Ватник девушка

Тут Вова Зеленский разразился очередным пафосным спичем о том, что «ты или любишь Украину, или не любишь». Надо признать, что есть у Вовы один бесспорный талант – он умеет бесить людей тупым бредом (лично он думает, что умеет нравиться людям, но это не так, строго наоборот). Уж насколько я спокойный человек, но этот уникум даже меня сумел выбесить.

Мы с Зеленским практически одногодки, поэтому буду говорить в понятных ему категориях.

Мы оба, и я, и Вовочка, родились в СССР. Огромной прекрасной стране. Которая победила фашизм. Которая первой запустила человека в космос. У которой была «Красная Машина» в хоккее (кстати, как там киевский «Сокил»? не подскажешь мне? существует вообще?).

Я с раннего детства занимался спортом, ездил на различные соревнования (исключительно за государственный счёт, ни копейки родительских денег не тратил). И к десяти годам уже успел побывать в Жданове, Ленинграде, Москве, Новгороде, Одессе и ряде других городов. И знал, что обязательно побываю и в Казани, Омске, Владивостоке, Тбилиси, Ереване, Риге и далее по списку.

А потом пришли какие-то уроды и заявили «Это всё больше не твоё. Твоё – от Сяну до Сяну» (думаю, ты знаешь, о чём я). Оставив вместо огромной страны маленький и жалкий огрызок, которым мне предлагалось довольствоваться. Не, Вова, я русский, мне нужны бескрайние просторы, душа моя не умещается в огрызки! Неведомая «незалежная Украина» украла у меня просторы, Вова!

И тебя тоже. Причём, судя по «Владимир Владимирович, заберите меня отсюда! Хотя бы за долги!», ты это когда-то тоже понимал.

В детстве я мог свободно гонять в футбол или на велосипедах допоздна, и был совершенно точно уверен, что меня никто не обидит. Не принято было. А вместе с «незалежной Украиной» пришли бандиты, молодёжные группировки, наркоманы, маньяки, нищета. И вместо нормального детства мне пришлось в 13 лет идти подрабатывать грузчиком, чтобы у моей семьи на столе было что-то кроме пустой гречки, заправленной маргарином. «Незалежная Украина» украла у меня детство, Вова!

В моём советском классе со мной учились русские, украинцы, белорусы, молдаване, евреи, прибалты, армяне. И все были «свои». А потом пришла «незалежность» и оказалось, что большинство из них нужно считать «чужинцями». «Незалежная Украина» украла у меня друзей и соотечественников, Вова!

В моём советском классе я учил русский, украинский и немецкий. А потом пришли украинские буржуазные националисты и сказали «русский тебе не нужен, будешь учиться на мове». «Незалежная Украина» попыталась украсть у меня родной язык, Вова!

Потом, пока ты, Вова, лицедеил, я несколько лет проработал на госслужбе (за нищенские гроши, но это сейчас не важно), а также активно участвовал в политической жизни. Пока продажные грантоеды пытались оторвать Украину от России, я пытался сшить оторванное обратно (не смог, признаю – у меня не было миллиардов американских долларов, меня не проталкивали в структуры власти).

А когда я женился на девушке из Самары, то привёз её на Украину. Ту самую, Вова, которую ты предлагаешь мне любить. Мы гуляли по парку в Умани, смотрели вместе храмы Львова, бродили по улочкам Одессы, любовались цветением магнолий в ботаническом саду Киева. Мы даже посадили десяток магнолий в Виннице на своей улице, и всячески ухаживали за ними (теперь, когда нас там нет, и магнолий тоже не осталось – часть завяла, часть уничтожили).

Знаешь, что было потом? Потом нам, гуляющим за ручку по моему родному городу, вслед стали кричать «Смерть москалям!». Ещё ДО майдана, Вова! До Крыма, до Донбасса, до всего.

«Незалежная Украина» украла мой родной город, Вова!

Ты предлагаешь мне любить это уродливое нацистское недоразумение, с нищим, вымирающим и разбегающимся населением? С какой стати, Вива?

P.S. Вы и сейчас ничего не делаете для людей, а ставите по всей стране гигантский флагштоки. Как там в психологии? Кто восполняет недостаток размеров, покупая огромные автомобили? Что я должен думать, глядя на гигантские флагштоки? Всё так плохо, Вова?

Радио «Советское информбюро» ставит персонально Вове Зеленскому песню из девяностых «Никого не жалко».

Русское высокомерие Грейс

На мой взгляд, основная ошибка и русских, и украинских, и американских, и прочих блогеров, экспертов, политиков, военных и т. д. заключается в том, что они меряют друг друга своей меркой. Причем зачастую устаревшей. А потом еще удивляются, почему так много их логических схем и выводов не соответствует реальности. (Поэтому и ценится труд разведчиков, а также дипломатов, которые работают в чужой и враждебной среде, воспринимая ее непосредственно.)

Но в основной массе люди даже не задумываются, что их самодостаточные «измерительные приборы» не работают. Медведь, лев, дракон, орлан имеют свои жизненные циклы, свои источники силы и свои уязвимые места. То, что хорошо русскому, для немца смерть. И часто наоборот.

А вот какую душу, какую психологию, мотивацию и т. д. должна иметь нация, которая избрала свинью своим неофициальным, но общепринятым символом/тотемом? Не кабана, дикого и свирепого, а домашнюю свинью, грязную, жирную, зачастую кастрированную, валяющуюся в грязной канаве.

А ведь на пятки украинской тотемной свинье наступает тотемная жаба. Позиции, правда, ее слабы, так как она все-таки отражение внутреннего состояния украинца, рудиментов его души. И соответственно, чтоб жаба заняла первое место, украинство должно развивать свой темный внутренний мир, а он, наоборот, быстро деградирует до налипших экскрементов на свиной шерсти.

Непонимание сути первого символа будет сбивать с толку любую нацию, которая столкнется с украинством.

