Так вот… Угадайте страну терпил по фото
Когда у нас закрывали Макдональдсы и блокировали соц.сети - хохлы кричали, что мы терпилы и должны выходить на улицы.
Результаты поиска по запросу «
Дашу пускают по кругу
»
фэндомы че там у хохлов Я Ватник разная политота
Враги Нэньки-Украины повержены: в Славянске демонтировали статуи пионеров с ДК
Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Зеленский. Ко дню рождения "провидныка"
Зеленского в России привыкли называть фюрером, ассоциируя Украину с Третьим рейхом. Как известно, любая ассоциация не может быть абсолютно полной. В данном случае приходится всё время добавлять, что и рейх – неполноценный, и фюрер – какой-то карикатурный, прям как будто с плаката Кукрыниксов
Между тем, каждый нацистский и фашистский режим имел для вождя своё наименование, германское фюрер – лишь одно из многих. Румыны своего Антонескуназывали кондукэтор, итальянцы именовали Муссолини дуче, а вот бандеровцы своих пейзанских "фюреров" именовали "провидныками" (ведущими – теми, кто ведёт).
Это удобно. Вместо того, чтобы каждый раз уточнять, какой из многочисленных фюреров имелся в виду, скажешь каудильо, и, несмотря на то, что в каждой латиноамериканской стране этих каудильо было как собак нерезаных, все сразу поймут, что речь идёт о Франсиско Франко (остальные каудильо широкой мировой общественности неизвестны и за пределами специальной литературы их называют просто диктаторами).
Так вот, у украинского "провидныка" сегодня день рождения. Если версия, связывающая сбитие украинским ПВО российского Ил-76 с украинскими военнопленными, которых доставляли к месту обмена, соответствует действительности (а вероятность этого высока), то "соратники" уже "поздравили" Владимира Александровича, по украинской традиции, подложив ему на 46-летие свинью.
Скорее всего это будет единственный заметный подарок. Понятно, что подчинённые, а возможно и семья, расщедрятся на какие-то сувениры, но никакого резонанса в информационном пространстве от этих мелочей не будет.
Не будет и широких жестов со стороны союзников. Вроде объявлений о разблокировании многомиллиардной помощи или сообщений о том, что киевскому режиму уже доставлены сотни танков и миллионы снарядов: осталось только развязать ленточку, снять упаковку и можно воевать в своё удовольствие.
В свой праздник бывший главный шутник Украины, известный даже в окрестностях, будет одинок и мрачен. Он теперь всё время мрачен, веселья хватило только на первый президентский год, затем он стал задумчив, а последние года три с каждым днём всё мрачнее и мрачнее – до президентства в 40 лет выглядел на тридцать, сейчас в 46 смотрится на все шестьдесят.
Между тем, если абстрагироваться от жертв и разрушений, то с геополитической точки зрения, с позиции глобальной стратегии, Зеленский оказал России редкую услугу. Его за это не наградят. Максимум, что может для него сделать Россия, если поймает раньше, чем до него доберётся "благодарный" украинский народ – обеспечить ему пожизненный "пансион" в хорошо охраняемом помещении без окон. Там он сможет написать мемуары, которые вряд ли будут интересны широкому кругу читателей, зато безусловно заинтересуют спецслужбы. Главное, чтобы от потрясений последних дней режима украинский "провиднык" память не потерял.
Но вернёмся к оказанной им России услуге. Дело в том, что при выстраивании своей стратегии в отношении постмайданной Украины Москва должна была выбирать если не из двух зол, то из двух вариантов, каждый из которых имел свои существенные издержки, но имел и преимущества.
Первый вариант предполагал, что Россия окончательно мирится с существованием независимого украинского государства и не претендует ни на что, кроме Крыма и автономии Донбасса. В идеале он обеспечивал утрату Западом военно-стратегического интереса к Украине (без крымского бастиона она становилась крайне уязвимой в качестве плацдарма для передового развёртывания против России). Кроме того, автономный Донбасс, чья экономика обеспечивала до 30% от украинского ВВП и до 40% валютных поступлений, получал возможность более активного влияния на внешнеполитическую и внешнеэкономическую ориентацию Украины.
Всё это в сумме должно было когда-то в неопределённом будущем окончательно вывести Украину из западной сферы влияния и перевести её в сферу исключительных российских интересов.
Несомненным преимуществом этого варианта была возможность избежать втягивания в военные действия на Украине, прямой конфронтации с Западом и опасности перерастания последней в европейскую, а то и в мировую войну.
