Четыре самых жёстких крылатых изречения Путина
Президент России Владимир Путин известен в мире как непревзойдённый мастер по части жёстких высказываний, вызывающих широкий резонанс.Путин и взятие Киева
Часть фраз Путина были действительно произнесены — они запечатлены тележурналистами. О некоторых известно лишь со слов собеседников российского президента, и их достоверность ставится под сомнение. Впрочем, это не мешает подобным высказываний становиться крылатыми.
Очередным человеком, потрясенным мощью красноречия российского президента, стал глава Европейской комиссии Мануэль Баррозу.
Европейские СМИ со ссылкой на осведомленного дипломата из Брюсселя сообщили подробности последней телефонной беседы Баррозу и Путина.
Как утверждается, 29 августа глава Еврокомиссии позвонил президенту России накануне очередного саммита ЕС. Баррозу якобы хотел потребовать у Путина разъяснений относительно группы российских солдат, оказавшихся на территории Украины.
Общеизвестно, что требовать чего бы то ни было у Владимира Путина не стоит, ибо президент отвергает подобный подход как неконструктивный. В разгар полемики Путин произнес фразу, которую теперь растиражировали все мировые СМИ: «Намного важнее то, что если бы я захотел, то смог бы взять Киев за две недели».
Пока в мировой прессе шло обсуждение этого высказывания, помощник Путина Юрий Ушаков заявил, что цитата президента России о якобы готовности России «взять» Киев, приведенная председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу, была вырвана из контекста и имела другой смысл. «Это некорректно, это выходит за рамки дипломатической практики. Это недостойно серьезного политического деятеля», — сказал Ушаков.
Путин и «сортир для террористов»
Самая первая жесткая фраза Путина, ставшая крылатой, была произнесена 15 лет тому назад, в сентябре 1999 года. На тот момент новоиспеченый российский премьер заявил: «Российские самолеты наносят и будут наносить удары в Чечне исключительно по базам террористов, и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились. ...Мы будем преследовать террористов везде, в аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно».
По некоторым данным, в полемику с Путиным по этому вопросу решил вступить уроженец Саудовской Аравии Хабиб Абд аль-Рахман, более известный как Хаттаб, якобы заявивший: «Мы будем мочить русских. Войска Путина. Но не в сортирах. В сортирах у нас чисто». Диспут закончился через два с половиной года, когда Хаттаб был отравлен российскими агентами в одном из лагерей боевиков.
Путин и обрезание
В ноябре 2002 года на пресс-конференции по итогам саммита Россия — ЕС один из иностранных журналистов заговорил о подавлении свободы в Чечне, подразумевая под этим борьбу с боевиками. Выслушав журналиста, Путин изрек: «Если вы уж совсем хотите стать исламским радикалом, и готовы пойти на то, чтобы сделать себе обрезание... то я вас приглашаю в Москву. У нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этому вопросу, и я порекомендую им сделать эту операцию таким образом, чтобы у вас уже больше ничего не выросло!» Корреспондент, в отличие от Хаттаба, вступать в затяжную полемику с президентом России не стал, поэтому дальше запомнившегося всему миру высказывания дело не пошло.
Любопытно, что оценить всю глубину ответа Путина иностранные журналисты смогли не сразу — переводчик, работавший на пресс-конференции, перевел ее в смягченном виде.
Путин и дубина
В сентябре 2000 года, в самом начале своего длительного президентского пути, Владимир Путин в интервью французской газете «Фигаро» произнес жесткую и яркую фразу, которая, однако, впоследствии оказалась в тени других высказываний. И напрасно, поскольку в ней содержится ключ к пониманию как внутренней, так и внешней политики Путина, будь то «дело ЮКОСа», суд над Pussy Riot, борьба с терроризмом, «болотный процесс» или украинский кризис. В интервью «Фигаро» Владимир Путин сказал: «Государство держит в руках дубину, которой бьет всего один раз. Но по голове».
Немного видоизменив старую мудрость можно сказать, что в каждой крылатой фразе Владимира Путина есть доля шутки. Все остальное — правда.