Свиной эгрегор оказывает влияние на все стороны украинской жизни. Так, люди, подчиненные ему, восходили на вершины украинской власти. Это было видно даже визуально. Сначала ребята в кедах и девушки с немытыми волосами, но с польскими дипломами устраивались в украинский МИД, а теперь небритый и немытый Зелебобик, нарядившийся в футболку, насажен на вершину хохлопирамиды. Представляю, какое отвращение у бонз офиса укропрезидента вызывают те иностранные политики и дипломаты, которые являются к ним в темных костюмах и белых рубашках.

Но внешний вид не сам по себе. Он отражение деятельности мозКа. Что происходит в коробочках украинских политических «топов» — это задача профессиональных психологов и психиатров. Для их работы выделяются деньги. А те из укрочиновников, которые находятся на нижних уровнях украинской иерархической пирамиды, никого не интересуют. А поэтому никто не будет их изучать. В связи с чем стоит внимательно присмотреться к сознанию представителей среднего управленческого звена Украины. К тому, как оно проецирует своих свиных ментальных чудовищ на реальный мир.

Итак, первое. В свином сознании Украина побеждает. Абсолютно. В нем идет победоносное наступление на фронтах. Потери в два раза меньше русских. ВСУ берут много пленных. Спецназ проводит успешные диверсии на территории РФ. Люди кремлевских башен ползают на коленях в коридорах Белого дома и умоляют их пощадить, но американские демократы о них вытирают ноги. В общем, в свином сознании полная стратегическая и оперативная пэрэмога.

Исходя из подобных убеждений, делается вывод, что Украина к Новому году разгромит мобилизованных русских, так же как и кадровую армию, а затем выиграет войну. После чего к середине следующего года США поделят Россию.

Абсолютно лживая пропаганда, скажете вы? Согласен. Тысячапроцентная! Но именно она и является миром для людей, которые на Украине оперируют десятками миллионов долларов, руководят людьми, создают законы. Если бы так говорил таксист, то подобное искривление реальности в его мозгу ничем бы серьезным, может быть, и не вылилось наружу. Ну, был бы он не в меру зол на то, что картинка не совпадает с реальностью. А потом бы или подправил мозговую картинку, или сошел с ума. А тут говорят и верят в это люди, которые являются если не мозгом Украины, то точно мозгом украинских центров принятия решений…

Но правда, надо сделать две оговорки. Первое. Среднее управленческое звено типа украинских центров принятия решений набрано из людей, которые по интеллекту уступают таксистам. Так что для них арестовичи и подоляки вполне то! (Был удивлен, что жалуют также Владимира Рудольфовича Соловьева и Ольгу Владимировну Скабееву.)

Может, кто-то подумает, что воздушные удары по Украине 10–11 октября их вразумили? И снова вынужден вас разочаровать… Определение украинской памяти как памяти аквариумной рыбки достаточно объективно. Люди из центров принятия решений дрожат лишь тогда, когда или слышат звуки ракетных двигателей и звуки взрывов, или же когда сидят без света, газа, воды и канализации. Исключительно в такие моменты объективная реальность начинает проникать в мозК. И опять же повторюсь. Это про больших чиновников. По идее, они должны были бы прогнозировать, планировать, что будет дальше, но, увы, их уже брали на работу и продвигали по службе без подобных опций. За это их и ценят. Только рефлексия форева!

Так вот, только «Укрэнэрго» включает свет и в унитазе опять булькает вода, они приходят к выводу, что дебютная атака комСВО генерала Суровкина С. В. — пшик и ничего не стоит. Это просто русские пытаются подбодрить своих на фоне тотального поражения их фронтах. Тем более что украинцы все сбили — все 18 из 12 ракет!!!

Русские говорят, что украинцев много гибнет… Но в свином мозгу этот факт не работает. Нет тела — нет дела. В Киеве никого не хоронят — значит, все это русская пропаганда!

(Для меня фактом подтверждения ужасающих украинских потерь является нездоровое психическое состояние людей, которые сейчас несут военную службу. Деньги, как я понимаю, не компенсируют того, что с ними происходит. Они очень похожи на врачей полузакрытых отделений психиатрических клиник. Сними белый халат — и уже не отличишь от пациента. Дополняет картину слух о двукратном увеличение дневной зарплаты наемникам в связи с сокращением среднего периода их жизни до нескольких недель. Так глядишь, они в бабочек-однодневок превратятся.)

Из полного перехода украинского мироощущения на сторону тьмы можно перечислить и позитивное восприятие укрогражданами Гитлера и СС, и то, что «наши» под Прохоровкой — это SS-panzergredier-divisionen Leibstandarte Adolf Hitler и Das Reich und Totenkopf. Думаю, российские фронтовики и так это знают, а вот социальным службам России надо это учесть, когда кто-то из их сотрудников попытается в Херсоне или Запорожье выдать пенсию или социальную помощь матери, жене, сыну махрового адепта СС.

Второй особенностью украинских центров принятия решений является то, что они превратились в фикцию, в коллективного фиктивного японского императора по системе инсэй, когда мальчик-император развлекался, охотился, сочинял стихи, любил женщин, а реально правил его отец — ушедший в монастырь бывший император.

Но это никоим образом не говорит о том, что их не надо уничтожать. Даже в пропагандистских целях будет эффект. Так, несколько дней назад один уважаемый мной военный эксперт посчитал количество украинских полковников, уничтоженных с начала СВО, чем вызвал у меня ироническую улыбку. Дело в том, что в Киеве полковников — как собак нерезаных. Причем их концентрация в некоторых местах такая, что всего лишь один удар перекроет всю русскую восьмимесячную работу. Получится как в анекдоте:

— Девушка, сколько было у вас сексуальных партнеров?
— Три. А нет. Девять! Я еще один случай вспомнила. Другое дело, что их качество так себе.