Недостаток заключался в предсказуемой непредсказуемости поведения украинских элит (в том числе и юго-восточных), их готовности в любой момент, презрев интересы собственного государства и даже долгосрочные интересы своих семей, резко развернуться на Запад, погнавшись за катящейся мимо них виртуальной копеечкой.
Главным же недостатком этого варианта, не слишком актуальным сегодня, но усиливающим своё действие со временем, было создание прецедента конструирования на русских землях и из русских людей, альтернативного, конкурентного России государства и нерусской (а в значительной мере и антирусской) нации. Согласие Москвы с таким развитием событий открывало ящик Пандоры – риск появления новых "украин" в будущем возрастал.
Конечно, проблему "Украины-антиРоссии" в будущем предполагалось как-то утрясти. Но никто точно не мог гарантировать, что утрясти получится. Будущее не детерменировано, а потому непредсказуемо.
Второй вариант развития событий позволял избежать этого главного недостатка, сделав ставку на оперативную ликвидацию Украины, не стесняясь в средствах. Это было его единственное, хоть и крупное достоинство: чёткий сигнал всему миру, что пока Россия жива, никаких антиРоссий из России выделено не будет.
Однако и издержки такого варианта были велики. Неясен был объём и сроки военной операции, которая понадобилась бы для полной ликвидации украинской государственности. Неясна была и реакция большей части нейтральных стран, которым обычно не нравится, когда сверхдержава ликвидирует какую-нибудь очередную "папуасию". Каждый боится, что может стать следующим – повод у кого-нибудь всегда найдётся.
Было абсолютно понятно, что при любом, даже самом лучшем, развитии событий российская экономика понесёт существенные потери из-за неизбежного разрыва с Западом, а также из-за несомненной потери как минимум части украинских мощностей, работавших в симбиозе с российскими, в том числе стратегическими, предприятиями. Своевременный запуск программы импортозамещения решал очевидные крупные проблемы, но далеко не все и даже не половину – узкие места, требующие оперативной расшивки, вскрывались уже во время игры.
Главной же несомненной опасностью была неизвестность порога конфронтации, по достижении которого Запад готов остановиться, как неясно было, готов ли он остановиться вообще.
Российское руководство избрало в качестве стратегической базы первый вариант. Это абсолютно понятный выбор, так как он был более управляемым и сохранял большее пространство для манёвра, в том числе и возможность перехода ко второму варианту.
Однако украинские президенты, от Кучмы до Порошенко, включая даже Ющенко, были, независимо от уровня своей русофобии, достаточно осторожны, чтобы не давать России повод перехода к активным действиям, сохраняя у Москвы стремление, пока это возможно, оставаться в пределах мирной политико-экономической игры.
Подчеркну, даже Порошенко, хоть и саботировал выполнение Минских соглашений, саботировал, одновременно, и американские требования обострить ситуацию и довести её до прямого столкновения с Россией. Как только возникала угроза прямого столкновения, как это, например, было в январе-марте 2015 года, Порошенко сразу сдавал назад, объясняя американцам, что его, мол заставили отступить французы с немцами, не только не оказавшие Киеву достаточной дипломатический поддержки, но давившие на него ради сохранения мира с Россией.
Мне лично было понятно, что рано или поздно ситуацию с Украиной придётся решать вооружённым путём, просто потому, что этого хотели США, а украинское руководство не смело им отказать. Можно было сколько угодно маневрировать (как это делал Порошенко), но рано или поздно возможности уходить от выполнения американского задания заканчивались.
США даже не стали ждать, когда Порошенко окончательно сломается – они просто не стали мешать Коломойскому*, решившему заменить во главе Украины конкурента-олигарха своей марионеткой, а потом спокойно забрали Зеленского в собственный карман. Увести у амбициозного провинциального олигарха провинциального же амбициозного клоуна, даже дряхлеющей сверхдержаве было не сложно.
Ясно было, однако, и то, что как по соображениям геостратегическим, так и по соображениям общей морали, российское руководство до конца будет пытаться найти мирное решение. В отличие от прямолинейных американцев на этом стремлении активно играли ушлые европейцы и даже сельские хитрованы из числа украинских президентов и олигархов. Они поддерживали с Россией колеблющиеся отношения – периодически ухудшая их до предела, но не переходя грань и быстро возвращаясь к конструктивному сотрудничеству (хоть и без дружбы), выторговывая себе под это возвращение какую-нибудь небольшую уступку.
Примерно к 2016 году Россия даже в мелочах практически перестала уступать, но ситуация просто зависла в режиме "ни войны, ни мира". Чтобы выбор был наконец сделан, нужен был какой-то толчок в ту или в иную сторону.
