русские собаки

Украденное поколение

Нынче популярно рассуждать о том, что при любых исходах СВО у квазигосударства Украина нет будущего. Повторение, как известно, — мать заикания, потому трогать экономику и геополитику я не буду. Есть еще одна сторона проблемы, более физическая. Будущее украинской территории, кому бы она ни принадлежала, невозможно без его, будущего, носителей — детей и молодежи. А с этим на моей малой Родине, по-моему, хуже некуда.

Иных уж нет…

Недавно в интервью одной украинской дамы белорусскому телевидению прозвучала фраза: «Двадцатилетних в Украине больше нет». Мне при этом стало более жутко, чем от вида кладбищ, уходящих за горизонт. Наверное, потому что в ней острее чувствуется, что погибли не просто десятки или сотни тысяч — погибла Молодость. Эти вчерашние дети могли строить, мечтать, любить. Чем черт не шутит, они могли даже прозреть. Но нет, имеем демографическую яму, смердящую мертвечиной. Хуже самого факта гекатомбы только ее бессмысленность. Умирать за Родину в двадцать лет ужасно, но гибнуть за интересы далекого и насквозь прогнившего коллективного Рокфеллера — это даже не катастрофа, это ошибка. И платить за нее придется очень долго.

Легко представить, что граждане 18–25 лет полегли первыми. Они взрослели в нарастающем угаре «патриотической русофобии» при параллельной дебилизации населения. Как итог, многие имели достаточно молодецкой дури, чтобы ринуться в бой. Кроме того, в этом возрасте часто еще нет жен, детей и карьерных успехов, чтобы истово бегать от мобилизации.

Мои украинские знакомые постарше (30–40 лет) давно обнаружили у себя неизлечимые болезни, дополнительных детей или немощных бабушек, а то и залегли где-то под Карпатами и уже год пытаются их пересечь. Не все, увы: один друг лежит с ранением под Артемовском, второй пока на учениях под Полтавой, но с перспективой тоже отбыть на восток, а потом и к праотцам.

Строго говоря, эти — уже не молодежь, но еще вполне детородного возраста. Их потенциальная смерть — это дети Украины, которые никогда не родятся. Даже победи она фантастическим образом с сохранением территорий, кто будет их отстраивать и заселять? От кого рожать оставшимся бабам? В наличии пенсионеры, инвалиды и блогеры. Ну и шизофреники с туберкулезниками, коих ввиду «медицинских реформ» выпустили на свободу. Публика — на гурмана, особенно блогеры. Да и тех, если не спрячутся, еще успеют утилизировать.

…а те далече

По приблизительным данным, Украину с 2022 года покинуло до 18 млн. граждан. Повальное большинство — это относительно молодые женщины с детьми.

Вернутся ли они обратно? Пока конца войне не видно, и им в Европе худо-бедно платят пособие, поэтому возвращаться смысла мало. Меж тем, страны вроде той же Германии предлагают всяческие интеграционные курсы, где вас за год натаскают на средний уровень немецкого и ознакомят с правилами местной жизни. Адвокатом работать, конечно, потом не получится, но продавцом или медсестрой — вполне. В частности, медперсонала в Европе изрядно не хватает. Еще не хватает (хороших) парикмахеров. Сколько лет тут живу, а после каждого посещения салона мрачно думаю, что деньги надо было доплатить мне за ущерб. Еще постоянно ищут торговых представителей в разные отрасли. Короче говоря, молодая мать с желанием работать не пропадет. Не все же они хотят бегать в грязных трусах по Каннам или просить милостыню, распивая сиротские песни про «Червону калыну».

А со временем подвернется ей какой-нибудь Ганс, Пьер или Джузеппе, измученный общением с соплеменницами, а потому — большой ценитель славянских, так сказать, роз. Если его украинский коллега к тому времени почил в Бозе либо просто проигрывает в сравнении — дама таки может задуматься. Особенно, учитывая, что «замуж за иностранца» всегда было в Украине популярной фишкой.

Помнится, одна моя подруга так несколько лет выходила сначала за француза, а потом за немца. Выходила да не вышла: француз был слишком разнуздан, а немец — вял как овощ. Пошла она в итоге за одноклассника, но не всем же так везет. А пока наша Оксана раздумывает над подкатами Джузеппе, дети ее идут в школу, обзаводятся друзьями и тащить их обратно становится глупо. Лучше скучноватый Ганс, чем Грыць, вернувшийся с войны без ноги и с поехавшей кукухой.

Имеем: резкое сокращение как поколения зумеров, так и родивших их матерей. Кстати про роды: очень популярна, судя по прессе, стала тема украинок в качестве суррогатных матерей для европейцев. Девушек сложно винить, им нужно как-то зарабатывать. Однако для демографии страны — это еще один удар, ибо женский организм с каждой беременностью банально изнашивается. Родив пару раз «на заказ», для себя можно уже не сподобиться. Фактор, конечно, не основной, но для спины загнанного верблюда и соломинка — аргумент.

Педэкспроприация по-европейски

Наконец, окромя добровольной эмиграции, ширятся упорные слухи про насильственный изъем детей беженцев европейскими странами. Слухи, так как найти достоверную информацию здесь крайне сложно. Англоязычные источники вопиют исключительно о миллионах украденных лично Путиным маленьких украинцах, которых теперь еще и зверски отправляют в русские школы. Русскоязычный же интернет массово ссылается на репортаж «Страны.ua», к которой доверия как к брехливой собаке. Проблема, однако, не нова, и СВО с неизбежным потоком русскоязычных беженцев только популяризовали ее в нашем новостном пространстве.

Норвежская социальная служба опеки «Барневарн», к примеру, давно покрыла себя дурной славой «легального киднеппинга» с элементами педофилии и прочих зверств. Особенно не любят ее чехи и болгары, но и русским тоже досталось. С душком контора настолько изрядным, что мне Норвегию даже проездом посещать расхотелось.

Фото 1

Протест родителей — жертв «Барневарна»

Не все благополучно и в Германии, где югендамт (ювенальная юстиция) может заинтересоваться вами по навету соседей или вашей же няньки. Есть аналогичные показания из Швеции, Франции, да и любой другой страны «европейского сада», если поискать.

Схема везде похожая: имеем родителей-иностранцев (часто беженцев), не говорящих на местном наречии, не разбирающихся в законодательстве и находящихся в состоянии сильного стресса. Сочетание этих факторов превращает человека в потенциальную жертву супостатов, начиная с продавцов мобильной связи (мне вот так десять лет назад втюхали дополнительный контракт на телефон, который я пару лет платила, даже не зная об этом) и заканчивая отъемом детей под каким-то полунадуманным предлогом.

Зачем европейцам чужие дети? Где-то прочитанную версию о том, что, мол, здесь после ковида кризис рождаемости, я бы отмела: по домам многие сидели плодотворно и после локдауна случился, скорее, бэби-бум. А вот навязчивая ЛГБТ-пропаганда, безусловно, могла сказаться: если вы не в ладах со своими половыми органами, едва ли вы будете пользоваться ими по назначению. Соответственно, рождаемость падает и нужны внешние вливания.

Забрела я также в поисках правды на сайт немецкого агентства по усыновлению украинцев и умилилась. Преимущества именно Украины как источника детишек перечислены там примерно, как достоинства определенного сорта колбасы. Детей, значится, в наличии больше, чем желающих их родителей; жизнь в Украине дешевая (весь процесс усыновления будущие родители должны провести на месте); и — лучшее — дети по экстерьеру похожи на немцев, а не каких-то темнокожих чушек. В общем, товар дешевый, практичный и в ассортименте. Сейчас ехать на Украину даже ради дитяти европейцы, как вы понимаете, не рвутся. Но раз беженцы товар подогнали сами — тут уж сам бог велит.

Есть надежда, что усиливающиеся голоса официальных лиц, например, первого зампостпреда при ООН Дмитрия Полянского или Марии Захаровой и общее повышение внимания общественности как-то утихомирят разгул ювенальной юстиции и помогут вернуть детей их семьям, однако пока это еще один из факторов невозвращения домой.

