детское цп

Яйценюх и дырявая память

Вниманию всех подписчиков тега сообщаю - постарайтесь выкладывать свои посты и каменты аккуратно, ваши просчёты записываются, это надо учитывать при каждом порыве запилить лажу.:)

Всем  доброго  вечера  уважаемые  реакторчане  и  ватники!  С Вами Сильва и я  сегодня буду вести программу "Кримінальна перемога". 

Ну  а  в  начале  небольшое предисловие:
 Братскую  для  нас  страну  охватил  серьезный  кризис,  к  власти  пришли  граждане других  стран  не  имеющих  отношения  к Украине  и  просто  предатели  своей  родины. Однако  местные  жители  настойчиво  верят  в  то,  что те кого они выбрали являются патриотами своей страны.

Однако пока жители спорят о легитимности и борьбе ссепаратистами на востоке. Под самым носом у сознательных граждан Киева и других городов происходят мелкие пакости, которые не успевают охватывать средства массовой информации.

В Киеве от побоев умер общественный активист, журналист, защитник Гостиного двора и участник Майдана Владимир Марцишевский

(http://kiev.segodnya.ua/kaccidents/v-kieve-ot-poboev-skonchalsya-pohishchennyy-ranee-aktivist-maydana-528880.html).

При каких обстоятельствах совершено преступление пока является тайной, но скоро ее раскроют, ведь правоохранители уже доказали, что могут быстро и оперативно раскрывать дела. 

Как например в этом занимательном эпизоде:

В Киеве в Голосеевском районеобворовали бомбоубежище.

http://kiev.segodnya.ua/kaccidents/v-goloseevo-obokrali-bomboubezhishche-529224.html

Об этом в милицию сообщили представители администрации завода «Радар», которые заявили, что из законсервированного бомбоубежища(помещения стратегического значения) было украдено оборудование и металлические двери. 

Как оказалось оба подозреваемых в прошлом неоднократно попадали в поле зрения милиции, несколько раз отбывали наказание в местах лишения свободы за кражи. Теперь им грозит от 3 до 6 лет тюрьмы, задержанные проверяются в причастности к совершению других преступлений. А руководство«Радара» вынесло благодарность  Буренко за оперативно раскрытое преступление.

Вот еще один яркий пример работы доблестной милиции:
В Киеве работницы супермаркета выносили из него одежду и косметику.

http://kiev.segodnya.ua/kaccidents/v-kieve-rabotnicy-supermarkety-vynosili-iz-nego-odezhdu-i-kosmetiku-528902.html

В одном из крупных супермаркетов на Святошино задержали работниц мясного отдела, которые обворовывали магазин, незаметно вынося оттуда одежду, обувь, помаду и кремы. Разоблачил аферисток местный участковый, которого вызвали в маркет хозяева, уставшие от постоянных недостач. Оказалось,что пять девушек (одна проживает в Святошино, четверо — в Киевской области) выбирали товар на стеллажах, заносили в комнату для переодевания, после чего отрывали от вещей ценники и прятали их в шкафчики. Из магазина товар они выносили через служебный выход, под одеждой. При осмотре подсобки участковый обнаружил немало вещдоков — товара, который не успели утащить работницы.

Однако москальские  милицейские статисты-сепаратисты, работающие на коварного диктатора Путина и никак не меньше, утверждают,  что раскрываемость квартирных краж в Киевесоставляет 30% в период летних отпусков.

Вот яркий пруф их ошибки в статистике:

http://kiev.segodnya.ua/kaccidents/bandity-ograbili-so-strelboy-kvartiru-v-centre-kieva-529278.html

Бандиты со стрельбой ограбили квартиру в центре Киева,однако их задержали в течении суток. Бандитом было от 20 до 22  лет.

В общем  однозначно надо расстрелять статистов за некомпетентность. Люстрация товарищи, Урра!

Тем временем тревожные новости поступают из Харькова:
http://www.segodnya.ua/regions/kharkov/moshenniki-obmanyvayut-na-dengah-dlya-armii-529193.html

В свете последних событий в Харьковской области все чаще собирают деньги для украинской армии. Но попадаются и мошенники, желающие пополнить свой собственный карман. К примеру, в Изюме местный житель Дмитрий Беспалый объявил сбор средств на батальон территориальной обороны «Изюм».  Однако самооборона не бздит  спит и говорит, что деньги поступают только на "правильный" счет и левых активистов с их стороны быть не может.Спите спокойно граждане, вы под защитой и ваши кошельки тоже.

