разорванная в клочья

Сорок лет назад Иран был самой развитой страной Ближнего Востока. Но после Исламской революции прозападный курс объявили позорным, женщин облачили в хиджаб, контрацептивы запретили, «врагов Аллаха» уничтожали. Как революция изменила Иран — в материале РИА Новости.

Восточный вестерн

До февраля 1979 года персидская экзотика сочеталась с удобствами европейской цивилизации. Тегеран сравнивали с Парижем, Лондоном и Мадридом.

Любили иранскую столицу и за то, что она всегда шла в ногу со временем. Последние книжные и музыкальные новинки, мировые театральные и кинематографические премьеры — все это тоже дореволюционный Иран.

Иранская актриса Форузан на обложке журнала Ettelaat Haftegi, 1971 год

Обложка журнала Ханданиха, выпускавшегося в 1940-1979 годы

Если сегодня сложно представить местную женщину с непокрытой головой, то сорок лет назад это воспринималось как норма. Иранки считались самыми эмансипированными на Востоке. В моде были европейские платья, мини-юбки, брюки и даже открытые купальники. Девушки без стеснения носили эти наряды в общественных местах, включая городские пляжи, дискотеки, рестораны.

,,
Исламский обычай закрывать лицо от посторонних считался моветоном и давно ушедшим в историю анахронизмом.

Иранки охотно пользовались косметикой, делали модные прически, позировали порой в откровенных нарядах для журналов мод. Вполне нормальным было увидеть жительницу Тегерана с бокалом вина или закуривающую сигару в мужской компании.

Энергоресурсы в руках американцев

Прозападный курс Иран взял в середине прошлого века. Возглавивший тогда страну молодой шах Мохаммед Реза Пехлеви решил, что дальнейшее развитие страны невозможно без модернизации. Реформы монарха поддержали Великобритания и США. Англичан и американцев привлекали иранские нефть и газ, и они сами искали дружбы с шахом.

Шах Мохаммед Реза Пехлеви с супругой перед посадкой в самолет в аэропорту Мехрабад в Тегеране, Иран. 16 января 1979 года

Нефть дорожала, иностранные инвестиции в иранскую экономику росли. Разработку и добычу энергоресурсов шах в конце концов полностью передал в руки западных держав. Это еще больше укрепило их лояльность к иранской монархии.

По мере расширения экономических связей усиливалась и политическая взаимозависимость. Поддержка США помогала шаху обогащаться и закручивать репрессивные гайки в стране.

,,
Американцам был крайне важен такой влиятельный партнер на Ближнем Востоке, как Иран.

Вход на территорию посольства США в Тегеране. 1980 год

Сейчас в это трудно поверить, но после создания в 1948 году государства Израиль единственным в регионе, кто установил с Тель-Авивом дипломатические отношения, был Тегеран.

«Шах ушел, имам пришел»

Но пока столичная богема перенимала западный стиль, страна продолжала жить по многовековым исламским устоям. Трущобы, нищета и отсутствие каких-либо перспектив — такова была иранская реальность за пределами крупных городов.

Единственное, на что уповали в бедных районах, — это торжество справедливости, обещанное исламом. Надо строго следовать предписаниям Корана. А отступников от норм шариата — и прежде всего шаха Пехлеви — Аллах накажет по всей строгости.

Заставить иранского монарха отказаться от прозападного курса в 1952 году попытался демократически избранный премьер-министр Мохаммед Моссаддык. Он национализировал нефтяные компании, разорвав с возмущенными британцами дипломатические отношения.

Премьер призвал шаха отойти от власти. Но вмешались американцы и силой сместили Моссадыка с поста главы правительства. Вся власть снова сосредоточилась в руках шаха Пехлеви. Однако протестные настроения усилились.

