Станет ли Саакашвили президентом Украины? [ Павел Шипилин ]
11 декабря 2017, 11:38 ___________________________
Запад разглядел в Порошенко сходство с Януковичем
Совсем недавно я рассказал о том, как схлестнулись в неравной битве украинские антикоррупционеры. Дошло до того, что президент и Верховная рада чуть было не сняли с должности назначенных американцами смотрящих. Западные партнеры одернули инициаторов, но надолго их авторитета не хватит.
Лозунг третьего Майдана — «Долой власть барыг». По-моему, он универсален для любого укроправительства. А потому обречен на успех.
Самые упрямые победители «революции гидности», не готовые смириться с мыслью о том, что в 2014 году их в очередной раз обманули, кажется, начинают что-то подозревать. Неслучайно у Саакашвили вдруг появилась поддержка. Небольшая, конечно, но зато отчаянная.
Но я не о них. Те, кто считают, что их благополучие напрямую зависит от человека, возглавляющего государство, всегда ошибались и будут ошибаться впредь. Неважно, где они живут, на Украине или в России.
Гораздо хуже, что подозревать стал Запад. Влиятельная Washington Post напечатала статью о порошенковской коррупции, из чего я делаю вполне логичный вывод, что в нэньке грядут перемены.
Правда, статья написана не американцем. Но автор солидный — приглашенный научный сотрудник Атлантического совета, один из основателей новостного телеканала Hromadske International. В общем, Максим Эристави плотно сидит на грантах и еще немножко подшивает — получает зарплату в США. Свой человек для Вашингтона — ему верят.
Он призывает помочь нэньке. «Союзники Украины должны показать, что они знают, как использовать не только морковку, но и дубинку».
Очень плохой сигнал для укропрезидента.
Чуть раньше масла в огонь подлил Bloomberg. В материале Запад поддержал не того человека на Украине Леонид Бершидский демонстрирует, что неплохо ориентирован в местных реалиях и считает, что украинцы должны или скинуть Порошенко на третьем Майдане, или не переизбрать его в 2019 году, заменив молодым и честным. «В противном случае западные политики и аналитики будут и дальше изумляться, глядя на то, как очередной представитель старой элиты внезапно стал очень сильно походить на Януковича».
Максим Эристави и Леонид Бершидский ошибаются: никто ничего изменить не сможет. Ни Запад, ни, тем более, сами украинцы.
Если до конца откровенно, то я считаю, что Саакашвили — единственный человек, который мог бы превратить Украину… Нет, не в процветающее государство — это в ближайшие десятилетия невозможно. Но он действительно мог бы попытаться снизить уровень коррупции, чтобы постепенно вернуть инвестиционную привлекательность нэньки. Его капитал — не деньги. Он для США успешный кризис-президент, и своей репутацией, по всей видимости, дорожит.
С точки зрения американцев, достоинство Саакашвили в том, что он не связан с местными элитами, а потому будет беспощаден и решителен. И экс-президент Грузии наверняка им это обещал. Но его достоинство тут же становится недостатком, если на минутку забыть от американцах.
Саакашвили не сможет переломить ситуацию без риска для собственной жизни. Если политик осознаёт опасность, то его деятельность на ниве борьбы с коррупцией ограничится сооружением пары стеклянных райотделов полиции — строго для отчета. Потому что в противном случае его просто убьют. Олигархи никогда не смирятся с потерей своих баснословных доходов.
Кубло украинских коррупционеров разного уровня и масштаба, где каждый что-то откатывает, делится, а кто-то, наоборот, принимает, берет свою долю, а остальное относит наверх, настолько срослось друг с другом разными частями сотен тысяч тел, что его не разрубить без обильного кровопускания. Всех все устраивает, и любой варяг, стоит ему попытаться изменить порядок вещей, будет или выдавлен из системы, или уничтожен.
Все, кто поддерживает сегодня Саакашвили, в случае его победы по украинской традиции будут ждать от него благодарности в виде материальных ценностей. Причем, очень много и очень часто. Новый президент просто обязан использовать годами отработанные коррупционные схемы, чтобы заполнять «небрендированные сумки» наличкой для раздачи депутатам Верховной рады. Иначе они не примут ни один закон.
А может, Саакашвили не собирается никому ничего платить и намерен бить по рукам казнокрадов? Ну, тогда его дни сочтены. Не за то боролись, чтоб гордым украинцам, живущим на своей земле, не давал честно воровать беглый грузин.
Мне кажется, новый претендент на киевский стол недооценивает ситуацию. Иначе он бы не пытался втиснуться через прутья клетки прямо к голодным хищникам, которым в последнее время явно недодают мяса. Стоит зазеваться дрессировщику с хлыстом, львы и тигры его мигом сожрут.
_________________ Обращаем ваше внимание на то, что организации ИГИЛ, ИГ, ОУН, УПА, УНА-УНСО, Правый сектор, Меджлис крымскотатарского народа признаны экстремистскими и запрещены на территории Российской Федерации.