Мошенники и до власти добрались:
http://www.segodnya.ua/regions/kharkov/v-harkove-chinovniki-rastratili-million-griven-529372.html

В Харькове чиновники растратили миллион гривен. Сотрудники госпредприятия закупали товары для "железки" по завышенным ценам. Горе-чиновникам грозит до восьми лет тюрьмы за растрату имущества путем злоупотребленияслужебным положением в крупных размерах.

От жеж сволота то. Ни совести у людей нет а.

Но и это не останавливает доблестных правоохранителей, у них работы не початый край. Вот недавно технику бесплатно прикупили. 
http://kiev.segodnya.ua/kaccidents/kievskie-milicionery-nezakonno-obchistili-internet-kafe-529494.html

 Милиционеров обещают сильно "пожурить", за нарушение спокойствия. А я не понимаю, за что. Сотрудникам всего-то понадобилась новая техника, новую  не дают,  старую разворовали
 Че мелочится то?

К другим новостям:

Страшные потери несут местные садоводы....  http://kp.ua/incidents/457533-na-sumschyne-vor-unychtozhyl-klumbu-y-zasnul-na-meste-prestuplenyia-s-okhapkoi-roz

Но милиция то не спит и бдит.

В ночь с 13 на 14 июня рядом с одним из въездов в здание Администрации президента Украины по улице Банковой сотрудники Управления государственной охраны обнаружил самодельное взрывное устройство. Бомба не успела сработать... http://kp.ua/incidents/457358-okolo-admynystratsyy-prezydenta-nashly-bombu

У кого грусть, у кого радость.

Подведем итоги: Украине пиздец. Всем спасибо за просмотр пилотного выпуска  

В украинском Ровно в очередной раз разбили памятную доску Бандере по улице Бандеры...

Начальник генштаба Украины Муженко подписал явку с повинной, признавшись в военных преступлениях

Сайт «Украина криминальная» начал публикацию мемуаров генерала армии Виктора Муженко, начальника Генерального штаба ВСУ, главнокомандующего Вооруженными силами Украины с 3 июля 2014 года по 21 мая 2019 года

Две части уже вышли — первая и вторая. Обещают продолжение.

Муженко-литератор оказался не менее «талантливым», чем Муженко-полководец. Сумбурная организация текста и многочисленные повторы свидетельствуют о неспособности генерала сосредоточиться на какой-то мысли, развить её и построить связное повествование. Понятно, что человек, обладающий столь низким интеллектуальным и общеобразовательным уровнем, и военные операции планировал соответствующим образом. Так что нет ничего удивительного в том, что время руководства генерала Муженко стало для ВСУ эпохой сокрушительных, катастрофических поражений июля 2014 — февраля 2015 годов, от которых украинская армия не оправилась до сих пор. Вот уже четыре с половиной года она не решается вести крупные наступательные операции против корпусов ДНР/ЛНР, ограничиваясь мелкими провокациями в «серой зоне» и террористическими обстрелами гражданских объектов.

Но главные достоинства мемуаров генерала Муженко заключаются не в публичном вскрытии крайне низкого уровня командного состава ВСУ. Генерал вообще никаких секретов не выдаёт. Всё, что он пишет, было известно и раньше. Он лишь официально подтверждает некоторые вещи, которые раньше украинская власть и военное руководство оспаривали. И какие это вещи!

Начнём с наименее важного. Муженко рассказывает, как в результате пары огневых налётов, в ходе которых ВСУ потеряли несколько десятков убитыми и до двух сотен ранеными, целые соединения «утратили боеспособность», их пришлось вывести из зоны боёв «на восстановление боеспособности». Более того, несколько батальонов, подвергшись незначительному огневому воздействию или даже вовсе без такового, «в панике оставили позиции». Некоторые удалось остановить в ближнем тылу, после чего в некоторых частях на «восстановление боеспособности» ушло два года, и она («боеспособность») так и не была восстановлена. То ли один территориальный батальон из Ивано-Франковска, то ли в придачу и бригада, базировавшаяся в этом же городе, улепетнули из Донбасса прямо домой в Галицию (неясность, две это были части или одна, проистекает из того, что Муженко указывает разные даты и места оставления позиций, при этом абсолютно одинаково описывая процесс самого драпа войск с линии фронта). Главнокомандующий с обидой вспоминает, что местные жители встретили своих дезертиров «с цветами и музыкой, как героев».