А кто остался?

Конечно, далеко не все матери схватили детей в охапку и отбыли скучать по мужьям (или оплакивать оных) в Забугорье. Имею пример своего крестника десяти лет, чьего отца пока не призвали, а мать без мужа уезжать не хочет. Родители мальчика вполне адекватны, но ребенок, как это бывает, ходит в школу. Не секрет, что в смысле школьного воспитания на Украине все было «прекрасно» задолго до войны. Пару лет назад, к примеру, подруга жаловалась, что классная руководительница даже в туалет детей не пускает, если они просятся на русском языке. Регион, что характерно, русскоязычный, и русский остается родным для большинства. К тому же, если 7–8 летнему ребенку приспичит в туалет, он может не проникнуться воспитательным моментом, и, простите, уписаться. А то и укакаться, если у них контрольная и ему нервно. Не то чтобы массовый понос остановят патриотическое рвение учителя, но я ей все же его искренне желаю.

Меж тем отдельно взятая малахольная дура одно, а учебники, рекомендованные минобразования — совсем другое. Берем учебник украинского языка О. Глазовой (7 класс, 2020 г.). На первой странице, конечно, флаг, герб и гимн. Книгу на этом можно было бы и закончить, но Глазова идет дальше.

Вступление: «На наших глазах в жизни человечества происходят значительные изменения. Объединенной сетью Интернет общество быстро изменяет способы передачи информации, следовательно, и систему образования (…). Этот учебник поможет вам получить навыки, необходимые для создания украинской информационной среды, что важно для успешного развития нашей страны».

Вывод: украинец должен уметь петь гимн и пользоваться интернетом. Не верите — сходите в украинский интернет. А если кому-то покажется, что нельзя делать выводы на основании двух страниц, — ошибетесь.

Страница 9, текст для чтения. «Какой он, национальный характер украинца? Каков его внутренний мир, его душевная суть? (Прим. авт.: Гусары, молчать! Послушаем законодателей жанра.). Ученые отмечают такие черты украинца, как свободолюбие, гордость, пренебрежение к нечестности. Украинскому национальному характеру присущи поэтичность, душевность, высокая духовность. Путешественников приятно удивляла и удивляет вежливость украинцев, их уважение к старшим (вот тут пример духовности и уважения — прим. авт.). Из других особенностей национального характера можно отметить оптимизм, юмор, любовь к шуткам и подтруниваниям. Украинец охотно посмеивается и сам над собой, юмор не покидает его и в тяжелейшие минуты, помогает сохранить самообладание».

Про оптимизм не поспоришь: вон уж полночь близится, а пэрэмогу ждут.

Следующая страница: «В интернете появились шутливые сообщения о том, что в компьютере живут Банерник (от слова банер), Хомовик (от английского слова home — дом) и Хранитель, которые создают пустые папки и путают файлы. Составьте шутливый текст «Вредные духи информационной эпохи», введя в него описание внешнего вида одного из названных фантастических существ».

Хомовик, значится. Страшно предположить, как выглядит сие порождение украинского фэнтези, поди что-то среднее между дидухом и героем Украины Б. Джонсоном. Вот вроде и лет мне — ого-го, а так и подмывает укакаться.

Ну и на закуску: «Этикет украинцев вырабатывался на протяжении тысячелетий (здесь автор беззвучно заплакала — прим. авт.). Такие психологические черты, как доброжелательность, уважение к собеседнику, чувство собственного достоинства, проявляются в том, что много слов украинского этикета имеют корни -добр-, -здоров-, -ласк-».

Пока на Москве квакали жабы, Цезарь ходил на галлов, а Иисус из Галиции зачем-то подался в Ершалаим, украинцы уже оттачивали свой этикет и гоняли Хомовика и Банерника по всем украинским просторам от Карпат и до Урала. Так вас, угро-финны!

А вот учебник «украинской и зарубежной литературы» Т. Яценко (6 класс, 2023 г.). До гимна тут добрались только на 90-й странице, зато его авторам, истории создания и использованию посвящена целая глава.

«Со словами гимна на устах украинский народ одержал победу в двух революциях — Оранжевой (2004 г.) и Революции достоинства (2014 г.), став на защиту нашей земли от российских захватчиков, и отстраивает страну».

Помню я «оранжевую революцию». Наш доблестный ректор собрал студентов и погнал, аки стадо гусей, шататься по Киеву и горлопанить за Ющенко. Что мы и делали, ибо «патриотов» освобождали от занятий. К счастью, через день я слегла с бронхитом и больше в этом шоу не участвовала (хотя стыдно до сих пор). Потому, наверное, не помню я никаких «российских захватчиков», окромя наших же пьяных по случаю «революции» соседей по общаге, ругающихся площадной русской бранью и захвативших очередь в душ.

После гимна в книге внезапно идет пассаж про крымских татар, одного из «коренных народов Украины»: «Только с развалом Советского Союза крымчане смогли вернуться на родную землю. Украинское государство способствовало этому. Было очень сложно добиться возврата захваченных земель, обновлять разрушенные жилища. И все же татары обжились. Они последовательно выступали за независимость и целостность Украины. Но в 2014 году этот многострадальный народ снова постигло горе — новая российская оккупация. Спасаясь от захватчиков, тысячи татар выехали на материковую Украину. Но большая часть народа осталась на родной земле. Сейчас крымцы терпят жестокие преследования и борются за возвращение Родины, за ее возвращение в украинскую семью».

Вспоминается мой последний визит в Крым году, кажется, в 2012-м. Особенно запомнились, увы не дивная природа и запах эвкалиптов, а огромные кучи мусора, дополняющие эвкалипты характерным амбре. Судьба многострадальных крымских татар, по-моему, интересовала «материковую Украину» в той же степени, что и вышеупомянутый мусор. С 2014 же года отдельные прикормленные татарские «активисты» то и дело тявкают на публику про тяготы «оккупации». Ярким примером является некий Арсен Жумадилов, закончивший Киево-Могилянскую Академию и возглавивший впоследствии госпредприятие «Медицинские закупки Украины». Заработанные этим честным трудом деньги убедили Арсена, что Крым должен быть только украинским, а кучи мусора надлежит вернуть туда, куда положено. Об этом он то и дело вещает в «Украинской правде», пользуя идею о тотальном укропатриотизме крымских татар как тот самый грек — троянскую Кассандру.

Возвращаясь же к учебнику литературы, имеем пару английских писателей (Ч. Диккенса и некоего Т. Флетчера 1985 года рождения, они по уровню — как Спиноза и Балаганов). Есть также «Merry Christmas» как центральное произведение зарубежной поэзии, а из российских писателей имеется Гоголь. Вернее, есть украинский автор Мыкола Гоголь с его «Вечерами на хуторе близ Диканьки», переведенными на ридну мову. Никаких упоминаний о том, что писал «Мыкола» всю жизнь на русском и никаким украинцем себя не считал, естественно, нет.

Отдельно хотелось бы рассмотреть такой предмет, как «искусство», поскольку его не было в мои школьные дни. Надо полагать, его появление как-то связано с высокой духовностью, внезапно обнаруженной в себе украинцами. Берем учебник Н. Назаренко сотоварищи (9 класс, 2017 г.). Тут вам и живопись с каким-то нездоровым количеством Клода Моне, и скульптура, и классическая музыка (неизменный Морис Равель с его «Болеро»), архитектура, поп-сцена (Мадонна, Бритни Спирс, Океан Эльзы и прочие мэтры), мультипликация, кинематография (по-моему, собраны все фильмы, когда-либо сделанные в нэзалэжной, что не так уж сложно), и описание выдающихся музеев мира. Проще сказать, чего здесь нет. Точнее, это совсем просто: нет ничего русского. Репин? Айвазовский? Саврасов? Глинка? Чайковский? Третьяковка?.. В конце концов, Алла Пугачева, где-то рядом с Мадонной? Казалось бы, чего стоит помянуть еще одну стремную музыкальную бабку — ан нет. «Ну погоди» тоже отсутствует, впрочем, есть маленькая картинка с Чебурашкой. Полагаю, до новой редакции. В остальном же — нет России ни в виде тоталитарно-имперского искусства, ни кроваво-сталинского, ни агрессивно-путинского. Похоже, украинцы придумали пресловутую cancel-culture до американцев, ну или шли в ее авангарде.