Протесты у Дворца Ниаваран, где останавливался шах Мохаммед Реза Пехлеви в Тегеране, Иран. 1979 год

Демонстрации в Тегеране, Иран. 17 января 1979 года

Солдаты тушат баррикады в Тегеране, Иран. 29 декабря 1978 года

Антиправительственные демонстрации в Тегеране. 5 ноября 1978 года

Непреклонным авторитетом для большинства иранцев в тот период был имам Сейид Рухолла Мусави Хомейни. В 1962 году он возглавил демонстрации духовенства против так называемых Белых реформ шаха. Реформы все же были запущены, а Хомейни арестовали и выслали во Францию. Но даже из-за рубежа он продолжал выступать против шаха.

Прологом иранской революции послужила антиправительственная демонстрация в городе Кум в январе 1978 года. Силовое подавление протеста усилило массовое недовольство. Бунты с требованием отставки монарха охватили всю страну и не прекращались целый год. Имамы только подливали масла в огонь. Под давлением толпы Пехлеви покинул страну. Больше в Иране он не появился.

Иранцы приветствуют аятоллу Хомейни в Тегеране. 2 февраля 1979 года

Зато в начале февраля 1979-го вернулся Хомейни, которого уже давно именовали высшим почетным званием шиитских богословов — аятоллой. В аэропорту его встречали, как национального героя. Толпа, не переставая, скандировала: «Аллах велик! Шах ушел, имам пришел».

,,
Под знаменами исламского проповедника объединились все политические движения страны.

Десять дней продолжались столкновения между «хомейнистами» и лояльными шахскому режиму силами. Решающие бои начались 9 февраля. Когда к революционерам массово присоединились военные, исход противостояния был предопределен. Одиннадцатого февраля иранская монархия пала, и власть перешла к аятолле Хомейни. С этого момента государство официально именуется Исламской Республикой Иран.

Два дня спустя аятолла выступил с поздравительной речью. Революцию он назвал «большой победой с малыми потерями». В столкновениях погибли около тысячи человек.

Спрячься в хиджаб или будешь избита

Вскоре приняли новую конституцию, закрепившую власть за духовным лидером. При этом все демократические атрибуты — парламент, президент, всенародные выборы — сохранялись.

Женщина на демонстрации у посольства США в Тегеране

Через год Хомейни издал указ об исламской культурной революции, положивший начало охоте на ведьм.

,,
Суть документа заключалась в том, чтобы все граждане вернулись к нормам ислама. Инакомыслящих следовало строго наказывать.

Первыми «эффект ислама» почувствовали женщины. Европейские наряды и макияж попали под запрет. К этому были готовы не все. Несколько раз иранки выходили на марши протеста. В мини-юбках, джинсах, обтягивающих кофтах, с непокрытой головой они толпой шли по центральным улицам Тегерана и требовали от новых властей права самостоятельно определять гардероб.

Женщины-юристы, работающие в Министерстве юстиции, во время сидячей забастовки в Тегеране. 14 июня 1979 года

Иранские женщины, одетые в традиционном и западном стиле, в Тегеране. 12 марта 1979 года

Возобновление полетов в Тегеране. 13 ноября 1978 года

Однако женщин встречала разъяренная толпа исламских консерваторов. Они двигались навстречу с дубинками, камнями и скандировали: «Либо хиджаб, либо удары по голове». Силы были не равны. Протестующие либо покинули страну, либо смирились.

«В некоторых обществах женщины могут предаваться наслаждениям наравне с мужчинами. Но это не про Иран. Мы строим другое общество. Никто не против профессиональной деятельности женщин, но одеваться они должны пристойно, как того требует наша религия. Ислам помогает нам очищать грешных и наказывать тех, кто развращает женщин и молодежь. Злодеев следует уничтожать с корнем, как сорняки», — объяснил аятолла Хомейни суть исламской культурной революции в одном из интервью европейским журналистам.

Однако некоторые продолжали сопротивляться. Весной 1980 года за отказ покрыть голову платком казнили Фаррухру Парсу — министра образования при правлении шаха. Она всю жизнь боролась за права женщин и не изменила себе даже после победы Исламской революции. В вынесенном ей новыми властями приговоре она признавалась виновной в «распространении греха на земле и отрицании Аллаха».

«Я врач и не боюсь смерти. Смерть — не более чем мгновение. Я готова умереть, но не жить в позоре и насильно укрытой в покрывало. Я не надену чадру и не шагну назад в историю», — написала Парса в прощальном письме детям.