В общем, генерал рисует картину полного разложения вверенных ему войск. Приказы не выполняются, самовольное покидание позиций приобретает массовый характер, отказ от перехода в наступление — обычное дело, целые подразделения переходят на российскую территорию и складывают оружие. Не мудрено, что в результате Порошенко вынужден был подписывать Минские соглашения, иначе армия бы просто разбежалась под напором «шахтёров, таксистов и парикмахеров».

Второй, более важный, момент мемуаров Муженко фактически является явкой с повинной. Экс-начальник генштаба ВСУ в полном соответствии с официальной легендой Киева рассказывает о том, что Россия напала на мирных украинских военных. А если бы не напала, то они бы запросто покорили весь Донбасс ещё в июле 2014 года.

Этот «интеллектуал», «крупный военный деятель» даже не понимает, что он плетёт. Если принять предложенную Муженко хронологию, то Россия может совершенно официально признать введение на Украину «ограниченного контингента войск» исключительно с целью «предотвращения гуманитарной катастрофы и геноцида русского населения ДНР и ЛНР». При этом ещё и Муженко с Порошеко, Турчиновым, Гелетеем и прочими подлежат международному суду по обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности.

Напомню, что так называемая Антитеррористическая операция (АТО), преемницей которой является текущая Операция объединённых сил (ООС), началась согласно указу и.о. президента Турчинова от 14 апреля 2014 года, которым было введено в действие решение СНБО от 13 апреля. По версии же Муженко, первый огневой налёт, который он связывает с Россией, был произведён 18 июля 2014 года в районе Зеленополья, а «российские регулярные войска», по его мнению, вошли на территорию Украины ещё позже (в конце июля — начале августа).

Таким образом, Муженко официально признаёт, что вопреки однозначному запрету Конституции Украины использовать армию во внутренних гражданских конфликтах против собственного народа с 14 апреля по 18 июля (а то и по начало августа), то есть три-три с половиной месяца Вооружённые силы Украины (в том числе и под его командованием) воевали против мирного населения своей собственной страны. Это не просто является военным преступлением. Современное международное право в таком случае предполагает за соседними странами право на вмешательство для предотвращения геноцида и гуманитарной катастрофы.

Желательно, чтобы вмешательство совершалось с санкции ООН. Однако за последние десятилетия в массе случаев десятки стран (не только США и Франция, но и обычные африканские режимы) осуществляли подобное вмешательство только на основании установленного факта использования вооруженных сил против гражданского населения. Так что если принять на веру слова Муженко, то Россия просто обязана была вмешаться в такой ситуации, причём её вмешательство было максимально щадящим. Никто не свергал режим, была только предоставлена защита подвергшемуся нападению собственной армии гражданскому населению, и Украину заставили подписать обязательство урегулировать гражданский конфликт путём переговоров (в рамках Минских соглашений).

Если бы Муженко не демонстрировал имманентную украинскому генералитету (равно, как и политикуму) непроходимую глупость, я бы рискнул предположить, что он записался в «агенты Кремля». Он ведь буквально, с точностью до дней и часов, авторитетом начальника Генерального штаба ВСУ подтвердил российскую версию событий. Если он в следующих частях своих мемуаров ещё и признает, что рейс MH-17 сбили украинцы, цены ему не будет.

Ну и последнее. Если абстрагироваться от юридических и международно-правовых нюансов мемуаров Муженко, просто вчитаться в то, что он пишет, причём пишет искренне, считая, что таким образом оправдывает себя, то станет понятна вся глубина не только глупости, но и подлости людей, пришедших к власти на Украине в результате февральского переворота 2014 года. Ведь что нам хочет объяснить или даже внушить Муженко? Что регулярная армия Украины оказалась неспособна противостоять весьма ограниченному контингенту российских Вооружённых сил.

По официальным украинским данным, численность российского контингента, развёрнутого вблизи украинских границ, никогда не превышала 50 тысяч человек. Сами же руководители Украины никогда не утверждали, что на их территории находилось больше нескольких тысяч российских военнослужащих одновременно. При этом украинская армия насчитывала полтораста тысяч человек уже в феврале, а к июню за счёт объявленной мобилизации, а также формирования добровольческих и территориальных батальонов численный состав ВСУ был доведён до более чем двухсот тысяч человек и продолжал расти. Армия была также поддержана национальной гвардией и спецбатальонами милиции (это ещё пара десятков тысяч человек). И всю эту махину, по версии Муженко, прогнали с Донбасса пять-десять тысяч «российских оккупантов»?

