Жадные и ленивые

Мало кто может услышать звуки рта Макаревича

Западные СМИ об итогах Евровидения-2016: таинственное жюри решило по-своему

Танковой Никита.

Танковой Никита.

Вокруг царили только дым и пламя. Грохот орудий и разрывы бомб сотрясали измученную, израненную землю. Лязгали гусеницы, хрипло трещали пулеметы и с выматывающим душу ревом пикировали штурмовики. Казалось, будто два огромных великана, упираясь головами в закопченное небо, сошлись в смертельной схватке, яростно громя все вокруг.

Это был Сталинград, начало великого перелома. Это был ад.

- Принять правее! Вперед. Больше ход!

Пользуясь тем, что гиганты, увлеченные боем, были заняты друг другом, юркий БТ, скрываясь под покровами дыма, незаметно подкрадывался к полуразрушенной пятиэтажке.

Задача была поставлена четко – добраться, замереть, и ждать. Как только начнётся атака, поддержать наступающих огнём, уничтожая пулеметчиков, снайперов и пехоту. Сколько ждать? Неизвестно. Может, день, а может, несколько часов. Самая идея использования танка как «троянского коня» была, с одной стороны, полным безумием, а с другой – единственным выходом.

Илья понимал, что в случае атаки БТ жить не больше нескольких минут – расстреляют из пушек. А если проскользнуть ужом под покровом ночи в тыл немцам, то, возможно, есть шанс выжить.

«Но очень маленький», - вздохнул про себя Илья.

Его экипаж прошёл долгий путь от Минска до Сталинграда. В бесконечных боях и без единой царапины. Только везение не вечно. И кажется, сегодня ему придет конец.

- Стой. Глуши двигатель!

Танк разочарованно фыркнул и замолчал. Илья облегченно улыбнулся:

- Ну что, мужики, проскочили?

- Посмотрим, - невозмутимо буркнул механик-водитель, - что утром будет.

- Не зуди, Иваныч, - хмыкнул заряжающий, - поживем еще.

- Отставить прения. Николай, - командир аккуратно открыл люк, - прикрой, осмотрюсь тут немного.

- Есть, товарищ сержант.

- Ты еще смирно встань, - хмыкнул водитель.

***

Бесшумно выскочив из танка, Илья тенью проскользнул к дому и замер, прислушиваясь. Метрах в двадцати стоял БТ, где-то вдалеке, захлебываясь, тарахтел пулемет. Но здесь было тихо. Кажется, их не заметили.

Стараясь не издавать ни звука, сержант осторожно поднялся по лестничному пролету. Никого. Проверив комнаты справа, Илья замер, услышав тихий плач, больше похожий на стон.

«Ребенок?».

«Ой ёй ёй, оооооооооооооооой ёй ёй».

Голос доносился из квартиры напротив. Танкист, не дыша, прокрался сквозь дверной проем и заглянул в первую комнату.

Никого.

«Ой ёй ёй, оооооооооооооооой ёй ёй».

Голос то становился громче, то затихал. Илья прислушался:

«.. пропаду, дом погибнет, что делать, ох ты ж, мать честная».

«Свои», - понял сержант, и шагнул во вторую комнату.

Где из угла в угол, шмыгая носом и горестно вздыхая, бегал небольшой мужичок:

- Совсем мало осталось, пришла пора.

Илья, как зачарованный, во все глаза смотрел на странного обитателя полуразрушенного дома. Что-то в нем было такое, что заставляло вспомнить детство и ласковой голос бабушки, рассказывающей удивительные сказки о том, как…

- … все погибнет, - всхлипнул мужичок и замер в центре комнаты, почему-то уменьшившись в размерах.

Плохо понимая, зачем он это делает, сержант достал кисет и шепнул:

- Давай сюда.

Через секунду необычный жилец исчез, а в голове танкиста раздался истошный крик:

- Беги!

Илья повернулся к выходу…

- Куда, ужа тебе в ежа, в окно, скорее!

Махнув рукой на осторожность, подчинившись странному голосу, сержант выпрыгнул в зияющий проем и понесся к танку. Через секунду грохнул взрыв, и что-то больно ударило в спину. Илья оглянулся – вместо дома была груда разбитого кирпича.

- Что застыл, как муха в янтаре, - буркнуло в голове, - в танк залезай, подстрелят же.

- Напугал ты нас, командир, - заряжающий и водитель смотрели на Илью, как вернувшегося с того света, - думали, все, пропал.

- И пропал бы, голова бедовая, - тот же неутомимый голос, кажется, молчать не собирался, - кричу ему, а он как протист гетеротрофный, не шевелится.

- Сам не знаю, как выбрался, - сержант потряс головой и улыбнулся, - зато теперь уверен в одном - будем жить, мужики.

- Помереть не дам, не сомневайся, - с неожиданной теплотой хмыкнуло в голове, - а теперь пора и …

***

- … дырку сверлить, - полковник крепко пожал руку Ильи и протянул орден Красной Звезды, - поздравляю.

- Служу Советскому Союзу!

