кусок сада

Ватник

Все уже посмотрели как в Хмельницком бахнуло? Эпичное зрелище, не находите? На фоне этого полуядерного гриба возникло очень много версий, что именно было на тех самых складах, что аж сейсмика сработала до 3,4 баллов по Рихтеру? Одна из версий - ракеты к «Patriot», а другая сильно веселее - снаряды с обеднённым ураном, которые британцы к своей технике прислали месяц тому.

По идее, снаряды для исключения радиоактивного следа должны были поставляться в свинцовых саркофагах, но так как подобных не нашлось, путь отследить достаточно просто - самолётом в Гданьск, далее во Львов и остановились они в Хмельницком.

Уран-238 не то чтобы сильно радиоактивный, поэтому месяц назад фиксировались только всплески в общем стабильном фоне, зато очень токсичный и ядовитый. Плюс при рассеивании накапливается во всём, куда достанет. А при уничтожении он здорово летает.
В этом кроется и причина, почему снаряды месяц спокойно на складах лежали - ветер в ту пору был в сторону Минска и Питера.

Когда ветер после 10 мая поменялся в сторону Львова и Варшавы, одиннадцатого в примеченный ранее склад прилетело со всей пролетарской ненавистью.
Так сказать, подкинули удобрений в европейский цветущий сад.

А так да, по версии лохлов, там банки с гуманитарной тушенкой взорвались, поэтому тушат пожарными роботами.

[Печаль/беда] has come to our family.

https://vk.com/video-54358340_456247813

22 июня, в день начала войны...

Во многих городах первые памятные мероприятия состоятся в час, когда началась война.

Минутой молчания и звоном колоколов вспомнят жители России начало Великой Отечественной войны.

Во многих городах в этот день будут гореть свечи в память о погибших, а ветераны будут рассказывать о пережитом.

Поезд скорби

Перед памятной датой, 20 июня, из Санкт-Петербурга через Минск и Брест отправился «Поезд Памяти», в котором едут ветераны, блокадники, узники концлагерей и школьники. Участники акции встретят День памяти и скорби в Брестской крепости в субботу в 4.00 мск, в час, когда началась война. Здесь они возложат цветы и венки к монументам и на митинге-реквиеме почтят память погибших. В 4 утра пройдет и первое мероприятие в Ростове-на-Дону. Ветераны и молодежь на набережной Дона спустят на воду цветы и венки в память о погибших, сообщил РИА Новости председатель Ростовского совета ветеранов Борис Старосельский. В течение дня участники войны будут встречаться с молодежью. А в 17.00 на сцене в парке Горького выступят хоры ветеранов.

В Краснодаре 22 июня в 9.30 мск будет объявлена всекубанская минута молчания. В это время столица Кубани, как и все населенные пункты края, «замолчит» на 60 секунд, будет остановлено движение транспорта и работа всех предприятий. Планируется, что автомобилисты подадут звуковые сигналы, а в храмах Краснодара зазвучит колокольный звон.

Сирены в память о начале Великой Отечественной войны прозвучат 22 июня в 12.00 в Екатеринбурге. Ожидается, что горожане, находящиеся в этот момент за рулем автомобиля, присоединятся к звуковому сигналу.

Ночное поминовение жертв Великой Отечественной войны пройдет в Богоявленском приходе в Волгограде. Молящиеся со свечами в 4 утра выйдут на церковный двор к поклонному кресту, где будет совершена панихида.

Памятный митинг пройдет 22 июня на военно-мемориальном кладбище Мамаева кургана. Здесь будут перезахоронены останки 66 солдат и офицеров, погибших в боях за Сталинград. Только трое защитников города будут похоронены в именных могилах, остальные — в братской.

Ветераны и участники Великой Отечественной войны, жители города соберутся в 9 утра по местному времени в микрорайоне Загорск Улан-Удэ у часовни, которая была установлена в память о павших в Великой Отечественной войне.

В Пятигорске этот день отметят открытием мемориальных досок Героям Советского Союза Борису Калинкину и Киму Шатило на улицах, которым присвоены их имена.

В Томске ветераны Великой Отечественной войны отправят послание будущим поколениям. В ночь на 22 июня на центральной аллее Лагерного сада перед мемориалом боевой и трудовой славы томичей состоится торжественная закладка капсулы с посланием потомкам.

«Капсулу планируется вскрыть и зачитать послание в год 100-летия Победы…. В этом послании они (ветераны) напишут, как жили, за что воевали. И оставят свои наказы и пожелания грядущим поколениям», — цитируются в сообщении мэрии слова руководителя городского совета ветеранов Германа Волостнова.

Свеча памяти

В полночь на Мамаевом кургане в Волгограде начнется траурное шествие в рамках всероссийской акции «Свеча памяти». В память о событиях лета 1941 года будут зажжены свечи у «Озера слез».

В Белгороде у музея-диорамы «Курская битва. Белгородское направление» в 4.00 мск начнется акция памяти «Самый длинный день в году». Во время акции зажгут 1418 свечей — в память о каждом из дней войны. Жители города почтят память погибших минутой молчания, а затем колонной пройдут к Вечному огню для возложения венков.

В Туле в 4.00 несколько тысяч горожан пройдут по центру города к площади Победы со свечами в память об ушедших героях войны.

В Черкесске будет организовано памятное шествие, участники которого пройдут от парка Победы через центр города к реке Кубань и спустят на воду в память о погибших на войне советских солдатах венки и зажженные свечи.

Акция «Свеча памяти» состоится в Томске и Улан-Удэ. Жители Томска, чтобы зажечь свечи, по традиции придут в Лагерный сад. В Уфе в рамках этой акции в мемориальном комплексе парка Победы из горящих свечей сложат слово «ПОМНИМ!».

Велопробег и бумажные кораблики

Молодежь Петербурга в ночь на субботу примет участие в велопробеге по «Дороге жизни», посвященном 72-й годовщине начала войны. А на Балтийской площади воспитанники клуба юных моряков «Адмиралтеец» проведут вахту памяти.

Накануне Дня памяти и скорби в Петербурге дочь журналиста Михаила Фридмана, редактора газеты «Победа», которая начала выходить в 1941 году, Ирина Бродская и его вдова Лидия Цыганова передали Российской национальной библиотеке подшивку номеров этой газеты. В 1941 и 1942 годах «Победа» выходила ежедневно, а с 1943 по 1945 годы — два раза в неделю. Несмотря на строжайшее предписание «После прочтения сжечь», сопровождавшее каждый газетный выпуск 1941-1942 годов, Фридман сохранил свое детище в полном объеме.

Рано утром 22 июня в 3.30 в Петербурге, в районе Аничкова моста, начнется молодежная патриотическая акция «Река памяти», в рамках которой на воду спустят 1418 бумажных корабликов в память о начале войны. В Туле в течение всего дня каждый желающий сможет принять участие в акции «Вспомни. Сделай. Приди», прикрепив к огромному полотну, растянутому на площади Победы, бумажных голубей.

В преддверии Дня памяти в Карачаево-Черкесии энергетики совершат восхождение на Клухорский перевал и возложат венки к памятнику защитникам перевалов Кавказа в поселке Орджоникидзевском, который они отреставрировали в прошлом году. Утром 22 июня у этого же мемориала состоится торжественное захоронение останков двух солдат, погибших в битвах за Кавказ.

Члены военно-исторического клуба воссоздадут начало войны и покажут горожанам ожесточенные бои Советской Армии с фашисткой Германией. Реконструкция пройдет в спортивном комплексе.

Ярославский музей боевой славы в День памяти и скорби традиционно будет открыт для бесплатного посещения. В этот день будет работать аудиовыставка «Голоса войны».

«На большой экран с компьютера будут выведены записи воспоминаний ветеранов о войне, различные интервью. Каждый сможет сам выбрать запись, которую он желает прослушать», — сказала РИА Новости представитель музея.

