыган отметил: Те, кто безосновательно отказываются от призыва, сразу встречаются с работниками прокуратуры. Когда на Днепропетровщине начали оповещать большие массы населения, столкнулись с этими проблемами. Тогда подключились правоохранительные органы, паспортные столы — и нам удалось очень быстро решить эти проблемы.
По словам Полуцыгана, с начала года в области призвано около 10 тысяч человек. Конечно, чиновник комиссариата выдает желаемое за действительное. Так, подобная цифра является фантастической, если учесть, что средний план для областей на период второго этапа мобилизации составляет около 2 тысяч человек. Однако успехи в мобилизации, вероятно, есть, тем более что большинство призванных обещают не отправлять в зону боевых действий, а оставлять в "прифронтовой" области для несения службы на блокпостах и тыловых объектах.
В соседней, Запорожской, области картина уже совершенно иная. Местные чиновники Минобороны не устают угрожать уголовным преследованием всем, кто не желает принимать участие в гражданской войне. Нынешний призыв — крупнейший за последние десять лет, за полтора месяца планировалось призвать 2,2 тысяч военнообязанных, при том что в последние годы Запорожская область поставляла в ВСУ 500-600 человек за призывную кампанию. Но в нынешних условиях столь амбициозные планы являются совершенно нереальными. Служить запорожцы упорно не хотят. Так, во втором по величине городе области — Мелитополе — за уклонение от призыва в розыске находятся 600 человек, а уголовные дела открыли на 22 "уклониста". Общий отчет о выполнении или невыполнении плана запорожские военные не предоставляют. Но и без того ясно, что дела продвигаются не очень успешно. Если в марте военные области хвастались тысячами виртуальных добровольцев, то теперь единственное, что от них можно услышать, это угрозы уголовной ответственности.
В Одесской области, дабы убедить местных жителей ехать убивать повстанцев Донбасса, а иногда "случайно" — и гражданское население региона, уже от угроз перешли к действию. 24 июня стало известно, что 22-летний призывник в судебном порядке получил 2 года лишения свободы условно. Сотрудник военкомата Киевского района Одессы так прокомментировал ситуацию с призывом: В марте, когда стоял вопрос о войне с Россией, какие-то добровольцы еще были. Сейчас же, когда на Востоке гибнут люди, а враг, по сути, — собственный народ, то с желающими начались проблемы.
Отсутствие добровольцев пытаются компенсировать различными методами, например, призывом через вузы. Так, на имя ректора Одесского политехнического университета из местного военкомата пришло письмо с требованием обеспечить явку студентов в военкомат для прохождения медкомиссии. Подобные методы набора "пушечного мяса" для гражданской войны вызвали возмущение в студенческой среде и среди преподавателей. Хотя вслух об этом не говорят, но персонал университета не спешит помогать армии с набором.
Попытка работать через учебные заведения Одессы не является уникальной. Подобные методы практикуют и в столице. Причем идут еще дальше: в Киеве через руководство вузов на медкомиссию пытаются загнать не только студентов, но и преподавательский состав. Что ж, вполне логично — пока идут летние каникулы, мужской части преподавательского состава можно немного и повоевать. Правда и здесь должного рвения не наблюдается. В армию не спешат не только рядовые призывники, но и киевские офицеры. Скандалом закончилась попытка руководителя Государственного космического агентства Украины Юрия Алексеева направить подчиненных ему офицеров в зону АТО. Из-за отказа явиться в назначенные пункты в оговоренные сроки руководителю агентства пришлось уволить 212 офицеров. Ход призывной кампании в целом в Киеве даже не комментируют. Ведь само по себе нежелание жителей столицы участвовать в "войне с терроризмом" является негативным политическим фактором, поэтому местные военные чиновники предпочитают хранить молчание. Ну, а та молодежь, которая мелькает на экранах телеканалов, требуя активнее вести войну в Донбассе, предпочитает оставаться в столице, ограничившись участием в митингах. Таким образом, даже те из киевлян, кто опустился до прямой поддержки гражданской войны, помогать выполнению плана призыва также не спешат.
Если в Киеве ситуацию с призывом замалчивают, то военные в Сумах более откровенны. Здесь заявили прямо: за неделю до окончания второго этапа призыва из 1950 человек, запланированных к призыву, получилось призвать всего 267. Причем в таких районах, как Ямпольский и Шосткинский, не призвали ни одного человека. В отличие от своих коллег в других областях, сумские военные предпочитают не угрожать уголовным преследованием, а искать саботажников среди тех, кто причастен к процессу призыва. Так, глава областной призывной комиссии Иван Боршош заявил, что отдельные чиновники, руководители районных комиссий фактически саботируют работу призывных комиссий. Названы и конкретные имена саботажников. По словам городского военкома города Сумы Юрия Полоуса, главным виновником срыва призыва в городе является главврач 4-й горбольницы, который провалил прохождение медкомиссии. Мэрия города пообещала добиться лишения главврача месячной премии, а обиженные военные заявили, что будут проводить медкомиссию в другой больнице города.
Аналогичные успехи в выполнении плана призыва — и в соседней Харьковской области, где к середине срока второго этапа мобилизации удалось выполнить план призыва лишь на 11%. Многие сотрудники военкоматов, как и их коллеги в ряде других областей, начали применять прямые угрозы к уклонистам. Однако подобные методы не поддерживает местное военное начальство. Так, заместитель военного комиссара Харьковской области Юрий Калгушкин неоднократно напоминал, что запугивание призывников, а также скрытие истинного состояния их здоровья является уголовным преступлением. Другими словами, военный чиновник призвал своих коллег в области не усердствовать в принуждении призывников отправляться на войну.
Западная Украина не спешит на помощь
Меньшая щепетильность в вопросе медобследования в Ровненской области, хотя и позволила оперативно пополнить 51-ю бригаду ВСУ новобранцами, военного успеха не принесла. Как сообщают местные активисты, принявшие непосредственное участие в подготовке бригады к войне против украинцев Донбасса, военные комиссары и врачи загоняли в часть практически всех подряд. Таким образом, увеличив состав в несколько раз, бригада оказалась укомплектована людьми, больными эпилепсией, с физическими недостатками, немало среди солдат оказалось и банальных алкоголиков. Спустя несколько дней все это импровизированное воинство оказалось в зоне АТО, как следствие — бригада вскоре понесла заметные потери, а в местах ее дислоцирования начались пьяные бунты с требованием вернуть военнослужащих в Новоград-Волынский на место постоянного дислоцирования. В конце концов, угроза вооруженного восстания заставила руководство армии отозвать бригаду с фронта. Так, сформированная в рекордные сроки крупнейшая бригада ВСУ в условиях катастрофической нехватки личного состава оказалась в глубоком тылу и требует полного переформирования и длительного обучения.