Вообще, вся ситуация с украинскими центрами принятия решений уж очень напоминает то, что я читал у генерала Ф. Б. Дэвидсона «Война во Вьетнаме». Но если дивизии Южного Вьетнама еще как-то упоминаются, то уже их окружные объединения полностью теряют смысл, так как на том уровне функции управления находились полностью в руках американских корпусных командиров. Еще выше — вообще молчание. Лишь американская марионетка имеет значение. Центральный же аппарат управления — полная декорация.

Думаю, так же и здесь. Деньги на войну американские и контролируются американцами. Соответственно, и команды они отдают. И расчеты указывают, куда какой «Хаймарс» поедет, куда какие наемники наступать будут, куда умеренную наркоту завезут, а куда забористую, с онкологическими побочками.

Впрочем, сами сотрудники центров принятия решений иногда признаются, что занимаются фикцией, что основная задача их руководства — выдумать/найти себе работу, жалуются, что они не представляли, что война будет настолько скучной, что новостей меньше, чем свободного времени, и им приходится читать, играть, смотреть фильмы.

Ничтожность сотрудников украинских центров принятия решений можно вывести и из других данных. Так, до 24 февраля, когда ожидалось, что в случае наступления российская армия разгромит украинскую за считанные дни и единственной формой сопротивления будет бандеровская герилья, многие сотрудники центров принятия решений заявляли, что станут активными участниками такой партизанской войны. После начала СВО они вывезли свои семьи за границу. И если часть украинских беженцев, растративши свои сбережения, вернулась, то семьи сотрудников центров принятия решений остаются и поныне там.

Возможно, они с помощью соответствующих правительств и НГО готовят базу для переезда своих мужей-нацистов в Европу и Турцию после разгрома на Украине. С точки зрения организации подпольного партизанского движения это минус, так как бандеровцы в прошлый раз как раз и жили за счет того, что, используя террор и пропагандируя мнимую защиту населения, пользовались его определенной поддержкой. А тут получается, что сотрудники центров принятия решений последуют за юбками, а на освобожденной русской земле останутся зеленые береты для организации мяса в люля-кебаб и подготовленные полуфабрикаты, к которым вышеупомянутые сотрудники центров принятия решений никак не относятся.

Но при всем при этом нужно ли уничтожать центры принятия решений, даже если они фиктивны? Безусловно!

Возможно, руководство Российской Федерации воздерживается от этого с целью выведения крысиного короля (Зе очень похож). Этот король уничтожит, бросая в бой всех бандерлогов и значительную часть пробандеровского населения в ходе постепенного снижения кормовой базы. А затем, после того как украинцы поймут бесперспективность своего существования в качестве корма для Зе, остатки бандерлогов можно будет перебросить в страны с большой украинской диаспорой a la Канада или Польша, чтобы они продолжили там «поедать» канадцев и поляков.

И в завершение несколько слов по поводу мольбы о ядерной войне. Да, именно так можно воспринимать и украинские, и западные публикации о том, что вот-вот Россия применит ядерное оружие на Украине. Учитывая то, что Россия еще палец о палец не ударила, чтоб уничтожить мосты в Киеве или Днепропетровске, что благодаря России еще существуют украинские центры принятия решений, что в городах и селах есть свет (уже без уличного), газ (правда, сильно разбавленный), тепло и пока Россия воздерживается от уничтожения «топов», «випов» и системы Starlink, говорить о крайнем шаге по меньшей мере нелогично. Но это с русской точки зрения.

Для украинцев все же определенная логика есть. Общаясь с теми людьми, которые умеют мыслить, но связь которых с украинством не позволяет им находиться на освобождённых от украинства землях, не раз слышал высказывание, что время работает против Украины, что бездонный пылесос попрошайничества не сможет так долго находить мусорные миллиарды долларов и это конец. Единственная возможность при таком раскладе удержаться у власти, а не превратиться в швейцара или таксиста в Европе — перетряхнуть колоду.

Вначале была надежда на то, что НАТО вступит в войну. Не частью своих дивизий, а по максимуму, от Норвегии до Турции. А там и АУКУС с джапами подтянется. Надежда, ничем не подкрепленная, но была. Витала в воздухе, обсуждалась. Со временем пришло понимание, что для этого надо что-то делать. Что у «НАТЫ» свои проблемы и что она достаточно инертная, безынициативная организация. Что если ее не дразнить, то она так и будет, как улитка, ползти и медленно переваривать восточных лимитрофов.

На все действия России НАТО говорит ай-яй-яй. Присылает снаряды, дает деньги, оружие, наемников, но не больше. Так Украина победы не добьется. Поэтому надо спровоцировать Россию. А поскольку очевидно, что спровоцировать Россию на мякине не удастся, надо бить по Крымскому мосту, захватывать приграничные районы России и Белоруссии, расчленить и оккупировать Приднестровскую Молдавскую Республику, терроризировать внутренние области России, вплоть до Анадыря. И вот вишенкой на торте как раз и будет русский ответ ядерной бомбой. Другой вопрос, что бомбу привезут и взорвут, скорее всего, американцы, но какой вой поднять можно!!! Главное — втянуть Запад в войну. Тогда есть шанс, что Запад победит Россию, а бандерлоги останутся править нерадиоактивными кусочками бандерштадта. Дико? Да! Но гораздо лучше, по мнению власть имущих украинцев, чем бомжевать европейскими таксистами.

Но вопреки их чаяниям, возможно, спасает позиция Европы, которая осознает, что это частично их прокси-война, но точно не их ядерная война. А без втягивания Европы по полной США не потянут два ТВД.

Русское решение всего это бардака одно — очнуться от высокомерия Грейс к скотам Догвилля. Скотов нельзя прощать, когда их скотская природа берет в них верх. Россия должна призвать бандерлогов к ответу за свои поступки по всей строгости военного времени! Обладая соответствующей властью, Россия должна восстановить попранную справедливость! Во имя себя! Во имя других! Во имя всего Человечества! Во имя Грейс!