Фаррухру Парса

Вскоре ввели запрет на контрацептивы, что резко повысило рождаемость в стране. Семьям, которые не могли прокормить больше трех детей, предложили процедуру стерилизации. Но все продолжали восхвалять рахбара.

«О, Хомейни! Ты — отражение света Бога!» — твердили СМИ.

Под запретом аятоллы

Мальчиков и девочек теперь учили отдельно. Главный предмет в школе — ислам. Западная музыка, театр, кинематограф объявлены тлетворными, разлагающими иранскую самобытность. Скромность во всем — вот главный лозунг исламских властей. В эфире радиостанций и на телевидении основная тема — религия. Пять раз в день по всей стране звучит намаз.

Тегеран, женская семинария

Американские фильмы под запретом, жесткий контроль над СМИ. Надзором за культурой, наукой и образованием занимается специально созданное Бюро по борьбе с непристойностями. Алкоголь вне закона. Зато разрешено многоженство.

За нарушение норм шариата полагаются телесные наказания и даже казнь. За пять послереволюционных лет казнили сорок тысяч «врагов Аллаха».

Отголоски революции

Антиамериканизм был одной из основных движущих сил революции. Но американцы не сразу придали этому значение. В Вашингтоне полагали, что наладят контакт и с исламским режимом аятоллы. Однако с западным влиянием в Иране было надолго покончено.

Сегодняшнее неприятие Вашингтоном режима аятолл и постоянно вводимые санкции иранцы объясняют событиями сорокалетней давности. В Тегеране уверены, что американцы до сих пор воспринимают иранскую революцию как национальное унижение. Восставшие в те дни требовали от США вернуть сбежавшего шаха на родину. В Вашингтоне отказали, объяснив, что шах и так неизлечимо болен.

В результате разъяренная толпа ворвалась в посольство США и захватила 66 сотрудников. Это произошло в ноябре 1979-го. Заложников удерживали больше года. Операция по их спасению провалилась. Дипломатические отношения были разорваны. В Тегеране уверены, что нынешнее американское давление — месть Белого дома за события тех дней.

Рынок в Тегеране

В современном Иране едва ли что-то напоминает о проамериканском курсе, которым страна следовала с середины двадцатого века до февраля 1979-го.

,,
Между мечетью и западным понятием о свободе страна выбрала первое. Стоит ли придерживаться этого выбора и сегодня — вопрос, на который иранцам еще предстоит ответить.

https://ria.ru/20190210/1550540204.html

Ещё одна!

Украина, отказавшаяся от Победы

Ежедневно в украинских школах и ВУЗах воспитывается новое поколение, которое не только «равную ответственность» Германии и СССР за начало войны признаёт, но и с удовольствием согласится с тем, что украинцы вместе с «цивилизованной Германией» «защищали Европу» от «советского (российского) тоталитаризма»

Население Украины празднует День Победы. Причём большинство (независимо от политических предпочтений) празднует его девятого мая, а не восьмого, как рекомендуют официальные власти, именно на этот день назначающие казённые мероприятия. Количество сторонников восьмого мая понемногу растёт. Можно с уверенностью утверждать, что если украинское государство, паче чаяния, просуществует ещё 20-30 лет в своём нынешнем виде, то подавляющее большинство его населения к тому времени примет восьмое мая как главную дату Великой Победы.

И это было бы полбеды. В конце концов, дата - вопрос не принципиальный (в мае 1945 года, из-за разницы в часовых поясах, в Париже, Берлине, Вашингтоне и Лондоне в момент подписания капитуляции было ещё восьмое число, а в Москве девятое). Если бы «стремящийся в Европу» Киев только дату заменил, с этим можно было бы примириться.

Но на Украине пытаются вместе с датой сменить и символику (мак вместо георгиевской ленточки), и идею праздника - День Победы в украинской официальной трактовке не просто переносится на восьмое число и символизируется ничего не значащим для наших людей цветком мака, но и превращается в абстрактный «день памяти и примирения». Вроде, как все погорячились, немного друг друга поубивали, а потом осознали неправедность своих действий, покаялись друг перед другом и примирились.