За спиной командира сияли улыбками заряжающий и водитель, на кителях которых красовались новенькие медали «За отвагу».

- Обратите внимание, товарищ майор, - командир полка повернулся к заместителю, - на внешний вид экипажа, даже пуговицы умудрились начистить, когда только успели?

И действительно, когда? Последние дни танкисты не вылезали из-под своего БТ, измотанного непрерывными боями, с утра до вечера занимаясь ремонтом, смазкой, проверкой и регулировкой. Останавливалась работа только ночью, когда измученный экипаж, наскоро поужинав, засыпал. А утром они с удивлением смотрели друг на друга, удивляясь отчищенным комбинезонам, пришитым пуговицам и сияющим ботинкам.

Вообще их танк в полку считался легендарным. А после той удивительной встречи БТ Ильи еще и прозвище получил: «заговоренный». Хотя, по правде сказать, экипаж и сам не понимал, что происходит. Иногда танк неожиданно останавливался, невзирая на возмущенный мат водителя, а потом резко срывался с места, лихо объезжая появившиеся на пути воронки. Однажды заряжающий вместо бронебойного снаряда почему-то схватил осколочный, а сержант крутанул башней вправо, хотя цель находилась впереди. И только выстрелив, танкисты поняли, что именно там их поджидала смерть – хитро замаскировавшийся артиллерийский расчёт противника.

Таких случаев были десятки, а их объяснений - ни одного. Может, тот странный мужичок направлял действия танкистов? Сложно сказать. Зато Иваныч однажды бросил вскользь:

- Удача повернулась лицом, когда наш командир бросил курить.

А попробуй тут не бросить, если по ночам в кисете что-то копошилось и чихало, заливисто матерясь:

- Гаттерия клювоголовая, апчхи, выхухоль лучеперая, апчхи, рогозуб тебе в устрицу, апчхи, кархародон ты неуважительный, апчхи.

Утром же кисет оказывался пустым. После третьей попытки Илья махнул рукой и отдал табак Николаю.

- Бросаю, - глядя на удивленного заряжающего, буркнул командир.

***

- Правильно, здоровее будешь.

Сержант спал и видел удивительный сон. В кисете, удобно устроившись, сидел тот самый мужичок, встреченный в Сталинградском доме. Нахмурившись, он читал крохотную книжку, что-то изредка помечая крохотным карандашом.

- Сказки? – спросил Илья.

- Пособие для бойца – танкиста, - ответил хозяин кисета, - я ж теперь вроде как член экипажа?

- Конечно, - улыбнулся сержант, - все-таки ушел со мной?

- Ушел, - мужичок отложил книгу в сторону и тяжело вздохнул, - хороший дом был, справный, и люди в нем жили добрые.

- А где они теперь?

- Нет их, как и дома, - маленький собеседник всхлипнул, - один я остался, горемыка бедовая.

- Кто ты? – мысль, сверкнувшая в голове Ильи, была невероятной но…

- Домовой, мил человек, дух жилища людского. Правда, сейчас – хозяин кисета, табаком смердящего. Чтобы не курил больше, ясно? Не прочихаешься с тобой, гиппарион непарнокопытный.

- Я бросил, обещаю, больше не притронусь, - рассмеялся сержант, - а зовут тебя как?

- Домовым и зовут, - хмыкнул мужичок.

- Нет, уже не Домовым, а ТанковЫм, - поправил Илья, - ты член экипажа. Забыл? Танковой Никита, звучит?

- Мне нравится, - Домовой задумался и, смакуя, повторил, - Танковой. Согласен, и на Никиту тоже, диопсид твою пескоройку.

- Где ты ругаться так научился, - сержант расхохотался, - придумал же, пескоройка.

- Ничего не придумал, хозяйка комнаты до войны учительницей работала, детишек учила зоологии. Все полки были заставлены книгами. Я за порядком смотрел, вот и почитывал заодно. Образование, оно никогда не помешает. А ты спи. Умаялся за день. Спи.

И под тихое бормотание Домового, Илья провалился в мягкую перину глубокого сна, которая почему-то обняла его со словами:

«Сочетание меткого огня и скорости движения - залог успеха в бою. Это особенно важно при борьбе с противотанковыми пушками противника. Получив задачу атаковать пушку, водитель может довести напряжение механизмов танка до самого большого предела, для того чтобы возможно скорее подойти к пушке и, если она еще не уничтожена огнем, раздавить ее гусеницами».

***

- Задача ясна?

- Так точно!

- Сигнал – красная ракета. По машинам!

Илья подошел к своей родной БТшке и погладил броню:

- На смерть идем.

- Да уж, то, что пишут генералы, нам, танкистам, не упало, - вздохнул Иваныч.

- Прощаемся? – Николай протянул самокрутку.

- Извини, Никита, сегодня можно, - сержант жадно затянулся дымом и закашлялся.

- Командир, - водитель взял протянутую самокрутку, - что скажешь?

- Сами знаете, - выдохнул сержант, - жить нам всего ничего.