Что мы будем иметь на выходе (из школы) у украинского абитуриента? Я даже не хочу рассматривать отпрыска «патриотического» семейства, поющего песенки про смерть москалей. Возьмем ребенка из относительно адекватной среды, предположив, что она еще существует. Безотносительно его интеллектуальных способностей ребенок не имеет альтернативы, чем вырасти активным пользователем интернета, умеющим «пышатыся» («гордиться» — см. про национальный характер украинцев) и отличать Мадонну от Боба Дилана, а Моне… впрочем, тут не факт. Считаю, глубокое понимание Моне с его Руанским собором возможно либо при глубоком же погружении в культурную парадигму Франции, либо при весьма обширных познаниях о мировой живописи вообще, которые за школьный курс «искусства» не приобретешь.

То ли дело «Грачи прилетели» или «Утро в сосновом бору», которые понятны русскому человеку интуитивно — потому что это твои грачи, твои тающие снега, твои мишки и сосновый бор, знакомый с детства. И никакими «Герниками» родной культурный код не заменишь, его просто можно выкорчевать к чертям. Что и наблюдаем. Способно ли дерево с вырванными корнями, цвести, сиречь, успешно вписываться хоть в какое-либо культурное (языковое, социальное) пространство? На уровне уборки клубники на полях и карьеры дальнобойщика — вполне. Но как гармоничный носитель и часть этой культуры, способный на нее опереться и ее же приумножить — не думаю. Вспоминается тут главный украинский поэт Шевченко с его пассажем про маленького сироту:

Мов одірвалось од гіллі,

Одно-однісіньке під тином

Сидить собі в старій ряднині.

Так оно и с жертвами украинского школьного образования, даже если «ряднына» (дерюга) и вопиющая бедность — их духовное, а не материальное будущее. Министерство образования Украины занимается духовной кастрацией и получит, что вполне логично, моральных и культурных импотентов. Настоящим патриотизмом, то есть любовью и уважением к своей культуре, тут, конечно, и не пахнет. Тем легче будет для юных почитателей Моне податься куда угодно, где можно заработать и кое-как прожить. Хоть в тот же Руан, pourquois pas.

Град обреченный?

Столь массовый исход детей и юношей в мир ли иной или Европу так сильно попахивает «Гамельнским крысоловом», что кажется — это неспроста. Факт, однако, прежде всего в том, что без них любой народ обречен на бесславное вымирание. Боюсь, что ущерб будущему Украины — в любой его форме — уже настолько велик, что неважно, прекратится СВО завтра или через пять лет. Поколение (если не два) украдено — собственной глупостью, жадностью, невежеством и амбициями. Оно украдено и всеми внешними «друзьями и партнерами», радостно дудящими в гамельнскую флейту. Оно украдено, наконец, самим временем, которое не на стороне Украины.

И все же закончить хотелось бы не на траурной ноте. В конце концов погибнут или уедут не все. Учебники, я надеюсь, можно переписать, изъяв из них гимн, Банерника, «Океан Эльзы» и прочий мусор. А там, быть может, найдутся и учителя. В частности, мой хороший друг, преподаватель ВУЗа, в свое время не покинул неньку именно из идейных соображений. Жить ему там противно и банально опасно, но сеять доброе и вечное кто-то, как ему кажется, должен. Придет же время не только жать, но и сеять, правда?

Маргарита Кабак,

https://alternatio.org/articles/articles/item/118386-ukradennoe-pokolenie

О ватниках и адекватниках военного времени

Помните, какую бурю вызвала лет пять назад статья собкора «Комсомолки» Дмитрия Стешина о том, что Украина недостойна ещё освобождения. Дескать, слишком много там «латентных бандеровцев», а потому не оценит незалэжная жертв, на которые неминуемо пойдёт РФ ради осчастливливания туземного населения. «Нет, нас, ждущих Путина, большинство!» ― возмущались украинские ватники, размахивая предмайданной социологией.

Да, в начале 2014 года ватники (многие из которых предпочитали называть себя адекватниками) действительно составляли незначительное большинство. Однако уже «вероломная аннексия Крыма и агрессия России на Донбассе» переполовинила число русофилов (том числе и в силу отхода самих территорий). Да и оставшуюся четверть населения Украины обеспечивали в основном Новороссия и Слобожанщина.

А в 2021 году обозначилось разделение и этой четверти. На сей раз после наброса от замредактора издания «Страна», считавшегося на Украине адекватным. И тут оказалось, что адекватникам никакого цивилизационного единства с Россией и не требовалось (безграмотный пост Крюковой был своего рода отповедью мировоззренческой статье Путина). В отличие от ватников, явно обозначившимся адекватникам оказалось достаточно привычного русского языка, современного российского масскульта и отсутствия местечкового украинского нацизма в том месте, где они живут. Ну и ещё мира во всём мире.

И вот в первые же часы «денацификации Украины» адекватничество расчехлилось окончательно, мгновенно превратившись в ту самую криптобандеровщину.

От Родины к родинке

Что же так перепрошило адекватников за каких-то восемь лет, прошедших с 2014 года?

Да, поначалу в них оставалось неприятие нацириторики и русофобии. Но они и с наступлением тотальной гидности продолжали воспринимать Украину как своё государство. Как страну, в которой возможно с три короба обещанное Кравчуком в 1991-м, «где русскому будет лучше, чем в России». Они так и не уразумели, что шовинизм и русофобия и есть подлинная Украина.

Путин 24 февраля 2022 года просто окончательно убил их мечту об украинской идиллии (интересно, каким таким демократическим путём они собирались её достигнуть при тотальном-то запрете даже адекватных СМИ). Взамен он дал возможность возродить великую страну ― подлинную родину подавляющего большинства адекватников. Но была это уже не их мечта.

«Ну, допустим, украинцы когда-то были русскими, ― соглашались адекватники, читавшие Бузину или даже Каревина. ― Да, нас искусственно сделали украинцами. Но если это уже столетняя данность, давайте как-то жить с осознанием того состоявшегося факта, что мы стали разными народами». Проще говоря, адекватников устраивало жить во лжи.

Перенесём данную логику на семейный уровень.

Некие соседи поспособствовали изъятию детей из семьи (или целой семьи из большого рода), а затем убедили их, что та семья (тот род) была на самом деле чужой. Более того, внушили обманутым и их потомкам, что их подлинные родители, любящие бабушки и дедушки и все-все пращуры творили им извечное зло, всегда мечтали их поработить и вообще извести «как нацию».

И вот когда к кому-то из «нации» пробивается правда о том, что его исконных и по-прежнему любящих родителей на самом деле оклеветали, то можно ли дальше жить во лжи? Можно ли продолжать оставаться в состоянии «ну это же свершившийся факт»?

А если ещё и задаться вопросом, для чего же это было сделано? И выяснить, что даже не для того, чтобы сделать новообращённых себе подобными (увеличить свой род) и привить свои ценности, противоположные тем, которые исповедует твой род. Но для того, чтобы сделать орудием против твоих же родных, верных своим традиционным ценностям.

И если тем, кто считает себя либералом, «человеком свободных взглядов», «человеком мира», ещё простительно прикрываться «констатациями свершившегося факта», то в случае с т. н. православными адекватниками это констатация отречения от истины.

Неверующим не читать

Православные, которые, горько оплакивая погибших детей и всех мирных жителей, присоединяются и к хору вопиющих «зачем вы к нам пришли, мы вас не звали!» (хотя ещё накануне 24 февраля готовы были триумфальный вход «Путина» в Киев пальмовыми ветвями застилать), забывают об одном: уже следующее поколение их потомков жило бы в стране победившего нацизма. Уже всё было бы «Азов» (азовцы, правосеки, С14, свободовцы и т. п. просто опередили время). И потомство нынешних православных Украины, не приди «русский корабль», было бы обречено на вечную погибель души ― все колена этих православных людей, гонящих ныне от себя корабль спасения.