Новосибирский государственный академический театр оперы и балета 22 июня представит самый масштабный симфонический проект сезона — грандиозный «Военный реквием» английского классика Бенджамина Бриттена.

В рамках фестиваля «Белые ночи в Перми» выступит государственный камерный хор республики Татарстан, который представит произведение уэльского композитора Карла Дженкинса «Вооруженный человек: Месса за мир».

_________________________

P.$.

Причины, по которым "детское гестапо" конфискует детей в Северной Европе

Детские "гестапо" свирепствуют во многих странах "старой" Европы, но подразделение в Норвегии, Барневарн, самое неадекватное. Весной 2012 года норвежский профессор лингвистики Бергенского университета Марианна Хасле Сканланд (Marianne Haslev Skånland), начала собирать наиболее абсурдные причины обоснования конфискации в Северной Европе (Норвегия, Швеция, Финляндии, Дания) на данный момент в списке 71 пункт. Информированность учёного обеспечивается неоднократным участием в судебных заседаниях в качестве эксперта. Отмечается, что такие бредни принимаются судьями в качестве аргумента и/или содержатся в отчётах "психологов" и других сотрудников служб по "защите" детей. Среди них:

1. Ребёнок стал привязан к новой семье, при этом его собственное мнение не учитывается. Детям нужна стабильность, а не перемещение от семьи к семье (прим. аргументы в делах по возвращению).
2. Безработный отец не способен обеспечивать семью.
3. Психолог зафиксировал, что мать не может приготовить омлет по вкусу ребёнка, нарезает хлеб слишком толстыми кусочками.
4. Маленький ребёнок проявляет интерес к незнакомцам и улыбается им, а значит, он не привязан к матери.
5. Когда отец моет ребёнка, он "неправильно" поворачивает голову (якобы так выражается нелюбовь)
6. При уборке мать использует слишком много моющего средства.
7. Туалет не в доме, а на улице.
8. У мамы проблемы со спиной, поэтому ей положен только один ребёнок. 
9. За несколько лет до рождения ребёнка, у матери был конфликт с арендодателем, из-за кошек, справлявших маленькую нужду на пол.
10. Ребёнок не проявляет интереса к обучению в детском саду.
11. Школьные прогулы.
12. Мама очень низкого росту, когда дочь подрастёт, мать не сможет управиться с ней.
13. После смерти матери, бабушка и тётя берут на воспитание девочку, но её нужно отобрать, первая слишком стара - 54 года, а вторая очень молода - 28 лет.
14. Мать злоупотребляет лекарствами (назначены лечащим доктором по физическому заболеванию)
15. У отца травма ноги, он не может стоять на лестнице и мыть окна. 
16. Из-за физического недостатка, мать не может играть в песочнице и кататься на лыжах с детьми (прим. дискриминация людей с "ограниченными возможностями" это одно из главных "преступлений" на Западе).
17. Родители выступают против изъятия ребёнка (передача в приют или к чужим людям), следовательно, они не способны к сотрудничеству со службой в интересах ребёнка.
18. Отец плохо относится к социальной службе.
19. Родители препятствуют психологу в виде-съёмке.
20. Маме предложили услуги психотерапевта, но та отказалась.
21. Родители жалуются на травлю ребёнка в школе, обращения к администрации не приносят плодов, это означает, что они не могут плодотворно сотрудничать со школьным руководством.
22. В попытках вернуть дочку, родители опубликовали дело о конфискации в СМИ, что наносит ущерб ребёнку.
23. Дочь не любит рыбные тефтели - это явный признак инцеста.
24. Ребёнок кушает слишком медленно или быстро и без аппетита, что говорит о том, что он жертва инцеста (со слов воспитателей детского сада, которых обучают выявлению "признаков" нарушения прав детей).
25. У себя дома дедушка смотрел футбол и пил пиво.
26. Задержка развития речи.
27. Во время многочасового визита к конфискованной дочери, мама удалилась на 15 минут на перекур, по мнению штатного психолога соцслужбы, это говорит о том, что мать ставит собственные интересы выше интересов ребёнка (курение помогло справиться с эмоциональным срывом, мать знала, что слёзы это отягощающий фактор в деле об изъятии, кроме того, она не хотела курить при ребёнке)
28. Мать не рассказывает сотрудникам соцслужб о своей личной жизни, значит ей есть что скрывать.
29. Родители плохо кормят сына (в гостях у друга был съеден большой кусок пирога, донос матери)
30. Когда маленькая девочка упала, мама только поставила её на ноги и не утешила добрым словом.
31. У родителей маленький круг общения (родственники, друзья, родители матери рано умерли).
32. Тот факт, что мать переехала жить к своей овдовевшей матери, говорит о неспособности к нормальному воспитанию (прим. противоречие вышестоящему пункту).
33. Неправильно поставленные детские лыжи.
34. Мать запретила 14-летней дочери пойти на ночную пьянку ("вечеринку"), малолетняя гуляка пожаловалась психологу.
35. Мама неумело пользуется консервным ножиком.
36. По всей видимости, отец выглядел напряжённым во время визита инспекторской проверки.
37. 12-летний сын и его мать кушают не в определённое время, а когда проголодаются.
38. Родители игнорируют ребёнка или напротив, проявляют сверхзаботу.
39. В процессе возвращения к родителям, мальчик проявляет эмоции (аргумент Барневарн против исполнения решения Верховного Суда Норвегии, который постановил вернуть ребёнка)
40. Мать с ребёнком 4 раза переезжала, последний раз для улучшения жилищных условий (частая смена места жительства понимается как "бродяжничество", при этом в процессе окончательной конфискации, дети могут менять места прибывания более 10 раз - из приюта в приют, из временной приёмной семьи в постоянную и т.д.)

Это "благополучная" северная Европа? Нет. Это государственный фашизм в чистом виде. 

Как уже отмечалось, в Норвегии при выборе опекунов приоритет отдаётся содомитам. Примечательно, что на нарушения в новой семье закрывают глаза, это вполне объяснимо, ведь в противном случае Барневарн вынуждена будет показывать свою неэффективность и коррупцию. Обширные гематомы, педофилия, педерастические оргии и прочие издевательства не являются поводом для внимания к "усыновлённым". Так, Сканланд приводит факт об одном из усыновителей, которого две приёмные девочки обвинили в половом насилии над ними, но сообщения были проигнорированы, и Барневарн отдаёт ему под опеку мальчика. Позже отчима посадили за распространение детской порнографии.

По результатам доносов и расследований, ежегодно из семей граждан Норвегии и иностранцев изымается около 2 тыс. детей - это официальные данные, эксперты называют гораздо большие цифры. Для сравнения, каждый год в Норвегии рождается 50-60 тыс. малышей. Подробнее о Барневарн позже.

Цитаты из публикации на сайте ФАН:

"Увидела детей через две недели. Одна из дочерей меня спросила: «Мама, за что ты нас продала?» Потому что, когда такое случается с детьми, у них срабатывает чувство вины, и ребенок не думает, что мама или папа сделали что-то не так, а думает, что это он виноват в том, что произошло. Детей отдали в три разные семьи. Амира попала к гомосексулистам, которые посреди ночи абсолютно голыми танцевали, пили и так далее. На наших встречах она перед расставанием всегда клала мою руку себе на грудь и говорила: «Мама, чувствуешь как сильно бьется мое сердце от ужаса, что надо туда возвращаться?»" - рассказала норвежка Моники Петров, у которой отобрали пять детей за якобы отсутствие материальных возможностей. 