- Эх, - протянул Николай, - а я после войны жениться хотел.

В небе зашипела красная ракета.

- Прощайте, мужики, заводи!

Верный БТ взревел двигателем. Илья положил руку на плечо механика – водителя:

- Вперед!

Главное – скорость, это – жизнь. Или шанс выжить, пускай даже и минимальный.

- Больше ход!

Танк летел, не обращая внимания на разрывы, поднимавшие землю.

- Иваныч, скорость!

- Знаю, эх, разъедрить твою в березу, давай, милый, давай!

- Правее двадцать, осколочным!

- Дорожка!

- Огонь!

- Стой!

- Вперёд!

- Давай, родимый, давай, ты же наша ласточка, - сквозь гул моторов доносился хриплый голос водителя, - не подведи.

- Справа пушка!

- Осколочным!

- Принять правее! Принять правее!

- Вперед!

- Принять правее!

- Командир, определись!

- Правее!

- Есть правее!

- Куда!

- Ааааааааааааааааа...

- Мина!

Илья почувствовал, как из носа и ушей потекла кровь…

***

- Моим голосом…, ты... - от возмущения у него не было слов.

- Что я, - спокойно ответил Домовой.

- Нас, своих, на мину!

- Да, - Никита отвернулся, - вас, на мину, потому что вы – мой дом. И танк - мой дом, и ты – мой дом!

- Как ты посмел, - от ярости у сержанта перехватило дыхание.

- Так и посмел, надоело мне плакать, хватит.

- Что значит, хватит, - Илья с трудом перевел дыхание.

- То и значит, - неожиданно яростно взвился Никита, - думаешь, герои, прорвемся! А вот нет! Померли бы зазря. А вы – моя семья, и не дозволю! Понял! Не дозволю подыхать за ради неизвестно чего! Забыл что ли?

Домовой прикрыл глаза:

- Основное применение слабобронированного БТ-7 предполагает соответствующую тактику действий - ведение огневого боя из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий. Это увеличит "живучесть" танка и позволит подпустить вражеский танк на дистанцию, когда от 45-мм снаряда не спасет и 30-мм броня. А вас в лобовую на пушки отправили. На верную смерть!

- Приказы не обсуждают, - тихо сказал Илья.

- Тот, кто отдавал этот приказ, не видел горящих танкистов, и воя баб не слышал, похоронки получивших, - Никита разошелся не на шутку, кисет нервно вздрагивал, пытаясь выскочить из кителя.

- Мы же на мину налетели из-за тебя, - примирительно шепнул сержант.

- Не налетели, я сам направил. Лучше гусеницы порвать, чем жизни лишиться, понял? Сашка, друг твой из двадцать пятого танка сгорел, заживо, со всем экипажем. Знаешь, как они кричали? Нет? Около них и семнадцатый погиб, от прямого попадания на куски разметало! Что хоронить? Шлемофоны? А как танки горящие плачут, ты слышал?

- Танки?

- Они, родимые. В них души вложены стариков и детишек, баб и девок молодых, у станков ночующих. Думаешь, раз броня, так и помирать легко? Эх, Илья, Илья... Осел ты нежвачный, олуша веслоногая, змеешейка китоглавая….

- Никита…

- Паламедея озабоченная, хрящ енотовый…

- Никита…

- Златоглазка луподырая, что?

- Прости меня.

- Да не виню я тебя, Илюша, - всхлипнул Домовой, - и ярость твою понимаю, и боль, только и нас пойми.

- Нас?

- Нас, - кивнул Никита, - вы жизнью обязаны не только мне, тут и Полевик расстарался, и Древесницы, девы хвой да берез лесных, информацию сообщили. Извини, что всех уберечь не смогли…

- Прости, - улыбнулся Илья, - не я, а ты самый настоящий…

***

- …сержант, товарищ сержант!

Командир со стоном открыл глаза.

- Живой, слышь, Иваныч, он живой! – Николай неожиданно перекрестившись, всхлипнул и протянул кисет водителю, - кури, родной, кури. Мы еще повоюем с нашим командиром, до Берлина дойдем…

***

- … на новом танке, изготовленном за счет денег, собранных комсомольцами Сибири. Принимай, старшина. Это дополнение к вашим орденам, заслуженное дополнение. Кстати, приказ о присвоении тебе внеочередного звания уже подписан. Но не будем торопить события.

Генерал повернулся вправо. Там, гордо сверкая заводской покраской, светился новый Т-34.

- Как вам? Красавец! Согласны?

- Так точно! – рявкнул экипаж.

- Вот и ладненько, два дня на сдачу и прием техники, а потом…

- Ни за что!

- Никита! Послушай…

- Сам ты послушай, сколопендра с шишечками.

- Никита!

- Паламедея перепончатая.

- Никита!!!

- Не ори, шпынь пресноплюйная. Слышу. Что надо?

- Новый танк…

- Ни за что!

- Да послушай…

- Гоацин тебе в фазана!

- Член экипажа Танковой!

- Я!

- Приказываю – передислоцироваться в Т-34 под номером…

- Ни за что. Это мой дом!