Другие западные регионы, жители которых поначалу с большим энтузиазмом отнеслись к идее войны в Донбассе, все больше теряют желание стать солдатами. Особенно это ощущается во Львовской области, где за последние несколько недель уже неоднократно объявляли траур по погибшим в АТО. На сегодня из 7 тысяч призывников, которым с начала года были разосланы повестки, в военкоматы явилось лишь около 2 тысяч, причем большая часть из них — еще в те времена, когда речь шла о войне с Россией. Что характерно, что львовские призывники не желают идти не только непосредственно в армию или милицию, но и части территориальной обороны, на которые стараются не возлагать боевых задач. Так, батальон "Львов", торжественно анонсированный в середине июня, всего за две недели существования потерял дезертирами треть состава. Призывники, которые жалуются на плохие бытовые условия и некомпетентных командиров, просто расходятся по домам. Не спешат защищать завоевания Майдана и вчерашние активисты, один из которых говорит: Из активистов, кому принесли повестки, я — не годен по зрению, второй — сирота, у третьего — беременная жена, у четвертого — ребенок, пятый и шестой — учатся. Аналогичная ситуация и в других городах запада страны, где даже из тех, кто все же приходит в военкомат, до 70% уклоняются от призыва, ссылаясь на слабое здоровье.
Итого…
Приведенные цифры и примеры показывают, что жители Украины в большинстве своем всячески стараются избегать участия в гражданской войне. Даже те, кто тем или иным образом все-таки оказался в армии, нередко прибегают либо к прямым бунтам, как 51-я бригада, либо рассчитывают на помощь матерей, которые помогут освободиться от объятий отечественных вооруженных сил. По всей стране процветает взяточничество и выплата откупных, которые могут достигать $500-1000, благодаря чему до 80% тех, кто все же является на призывной пункт, объявляют негодными по состоянию здоровья. Те, у кого нет таких сумм, предпочитают, так или иначе, скрываться, благодаря чему до 10 тысяч призывников уже находятся в розыске. Все это лишает тех, кто уже оказался в зоне АТО, шанса на ротацию благодаря новому призыву.
В свою очередь в рядах действующей армии существует заметное недовольство тем, что после обещанных 45 суток призыва многие из солдат и офицеров служат уже более трех месяцев. Кроме того, уже сейчас ясно, что сил для окончательного решения проблемы с Донбассом явно недостаточно, а надеяться на обученное и достаточное ополчение при этом не приходится.
Украинским властям приходится закрывать призывную дыру всевозможными способами — от попыток увеличить призывной возраст до 65 лет до попыток направить в зону боевых действий офисных сотрудников силовых ведомств, инспекторов ГАИ и служащих налоговых органов. Сможет ли добиться подобное воинство победы — вопрос риторический.
Автор Денис Селезнев
http://topwar.ru/54069-v-ukraine-sorvana-mobilizaciya-byt-pushechnym-myasom-nikto-ne-hochet.html
Сегодня, 06:26
Распечатать
В Украине сорвана мобилизация – быть "пушечным мясом" никто не хочет
Украинцы отказываются принимать участие в гражданской войне. Несмотря на то, что Минобороны не афиширует ход выполнения плана призыва, уже сейчас ясно, что пополнений в нужных количествах дождаться ВСУ и МВД не суждено.
Хаотичная мобилизация, в марте неуклюже начатая для войны, не принесла желаемых результатов. Как бы ни хотелось украинскому официозу продемонстрировать телевизионную картинку национального порыва, огромные очереди в призывных пунктах, сделать этого не удалось. В начале мая украинское правительство решило провести повторную попытку призыва, но теперь уже не против России, но против собственных сограждан на востоке страны. И.о. президента Турчинов в мае подписал указ о второй волне частичной мобилизации. Так, в период с 26 мая по 4 июля в ряды ВСУ и войск МВД, по плану, должны были призвать около 37 тыс. военнообязанных. Они должны были пополнить ряды войск, участвующих в гражданском конфликте на стороне Киева. И хотя ни Минобороны, ни руководство МВД не разглашают результаты призывной кампании, информация, которая попадает в СМИ из других источников, явно свидетельствует, что воевать с соотечественниками в рядах ВСУ желающих оказалось еще меньше, чем желающих "воевать" с Россией.
В армию просто не хотят — боятся
Из областей Юго-Востока похвастаться успехами мобилизации пока что смогли, пожалуй, лишь в Днепропетровской области. Что и неудивительно, учитывая, что этот регион стал одной из основных баз украинских силовиков на период войны с Донбассом. Да и местный губернатор, олигарх Коломойский, далеко пошел по пути расширения собственных полномочий. Имея большое влияние в правоохранительных органах, губернатор поспособствовал тому, что загонять в армию призывников области очень скоро начали милицейскими методами. Так, заместитель военного комиссара Днепропетровского областного комиссариата Сергей Полуцыган отметил: Те, кто безосновательно отказываются от призыва, сразу встречаются с работниками прокуратуры. Когда на Днепропетровщине начали оповещать большие массы населения, столкнулись с этими проблемами. Тогда подключились правоохранительные органы, паспортные столы — и нам удалось очень быстро решить эти проблемы.
По словам Полуцыгана, с начала года в области призвано около 10 тысяч человек. Конечно, чиновник комиссариата выдает желаемое за действительное. Так, подобная цифра является фантастической, если учесть, что средний план для областей на период второго этапа мобилизации составляет около 2 тысяч человек. Однако успехи в мобилизации, вероятно, есть, тем более что большинство призванных обещают не отправлять в зону боевых действий, а оставлять в "прифронтовой" области для несения службы на блокпостах и тыловых объектах.
В соседней, Запорожской, области картина уже совершенно иная. Местные чиновники Минобороны не устают угрожать уголовным преследованием всем, кто не желает принимать участие в гражданской войне. Нынешний призыв — крупнейший за последние десять лет, за полтора месяца планировалось призвать 2,2 тысяч военнообязанных, при том что в последние годы Запорожская область поставляла в ВСУ 500-600 человек за призывную кампанию. Но в нынешних условиях столь амбициозные планы являются совершенно нереальными. Служить запорожцы упорно не хотят. Так, во втором по величине городе области — Мелитополе — за уклонение от призыва в розыске находятся 600 человек, а уголовные дела открыли на 22 "уклониста". Общий отчет о выполнении или невыполнении плана запорожские военные не предоставляют. Но и без того ясно, что дела продвигаются не очень успешно. Если в марте военные области хвастались тысячами виртуальных добровольцев, то теперь единственное, что от них можно услышать, это угрозы уголовной ответственности.
В Одесской области, дабы убедить местных жителей ехать убивать повстанцев Донбасса, а иногда "случайно" — и гражданское население региона, уже от угроз перешли к действию. 24 июня стало известно, что 22-летний призывник в судебном порядке получил 2 года лишения свободы условно. Сотрудник военкомата Киевского района Одессы так прокомментировал ситуацию с призывом: В марте, когда стоял вопрос о войне с Россией, какие-то добровольцы еще были. Сейчас же, когда на Востоке гибнут люди, а враг, по сути, — собственный народ, то с желающими начались проблемы.
Отсутствие добровольцев пытаются компенсировать различными методами, например, призывом через вузы. Так, на имя ректора Одесского политехнического университета из местного военкомата пришло письмо с требованием обеспечить явку студентов в военкомат для прохождения медкомиссии. Подобные методы набора "пушечного мяса" для гражданской войны вызвали возмущение в студенческой среде и среди преподавателей. Хотя вслух об этом не говорят, но персонал университета не спешит помогать армии с набором.