Чем скорее Украина рухнет к стопам Российской Федерации, тем лучше для нее самой
Писатель Глеб Бобров. Фото с сайта novorosinform.org
Автор пророческого романа о войне на Украине о современном состоянии Новороссии
Эксклюзивный комментарий луганского писателя Глеба Боброва, автора пророческого романа 2008 года о войне на Украине «Эпоха мертворожденных»
Что на данный момент происходит в Новороссии? (покушение на Губарева, митинги против предстоящих выборов, подписание соглашения о линии разграничения).
- Происходит то, чего не может не происходить, учитывая допущенные системные стратегические ошибки и их многочисленные последствия. Однако я абсолютно уверен, что дотошное выяснение причин и следствий разборок между лидерами, полевыми командирами, а, тем паче, выяснение обстоятельств «кто из них кому рабинович» – путь порочный и крайне вредный для общего дела. Тут, как говорится, честь мундира должна стоять во главе угла и негоже сор из избы тащить на люди – тем самым мы играем на руку киевской банде и в целом всем украинским фашистам.
Намного важнее осознать допущенные системные ошибки и тот идеологический тупик, в который попала Новороссия. При понимании проблем будет понятен и алгоритм действий. Да и панические вопли на вечную тему «путенвсёслил» как-то сами собой поубавятся.
В чем тупик и какие системные ошибки были допущены?
- Давайте вначале с азами разберемся. Итак – о тупике.
Нам всем надо, наконец, осознать, что проект Новороссия входит в очевидное противоречие с глобальными российскими интересами на Украине. Надо понять, что России не нужен огрызок в виде двух кусочков двух восточных областей. Российской федерации нужна лояльная и дружественная Украина – вся и целиком. Ну, максимум, без отмороженной на всю голову Галичины.
Для наглядности, давайте посмотрим, а что будет, если Россия возьмет и продавит проект Новороссия в его, так сказать, естественном, желанном всеми сегодняшнем виде.
Итак, Новороссия отрезается от материковой Украины, ДНР и ЛНР объединяются (что не факт, кстати). Своя валюта и все такое. Что мы получим? Считаем.
Мы, жители Новороссии, получим Приднестровье №2 – нежизненноспособное полуразрушенное недогосударство, которое неизвестно кто должен восстанавливать. Россия в таком случае становится агрессором и жупелом для всей Европы. США входят на зачищенный от РФ европейский энергетический и товарные рынки. Украина консолидируется вокруг идеи «русской агрессии», вводит на свою территорию НАТОвский контингент, получает комплексную военную помощь и с новой армией, переоснащенной и обученной… правильно(!) начинает новую войну в Новороссии и, возможно, в Крыму. Кто не верит – прошу в 2008 год – учить заново уроки Грузии и Южной Осетии.
Давайте просто зададимся предельно простыми вопросами. Новороссия может самостоятельно победить в войне всю материковую Украину? Нет, не может. Новороссия может состояться как государство без помощи России? Нет, не может. Новороссия может прокормить оставшееся на её территории население без помощи России? Нет, не может. Ну, раз не можем – тогда надо встать по стойке смирно и учитывать весь комплекс российских интересов на Украине, а не упираться рогами исключительно в свое, чисто новороссийское видение будущего. А будущее, повторюсь, это вся Украина, а не её восточный огрызок.
И про ошибки…
Ошибка главная в подмене идей восстановления законности и противостояния государственному перевороту идеями независимости. Об этом правильно говорит Татьяна Монтян – правовая повестка дня протеста против государственного переворота была заменена внеправовой - сепаратисткой. По уму и по совести – мы правы, но юридически на одно преступление мы ответили другим. И хунта прекрасно этим воспользовалась, а мировое сообщество, приведшее эту ублюдочную банду к власти, ее совершенно однозначно поддержало. С юридической точки зрения они правы – сепаратизм жестко прессуют в любой стране мира.
И что теперь?
- Теперь Россия вынуждена вести долгую и сложную, многоходовую игру по принуждению Украины к миру. Видимо Москвою будет задействован весь комплекс рычагов давления и в итоге, без всякого прямого вмешательства, Россия сломает Украине хребет.
Перечислю списком:
- военные действия ведущие к прямой государственной деградации;
- посильная помощь освободительному движению в регионах находящимся на грани взрыва (в первую очередь Харьков, разумеется);
- экономические и энергетические рычаги воздействия (Украина уже сейчас на грани тотального дефолта);
- посильная помощь в эскалации внутриполитических разрушительных процессов (социальная деградация происходит на наших глазах – в стране просто какое-то коллективное помешательство);
- внешнеполитическое давление и раскрутка взрывоопасных тем со сбитым украинцами Боингом (что уже очевидно всему миру) и геноцидом мирного населения (что уже не отрицается) ведущая к делегитимизации украинской власти в лице мирового сообщества.
Наверняка в арсенале есть еще целый спектр средств и методов которые могут деятельно помочь срыву Украины в штопор тотального коллапса государственности.