Есть город, без которого Мир станет лучше. Это свиной Догвилль.

Сергей Климов,

В политике существует непримиримое противоречие между фатальной рациональностью самого политического процесса и глубокой иррациональностью человеческой сущности, подверженной эмоциям. Причём эти эмоции невозможно рационализировать, так как миллионы задействованных даже в самых мелких политических процессах человеческих существ выражают всю гамму эмоций, не подлежащую классификации по устойчивым группам. Нельзя выделить условную группу, испытывающую в отношении к политическому оппоненту жалость и уловную группу, испытывающую ненависть, равно как и другие эмоции. Они присутствуют в конкурирующих популяциях вперемешку, хаотично.

При этом эмоциональное поведение отдельных личностей рано или поздно приводит к формированию средней эмоциональной линии всей популяции, как реакции на конкретную политическую ситуацию. Эта линия может совпадать или не совпадать со столь же случайно формирующейся эмоциональной линией людей, уполномоченных популяцией принимать политические решения и составляющих совокупность власти. В случае совпадения эмоциональных линий власти и социума, реакция государственного организма бывает если и неправильной, то скоординированной. Если же линии эмоциональной реакции социума и власти не совпадают, то внешнеполитический кризис осложняется внутриполитическим, продолжающимся до тех пор, пока какая-нибудь одна линия не победит и не станет доминирующей, либо же пока волны противостоящих эмоций, подкрепляемые зарубежным воздействием, не разнесут в щепки несчастное государство.

В эмоциональности политики до самого последнего времени не было ничего страшного. Поскольку человек – животное эмоциональное, соответствующая (эмоциональная) реакция была присуща обоим противостоящим лагерям, то есть они оказывались в равных условиях, а невынужденная ошибка одного, перекрывалась столь же невынужденной ошибкой другого.

До средины ХХ века политика напоминала ранние шахматы, с неразработанной теорией, ненаработанными стандартными ситуациям, в которых случайные быстрые победы, обусловленные ошибкой, которую сегодня не допустит даже начинающий шахматист, компенсировались столь же случайными быстрыми поражениями, вызванными аналогичной причиной. Но так же быстро, как шахматы в ХХ веке начали превращаться из искусства в науку, аналогичную трансформацию в то же самое время начала испытывать политика.

Наработанный за тысячелетия опыт, помноженный на резко возросшие возможности вычислительных систем и социальных наук вызвал моментальный, по историческим меркам переход количества в качество. Больше нельзя было рассчитывать на то, что ваше неправильное эмоциональное решение будет компенсировано неспособностью оппонента в режиме реального времени (за доской) найти контригру. Рациональность стала играть решающую роль в политике. Безусловно, в ней, как в современных шахматах, остался и элемент искусства: можно найти новое прочтение известной стандартной ситуации и поймать противника в ловушку «естественной реакции» на знакомую позицию. Более того, в политике этот элемент искусства развит значительно сильнее, чем в шахматах, поскольку по сравнению с доской 8х8 клеток, политическое пространство может считаться бесконечным, а количество вариантов непросчитываемым заранее.

Тем не менее, рациональный поиск более эффективного образа действий принципиально отличается от политических принципов, господствовавших доселе. Если раньше, приняв эмоциональное решение, ему надо было лишь неотвратимо следовать, чтобы ваши шансы на победу были не меньше, чем у противника, то теперь решение должно быть рационально обоснованным, причём чем больше глубина расчёта, тем больше ваши шансы, что оппонент не найдёт эффективную контригру. Тем более, что время продолжает играть ключевую роль. До начала активной фазы кризиса на фактор времени можно не обращать серьёзного внимания. Вы можете спокойно и не торопясь просчитывать варианты своих действий и действий оппонента. Но как только кризис вступает в активную фазу вы оказываетесь в ситуации, когда любое неожиданное, не просчитанное вами ранее действие оппонента требуетреакции за доской, в режиме реального времени в условиях перманентного цейтнота.

Именно поэтому в современной политике эмоциональная неустойчивость является дисквалифицирующим признаком. В самых сложных условиях вы должны сохранять разум холодным, постараться найти истинную цель нестандартных действий противника и обнаружить в его построении уязвимость, позволяющую вам его переиграть. Чем больше вариантов вы проиграли «в ящике с песком» в докризисное время, чем больше и активнее вы размышляли над возможными разворотами будущего кризиса, чем шире ваша общая эрудиция и больше опыт политической деятельности, тем больше у вас шансов. Конечно и сейчас рождаются молодые гении, способные выигрывать у опыта, но если раньше общая ситуация складывалась в пользу более рисковой молодости, то сейчас опыт выигрывает 90% кризисов. Оставшиеся же проигрываются не столько из-за талантов молодости (с другой стороны, как правило тоже опыт), сколько по причине нехватки ресурсов.

Поэтому одна из главных задач ещё докризисного этапа современной политики – поставить противника в ситуацию цейтнота, осложнённую острой ресурсной недостаточностью. Тогда велик шанс, что даже самый талантливый политик не найдёт правильного решения в отведённый временной лимит и цейтнот плавно перейдёт в цугцванг, от которого до поражения один шаг.

Соответственно на предварительном этапе политического противостояния огромное (возможно решающее) значение для будущей победы приобретает вскрытие принципов на которые базируется стратегия противника, внешнего идеологического оформления его действий. С этой точки зрения, рекомендация Сунь Цзы знать форму противника, но самому формы не иметь приобретает новое прочтение.

Чем конкретнее оформлен противник в идеологическом плане, тем проще просчитать доступные и недоступные (идеологически запретные) для него механизмы воздействия на ситуацию. Ну а чем уже будет поле его возможных действий, тем легче их предугадать, просчитать основные варианты и найти им противодействие. Главное же, тем проще просчитываются цели вроде бы хаотичных шагов противника и его союзников на мировой арене, а также взаимосвязи между ними, тем сложнее застать вас врасплох внезапным началом кризиса.