То есть генерал без стыда заявляет, что его армия (с применением танков, артиллерии и авиации) за полгода смогла бы справиться с мирным населением и завоевать два собственных города, но, столкнувшись с полутора десятками батальонов регулярных войск другого государства, просто разбежалась и впала в такое состояние, что «боеготовность восстанавливать» приходилось годами. Нормальные офицеры после такого позора стреляются, чтобы никому о нём не рассказывать, а генерал Муженко этим позором хвастается. И ведь он там не один такой. Там других генералов в принципе не осталось, только специалисты по захвату детского садика силами танковой бригады.

Ростислав Ищенко

Как Севастополь уходил в Россию. Эксклюзивные воспоминания народного мэра города Алексея Чалого

— Алексей Михайлович, как и когда в Севастополе все началось?

— В 1783 году, когда эскадра под командованием Клокачева вошла в Ахтиарскую бухту, это факт известный. (Cмеется.)

— Хорошо, пять лет назад как это завертелось?
— Все началось еще в сентябре 2013 года, когда Верховная рада Украины приняла пакет законов, который включал зеленый свет административным решениям для вступления в Евросоюз. Стало понятно: это точка невозврата окончательная. Ведь на протяжении долгих лет мы жили в непонятном положении: дружим с Россией — не дружим с Россией, запрещаем русский язык — немного ослабляем вожжи и так далее. А вот тогда стало очевидно: будет последний разворот и ориентированные на Запад политические силы возьмут свое.
После чего лично я начал совершать определенные телодвижения, чтобы этого не произошло. Я понимал, что ситуация будет развиваться достаточно быстро, и попытался найти союзников, надеясь, что в Российской Федерации кто-то всерьез этим озабочен.
— Нашли?
— Несмотря на то что круг собеседников был достаточно широкий, я таких людей не нашел.
По итогам всех этих беганий я временно пришел к выводу, что нам придется рассчитывать только на самих себя.

— С какими вопросами обращались?
— Я убеждал, что грядет геополитический поворот, который значительно повлияет на Россию, Украину и весь мир. И если говорить об интересах Севастополя, как я их тогда представлял, то было очень важно, чтобы этого не произошло. Ожидая, что все закончится большой драмой, искал союзников на этом пути. Весь октябрь этим занимался. Но не нашел тех, кто поддержал бы не на словах, а на деле. И в начале ноября вернулся именно с таким ощущением: надо что-то предпринимать самим. Мы придумали акцию, она потом в интернете получит название «Письмо шестидесяти девяти». Назначили ее на 19 ноября.

— Ваш личный настрой был, что нужно действовать. А в городе?
— Город бурлил, уже проводились различные акции. Политических движений и партий в Севастополе имелось предостаточно. Давайте посмотрим на расстановку сил в горсовете на тот момент: «Партия регионов» Януковича, которая в данном случае была нашим ситуационным союзником, имела большинство в горсовете, вторая партия в горсовете — «Русский блок», третья — коммунисты, четвертая — «витренковцы» (Блок Витренко. — Прим. ред.). Казалось бы, весь горсовет был пророссийский в Севастополе. Ни одного нейтрального депутата, все принадлежали к какой-то так или иначе российско ориентированной партии.

— И что мешало защитить город-герой?
— Эти партии и движения дискредитировали себя. Великие геополитические идеи и рассуждения — не все, конечно, но многие — зачастую превращались в какие-то личные меркантильные интересы конкретных людей, которые использовали свое положение, бесконечные мантры о борьбе за русский мир, за интересы русскоязычного населения, чтобы тут себе землицы получить, тут дачку отжать и все в таком духе. Серьезно население эти силы не воспринимало, ни одна из них не была консолидирующей.
Поэтому я придумал акцию: объединить всех узнаваемых, знаковых людей, которые действительно сделали что-то для города в своей профессиональной области, хотя и не были политиками.
Эта группа товарищей должна была публично обратиться к депутатам горсовета, чтобы те потребовали от президента Украины объявить национальный референдум по поводу вступления в Евросоюз.