Сколько благочестивых притч эти люди сами могут поведать о том, как Господь забирает потенциальных извергов безгрешными… Многие сокрушались бы, уйди младенцем руховец Чикатило? А тут целое поколение будущих чикатил (каковыми, к примеру, стало поколение немцев второй трети XX века, благо дело, денацифицированное). Куда исчезает теоретическое благочестие, когда приходит час практического исповедания веры в Промысл? В то, что Господь забрал и деток Украины в рай прежде, чем из них успели взрастить нацистов. Таких, как те, что девятый год побивают донбасских младенцев.

Православные Украины исправно чтят память Вифлеемских младенцев. Но не дана ли и харьковским, одесским, мариупольским ангелочкам высшая честь отмолить грехи своих родителей и прародителей? К примеру, голосовавших за незалэжнисть или приближавших раскол своего православного отечества (подножия Царства Небесного) столетиями ранее?

Отдаю себе полный отчёт в том, что эти размышления шокируют людей, далёких от путей Господних. Посему готов принять весь град обвинений в бесчеловечности и жестокосердии. Можно понять и сердобольных матушек, не говоря уж бабушках, что молятся за всё хорошее, включая «крокодилов пред Тобою». Но большой вопрос вызывает православность тех досточтимых мужей, которые рассматривают данную войну не с эсхатологической точки зрения. В своей эмоциональной реакции даже на первые ― далеко не самые кровопролитные и разрушительные дни войны ― многие крестоносные мужчины повели себя как кисейные барышни. Которым, повторюсь, в этой ситуации многое простительно.

Впрочем, тех и других смиренно отсылаю к словам преподобного Амвросия Оптинского: «Если солнце всегда будет светить, то в поле все повянет, потому нужен бывает дождь. Если всегда будет дождить, то все попреет, потому нужен бывает ветер, чтобы продувал. А если ветра недостаточно, то нужна бывает и буря, чтобы все пронесло. Человеку все в свое время бывает полезно, потому что он изменчив. Благодарим Тебя, Боже, что Ты посылаешь нам не только одни солнечные лучи – иначе мы превратились бы в пустыню, но Ты посылаешь нам также тучи и дождь, чтобы мы могли приносить плоды».

Рецепт «адекватного» ЛОМа

В первый же день войны прочитал в фейсбуке у одного вчера ещё адекватного ЛОМа (лидера общественного мнения) о «вечном отныне разломе между украинцами и русскими». И понял, что адекватнику отныне никогда уж и не понять, что разлом этот заложен самими создателями «украинцев». Ради разлома сего, собственно, «украинцы» и задумывались. Никакой раскол не был бы возможен, не будь самого этого «между»!

Адекватники-ЛОМы в последние годы и способствовали укреплению этого «между». Это они изменили общественные настроения даже в Новороссии, с чем в первые дни столкнулись освободители-«оккупанты» в Херсонской и Запорожской областях. Ведь именно «адекватные каналы» в большинстве своём смотрел Юго-Восток.

В свою очередь и самих ЛОМов, завсегдатаев ток-шоу, методично «форматировал» украинский истеблишмент. Они мило общались в студии с непримиримыми, казалось бы, политическими оппонентами и, главное, весьма дорожили этим общением, доверительно продолжавшимся в рекламных паузах. Признаться, я был шокирован, когда в 2019 году мой друг и, как я думал, ещё единомышленник с упоением описывал исключительную душевность прожженного укропатриота и коррупционера, на котором и пробы-то ставить негде.

У Клайва Льюиса в «Письмах баламута» (написанных от имени некого демона, наставляющего начинающего мелкого беса, как тому искушать подопечного человека) дан рецепт такого адекватника: «У твоего подопечного появилось несколько очень полезных для нас знакомых, а тебе удалось воспользоваться этим многообещающим средством… Кажется, ты хорошо воспользовался его тщеславием. Расскажи мне об этом подробнее. Достаточно ли он в это вжился? Судить надо, конечно, не по словам. Есть тонкая игра взглядов, интонаций, улыбок, с помощью которой человек может показать собеседнику, что они люди одного круга… Он поддержит ― сначала молча (выделено мной. – Авт.), а затем и на словах ― циничные и скептические мнения, которых он в действительности не разделяет. Но если обращаться с ним умело, то они в конце концов могут стать и его собственными мнениями… Однако рано или поздно истинная сущность его новых друзей станет ему ясна, и тогда твоя новая тактика должна исходить из того, насколько он разумен. Если он достаточно глуп, позволь ему осознавать истинный характер его друзей только в их отсутствие. Если это удастся, ты побудишь его жить (как, я знаю, живут многие люди) двумя параллельными жизнями. Он не только будет казаться, но действительно станет разным человеком в разных кругах. Если уж и это не удастся, есть еще более тонкий и интересный способ. Он может, с твоей помощью, прямо-таки получать удовольствие, думая о том, что у его жизни — две независимые стороны. Этого можно добиться, играя на его тщеславии: “…он — совершенный, гармоничный, сложный человек с более широким кругозором, чем все они”. Так, изменяя по крайней мере двум группам людей, он ощутит вместо стыда подсознательное самодовольство. Если же все твои усилия окажутся тщетными, сделай так, чтобы он шел против совести и продолжал приятельские отношения, полагая, что каким-то необъяснимым образом “исправляет” этих людей, когда он просто пьет их коктейли и смеется их шуткам, а разрыв с его стороны означал бы “педантизм”, “нетерпимость” и (разумеется!) “пуританство”».

Неадекватная «адекватность»

Сейчас, во время чёткого разделения на черное и белое (тьму и свет, если угодно), эти «гармоничные люди с более широким кругозором» оказались не нужны ни той, ни другой «группам людей». Свидетельство тому ― призывы давно переобувшихся ахметовских журнашлюшек к выметанию из эфира вовремя не сориентировавшихся ведущих и обозревателей. Хотя и последние успели активно отметиться в общенациональном телемарафоне расчеловечивания. Он-то и продемонстрировал во всей красе всю чудовищность и, следует признать, изобретательность (то самое «время офигительных историй») украинской пропаганды. Понятно, что всё это производится с подачи спецов, воспетых ещё в «Хвосте, виляющем собакой». Но чтобы столь буквально следовать заветам Геббельса…

Как-то пришлось на протяжении дней трёх смотреть исключительно украинские каналы. И если уж меня, имевшего представление о работе СМИ вообще и ТВ в частности, всё это успело привести в состояние полного смятения, что уж говорить о простом обывателе, будь он трижды адекватником в довоенной жизни. Лишь на третий-четвёртый день, улучив возможность дорваться до обзоров Подоляки, Онуфриенко, Ваджры, Васильца, стал приходить в себя. Даже посмеялся над собой.

Понятно теперь, почему ни один из десятков украинских каналов не публикует карты военной обстановки и прочую конкретику в подтверждение бравурной трескотни.

Впрочем, демон Баламут объяснил всё это своему племяннику Гнусику ещё во время Второй мировой: «Доводы неприятны тем, что бой приходится вести на территории Врага (Бога. ― Авт.). Он ведь тоже умеет убеждать. Однако в той пропаганде, какую я предлагаю тебе, Он, как показывает наш многовековой опыт, не идет ни в какое сравнение с нашим отцом (дьяволом. ― Авт.). Доказывая, ты пробуждаешь разум подопечного, а если разум проснется, кто предугадает результат? Даже если при каком-то повороте мысли случится так, что в выгоде будем мы, ты затем обнаружишь, что отвлек внимание от потока непосредственных переживаний, плавающих на поверхности, и самым пагубным образом направил его в глубину. Твоя же задача как раз в том, чтобы приковать внимание подопечного к постоянно меняющимся чувственным впечатлениям».