Вот этот-то толчок и обеспечил Зеленский. Именно его абсолютно безрассудная амбициозность, его уверенность в своём политическом гении, в своей способности переиграть Путина и вписать своё имя в историю становления украинского великодержавия, и сдвинули зависшую ситуацию с мёртвой точки. После избрания Зеленского и контактов России с ним и с его окружением, стало окончательно ясно, что договориться с ними на приемлемых условиях не получится – они просто не понимали, в какую игру и с кем они играют. Зеленскому казалось, что он всё ещё на сцене – сыграет роль, смоет грим, получит гонорар и всё будет по-прежнему.
Только когда после срыва Стамбульских договорённостей началась настоящая война, до сегодняшнего именинника начало доходить, что большие мальчики играют в какую-то свою игру, правила которой ему неизвестны. Но доходило слишком медленно, тем более, имея нарциссический характер, он сам себе не мог признаться в том, что полностью утратил контроль над ситуацией.
Таким образом, не по воле Зеленского, но благодаря ошибкам Зеленского, Россия лишилась выбора – сохранение украинского государства стало практически невозможным, поскольку как Запад, так и украинские элиты зашли слишком далеко, чтобы у них оставался шанс согласиться на приемлемые для России условия компромиссного мира.
Благодаря безумной амбициозности Зеленского российская политика на украинском направлении вынужденно приобрела стратегическую цельность. Ни украинские олигархи, пытающиеся демонстрировать договороспособность с территории Киева, ни украинские олигархи и политики, окопавшиеся в Москве, больше не имеют шансов на поддержку своих концепций "дружественной России Украины" Кремлём.
Как при Иване III московская власть поставила ликвидацию литовского правления на древнерусских землях, и добилась этого, хоть и понадобилось три столетия, так и сейчас ликвидация украинской государственности становится для России вопросом не принципа, но времени и технической реализации. Варианты, и скорость их осуществления, возможны разные, а результат – один.
Россия, чья политика отличается традиционным гуманизмом, хотела, чтобы всё произошло без жертв и была даже готова мириться ради этого с политико-историческим абсурдом, выраженным оксюмороном "дружественная Украина". Зеленский решил по-другому.
По поступающим из Рамштайна сведениям, на последних переговорах с американцами украинская делегация заявила общие потери ВСУ примерно в 950 тысяч человек, из которых – более полумиллиона убитых. Это значит, что вместе убитых и искалеченных – не менее 700 тысяч. К концу боевых действий будет не менее миллиона.
За это граждане Украины должны быть благодарны Зеленскому, который буквально выхватил у Порошенко позицию последнего президента (могильщика) Украины. Так бы, при всей увёртливости Петра Алексеевича, воевать пришлось ему (американцы бы додавили), а теперь, на фоне "кровавого клоуна" бывший "кровавый кондитер" выглядит не таким уж и кровавым, а о "кровавом пасторе" Турчинове, который дал старт гражданской войне Киева против Донбасса, уже и вовсе все забыли.
Есть, конечно, желающие свергнуть Зеленского и успеть хоть полчаса "поуправлять" страной, хоть золотой портсигар из "гетманской резиденции" упереть, но эти "калифы на час" (или на два часа), даже если у них выгорит задуманное, уже ничего нового не смогут внести в дело, сделанное Зеленским.
Геринг и Гиммлер тоже пытались перехватить у Гитлера власть в последние дни германского рейха, думали, это им чем-то поможет, но превзойти своего фюрера в качестве главного злодея человечества ни один из них не смог – времени оставалось слишком мало.
Так что раз уж Зеленский хотел славы любой ценой, славы Герострата он добился, помнить его будут независимо от того, является ли 2024 год последним годом жизни или всего лишь последним годом свободы празднующего сегодня день рождения "провидныка" Украины.
* Внесён Росфинмониторингом в реестр спонсоров терроризма и экстремизма
фэндомы Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Западная религия как она есть. И почему она не может не есть.
Захотел высказаться относительно некоторых особенностей протестантского мироощущения, но понял, что за рамки коммента явно вылезаю, посему решил изложить сие отдельно.
Итак, во главе Запада, как известно стоят США, а там не просто религия рулит. Там основой мировоззрения является протестантизм. А протестантизм есть штука весьма любопытная.