— То самое «Письмо шестидесяти девяти»?
— Да. Потому как нашлось аж 69 человек, согласившихся поставить подпись. Хотя обращался я к гораздо большему количеству людей. Многие из тех, кто сегодня себя пяткой в грудь бьет, доказывая, какие они патриоты России, отказались тогда подписать обращение — испугались. В общем, случилось это письмо. А затевалась вся эта история ради огласки. Я рассчитывал, что российские центральные каналы это подхватят, пришлют корреспондентов. Корреспонденты приехали, мы организовали представление: было пять лидеров, каждый выступил. Ну а показали это только местные севастопольские каналы.

— А дальше?
— Дальше в Киеве начался Майдан. Мне стало ясно, что будет войнушка.
Мы понимали, что должны здесь, в Севастополе, повышать градус народного недовольства через СМИ параллельно тому, как градус повышался на Майдане, мы должны были к этому же готовиться. Потому что, если другие готовятся к войне, а ты к войне не готовишься, тебя размажут по стенке в буквальном смысле слова, что и происходило в некоторых регионах.
Градус нарастал и нарастал, вот-вот должна была случиться революция. Я пошел к одному хорошо знакомому военному и спросил: «Неужели никто ни к чему не готовится, хотя в Киеве уже людей убивают?» Мне ответили: «Команд нет, сидим пьем чай». Я махнул рукой, раз никому ничего не нужно, и поехал в Австрию кататься на лыжах. И вот как только я уехал, все и случилось.

— Но вы же 23 февраля были в Севастополе на митинге?
— Двадцать третьего утром я срочно вернулся. Но давайте перенесемся на несколько дней назад: уехал в эту самую Австрию и катался на лыжах радостно, семейный отдых, и тут рвануло.
А я говорил, что есть три пути развития событий: либо Янукович зачищает Майдан, либо Янукович договорится, как в 2004 году, и сольется, либо его силой будут выбрасывать. В первых двух вариантах нам делать нечего. В первом все произойдет без нас, во втором — Януковича по закону продавят, а значит, нужно паковать чемоданы и уезжать, к сожалению, потому что больше нам делать нечего в городе-герое. А вот если третий вариант, то надо выгонять отсюда Украину, потому что они выйдут из законного поля — как это было в 2003 году в Грузии, когда Шеварднадзе взашей выкинули, его охрана еле унесла. И только с этим вариантом мы заберем себе власть. Еще в начале февраля я, хоть и витиевато, но уже публично говорил об этом в эфире украинского ТВ. Мне было важно, чтобы люди эту систему координат начали выстраивать. Чтобы если все пойдет вот туда, мы сами были готовы.
Что самое смешное, в течение трех дней случились все три варианта. Сначала был первый: Янукович дает команду зачистить Майдан. Нам остается сесть на завалинке и наблюдать, как все происходит. Но этот вариант жил часа два: оказалось, что тем самым спецподразделениям, которым дали команду зачистить Майдан, не выдали амуницию, то есть патроны. Более того, информацию слили, и у тех, кто сидел на крыше, патроны были. Расстрел «Беркута» на Майдане, расстрел каких-то людей непонятно откуда, все бегут, все горит.
Так первый вариант провалился, и Янукович перешел на второй. И вот вечером 21 февраля он легально сливается. Настроение у нас меняется. То есть, грубо говоря, с утра мы сидим на лавочке и смотрим, как подавят украинскую революцию, а вечером пакуем чемоданы — в смысле в Севастополе нам больше нечего будет делать. А потом анонсируется съезд в Харькове, на который должен прибыть Янукович. Естественно, он не приезжает, там все трусят и сливаются, все разваливается тут же, легитимного президента предают все и сразу. Он же не мог даже улететь. Если бы его Владимир Владимирович Путин не вытащил, его бы там просто ликвидировали.

— итинг на 23 февраля в Севастополе когда был анонсирован?
— А вот тут интересная ситуация. Утром 21 февраля, повторюсь, все идет к разгону Майдана. Я связываюсь со своими в Севастополе: давайте заявим митинг на 23-е, мы же на воскресенье только можем собирать, чтобы народ пришел.
Они говорят: вроде бы не нужно, Майдан разгоняют. Раз не нужно, значит, не пойдем. Пошел кататься, все хорошо, но что-то меня гложет. Днем я бросил лыжи и пошел в номер. Снова выхожу на связь с Севастополем: «Что-то внутри скребет, давайте все-таки заявим митинг на 23 февраля».

— Вы в тот момент не депутат, не чиновник?
— Я бизнесмен и гражданин Российской Федерации, который прописан официально в Подмосковье, который десять лет приезжает в родной город и пишет унизительные миграционные справки каждый раз.