Потому-то дьявольская пропаганда действует именно на чувства, а не на разум. И потому-то «в демократическом обществе» большинство пребывает в счастливых иллюзиях о своём «свободном выборе». Человек в массе своей слишком глуп (потому и «звучит гордо»), чтобы сам что-то выбирал. Большинству только кажется, что это оно что-то там свободно волеизъявляет. «Свободный выбор» (той же незалэжности) ему втюхивают благодаря манипуляциям, основанным прежде всего на лести. К примеру, «мы самые лучшие («найдревніша нація», «європейська нація», «найвродливіша нація» или просто «ми того варті») и поэтому нас все обижают» (именно в момент написания данной заметки откуда-то раздавался рёв «слава Україні!»). Не потому ли жертвам украинской пропаганды даже не приходит в голову, что сама обзывалка «орки» на всех общенациональных ТВ-каналах, включая государственные, свидетельствует о фашизме этого самого государства, а не тех, кого госпропаганда называет рашистами.

Вот чему ― сплетённой из лести и тщеславия украинской идее о «споконвічних» сверхчеловеках и их извечных врагах-недочеловеках ― оказались в итоге адекватны те самые «люди свободных взглядов».

Лишь истина (противоположность лести) предлагает подлинно свободный (от воздействия гордыни и тщеславия) выбор. «Истина сделает вас свободными» (Ин. 8.32), наверное, и об этом.

Только держащийся за истину способен устоять и перед пропагандой, разжигающей ненависть к извечным врагам «уникальной нации».

Василий Каракатенко,

Фейк — защитная реакция гибнущего глобализма

То, что мы называем фейком, не является "уткой" или ложной новостью. Современный фейк не просто ложь, это ложь, являющаяся правдой для наших политических оппонентов, пишет политолог Ростислав Ищенко.

"Народное восстание в Ливии", "кровавый диктатор" Асад, "победившая демократия" на Украине, "кот Скрипалей", "российский допинг", "Петров и Боширов", "Новичок", химические атаки в Сирии — перечислять можно бесконечно.

В международной политике лгали всегда, ложь — один из ее легальных инструментов. В конце концов, мы же принимаем и утверждение Клаузевица "Война есть продолжение политики иными средствами", и максиму Сунь Цзы "Война — путь обмана". Применив к этим утверждениям логику, получим: "Политика — путь обмана".

Однако до последнего времени ложь считалось необходимым выдавать за правду, утверждения хоть как-то обосновывать, а лучше неопровержимо доказывать. Если вы вспомните хоть советские, хоть американские фильмы о противостоянии разведок, специальных и дипломатических служб, вышедшие до конца 90-х годов, то обнаружите, что все они отрабатывают один сценарий — разоблачение лжи, которая выдает себя за правду. Факта разоблачения было достаточно для предотвращения инспирируемых ложью событий.

Фейк как альтернативная правда

Сейчас никто ничего не пытается доказывать. Можно заявить, что небо над нашими головами зеленое, а трава под ногами синяя, и дальше действовать, как будто так и есть, требуя от оппонентов извинений за то, что они считают наоборот, или обвиняя их в умышленном перекрашивании окружающей среды.

Фактически в западную политическую практику в последние полтора десятилетия введено понятие собственной (альтернативной) правды, и эта правда может коренным образом отличаться от общепринятой.

Вы можете ее как угодно долго и доказательно разоблачать, по примеру Трампа, который год упорно воюющего с "фейк-ньюс". Но та социальная или политическая группа, которая продуцирует эту собственную фейковую правду, все равно будет исходить из ее истинности. Даже если они решили утверждать, что 2+2=7.

Хочу подчеркнуть — то, что мы называем фейком, не является "уткой" или ложной новостью, как это называют борцы за чистоту языка. Современный фейк не просто ложь. Это — ложь, являющаяся правдой для наших политических оппонентов.

Это явление характерно не только для международной политики Запада, но и для информационной работы тех политических группировок в незападных странах, которые на Запад ориентируются и пытаются проводить вестернизацию своих обществ. Среди тех, кого в России называют либералами, относительно мало людей, просто лгущих за деньги. Большинство искренне считает, что говорит правду и сражается за правое дело.

Аналогичным образом большинство западных дипломатов и политических деятелей, выступающих с бредовыми инвективами в адрес России (или, например, Китая) абсолютно уверены в своей правоте. Будь иначе, эти политики не смогли бы получать поддержку населения своих стран.

Трамп борется с "фейк-ньюс", но не скрывает того, что желал бы восстановить гегемонию США во всем ее блеске двадцатилетней давности, подчинив интересам Вашингтона и Россию, и Китай, и ЕС.

Политика Меркель не только на российском направлении, но и во взаимоотношениях с партнёрами по ЕС, и даже внутренняя (миграционная в Германии), основывается на абсолютно фейковой базе. Но Меркель всеми силами продавливает "Северный поток -2" и в целом, может даже не осознавая этого, ведёт Германию, а возможно, и значительную часть ЕС, первоначально к экономическому, затем к финансовому, а в дальнейшем и к политическому союзу с Россией. И сделала на этом пути больше, чем любой другой западный политик.

Все они — глобалисты

Ориентированные на фейковую информационную политику социальные и политические слои как на Западе, так и в России состоят из бедных и богатых людей всего спектра взглядов и убеждений. Объединяет их одно — они глобалисты.

Их глобализм различен. Это могут быть глобалисты-либералы, глобалисты-консерваторы, глобалисты-фашисты и даже глобалисты-неокоммунисты. Но все они интерес абстрактного объединённого толерантностью человечества ставят выше интересов отдельного государства. Даже если это государство их собственное.

Обращу внимание на еще один важный момент. До рубежа веков глобалисты всех мастей и оттенков были вполне традиционны в своей информационной политике. Фейк стал базой их деятельности в период между 2000 и 2005 годом. Кстати, в этом отношении россияне должны благодарить судьбу, поскольку если бы трансформация глобалистской информационно-политической практики произошла бы на пять-семь лет раньше, то замена Ельцина состоялась бы по совсем другим лекалам (хоть, возможно, и по аналогичному сценарию), и мы бы сейчас жили в другой стране и в другом мире.

Но почему трансформация глобалистской информационно-политической практики произошла именно в начале ХХI века, если гегемония глобализма наступила на десять лет раньше?

По той же причине, по которой с каждым годом оторванность этой информационно-политической практики от реальности прогрессирует, доходя до совсем уж гротескных образцов, абсолютно понятных стороннему наблюдателю, но не вызывающих никаких сомнений у пораженных вирусом фейка глобалистов.

По этой же причине многие ностальгирующие по СССР люди (реально в СССР жившие в зрелом возрасте и сейчас не зарабатывающие на ностальгии, а именно ностальгирующие) на голубом глазу утверждают, что в СССР все было, как сейчас, только квартиры раздавали бесплатно и товарное наполнение средней зарплаты было выше.

Это тоже фейковое восприятие, но фейковое восприятие прошлого, к тому же социальной группой, не оказывающей существенного влияния на актуальную политику. Поэтому на данный тип фейкового мышления обращают значительно меньше внимания, чем на тип глобалистский.

Вирус фейка шагает по планете

Причина массового поражения людей вирусом фейка банальна и лежит в сфере человеческой психологии. Человеку (а тем более людям, объединённым в крупную социальную группу) бывает невозможно без разрушения собственной психики осознать, что жизнь прожита зря, идеалы не реализуемы, а предпринятые усилия хорошо если не привели к участию в преступлениях.

На рубеже тысячелетий внимательным наблюдателям стало понятно, что глобалистский проект не будет реализован, как за десять лет до него мир отказался от проекта коммунистического. И точно так же, как накануне распада СССР осознание неизбежности великих потрясений носилось в воздухе, уже в начале нулевых люди, даже не осознавая причин, на подсознательном уровне ощущали неизбежность краха глобалистского проекта.

Реакция также была идентичной. Всё, что не укладывалось в рамки идеи великого глобалистского будущего всего человечества, убеждённые глобалисты стали игнорировать, отрицать или шельмовать. Причём делали это искренне.