 Россия, в лице своих солдат, простила немцев ещё в мае 1945 года и стала кормить их из полевых кухонь.

Обращаю внимание, что Россия, в лице своих солдат, простила немцев ещё в мае 1945 года и тогда же примирилась с ними. Преступников нацистских повесили, а остальных стали кормить из полевых кухонь. В отличие, кстати, от чехов и поляков, которые, изгоняя немцев из возвращённых Чехословакии Судет и из прирезанных Польше Силезии и Померании, мягко говоря, негуманно обошлись с мирным населением, вплоть до гибели части перемещаемых лиц.

Нам нет нужды второй раз с кем-то примиряться. Мы празднуем именно Победу - Великую Победу в страшной войне, в которой решалось останется ли жить наш народ.

Украинские же власти, вводя день памяти и примирения, пытаются вытравить из памяти поколений, вывести из политического оборота сам термин Победа. И это не случайно. По официальной версии Киева, народ Украины оказался «жертвой двух тоталитарных режимов», «несущих равную ответственность за начало войны». Украинцы якобы воевали и против Германии, и против СССР.

В версии украинских властей, не только Великая Отечественная, но вся Вторая мировая война выглядит как советско-германский конфликт, в который случайно оказалась втянута «демократическая Европа», а вместе с ней и какая-то (на тот момент не существовавшая) Украина. УССР была частью СССР и вступила в войну в составе Союза. Украинцы же западных областей, успевшие немного повоевать в 1939 году, пока польская армия пыталась продемонстрировать нечто вроде сопротивления германским войскам, были гражданами Польши, до того, как стали гражданами УССР, и воевали они в 1939 году именно как граждане Польши. Даже бандеровцы, выступившие в 1939 году на стороне немцев, были гражданами Польши, просто изменившими своему государству и поддержавшими агрессора.

Таким образом, несуществующее государство Украина вело несуществующую войну против СССР и Германии одновременно. Это могло бы показаться смешным, если бы не имело дальний идеологический прицел.

Нет сомнений, что свыше восьми миллионов граждан СССР, проживавших до войны на территории УССР, воевали против гитлеровцев (не только против немцев, но и итальянцев, словаков, венгров, румын, испанцев, финнов и коллаборационистов из практически всех оккупированных Гитлером государств, включая собственных предателей).

Нет также сомнений, что от 30.000 (реальная цифра) до 100.000 (цифра, выдуманная украинскими «историками») граждан СССР и предвоенной Польши (преимущественно галицийского происхождения), живших на территории УССР (в границах на 22 июня 1941 года), воевали против СССР в рядах УПА (украинской повстанческой армии). Причём в трёх галицийских бандеровских областях они продолжали убивать мирных жителей до начала 1950-х годов. По странному стечению обстоятельств, многие из служивших в УПА, успели до этого послужить немцам в составе диверсионных батальонов вермахта «Роланд» и «Нахтигаль», в украинских шуцманшафтбатальонах и других структурах «местной вспомогательной полиции», а также в составе 14-й гренадёрской дивизии СС «Галиция». То есть служили немцам напрямую.

14-й гренадёрская дивизия СС «Галиция» на смотре.

На Украине подход другой. Там желание продемонстрировать не просто свою нерусскость, но враждебность всему русскому давно победило здравый смысл. Украинская теория «войны на два фронта», представляющая «Украину» (в лице бандеровских формирований) некоей «третьей силой» фактически выводит Киев из числа победителей, намертво причисляя к пособникам гитлеровской агрессии.

Разберёмся поэтапно.

Официальная версия украинской истории гласит, что Украина воевала на два фронта. Допустим. Таким образом, официально признаётся, что Украина воевала против СССР. Но на Тегеранской конференции союзники решили, подтвердив затем в Ялте и Потсдаме, что они будут продолжать оказывать друг другу помощь до тех пор, пока останется хоть одна страна, воюющая против любого из союзников. На основании этого решения СССР в августе 1945 года объявил войну Японии, предварительно денонсировав (5 апреля 1945 года) Пакт о нейтралитете, подписанный в Москве 13 апреля 1941 года и ратифицированный 25 апреля 1941 года.