Дело в том, что важнейший догмат протестантов — вера в предопределение. Бог, ещё в момент сотворения мира предопределил судьбы всех своих творений, и людей в том числе. Судьба каждого человека уже определена, даже если он не родился. И также определено, попадёт он в рай или в ад. Действия самого человека никакой роли не играют. Потому что ни один человек спасения не заслуживает, и те, кто спасутся, спасутся лишь милостию божией. С этим, в общем-то, согласны вообще все христиане, но если у католиков спасение можно заслужить добрыми делами (ну и, конечно, верой и молитвой), а у православных заслужить нельзя, но можно осознать свою греховность и покаяться (а вера и молитва нужны, главным образом, именно для того, чтобы к этому подвести), и всемогущий (могущий спасти всех) и всеблагой (желающий этого) бог искреннюю молитву и покаяние услышит, то у протестантов круг избранных уже определён, и молись не молись, кайся не кайся, благотворительствуй не благотворительствуй, но если определено тебе господом всемогущим гореть в аду — будешь гореть, как миленький.
То есть, из этой первой важнейшей догмы протестантизма вытекает вторая — идея избранничества. Каждый человек либо избран (причём ещё до своего рождения) быть в раю, либо нет, и обречён на адские сковородки (или что у них там?). А протестантский бог своим избранным помогает: даёт им веру в себя любимого и в их избранничество. То есть, если есть у тебя вера в то, что господь любит тебя (именно тебя, а не людей вообще), что он избрал тебя для царствия небесного, как того разбойника, то, значит, ты и в самом деле избранный, и непременно будешь в раю. Как-то так надо понимать тезис Лютера о том, что человек спасается не добрыми делами, а только и единственно верой.
Вообще говоря, все эти измышлизмы – способ найти логически непротиворечивое разрешение проблемы, возникшей при изобретении божества-абсолюта, то есть не просто высшего начала, создателя мира, как было всегда и у всех, а непременно начала всемогущего, всеблагого и всеведущего. В чём тут проблема? А в существовании в мире, созданном этим началом, зла, как некоей вполне реальной силы. Действительно, откуда взялось зло в мире, созданном всемогущим (то есть могущим всё – как не допустить появления зла, так и уничтожить то, что уже появилось), всеблагим (то есть по определению не являющимся источником этого зла ни прямо ни косвенно) и всеведущим (то есть непременно осведомлённом о факте наличия зла) началом? Разумеется, за две тысячи лет существования христианства на эти вопросы были придуманы ответы, в чём-то похожие, в чём-то различающиеся у всех христианских и околохристианских церквей, течений, сект. Это отдельная тема, нас сейчас не интересующая даже боком.
Для нас здесь важно то, что в рамках протестантской доктрины спасение человека, то есть, обретение им царствия небесного, вообще говоря, никак не связано с характером его поступков. Если веришь, что ты избранный (Тук-тук, Нео! Матрица поимела тебя!), и вера эта заполняет тебя всего, значит, быть тебе в райских кущах. Нет в тебе этой веры, сомневаешься в том, что достоин там быть? Ну, ты понял.А как же мораль? А это и есть мораль. Не важно, скольких ты убил или ограбил. Если ты делал это с верой в бога и в своё избранничество – то всё в порядке. Собственно говоря, то, что Лютер повёл свою паству в довольно странном направлении, стали говорить ещё тогда, когда его проповедь только начиналась. И критиковали его именно за моральный релятивизм прежде всего деятели Возрождения. Лорд-канцлер английского королевства Томас Мор так вообще предпочёл остаться добрым католиком (и положить голову на плаху), нежели согласиться с подобными тезисами (и сохранить жизнь, а, возможно, и должность).
Таким образом, мы познакомились с первой частью марлезонского балета.
Будет и вторая. И автором её является не бывший августинский монах Мартин Лютер, а беглый французский проповедник, «женевский Папа» Жан Кальвин. Этот деятель пошёл дальше и довёл лютеранские идеи до логического конца. Бог, очевидно, помогает своим избранным. давая им веру. Но не только. Бог своим избранным помогает в их мирских делах. Ибо каждому определил его мирское призвание. То, чем ты по жизни занят, определил сам господь, а, значит, исполнение своего дела такое же служение ему, как и молитва. Собственно, по мнению Кальвина, жизнь доброго христианина и должна состоять из труда и молитвы (ну и поспать ночью тоже нужно, но Библию перед сном почитать непременно). Зрелища и игрища – суть дьявольские наваждения, всё это кальвинисты сурово осуждали и не допускали у себя. Проснулся – помолился – пошёл зарабатывать деньги – вернулся, помолился – уснул (или умер, но это в конце). Обычай в протестантских странах не вешать шторы на окна тоже оттуда, из кальвинистской Женевы – пресвитеры каждый вечер обходили район, где жила их паства и следили, помолились ли вечером, садясь за стол, почитали ли Библию, после ужина и перед сном. Причём зарабатывание денег у кальвинистов становится самоцелью: роскошь, «красивая жизнь», осуждаются со всею страстью религиозного фанатизма. Деньги поклонник женевских идей должен был зарабатывать не для того, чтобы потом тратить на себя любимого, а для того, чтобы вложить их в своё дело и получить ещё больше денег, чтобы вложить… Ну вы поняли. Самая простая пища, самая невзрачная одежда и самые скромные условия быта прилагаются.