Заявления, что ради свободы слова надо ограничить свободу слова или что ради блага русского народа надо лишить права голоса (в худшем варианте вообще ликвидировать) 85% населения России, делались вполне искренне. Человек, сознательно лгущий, воздержался бы от подобных саморазоблачительных заявлений.

Более того, как только глобализм, до последнего времени не ощущавший угрозы своему доминированию на территории США, столкнулся с победой изоляционистов (их сейчас чаще называют националистами) во главе с Трампом, как межнациональный мир и согласие были забыты, нормы толерантности отброшены и глобалисты вначале попытались устроить майдан, затем начали сносить памятники конфедератам (которые никому не мешали полтора столетия), а сейчас добрались уже и до памятников Колумбу. Причем их абсолютно не пугают предупреждения, что они развязывают гражданскую войну в США.

В общем, точно так же как террор — защита слабой государственной власти от собственного народа, фейковое мышление — психологическая защита — реакция интегрированной в определенную идеологию части общества на крах постулатов этой идеологии.

Это не значит, что склонность западного общества и ориентированных на Запад элит постсоветского пространства к фейковому мышлению не используется целенаправленно отдельными дельцами от политики или даже отдельными спецслужбами.

Но надо понимать, что не имей это явление прочных внутренних корней, не будь оно действительно массовым, никто бы не смог его использовать ни в каких целях. И создать искусственно такое массовое психическое отклонение нельзя. А было бы можно, создали бы у всего человечества (а не только у искренних глобалистов) и не имели бы проблем.

Ложь — это не "вариант правды"

Мы можем и должны разоблачать конкретные фейки, бороться с их разносчиками внутри страны и за ее пределами, но мы должны понимать, что нельзя устранить следствие, не устранив причину.

Фейковая информационно-политическая практика исчезнет как фактор международной политики (хоть и не будет изжита вовсе) только после того, как будет окончательно разрушена информационно-политическая мощь глобализма.

Глобализму немного повезло по сравнению с коммунизмом. Когда распадался СССР, отказывавшееся от коммунизма общество сразу же получало глобалистский заменитель, основанный на идее "конца истории" и цивилизаторской миссии Запада, оправдывающей его доминирование.

Сегодня, когда гибнет идея глобализма, теряющие ее люди не видят никакой альтернативы. Основанный на доминировании Запада глобализм означает для них комфорт и порядок, разрушение глобализма — полную утрату жизненных ориентиров. Поэтому глобалистское фейковое сознание не уходит пока в прошлое, а остается фактором актуальной политики. Процесс его маргинализации завершится только тогда, когда США и страны ЕС, ориентированные на господство исключительно глобалистской идеологии, вернутся к стандартной демократии.

Только тогда ложь вновь станет ложью, а не "другим вариантом правды", как сейчас.

Ростислав Ищенко

Европа признала российское контрэмбарго действенным

И тут зайчики-нежданчики!

и видосики.

https://www.youtube.com/shorts/zLJuRbDIksw

"Я горел в танке | Я помню".

Николай Дмитриевич Головин ушел на фронт добровольцем. Воевал наводчиком в танке Т-34. Несколько раз горел сам, но и немецких танков сжег одиннадцать штук, награжден орденами и медалями. 

(Гоблин не все озвучил)

Воспоминание Николая Дмитриевича Головина:

https://iremember.ru/memoirs/tankisti...

Родился я в Крыму, в Керчи. Отец во время войны погиб под Перекопом. А мать… бомба попала в дом, даже могилки не осталось. Сестру после гибели мамы забрали в детдом. А я… я в то время воевал.

Школу после войны оканчивал, два старших класса доучивался. А в 40-м до войны успел поучиться в ремесленном училище. Учился и на заводе имени Войкова проходил практику. А когда немцы напали, наше ремесленное училище эвакуировали и заодно забрали нас всех.

Увезли на Урал, в город Серов. Там окончил училище, там работал на заводе до 1943 года. В мае на Урале начали формировать добровольческий танковый корпус. Брали добровольцев из Челябинска, Свердловска и Перми. Мы вчетвером посоветовались и решили тоже пойти добровольцами. Нам казалось, танк – это здорово. Помню, дядя Митя, муж маминой сестры, генерал-майор как приедет – такая красивая черная форма. Бывало, спрашивает нас: «Будете танкистами?» – «Будем, будем!» А ведь могли бы на фронт и не ходить, мы ж имели бронь.

В военкомат пришли, а нас троих комиссия не приняла. Во-первых, несовершеннолетние, во-вторых, физически слабые. А у меня еще и рост метр шестьдесят девять с кепкой. Один военный в комиссии, явно на излечении после фронта, спрашивает меня: «И ты хочешь быть танкистом?» – «Да, хочу и буду!» – «Как будешь?» – «Генерала Кравченко знаете? Это мой дядька». Этот военный удивился: «Так я под его командованием воевал!»

Ну, и мы после этого разговора отправились в Свердловск, где я три месяца учился на командира орудия. Значит, стоит настоящая башня от «тридцатьчетверки», в ней пушка, и мы ползаем по ней - изучаем. Сначала учили, как все называется. Потом начались учебные стрельбы. Стрелял я без промаха. Жаль только, стрелять давали очень редко. А механики в это время водили танк. Кормили в учебке плохо, борщ дадут – одна вода. С утра подъем ранехонько. Вскочишь и бегом. Не дай бог остаться последним – оставят полы мыть…

Меня определили в Челябинскую добровольческую танковую бригаду. Мы получили танки, погрузились на поезд. Направление – 1-й Украинский.

Мы атаковали в районе населенного пункта Подволочиск. Там я первый раз горел. Попал снаряд – всех в танке убило. Из всего экипажа остался живым я один.

Помню, по броне удар такой, что только треск стоит. Танк встал, загорелся. Эти все остались там внутри, а я выскочил. С танка прыгал по ветру, как учили, чтоб в дыму спрятаться. Пистолет в руках. Нос к носу столкнулся с немцем. Здоровый рыжий детина, автомат на шее висит, руки ко мне тянет. Наверное, хотел меня в плен взять. Выстрелил ему в грудь, прыгнул куда-то вбок, побежал… Мое счастье, что перед боем командир роты Мудряк дал мне пистолет какого-то убитого лейтенанта: «Колька, ты хорошо стреляешь. Возьми пистолет». И хорошо еще, я его перезарядил.

Вообще, испугался я здорово. Когда наши автоматчики подошли, я был сам не свой. Рассказываю им, а меня трясет. Они спрашивают: «А чего ты такой белый?» – «Так будешь тут белый…» Отвели меня на кухню оклематься.

А потом опять. В экипаже Александрова ранили командира орудия. Меня закинули к нему. С Александровым брали Львов. Потом Александрова убило. Третьего, вообще, не помню. Четвертым был Нагаев. В итоге я сменил семь танков. Последним командиром танка у меня был Полегенький Володя. Хороший был мужик. Он одиннадцать танков победил и ничего, а потом убило его. 

(Владимир Тимофеевич Полегенький. Погиб 28.07.1947. Прим – С. С.).

Второй раз я горел, когда нарвались на «тигра». Как начал нас лупить. Болванка попала куда-то вниз. Убило радиста, заряжающего. Ну, я уже имел опыт, как быстро выпрыгивать. Выпрыгнул, бежишь, как ошпаренный. А почему? Да потому что танк бывает, взрывается. Да рванет так, что башня летит на пятьдесят метров, а катки – на двести. Там же только одних снарядов под полторы сотни.

«Тигры» хорошо трепали нас. С двух тысяч лупит, хоть бы что. А нам к нему надо на четыреста метров подойти. Другой раз и не видишь, кто тебе влепил. Собьют тебя, и черт его знает, сколько их там.

Но ничего, потом нам поставили пушки ЗИС 85-мм. Помню, одному со ста метров врезал... под Злочевым поставили нас в разведдозор, три экипажа. Обычное дело, кто получше стреляет, того в разведку…

Я в щель никогда не смотрел, люк открывал. Пулей редко берет, а если пушка ударит, тут уж все равно, – броня-то 45-мм. Это у «тигра» под сотню.