Кстати, американцам тем сложнее просчитывать реакцию России, что сами мы внешней идеологической формы не имеем. В России борются и сосуществуют между собой монархическая, либеральная и коммунистическая идеологии, со всеми их возможными ответвлениями. Причём в каждом из основных идеологических течений есть коллаборационисты и патриоты. Однако, как это всегда бывает, наша сила является и нашей слабостью. Осознав, после многих безуспешных попыток, что Россию нельзя разрушить по тому же принципу, что СССР (как идеологический монолит) наши противники пытаются использовать против нас наше идеологическое разнообразие.

С точки зрения интересов государства российского было бы правильным, если бы все патриоты, независимо от их идеологических взглядов, объединились против внешнего врага и внутренней пятой колонны. В ходе украинского, донбасского и последовавшего глобального кризиса (составными частями которого два первые являются) такого единства удалось добиться. Но оно очень хрупкое и находится под угрозой разрушения под гнётом «красно-белых» противоречий, которые, к тому же дополняются обвинениями друг друга в пособничестве либералам. Последним в патриотизме по определению отказывают и «красные» и «белые», даже если многолетняя работа конкретного либерала свидетельствует в его пользу и даже если он принёс Родине больше пользы, чем властители дум из обоих лагерей.

Наши враги очень чётко уловили эту объективную уязвимость России и в последние годы именно в этот сектор направляют свои главные усилия. Основной их метод я бы назвал «Ностальгия». Это массовая эмоция, свойственная представителю любого идеологического лагеря. Люди в принципе любят вспоминать о «Золотом веке», который существовал когда-то. Каждый же представитель отечественных идеологически противостоящих лагерей имеет свой «Золотой век» в пределах только что прожитого нами столетия.

Для совокупных «белых» (не обязательно монархистов) «Золотой век» – Россия до 1917 года, которую мы потеряли. Кто-то может любить Петра I, кто-то Ивана Грозного, кто-то его деда (тоже Ивана Великого). Кому-то нравится Екатерина Великая, кому-то Николай Павлович. Есть свои поклонники у Александра Освободителя и у Александра Миротворца, равно как и последнего императора, в период царствования которого Россия действительно пережила подъём, сравнимый только с сегодняшним временем. Всех их объединяет только одно – в 1917 году, по их мнению, наступил разрыв в истории, который сегодня необходимо компенсировать, сшить России до 1917 и после 1991 года одним швом, чтобы уродливая заплата СССР исчезла с тела отечественной государственности.

В свою очередь условные «красные» ностальгируют по СССР. Кто-то камлает на дедушку Ленина, который «всё предвидел», «всё прописал», осталось только открыть его прописи и завтра же мы построим сияющий Град на холме. Иным нравится Сталин. С одной стороны они отрицают репрессии, как факт, утверждая, что сажали и расстреливали только виновных. С другой, выдают своё истинное отношение к этой далеко не однозначной политической фигуре требованием распространить сталинскую практику перманентных репрессий на нынешнее время. Самые мирные реставраторы СССР ностальгируют по брежневскому времени, когда «всё было и никому за это ничего не было». Очереди, дефициты, идеологическое однообразие, отсутствие перспектив они забыли – всё перекрыл ужас 90-х. Даже у Хрущёва и Троцкого есть свои поклонники, хоть их и очень мало. Более того, мне попадались единичные экземпляры искренне считающие, что ели бы не ельцинское предательство, Горбачёв сумел бы реформировать СССР.

В противовес предыдущей группе, условных «красных» объединяет перенесение «Золотого века» на период существования СССР. Они ещё согласны как-то воспринимать императорскую Россию, как подготовительный этап к появлению коммунистического государства. Но Россия современная видится им только как механизм реставрации Союза. Отказ властей РФ выполнять эту заведомо обречённую на провал функцию, расстраивает большинство «красных», хоть в целом они, как и «белые» сохраняют пока лояльность. Впрочем, некоторые, особо нетерпеливые, мечтают о революции, диктатуре отсутствующего пролетариата, массовых расстрелах и унижении «эксплуататоров» уже завтра.

Среди либералов лояльных меньше всего, хоть, как я уже писал, и среди них есть достаточно много патриотов, которым любовь к «европейским ценностям» старого (тридцатилетней давности) образца не мешает преданно и эффективно служить России и бороться с сегодняшними ЕС и США, которые для этой категории либералов тоже неприемлемы. В большинстве же своём те, кого у нас называют либералами, являются банальными компрадорами, строившими в 90-е своё благополучие, в качестве аборигенных служащих колониальной администрации и мечтающих о возвращении именно этого «Золотого века».

Как видим разрушительный для России проект «Ностальгия» имеет некоторые перспективы. Да, на сегодня большинство в трёх основных идеологических лагерях достаточно едины в своём стремлении сохранить и упрочить Россию сегодняшнюю, откладывая вопрос о форме её государственной и идеологической организации в посткризисное будущее. Но противоречия между ними не сняты, а лишь отложены, равно как существует и требование каждой идеологической группировки к власти, присоединится именно к их позиции. Объём же потенциального конфликта и грозящий нам уровень гражданского противостояния видны по ненависти друг к другу и ко всем «не таким» малочисленных, но активных, радикальных групп, имеющихся в каждом лагере.

Можно сколько угодно объявлять свой идеологический подход «научным». Но идеология – не более, чем эмоция – личное восприятие каждым совокупности исторических фактов и их трактовок. Я видел странные на первый взгляд, но естественные на деле, вещи, когда либерал, марксист и монархист, сидя за одним столом и обсуждая перспективы России, её народа и общества, полностью совпадали друг с другом до тех пор, пока речь не заходила об отношении к конкретным историческим личностям или программным работам вождей соответствующих направлений. Единство моментально сменялось отнюдь не благожелательной дискуссией, конфликт начинал стремительно нарастать на глазах.