Итак, бог помогает тем кого избрал. Он даёт им веру, а также успех в мирском призвании. И это третий протестантский догмат, у лютеран не декларируемый, но у кальвинистов едва ли не важнейший. Бог даёт избранным успех! Иными словами, если ты вошёл в число тех, кого господь отправит в рай, то успех будет сопутствовать тебе в твоих мирских делах, а, значит, верно и обратное – если ты успешен в своём мирском поприще, то, значит, избран для спасения. Именно отсюда растут ноги у американского культа успешности. Именно поэтому нет ничего страшнее для американца, чем получить клеймо неудачника, «лузера», потому, что неуспешность может свидетельствовать, что бог отвергает тебя, как когда-то Каина с его жертвой и молитвой. Может, конечно и не свидетельствует (ну нельзя же было совсем не оставить лазеек). Например, ты неправильно понял, в чём твоё призвание состоит: проработал всю жизнь клерком средней руки, а надо было пойти в наёмники и вот уж там –то…
Без ясного понимания этой кальвинистской аксиомы невозможно понять «наших американских партнёров». В основании Соединённых Штатов лежит исход из Англии протестантских радикалов-кальвинистов, слишком отмороженных даже по меркам британских англикан и европейских лютеран. Когда отцы-отморозки пилигримы жадно рассматривали с палубы «Майского цветка» очертания бухты Массачусетс, они видели себя избранниками божьими, новым Израилем, приведённым в землю обетованную, которая отдана им на веки вечные. А местные для них если и были людьми, то людьми заведомо отвергнутыми богом, отданными в их власть, как Ханаан Иисусу Навину.
Их представление о собственной исключительности имеет глубоко религиозную природу. И успешность Америки, её господство над миром, подтверждает эту исключительность, поддерживает их веру в бога и в себя, в том, что они избраны самим господом.
Конечно, современные США уже далеко ушли от времён «Мэйфлауэра» и пуритан на его борту. И многое из этих проповедей забылось или было отвергнуто. Потомки тех, кто когда-то был загнан в железные тиски самой правильной и чистой (puros – чистый, если что) веры, уже давно пустились во все тяжкие в стиле незабвенного «грабь, бухай и отдыхай». Но пустились не все. И вера в собственную исключительность тоже ушла не у всех. Во всяком случае, не у тех, кто там правит. Там, помимо «белых англосаксов протестантов» ведь и иудеев хватает, а у них вера в своё избранничество (пусть и иное) тоже – мама не горюй!
И именно поэтому они не могут сейчас проиграть какой-то там России, которая для них отвергнутая самим богом бензоколонка. Ведь если они проиграют, то…
Пошатнётся основа основ – вера в свою избранность. Если они проиграют, значит они могут быть не избраны богом-создателем мира, значит… Даже подумать страшно, что это значит.
«Гитлер был преступник, потому, что проиграл.»
Если американцы проиграют, значит, они не град на холме, не богоизбранный народ, а сборище отморозков, вся история которых состоит из смеси смертных грехов с преступлениями против человечности. Признать такое… Да лучше сразу застрелиться. Ну, или из окошка, с криком «Русские идут»!
Нынешнее столкновение с Россией для них экзистенциально, оно должно подтвердить (или опровергнуть) основу основ их взгляда на мир. Поэтому с ними нельзя договориться и найти компромисс. Потому, что любой компромисс ставит под сомнение их избранность, а, значит, перечёркивает их веру. А без этой веры они просто исчезнут в войне всех против всех. И этим ситуация опасна. Для всего мира. Но рано или поздно, это ведь должно было произойти?
Максик
https://aftershock.news
фэндомы Ватные вбросы Я Ватник разная политота
Проигрывая, побеждаем. Как майданные технологии разрушают их родителей
Анекдот о русских танкистах на Елисейских полях, скорбящих о проигранной информационной войне, давно навяз в зубах, но в последние месяцы приобрёл новое неожиданное звучание. Как ни странно, информационную войну мы выигрываем, равно как и финансово-экономическую, несмотря на то, что танки пока не то что до Парижа, до Николаева от Херсона не доехали.