Самое интересно, что в таком случае именно Россия останется единственным государством которое может спасти Украину. Ни Европа ни США вытягивать ее оттуда не будут – опыт всех стран от Сомали и Ливии с Сербией, до Афганистана и Ирака с Сирией – тому в подтверждение. И Россия её наверняка спасет. Но после это уже будет совершенно другая страна и вот уже в ней можно будет говорить о Новороссии которая сегодня, совершенно справедливо и слышать не хочет о каком либо совместном будущем с Украиной.
Будет ли дальнейшее продолжение войны?
- Да, безусловно, будет. Тут также ряд безусловных факторов.
Во-первых, евроатлантистам, являющимися истинными кукловодами компрадорского киевского режима, нужна эскалация вооруженного конфликта и им плевать на цену которую платит Украина. Задача посеять хаос, втянуть в него Россию и занять ее экономическую, прежде всего, энергетическую нишу на европейских рынках. Однако американские углеводороды вдвое дороже российских.
Чтобы заставить Европу платить двойную цену необходима демонстрация жуткого оскала агрессивного русского медведя. Украина здесь всего лишь разменная пешка, как, впрочем, и любая страна-донор американской политики.
Во-вторых, Украина находится на грани социального взрыва. Армия и силовики стремительно разлагаются, идет невероятный вал дезертиров уходящих домой с оружием в руках и жуткой обидой в сердце – приходит пониманием того, что их использовали и кинули как использованный презерватив. Жертвы напрасны, калеки брошены, здоровье не вернешь, а кто-то хорошо поживился на их страданиях. Этот кто-то должен ответить?! Разумеется. И тут единственный шанс для власти – вновь кинуть армию в мясорубку войны.
В-третьих, нынешнее «минское соглашение» невыгодно и ополчению тем паче, что украинская сторона и не думала его выполнять - там, где есть реальные оперативно-тактические и стратегические интересы боевые действия не прекращались ни на день.
Ну, и, наконец. России тоже не нужна большая украинская передышка – Украина должна деградировать и чем быстрее она рухнет к стопам Российской Федерации, тем лучше. Причем для всех – лучше, как ни странно. И в первую очередь – для самой Украины.
Это коллективное безумие, этот массовый национальный суицид должен быть остановлен.
Николай Дмитриевич Головин ушел на фронт добровольцем. Воевал наводчиком в танке Т-34. Несколько раз горел сам, но и немецких танков сжег одиннадцать штук, награжден орденами и медалями.
Родился я в Крыму, в Керчи. Отец во время войны погиб под Перекопом. А мать… бомба попала в дом, даже могилки не осталось. Сестру после гибели мамы забрали в детдом. А я… я в то время воевал.
Школу после войны оканчивал, два старших класса доучивался. А в 40-м до войны успел поучиться в ремесленном училище. Учился и на заводе имени Войкова проходил практику. А когда немцы напали, наше ремесленное училище эвакуировали и заодно забрали нас всех.
Увезли на Урал, в город Серов. Там окончил училище, там работал на заводе до 1943 года. В мае на Урале начали формировать добровольческий танковый корпус. Брали добровольцев из Челябинска, Свердловска и Перми. Мы вчетвером посоветовались и решили тоже пойти добровольцами. Нам казалось, танк – это здорово. Помню, дядя Митя, муж маминой сестры, генерал-майор как приедет – такая красивая черная форма. Бывало, спрашивает нас: «Будете танкистами?» – «Будем, будем!» А ведь могли бы на фронт и не ходить, мы ж имели бронь.
В военкомат пришли, а нас троих комиссия не приняла. Во-первых, несовершеннолетние, во-вторых, физически слабые. А у меня еще и рост метр шестьдесят девять с кепкой. Один военный в комиссии, явно на излечении после фронта, спрашивает меня: «И ты хочешь быть танкистом?» – «Да, хочу и буду!» – «Как будешь?» – «Генерала Кравченко знаете? Это мой дядька». Этот военный удивился: «Так я под его командованием воевал!»
Ну, и мы после этого разговора отправились в Свердловск, где я три месяца учился на командира орудия. Значит, стоит настоящая башня от «тридцатьчетверки», в ней пушка, и мы ползаем по ней - изучаем. Сначала учили, как все называется. Потом начались учебные стрельбы. Стрелял я без промаха. Жаль только, стрелять давали очень редко. А механики в это время водили танк. Кормили в учебке плохо, борщ дадут – одна вода. С утра подъем ранехонько. Вскочишь и бегом. Не дай бог остаться последним – оставят полы мыть…
Меня определили в Челябинскую добровольческую танковую бригаду. Мы получили танки, погрузились на поезд. Направление – 1-й Украинский.
Мы атаковали в районе населенного пункта Подволочиск. Там я первый раз горел. Попал снаряд – всех в танке убило. Из всего экипажа остался живым я один.
Помню, по броне удар такой, что только треск стоит. Танк встал, загорелся. Эти все остались там внутри, а я выскочил. С танка прыгал по ветру, как учили, чтоб в дыму спрятаться. Пистолет в руках. Нос к носу столкнулся с немцем. Здоровый рыжий детина, автомат на шее висит, руки ко мне тянет. Наверное, хотел меня в плен взять. Выстрелил ему в грудь, прыгнул куда-то вбок, побежал… Мое счастье, что перед боем командир роты Мудряк дал мне пистолет какого-то убитого лейтенанта: «Колька, ты хорошо стреляешь. Возьми пистолет». И хорошо еще, я его перезарядил.