- Никита!

- Как же я покину своего БТшечка родного, - запричитал Домовой, - я ж механическую трансмиссию как свои пять пальцев знаю, каждый винтик, каждую шестереночку. И главный многодисковой фрикцион, и бортовые редукторы…

- Послушай меня.

- … привод задних опорных катков, внешние бронелисты каждый вечер чистил до сияния.

- Никита.

- А балансиры? Они мне как дети родные стали!

- Я тебе разговорник принес.

- Что?

- Говорю, зоология зоологией, а немецкий знать не помешает, скоро Германия.

- При одном условии.

- Каком?

- В первую атаку пойдем за надгусеничные полки нашего родного БТ, обещаешь?

- Клянусь.

***

Приняв титул «заговоренный» от старого заслуженного БТ, Т-34 продолжал победное шествие, без жалости давя вражеские батареи и расправляясь с танками. А по ночам Илья, теперь уже младший лейтенант, засыпая, слышал скрипучее:

- Брось оружие. Вафэн хинлейгэн!

- Не двигайся, а то убью. Рюр, дихь, нихьт, зойсту тот.

- Интересно, а как по-немецки…

***

- … сволочи! Вы где спирт взяли, признавайтесь!

Взбешенный комполка в сопровождении начальника штаба и замполита, забыв об уставе, во весь голос материл экипаж «тридцатьчетверки».

- Лейтенант, я еще раз спрашиваю!

- Виноват, товарищ полковник, - переглянувшись с друзьями, пожал плечами Илья, - нет у нас спирта.

- И не было никогда, - хором подтвердили Иваныч с Николаем.

- Не было никогда, – передразнил комполка, - не поверю, что вы трезвые не выполнили приказ. Почему не прекратили атаку? И кстати, лейтенант, я что-то не припомню в уставе команды «за надгусеничные полки нашего родного БТ дави фрицев». Если вы не были пьяными, значит, просто ненормальные, правда, товарищ подполковник?

Офицер повернулся к начальнику штаба.

- Не уверен, - задумчиво протянул тот, - благодаря тому, что командир танка правильно оценил обстановку…

- И воспользовавшись дымовой завесой ворвался в расположение противника, - добавил замполит.

- Где, действуя смело и решительно, уничтожил артиллерийскую батарею, - продолжил подполковник, - тем самым обеспечив нашим танкам беспрепятственный проход.

- За такое надо к орденам представлять, - подмигнул экипажу замполит.

- Поддерживаю, - кивнул начштаба.

- Сговорились, значит, – выдохнул комполка, - и за что такое наказание, одни себя бессмертными считают, вторые их защищают. А мне что делать?

- Награждать, - подсказали офицеры.

- Да согласен я, - горестно махнул рукой полковник, - только не посмертно. У меня таких экипажей раз два и обчелся, а если погибнут, кем заменить? Лейтенант, трое суток ареста тебе и твоим головорезам, отдохните пока. Вы мне еще живыми понадобитесь.

- Виноват, товарищ подполковник, я младший…, - начал было Илья.

- Нет, уже не младший, - неожиданно улыбнулся комполка, - пока вы, ненормальные, давили немцев, твои защитники…

Начштаба с замполитом переглянулись.

- … заставили подписать представление и уже отправили его в штаб армии. Так что готовь погоны и сверлите дырки для орденов, шпыни пресноплюйные.

- Как вы сказали? - Илья вздрогнул.

- Так и сказал, - полковник достал кисет и зачем-то покрутил его перед глазами, - исчезни, лейтенант, пока я не окончательно не взбесился. Кругом, марш!

Глядя вслед удаляющемуся экипажу, комполка самодовольно посмотрел на офицеров:

- Видали, какие у меня танкисты? Орлы!

***

- Никита.

- Як паехаў адзін раз, дай у чыста поле, дай забачыў тры дзяўчыны як пшанічаньку полюць.

- Никита.

- Адна была Катажына, другая Зафея, Трэцья была Гандзюленька, вось та мая люба.

- Что за песня?

- О том, как мужику понравилась девушка, отправил к ней сватов, а она выкобениваться начала. Устроила хиханьки да хаханьки. Там дальше так и поется - яна яму ніц не кажа, толькі засмяяла. В общем, все бабы – дуры.

- Танковой Никита!

- Ась?

- Что происходит?

- Что-что, друга встретил.

- У комполка?

- А то, Дамавик белорусский, тоже в кисете обитает. Не один я, значит. Эх! Паслаў служкі да Гандзюшкі, каб пасцель паслала, яна яму ніц не кажа, толькі заплакала.

- Песне он научил?

- Конечно. Посидели, отметили.

- А повод?

- Орден твой, Илюша, звание очередное и освобождение родной земли от супостата. Мало осталось до победы, совсем мало. Вот и переживают Домовик с полковником за вас. Немцы-то, говорят, «фаусты» придумали. Что-то неспокойно мне из-за этого.

- Ты чего, Никит? – улыбнулся лейтенант.