Парадокс. Каждый, кто хоть немного знаком с материалом, скажет вам, что в военном отношении Россия превосходила и превосходит Украину всегда и навсегда. Ну, здесь, допустим, трудности спецоперации объясняются поддержкой Украины со стороны коллективного Запада. Киев сам признаёт, что без военной, финансовой, политической и дипломатической помощи Запада не удержит фронт даже два месяца (пессимисты вообще говорят о месяце).
Но ведь и в информационном пространстве Запад обеспечивает Украине всеобъемлющую поддержку и количественный перевес. Везде, от социальных сетей, до некогда солидных западных изданий, украинская информация распространяется беспрепятственно, в то время, как российская заблокирована на территории собственно России. Даже на информационных площадках союзных нам государств украинская позиция количественно представлена на порядок больше, чем российская.
Тем не менее Запад и Украина вводят запрет за запретом на распространение российских СМИ, блокируют даже аккаунты частных лиц (не имеющих никакого отношения к государственным СМИ, да и к СМИ вообще) в социальных сетях. На Украине так и вовсе убивают за позицию отличную от официальной. Но постоянно вынуждены констатировать, что проигрывают (не в анекдоте и не в болезненном воображении истериков с неустойчивой психикой, а в реальности) информационную войну.
У Киева ситуация внешне более спокойная. Там высказать альтернативное мнение вслух невозможно, поэтому царит полное единомыслие, как в СССР накануне гласности и последующего моментального распада. Запад же бросает на противодействие «российской пропаганде» бюджеты, в совокупности превышающие военный бюджет России, и проигрывает.
Как это получается?
Для начала один жизненный пример. В 2004 году семья моей бывшей однокурсницы в полном составе выступала за Ющенко. Весь период предвыборной активности они хором спрашивали у меня: «Как ты можешь поддерживать Януковича, ведь он собирается фальсифицировать выборы?». На просьбы предъявить доказательства его гнусных намерений отвечали, что все и так это знают. Уязвить меня традиционным для их коллег способом, обвинив в корыстолюбии, они не могли, поскольку знали, что с госслужбы я к тому времени давно ушёл, с действующими политическими командами меня уже лет шесть-семь ничего не связывало и в избирательной кампании Януковича я не участвовал (ни в одной, ни одного политика, никогда не участвовал). В общем, искренне удивлялись, как можно так грубо и глупо заблуждаться.
Прошёл первый тур выборов. Муж моей однокурсницы был наблюдателем от Ющенко на каком-то участке в Одесской области. Вернувшись в Киев, при очередной встрече он взахлёб рассказывал, как, когда начался подсчёт голосов, на его участке побеждал с большим отрывом Янукович. «А потом, — сказал он, — мы с одним членом комиссии, от Ющенко, предложили всем немного отдохнуть (выпить) и напоили всех остальных до отключки. А когда они проснулись, победа на участке была уже на стороне Ющенко».
Когда я обратил его внимание на то, что он-то как раз и занимался фальсификацией, он сказал, что всё равно, мол, везде будут фальсифицировать в пользу Янковича, так что он всего лишь немного выровнял баланс. И вся большая компания наших общих знакомых, голосовавших за Ющенко, его поддержала.
То есть потребители западной информации прекрасно знают, что потребляют ложь, а распространяя её сами лгут. Но оправдывают себя тем, что цели их благие.
Человек, однако, такое существо, что всегда начинает задавать себе вопрос: почему благая цель может опираться исключительно на ложь. Сознательно он может себя обманывать, делая вид, что верит в правоту своего дела, но подсознательно он начинает чувствовать свою ущербность. Результат — постоянное состояние когнитивного диссонанса, когда вражеские пропагандисты, даже продав красивую ложь и не будучи пойманными за руку, затем сами признаются, что лгали. Им хочется продемонстрировать своё искусство, если уж не удалось убедить оппонента, то хотя бы унизить его, показав, что он попался на удочку лжи, что его «такого умного» всё равно можно обмануть.
Дальше начинает работать простой механизм. Если пропагандист не уверен в правоте отстаиваемого им дела, он не сможет убедить человека более-менее мыслящего. Ложь сойдёт для широкой массы, но масса обладает памятью рыбки гуппи. Её надо постоянно держать в тонусе, распространяя очередную ложь. Качественно плодить создающий параллельную реальность контент во всевозрастающих количествах становится невозможно. Да и не нужно. Если потребитель доволен качеством шалаша, зачем для него возводить дворец?