Попытка работать через учебные заведения Одессы не является уникальной. Подобные методы практикуют и в столице. Причем идут еще дальше: в Киеве через руководство вузов на медкомиссию пытаются загнать не только студентов, но и преподавательский состав. Что ж, вполне логично — пока идут летние каникулы, мужской части преподавательского состава можно немного и повоевать. Правда и здесь должного рвения не наблюдается. В армию не спешат не только рядовые призывники, но и киевские офицеры. Скандалом закончилась попытка руководителя Государственного космического агентства Украины Юрия Алексеева направить подчиненных ему офицеров в зону АТО. Из-за отказа явиться в назначенные пункты в оговоренные сроки руководителю агентства пришлось уволить 212 офицеров. Ход призывной кампании в целом в Киеве даже не комментируют. Ведь само по себе нежелание жителей столицы участвовать в "войне с терроризмом" является негативным политическим фактором, поэтому местные военные чиновники предпочитают хранить молчание. Ну, а та молодежь, которая мелькает на экранах телеканалов, требуя активнее вести войну в Донбассе, предпочитает оставаться в столице, ограничившись участием в митингах. Таким образом, даже те из киевлян, кто опустился до прямой поддержки гражданской войны, помогать выполнению плана призыва также не спешат.
Если в Киеве ситуацию с призывом замалчивают, то военные в Сумах более откровенны. Здесь заявили прямо: за неделю до окончания второго этапа призыва из 1950 человек, запланированных к призыву, получилось призвать всего 267. Причем в таких районах, как Ямпольский и Шосткинский, не призвали ни одного человека. В отличие от своих коллег в других областях, сумские военные предпочитают не угрожать уголовным преследованием, а искать саботажников среди тех, кто причастен к процессу призыва. Так, глава областной призывной комиссии Иван Боршош заявил, что отдельные чиновники, руководители районных комиссий фактически саботируют работу призывных комиссий. Названы и конкретные имена саботажников. По словам городского военкома города Сумы Юрия Полоуса, главным виновником срыва призыва в городе является главврач 4-й горбольницы, который провалил прохождение медкомиссии. Мэрия города пообещала добиться лишения главврача месячной премии, а обиженные военные заявили, что будут проводить медкомиссию в другой больнице города.
Аналогичные успехи в выполнении плана призыва — и в соседней Харьковской области, где к середине срока второго этапа мобилизации удалось выполнить план призыва лишь на 11%. Многие сотрудники военкоматов, как и их коллеги в ряде других областей, начали применять прямые угрозы к уклонистам. Однако подобные методы не поддерживает местное военное начальство. Так, заместитель военного комиссара Харьковской области Юрий Калгушкин неоднократно напоминал, что запугивание призывников, а также скрытие истинного состояния их здоровья является уголовным преступлением. Другими словами, военный чиновник призвал своих коллег в области не усердствовать в принуждении призывников отправляться на войну.
Западная Украина не спешит на помощь
Меньшая щепетильность в вопросе медобследования в Ровненской области, хотя и позволила оперативно пополнить 51-ю бригаду ВСУ новобранцами, военного успеха не принесла. Как сообщают местные активисты, принявшие непосредственное участие в подготовке бригады к войне против украинцев Донбасса, военные комиссары и врачи загоняли в часть практически всех подряд. Таким образом, увеличив состав в несколько раз, бригада оказалась укомплектована людьми, больными эпилепсией, с физическими недостатками, немало среди солдат оказалось и банальных алкоголиков. Спустя несколько дней все это импровизированное воинство оказалось в зоне АТО, как следствие — бригада вскоре понесла заметные потери, а в местах ее дислоцирования начались пьяные бунты с требованием вернуть военнослужащих в Новоград-Волынский на место постоянного дислоцирования. В конце концов, угроза вооруженного восстания заставила руководство армии отозвать бригаду с фронта. Так, сформированная в рекордные сроки крупнейшая бригада ВСУ в условиях катастрофической нехватки личного состава оказалась в глубоком тылу и требует полного переформирования и длительного обучения.
Другие западные регионы, жители которых поначалу с большим энтузиазмом отнеслись к идее войны в Донбассе, все больше теряют желание стать солдатами. Особенно это ощущается во Львовской области, где за последние несколько недель уже неоднократно объявляли траур по погибшим в АТО. На сегодня из 7 тысяч призывников, которым с начала года были разосланы повестки, в военкоматы явилось лишь около 2 тысяч, причем большая часть из них — еще в те времена, когда речь шла о войне с Россией. Что характерно, что львовские призывники не желают идти не только непосредственно в армию или милицию, но и части территориальной обороны, на которые стараются не возлагать боевых задач. Так, батальон "Львов", торжественно анонсированный в середине июня, всего за две недели существования потерял дезертирами треть состава. Призывники, которые жалуются на плохие бытовые условия и некомпетентных командиров, просто расходятся по домам. Не спешат защищать завоевания Майдана и вчерашние активисты, один из которых говорит: Из активистов, кому принесли повестки, я — не годен по зрению, второй — сирота, у третьего — беременная жена, у четвертого — ребенок, пятый и шестой — учатся. Аналогичная ситуация и в других городах запада страны, где даже из тех, кто все же приходит в военкомат, до 70% уклоняются от призыва, ссылаясь на слабое здоровье.
Итого…
Приведенные цифры и примеры показывают, что жители Украины в большинстве своем всячески стараются избегать участия в гражданской войне. Даже те, кто тем или иным образом все-таки оказался в армии, нередко прибегают либо к прямым бунтам, как 51-я бригада, либо рассчитывают на помощь матерей, которые помогут освободиться от объятий отечественных вооруженных сил. По всей стране процветает взяточничество и выплата откупных, которые могут достигать $500-1000, благодаря чему до 80% тех, кто все же является на призывной пункт, объявляют негодными по состоянию здоровья. Те, у кого нет таких сумм, предпочитают, так или иначе, скрываться, благодаря чему до 10 тысяч призывников уже находятся в розыске. Все это лишает тех, кто уже оказался в зоне АТО, шанса на ротацию благодаря новому призыву.
В свою очередь в рядах действующей армии существует заметное недовольство тем, что после обещанных 45 суток призыва многие из солдат и офицеров служат уже более трех месяцев. Кроме того, уже сейчас ясно, что сил для окончательного решения проблемы с Донбассом явно недостаточно, а надеяться на обученное и достаточное ополчение при этом не приходится.
Украинским властям приходится закрывать призывную дыру всевозможными способами — от попыток увеличить призывной возраст до 65 лет до попыток направить в зону боевых действий офисных сотрудников силовых ведомств, инспекторов ГАИ и служащих налоговых органов. Сможет ли добиться подобное воинство победы — вопрос риторический.
Автор Денис Селезнев
http://topwar.ru/54069-v-ukraine-sorvana-mobilizaciya-byt-pushechnym-myasom-nikto-ne-hochet.html
фэндомы Ватные вбросы Я Ватник разная политота
А электричество всегда есть в розетке. Шах и мат, вата!
политика песочница политоты США Азов нацизм неонацизм онижедети страна 404 кляты конгрессмены Я Ватник разная политота
Конгресс США запретил военную поддержку украинского батальона "Азов"
Поправки, предложенные конгрессменом Джоном Коньерсом, запрещают США поставлять на Украину переносные ракетно-зенитные комплексы, а также тренировать неонацистский батальон "Азов".