— Кстати, вы родились в Севастополе?
— В Москве, я студенческий ребенок, прожил там восемь месяцев, пока мама писала диплом, потом родители по распределению уехали в Севастополь. Мои отец и дед из Севастополя. Первые детские воспоминания связаны с городом-героем. Есть фотографические свидетельства: моя первая квартира, лифт студенческого общежития. Мама была мастером спорта СССР по велоспорту, соответственно, ей «отгрузили» на рождение ребенка целую комнату как спортсменке, комсомолке и красавице.

— Возвращаемся в Альпы…
— Стали готовить заявление на митинг от общественной организации «35-я береговая батарея».
Побежали в горадминистрацию, пятница — последний предпраздничный рабочий день, шампанское, салатики, уже даже найти кого-то сложно, чтобы подписать разрешение. Но люди были настойчивые. Лежит это разрешение, все меняется с космической скоростью. Двадцать второго февраля мы уезжаем из Австрии в Баварию на машине. Я не понимал, куда еду, да еще и жену с дочерью везу. Жена понимает, что меня лучше не трогать, дочка вообще ничего не понимает. Едем, пейзаж такой же, как у Штирлица в последней серии: горы, снега, красиво. Прилетаем в Стамбул, смотрим новости. Утром 23 февраля первым рейсом — в Симферополь.
— Митинг в 16 часов, до него еще три дня лесом. В аэропорту я сел в машину, семью повезли отдельно. Мы едем, я знаю, что скоро должна начаться сессия горсовета, на ней будут обсуждаться харьковские договоренности, в соответствие с которыми юго-восточные регионы должны были создавать исполкомы, муниципальную милицию и не признавать киевскую власть. Особых иллюзий не было, тем не менее мы едем, обсуждаем. Понятно, что нужно дождаться решения горсовета, потому что нам точно надо идти по этому пути: собирать исполком, передавать ему всю полноту власти, организовывать самооборону и так далее. Надо готовиться к захвату.
А начиная с вечера 22 февраля все регионы по одному начали сливаться и признавать киевский режим. Двадцать третьего февраля час икс у горсовета Севастополя. Наши депутаты собираются, главная дискуссия вокруг того, «как слиться, чтоб нас не убили». Потому что севастопольцы были уже наскипидаренные. Если бы наши избранники признали госпереворот, их бы разорвали на месте.

— Что в это время предпринимаете вы?
— Приезжаем в Севастополь, собираемся, устанавливаем контакт с «Беркутом», который только что вернулся с Майдана. У меня сидит свой засланный казачок в горсовете, информирует о том, что там происходит. И «репортажи» нерадостные: сливаются, но не могут прямо объявить, перешли в фазу поиска решения — как бы слиться так, чтобы формально не слиться. И наши молодцы-крючкотворцы в горсовете все-таки сочиняют формулу: вопрос о признании-непризнании харьковских постановлений и киевской власти должен решить референдум. Все понимают, что это стопроцентный слив, который не выглядит как слив. Ситуация развивается за часы, а референдум — это недели, минимум дни. И наш митинг назначен. С какой повесткой мне выходить на него, непонятно. Мечемся, хорошего решения ни у кого нет: обратимся к Путину, заявим что-нибудь. И вот наш активист Борис Колесников тогда, надо отдать должное, придумал классную идею. Он говорит: «Я считаю, Алексей Михайлович должен сказать, что он становится мэром Севастополя, исполняет харьковские договоренности, дальше создаем исполком, муниципальную милицию, отряды самообороны, а Киев идет лесом».
Все присутствующие на собрании: «О, какая мысль!» Я: «Мне нравится ваш ход мысли, а меня вы не подумали спросить?» — «Ну, Алексей Михайлович, и правда, другого выхода нет».

Я вышел, сел в кабинете и думаю: «Вообще идиотизм, но если подумать, вариантов особо нет». Если думать от прямого — не работает. Если думать от обратного — что будет, если не лезть — это же полный слив города: в том, что здесь будет база НАТО, вообще не было никаких сомнений. Меня волновало два вопроса. Первый — ответственность за жизни людей. Второй — я привык решать задачи, которые умею решать. Если берусь за что-то, почти всегда делаю хорошо. Такое бывает: синдром отличника. Поэтому стараюсь не лезть в то, что вообще не мое. А тут горхозяйство. Назвался мэром — отвечай за все это кино. Начинаешь мозговать: риски, конечно, со всех сторон. А если не полезем? Тогда понятно, что дальше: не только сам собрал чемоданы и уехал, но и подставил огромное количество людей здесь.
Я же осознавал: Севастополь просто так не сдастся, бойня будет совершенно точно. Да, подавят, но я знал настроения в городе, знал, что так или иначе люди окажут сопротивление — хоть и стихийно, но с оружием в руках.