Делегации союзников за столом переговоров на Потсдамской конференции.

Это, кстати, хорошо понимают сами бандеровцы. Не случайно умирающих уже в наши дни «ветеранов УПА», как и погибающих в Донбассе добровольцев и солдат ВСУ, в Галиции хоронят с участием почётных караулов, одетых в эсэсовскую форму.

Казалось бы, отказываться от собственной славной истории в угоду потомкам коллаборационистов - убийц мирного населения - абсолютно глупая затея. Но украинские власти настолько уверены в том, что Запад победит Россию и настолько обуреваемы желанием отмежеваться от своего русского прошлого, что готовы даже рискнуть выпадением Украины из числа держав-победительниц (поляки, например, очень остро воспринимают украинскую бандеровщину, постепенно активизируя борьбу с ней в международных организациях), лишь бы «доказать», что Украина всегда воевала с Россией за свою независимость.

Пока ещё потомки восьми миллионов советских солдат и партизан - выходцев с территории УССР, чтят память своих предков (независимо от собственных политических предпочтений) и не дают превратить праздник победы в бандеровский шабаш.

Президент Владимир Зеленский с маком в петличке на торжественном шествии в день памяти и примирения в Луганской области 8 мая 2020 года.

Украинское общество уже разорвано в своём отношении к дате и символике Победы - зёрна сомнения уже посеяны, 40% населения считают, что СССР и Германия несут равную ответственность за развязывание войны. И ежедневно в украинских школах и ВУЗах воспитывается новое поколение, которое не только «равную ответственность» признаёт, но и с удовольствием согласится с тем, что украинцы вместе с «цивилизованной Германией» «защищали Европу», от «советского (российского) тоталитаризма».

Украинская элита уже готова принять такую трактовку. Осталось только довести до кондиции население. Но за этим дело не станет. Готовых отказаться от Победы в угоду примирению с каждым годом становится всё больше, и 40% считающих СССР «равновиновным» в развязывании Второй мировой войны, себя к виновным не причисляют, уже отказавшись и от истории СССР, и от истории России, а значит и от Великой Победы. 

https://zvezdaweekly.ru/news/t/20205111426-IWhUO.html

поздравим Ватного писателя!!!

Родина не только слонов

явка в восточных областях на выборах в раду

ДЕБЮТ «КОРОЛЕВСКИХ ТИГРОВ». ВСРАВШАЯСЯ ЭЛИТА ПАНЦЕРВАФФЕ.

— Солдаты! – упитанный «Королевский Тигр» с бортовым номером 502 лихо поднял ствол 88-мм орудия, — На нас смотрит Фатерлянд, наш великий фюрер и даже мой дедушка Т–I, списанный под Смоленском по причине умственного расстройства!

— Яволь! – нестройным хором ответила мордатая команда, в количестве пары десятков рыл, обвешанных запасными траками по бортам башен и с красивой циммеритовой обмазкой брони.

— Солдаты фюрера! Сбросим русских с Сандомирского плацдарма! Это наш первый бой! Атакуем на рассвете. Будем наступать клином, свиньей!

— Хер командир! Я извиняюсь… , — донеслось с галерки строя.

— Что-о-о-о!? – в башне упитанного послышался звук досылаемого в орудие снаряда.

— Хер командир! Не надо стрелять! Я просто не выховариваю букву «Х»!

— Вы хотели сказать: «Г»!?

— Яволь! Именно это я и хотел сказать!

— Что у вас, солдат!?

— Хе… Мой командир! Мы уже однажды наступали свиньей. И у нас… не получилось.

— Это когда?

— Давно. Еще на Чудском озере. Наши прадедушки – доспехи тевтонских рыцарей…

— Здесь нет озер! И сейчас не зима. И здесь не Россия…, — упитанный вдруг вспомнил своего двоюродного дядю, намертво засевшего в какой-то луже в Корсунь-Шевченковском котле. По его трансмиссии пробежала предательская дрожь.