Вообще, испугался я здорово. Когда наши автоматчики подошли, я был сам не свой. Рассказываю им, а меня трясет. Они спрашивают: «А чего ты такой белый?» – «Так будешь тут белый…» Отвели меня на кухню оклематься.
А потом опять. В экипаже Александрова ранили командира орудия. Меня закинули к нему. С Александровым брали Львов. Потом Александрова убило. Третьего, вообще, не помню. Четвертым был Нагаев. В итоге я сменил семь танков. Последним командиром танка у меня был Полегенький Володя. Хороший был мужик. Он одиннадцать танков победил и ничего, а потом убило его.
(Владимир Тимофеевич Полегенький. Погиб 28.07.1947. Прим – С. С.).
КОМАНДИР ТАНКА - ЛЕЙТЕНАНТ ПОЛЕГОНЬКИЙ, АВСТРИЯ 1945 ГОД
Второй раз я горел, когда нарвались на «тигра». Как начал нас лупить. Болванка попала куда-то вниз. Убило радиста, заряжающего. Ну, я уже имел опыт, как быстро выпрыгивать. Выпрыгнул, бежишь, как ошпаренный. А почему? Да потому что танк бывает, взрывается. Да рванет так, что башня летит на пятьдесят метров, а катки – на двести. Там же только одних снарядов под полторы сотни.
«Тигры» хорошо трепали нас. С двух тысяч лупит, хоть бы что. А нам к нему надо на четыреста метров подойти. Другой раз и не видишь, кто тебе влепил. Собьют тебя, и черт его знает, сколько их там.
Но ничего, потом нам поставили пушки ЗИС 85-мм. Помню, одному со ста метров врезал... под Злочевым поставили нас в разведдозор, три экипажа. Обычное дело, кто получше стреляет, того в разведку…
Я в щель никогда не смотрел, люк открывал. Пулей редко берет, а если пушка ударит, тут уж все равно, – броня-то 45-мм. Это у «тигра» под сотню.
Один раз взял «лимонку», вытащил чеку, хотел из люка в немцев бросить. А меня по руке чем-то лупануло. Выронил ее. Только слышу, как она на борту – бум.
Я обычно шел вторым, с командиром взвода. А кого первым пускают – это, считай, смертник, ему первому болванка достается. В атаку пошли – ляп – первый горит. Ляп – второй готов. Мне уже стало безразлично – знал, что все равно убьют. В атаку сходили, смотришь – тот погиб, этот погиб, этот сгорел... люди гибли безбожно. Похоронная команда пойдет, а там и собирать нечего. Тело человеческое горит – будь здоров.
Мне как-то раз довелось в бой механиком идти. До чего же нелегкое занятие. На рычаге усилие в тридцать два килограмма. После атаки я просто лег. Хорошо, меня потом комбат вернул на командира орудия.
Вот здесь хорошо, здесь я на своем месте. В районе Манилувки на толпу немцев выскочили… и я с пулемета все шестьдесят три патрона. Заряжающий осколочный закидывает, и я им прямо в кучу туда. А немцы тикают. Мудряк из люка высунулся и тоже стреляет, из пистолета лупит. Потом этот заряжающий снизу кричит: «Бронебойные готовы». Я ему кричу: «Да зачем?!» Повернулся на него, и тут немец, который бежал, развернулся, срезал из автомата Мудряка.
МИХАИЛ МУДРЯК - КОМАНДИР ТАНКА
(Мудряк Михаил Григорьевич. Награжден орденом Ленина. Судя по наградным, после ранения командира танка Мудряка М. Г. командование принял Николай Дмитриевич Головин. Прим – С. С.).
Два раза меня посылали во время войны учиться. И оба раза я отказывался – «Зачем оно мне».
В другой раз пойдешь, вроде двадцать один танк в батальоне. Сходили в атаку раз, сходили другой, и уж нет никого. Даже если последний танк останется, все равно надо еще идти воевать. А воевали-то от силы дней пятнадцать. Мы потрепали их, они побили нас. И потом месяца два сидишь, танки ждешь.
Помню, как-то парторг пришел. От батальона ни хрена не осталось. Двенадцать человек с разных танков стоят очумелые: «Будете коммунистами?» – «Будем» – «Хорошо»… И каждую атаку так: «Коммунисты, вперед». А сейчас орут – «Комуняку на гиляку», стервы. Меня на гиляку?! А за что?!
Под Львовом с этими стервами познакомились. Сначала вроде все было нормально, не замечали их. Но потом они ночью у нас разграбили обоз. Заразы, ведь били и своего, и чужого.
Как-то мы стояли в лесу. Прибегает под утро, часа в четыре, старик: «Спасите! Налетели бандиты… и детей, и женщин, и стариков – всех убивают». Ну, командир батальона приказывает: «Берите три танка». Пошли... а у нас на каждом танке по двенадцать автоматчиков.