"Вначале у нас получили безграничную поддержку представители ЛГБТ-сообщества. Теперь при помощи Barnevernet мы создаем рай и для педофилов. Нигде не отдают так много детей чужим людям, как у нас. Все знают, что часть детей не свели счеты с жизнью, а погибли во время оргий. Только в наших СМИ про это писать не принято. Но тот факт, что мы занимаем ведущие позиции в мире по количеству BDSM-клубов (Bondage, Domination, Sadism & Masochism — связывание, господство, садизм и мазохизм), это подтверждает. Создали мы и рабство. Ни для кого не секрет, что дети, попавшие в мусульманские семьи, становятся там под страхом смерти фактически рабами. И при этом мы тратим огромные деньги и утверждаем, что все это ради счастья детей", - норвежский политолог Мортен Якобсен.

Отбирают ли детей в России? Да, порядка 3 тыс. каждый год, четверть из них органы опеки возвращают обратно в семью. Получается, что число изъятых детей в Норвегии и России примерно одинаково, но вот население стран несравнимо - 5,5 млн и 147 млн. Член Совета Федерации Елена Мизулина отмечает: в России на всех уровнях власти существует очень слаженное ювенальное лобби, это было сделано через маленькие поправки в законы, про которые даже не подумаешь, что это имеет отношение к ювеналке. По её мнению, права кровных родителей ущемляются в пользу замещающих и приёмных семей. 

Россия присоединяет гражданскую войну

К сожалению, обстоятельства сложились таким образом, что Россия уже не может ни создать на Украине дружественное государство (пробовали на первом этапе СВО — кроме бессмысленных потерь ничего не получили), ни дозированно присоединять к себе украинские территории.

В навязанной нам США войне с Западом украинская территория является не более чем зоной боевых действий, а население Украины — пушечным мясом, пополняющим ряды антироссийских армий. Данный формат предполагает уничтожение западного зверя в его берлоге. Для того чтобы иметь хотя бы надежду на ликвидацию американского присутствия в Европе, без которого глобальное поражение США является не более чем благим пожеланием, необходимо для начала уничтожить украинскую государственность, как плацдарм для последующих нападений на Россию и средство ограничения геополитического манёвра Москвы.

Американцы могут потерпеть сколько угодно поражений и понести любые потери. До тех пор, пока они контролируют Европу (хоть в виде Евросоюза, хоть в виде отдельных государств), они всегда будут иметь ресурс для последующего возрождения.

Западная Европа не против перебежать под российский военно-политический зонтик, но её сдерживает лимитрофный пояс американо-британских союзников, отдаляющих её от России. В своё время по глупости и под американским давлением Европа интегрировала эти страны в ЕС и НАТО. Теперь они при поддержке американцев и англичан используют евроатлантические механизмы консенсусного принятия решений, для ограничения инициативы «Старой Европы». За счёт собственных возможностей «Старая Европа» (Бенилюкс, Дания, Франция, Германия, Италия) сломать восточноевропейский барьер не могут. России же, для того чтобы получить возможность реального военно-политического давления на эти страны, необходимо полностью ликвидировать украинское предполье.

Именно поэтому Польша, Румыния, Прибалтика, Британия и США так стремятся любой ценой сохранить хоть какой-то кусок Украины. На данном этапе они ещё рассчитывают истощить Россию на полях сражений и продиктовать ей условия выгодного им мира. Но готовятся и варианты переговоров, и варианты оккупации части украинской территории. Причём нам трудно будет препятствовать реализации подобных планов, поскольку Киев с радостью попросит ввести на территорию Украины польские и любые прочие войска. Украинская власть заранее дала на это согласие. То есть западные контингенты на украинской территории будут иметь тот же статус («приглашённых законным правительством»), что и российские в Сирии.

Мы, конечно, можем не признавать законность правительства Зеленского (хоть пока признаём). Но Запад не признавал легитимность Асада, что не помешало нам создать в Сирии несколько военных баз. Не то что мы не сможем стрелять по западным союзникам Украины — по нам в Сирии стреляли, и мы стреляли по туркам и американцам, тем более сможем на Украине по полякам, но некоторые (и достаточно существенные ограничения) будут.

Тем не менее российское руководство явно настроено занять столько украинских территорий, сколько получится, желательно все. И это правильный настрой, за который мы должны поблагодарить наших западных «партнёров», которые, переоценив свои силы, сорвали переговорный процесс и, таким образом, практически предвосхитили ликвидацию украинской государственности.

Но есть нюанс. Запад не случайно добивался вооружённого столкновения между Россией и Украиной, а когда добился, то поставил вопрос ребром: либо с помощью Украины будет уничтожена Россия, либо Россия должна будет уничтожить Украину. На Западе понимали и понимают, что без морального слома российского общества у Украины нет ни одного шанса уцелеть. На что же они рассчитывают?

Рассчитывают на то, что вместе с присоединяемыми украинскими территориями и населением Россия импортирует давно (гораздо раньше 2014 года) идущую на Украине гражданскую войну. То есть Россия импортирует вместе с Украиной ту дестабилизацию, которая и должна привести к моральному слому общества и проигрышу глобального противостояния.

Дело в том, что «денацификация» Украины представляется лёгким процессом сетевым хомячкам из райцентра и ни разу не видевшим Украину провинциальным бюрократам среднего звена, которые давно привыкли, что всё бывает так, как решили в Москве. Люди, которые имели опыт интеграции Крыма и работы с республиками Донбасса, далеко не так оптимистичны. Те же, кто сейчас оказывает братскую помощь по организации аппарата управления в Херсонской и Запорожской областях, и вовсе крайне пессимистично оценивают возможность быстрого решения вороха проблем, с которым они уже столкнулись. Между тем это только начало.

Действительно, часть бандеровцев погибнет на фронте, часть убежит за границу, а часть сядет в тюрьму. Но правда и то, что бандеровцы никогда не пришли бы к власти на Украине ввиду своей малочисленности, если бы население в целом не одобряло как минимум дистанцирование от России. Культурно-исторические и политико-экономические причины такого дистанцирования можно понять, но от этого не легче.

Я могу написать целый трактат в несколько томов на тему: почему Добкин и Кернес всегда предавали русское движение в пользу бандеровщины и тем не менее поддерживались большинством харьковчан. Но это никак не отменит того факта, что лидеры харьковского сопротивления, не сумевшие договориться с Донбассом о единстве действий, поскольку считали, что необходимо договариваться с Киевом и ни в коем случае не демонстрировать пророссийскость, до сих пор считают, что они действовали правильно, а в их поражении виновата не их собственная наивность и слепая вера в ныне бандеровца Добкина и покойного Кернеса (не успевшего пройти этот путь до конца), а Россия, которая «не пришла» и «не спасла» в 2014 году.

Этот подход разделяет так называемое одесское сопротивление и подавляющее большинство киевской и иной эмиграции. Местечковая региональная конкуренция никуда не делась. До сих пор каждый требует от России в первую очередь освободить именно его город (область), по принципу «а на остальных можно плюнуть». Этот принцип, кстати, не дал возможности организовать в 2014 году реальное сопротивление бандеровщине. По всему Юго-Востоку люди говорили, что в свой город они бандеровцев не пустят, а скоро придёт Россия и их спасёт, остальные же территории Украины их не интересуют.

В общем, региональные украинские идентичности до сих пор конкурируют друг с другом и не любят друг друга, но аналогичным образом они относятся и к России. Более того, они считают русских несвободными, поскольку местный конгломерат региональных идентичностей подчиняется Москве, в то время как они всегда находились в молчаливой оппозиции Киеву. Ту же фигу в кармане эти «свободные люди» и для Москвы приготовили.

Крайними случаями являются галицийско-донецкая взаимная ненависть. Но не могу сказать, что донецких и раньше то особенно любили за пределами Донбасса (как и галичан за пределами Галиции). Поэтому по мере продвижения на Запад армии ДНР-ЛНР быстро покинут «зону комфорта». Население в принципе будет хранить внешнюю лояльность, как хранило лояльность и галицийской оккупации, но донецкие для местных будут менее приемлемы, чем собственно русские из России. Россияне в этой системе ценностей рассматриваются как победители, имеющие право устанавливать свои порядки, которые украинцы будут тихо саботировать, а донецкие, как конкуренты, занявшие при победителях лучшее место.