— Прекратить панику! – рявкнул 502-й. Больше для себя.

На галерке не унимались:

— В первом бою у простых «Тигров» тоже не было озер. Но некоторые утонули. Под Ленинградом…

— Молча-а-а-ть! Швайне! Смирно!

— Вы новые немецкие танки или где? Против нас будут лишь старые, дряхлые Т-34 с пушкой 76 мм! У них одышка, броня – тьфу! – картонная, хронический ревматизм ходовой, близорукость прицелов и дизельная недостаточность!

— Вот, вот! — донеслось из первой шеренги, — Дизель плохо горит!

В строю недовольно зашикали вентиляторы охлаждения двигателей.

— А, что? — обиженно прокрутился стартер в первой шеренге, — Мне моя тетка «Пантера» писала с Курской дуги…

— Много она понимает в дизелях ваша тетка! – злобно прорычал 502-й, — Дай ей бог здоровья!

— Сгорела моя тетка! Синим бензиновым пламенем! — жалостливо всхлипнул в первой шеренге гидропривод башни, — На Курской дуге и сгоре…

— Молча-а-а-а-а-ть! Все в строй! Равняйсь! Заряжай! Форвертс! Песню немецкого танкиста – запевай!

— Я в бинокль я-я-я-ясно ви-и-и-и-идел сте-е-е-е-ны дре-е-е-е-евнего Кремля…., — вразнобой, но лихо понеслось над танковой колонной.

— Вы, ребятки, главное не бойтесь! – седой, с висящими по-козацки усами буксирных тросов, весь в шрамах от снарядов, дымя сизым выхлопом, видавший виды ИСУ-152 поучал молодые самоходки, недавно прибывшие с маршевым пополнением. – Подпустил поближе и вдарил! Один – два выстрела – меняй позицию! В лоб не стреляй, в борт старайся бить, в ходовую, под корпус клади.

Мимо, прикидываясь мирными бульдозерами, не в ногу прошла рота ИС-2, браво напевая песню советских колхозников:

Как в вашем колхозе широкое поле,
Пускай же для счастья цветет ваша доля.
Пусть будут на речках да светлые воды,
Пусть плавают в речках гусей хороводы…

— Не робейте, хлопцы! Если боязно станет – на меня смотрите. И делай как я! – продолжал солидно гудеть старый солдат.

Молодые самоходки приободрились и с видом бывалых ветеранов танковых битв задымили выхлопными патрубками.

В соседнем ельнике тихо переговаривались Т-34-85, построенные на деньги тружеников Одессы:

— Сёма! Шо ви скажете за завтрашний гембель?

— А шо?

— А ни шо! У фрицев появилась банда каких-то тяжелых поцев. А пушки у них – не пачка папирос. Они таки стреляют. Так я интересуюсь спросить за нашу тактику!

— Жорик! Не делайте мне беременную башню! Какая тактика? Маневр и скорость – наша тактика. Идем загогулиной, заходим немчуре в тыл и, пока они изумленно хлопают шторками прицелов — как лох на Привозе, делаем им больно в корму.

В предрассветном тумане, извиваясь между песчаными дюнами степенно ползла лента «Королевских тигров». Вместе с клочьями тумана цеплялись за ветви редких деревьев слова припева:

Быстро получили в башню, ни за грош нам здесь пропасть
Русский очень эффективно разбирает нам матчасть.
Мы сидим такое чувство — не в броне, а в решете,
Скоро будут наши каски на осиновом кресте…

— Гут морген! – неожиданно произнес стог сена слева от дороги и нагло плюнул бронебойным в корму головному. У предводителя на борту вспыхнуло оранжевым, что-то хрястнуло, треснуло, заскрежетало и вентиляторы с воем погнали из моторного отсека черный дым.

— Засада! Русские! Все вперед, влево! – прокричал племянник тетушки «Пантеры», но почему-то включил заднюю.

— К бою! Он там один! – закричал 502-й, высматривая противника.

«Королевские тигры» грузно разворачивались влево, бегло стреляя по множеству стогов стена, стоявших вдоль дороги. Но трассеры, прошивая стога, не меняя траектории улетали в горизонт.