- Не знаю, - вздохнул Домовой, - чую, что огонь впереди. Полыхает все, а ты кричишь…

***

- Попали,! Горим!

Механик-водитель и заряжающий, выбравшись первыми, вытащили радиста. Иваныч, отмахиваясь от дыма, склонился над башней:

- Командир?

- Никита, идем, - Илья тронул кисет, - ты здесь?

- Я остаюсь.

- Прыгай, сгорим!

- Нет. Я его не брошу.

- Командир, ты живой?

- Живой, сейчас!

Илья на секунду задумался:

- Ему страшно?

- Нет, он плачет. Ему обидно.

- Обидно? – лейтенант не мог поверить тому, что обсуждает чувства танка.

- Не дожить до победы и сгореть одному. Я остаюсь. Уходи, Илюша, и прощай.

- Ну уж нет, - лейтенант скрипнул зубами и перебрался на место водителя – я без тебя не уйду.

- Не дури, погибнешь.

- Вместе воевали, вместе и смерть встретим, есть вода?

- Озеро, метров двести.

- Вперед!

Ошарашенный экипаж замер, глядя, как полыхающая тридцатьчетверка, взревев двигателем, на полной скорости рванула к озеру.

- За ним! – первым сообразил Николай, - только бы боекомплект не рванул.

***

- Иначе хана всем, - языки пламени, жадно облизываясь, грызли комбинезон, подбираясь к рукам.

- Уходи.

- Нет, - прохрипел Илья, - если рванет, пойду помощником, вместе будем книжки читать.

Сто метров.

Левая рука горела огнем.

Пятьдесят.

Голодные языки пламени ударили в лицо.

- Аааа, - Илья закрыл глаза и, стараясь не отвлекаться на жуткую боль, вел танк вперед.

- Прыгай.

- Нет.

- Уходи, взорвемся.

- Нет.

- Уходи! Идиот!

- Без тебя я не уйду…

***

-… Никита, давай ко мне, уходим. Сейчас взорвется!

- Все хорошо, успокойтесь, - девичья ладошка ласково погладила незабинтованную руку.

- Никита, ты где, отзовись, Никита!

- Опять бредит?

- Опять.

- Температура?

- Тридцать девять.

- Никита!

***

- Как самочувствие, герой, - военврач аккуратно проверил пульс, что-то бормотнув медсестре.

- Товарищ майор, где мои вещи?

- На месте, не переживай.

- А кисет?

- Под подушкой, - неожиданно разозлился доктор, - сначала твои танкисты, потом замполит и начальник штаба, и под конец – сам комполка пожаловал. Все переживают и особенно за кисет. Он что, волшебный?

Не обращая внимания на врача и медсестру, Илья выхватил кисет из-под подушки:

- Никита! Никита! Ты здесь?

- Думаете, пора? – тихо спросила медсестра.

- Еще подождем, - покачал головой майор, - на сумасшедшего он не похож. Пойдемте.

Закрывая дверь, девушка на секунду замерла, глядя, как забинтованный лейтенант яростно трясет кисет:

- Никита, отзовись, Никита!

***

- Всех переполошил, ну что ты раскричался. Полы мыл в соседней палате, неходячие там.

- А я думал, - начал было Илья.

- И не надейся, - улыбнулся Домовой, - одного не оставлю, ты ж, как дите малое, сразу влипнешь. Хорошо, экипаж подоспел, вытащили тебя из танка в беспамятстве. Напугал только меня до смерти.

- Никита, - Илья улыбнулся и повторил, - Никита.

***

Стараниями врачей и молоденькой медсестры лейтенант быстро шел на поправку. Правда, иногда бредил во сне, но кто бы не бредил, пережив подобное. По ночам Илья любил слушать, как Никита тихо напевал полюбившееся:

- Як паехаў адзін раз, дай у чыста поле, дай забачыў тры дзяўчыны як пшанічаньку. полюць.

Чуткое ухо могло уловить эту песню и в других палах, где неутомимый Домовой, изредка покряхтывая, поправлял сползшие одеяла, вытирал пыль и каким-то невероятным образом подзывал санитарок к тем, кому срочно понадобилась помощь.

Утром раненые удивлялись аккуратно расставленным лекарствам, чистым окнам и порядку в тумбочках. Некоторые уверяли, что видели небольшого роста мужичка, деловито бегающего по коридорам с тряпкой. Врали, конечно.

А вот медсестры, хихикая, перешептывалисья о зачастившей к лейтенанту подружке.

- Это любовь, - вынесла вердикт санитарка.

- Счастливая, - согласились девчата.

- Идиот, - категорично заявил Домовой.

- Да посмотри на меня, - горячился Илья, - половина лица красная, на руке три пальца, кому я такой нужен.

- Как командир – ты герой, не спорю. А вот как мужик – полный идиот, - уточнил Никита, - ладно, мне пора уборкой заниматься.

- Ди фошорен фон буден зи ист айне шунен мейд ёхе, - раздалось вместо уже привычной белорусской песни.

- Немцы? – подскочил лейтенант.