Можете в этом убедиться уже сейчас. Социальные сети полны инвективами возмущённых русскоязычных украинцев, заявляющих, что их обстреливать нельзя, а восемь лет обстрелов Донбасса — «это другое». Они и правда уверены, что у них был свой междусобойчик с Донбассом, в рамках которого «сафари» на донецких являлось чем-то вполне нормальным, а Россия — сила внешняя. Она стрелять по украинским городам в этой системе ценностей не имеет права. Она должна, как воспитатель в детском саду: унять расшалившихся, нежно наказать виновных, всех накормить, спать уложить и тихо, на цыпочках уйти.

Пророссийские силы на Украине потому и проиграли гражданскую войну ещё до её начала, что проевропейские «русофилы», стремясь в «семью цивилизованных народов», не видели в ней России. Для подавляющего большинства поддержка бандеровщины была меньшим злом. Они считали, что дистанцировавшись от России при помощи бандеровцев, легко потом загонят бандеровцев в стойло при помощи Запада. Были очень удивлены, что получилось всё с точностью до наоборот, но ничего не поняли и ничему не научились.

Их главная проблема заключается в том, что будучи русскими людьми по воспитанию и образованию, они в момент исторического выбора каждый раз выбирают свою региональную идентичность. Заявления Кадырова, призывающего мусульман умирать за православную Россию, для них даже не бред, а белый шум. Они вроде бы слышат слова, но не понимают их содержания.

Именно это объединяет их в украинстве. Они не бандеровцы, они хуже бандеровцев. Бандеровец открыт в своей ненависти к России. Он сразу виден, с ним легко бороться. А эти искренне уверены, что они свои, что они «русее русских», что они «русские со знаком качества». На деле же они являются питательной средой вечного недовольства центром, формирующего базу для очередной гражданской войны.

Вот эту-то массу, которая сама не осознаёт свою опасность для государства, Россия и импортирует после присоединения украинских территорий. Импортирует вынужденно, но теперь уже безвариантно. Приводить эту массу местечковых амбиций к единому общерусскому знаменателю будет очень трудно и на это понадобятся десятилетия. Будет тем труднее, что не будет никакого формального повода для применения государственного насилия, а его применять придётся, хоть и в замаскированном виде. Но готовиться к этой борьбе с искренними заблуждениями, отрабатывать алгоритмы, искать нестандартные решения необходимо уже сейчас. Всё-таки речь идёт о присоединении пары десятков миллионов компактно проживающих на своих исторических землях людей, даже не понимающих, что они ощущают себя иными, несущих угрозу государственности (любой, включая российскую) не замечая этого.

https://ukraina.ru/20220718/1036554536.html

Управление Украиной: несовпадение желания и возможности

Жизнь учит нас тому, что для выполнения необязательной работы, лучше нанять других людей, самому же сосредоточиться на том, что интересно и приятно. Именно поэтому, чем дольше я живу, тем меньше мне хочется управлять не то, что государством, но даже "Мерседесом".

Есть, однако, люди, которые и в старости пытаются реализовать детскую мечту и чем-нибудь порулить.

Украина не исключение. Ею хотят управлять и "бывшие", перебравшиеся в Россию, и "бывшие", переместившиеся в Европу, и "бывшие", оставшиеся на Украине, и внутрихунтовская оппозиция. Действующий режим личной диктатуры Зеленского также никому не собирается отдавать власть. Впрочем, даже внутри самого режима есть как минимум несколько человек, считающих себя более бонапартистыми, чем действующий "Бонапарт".

В общем, желающих спасти несчастную Украину и её не менее несчастных обитателей – вагон и маленькая тележка. Не бесплатно, разумеется. Восстановление целого государства стоит дорого, а в условиях отсутствия нормальной государственности, а значит и контроля, деньги "теряются" миллиардами, а сделать состояние "талантливый менеджер" может за неделю не напрягаясь. Правда конкуренцию между "талантливыми" тоже никто не отменял, так что многие из них трагически гибнут, но желающих всё равно всегда больше, чем вакантных мест. Как золотоискателей во время золотой лихорадки.

Однако, как известно из тоста, произнесённого портье, сыгранного Михаилом Глузским в "Кавказской пленнице", необходимо, "чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями". Согласитесь, что для того, чтобы кто-то мог управлять Украиной надо, чтобы Украина существовала.

То, что называется Украиной сейчас, нельзя на деле считать нормальным государством. И совсем не потому, что в Киеве окопался нацистский режим. В Берлине почти полтора десятилетия тоже правил бал нацистский режим, но вплоть до самого момента безоговорочной капитуляции никто не мог бы отрицать, что германское нацистское государство не просто существует, но активно (а в некоторых случаях и успешно) оспаривает право на существование других государств и народов.

Об Украине такого не скажешь. В этом "государстве" не работают законы (даже нацистские), его силовые структуры давно превратились в банды, кормящиеся "от земли", оно не имеет экономики, следовательно не имеет и бюджета. Оно не может себя содержать, его содержат внешние "инвесторы".

"Инвесторы" же инвестируют в участие Украины в западном военном походе против России. Финансирование Киева, поставки ему военной техники, а также ведение против России экономической войны Запад взял на себя. От украинских же властей требуется исправно обеспечивать фронт пушечным мясом, без которого рушится западная концепция войны с Россией на истощение. Этот механизм проработал почти год, но в последнее время начал давать сбои.

Оказалось, что Запад переоценил свои запасы военной техники и недооценил способность России её массово уничтожать. Аналогичным образом украинская власть переоценила свои мобилизационные возможности. В Киеве рассчитывали, что смогут мобилизовать 5 миллионов. У меня эта цифра вызывала большие сомнения, но я думал, что 1,5-2 миллиона они наскребут. На данный момент мобилизовано около миллиона человек (включая добровольцев и территориальную оборону) и Киев столкнулся с исчерпанием мобилизационного потенциала.

Дело не только в том, что остались не умеющие и не желающие воевать, никогда не служившие в армии (что приводит к ухудшению качества пополнения и резкому росту потерь частей и соединений) и не только в том, что многие миллионы покинули страну. Всё таки, официальные цифры свидетельствуют о том, что 80% выехавших женщины и дети. Дело ещё и в том, что украинские власти сознательно десятилетиями завышали численность населения, чтобы не шокировать подданных их слишком быстрым вымиранием и разбеганием в разные стороны. В результате, к началу спецоперации численность населения Украины была завышена процентов на 30-35. Все эти факторы, наложившись друг на друга и дали тотальный обвал мобилизационного потенциала.

Итак, Украина больше не способна обеспечивать фронт пушечным мясом нужного качества в нужном количестве. Но и Запад больше не способен поставлять вооружения необходимой номенклатуры в необходимом количестве. Европейцы не лгут, когда говорят, что у них требуемого просто нет. Даже официальные данные по наличию танков, самолётов, вертолётов, артиллерийских систем в составе и на складах европейских армий НАТО свидетельствуют о том, что их там в совокупности уже меньше, чем уничтожено за время СВО. А ведь нельзя же всё отдать Украине – себе тоже что-то надо оставить.

Могли бы помочь США. У них всего не то чтобы много, но побольше, чем в Европе. Однако американцы далеко, им всё надо доставлять через океан, да и потребности у них побольше – номинально первая армия мира. Наконец, им ещё с Китаем на Тайване предстоит в войну играть. Туда-то европейское оружие точно не доедет. Так что американские арсеналы для Украины вряд ли распечатают. При этом производство большей части вооружений давно остановлено, технологии утрачены (некоторые безвозвратно), а промышленные предприятия вынесены в Юго-Восточную Азию. Так что перезапустить работу ВПК США с партнёрами также сходу не могут.