Обращаю внимание, что люди были едины, когда говорили о поддающейся проверке конкретике, о сегодняшней политической реальности её трансформации в будущее. Но они же становились непримиримыми противниками, как только дело касалось эмоциональной сферы – правильности «изма», которому каждый из них поклонялся.

Человеку действительно нужна в жизни определённая опора. Многие находят её в религии и следовании национальной традиции. Однако всё общество не может воспринимать традиционализм, как обязательную идеологию. Следовательно идеологическая пестрота в любом случае сохранится и в этом нет ничего плохого. Просто не надо навязывать окружающим свой идеологический выбор. Необходимо привыкнуть к тому, что идеологический базис, обеспечивающий конкретному человеку опору в жизни, является делом столь же интимным или семейным, как выбор любимой кухни, одежды, мебели, места жительства. Не устраиваем же мы идеологические баталии из-за того, что кому-то больше нравится жить в домике на природе, а кому-то в квартире в центре большого города, кто-то любит удобную спортивную одежду, кто-то джинсы, а кто-то отдаёт предпочтение официальному стилю. Мы спокойно относимся к тому, что один наш друг может любить японскую кухню, другой кавказскую, кто-то средиземноморскую, кто-то британскую или германскую, кто-то является поклонником русской кухни, а кто-то приходит в восторг от утки по-пекински.

Между тем, не так давно и не только в нашей стране, выбор одежды, форма причёски и даже предпочтения в еде имели плотную идеологическую подоплёку, поддерживались или порицались государством.

Примерно до конца 2016 года наши политические оппоненты в борьбе с нами делали ставку на раскрутку чисто прозападной либерально-компрадорской оппозиции. Эти времена давно прошли, ныне они готовы поддержать каждого, кто испытывает ностальгию по чему-то прошлому и желает вернуть это прошлое в современность, сделать свой субъективный взгляд на прошлое нашим общим будущим. Это весьма эффективная и перспективная стратегия. Она апеллирует к человеческим эмоциям.

Как уже было сказано выше, политические эмоции невозможно привести к одному знаменателю. Следовательно, для того, чтобы достичь монолитного идеологического единства требуется применить к своим оппонентам насилие. Ведь они не меньше вас убеждены в правильности собственного идеологического выбора. Их эмоции так же сильны и так же иррациональны. Не случайно в любой гражданской войне (не только в нашей) брат шёл на брата и сын на отца. Личные эмоции подавляли даже чувство кровного единства, что уж говорить о чувстве единства национального. Инако эмоционирующий человек, сторонник иной идеологии просто вычёркивался из популяции, объявлялся «врагом народа». И не важно, что в ходе гражданских конфликтов этих «врагов» зачастую уничтожали миллионами (иногда, вместе с «врагами народа», ликвидируя соответствующее государство и создавшее его общество). Эмоция даёт столь сильный эффект, что оппонента прекращают воспринимать, как человека. Кстати, это относится не только к политической эмоции – попробуйте убедить влюблённого (причём не обязательно юношу или девушку, но и многоопытных пожилых людей, с которыми это изредка тоже происходит), что им сделан неправильный, а возможно и пагубный выбор. В девяти случаях из десяти потеряете друга или родственника.

Но допустим обществу и государству удалось устоять, какая-то одна эмоция победила, идеологический выбор сделан, все поклоняются одной, «единственно верной» идее. Станет ли государство от этого прочнее и успешнее? Нет, ни в коем случае.

Не будем концентрироваться исключительно на известном нам примере СССР. Союз скрепила не идея коммунизма и не массовые репрессии. Советское государство объединила Победа в Великой Отечественной войне. Вся страна перенесла одинаковые страдания. В каждой семье кто-то воевал, в каждой кто-то погиб, все пережили серьёзные материальные трудности. Все вынуждены были бороться за само право жить. Враг не оставлял иного выбора, кроме прочнейшего объединения в противостоянии ему. Иначе было не победить. Каждый человек не только должен был пожертвовать всем личным ради общей Победы, но и быть уверенным, что все остальные поступят также. Кстати поэтому собственных предателей ловили и уничтожали через десятилетия после войны, когда с самими немцами давно примирились даже те, кто в силу масштабности личных трагедий так до конца их и не простил.

Достигнутое тогда, в военные годы, единство не только продержало СССР несколько десятилетий после войны (пока фронтовики были наиболее активным поколением), оно и сейчас продолжает объединять народы давно распавшегося союза. Даже во враждебно настроенных к России государствах и даже враждебно настроенные по отношению к русским общественные группы продолжают праздновать День Победы, как главный если не национальный, то семейный праздник. И даже там, где сторонников России остались сотни или тысячи, празднующих День Победы всё ещё миллионы. Поэтому против него и выступают абсолютно все националистические режимы (даже не прозападные). Победа скрепляет иную (не национальную) надгосударственную общность. Это Победа всех народов империи, переименованной в СССР. Это единственный позитивный сильный ностальгический импульс, объединявший постсоветские общества в один народ. Но со временем и этот импульс утрачивает свою эмоциональную насыщенность. Для нынешних поколений это уже славная история – достижение предков, которыми можно и нужно гордиться. Но предки у каждого свои, а исторические события можно трактовать по-разному. Поэтому при всей своей важности и для нынешних поколений, эмоциональной насыщенности общей Победы уже недостаточно, чтобы мы воспринимали всех потомков победителей, как один народ. Победители были единым народом, их внуки уже нет.

Итак, особенностью идеологически единого СССР было действие внеидеологической объединительной эмоции. Победа была не идеологическая, Победа, как в 1812 году, была народная. Но может быть где-то в другом случае идеология смогла сыграть мощную объединяющую роль?

Нет.