— И решились взять власть в свои руки, как мы понимаем.
— Из офиса я поехал домой. Для меня важнейший момент был — сколько людей придет на митинг: если не поддержат, делать вообще нечего. Выхожу дома на балкон на Большой Морской (центральная улица города. — Прим. ред.) и вижу огромные потоки в сторону площади Нахимова. Думаю: «О, классно, все сработало». Вышел, иду пешком в толпе. Подхожу к площади, а там народ уже нервничает: без двадцати минут 16 часов, организаторы технику проверяют, а меня нет. Я столько людей не видел никогда в Севастополе. Тысяч тридцать, а то и больше.

— Вас объявляют народным мэром, телефон обрывают журналисты.
— Вот до кого мне дела не было, так это до журналистов. Слава богу, мой номер мало кто знал, я телефон выбросил сразу: зачем он мне нужен, чтобы мое месторасположение определялось хорошо? Я и автомобиль сразу оставил. Когда вышел из него, приехав из аэропорта, больше не садился. Где поставил, там он и стоял. Уже потом, после 18 марта, его проверили и забрали. Это же войнушка, все шутки в сторону.

— Утром 24 февраля вы приходите на тот момент к председателю Севастопольской горгосадминистрации (СГГА) Владимиру Яцубе и говорите: «Здравствуйте, я народный мэр»?
— Во-первых, мы с Яцубой еще до того кратенько обсудили. Он же присутствовал на митинге, на колени становился перед севастопольцами. Я его спросил: «Замом пойдете?» На самом деле нужен был человек, который понимает в хозяйстве. Я к нему с уважением отношусь и благодарен. Двадцать четвертого февраля он собрал сотрудников горадминистрации, попрощался, показал мне, где кабинет, где душ и так далее. Откланялся, вахту сдал.
Пришел Дмитрий Белик (сейчас депутат Госдумы от Севастополя, тогда зампредседателя СГГА. — Прим. ред.) и, надо сказать, очень мне помог. Белик был одним из больших украинских политиков, с которыми я договаривался, что в случае, если мы возьмем власть, они меня поддержат. И Дмитрий оказался единственным, кто меня в этом не кинул. Он стал исполняющим обязанности руководителя администрации, потому что человек реально знал, как этим управлять. Я назначил на час дня совещание всех руководителей структурных подразделений, а за 15 минут до этого меня хотели арестовать.

— Кто?
— Сотрудники Службы безопасности Украины. Я сбежал у них из-под носа. Они неквалифицированно действовали.
Но главное, что я действовал правильно: не стал садиться в кабинете главы администрации, походил по зданию, нашел на шестом этаже какой-то кабинет социальной защиты. Подумал: «Вот сюда меня точно не придут искать». Обосновался там. И был прав. Потому что прямиком на третий этаж, где были «высокие» кабинеты, пришли шесть человек с калашами в балаклавах.
Доверенные люди сразу мне об этом сообщили. И я по черному ходу, неразумно не заблокированному ими, выскочил наружу, тут же организовал «осаду» здания. Примерно две тысячи севастопольцев этих шестерых вместе с их руководителями попросту блокировали. Конечно, они могли из калашей расстрелять толпу, но вряд ли были к этому готовы. После чего я зашел обратно в администрацию и выпускал их на волю, чтобы люди не порвали.

— То есть народным мэром вас объявило движение севастопольцев, а не Россия назначила, как это любили и любят рассказывать в Киеве. Но было уже понимание, к чему это все придет?
— Не было. Я узнал о том, что в ситуацию всерьез «вписалась» Россия в ночь с 26 на 27 февраля, когда мне в четыре утра позвонили и сказали радостную новость: «Алексей Михайлович, тут какие-то хулиганы захватили здание Верховного совета Крыма и подняли над ним российский флаг».