Таким образом происходит деинтеллектуализация западной пропаганды. Она заменяет качество количеством и в этом уже проигрывает.
Объясню на примере. Нормальному автору не так важно количество его читателей, как их качество. При этом чем больше у вас подписчиков, тем ниже их средний интеллектуальный уровень. Можно найти несколько сотен гениев. Несколько тысяч талантов. Возможно, можно собрать даже несколько десятков тысяч самостоятельно мыслящих людей. Но невозможно найти миллионы интеллектуалов, хотя бы поверхностно разбирающихся в политических процессах.
Люди, сражающиеся за количество подписчиков, стремясь к миллионам, однозначно реализуют коммерческие проекты. Количество важно для рекламодателя, для сбора неподотчётных денег на разные «общественно-полезные» нужды. Для влияния на общественное мнение миллионы не нужны. Миллионам надо постоянно продавать возбуждающую их жвачку. Гуру из социальной сети для них такой же источник адреналиновой наркомании, как ток-шоу. Он не ничего объясняет, он возбуждает эмоции и на этом фоне к чему-то призывает.
Для влияния на политические процессы лучше иметь аудиторию в 10−30−50 тысяч мыслящих людей. Потому что именно они являются местными авторитетами, незаметными «полевыми командирами» общественного мнения. Один-два миллиона сектантов очередного гуру дадут на выборах 1,5−2,5 миллиона голосов (некоторые смогут убедить членов своих семей). 10−50 тысяч незаметных местных авторитетов, к мнению которых прислушиваются друзья, соседи сотрудники, пользуясь предоставленной вами аргументацией, сагитируют тысячи каждый (они, как правило, ещё и активны, а не только авторитетны). В результате ваша аудитория приведёт к урнам 5−10−15 миллионов человек.
Именно поэтому коммерческие агитаторы с миллионными аудиториями выращиваются для майданов. Майдан — это загон, в который с подачи мудрых волков команда козлов-провокаторов приводит толпу бессмысленных овец, предназначенную для сноса власти. Если бы у них было реальное большинство, они шли бы не на майдан, а на избирательные участки. Но коммерческие агитаторы, организовав толпу, не могут организовать большинство. Большинство надо убеждать, а это, как ни странно, значительно дороже стоит. Бессмысленное стадо можно возбудить рассказом о сговоре властей с рептилоидами и бросить его на слом государства. Чтобы убедить в своей правоте общество, необходимо создавать и строить, необходимо к словам прикладывать реальность. Только тогда вам поверят люди (а не овцы) и пойдут за вами.
Запад, выбравший путь развала и разграбления других государств, многие десятилетия развивал агитацию майдана. Ему не надо было ничего другого, ибо он не собирался строить. Исключительно ломать и грабить.
Но бумеранг всегда возвращается. Выращенное Западом для внешнего употребления поколение пропагандистов со временем начало реализовывать свои навыки внутри самого западного общества. Там тоже нашлись заказчики майданных технологий (разного рода меньшинства, не способные прийти к власти нормальным традиционным способом). В результате Запад медийно разложил сам себя и начал себя пожирать.
Им только кажется, что это наши СМИ подрывают их устои. При достаточно хорошей аудитории, превосходя по количеству читателей любое западное издание в отдельности, то же RT, даже в лучшие времена, когда его не запрещали в США и ЕС, охватывало хорошо, если пару процентов западной аудитории. Остальное было в полном владении западных СМИ. При этом читали российские СМИ и верили им — не одно и то же. Я, например, тоже стремлюсь по-возможности читать западные СМИ, чтобы иметь представление о целях, приоритетах и возможностях вероятного противника. То есть солидная часть западной аудитории российских СМИ (25%−30%−50%???) рассматривало их как источник альтернативной информации, но позицию свою формировало на основе позиции западных СМИ.
Наша информационная задача была предельно ограничена — удержать стабильность нашего общества и попытаться сохранить позиции России (не всегда выдающиеся) в ментально близких нам обществах. Наступление на западные площадки было отдалённой перспективой. Но Запад сам, своими руками, подарил нам преимущество. Как только российские СМИ стали нагло и беспардонно вытеснять с западных площадок, начал работать принцип ребёнка, лишённого любимой игрушки. Читавший и смотревший их западный обыватель, начал спрашивать, с какой стати нарушается его право на получение информации?