Конгресс США принял поправки, предложенные конгрессменом Джоном Коньерсом, согласно которым США не может тренировать бойцов украинского отряда "Азов", сообщается на сайте конгрессмена.
Также принятые поправки запрещают США поставлять переносные ракетно-зенитные комплексы в Ирак или на Украину.
"Я благодарен Палате представителей за то, что она единогласно приняла вчера мои поправки, тем самым подтвердив, что наши вооруженные силы не будут тренировать ненавистный нам неонацистский батальон "Азов", а также поддержала мои попытки не позволить опасным и легким в транспортировке ПРЗК попасть в нестабильные регионы", — говорится в сообщении.
http://ria.ru/world/20150612/1069601050.html
http://daily.com.ua/world/12-06-2015213034
http://kp.ua/politics/503020-konhress-ssha-zapretyl-voennuui-podderzhku-azova
http://rian.com.ua/world_news/20150612/368868566.html
http://korrespondent.net/world/3526564-konhress-ssha-zapretyl-voennuui-podderzhku-batalona-azov
http://podrobnosti.ua/2040314-ssha-otkazalis-postavljat-v-ukrainu-pzrk.html
http://ura-inform.com/ru/politics/2015/06/12/kongress-ssha-zapretil-voennuju-podderzhku-batalona-azov
Кажется американцы разглядели фашистов на руине. И да, теперь выходит свидомым не пофапать на джавелины.
фэндомы Ватные вбросы Ватная АНАЛитика Я Ватник разная политота
Последние дни чрезвычайно насыщены событиями. Даже не считая выступлений в Совете Безопасности ООН, где Россия практически открытым текстом обвинила США в крышевании террористических группировок, а также заявила, что «дальнейшие попытки построить однополярный мир будут бессмысленны и безрезультатны».
Акции «Дойче банка» снова просели, побив многолетние минимумы, на фоне слухов о том, что правительство Меркель якобы не собирается помогать банку. Правда, тут присутствует вопрос интерпретации. В оригинале могло быть нечто типа «мы не будем платить американцам», а неполживые журналисты могли подать это как «мы не будем спасать банк». Тонкости перевода, как и тонкости восприятия – каждый слышит то, что хочет услышать, или пишет так, как хотят от него хозяева издания.
В целом, как я и неоднократно предсказывал, кампания по мочилову «Дойче банка» активно продолжается. Американцы хотят, чтобы европейская экономика обрушилась раньше, чем полопаются пузыри деривативов американских банков (которые по отдельности почти не уступают немецкому, а в совокупности в несколько раз больше его).
Европейцы сопротивляются. И вслед за налоговыми штрафами «Эппл» оштрафовали «МакДональдс» (прокомментировав сие фразой «это только начало») и заявили о том, что нашли у международных банков (преимущественно американских, что, безусловно, «чистая случайность») нарушений на сумму свыше десяти миллиардов евро.
Следующий знаковый факт: представительство ЕС на Украине в преддверии визита в Киев еврокомиссара по торговле Сесилии Мальстрём заявило, что Евросоюз не намерен предоставлять Киеву ранее обещанный кредит на 600 миллионов евро.
То есть и тут европейцы показывают Вашингтону «вы может и нагнули МВФ, но с нами так сделать не получится».
Также по мелочи – глава Международного Олимпийского Комитета внезапно проснулся и заявил, что не понимает причин отстранения российских спортсменов от участия в олимпиаде. Лучше бы уже молчал, позорище. Но, похоже, и он чует, что ветер меняется.
Ещё один гость в Киеве, израильский президент, выступая в Раде, чуть более, чем полностью забитой неонацистами, осудил преступления «воякив» ОУН-УПА, причастных к еврейским погромам во время Второй мировой войны, в частности к массовому убийству в Бабьем Яру. У самого президента бандеровцы убили тётю Цилю и её племянников, если я правильно понял криворукий украинский перевод его выступления.
И все идейные нацисты сидели молча и обтекали. Никакой сосатник Поросюк не ударил его со спины ногой в голову (и даже не поцарапал ему машину), никакая Берёза не метнула в него бутылку с водой, никакие сволотовцы не скандировали «Ук-ра-йин-сько-ю». Они, конечно, повозмущались в своих маленьких нацистских бложиках, но это уже потом, а во время выступления «чужинца» все молча обтекали.
И, как ехидно заметил Владимир Богун, израильского президента даже не привлекли к ответственности за нарушение закона «О правовом статусе и чествовании борцов за независимость Украины в ХХ веке». Пункт 1 статьи 6 этого епического документа гласит:
«Граждане Украины, иностранцы, а также лица без гражданства, которые публично проявляют пренебрежительное отношение к лицам, указанным в статье 1 данного закона, препятствуют реализации прав борцов за независимость Украины в XX веке несут ответственность в соответствии с действующим законодательством Украины». Но ничего подобного.
Запомните, руинцы, здесь хозяева таки имеют отношение к Ершалаиму.
Если же серьёзно, то «наши люди» всегда чётко понимают, когда уже можно опускать отработанный материал.
Ну и уже внутренние новости Руины, также показательные.
1. В Полтаве разъярённая толпа, недовольная тарифами, ворвалась в мэрию и чуть не линчевала мэрина.
Говорят, что аналогичное происшествие было ещё в одном областном центре, но я пока перепроверяю эту информацию.
2. В Запорожье работники крупнейшего агрохолдинга публично потребовали у Порошенко восстановить торгово-хозяйственные связи с Россией. Перед этим с аналогичным заявлением выступил один из народных депутатов.
Вполне возможно, что это скоординированная цепь событий, и таким образом часть украинских элит подаёт сигнал в Россию, что они готовы договариваться. С высокой степенью вероятности можно предположить, что они готовы и более активно выступить против режима «евроинтеграторов», если получат гарантии поддержки. В любом случае – это уже открытое непризнание бреда про «российскую агрессию» и фактически заявка на бунт.
3. В Киеве на станции метро «Героев Днепра» платформа треснула пополам. Длина трещины свыше десяти метров. А также за последнюю неделю дважды частично обваливался потолок станции. Большинство пассажиров предпочитает пешком добираться до соседней станции и садиться на метро там, не рискуя пользоваться аварийной станцией. Местные связывают аварии со строительством очередного торгового центра на поверхности, но это также показатель общей изношенности инфраструктуры. Впрочем, как и недееспособности киевских властей, которые не в состоянии принять никаких мер – ни остановить строительство, ни произвести усиление и ремонт платформы.
Подытоживая: в Европе усиливается противостояние с США, принимая всё более радикальные формы. Европейцы (и не только) уже открыто посылают Вашингтон, не говоря уже о режиме бухого поросёнка.
На Украине же нарастает хаос и разруха (которая, как известно, начинается в головах). Недовольство жителей также выходит из берегов, и чем больше будет усиливаться коллапс, тем более радикальными будут выступления (причём сегодня мы видим, что часть из них носит уже не нацистский характер, а Поросёнка поджимают уже и с другой стороны, требуя примирения и реинтеграции с Россией). Часть элит готова возглавить и организовать эти выступления. «Власти» же не способны отрабатывать даже простейшие вызовы, типа осыпавшейся штукатурки или лопнувших труб.