В такой ситуации любое нормальное украинское правительство запросило бы у России мир на любых условиях. Но этот вариант не устраивает Вашингтон, потому что капитуляция Украины будет означать геополитическое поражение США катастрофического масштаба. Киев должен сражаться до последнего украинца. Обеспечить такую борьбу может только режим Зеленского (даже если во главе его окажется Залужный или кто-нибудь ещё). Только деятели этого режима рискнули вступить в войну с Россией на стороне США и деваться им просто некуда.

Поэтому Зеленский ищет последних пригодных для отправки на войну украинцев (хоть бы даже 17-и или 70-летних). Поэтому США принуждают своих союзников наскрести в запасах последние пару сотен танков, последнюю сотню артсистем, последние полтысячи БМП и БТР, последние пару десятков самолётов и вертолётов для отправки на Украину, чтобы режим Зеленского продержался хотя бы до следующей осени, дав США если не пространство, то хотя бы время для манёвра.

Об исчерпании запасов Запада говорит тот факт, что кроме самолётов, вертолётов и пары десятков танков советского производства, всё остальное берётся с вооружения западных армий, несмотря на то, что они сами испытывают дефицит соответствующей техники.

Итак, США, прекрасно понимая, что даже до конца 2023 года Украине будет дожить очень тяжело, приняли решение по возможности довооружить её, чтобы воевала до последнего украинца. Любой политик, который попытается заключить сепаратный мир с Россией, будет немедленно и без сантиментов ликвидирован американцами, а на его место поставлен не рефлексирующий, готовый выполнять приказы Вашингтона сменщик.

Времена, когда Порошенко мог проталкивать своего премьера, игнорируя требования американцев, давно прошли. Зеленский, после того, как упустил шанс решить с Россией дело миром, может требовать только того, что нужно США.

На данный момент Украина потеряла шесть своих субъектов (по состоянию на 18 февраля 2014 года). Очевидно до конца боевых действий будут и другие территоритальные потери. Причём не исключено, что и на Западе. Территорию, подконтрольную киевскому режиму покинуло около половины населения, которое реально, а не номинально, проживало там по состоянию на 24 февраля 2022 года.

// // 

До наступления мира уедет скорее всего ещё 3-5 миллионов. Страна потеряла не менее сотни тысяч мужского населения репродуктивного возраста убитыми и, до окончательного поражения потеряет ещё столько же. Ещё несколько крупных городов, которые Украина попытается превратить в крепости, ожидает судьба Мариуполя (или хуже). Транспортная инфраструктура разрушена, экономики нет, работать негде, энергетика к моменту завершения боевых действий будет добита, коммунальная инфраструктура больших городов коллапсирует.

Предположим, что по итогам боевых действий Россия и США договорились сохранить какой-то кусок бывшей Украины в качестве независимого государства, провести там свободные выборы и передать власть новому украинскому правительству, ограничив его условием демилитаризации и обязательного нейтралитета. Это правительство получит огрызок территории (от 2/3, до половины от довоенной), миллионов 12-15 населения, из которого до миллиона – инвалиды и раненные (ограниченно трудоспособные) и примерно столько же с посттравматическим синдромом, в ноль уничтоженные экономику и инфраструктуру, а также миллиардов 100-150 долларов государственного долга (ведь если государство не ликвидировано, то и долг остаётся).

Ну и, в качестве вишенки на торте, полную неплатежеспособность и критическую зависимость от внешнего финансирования.

Не ошибусь, если предположу, что большая часть хоть на что-то способного населения постарается сбежать с этой "украинской Украины", на территории, которые отойдут к России или к Польше. Если же Польша ничего не получит, то прямо в Европу. Первое время это можно будет легко сделать, так как толпы согнанных войной с мест людей будут перемещаться туда-обратно, а документы будут далеко не у всех. Трудоспособное население "украинской Украины" дополнительно сократится. Останутся старики, редкие дети и инвалиды. И как это государство будет жить?

Выжить оно сможет только за счёт массированной помощи. Но кому попало не помогают. Помогают будущему союзнику. Значит власть должна быть не нейтральной, а пророссийской или проамериканской. В то же время, зачем России или США финансировать "независимых" коррупционеров, пусть и лояльных, включая необходимость оздоровления финансов, а значит выплату (или списание) хотя бы критической части долга, если можно сразу установить на интересующих территориях свою власть, а остальными пусть занимается тот, кому интересно. При этом, ликвидация украинского государства решает не только проблему финансирования коррупционного режима, но и проблему государственного долга Украины. Нет государства – нет и долга.

Чем дольше воюет Украина, чем большие демографические и материальные потери она несёт, тем меньше заинтересованных в послевоенном восстановлении этого проекта: визгу много, а шерсти мало. Россия может извлечь некоторую пользу из компромиссного мира на своих условиях сейчас, но не через полгода-год, когда от без того разрушенной страны останутся одни воспоминания.

В конце концов, превратить Дикое поле в цветущий сад для себя – не то же самое, что построить рай на земле для тех, кто ещё вчера против тебя воевал и уйти просто полагаясь на их порядочность. Для себя – трудно, затратно, но через какое-то время возрождённая земля начнёт давать прибыть. Для кого-то – вновь за свой счёт вырастить себе непримиримого врага.

В этой схеме я могу найти что угодно, не вижу я в ней только места для Украины и "независимых" украинских политиков. Так что желающих-то, как было сказано, вагон и маленькая тележка, вот с возможностями полный провал.

Ростислав Ищенко

Тайна украинцев. Не про всех... но про абсолютное большинство.

Ирина Довгань, которую истязали в Донецке, рассказывает свою историю

В газете New York Times 25 августа появился страшный снимок: на площади в Донецке стоит худенькая дрожащая женщина, обмотанная украинским флагом, на груди ее табличка: "Она убивает наших детей. Агент карателей". Еще один флажок привязан у нее на голове. Рядом – террорист с автоматом. На другом снимке разъяренная блондинка в черном бьет стоящую у позорного столба женщину ногой. Через два дня стало известно имя пленницы – Ирина Довгань. Благодаря заступничеству журналистов – в первую очередь Эндрю Крэмера (New York Times) и Марка Франкетти (The Guardian) – ее удалось освободить. Выяснилось, что Ирину держали в Донецке, в казармах дээнэровского батальона "Восток", командир которого, Александр Ходаковский, и отпустил ее по просьбе иностранных журналистов. Сейчас Ирине Довгань удалось покинуть территорию, контролируемую террористами "ДНР", и она рассказала "Радио Свобода" свою историю.

– Я живу в маленьком городе рядом с Донецком – Ясиноватая, это почти Донецк. Мне 52 года, у меня двое детей. Уже давно работаю косметологом. У меня свои клиенты, очень приятная работа. Мой муж – главный инженер успешной строительной фирмы. У нас была достаточно обеспеченная семья, свой дом в этом маленьком городе, сад, огород. В общем, обыкновенный я человек.

– Политикой вы никогда не занимались?

– Боже упаси, о чем вы говорите. Политика – это ужасно. Как можно поменять красивую работу косметолога на политику?

– Но вы были за единую Украину?

– Я же гражданка Украины, у меня украинский паспорт. У меня украинская фамилия Довгань. Я с детства жила у бабушки в Днепропетровской области, все село и я вместе с ними говорила на украинском языке. Для меня никогда не вставало выбора. Я много ездила по миру и знаю, что такое возвращение на родину, какое это счастье. Где бы ты ни был и как бы красиво ни было где-то, родина все равно лучше всего.

– Когда началась революция, что вы думали о Майдане?

– Я очень сопереживала Майдану, все время собиралась туда ехать, но муж мне говорил: там справятся без тебя, сиди дома. Так я и не выбралась. Но мы постоянно посылали туда деньги. И вы не можете себе представить нашей радости, когда мы подумали, что вот наконец-то народ проснулся и сейчас в нашей стране будут позитивные европейские перемены, сбросим оковы этих дебильных президентов, и все станет хорошо. Майдан, пока не произошли трагические события, был для нас огромной надеждой. Я все время ждала и надеялась, что вот-вот мы победим, все наладится, у людей в умах произойдет просветление, все поймут, что не надо делить страну.