— Ой! – воскликнул правнук рыцарских доспехов, — В меня попали! Сзади!

— Что!? – обескураженно вскрикнул 502-й, с ужасом наблюдая, как позади оживал короткими вспышками уже поредевший туман.

— Цурюк! Вашу мутер! Отходим! Шнель!

Возле опушки, на выходящей из жиденького леса дороге, понурив стволы, размазывая сопли гидравлической жидкости, стояла четверка «Королевских тигров». Еще троих не было. Один из сопливых все время переминался с гусеницы на гусеницу – стыдливо прикрывая корпусом темное масляное пятно под днищем.

— Кто приказал отступать!? Под автоген всех отдам! – орал танк с командирским флажком фельдфебеля

— Можете сразу в доменную печь отправлять, господин фельдфебель! – жалко пробубнил правофланговый с бортовым номером 104. – А я больше в этот лесок не сунусь! Там бешеный русский!

— Бешеный? – удивленно проорал фельдфебель.

— Да! Шныряет по кустам, прячется за деревьями, стреляет с тыла и хохочет!

— Да ну? – все еще не веря ухмыльнулся командир.

— Так точно! Вон, видите – трое наших комарадов уже дымят в лесу.

— Это ИС-2! – произнес товарищ 104-го с наполовину оторванным хоботом орудия.

— А-а-а-а…, — как-то поскучнев, выдавил из себя фельдфебель. – Да, эти могут.

Фельдфебель неловко повернулся бортом к строю подчиненных – загораживая двумя рядами опорных катков расплывающееся масляное пятно уже под своим днищем.

Клин бронированных монстров, весело ухмыляясь, катился на полосу густого кустарника. Из кустов, до которых было еще метров 800, бегло стреляли тридцатьчетверки. Бронебойные снаряды визжали, сбивая циммерит с брони «Королевских тигров», отрывая антенны, крышки люков, забивали сколами брони триплексы и уходили на рикошет.

502-й ощущал прилив сил и гордость от прочности своей крупповской шкуры.

— Вперед, солдаты! – рычал 502-й. – Там только тридцатьчетверки со слабой пушкой!

— Да, да! Здесь только тридцатьчетверки! В натуре! – хором отзывался правый фланг русских и еще живей начал сыпать снарядами.

— Ага! И пушки у нас – 76 мм! – вторил левый фланг.

Внезапно русские прекратили огонь и, пятясь задом, скрылись в кустарнике.

— Трусы! Отступают! – победно заорал 502-й.

— Что-то здесь не так! – подъезжая к командиру с опаской сказал племянник «Пантеры». – Вот, помню – мне тетка писала – под Прохороффка….

— Молчать! Вперед!

— Эй, фрицы, ловите подарочек! – впереди, правее, из-за раскидистого куста показались козацкие буксирные троса.

Чемодан весом сорок три кило с воем пролетел над правофланговым «Королевским тигром». Воздушной волной качнуло так, что зависло топливо.

Правофланговый, сплевывая воздушную пробку, хрипло произнес:

— Че… че… чем это вы с-с-с-треляете?

— А щас увидишь! – произнесли усы. – Только прицел убавлю.

Следующий чемодан лег у правой гусеницы. Сверкнуло, грохнуло. Когда дым рассеялся, правофланговый, с нервным тиком в механизме поворота башни, смотрел на то место, где была ходовая правого борта. В месиве земли и покореженного железа угадывались оторванные катки, балансиры и разбросанные траки гусеницы.

— Хлопцы, делай как я! Насыпай! – произнесли уже невидимые за кустами усы.

— Что!? Где!? Это не честно! – орал 502-й, нервно поводя стволом из стороны в сторону. – Дайте хоть раз по вам стрельнуть!

Стрельнуло слева. Чуть позади. Чемодан прилетел левофланговому. И сразу – еще один. В башню. Сверкнуло и грохнуло. Два раза. Левофланговый остановился без признаков жизни.

— Уби-и-и-л-и-и-и! – завыл трансмиссией на задней передачей племянник.