Дали будэ.
Ватные вести фэндомы Я Ватник разная политота
Ну наконец то! Доπзд@лся: «Может получить до пяти лет лишения свободы»: Евгения Ройзмана задержали по уголовному делу о дискредитации ВС РФ
Бывшего мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана задержали в рамках уголовного дела о публичной дискредитации российской армии. По данным СМИ, причиной открытия уголовного производства стал видеоролик на YouTube-канале бывшего политика. Отметим, что Ройзман был трижды оштрафован по аналогичной административной статье. Ему грозит до пяти лет тюрьмы. Сотрудники правоохранительных органов проводят обыски в его квартире, офисе фонда и музее Невьянской иконы, который основал Ройзман. Закон, вводящий уголовную ответственность за публичное распространение фейков об использовании Вооружённых Сил России, был подписан Владимиром Путиным 4 марта.
https://russian.rt.com/russia/article/1040635-zaderzhanie-roizman-diskreditaciya-vs-rf
интервью укроармия терроризм Я Ватник разная политота
Вот вам сферический портрет нынешних укровоенных. От себя хочется добавить только одно, в СССР в РВСН и ВВС украинцы занимали большую часть высоких чинов. Так что отказ в звании не выглядит правдой. Статья от 17 марта, просто в связи со смертью интервьюируемого снялась необоходимость сохранять его имя в тайне. Он давно не офицер, он террорист.
********
17 марта 2014 года в журнале Expert Online был выложен репортаж Марины Ахмедовой об одной из военных баз, на которой проходили тренировку первые бойцы Национальной гвардии Украины. Там она переговорила с одним из офицеров, просивших не называть его имя. Вчера в фейсбуке Ахмедовой появилась запись, что интервьюируемый офицер был генерал-майором Кульчицким, тем самым, который погиб днем 29 мая в сбитом ополченцами вертолете Ми-8 под Славянском.
Фрагмент статьи с интервью:
*****
Мы с Андреем возвращаемся в Киев на машине, которую прислал за мной высокий военный чин. Андрей пристально смотрит на дорогу, приглаживая рукой коротко стриженные волосы и не переставая меня инструктировать.
— Не спрашивайте, как его зовут и кем он командует. Вы сами должны понимать, какое сейчас время и чем ему разговор с вами грозит. Вы можете написать, что только что были на базе «Барса», но больше ничего такого не пишите. Называйте его просто: офицер.
В кабинете офицера чувствуется пустота. Его кресло пусто. Сам он ждет меня, сидя за столиком для гостей. На столике же лежит его фуражка. Над креслом голая стена, или она кажется такой от привычки видеть в кабинетах на этом месте портреты руководителей и президентов. Сбоку от офицера садится Андрей и почти касается локтем его фуражки.
— Нас всех объединило одно: у нас был очень непорядочный президент, — говорит офицер, этим вступлением объясняя то, что сидит за одним столом с Андреем. — Тупой, необразованный зэк. У вас президент тоже плохой, — добавляет он. — Но он хотя бы офицер с вычищенной биографией. А у нашего биография очень нехорошая. Но когда ко мне пришли и сказали: «Выйди на баррикады и скажи, что ты уволился, кинь клич, чтоб к тебе присоединились другие офицеры», я ответил: «То есть вы хотите из меня предателя сделать? А что потом вы будете со мной делать — с таким хорошим?»
— Что такое предательство для офицера?
— Ну… видите ли… мне очень больно, когда заставляют принимать вторую или третью присягу. Я вторую присягу не принимал на Украине после того, как присягнул Советскому Союзу. Я в себе выработал такую мысль, чтобы как-то жить со всем этим. В первый раз я клялся защищать родину. Родина моя была большая, советская, но потом волею судьбы стала маленькой — Украиной. Я дал присягу народу и до сих пор ей верен. А сегодня… Хотите, я каждый день присягу буду давать? Это когда я был молодым офицером, для меня такое было невозможно.
— И кому вы хотите давать каждый день новую присягу?
— А кому хотите… Хотите — той власти. Хотите — этой. Завтра придет другая — дам другой. Главное, чтобы она не была такой, как предыдущая. Я уже давно не такой принципиальный.
— Как это?
— Как это?! Как это… Вот так это! Но… я считаю, что сейчас мне больше не надо никому присягать. Какой смысл? Я и так служу народу.
— А что вы думаете о тех военных, которые перешли на сторону России в Крыму?
— Я бы не наважився давать присягу другому государству. Зачем другому государству офицер-предатель? Чтобы выбросить его, как использованный мусор? Хотя… ну, наверное, никак я к ним не отношусь. Но вообще считаю, что это измена родине.
— Без оправданий?
— Сейчас все настолько… — он задерживает дыхание, — нечестно, — выдыхает, — что погибать ради этого, может, и не стоит? Может быть… Но хотя, если задуматься… Я долго думал над тем, как в Афгане большинство наших, чтобы не попасть в плен, стрелялись. Когда я был молодым, я думал, что так правильно. Но сейчас думаю: лучше бы сдавались.
— Вы так начали думать после того, как получили свой высокий чин?
— Да. Я сразу поставил себя на место их матерей. Сейчас мне дали в подчинение этих людей с Майдана. И у нас сразу… сильное непонимание друг друга. Они видели во мне врага изначально. Говорят: «Нам ничего от вас не надо, только дайте нам оружие, и мы поедем хоть сегодня, ляжем на границе и будем стрелять по российским танкам». Патриотизм очень высокий, — говорит он, бросив взгляд вбок, на коменданта сотен. — А я сказал: «Вы меня извините, но я не хочу быть начальником похоронной команды. Не хочу на ваших крестах рисовать трезубцы героев…
— Трезубцы небесной тысячи, — поддакивает Андрей.
— …Мне не нужен ваш героизм, если вы будете мертвыми, — продолжает офицер. — Мертвые герои никому не нужны. Моя задача — подготовить вас так, чтобы как можно больше из вас осталось в живых».
— Трудно поверить, что люди с Майдана могли принять от вас эту помощь, — говорю я, — что они стали выполнять ваши приказы. Вы их враг. И за право ненавидеть вас они, кажется, заплатили кровью?
— Я видел, что они меня ненавидят и считают врагом. Но никто ведь не знает, с какими мыслями я живу…
— С какими мыслями вы живете?
— Всю Украину объединило то, что ее президент был жуликом и обормотом. Да, мы охраняли этих жуликов… Выполнять свою работу морально было очень тяжело. Но я стоял на страже закона. Я понимал, что у нас нет одного лидера и мы стопроцентным голосованием никогда не выберем себе нового президента. Значит, другого пути не было… Нас, офицеров, вывели туда, на Грушевского — стоять в шеренге. А раз мы туда пришли, полковники не будут прятаться за солдатами, чтобы вы, журналисты, опять все перекрутили. Я скомандовал встать впереди срочников. А сам, чтобы никто ничего не бзикал, вообще вышел вперед. Мне позвонили друзья: «Это ты там стоишь?» — «Я. А это вы колеса там подкатываете?» — «Мы». — «Слышь, убери вправо немножко, чтобы дым на нас не шел».
— Вы уж меня простите… но сейчас все так говорят. А чтобы вы говорили, не поменяйся власть?