– А потом появилась "ДНР". Как вы это переживали и что происходило в Ясиноватой?

– В Ясиноватой живут те же самые люди, которых СМИ убедили, что они живут на Донбассе счастливее всех, что они кормят всю Украину и чуть ли не весь остальной мир. Люди на Донбассе специфические. Если пытаешься что-то человеку рассказать, он просто не хочет слушать. Он точно уверен, что Донбасс – это гордый регион, который не встанет на колени и так далее. Любому человеку, приехавшему извне, это все понятно и смешно. И точно так же нам было горько и обидно. Вот даже в моей работе. Что такое работа косметолога? Это женщины, близкое общение, разговоры, 4-5 человек в день. Я потеряла очень много клиенток, потому что пыталась рассказать, что все страны воссоединяются, что все хотят быть сильнее вместе. Федеративная Республика Германия пошла на очень серьезный ущерб для того, чтобы воссоединиться с ГДР. Тем не менее, ради воссоединения страны, очень богатые люди решились на очень большие жертвы. Когда я это рассказывала, я потеряла большое количество клиенток, меня просто не поняли и возненавидели. Даже одна женщина в лицо назвала меня дурой. Но я все равно всегда откровенно высказывала свою позицию. Всем, кто хотел откровенно обсуждать, я рассказывала, доказывала. Точно так же делал мой муж на своей работе. Это всегда была позиция нашей семьи.

– А как вели себя дээнэровцы в Ясиноватой?

– Знаете, это все сначала было, как какая-то игра, какой-то театр. Здесь бабушки говорили: а мы хотим Советский Союз, и никто нам не помешает. Моя кума пошла на референдум: "Я пойду и проголосую за Советский Союз". Кто-то имел корыстные цели, кто-то увидел по российскому телевидению, что зарплаты станут в три раза больше, а пенсии в четыре, что придет сильный Путин и наведет порядок, заменит наших украинских непорядочных политиков. Это было основное настроение в обществе сначала, не было агрессии, какого-то сильного разделения. Люди, которые были и за, и против единой Украины, продолжали общаться. Потом этот процесс под воздействием телевидения усугублялся все сильнее и сильнее. Многие равнодушные сделали свой выбор, потому что постепенно невозможно уже было держать нейтралитет. Ситуация накалялась. Я всегда стояла на своем. Со многими людьми перестала общаться, поссорилась, даже с родственниками. Это так у всех произошло.

– А люди, которые взяли власть, как себя вели? Были грабежи, мародерство, это все дошло до Ясиноватой?

– До Ясиноватой это все докатилось только сейчас, как-то резко и быстро. А так почему-то грабежи обходили нас стороной. Мы знали, что несколько человек из Ясиноватой были взяты в плен в Донецке, арестованы. Но у нас все были равнодушны. Когда я кричала, что хозяина маленькой рекламной фирмы, отца троих детей, забрали в Донецк в плен, никому это не было интересно. Но это было полтора месяца назад. Люди равнодушные. И даже те, кто поддерживали проукраинскую сторону, не были готовы что-то делать и бороться.

– Ирина, как это случилось с вами, как вы попали в плен к этим людям?

– У нас есть рядом поселок, там взорванный мост, на котором лежит состав. Я отвозила детей знакомых в Славяногорск к родственникам. Я проезжала вокруг этого взорванного моста и увидела, что за этим мостом дислокация украинской воинской части. Я подошла к этим солдатам, поговорила с ними. Это уже было более чем полтора месяца назад. Я начала возить им еду, медикаменты, которые они просили. Я рассказала об этом людям, которым я доверяю, очень многие меня поддержали. Мне начали нести деньги, одеяла, кто-то принес спальный мешок, постоянно собиралось что-то. У меня появилась единомышленница, я не буду называть ее имя, я не знаю, где она, возможно, еще в этой опасной зоне. Мы с ней ездили вместе, один раз на моей машине, один раз на ее машине, чтобы не было так заметно. У меня был контакт с украинским волонтером Татьяной Рычковой. Еще в начале весны, пока не было украинских войск рядом, я отсылала ей одежду, майки, трусы для солдат, носки. Когда я сама начала этим заниматься, я сказала Татьяне, что солдаты просят у меня одежду, вот этот камуфляж, он называется у нас "дубок", потому что они были в потертом и оборванном камуфляже. Она мне пообещала. Уже буквально перед всеми этими событиями друзья-волонтеры из Киева через Харьков мне доставили в Краматорск три больших тюка этой одежды, камуфляжа военного. Я все это получила и отвезла бригаде, которую мы опекали. Они уже перешли совсем в другое место. Я ехала через заминированные поля, но я их все-таки нашла. Продукты везла тоже, все это разгрузила. Мы собрали 16 тысяч гривен, в нашем регионе сейчас у людей деньги заканчиваются просто катастрофически, зарплат и пенсий нет, люди поотдавали мне последнее. Чувство долга меня толкнуло на то, что я пофотографировала этот момент, я никогда раньше этого не делала, а тут планшетом сделала много снимков. Я сфотографировала этот камуфляж, как его солдаты разбирают. Потом меня вывозили, потому что мне сказали, что я ехала на машине через заминированное поле. Впереди ехал БТР, меня вывезли на трассу в более безопасное место. Я и это сфотографировала, не удержалась, это и стало основным доказательством. По стечению обстоятельств, был найден мой планшет с этими фотографиями, потом был взломан мой аккаунт в "Фейсбуке", нашли переписку с Татьяной Рычковой и с донецкими волонтерами. Это было причиной того, что меня начали избивать и пытать, требовали фамилии этих людей, все мои связи.

– Как вас задержали?

– Забрали меня дома. В саду я работала, они меня там в Ясиноватой и забрали, как я была. То, что вы видели на фотографиях, – это маленькая часть того страшного дня, когда я целый день молила о смерти. Меня не пытали сначала, но я ничего не говорила. Тогда работники батальона "Восток", которые достаточно вежливы были даже на допросах, просто отдали меня осетинскому батальону. Уже там меня начали пытать очень серьезно. Меня свели на первый этаж, и я попала в комнату с двадцатью людьми кавказской национальности. Начались просто тотальные издевательства. Один достал патроны и стрелял мне возле уха много раз. Я оглохла, до сих пор плохо слышу. Они смотрели в планшете мои фотографии, и там в скриншоте случайно оказалось лицо одного из присутствовавших там осетинов, его зовут Заур, он достаточно известная в интернете личность. Я когда-то просто проскриншотила, чтобы своей знакомой показать, что в Донецке появились не украинцы, не русские даже, а наемники из других стран. Когда нашли фотографию Заура, то он сначала издевался надо мной очень сильно, заставлял меня с вытянутой рукой кричать "Зиг хайль!", потому что он говорил, что я фашистка. Когда я отказалась, меня били, я лежала на полу, он присел, так мне кричал в уши, я не знаю, сколько десятков раз: "Зиг хайль!", они все кричали. Я закрывала голову. Они говорили: "Повернись той стороной, мы должны примериться, как мы сейчас тебя будем насиловать. Сколько человек ты хочешь – 10, 20? Нас тут много. Мы можем тебе и 40, и 50 обеспечить". Так все это продолжалось очень долгое время. Я сказала все пин-коды всех карточек своих семейных, потому что они требовали. Кто-то взломал наши аккаунты, что-то там нашли. Они узнали, что у нас есть семейный банковский вклад, 12 тысяч евро, начали требовать отдать эти деньги "ДНР", потому что я давала деньги украинской армии. Они говорили: мы теперь знаем, что ты 300 тысяч гривен перечислила. Я говорила, что я не перечисляла 300 тысяч. Потом кто-то напечатал эту табличку, что я фашистка и убиваю детей. Мне надели эту табличку, обмотали флагом, еще украинские аксессуары надели и вывезли меня на площадь, на большой перекресток в Донецке. Я не была привязана к этому столбу, я просто держалась за этот столб. Мне все время кричали: "Зиг хайль! Смирно стоять!". Мне нельзя было ни согнуть колени, ничего, я должна была на цыпочках, прижавшись к этому столбу, стоять. Проезжали мимо машины. Этих наемников-осетинов сотни в Донецке. Они останавливались, спрашивали, смеялись, фотографировались на моем фоне. Кто-то разыграл такой спектакль, сказал: "Все разойдитесь, я ей сейчас прострелю коленную чашечку". Я начала кричать, подпрыгивать, а они хохотали. Он выстрелил, но мимо. Вы видели на фотографии женщину, которая бьет меня в живот?