— Отставить панику! Разделились! Влево! Вправо! Огонь по самоходной батарее русских!

Из кустов, где совсем недавно были тридцатьчетверки, показались стволы мирных бульдозеров…

122 мм бронебойно – трассирующий снаряд ударил в башню племяннику. Когда в стеклах прицелов слегка развиднелось, в башне осталась лишь одна мысль:

— Та ну нафиг! Шайсе!

На окраине польского городка стояла тройка «Королевских тигров». В колонну по одному. Было тихо. Номера 102, 502 и 234. Журчали жаворонки. Только иногда с ревом над башнями проносились группы самолетов с красными звездами на крыльях — с подозрением косясь на прикидывающуюся ветошью колонну незнакомых машин. В эти моменты 234-го начинало жутко тошнить.

Сзади послышалось деловитое урчание. Затем – тихое покашливание. И, наконец, спросили вежливо:

— Я дико извиняюсь… А шо ви тут стоите – так печально и торжественно? Шо, кого-то хоронят?

— Застряли! – четко доложил 502-й.

Деловитое урчание переместилось вправо. Возле борта появился Т-34-85 и как-то удивленно, качнувшись на торсионах, пощупал гусеницей песок:

— И шо, глубоко сели?

— На 20 сантиметров погрузились в песок! Высокое удельное давление на грунт, масса 70 тонн! – тщательно, пунктуально выговаривал 234-й.

Тридцатьчетверка стала объезжать колонну немцев по кругу, с некоторой завистью оглядывая солидные силуэты «Королевских тигров» через прицел.

— Шоб я так жил!

— Точно застряли? – спросил Т-34-85, остановившись уже у левого борта 502-го.

— Стоим уже 2 часа и 37 минут, — поддержал разговор 102-й.

— Н-да… моторные хлопцы! А мы думали – вы вперед нас в Берлине будете.

Опять прорычало над башнями. На этот раз самолеты приветливо махали хвостами тридцатьчетверке.

— О! Летающие танки! Штурмовики! Ил-2! С гордостью произнес Т-34-85, приветливо задрав ствол орудия.

— Мистштюк! – мысленно, с тоской выругался 502-й. – У русских танки еще и летают… Фотце нам!

— На полигон отправите? Будете расстреливать? – спросил отблевавшийся в очередной раз 234-й.

— Или! Как начальство решит!

Помолчали. Тридцатьчетверка пару раз проехала по песочку. Туда – назад. Пощупала грунт. Недоуменно пожала надгусеничными полками.

— Но! Есть до вас дело, хлопцы! Если справитесь, таки вас отправят в музей…

— Мы готовы! – робко произнес 502-й.

Расположившиеся на привал молоденькие самоходы покатывались со смеху, ИС-2 ржали, старик ИСУ – 152 солидно улыбался в усы; подоспевшие пушки А-19 уперлись станинами в землю – чтобы не скатиться с пригорка от веселья; чумазые, закопченные Т-34 потихоньку приходили в себя – начинали улыбаться…

Т-34-85, сделав серьезное выражение наклонного лобового листа, дирижировал. А три «Королевских тигра», стоя в колонне, очень даже музыкально, старательно выговаривая русские слова, пели хором, сурово и с вдохновением:

Кремя охнем, сферкая блеском стальи,
Пой-дут масшины в ярос-т-ный похот,
Кохда нас в бой пошлет тофарисч Сталь-ин
И Вороши-лофф ф бой нас пофедет!

P.S. За трое суток непрерывных боёв в период с 11 по 13 августа 1944 года в районе местечек Сташув и Шидлув (Сандомирский плацдарм) войсками 6-го гвардейского танкового корпуса было захвачено и уничтожено 24 вражеских танка, 12 из которых являлись новыми тяжёлыми танками «Тигр II».

«Королевский Тигр» № 502 сегодня демонстрируется в танковом музее «Кубинка». На стволе орудия в далеком августе 1944 написано: «Слава Коробову» — в память о командире 2-го батальона 53-й Гв. танковой бригады майоре Коробове А. Г.

Алексей Куракин