— Очень сложно мне самому понять, что бы я говорил… Вы сейчас напишете, что я сказал, и для меня это будет полный звиздец. Вы можете всего этого не писать? Я вам рассказал правду, но вы же сами знаете, какая она — правда.
— Ни у кого уже нет сомнений, что в Крыму проголосуют за присоединение к России. Это может послужить толчком к началу войны? — спрашиваю я, и Андрей дергается.
— Вы не можете задавать такие вопросы военному, — говорит он. — Он может только выполнять команды главнокомандующего.
— Мы же все понимаем, — нехотя произносит офицер, — что ваш президент безбашенный. Ваш президент плохой. Вы согласны?
— Она этого не скажет, — останавливает его Андрей. — Она уже заявила на базе «Барса», что у нее принцип — не ругать свою страну в нашем присутствии.
— А мы, значит, можем своего ругать? — с осуждением смотрит на меня офицер. — Вы боитесь Путина.
— Пусть будет так, — отвечаю я.
— Скажите правду, если хотите, чтобы мы были с вами откровенны, — настаивает офицер.
— Правда в том, что вас здесь, вооруженных мужчин, много, а я среди вас женщина, и я одна. Легче всего сейчас сказать, что наш президент плохой, чтобы сделать вам приятно и расположить к себе. Но я считаю, что подобная критика возможна только внутри страны. Там меня не затруднит сказать, что я думаю о Путине. Но не здесь и не сейчас.
— Мне нравится эта позиция, — соглашается офицер. — Тогда говорим дальше… У Путина сейчас высокий рейтинг за счет того, что он поднял армию. Армия ему сейчас создает имидж. Но скоро у вашего президента рейтинг упадет очень сильно. Украинцы — хорошие воины. Трудно сказать, какую тактику мы выберем. На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже. В ход будут пущены все средства. Будут рваться ваши вокзалы. А что вы на меня так смотрите? Не надо на меня так смотреть. А вы зачем к нам пришли? Путин эту войну не выиграет, и он это поймет, как только начнет вести военные действия. И мне все равно будет, кого из вас убивать: мирное население, немирное. Почему я должен вас жалеть? А вы не хотите маму мою пожалеть?
— Что может стать поводом для начала боевых действий с вашей стороны? Присоединение Крыма к России, например?
— Он не может отвечать на этот вопрос, — снова дергается Андрей. — Кто будет объявлять результаты референдума? Там распущен парламент.
— Я военный человек, — говорит офицер. — И если завтра надо будет воевать, я буду воевать. Если вы думаете, что русский сапог будет ходить по Украине, то… он не будет ходить. Если вы вдруг посчитаете Крым российским, я не исключаю, что там начнется подпольная террористическая деятельность. Я не верю в то, что нас будут спасать Америка, Европа или Англия, — они, напротив, сделают все, чтобы мы между собой воевали. Просто я не понимаю Путина… Почему он такой баран? Почему вместо того, чтобы укреплять отношения с Украиной, он пытается поставить нас на роль меньшего брата? Он считает, что, унизив украинский народ, он может стать великим самодержцем… Слухаю, товариш главнокомандуючий, — поднимает он тонко завибрировавшую телефонную трубку. Из нее отчетливо слышен голос. Офицер показывает мне руками — закрыть уши. Я закрываю уши.
— Я наблюдала за бойцами сотни, — говорю я, когда он кладет трубку на стол. — Они недисциплинированны, и они не перестали вас ненавидеть. Вы думаете, что сумеете воспитать из них настоящих солдат?
— Я сам, когда пришел двадцать лет назад в армию, был нахрапистым и… — начинает Андрей.
— Вы не приходили в армию с Майдана, — останавливаю я его. — А бойцы сотни считают, что они свергли режим.
— Я сделаю все, чтобы они стали хорошими солдатами, — говорит офицер и придвигается ко мне. Ставит локти на стол и не мигая смотрит мне в глаза. — Я уже показывал им, как вас надо убивать. Я уже сказал им: «Ребята, так воевать нельзя. Москали вас всех передушат». У нас будет много героев, но не посмертных. И я благодарен Советскому Союзу, что он научил меня военному делу. Я был хорошим советским офицером. А опыт в Афганистане показывает: это они с Майдана герои, но в условиях реальной войны это беспомощные дети. Они сразу будут липнуть к командиру, который будет четко и уверенно отдавать им команды.
— О чем вы говорите? Вы же видели этих людей, три месяца отстоявших на Майдане. Они изможденные и истощенные, — не сдаюсь я.
— Они только что прошли медкомиссию! — говорит Андрей.
— А Матросов был сильным?.. Послушайте меня… Я родом из тех мест, где до пятьдесят шестого воевали. Мой дедушка отсидел восемь лет, — офицер берет со стола ручку, рисует в открытом блокноте восьмерку, обводит ее много раз и дырявит. — А другой дедушка дошел до Берлина. А я всю жизнь думаю: кто из них был прав?
— А все были правы, — говорит Андрей, — и тот и другой. Время было такое…
— Сердце офицера какое? — спрашиваю я.
— Твердое, — отвечает офицер.
— У нас был Беслан, — говорю я, — у нас была масса других терактов. Террор — это черное зло. Объясните мне, как вы, бывший советский офицер, можете сейчас сидеть вот так, смотреть мне в глаза и оправдывать терроризм?
Офицер моргает, опуская на глаза светлые ресницы. Когда он их открывает, они из серых становятся синими.
— А что мне делать, скажите вы мне? Я вас не должен убивать, потому что вы — что?
— Люди.
— А мы?
— И вы.
— Ну так скажите своему Путину, пусть выстраивает с нами дружеские отношения. А иначе мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую-нибудь гадость в водопровод. Мы будем истреблять вас в сортирах. Я буду делать это. Я буду хладнокровно вас убивать. Я буду посылать бойцов, я сам не пойду. Вы же нечестно себя ведете. Когда вы говорите, что отдали нам Крым, вы же умалчиваете, что взамен получили Белгородскую область.
— Я поняла, зачем вы меня позвали. Вы хотите через меня донести это послание до России. Так ведь? — спрашиваю я.
— Так, вы догадались. Да, я хочу, чтобы вы нас боялись.
— Но проблема в том, что вы не внушаете страха. Я знаю, что ничего этого вы делать не будете, — говорю я, вставая.
— Сядьте!.. Посидите еще. Давайте поговорим. Хм… Большинство офицеров помешаны на своей службе. В девяносто втором я вернулся на Украину. Я не хотел уезжать, я правда был хорошим офицером. Меня трижды посылали на получение досрочного звания, и трижды мне отказывали. Знаете почему? — он щелкает колпачком ручки. — Потому что я украинец.
— Это сильно отразилось на вашем сердце?
— Конечно же… А потом мне посоветовали: ты поставь две бутылки коньяка, а мы напишем, что ты русский, и через две недели у тебя уже будет звание. А знаете, сколько стоили две бутылки коньяка? Двадцать рублей. А знаете, какая у меня была зарплата? Пятьсот рублей.
— Вы согласились, чтобы написали: вы русский?