– Да, и эту женщину уже опознали.

– Эта женщина была далеко не единственная. Была пожилая женщина, она била меня палкой, на которую она опиралась, била по голове, по спине, по плечам, я вся в синяках. Кроме того, что меня били прикладами по ногам, у меня раны с кровоподтеками, еще и пожилая женщина била меня палкой. А сколько молодых женщин меня било по лицу, по голове, по ушам. Одна фотография этого передать не может. Даже не так страшны были люди, которые меня били, как были страшны люди, которые просто подходили. Останавливались какие-то машины, выходили хорошо одетые молодые парни, и сначала один фотографировался на моем фоне, потом отдавал фотоаппарат или телефон, другой фотографировался. Точно так же поступали и девушки. Никто не заступился, ни один человек. Мне говорили, что я фашистка, тварь, что я наводчицей работаю и убиваю детей. Я кричала, что у меня двое детей, внучка, я не убиваю никого и никогда не убивала, я не могу быть наводчицей. Вообще у меня зрение плюс три с половиной, я в очках. Это просто такой бред, что не хочется все это повторять. Потом была женщина, которая не поленилась, открыла багажник машины, достала оттуда помидоры, сначала она бросала в меня этими помидорами, а потом размазала у меня на лице два помидора, залепила соком помидоров глаза. Потом я через этот томатный сок увидела вроде бы интеллигентные лица, сначала был один мужчина с бородой, с профессиональным фотоаппаратом, я поняла, что меня фотографирует пресса какая-то. Потом был еще один человек повыше, он тоже меня фотографировал. Я как-то надеялась: люди с такими интеллигентными лицами, может быть, они вступятся… Я вообще весь день прощалась с жизнью, я все время просила: пожалуйста, убейте меня, не мучайте, просто убейте меня. Если вы считаете, что я заслуживаю, то просто застрелите. Они говорили: "Сука, ты так просто не отделаешься". Вдруг подъехала "Волга", и из нее вышли, я так поняла, силовики, бывшие милиционеры или кто-то. Они были в более чистой одежде, чем осетины. Они хотели меня забрать. Там произошел какой-то инцидент, и осетины меня не отдали. Меня посадили в ту же машину, на которой меня привезли, и увезли назад, где батальон "Восток".

– Это не тюрьма, не СБУ, а их казармы?

– Честное слово, я и сейчас не знаю, это было что-то связанное или с милицией, или с СБУ. Потому что там в окно, я иногда приподнималась, я была прикована к батарее наручниками, я видела какую-то спортивную площадку с турниками. На стене висела украинская символика, как доска почета. Ночью мне бросили милицейскую зимнюю одежду, штаны теплые, ватные. Думаю, это какое-то место, где была милиция. Но теперь это штаб батальона "Восток". С площади меня привезли на первый этаж, закрыли в маленькой комнате. Меня в этой комнате продолжали мучить, брызгали в меня газом из баллончика. Два раза приходил осетин, который почему-то меня возненавидел больше всех. У него была такая изощренная методика: он разгонялся и бил меня ногой в грудь. Я отлетала, ударялась спиной о противоположную стенку камеры и не могла дышать долгое время. Им это очень нравилось, они потешались. Потом были промежутки, потому что привозили других людей, их тоже избивали, эти люди кричали, их куда-то уводили. Я ничего не видела, сидела в углу, скорчившись, меня судороги мучили. Потом привезли мужчину: как я поняла, позвонила какая-то женщина на их телефон и сказала, что этот мужчина лазил в трусики ее пятилетней дочери. Они его называли "пидорас". Я слышала, как по телефону сказали: "Сейчас поедем за пидорасом". Буквально через 10 минут затащили этого мужчину, я его не видела, но я слышала такое: наверное, до конца жизни мне будет сниться. Я кричала в своем углу вместе с этим мужчиной, потому что его били так, он так кричал. Я так поняла, что его раздевали. Я не знаю, было ли изнасилование, его потом куда-то потащили, возможно, его насиловали уже там, но об этом шла речь. Он кричал жутко. Это всё без суда, без доказательств. Кто-то позвонил, кто-то что-то сказал, человека забрали, привезли. И как он будет после этого жить, я вообще не знаю. Не знаю, как я буду после этого жить. Я все еще нахожусь в стрессовом состоянии, не до конца все осознаю.

– Сколько вас там продержали?

– Это было целый день. В 9 часов меня забрали на допрос, а в 10 меня забрали осетины. Когда меня подняли опять на третий этаж к батальону "Восток", где уже были украинские, так скажем, нормальные люди – уже было темно. Я была вся побитая, вся заплеванная, потому что женщины, которые меня били, еще многократно мне плевали в лицо. Мне разрешили чуть-чуть помыться. Потом я на какое-то время отключилась. Всю ночь я висела под этой батареей – это была жуткая ночь. Потом наступил день, и на следующий день меня не трогали вообще. Только через день меня опять допрашивали эти нормальные "востоковцы", вежливые, они мне сказали, что они не ожидали, они соболезнуют, это без их участия все произошло, и что, если бы они знали, они бы не допустили, что они даже извиняются передо мной. Но они меня продолжали допрашивать, их интересовала моя недвижимость. Я спросила, зачем им моя недвижимость. Один сказал, что в твоем доме теперь будут жить люди, которые нас поддерживают, чьи дома пострадали от обстрела. И потом уже под батареей пристегнутая я вспомнила эту фразу и поняла, что я в своем доме жить никогда не буду. Это тянулось три или четыре дня, я счет потеряла. Я отказалась есть, не ела все пять дней, которые я там находилась. Они меня пугали, сказали, что возьмут зонд, разорвут мне пищевод. Я сказала: будь что будет, я есть не стану. Все так продолжалось, вдруг в какой-то момент вошел один из вежливых "востоковцев" и сказал: "Пойдем". Я начала кричать и хвататься за батарею, я подумала, что меня опять ведут к осетинам, потому что продолжаю упираться и не называю никаких имен. Он мне сказал: "Не бойся, пойдем, все будет нормально". Меня провели через весь двор, мы вошли в какое-то другое здание, там на первом этаже находился начальник батальона "Восток" Ходаковский и сидело очень много людей, видимо, его подчиненных. И он сказал такую фразу: "Я не знал, что эта женщина находится здесь у нас. Я не понимаю, как вы могли допустить такой позор. Я найду виноватых, и они ответят. Мое личное мнение, что люди на этой земле могут кормить и помогать кому они хотят, любой стороне – это не является преступлением". Все это было сказано в присутствии, как я уже потом поняла, двух журналистов, которые меня и освободили. Я написала расписку, что я не имею никаких претензий материальных и так далее, что мне все возвращено. Я все подписала, потому что вдруг передо мной замаячила жизнь. Я извиняюсь, но я тоже слабая женщина.