Поскольку же человек — существо крайне подозрительное, он сразу же заподозрил, что родные СМИ и власти скрывают от него правду, которую несли российские СМИ. Ну а так как для того, чтобы интересоваться источниками альтернативной информации, нужен какой-никакой интеллект и склонность к анализу, то выяснилось, что аудитория российских СМИ — как раз те незаметные «полевые командиры» общественного мнения, которые его реально формируют на местах, к которым и должны адресоваться СМИ и власти, если они хотят реально управлять обществом.
Опять-таки, кто что строил, тот то и построил. Россия создавала СМИ, апеллирующие к разуму. У них всегда меньше аудитория (Playboy всяко обгонит по читателям «Вопросы философии»), но в долгосрочном плане борьбу за общественное мнение они всегда выигрывают. Запад создавал модные майданные СМИ (и переформатировал в них имеющиеся), которые легко выведут толпу BLM громить магазины, но не смогут организовать строительство даже простой собачьей будки.
Поэтому для нас сейчас самое страшно — прислушаться к воплям профессиональных распильщиков бюджетов, призывающих нас в медийном плане учиться у Запада и повторять его ошибки, создавая майданные СМИ, которые нам же потом и организуют майдан (даже не потому, что их кто-то наймёт, просто потому, что майданное мышление «недооценённого сокровища» — это раз и навсегда, такие люди не меняются, такой вывих мозга не вправляется).
Есть у нас и ещё одно преимущество, которое мы рискуем потерять. Мы за тридцать лет поменялись с Западом местами в плане открытости общества. В 70−80-е годы ХХ века Запад говорил нам, что мы можем приехать и посмотреть, как живут люди в ЕС и США, что мы можем почитать их прессу и сравнить разнообразие мнений с советским единомыслием, в рамках которого вся пресса пересказывала газету «Правда», являвшуюся единственным и неповторимым источником знаний об актуальном состоянии общества. Мы же были предельно закрыты. Не очень пускали к себе и старались поменьше выпускать за рубеж.
В результате, несмотря на то, что откровенной лжи в советской прессе было мало, куда меньше, чем в западной, советский человек, не понимавший почему от него что-то скрывают, почему нельзя посмотреть, правда ли там шестьсот сортов колбасы в магазинах или всего лишь сорок, переставал верить собственной пропаганде даже в очевидных вещах.
Сейчас мы предельно открыты, а Запад предельно закрыт. Поэтому мы можем спокойно и объективно сравнить ситуацию там и тут и увидеть, что нынешний Запад с каждым днём превосходит нас по всё меньшему количеству показателей, а уж по качеству и комфорту жизни давно уступает. В то же время западный обыватель, которому в принципе есть чем гордиться, и который в иных условиях патриотично отстаивал бы западное первенство во всём, сегодня видит запретный плод, который, как известно, сладок, и не может понять, почему ему нельзя свободно ездить в Россию, свободно работать с русскими, свободно читать русские СМИ? И начинает подозревать свои правительства и СМИ во лжи.
Это преимущество нам также необходимо сохранить, а то на волне противостояния с Западом всё чаще раздаются голоса безответственных политиков, призывающих к введению в России единомыслия. Между тем без живой конкуренции мнений так же нельзя эффективно работать в сфере пропаганды, как без конкуренции автопромов нельзя даже надеяться добиться для «Лады» качества «Мерседеса».
В общем, в информационном плане наша победа заключается в том, что мы отстояли самость своей национальной политической площадки, не закрываясь наглухо и не впадая в информационную автаркию. Тлетворное влияние Запада сейчас проникает в российское информационное пространство в гомеопатических дозах, которые не заражают нас, а позволяют вырабатывать иммунитет. Своё же информационное пространство (равно как и политическое, и финансово-экономическое) Запад разрушил сам, увлёкшись майданными технологиями и выпустив их из-под контроля.
Мы и в дальнейшем будем побеждать, если станем наращивать мощь и влияние своих СМИ постепенно, не спеша, по мере появления и проявления квалифицированных кадров (которых, кстати, тоже надо растить, а могут это у нас считанные единицы, из которых почти никто не работает с информационной молодёжью), если не будем шарахаться и ради достижения сиюминутного эффекта внедрять у себя вредные разрушительные майданные информационные технологии, блестящие как фейерверк и столь же бесполезные.
Красивые праздники тоже нужны, но если потратить на фейерверки весь порох, нечем будет воевать с реальным противником. А сегодня информация — главное оружие победы. Армия может узнать о своём поражении из газет, не произведя ни единого выстрела.
https://ukraina.ru/20221021/1039980420.html