Один раз взял «лимонку», вытащил чеку, хотел из люка в немцев бросить. А меня по руке чем-то лупануло. Выронил ее. Только слышу, как она на борту – бум.

Я обычно шел вторым, с командиром взвода. А кого первым пускают – это, считай, смертник, ему первому болванка достается. В атаку пошли – ляп – первый горит. Ляп – второй готов. Мне уже стало безразлично – знал, что все равно убьют. В атаку сходили, смотришь – тот погиб, этот погиб, этот сгорел... люди гибли безбожно. Похоронная команда пойдет, а там и собирать нечего. Тело человеческое горит – будь здоров.

Мне как-то раз довелось в бой механиком идти. До чего же нелегкое занятие. На рычаге усилие в тридцать два килограмма. После атаки я просто лег. Хорошо, меня потом комбат вернул на командира орудия.

Вот здесь хорошо, здесь я на своем месте. В районе Манилувки на толпу немцев выскочили… и я с пулемета все шестьдесят три патрона. Заряжающий осколочный закидывает, и я им прямо в кучу туда. А немцы тикают. Мудряк из люка высунулся и тоже стреляет, из пистолета лупит. Потом этот заряжающий снизу кричит: «Бронебойные готовы». Я ему кричу: «Да зачем?!» Повернулся на него, и тут немец, который бежал, развернулся, срезал из автомата Мудряка.

(Мудряк Михаил Григорьевич. Награжден орденом Ленина. Судя по наградным, после ранения командира танка Мудряка М. Г. командование принял Николай Дмитриевич Головин. Прим – С. С.).

Два раза меня посылали во время войны учиться. И оба раза я отказывался – «Зачем оно мне».

В другой раз пойдешь, вроде двадцать один танк в батальоне. Сходили в атаку раз, сходили другой, и уж нет никого. Даже если последний танк останется, все равно надо еще идти воевать. А воевали-то от силы дней пятнадцать. Мы потрепали их, они побили нас. И потом месяца два сидишь, танки ждешь.

Помню, как-то парторг пришел. От батальона ни хрена не осталось. Двенадцать человек с разных танков стоят очумелые: «Будете коммунистами?» – «Будем» – «Хорошо»… И каждую атаку так: «Коммунисты, вперед». А сейчас орут – «Комуняку на гиляку», стервы. Меня на гиляку?! А за что?!

Под Львовом с этими стервами познакомились. Сначала вроде все было нормально, не замечали их. Но потом они ночью у нас разграбили обоз. Заразы, ведь били и своего, и чужого.

Как-то мы стояли в лесу. Прибегает под утро, часа в четыре, старик: «Спасите! Налетели бандиты… и детей, и женщин, и стариков – всех убивают». Ну, командир батальона приказывает: «Берите три танка». Пошли... а у нас на каждом танке по двенадцать автоматчиков.

К деревне подходим, автоматчики с брони попадали – стоп машина! Кричат, показывают, где пулемет. Мы из пушки туда врезали – «На, сволочь». В деревню заскочили: перебили сволочей, остальные – в леса. Ведут пацана ко мне – поймали с винтовкой. Говорю: «Стерва. За что ж ты, говорю, своих-то бьешь?» – «Вони москалям допомагають» – «Ну вот я москаль, мне восемнадцать лет. Что я тебе плохого сделал? Тебя ж, гад, от немца освобождаю, два ордена получил». Да что с ним говорить… автоматчики злые – насмотрелись, чего они в деревне натворили, «положили» его прямо у танка.

Женщина одна, молодая, двое деток. Спросил ее: «За что ж они вас-то бьют? Ты ж хохлушка» – «Ой, не говорите, нет от них жизни. Приходят с леса ночью, забирают всю еду. А мне надо детей кормить…»

Свой осколок я получил во Львове. Заразы, снова подбили мой танк. Там как получилось. Ратуша на площади. К ней сходятся восемь улиц со всего города. Так вот на одной из улиц стояла «пантера» – немцы ждали, когда мы выскочим. Но автоматчики предупредили, мы сдали назад и зашли с другой улицы. До нее метров триста… Комроты говорит: «Давай, разворачивай башню. Механик сразу подскочит… остановка… стреляешь и назад. Понял меня?»

И мы только выскочили, я сразу – ляп, под башню. Готова «пантера» с первого снаряда.

И комбат разошелся, давай подталкивать: «Вперед, вперед! Давай, давай! Автоматчики сказали, там еще один стоит. Надо и этого уничтожить». А я как чувствовал, говорю ему: «Тут восемь улиц, может он с той стороны переехал» – «Ты что, боишься?!» – «Так я горел уже, знаю, что это такое. Это ты еще – нет». А он молодой пришел, ничего слушать не хочет – вперед, и все тут.

Ну, мы подскочили… он как влепил нам вбок и всех нас положил, включая меня. Как я и говорил – ушел сволочь на другую сторону и ждал. Ну что, валялись мы в танке, хорошо еще, он не загорелся. Ребята за нами шли, подскочили, сбили немца.

Очнулся уже на операционном столе. Госпиталь тогда стоял на горе, где сейчас у них Гора Славы. Значит, что получилось, лежу я в танке уже почти что дохлый. А эти вытащили меня, привезли сестрам и нахваливают: «Он два “тигра” подбил. Герой! Лечите его быстрее!» Потом сестры рассказывали, как мне повезло. В тот день приехал опытный хирург с проверкой. На обходе спрашивает: «Что за танкист лежит?!» – «Черепно-мозговая травма. Проникающее ранение и осколки в спине» – «Так, на стол его! Будет у меня через пятнадцать дней опять бить “тигров”».

Выдолбил мне дырку здоровую в черепе. Но не соврал – через пятнадцать дней у меня зажило. Но, правда, дырка-то большая была и текло отовсюду.

Когда в госпитале лежал, у меня уже была «Слава», «Отечественной», «Отличный танкист» и гвардейский значок... красавец, чего говорить.

В марте месяце 45-го нам ребята с Челябинска подарили танк «Комсомолец». Помню, комбату сказал: «Не знаю, наверное, я очень дорого обхожусь нашему правительству. У меня это уже седьмой танк». А тот говорит: «Не переживай, их тут сотни…»

Когда нашу гвардейскую бригаду развернули на Прагу, немцы их там разделывали как бог черепаху. Чехи ведь тоже американцев ждали. Говаривали тогда, что Бенеш с американцами договаривался. Мы через горы к Праге подскочили буквально за пару дней. На третий день мы уже их (немцев) там трепали.

Комбат первым отправил танк Гончаренко. Тот как к мосту подскочил, ему «четверка» влепила. Всех ранило, ему голову оторвало. Потом мы подскочили, врезали им. Они бензиновые, хорошо горят. Их там автоматчики добивали.

А чехи встречали – у-ух, орут: «Наздар! Наздар!» Цветы вокруг. Вообще, лучше чехов никто встречал. На танк садились, помогали по улицам идти.

Мы там на одной из улиц с заряжающим на башне сидим. Забор такой сбоку красивый. Из-за него выходит один с «фаустом». Я говорю: «Коля, ты посмотри на него!» А у меня был 15-зарядный бельгийский (пистолет). Этот (немец) только высунулся – бып! Он с «копыт» на бок.

Немцы, конечно, в Праге упирались слабее, уже не тот настрой.

Моим седьмым, последним, танком «Комсомолец» я сбил одиннадцать штук танков немцев. Но только разных всяких, не одних «тигров». Причем нечаянно я сбил одного «королевского». Немцы тогда рвались в Берлин, а мы отрезали их. Понимаешь, нечаянно получилось. Мы зашли в лес, дорога такая узкая – не развернешься. Там как раз этот «королевский» стоял. Он как врежет первому танку – тот в клочки! Господи, мы вторые идем. Этот кричит: «Давай тридцать градусов». Я сразу стал башню разворачивать. А сам уже расстояние прикидываешь. Сто пятьдесят метров! Считай, почти в упор. С перепугу как дал ему... один снаряд, второй, третий... Ребята потом говорили, даже в пушку ему попал.