— Это правда или красивая легенда: когда вас объявили народным мэром и нужно было поддерживать горхозяйство, откуда-то брать деньги, вы из личных средств вложили очень крупную сумму, которая исчисляется миллионами и не рублей?
— В значительной мере это соответствует действительности, но не в полной. Конечно, речь не шла о финансировании всего городского хозяйства. Во многом в силу той позиции, которую я занял: мы не говорим о сепаратизме, мы не говорим об уходе в другое государство, мы говорим о том, что признаем легальную Конституцию и считаем нелегитимными те изменения, которые произошли в Киеве. Нам продолжали идти платежи с Украины, финансовый обмен не прекращался до начала марта. Мы платили налоги, они нам платили то, что положено. Украинское казначейство блокировало платежи только в начале марта. А для нас первая неделя была самая важная. Еще когда 23-го утром мы ехали в Севастополь, остановились на Бельбеке, и я сказал: «Каждый день — это нам зачет. Если выстоим неделю, точно выиграем. Мы должны так быстро выступать, чтобы наши противники не успевали отдышаться».

— То есть вы общались с Киевом?
— Эту неделю мы выстояли в том числе благодаря тому, что протянули разговорами. Со мной ведь переговорили все украинские политики, пришедшие тогда к власти, я никого не послал на фиг. Никому не дал повода думать, что я радикал, я дал повод думать, что я, может быть, какой-то сумасшедший пророссийский, с которым в принципе можно договориться. Примерно так: мы здесь страшно решительные, страшно готовы к войне, но мы легальные и готовы к разговору. Поэтому финансирование продолжалось, были какие-то резервы.

— Если транши продолжались еще неделю, на что ушли ваши собственные деньги?
— Возникали какие-то совершенно очевидные дыры, на которые средств не было. То, что раньше решалось одним звонком в Киев, теперь решаться не могло никак. Например, больные остались без инсулина. Надо было срочно его купить много на коммерческом рынке уже завтра. Ты начинаешь делать революцию, а у тебя что-то разваливается организационно, и завтра инсулинозависимые или онкобольные не смогут получить лекарства. Из-за этой вашей революции люди в такой ситуации оказываются. Поэтому мы создали координационный совет, который возглавил я. В его структуре был специальный финансовый департамент, им руководил Вячеслав Аксенов — нынешний глава бюджетной комиссии Законодательного собрания Севастополя. Была администрация, был координационный совет, глава администрации подчинялся председателю координационного совета, то есть мне.
У финансового департамента было достаточно средств, которые я туда перечислил, чтобы точечно латать дыры, чтобы народ не почувствовал с бытовой точки зрения каких-то сложностей. Да, речь об очень больших деньгах. Но содержание всего города — миф. Это было не нужно, слава богу.

— «Вежливые люди», подготовка к референдуму. В этой эйфории тогда кто-то задумывался о юридических последствиях, о санкциях? Были вообще на эту тему мысли у севастопольцев, у крымчан?
— Я могу говорить только о том, что я видел. Мое окружение, конечно, это не заботило. Мы, откровенно говоря, настрадались. Унизительно для нормальных людей — испытывать то, что мы испытывали при Украине. Унизительно, когда тебя держат непонятно за что. У тебя здесь могилы предков, а к этому все относятся не то что без уважения — их готовы вытоптать просто. У тебя тут такая богатейшая история, ты каждый ее метр знаешь, а на это плюют. Тебе начинают навязывать какие-то неприемлемые ценности.
Знаете, еще какой момент: у меня всегда вызывали отвращение люди, пытавшиеся тут же подстроиться, — как местные чиновники, которые шли изучать украинский язык. Бедные-несчастные, сирые-убогие, выросли в Севастополе, не знают украинского языка, надо же вписываться в элиту, поэтому пойдем и выучим. Вместо того, чтобы выйти на трибуну в Киеве и сказать: «Вы что творите, засранцы, у вас де-факто из двенадцати крупнейших городов Украины одиннадцать говорят на русском языке, давайте приведем законодательство в соответствие!» Нет, они будут подстраиваться. И доподстраивались до ручки. Конечно, тогда народ в Севастополе был до предела заведен идеей возвращения в родную гавань.
Может, это не самая красивая фраза, но люди действительно мечтали о том, чтобы преодолеть всю несправедливость, обрушившуюся на них за все годы, все это навязывание чего-то чужеродного.

— Преодолели?
— Обратите внимание, никаких усилий от власти вообще не потребовалось. Настолько все было наносное. Вот сейчас пройдись по Севастополю — будто никогда не было здесь Украины. Будто не парили мозги людям столько лет, детей не учили украинскому языку, не размещали какие-то вывески.
Куда-то все за пять лет ушло, словно предыдущих двадцати трех и не существовало.