- Они самые, - хмыкнул Никита, - кобольды, германские домовые. Вот по случаю захватил в плен десяток. Тяжело одному за порядком смотреть. А ну, шевелись, припадочные!

Глядя, как пол начинает сиять ослепительной чистотой, Илья непроизвольно улыбнулся.

- Шнеллер, - неожиданно рявкнул Домовой.

Тут же торопливо застучали крохотные ножки, кто-то прыгнул на подоконник, быстро вытирая запыленные стекла. А Илья, как ненормальный, хохотал в подушку.

***

- С вами все в порядке, товарищ лейтенант? - медсестра неслышно вошла в палату и озабоченно потрогала лоб офицера.

- Не будь идиотом.

- Простите, вспомнил смешной анекдот.

- Не будь идиотом.

- Тогда я пойду? – девушка нерешительно повернулась к двери.

- Полный идиот.

- Извините, что побеспокоил, - Илья смущенно улыбнулся.

- Она любит тебя, очнись!

- Спокойной ночи, товарищ лейтенант.

- Куда?

- И вам.

- Эх, молодежь, вас пока не пнешь, толку не найдешь, - Никита размахнулся и…

- Ай, - Илья дернулся от неожиданности.

- Товарищ лейтенант? – обернулась медсестра.

- Простите, наверное, что-то в глаз попало.

- Давайте я посмотрю, - девушка вернулась и присела на кровать.

- Наконец-то, - улыбнулся Домовой.

- Счастливая, - хихикнули медсестры, бесшумно закрывая дверь.

***

- Красота, - вольготно развалившись на кровати, Никита посматривал на сосредоточенно шуршащих кобальдов, - шнеллер, шнеллер, арбайтен, гуттаперчевые мои, солнце еще высоко.

- Ди фошорен фон буден…, - привычно забубнили пленные кобальды.

Потянувшись, Домовой глянул в окно: перед госпиталем, взявшись за руки, прогуливались его лейтенант и медсестра. Офицер, наклонившись, что-то рассказывал, девушка тихо смеялась.

- Вот и славно, - улыбнулся Никита.

Он знал, что скоро они все уедут на родину, и Танковой вновь превратится в обычного, иногда недовольного, иногда шаловливого Домового, хранителя очага и хорошего друга семьи героя-танкиста и скромной красавицы – медсестры.

Эпилог.

После войны в здании госпиталя был открыт шикарный отель, который пользуется бешеной популярностью у туристов из стран бывшего СССР. Говорят, стоит в номере сказать на русском «шевелись, припадочные», как мгновенно очищаются полы. А если рявкнуть – то и окна.

Взято тут: https://cont.ws/@id14189763/1138165

Роль Владимира Путина в сексуальной жизни киевлян

А в Киеве осень… Нет, не так: а в Киеве красят. Красят лихорадочно, фанатично, все подряд. Желтый – голубой, голубой – желтый, жовто-блакитный. Урны, ограды, мосты, путепроводы, развязки, бордюры, остановки. На любом перекрестке в любом районе столицы между машинами бродят толпы красителей с картонными и деревянными ящиками, украшенными орнаментом из буквенной вязи «ПТН-ПНХ», а также крупной надписью: «На фарбу». Возраст самый разный. От явных малолеток, прогуливающих школу, до пожилых людей в камуфляже. Многие одеты в желто-голубых тонах.

От предложений дать краски все категорически отказываются. Только наличка, только кэш. Подайте кто сколько может, Путин х…ло. И ведь дают, поскольку это безумие не прекращается, а, наоборот, расширяется, охватывая все новые и новые «участки». Чем тревожнее на душе у «кыянына-патриота», тем активнее он субсидирует красильщиков, пытаясь раскрасить свой одномерный расово-правильный мирок в яркие, успокаивающие его мятежную майданную душу краски. Это какой-то патологический феномен тоталитарного типа. Даже при «совке» так не злоупотребляли красным цветом. Висели стандартные плакаты в стандартных местах со стандартными призывами. Ну там «Слава КПСС», «Навстречу очередном съезду горячо любимой Компартии» и так далее. Строго по определенным праздничным дням красный цвет заполнял собой основное пространство. А потом все рассасывалось. До очередной годовщины Великой октябрьской, а также до Первомая.

Здесь же запущен процесс откровенно параноидального типа. Мне лично понравилась остановка в одном небольшом населенном пункте Бориспольского района. Вся жовто-блакитная. В том числе и урна, на которой, естественно, красуется «ПТН ПНХ». Однако две странности бросались в глаза. Во-первых, название остановки – «Больница». Во-вторых, сделанная белой краской очень душевная, я бы даже сказал, констатирующая надпись: «Мы в дупи». Но в Киеве все строго. Никаких отклонений от общепринятого тренда. Машины с флагами. От одного до пяти. Много джипов с «правосековской» символикой и национальным орнаментом. На заднем стекле посыл Путина. Зеркала заднего вида, обтянутые желто-голубым чехольчиком. Очень ярко. Как два гандона по бокам. Стильно, модно, молодежно.