К деревне подходим, автоматчики с брони попадали – стоп машина! Кричат, показывают, где пулемет. Мы из пушки туда врезали – «На, сволочь». В деревню заскочили: перебили сволочей, остальные – в леса. Ведут пацана ко мне – поймали с винтовкой. Говорю: «Стерва. За что ж ты, говорю, своих-то бьешь?» – «Вони москалям допомагають» – «Ну вот я москаль, мне восемнадцать лет. Что я тебе плохого сделал? Тебя ж, гад, от немца освобождаю, два ордена получил». Да что с ним говорить… автоматчики злые – насмотрелись, чего они в деревне натворили, «положили» его прямо у танка.
Женщина одна, молодая, двое деток. Спросил ее: «За что ж они вас-то бьют? Ты ж хохлушка» – «Ой, не говорите, нет от них жизни. Приходят с леса ночью, забирают всю еду. А мне надо детей кормить…»
Свой осколок я получил во Львове. Заразы, снова подбили мой танк. Там как получилось. Ратуша на площади. К ней сходятся восемь улиц со всего города. Так вот на одной из улиц стояла «пантера» – немцы ждали, когда мы выскочим. Но автоматчики предупредили, мы сдали назад и зашли с другой улицы. До нее метров триста… Комроты говорит: «Давай, разворачивай башню. Механик сразу подскочит… остановка… стреляешь и назад. Понял меня?»
И мы только выскочили, я сразу – ляп, под башню. Готова «пантера» с первого снаряда.
ЛЬВОВ. ПАНТЕРА
ЛЬВОВ. ПАНТЕРА
И комбат разошелся, давай подталкивать: «Вперед, вперед! Давай, давай! Автоматчики сказали, там еще один стоит. Надо и этого уничтожить». А я как чувствовал, говорю ему: «Тут восемь улиц, может он с той стороны переехал» – «Ты что, боишься?!» – «Так я горел уже, знаю, что это такое. Это ты еще – нет». А он молодой пришел, ничего слушать не хочет – вперед, и все тут.
Ну, мы подскочили… он как влепил нам вбок и всех нас положил, включая меня. Как я и говорил – ушел сволочь на другую сторону и ждал. Ну что, валялись мы в танке, хорошо еще, он не загорелся. Ребята за нами шли, подскочили, сбили немца.
Очнулся уже на операционном столе. Госпиталь тогда стоял на горе, где сейчас у них Гора Славы. Значит, что получилось, лежу я в танке уже почти что дохлый. А эти вытащили меня, привезли сестрам и нахваливают: «Он два “тигра” подбил. Герой! Лечите его быстрее!» Потом сестры рассказывали, как мне повезло. В тот день приехал опытный хирург с проверкой. На обходе спрашивает: «Что за танкист лежит?!» – «Черепно-мозговая травма. Проникающее ранение и осколки в спине» – «Так, на стол его! Будет у меня через пятнадцать дней опять бить “тигров”».
Выдолбил мне дырку здоровую в черепе. Но не соврал – через пятнадцать дней у меня зажило. Но, правда, дырка-то большая была и текло отовсюду.
Когда в госпитале лежал, у меня уже была «Слава», «Отечественной», «Отличный танкист» и гвардейский значок... красавец, чего говорить.
В марте месяце 45-го нам ребята с Челябинска подарили танк «Комсомолец». Помню, комбату сказал: «Не знаю, наверное, я очень дорого обхожусь нашему правительству. У меня это уже седьмой танк». А тот говорит: «Не переживай, их тут сотни…»
ТАНК «КОМСОМОЛЕЦ», ГОЛОВИН - ВТОРОЙ СЛЕВА
Когда нашу гвардейскую бригаду развернули на Прагу, немцы их там разделывали как бог черепаху. Чехи ведь тоже американцев ждали. Говаривали тогда, что Бенеш с американцами договаривался. Мы через горы к Праге подскочили буквально за пару дней. На третий день мы уже их (немцев) там трепали.
Комбат первым отправил танк Гончаренко. Тот как к мосту подскочил, ему «четверка» влепила. Всех ранило, ему голову оторвало. Потом мы подскочили, врезали им. Они бензиновые, хорошо горят. Их там автоматчики добивали.
А чехи встречали – у-ух, орут: «Наздар! Наздар!» Цветы вокруг. Вообще, лучше чехов никто встречал. На танк садились, помогали по улицам идти.
Мы там на одной из улиц с заряжающим на башне сидим. Забор такой сбоку красивый. Из-за него выходит один с «фаустом». Я говорю: «Коля, ты посмотри на него!» А у меня был 15-зарядный бельгийский (пистолет). Этот (немец) только высунулся – бып! Он с «копыт» на бок.
Немцы, конечно, в Праге упирались слабее, уже не тот настрой.