— Не-е-ет… Меня спросили: «Чего ты хочешь?» Я ответил: «Я хочу домой. Туда, где мне будут присваивать звания». Я вернулся. Моя зарплата была двадцать семь долларов. Наступило лето, а у жены вообще не было летней одежды. Мы пошли на рынок, она выбрала себе шелковую блузку, и мне тоже она понравилась. Я отдал всю… всю свою зарплату, — он снимает локти со стола и отодвигается от меня, прикрыв глаза. — Она шла сначала молча, потом как заревет. «Ты чего?» — «А как мы жить будем?» …Мне сейчас звонят мои… русские офицеры: «Ну, что вы там собираетесь делать?» — «Да мочить вас собираемся!» Смеются: «Ну, ты, брат, даешь!»
*****
********
17 марта 2014 года в журнале Expert Online был выложен репортаж Марины Ахмедовой об одной из военных баз, на которой проходили тренировку первые бойцы Национальной гвардии Украины. Там она переговорила с одним из офицеров, просивших не называть его имя. Вчера в фейсбуке Ахмедовой появилась запись, что интервьюируемый офицер был генерал-майором Кульчицким, тем самым, который погиб днем 29 мая в сбитом ополченцами вертолете Ми-8 под Славянском.
Фрагмент статьи с интервью:
*****
Мы с Андреем возвращаемся в Киев на машине, которую прислал за мной высокий военный чин. Андрей пристально смотрит на дорогу, приглаживая рукой коротко стриженные волосы и не переставая меня инструктировать.
— Не спрашивайте, как его зовут и кем он командует. Вы сами должны понимать, какое сейчас время и чем ему разговор с вами грозит. Вы можете написать, что только что были на базе «Барса», но больше ничего такого не пишите. Называйте его просто: офицер.
В кабинете офицера чувствуется пустота. Его кресло пусто. Сам он ждет меня, сидя за столиком для гостей. На столике же лежит его фуражка. Над креслом голая стена, или она кажется такой от привычки видеть в кабинетах на этом месте портреты руководителей и президентов. Сбоку от офицера садится Андрей и почти касается локтем его фуражки.
— Нас всех объединило одно: у нас был очень непорядочный президент, — говорит офицер, этим вступлением объясняя то, что сидит за одним столом с Андреем. — Тупой, необразованный зэк. У вас президент тоже плохой, — добавляет он. — Но он хотя бы офицер с вычищенной биографией. А у нашего биография очень нехорошая. Но когда ко мне пришли и сказали: «Выйди на баррикады и скажи, что ты уволился, кинь клич, чтоб к тебе присоединились другие офицеры», я ответил: «То есть вы хотите из меня предателя сделать? А что потом вы будете со мной делать — с таким хорошим?»
— Что такое предательство для офицера?
— Ну… видите ли… мне очень больно, когда заставляют принимать вторую или третью присягу. Я вторую присягу не принимал на Украине после того, как присягнул Советскому Союзу. Я в себе выработал такую мысль, чтобы как-то жить со всем этим. В первый раз я клялся защищать родину. Родина моя была большая, советская, но потом волею судьбы стала маленькой — Украиной. Я дал присягу народу и до сих пор ей верен. А сегодня… Хотите, я каждый день присягу буду давать? Это когда я был молодым офицером, для меня такое было невозможно.
— И кому вы хотите давать каждый день новую присягу?
— А кому хотите… Хотите — той власти. Хотите — этой. Завтра придет другая — дам другой. Главное, чтобы она не была такой, как предыдущая. Я уже давно не такой принципиальный.
— Как это?
— Как это?! Как это… Вот так это! Но… я считаю, что сейчас мне больше не надо никому присягать. Какой смысл? Я и так служу народу.
— А что вы думаете о тех военных, которые перешли на сторону России в Крыму?
— Я бы не наважився давать присягу другому государству. Зачем другому государству офицер-предатель? Чтобы выбросить его, как использованный мусор? Хотя… ну, наверное, никак я к ним не отношусь. Но вообще считаю, что это измена родине.
— Без оправданий?
— Сейчас все настолько… — он задерживает дыхание, — нечестно, — выдыхает, — что погибать ради этого, может, и не стоит? Может быть… Но хотя, если задуматься… Я долго думал над тем, как в Афгане большинство наших, чтобы не попасть в плен, стрелялись. Когда я был молодым, я думал, что так правильно. Но сейчас думаю: лучше бы сдавались.
— Вы так начали думать после того, как получили свой высокий чин?
— Да. Я сразу поставил себя на место их матерей. Сейчас мне дали в подчинение этих людей с Майдана. И у нас сразу… сильное непонимание друг друга. Они видели во мне врага изначально. Говорят: «Нам ничего от вас не надо, только дайте нам оружие, и мы поедем хоть сегодня, ляжем на границе и будем стрелять по российским танкам». Патриотизм очень высокий, — говорит он, бросив взгляд вбок, на коменданта сотен. — А я сказал: «Вы меня извините, но я не хочу быть начальником похоронной команды. Не хочу на ваших крестах рисовать трезубцы героев…
— Трезубцы небесной тысячи, — поддакивает Андрей.
— …Мне не нужен ваш героизм, если вы будете мертвыми, — продолжает офицер. — Мертвые герои никому не нужны. Моя задача — подготовить вас так, чтобы как можно больше из вас осталось в живых».
— Трудно поверить, что люди с Майдана могли принять от вас эту помощь, — говорю я, — что они стали выполнять ваши приказы. Вы их враг. И за право ненавидеть вас они, кажется, заплатили кровью?
— Я видел, что они меня ненавидят и считают врагом. Но никто ведь не знает, с какими мыслями я живу…
— С какими мыслями вы живете?
— Всю Украину объединило то, что ее президент был жуликом и обормотом. Да, мы охраняли этих жуликов… Выполнять свою работу морально было очень тяжело. Но я стоял на страже закона. Я понимал, что у нас нет одного лидера и мы стопроцентным голосованием никогда не выберем себе нового президента. Значит, другого пути не было… Нас, офицеров, вывели туда, на Грушевского — стоять в шеренге. А раз мы туда пришли, полковники не будут прятаться за солдатами, чтобы вы, журналисты, опять все перекрутили. Я скомандовал встать впереди срочников. А сам, чтобы никто ничего не бзикал, вообще вышел вперед. Мне позвонили друзья: «Это ты там стоишь?» — «Я. А это вы колеса там подкатываете?» — «Мы». — «Слышь, убери вправо немножко, чтобы дым на нас не шел».
— Вы уж меня простите… но сейчас все так говорят. А чтобы вы говорили, не поменяйся власть?
— Очень сложно мне самому понять, что бы я говорил… Вы сейчас напишете, что я сказал, и для меня это будет полный звиздец. Вы можете всего этого не писать? Я вам рассказал правду, но вы же сами знаете, какая она — правда.
— Ни у кого уже нет сомнений, что в Крыму проголосуют за присоединение к России. Это может послужить толчком к началу войны? — спрашиваю я, и Андрей дергается.
— Вы не можете задавать такие вопросы военному, — говорит он. — Он может только выполнять команды главнокомандующего.
— Мы же все понимаем, — нехотя произносит офицер, — что ваш президент безбашенный. Ваш президент плохой. Вы согласны?
— Она этого не скажет, — останавливает его Андрей. — Она уже заявила на базе «Барса», что у нее принцип — не ругать свою страну в нашем присутствии.