Чем хуже дела на восточном фронте, тем больше публичных проявлений патриотизма. Облупленный, потрескавшийся фасад стандартной совковской девятиэтажки. Весь во флагах. Ну не весь, однако очень большое количество. Многие наклеивают флаги на входные двери. Типа, здесь живет патриот. Как раньше – «осторожно, злая собака». Даже в спортзале на ресепшн стоят две девицы в вышиванках, а сама стойка украшена ленточками понятной цветовой гаммы и крупным гербом Украины, отпечатанным на принтере и неровно вырезанным по контору маникюрными ножницами. Блины для штанги… Да, или голубые, или желтые. Встречаются, конечно, черные, но как редкое, сука, исключение. Смотрите сериалы про зомби? Нет? Но, наверное, все видели красочные сцены, как сотни мертвецов с очень сложным и реалистичным гримом преследуют главных героев, норовящих, как правило, попасть в самую гущу, чтобы очень кинематографично погибнуть с прокушенными частями тела. Картина один в один. Но есть маленькое исключение: постоянные скандалы в офисах банков по поводу валюты. На гривну патриотизм почему-то не распространяется. Всем нужны баксы. У обменников тусуются люди с внимательными взглядами. Они выискивают несчастных, вынужденных сдавать вожделенные баксы, набрасываются на них и рассказывают страшные, шокирующие истории. Грубо отпихивают друг друга. Тянут руки с гривнами. Зрелище не для слабонервного. 

Знаете, «оранжевый период» нашей недолгой истории проходил как-то легче. Цветовой психоз длился примерно полгода, а потом как-то резко пошел на спад, чему очень способствовала деятельность Виктора Андреевича. Психологическая фаза длилась гораздо дольше, вплоть до 2010 года. А потом как рукой сняло. Все и сразу. Сегодня же ситуация гораздо сложнее, причем на порядок. Все воюют с Россией. Приникают к зомбо-ящикам и жадно впитывают поток сводок о благополучно разгромленных колоннах, близкой помощи НАТО, санкциях против Кремля и героях АТО, регулярно подрывающих себя в соотношении 1 к 12. Как правило, чеку из последних сил выдергивают безногие и безрукие добровольцы, чтобы нанести максимальный урон русским прапорщикам-спецназовцам. Впитав, как губка, необходимую порцию наркотика, граждане не спешат возвращаться в реальность, усиленно онанируя в социальных сетях. Каждый день в них растет раздражение: что-то идет не так, чего-то не договаривают, где-то скопилось очень много предателей. Ведь ежечасно меткой артиллерийской стрельбой уничтожается от ста до двухсот террористов. Уже уничтожено минимум десять полевых лагерей сепаратистов, никто не выжил. Если где и идут тяжелые бои, то исключительно против многотысячных колонн кадровых российских военных и российских танков. Так почему Мариуполь штурмуют? Как такое вообще возможно? Там же сидит мощный бронетанковый кулак. Наши воины приварили к броне заборы и превратили БТРы в неуязвимое оружие. В Харькове прошел флешмоб «Хрен оккупантам достанется Украина!». Цитирую агентство «Интерфакс-Украина»: «Участники флэшмоба по очереди ели тертый хрен и передавали эстафету другим людям, как в Харькове, так и в других городах Украины и за рубежом. Организаторы надеются, что флэшмоб "Хрен оккупантам достанется Украина!" подхватят и там». Они уже начали есть хрен, эзотерически изгоняя дух Путина из окружающей среды. Скоро начнут есть чеснок под всеобщее ликование. Можно прямо целыми абзацами записывать в историю болезни. Плюс классическое – «изгонял путиных из междуящичного пространства». Прицепил к исподней рубашке два флага Украины, взял в руки герб и свечку. Утверждал, что это помогает против Путина. Известная в психиатрии ситуация с вытеснением подсознательных страхов, которая называется «перверсия». Как правило, сопровождается сексуальными извращениями. Есть соответствующие подтверждения от пользователей: «попросил жену надеть маску Путина». Продолжать не имеет смысла.

Бомбы под Евразию. К создаваемому союзу западных НКО с московской элитой против Кремля.

Попытки подорвать горные районы Таджикистана и вызвать протесты среди уйгуров на западе Китая, безусловно, являются первыми ласточками нестабильности в Евразии.

Континентальный альянс Москва–Пекин — это страшный сон любого атлантиста. И не потому, что кто-то из них не любит русских или китайцев. А потому, что такая ось означает возврат к сталинской модели внешней политики. Со всеми вытекающими.

В результате такого поворота Западная Европа превращается в дальний угол континента и остаётся наедине со всем набором проблем, который она сама себе создала. США лишатся роли арбитра в Евразии и постепенно будут терять регион за регионом.

При этом, несмотря на перспективность, среди правящего класса РФ сторонников альянса Москва–Пекин намного меньше, чем противников. Потому что подавляющее большинство московских элитариев заинтересовано в сохранении экономической модели «нефть в обмен на удовольствия». А ещё больше заинтересовано в сохранении привычной культурной и общественной модели, где их местоположение на социальной лестнице зарезервировано до пенсии.