Моим седьмым, последним, танком «Комсомолец» я сбил одиннадцать штук танков немцев. Но только разных всяких, не одних «тигров». Причем нечаянно я сбил одного «королевского». Немцы тогда рвались в Берлин, а мы отрезали их. Понимаешь, нечаянно получилось. Мы зашли в лес, дорога такая узкая – не развернешься. Там как раз этот «королевский» стоял. Он как врежет первому танку – тот в клочки! Господи, мы вторые идем. Этот кричит: «Давай тридцать градусов». Я сразу стал башню разворачивать. А сам уже расстояние прикидываешь. Сто пятьдесят метров! Считай, почти в упор. С перепугу как дал ему... один снаряд, второй, третий... Ребята потом говорили, даже в пушку ему попал.
Сбивал я и маленькие – Т-III и Т-IV. Вот, к примеру, за «тигра» давали две тысячи пятьсот рублей. Командиру орудия – восемьсот, командиру танка – восемьсот, механику-водителю, по-моему, четыреста рублей и двести –радисту. А когда война кончилась, у меня было на счету сорок восемь тысяч рублей. Я им говорю: «Господи, откуда у меня такие деньги?!» Я не знал, что они «кладут».
После войны меня пригласили в танковую часть на встречу ветеранов. Офицер предложил: «Ну, дед, давай! Вот тебе 72-я. Поведи!» Я сел и повел его. Потом предлагает стрелять из пушки. Я первым снарядом выстрелил и… не попал. А меня тот офицер спрашивает:
– Дяденька, каким вы стреляете?
– Крайним.
– Так это кумулятивный!
– У нас не было таких.
Вторым я правильно взял все, положил в цель.
Генерал смеется: «Так что ж ты первым не попал?»
Хорошие танки. На скорости идешь, а у него пушка ровно. Если бы у меня такой танк во время войны был, так я бы их «лепил» не одиннадцать, а пятьдесят.
– У танкового десанта большие потери?
– Да когда как. Для них все раньше начинается. Они соскакивают и за танком бегут. Кто-нибудь, бывает, останется и кричит: «Пулемет прямо или пушка слева».
– Трудно попасть в пушку?
– Да нет, мне было все равно. Бывает, километра на полтора влепишь, а то, бывает, метров на триста. А то она тебе влепит. Один раз снаряд и броню всю побил, да еще и моторную перегородку сбил.
– Хорошая точность у 85-миллиметровки?
– Хорошая.
– Из 76-миллиметров удалось подбить?
– Да, мы подбивали. Она хорошо бьет. На четыреста метров подойдешь, врежет прекрасно. Бьешь под башню.
– Вы смотрели после боя результаты своей стрельбы?
– Да на черта он нужен.
– Вы когда-нибудь покидали танк через нижний люк?
– Это надо, чтобы он на трассе стоял. Там же клиренс сорок сантиметров. И сам танк тяжелый, тридцать семь тонн. Если по полю идешь, хрен вылезешь. Но я вылезал снизу. Механик-водитель, бывает, поставит над ямой какой или над окопом. После ж боя надо пожрать и прочее.
– Как вы узнали о Победе?
– Десятого числа мы еще Прагу брали. Я включил рацию, а там говорят, что объявлена капитуляция. «Володька, – говорю, – Победа». А тот мне: «Да еще какая Победа, Коленька».
– Вам доводилось побывать внутри «тигра»?
– Да, я даже стрелял из «тигра». Мы на железнодорожной станции забрали один неповрежденный. Кто-то говорит: «Давай, дуй на нем в разведку!» Вообще, хороший танк. Внутри удобно, просторно и даже, я бы сказал, красиво.
А после войны мы изучали американские танки, «Валентайны» что ли…
– Как вы оцениваете немцев?
– Что тут скажешь, хорошие вояки.
– Здесь на фото вы с немкой?
– Это в Чехословакии. Обыкновенные женщины. Но я с ними не гулял. Нам некогда было. Мне всегда приходилось чем-то заниматься. Не знаю, как другие находили время…
Помню, когда перешли немецкую границу с Польшей, я зашел в дом. А там молодая испуганная немка. Показывает мне: «Сними танкошлем!» Я снял. Она руками волосы трогает, вроде как ищет чего-то. Кто-то из ребят по-немецки понимал, говорит: «Геббельс им сказал, что у нас рога растут».
– У вас остались ожоги?
– После войны на лице сочилось все.
– Каков был состав боезапаса?
Когда воевал с 76-мм пушкой, набирал сто двадцать–сто тридцать, иногда набирал до ста пятидесяти. Обычно больше берешь фугасных, осколочных, потому что больше по пехоте. Бронебойных мало, штук пятьдесят. Подкалиберных пять штук.
– Вы пили спирт?
– Знаешь, как-то меня механик так обманул, что не дай бог. Он взял и спустил воздух из двух баллонов по десять литров и туда спирту залил. Краник открутит, наберет спирта… потом пьяный валяется. Он к нам из штрафбата попал. По-моему, он десять лет срок в лагере мотал. Их, как ты знаешь, вербовали в штрафные части. Он как в штрафбате очутился, как начал там их (немцев) финкой резать. Ему дали орден Красной Звезды и послали на танкиста учиться. К нам уже с орденом пришел. Пьянчуга был безбожный.