Эти журналисты меня повезли в гостиницу, мне дали номер. Я смогла первый раз помыться, заказала тарелку ухи, немножко съела, первый раз за пять дней. Эндрю Кремер очень за меня переживал, сказал, что мы тебя утром вывезем. Я сказала, что я никуда не поеду до тех пор, пока не смогу съездить домой в Ясиноватую, у меня свой дом, у меня во дворе закрыта собака, три кота, я хочу забрать своих котов и собаку-овчарку. Он меня очень сильно отговаривал, несколько часов, все-таки потом я настояла. И двое из батальона "Восток", они нормальными показались мне людьми, они сделали коридор, свозили меня в Ясиноватую. Я увидела полностью разграбленный дом: все, что им показалось ценным, они унесли. Были даже найдены мои какие-то маленькие тайнички. Там как будто работали профессиональные воры. Я не знаю, я не хочу об этом думать, мне очень больно. Сейчас уже страх смерти ушел, и вдруг почему-то нахлынуло материальное, мне теперь страшно жаль, что я всю жизнь работала, наживала, а теперь ничего у меня нет.

– А где были ваш муж и дочь?

– В Мариуполе, потому что у отца моего мужа, который жил в Мариуполе, случился инсульт, он ухаживал за ним в больнице долго, и отец все-таки умер. Он его похоронил. Уже было в Ясиноватую возвращаться очень опасно. Тем более дочь, 15 лет девочке. Мы договорились, что они останутся там, а я буду хранить дом от мародерства. Мне это не удалось. Я в машину собрала то, что не взяли эти дээнэровцы ясиноватские. Я так поняла, что донецкое начальство, тот же Ходаковский, совершенно не контролируют то подразделение, которое стоит в Ясиноватой. Потому что он мне сказал: напишите заявление, мы вам все вернем, нам ничего вашего не надо. Но когда я спросила "востоковских" ребят, можно ли мне надеяться, что мне вернут хоть что-то, хотя бы кухонный комбайн немецкий – зачем он им, они не умеют им пользоваться – они сказали: нет, мы не имеем на них ни малейшего влияния, они здесь сами по себе и не подчиняются. Я пособирала по двору мокрую обувь, потому что перед этим шел дождь, там были дочкины какие-то кеды, туфли, какие-то куртки разбросаны. То, что им не нужно, не подошло, для нас это все равно очень много значит. Я позапихивала мокрое в машину, посадила своих животных, и эти двое ребят "востоковцев" меня вывезли. Мы встретились в Донецке с журналистами и вместе с ними поехали за территорию ДНР. Когда мы проехали последний донецкий блокпост, выехали на нейтральную территорию, эти "востоковцы" вышли, я пересела за руль, мы начали прощаться. Вы знаете, это мучает меня больше всего, что одного из них я даже обняла. Я была ему так благодарна, что все-таки он отдал мне мою собаку и моих котов, что этот камень еще не лег на мою душу, что я не бросила всех животных, они уже немолодые, не бросила их умирать голодной смертью. Потому что на моей улице вообще не осталось людей. Мне все соседи отдали ключи, и я ходила по всей улице и кормила собак, наливала им воду каждое утро и каждый вечер. Я не знаю, что там сейчас происходит, это все просто ужасно. Я надеюсь, что кто-то вернулся и взял на себя эту женскую мою миссию по кормлению этих животных.

– С собакой все в порядке?

– Все нормально, кто-то ее кормил. Не знаю, кто приходил из соседей, потому что я видела, что стояла чужая белая миска. Когда-нибудь, когда все наладится, и я смогу вернуться в этот город, я обязательно найду и поблагодарю этого человека. Потому что какая бы ни была война, виноваты в ней всегда люди, но никак не животные, а страдают они ужасно. Вы бы знали, что с психикой моей собаки происходило. Когда летел очередной снаряд, моя собака научилась слышать, как он летит и спускалась в подвал быстрее меня при взрыве.

– А деньги они сняли с ваших счетов?

– Не все, вот этот вклад они не смогли снять, который 12 с половиной тысяч евро. Видно, было слишком мало времени. Если бы я там осталась, я думаю, моего мужа вынудили бы отдать. Они уже всё знали полностью о моем муже, о моей дочери. Мне показывали фотографии, все данные. Я уверена, что был бы создан такой прецедент, что мой муж с охотой и с радостью отдал бы эти деньги.

– Будем надеяться, что вам украинские власти помогут.

– Я вам скажу честно: я не жду никакой помощи от украинских властей. У нас есть эти деньги на депозите, у нас две машины, у мужа была в Мариуполе, у меня своя машина старенькая, но вполне еще ничего. Мы работаем, мы нормальные люди. Какая помощь от украинских властей, когда в стране такое творится? Нам совершенно ничего не нужно, мы справимся сами. Но я понимаю, что вернуться домой уже не смогу. Вот что для меня жутко. Мой маленький город Ясиноватая, у нас есть свой сайт, и там очень много людей написали, что считают, что я корректировщик и наводчица, что я расклеивала жучки на дома, в которые попали бомбы. И помещены фотографии: моя фотография и фотографии разбомбленных домов. Мой дом не сфотографирован, который тоже разбомблен. Вы знаете, даже классная руководитель моей дочери написала: да, а я считала ее нормальной, а она такая тварь и гадина. Так моя жизнь сложилась, что в молодости я попала в Германию, немцы знакомые у меня, они хотели привезти гуманитарную помощь, я их поддержала и привезла в мой город. До сих пор в ясиноватской районной больнице стоят функциональные кровати на колесиках. Украина не может себе позволить такие. Привезла гуманитарную помощь, и школа-интернат ее получила, и Общество инвалидов. Были швейные машинки "Зингер", много было всего хорошего. И потом немцы мне предложили, я знаю немецкий не очень хорошо, но на бытовом уровне совершенно нормально общаюсь, я ездила 9 раз переводчицей, возила в Германию детей-чернобыльцев. Я сделала столько для своего города. Я никогда никому не сказала плохого слова, я дочь библиотекаря. Но сейчас я прочитала о себе такое количество грязи, такое количество человек, знающих меня всю жизнь, они все поверили в один момент, что я наводчица и фашистка. Вы не представляете, как это страшно. Это гораздо страшнее, чем то, что меня били. Я не могу этого понять, что делает политика, что происходит сейчас с украинской нацией. Украинские мужчины, те же "востоковцы" – я думаю, что по договоренности они отдали меня осетинам. Вы понимаете, когда люди одной национальности отдают на растерзание свою женщину? Это самое больное, то, о чем я думаю ночами. Да бог с ним, плевали на меня эти неразумные женщины, я все это переживу, но душа избита полностью. Что я такого делала? Я кормила украинских солдат. Это ведь моя обязанность. У меня украинский паспорт, у меня украинская фамилия Довгань, моя бабушка разговаривала на украинском языке. Какой я могу сделать выбор, скажите мне? Какой я вообще могу делать выбор?

– Вы сказали, что вас мучает больше всего, что вы обняли этого "востоковца"…

– Когда закончилась территория "ДНР", я обошла машину, чтобы мне сесть за руль, он мне протянул руку и обнял меня. И сказал: "Ирина, я все-таки желаю вам добра". А всю дорогу мы разговаривали о детях, он мне рассказывал о своей семье, о своих проблемах. Я поняла, что это, может быть, бывший милиционер, я не знаю точно, но это был совершенно нормальный человек. И он меня обнял, я не сопротивлялась, но увидела, что сфотографировали. Фотографировали их "ДНР" СМИ. И сегодня ночью мне вдруг это пришло в голову: для меня это сейчас неимоверно больной вопрос. Как только напечатают мое интервью, тут же в России напечатают меня в обнимку с этим "востоковцем". Я вас прошу написать, что я чувствовала к нему безмерную благодарность, потому что этот человек спас моих животных, он вывез меня, я имею полное право его поблагодарить и обнять. Это было мое искреннее желание. Только не очень мне хочется, чтобы это извращали. Сейчас я думаю: боже, зачем я это сделала? А с другой стороны, может быть, какая-то маленькая доброта попала и в его душу, что я не держу на него зла.

источник

Грустная дата. Сегодня восемь лет.