— А мы, значит, можем своего ругать? — с осуждением смотрит на меня офицер. — Вы боитесь Путина.
— Пусть будет так, — отвечаю я.
— Скажите правду, если хотите, чтобы мы были с вами откровенны, — настаивает офицер.
— Правда в том, что вас здесь, вооруженных мужчин, много, а я среди вас женщина, и я одна. Легче всего сейчас сказать, что наш президент плохой, чтобы сделать вам приятно и расположить к себе. Но я считаю, что подобная критика возможна только внутри страны. Там меня не затруднит сказать, что я думаю о Путине. Но не здесь и не сейчас.
— Мне нравится эта позиция, — соглашается офицер. — Тогда говорим дальше… У Путина сейчас высокий рейтинг за счет того, что он поднял армию. Армия ему сейчас создает имидж. Но скоро у вашего президента рейтинг упадет очень сильно. Украинцы — хорошие воины. Трудно сказать, какую тактику мы выберем. На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже. В ход будут пущены все средства. Будут рваться ваши вокзалы. А что вы на меня так смотрите? Не надо на меня так смотреть. А вы зачем к нам пришли? Путин эту войну не выиграет, и он это поймет, как только начнет вести военные действия. И мне все равно будет, кого из вас убивать: мирное население, немирное. Почему я должен вас жалеть? А вы не хотите маму мою пожалеть?
— Что может стать поводом для начала боевых действий с вашей стороны? Присоединение Крыма к России, например?
— Он не может отвечать на этот вопрос, — снова дергается Андрей. — Кто будет объявлять результаты референдума? Там распущен парламент.
— Я военный человек, — говорит офицер. — И если завтра надо будет воевать, я буду воевать. Если вы думаете, что русский сапог будет ходить по Украине, то… он не будет ходить. Если вы вдруг посчитаете Крым российским, я не исключаю, что там начнется подпольная террористическая деятельность. Я не верю в то, что нас будут спасать Америка, Европа или Англия, — они, напротив, сделают все, чтобы мы между собой воевали. Просто я не понимаю Путина… Почему он такой баран? Почему вместо того, чтобы укреплять отношения с Украиной, он пытается поставить нас на роль меньшего брата? Он считает, что, унизив украинский народ, он может стать великим самодержцем… Слухаю, товариш главнокомандуючий, — поднимает он тонко завибрировавшую телефонную трубку. Из нее отчетливо слышен голос. Офицер показывает мне руками — закрыть уши. Я закрываю уши.
— Я наблюдала за бойцами сотни, — говорю я, когда он кладет трубку на стол. — Они недисциплинированны, и они не перестали вас ненавидеть. Вы думаете, что сумеете воспитать из них настоящих солдат?
— Я сам, когда пришел двадцать лет назад в армию, был нахрапистым и… — начинает Андрей.
— Вы не приходили в армию с Майдана, — останавливаю я его. — А бойцы сотни считают, что они свергли режим.
— Я сделаю все, чтобы они стали хорошими солдатами, — говорит офицер и придвигается ко мне. Ставит локти на стол и не мигая смотрит мне в глаза. — Я уже показывал им, как вас надо убивать. Я уже сказал им: «Ребята, так воевать нельзя. Москали вас всех передушат». У нас будет много героев, но не посмертных. И я благодарен Советскому Союзу, что он научил меня военному делу. Я был хорошим советским офицером. А опыт в Афганистане показывает: это они с Майдана герои, но в условиях реальной войны это беспомощные дети. Они сразу будут липнуть к командиру, который будет четко и уверенно отдавать им команды.
— О чем вы говорите? Вы же видели этих людей, три месяца отстоявших на Майдане. Они изможденные и истощенные, — не сдаюсь я.
— Они только что прошли медкомиссию! — говорит Андрей.
— А Матросов был сильным?.. Послушайте меня… Я родом из тех мест, где до пятьдесят шестого воевали. Мой дедушка отсидел восемь лет, — офицер берет со стола ручку, рисует в открытом блокноте восьмерку, обводит ее много раз и дырявит. — А другой дедушка дошел до Берлина. А я всю жизнь думаю: кто из них был прав?
— А все были правы, — говорит Андрей, — и тот и другой. Время было такое…
— Сердце офицера какое? — спрашиваю я.
— Твердое, — отвечает офицер.
— У нас был Беслан, — говорю я, — у нас была масса других терактов. Террор — это черное зло. Объясните мне, как вы, бывший советский офицер, можете сейчас сидеть вот так, смотреть мне в глаза и оправдывать терроризм?
Офицер моргает, опуская на глаза светлые ресницы. Когда он их открывает, они из серых становятся синими.
— А что мне делать, скажите вы мне? Я вас не должен убивать, потому что вы — что?
— Люди.
— А мы?
— И вы.
— Ну так скажите своему Путину, пусть выстраивает с нами дружеские отношения. А иначе мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую-нибудь гадость в водопровод. Мы будем истреблять вас в сортирах. Я буду делать это. Я буду хладнокровно вас убивать. Я буду посылать бойцов, я сам не пойду. Вы же нечестно себя ведете. Когда вы говорите, что отдали нам Крым, вы же умалчиваете, что взамен получили Белгородскую область.
— Я поняла, зачем вы меня позвали. Вы хотите через меня донести это послание до России. Так ведь? — спрашиваю я.
— Так, вы догадались. Да, я хочу, чтобы вы нас боялись.
— Но проблема в том, что вы не внушаете страха. Я знаю, что ничего этого вы делать не будете, — говорю я, вставая.
— Сядьте!.. Посидите еще. Давайте поговорим. Хм… Большинство офицеров помешаны на своей службе. В девяносто втором я вернулся на Украину. Я не хотел уезжать, я правда был хорошим офицером. Меня трижды посылали на получение досрочного звания, и трижды мне отказывали. Знаете почему? — он щелкает колпачком ручки. — Потому что я украинец.
— Это сильно отразилось на вашем сердце?
— Конечно же… А потом мне посоветовали: ты поставь две бутылки коньяка, а мы напишем, что ты русский, и через две недели у тебя уже будет звание. А знаете, сколько стоили две бутылки коньяка? Двадцать рублей. А знаете, какая у меня была зарплата? Пятьсот рублей.
— Вы согласились, чтобы написали: вы русский?
— Не-е-ет… Меня спросили: «Чего ты хочешь?» Я ответил: «Я хочу домой. Туда, где мне будут присваивать звания». Я вернулся. Моя зарплата была двадцать семь долларов. Наступило лето, а у жены вообще не было летней одежды. Мы пошли на рынок, она выбрала себе шелковую блузку, и мне тоже она понравилась. Я отдал всю… всю свою зарплату, — он снимает локти со стола и отодвигается от меня, прикрыв глаза. — Она шла сначала молча, потом как заревет. «Ты чего?» — «А как мы жить будем?» …Мне сейчас звонят мои… русские офицеры: «Ну, что вы там собираетесь делать?» — «Да мочить вас собираемся!» Смеются: «Ну, ты, брат, даешь!»
*****
политика песочница политоты Ватные вести Я Ватник разная политота
Ночью в Одессе прогремел очередной взрыв у центра помощи бойцам так называемого АТО