– Какими были взаимоотношения с оккупированным населением?
– Да всякими. Они такие злые, все эти немцы. Они же не ожидали, что русские придут к ним, на их территорию. Помню, зашли в какой-то фольварк. Танк поставили около дома. Командир взвода, хороший такой парень, зашел в какой-то дом и пропал. Надо двигаться, а его нет. Куда он делся? Мы же видели, как он туда заходил. Автоматчики, танкисты – все вместе пошли искать его. Я тоже пошел, любопытный был.
Диван в комнате, высокий, кожаный. На нем сидит немка, красивая такая, с дитем. И на полу кровь. Начали разбираться, искать. Комвзвода внизу нашли. Выяснилось, что она его зарезала, когда он в комнату вошел, и нож под диван спрятала...
Или вот другая история. Нашли мы где-то немецкие пачки с какао. Я автоматчикам говорю: «Берите бидон молока на танк, а я вам какао сделаю». А неподалеку ферма. Подъехали… дверь в кухню. Зашел, смотрю – баллон газовый. Они жили дай боже как. Я, значит, газ зажег – горит. Автоматчика отправил за какао, сам начал посуду искать. И тут из комнаты вываливается старуха-немка, рыжая ведьма. В руке деревянный рубель… раньше им белье гладили. Идет на меня, глаза дикие. Я браунинг вытащил, с предохранителя снял, думаю: «Сейчас пугну тебя, ведьма». Пальнул – «А ну, стой!» Она, зараза, подходит. Дал ей ручкой пистолета в лоб. Автоматчики заскочили – «Уберите ее, заразу!» А механик смеется: «Ты “тигра” победил, а тебя чуть старуха не убила. И чем, колотушкой!» Так я психовал, ей-богу. Чего только не видел. А что они с нашими в лагерях творили! Мы в Майданек подскочили, насмотрелись. Колючая проволока, вышки кругом. А нам приказ – не рвать проволоку, потому что там электричество. Так я сразу по вышке врезал. Потом по столбу – тот разлетелся. Охрана бежать, автоматчики их лупят. Господи, а эти худые там, что не дай бог. На танк лезут. Девки подбегают, целуют нас.
– Вам наверняка приходилось брать пленных…
– Под конец войны сто пятьдесят семь человек немцев собрал в лесу под Берлином. Построил их, дал команду – они на танке расселись.
– Доводилось встречаться с немецкими танкистами?
– Болтал с одним после войны. Спросил его: «Ты на чем воевал?» – «На “тигре”» – «А я на “34-ке”! Ты наверняка в меня стрелял» – «А ты в меня. Видишь, я инвалид». Вот и поговорили…
– Встречались с американцами?
– Да ну их к черту, идиоты. Прут на нас со стороны немцев, да еще фары врубили. Немцы их без боя пропустили. А нам откуда знать, кто там прет. Комбат кричит: «По немецко-фашистской гадине… огонь!» Я головному «Шерману» влепил в лоб. Броня мягкая – его насквозь. Да еще гнали их по шоссе километров пятнадцать.
– Ветеранам войны – здоровья крепкого. Молодому поколению – хорошо учиться, помнить ваших дедов и думать башкой как следует. А то подвозил тут я одного на машине. Так он мне сказал: «Лучше б нас немцы забрали». Я прямо закипел: «Дурак ты. Ты и не нюхал, что такое немцы!»
Украинцы, у вас может быть ядерное оружие. Города Таганрог, Ростов на Дону, Курск и Воронеж тоже будут вашими. И еще много других ништяков. Затраты на достижение всего этого обойдется вам в сумму не больше миллиарда гривен. Надо просто провести референдум о вступлении Украины в состав Российской Федерации.
«Щееее не вмееерла Украина», - люто-бешено взревели стюардессы в проходе самолета рейса «Борисполь – Гонгонг» и Шехтман с киборгами привычно бухнулся на колени. Что, впрочем, сделали и половина салона – по новым правилам, введенным паном президентом Зеленьским, предполетный инструктаж для пассажиров заменялся на пение украинского гимна бортпроводниками. В Гонконге бушевал Евромайдан, а значит Шехтман с киборгами Удавом и Жульеном скорее летели изучить обстановку по заданию пана Ляшка. Ведь если майдан, значит и власть меняется - пан Ляшко не упускал возможность зацепиться за министерский портфель в Китае, и направил туда своих эмиссаров с Подола. В финансировании поездки также участвовал могущественный барон Ратмир, который имел в Гонконге свои финансовые интересы. Барон планировал после победы протестувальников подмять под себя местный блошиный рынок, чтобы торговать там конями, гаданиями на печеньках и биткойнами в медных монетах.