Рядом Украина – с 2014 года идеологически монолитное государство. Чем оно монолитнее идеологически, тем меньше в нём государственного единства на практике. Чуть дальше находится Европейский союз. Примерно до конца 80-х годов ХХ века в разных его странах к власти приходили разные партии. Где-то правили бал консерваторы-традиционалисты, где-то социал-демократы или лейбористы, где-то классические либералы. При этом идеологическом разнообразии, ЕС был достаточно монолитен. Более того, он шёл по пути превращения союза государств вначале к конфедерацию, затем в федерацию, поговаривали уже и трансформации ЕС в унитарное государство.

Но тут Фукуяма объявил о конце истории, и все партии в ЕС, независимо от своей традиции и своих названий, приняли глобалистскую лево-либеральную идеологию «толерантного» тоталитаризма. С этого момента ЕС затрещал по швам и начал рассыпаться. Причём шансы на его сохранение связаны сейчас с надеждой на переход власти к постепенно возраждающимся консерваторам-традиционалистам, ратующим за идеологическое разнообразие. Тем не менее, сторонники моноидеологичности – европейские леваки готовы, несмотря на опасность распада ЕС и начала серии разрушительных общеевропейских конфликтов, подавить спасительное для Евросоюза консервативное движение силовым путём. Сохранение идеологической чистоты для них важнее политических и экономических издержек. Их не останавливает даже угроза серии национальных катастроф государств- членов ЕС.

О США можно даже не вспоминать. Там ситуация сродни европейской, только хуже. Но есть альтернативный китайский пример. Пока там царил моноидеологичный маоистский режим, Китай не просто катастрофически отставал от всего мира, он был не в состоянии накормить своё население, из-за чего и проводил политику строгого ограничения рождаемости. Но пришёл Ден Сяопин, заявивший, что не важно какого цвета кошка, если она ловит мышей. С этого момента, китайская компартия, сохранив название и монополию на власть (что для Китая является исторической традицией, там власть не отдают, а забирают), начала проводить внеидеологичную экономическую политику и эффективно построила в стране капитализм. Фактически Китай неформально выбрал в качестве национальной идеи традиционализм и патриотизм (на чём делают акцент и российские власти), уйдя от жёсткой идеологической привязки своей экономической и культурной политики. И надо же, начал расцветать. Теперь ему начинает не хватать населения, и Пекин снимает ограничения на рождение детей. Накормить китайцы уже могут всех, было бы кому работать.

Вы можете быть капиталистом-миллиардером и «эксплуатировать» чужой труд, можете быть буддистом (только не надо поддерживать Далай-ламу в его антикитайской деятельности) или конфуцианцем. Если вы патриотично настроены и поддерживаете действующую власть, всё это не помешает вам даже состоять в КПК, не говоря о том, что вы будете уважаемым членом общества.

Но традиционализм и патриотизм, то есть уважение к опыту и достижениям предков и стремление сохранить и увеличить силу и благосостояние государства в интересах потомков имманентны всему человечеству. На это ориентированы все успешные общества и государства. Традиционализм и патриотизм не являются какой-то особой китайской или российской национальной идеей, как не является «европейским выбором» стремление к успешности и комфорту. Общество, которое не стремится к этим понятным вещам осталось бы на уровне каменного века. Зачем что-то менять, если дополнительный комфорт, хотя бы в виде тёплой пещеры, более удобных орудий труда и оружия, и зажаренного на костре мяса в достатке для всего сообщества, не нужен? Можно вполне экологично из поколения в поколение носиться с каменным топором по джунглям, жить впроголодь, есть что попало, хаотично размножаться, умирать в среднем в 14 лет и не морочить себе голову мыслями об улучшении быта. Наверное были и такие общества, только они исчезли без следа.

Итак, чувство традиционализма, патриотизма и стремление лучше жить здесь и сейчас, обеспечив заодно следующим поколениям жизнь лучшую, чем предшествующим, является основой любого успешного общества и государства. Эта «национальная идея» объединяет все народы планеты значительно дольше и надёжнее, чем народы бывшего СССР объединяло чувство общей Победы. Тот народ, то общество, то государство, которое выпадает из этой парадигмы и начинает искать особый путь в некой «единственно верной» идеологии, быстро распадается и исчезает.

Но надо иметь в виду, что сам человек, для себя лично естественно выстраивает (по своим способностям относительно стройную) систему взглядов, служащую ему жизненной опорой, каковую систему, в рамках семейной традиции, он стремится передать своим потомкам. Поэтому в плане трактовок нашего прошлого, нашей истории, мы все разные. Общую канву событий никто, кроме городских сумасшедших, считающих, что историю человечества придумали в XIX веке, чтобы зачем-то обмануть их лично, сомнению не подвергает. Однако относительные взгляды на роль отдельных личностей и трактовку отдельных событий у каждого свои. Вот именно на этой ностальгии по личному (семейному) прошлому, по личной (семейной) идеологической традиции нас пытаются поймать наши враги.

Ведь вроде бы противоречия традиционализму и патриотизму нет. Я продолжаю поддерживать идеи, унаследованные от родителей и считаю, что их продвижение благотворно для моего государства. И это правильно, но ровно до того момента, как я решаю, что мои взгляды должны стать всеобщими. Всеобщим правом может быть только право жить, не мешая друг другу. Всеобщей обязанностью только сплочение для защиты государства в критические моменты.