Переход к союзным отношениям с государством с социалистической моделью экономики и жёсткой государственной вертикалью автоматически обнажит бессмысленность и профнепригодность наших элит. Которые, естественно, будут сопротивляться.

Причём сопротивляться будут по старинке: через саботаж, имитацию деятельности и двурушничество.

При этом недовольство в обществе также будет нарастать. Но нарастать будет в основном в Москве, которая, как известно, не Россия, но в медийном и общественном образе Россию заменяет. По крайней мере, в представлении элит. И то, что в Болотной в своё время увидели угрозу большую, чем в проблеме моногородов или в реформе образования, — лишнее тому подтверждение.

Извне союз России и Китая будут торпедировать. Схема уже понятна — это будет подрыв этноконфессиональных мин, которых в Евразии заложено достаточно. Первые взрывы, как уже было сказано, прозвучали в Горно-Бадахшанской и Уйгурской автономиях. Причём это пробные взрывы: дальше будет попытка экспорта и в приволжский регион — Татарстан и Башкортостан, на Каспий, в Дагестан и так далее.

Ситуация усугубляется тем, что мы очень мало что знаем о реальной общественной и конфессиональной ситуации в наиболее взрывоопасных регионах. Власть привыкла смотреть на регионы, а уж тем более на регионы в сопредельных республиках, сквозь призму отношений «власть–власть». А такой подход — особенно, чем дальше в Азию — характеризуется лестью и многовекторностью начальников и закрытостью общества. Мы фактически ничего не знаем о наших рубежах с точки зрения взрывоопасности общества.

Чего нельзя сказать о наших бледнолицых братьях, которые потратили последние 25 лет именно на изучение конфликтных точек Евразии. Тысячи НКО, работавшие от Владивостока до Бреста, на самом деле не что иное, как сеть изучения этноконфессиональных и социальных точек конфликта. Мне доводилось встречать польских аспирантов-социологов, изучающих приднестровское общество. Изучали, несмотря на то, что республику никто не признаёт, — следовательно, никакого смысла в получении такого диплома нет. Так же, как, например, миссия «Красного Креста» в Южной Осетии в 2009–2010 годах была удивительным образом укомплектована преимущественно гражданами США и Великобритании.

Наши оппоненты, в отличие от нас, прекрасно знают, с каким обществом и как надо работать. Плюс изучили структуру принятия решений и качественный состав наших элитариев.

И вот теперь, когда сеть НКО уже выполнила свою исследовательскую функцию, — к работе приступают другие люди.

На следующем шаге — когда мы услышим всё более и более громкие взрывы этноконфессиональных мин, — сети НКО перейдут к выполнению задач второго уровня. А именно — к разъяснению катастрофического положения России. Причём делать это будут тысячи экспертов разного уровня и очень убедительно — потому что эти эксперты, в отличие от наших экспертов, неплохо разбираются в предмете.

Но самая большая опасность в том, что на этом этапе московские элитарии и сети НКО являются ближайшими и естественными союзниками. И тем и другим надо загнать власть в стены московского Кремля и создать ощущение тотального поражения по всем фронтам.

Потому что элитарии максимально заинтересованы в сохранении схемы «нефть в обмен на удовольствия», а сетевым структурам наших бледнолицых братьев надо любыми путями не допустить альянса России и Китая.

Как известно, крепости чаще сдавали предатели, тайно открывавшие ворота, а не гарнизон и жители. А Кремль, как ни крути, был и остаётся в первую очередь крепостью — следовательно, и мышление у его обитателей должно быть соответствующим.

Автор Семён Уралов

http://www.odnako.org/blogs/bombi-pod-evraziyu-k-sozdavaemomu-soyuzu-zapadnih-nko-s-moskovskoy-elitoy-protiv-kremlya/

Украинский эксперт: если не угомонить “диванных патриотов”, будет катастрофа.

Угомонить “диванных патриотов”, требующих объявления войны России, призвал украинский политический эксперт Дмитрий Джангиров в эфире интернет-телеканала Ukr Life. Он указал тем, кто требует конфронтации с Москвой, что такая война окончится быстрым разгромом Вооруженных Сил Украины и полной катастрофой.

“Вы что, с ума сошли, воевать с Россией?! Вы себе представляете ту армию, подготовку?! Вы представляете, что такое фронтовая авиация? Вы сколько людей хотите положить?!

Люди, которые требуют войны, они, наверное, не понимают разницу, что в интернете можно каждый день российский спецназ укладывать десятками и сотнями…

Только из-за своих виртуальных фантазий не посылайте людей на мясорубку”, - цитирует слова Джангирова ресурс “ПолитНавигатор”.

Тут у одной лалки пригорело на фейсбуке и она стала скулить по поводу распространения её контента - я просто аж не удержалась, ловите фоточку!;)

Бывшая Путина, ныне Очеретная.
А вот, собственно и багет от лалки:

может и было,но повторить стоит