Самолет взлетел, и побратимов начало нервно трясти, пока были в воздухе Украины. Никто не знал, когда доблестным ВСУ придет в голову сбить очередной гражданский борт. Боинг пересек границу и вошел в воздушное пространство российского оккупанта. «Кляти москали» с явным облегчением произнес Павло Шехтман и киборги заметно повеселели. Киборг Удав не забыл упрекнуть Пашу: «Законы Украины уже не действуют, прекращайте разговаривать на этом сельском диалекте». Шехтман обиделся и показал в ответ свой паспорт гражданина РФ: «Я-то русский, а кто тут хохол ипаный надо еще посмотреть». Обстановка накалялась, но киборг Жульен разрядил атмосферу бутылкой львивской горилки, которую он незаметно пронес через таможню в сапоге. Шехтман напомнил, что вообще-то они летят в коммунистический Китай и предложил для конспирации сменить позивные. Киборг Удав стал именоваться Олексием Красним, а киборг Жульен - Никитой Советским. Шехтман решил взять революционный псевдоним Саша Сталингулаг. Все сменили вышиванки на футболки с надписью «МЭЛС».
По прибытию в Гонконг киборги восторженно замолчали. Город поражал своим размерами после привычных Жмеринки и Крыжополя. «Кингонг гарний, только китайцев дюже много», - нарушил молчание киборг Удав. «Кинконг будэ украиньским, або безлюдним», - добавил киборг Жульен. “СУГС!», - подытожил Шехтман. Щедротами барона Ратмира побратимы заселились в приличный отель, со шведским столом. Поэтому на прием пищи каждый киборг брал с собой еще по две трехлитровые банки. Не оставлять же еду желтолицым. В первый же день разведали расположение местного рынка. Перед Шехтманом с киборгами встала дилемма – сделать упор на политическую миссию для пана Ляшко или заняться более прибыльными с финансовой точки зрения инсинуациями по заданию барона Ратмира. Разделиться никак не получалось – один из киборгов бы в этом случае страдал, наблюдая как побратимы греют руки на рынке.
Волевым решением Паша Шехтман принял нелегкое решение заняться рынком. С паном Ляшко как-нибудь побратимы решили разобраться в конце. Киборгов два раза упрашивать не нужно – Шехтман и сподвижники стремительным домкратом бросились изучать, где можно поживиться. Киборг Жульен бойко развернул на рынке торговлю элитным польским самогоном, львивской горилкой, трипольским насваем и знаками «Зал УПА» на воротник. Все это богатство сумел протащить на борт через знакомого кума-таможенника. Паша Шехтман наткнулся на полное собрание видеокассет с Брюсом Ли, Джеки Чаном и шаолиньскими монахами на видеокассетах в озвучке известного китайского сурдопереводчика Го Бли Нама. Киборг Удав просчитывал силовые варианта контроля рынка и какое количество украинских патриотов понадобится для сбора пожертвований ребятам на броники в АТО с одного гектара рыночной площади. Также не сговариваясь побратимы массово закупились дешевыми Ксайоми, приставками Дэнди, кассетами ТДК, пейджерами, тамогочами, спиртом «Ройал» и турецкими кожаными курточками для дальнейшей перепродажи на Подоле.
Миссия киборгов уже подходила к концу, а побратимы так и не побывали в районе протестов. На Нокии 3310 Павло Шехтмана скопилось около сотни звонков от пана Ляшка и Семена Семенченко. Нужно было что-то делать. Киборги накатили спирта «Ройал» с соком Йупи и устроили мозговой шторм. Ничего в голову не приходило. «В любой непонятной ситуации пой гимн Украины», - вспомнил Шехтман древнюю украинскую мудрость и киборги затянули Щеневмерлу. Через полчаса беспрерывного пения гимна киборга Жульена осенило. «Еврика!», - воскликнул он и посвятил в детали побратимов. Идея была и впрямь проста. Одеваемся в футболки полка «Азов», балаклавы. Идем на протесты, скачем там, поем гимн, делаем фото и выкладываем в твитор. После этого можно смело докладывать пану Ляшку, что Гонконг готов вернуться в родную украинскую гавань. Киборги допили спирт «Ройал» и неспешно выдвинулись в сторону гонконгского майдана.
"Пидорасы! Довбойобы! Гондоны!" - пан Ляшко сразу же наорал на киборгов, как только они установили сеанс связи по скайпу. "Вы что наделали дебилы? Теперь ваши ебальники во всех китайских СМИ!", - депутат-радикал незаметно для себя даже перешел на язык московского агрессора. Павло Шехтман старался мужественно держать удар: "Кик тик? Пилк Азив поставленну задочувалник виполнялник - свизился с протестувальниками та явил цъому узкоглизому майдану жовто-блакитные кольора". "Хуйера! Хуевальники!", - взорвался пан Ляшко, - "Вы хоть понимаете, что натворили? Плакал теперь второй фронт в Сибири!". Шехтман пытался воспользоваться запрещенным демагогическим приемом: "Слава Украине!". "Пошли нахуй!", - в ярости рявкнул пан Ляшко вместо привычного ответа и выключил трансляцию. "Пихуй, зырь скока спирта "Ройал" у нас", - пытался успокоить побратима киборг Удав. Киборг Жульен в дискуссии участия не принимал - он бегал по номеру и пытался упаковать в заполненный баул еще и гостиничные белье, полотенца и одноразовую зубную пасту. Вечером предстояло возвращение в Украину. С увагой, панъ Щараньски.