Сбивал я и маленькие – Т-III и Т-IV. Вот, к примеру, за «тигра» давали две тысячи пятьсот рублей. Командиру орудия – восемьсот, командиру танка – восемьсот, механику-водителю, по-моему, четыреста рублей и двести –радисту. А когда война кончилась, у меня было на счету сорок восемь тысяч рублей. Я им говорю: «Господи, откуда у меня такие деньги?!» Я не знал, что они «кладут».

После войны меня пригласили в танковую часть на встречу ветеранов. Офицер предложил: «Ну, дед, давай! Вот тебе 72-я. Поведи!» Я сел и повел его. Потом предлагает стрелять из пушки. Я первым снарядом выстрелил и… не попал. А меня тот офицер спрашивает:

– Дяденька, каким вы стреляете?

– Крайним.

– Так это кумулятивный!

– У нас не было таких.

Вторым я правильно взял все, положил в цель.

Генерал смеется: «Так что ж ты первым не попал?»

Хорошие танки. На скорости идешь, а у него пушка ровно. Если бы у меня такой танк во время войны был, так я бы их «лепил» не одиннадцать, а пятьдесят.

– У танкового десанта большие потери?

– Да когда как. Для них все раньше начинается. Они соскакивают и за танком бегут. Кто-нибудь, бывает, останется и кричит: «Пулемет прямо или пушка слева».

– Трудно попасть в пушку?

– Да нет, мне было все равно. Бывает, километра на полтора влепишь, а то, бывает, метров на триста. А то она тебе влепит. Один раз снаряд и броню всю побил, да еще и моторную перегородку сбил.

– Хорошая точность у 85-миллиметровки?

– Хорошая.

– Из 76-миллиметров удалось подбить?

– Да, мы подбивали. Она хорошо бьет. На четыреста метров подойдешь, врежет прекрасно. Бьешь под башню.

– Вы смотрели после боя результаты своей стрельбы?

– Да на черта он нужен.

– Вы когда-нибудь покидали танк через нижний люк?

– Это надо, чтобы он на трассе стоял. Там же клиренс сорок сантиметров. И сам танк тяжелый, тридцать семь тонн. Если по полю идешь, хрен вылезешь. Но я вылезал снизу. Механик-водитель, бывает, поставит над ямой какой или над окопом. После ж боя надо пожрать и прочее.

– Как вы узнали о Победе?

– Десятого числа мы еще Прагу брали. Я включил рацию, а там говорят, что объявлена капитуляция. «Володька, – говорю, – Победа». А тот мне: «Да еще какая Победа, Коленька».

– Вам доводилось побывать внутри «тигра»?

– Да, я даже стрелял из «тигра». Мы на железнодорожной станции забрали один неповрежденный. Кто-то говорит: «Давай, дуй на нем в разведку!» Вообще, хороший танк. Внутри удобно, просторно и даже, я бы сказал, красиво.

А после войны мы изучали американские танки, «Валентайны» что ли…

– Как вы оцениваете немцев?

– Что тут скажешь, хорошие вояки.

– Здесь на фото вы с немкой?

– Это в Чехословакии. Обыкновенные женщины. Но я с ними не гулял. Нам некогда было. Мне всегда приходилось чем-то заниматься. Не знаю, как другие находили время…

Помню, когда перешли немецкую границу с Польшей, я зашел в дом. А там молодая испуганная немка. Показывает мне: «Сними танкошлем!» Я снял. Она руками волосы трогает, вроде как ищет чего-то. Кто-то из ребят по-немецки понимал, говорит: «Геббельс им сказал, что у нас рога растут».

– У вас остались ожоги?

– После войны на лице сочилось все.

– Каков был состав боезапаса?

Когда воевал с 76-мм пушкой, набирал сто двадцать–сто тридцать, иногда набирал до ста пятидесяти. Обычно больше берешь фугасных, осколочных, потому что больше по пехоте. Бронебойных мало, штук пятьдесят. Подкалиберных пять штук.

– Вы пили спирт?

– Знаешь, как-то меня механик так обманул, что не дай бог. Он взял и спустил воздух из двух баллонов по десять литров и туда спирту залил. Краник открутит, наберет спирта… потом пьяный валяется. Он к нам из штрафбата попал. По-моему, он десять лет срок в лагере мотал. Их, как ты знаешь, вербовали в штрафные части. Он как в штрафбате очутился, как начал там их (немцев) финкой резать. Ему дали орден Красной Звезды и послали на танкиста учиться. К нам уже с орденом пришел. Пьянчуга был безбожный.

– Какими были взаимоотношения с оккупированным населением?

– Да всякими. Они такие злые, все эти немцы. Они же не ожидали, что русские придут к ним, на их территорию. Помню, зашли в какой-то фольварк. Танк поставили около дома. Командир взвода, хороший такой парень, зашел в какой-то дом и пропал. Надо двигаться, а его нет. Куда он делся? Мы же видели, как он туда заходил. Автоматчики, танкисты – все вместе пошли искать его. Я тоже пошел, любопытный был.

Диван в комнате, высокий, кожаный. На нем сидит немка, красивая такая, с дитем. И на полу кровь. Начали разбираться, искать. Комвзвода внизу нашли. Выяснилось, что она его зарезала, когда он в комнату вошел, и нож под диван спрятала...

Или вот другая история. Нашли мы где-то немецкие пачки с какао. Я автоматчикам говорю: «Берите бидон молока на танк, а я вам какао сделаю». А неподалеку ферма. Подъехали… дверь в кухню. Зашел, смотрю – баллон газовый. Они жили дай боже как. Я, значит, газ зажег – горит. Автоматчика отправил за какао, сам начал посуду искать. И тут из комнаты вываливается старуха-немка, рыжая ведьма. В руке деревянный рубель… раньше им белье гладили. Идет на меня, глаза дикие. Я браунинг вытащил, с предохранителя снял, думаю: «Сейчас пугну тебя, ведьма». Пальнул – «А ну, стой!» Она, зараза, подходит. Дал ей ручкой пистолета в лоб. Автоматчики заскочили – «Уберите ее, заразу!» А механик смеется: «Ты “тигра” победил, а тебя чуть старуха не убила. И чем, колотушкой!» Так я психовал, ей-богу. Чего только не видел. А что они с нашими в лагерях творили! Мы в Майданек подскочили, насмотрелись. Колючая проволока, вышки кругом. А нам приказ – не рвать проволоку, потому что там электричество. Так я сразу по вышке врезал. Потом по столбу – тот разлетелся. Охрана бежать, автоматчики их лупят. Господи, а эти худые там, что не дай бог. На танк лезут. Девки подбегают, целуют нас.

– Вам наверняка приходилось брать пленных…

– Под конец войны сто пятьдесят семь человек немцев собрал в лесу под Берлином. Построил их, дал команду – они на танке расселись.

– Доводилось встречаться с немецкими танкистами?

– Болтал с одним после войны. Спросил его: «Ты на чем воевал?» – «На “тигре”» – «А я на “34-ке”! Ты наверняка в меня стрелял» – «А ты в меня. Видишь, я инвалид». Вот и поговорили…

– Встречались с американцами?

– Да ну их к черту, идиоты. Прут на нас со стороны немцев, да еще фары врубили. Немцы их без боя пропустили. А нам откуда знать, кто там прет. Комбат кричит: «По немецко-фашистской гадине… огонь!» Я головному «Шерману» влепил в лоб. Броня мягкая – его насквозь. Да еще гнали их по шоссе километров пятнадцать.

– Напоследок, пожалуйста, какое-нибудь пожелание читателям…

– Ветеранам войны – здоровья крепкого. Молодому поколению – хорошо учиться, помнить ваших дедов и думать башкой как следует. А то подвозил тут я одного на машине. Так он мне сказал: «Лучше б нас немцы забрали». Я прямо закипел: «Дурак ты. Ты и не нюхал, что такое немцы!»

Как мы потеряли космос