Мне ближе православная идея любви к ближнему, и я хожу в храм. Кому-то ближе умильно матерящиеся блогеры и он ходит в ночной клуб. До тех пор, пока я не требую преобразовать все ночные клубы в храмы, а он не борется за преобразование храмов в ночные клубы, мы ничем не мешаем друг другу и можем даже дружить. Что же касается образа жизни, который считаешь правильным, его надо распространять и рекламировать личным примером. Если люди будут хотеть стать такими как вы, они в первую очередь будут копировать ваши внешние проявления: манеру одеваться, причёску, речь, быт, предпочтения в пище. Они будут стараться смотреть те же фильмы и читать те же книги, но всё равно внутренне останутся разными. Объединять же их будет авторитет личности, которой они хотят подражать. Сделаете акцент на «возлюби ближнего своего», - получите один вариант общества, выдвинете на первый план «не мир я вам принёс, но меч», - те же люди составят совсем другой общественный организм. Ну а у тех, кто говорит «то моё и то моё же» ни общество, ни государство вообще не складываются, а если что и было, созданное более разумными предками, то не удерживается.

Ростислав Ищенко

Херсон и сложные времена. Впечатления очевидца

Сейчас в Херсоне сворачивает свою деятельность большинство учреждений «не первой необходимости», к сожалению, и «первой» отчасти тоже. В то же время коммунальные службы работают, даже начался отопительный сезон в немыслимые для украинских времен сроки. Были лишь проблемы с Интернетом, но они возникали и раньше. Также принято решение отключить лифты.

В городе закрылось большинство аптек, впрочем, и с лекарствами большие проблемы, т. к. подвоза нет. Аналогичная ситуация и с другими предметами первой необходимости, население сгребает все подряд, нового завоза с левого берега нет, получше с «правобережной» продукцией, особенно овощами. Наличествует и автотопливо на заправках.

Возникли проблемы другого рода: «рынок» (и в узком, и в широком смысле) отреагировал на происходящее вполне предсказуемо — начал отказываться от рубля, в лучшем случае рыночный курс достигает 2–2,5 рубля за гривну. Между тем гривен у многих, особенно пенсионеров, практически не осталось.

Кое-где уже поменяли рублевые ценники на гривневые, но, думаю, в целом тут больше коммерческих соображений, чем политических: в случае падения города даже обмен рублей наверняка будет крайне затруднен.

И пока «ждуны» оживились (хотя открыто показывать это в целом опасаются), пророссийские жители, прислушавшись к рекомендациям руководства области и страны, покидают Херсон. Впрочем, далеко не все, у очень многих находятся объективные и субъективные причины, чтобы не делать этого (пока, во всяком случае).

Часто это связанно с проблемами с близкими, распространенным страхом перед неизвестностью и потерей не только «всего нажитого», но и вообще всего привычного уклада жизни, перед тяготами пути и обустройства на новом месте.

Надеются на лучшее, в худшем случае — что переживем и вернувшуюся украинскую власть (особенно те, кто за собой особых «грехов» не чувствует), но уж точно хорошего от неё не ждут.

И таких людей, которые оказались перед выбором между плохими вариантами (никто ведь не назовет эвакуацию и вероятное вынужденное переселение хорошим), очень и очень много.

В Херсоне действительно очень много пророссийских граждан, гораздо больше, чем было до освобождения. Для них Россия уже не «принц на белом коне» для девушки на выданье, с приходом которого все проблемы в жизни, что называется, волшебным образом разрешатся, а просто своя власть.

Своя власть со всеми её достоинствами и недостатками, причем последние, как всегда, замечаются куда сильнее. А сейчас, их, понятно, стало гораздо больше. Сегодня, прежде всего, люди ждут от своей власти защиты от врага, которым для них стала Украина. Многие остаются просто потому, что не верят, что Россия сдаст Херсон.

«Альтернатива» уже отмечала, что изменение настроений рядовых «неполитизированных» херсонцев за время работы российской власти определили, главным образом, два фактора: продемонстрированная, несмотря на все сложности переходного периода, сила российского государства, выразившаяся в социальной поддержке горожан, восстановлении нормальной жизни города и начале реализации новых масштабных проектов.

Люди воочию увидели, что «Россия не Украина», что это государство совершенно иного уровня развития, социальной защиты и поддержки граждан, причем, естественно, сравнение не в пользу незалэжной, хотя украинская пропаганда 30 лет агрессивно убеждала в обратном.

Выход из украинского информпростраства действительно стал «расколдованием», снявшим с людей наносные «чары» украинства, вернув им их затуманенную исконную русскость. Если (чего, как мы все надеемся, не случится) украинцы займут Херсон, они будут там восприниматься как оккупанты (ну и вести себя соответственно).

Автор же, вняв настоятельным рекомендациям, вместе с семьей покинул город. Конечно, эвакуация — это не пятизвездочный тур «все включено», сервиса топ-уровня и комфорта ожидать было сложно, но в целом в очередной раз не только финансовый, но и «административный ресурс» российского государства (не в том смысле, в котором это выражение обычно применяется) был продемонстрирован.

Мы не стали звонить на горячую линию, предварительно записываться, просто приехали утром в речпорт. Вопреки опасениям, самый «критический» участок пути, через Днепр, был пройден весьма быстро — поданные теплоходы вместили почти всех желающих на этот момент (власти определили четыре времени отправления в течение дня), причем с детьми и пожилых пропускали вне очереди. Также работали и коммерческие катера, бравшие по 100 гривен с человека (вполне доступная цена).

На левом берегу, в городе Олешки, уже ждали многочисленные автобусы, организованная посадка на которые также прошла весьма быстро. Там же находились многочисленные сотрудники МЧС и волонтеры, оказывающие всяческую помощь, вплоть до переноса багажа. Были и пункты раздачи воды и горячих напитков, впрочем на них мало кто обращал внимание, все стремились поскорей занять места в автобусах.

Автобусы были вполне комфортабельными, но, честно говоря, хотелось бы более высокого класса, тем более что в Крыму и в Краснодарском и Ставропольском крае, откуда был транспорт, таких машин не в сезон наверняка достаточно.

Это не каприз, а реальная проблема, особенно для пожилых и детей. Ведь транспорт идет из соображений безопасности колонами, и «технических остановок» не предусмотрено. В общем, автобусы с туалетами были бы совсем не лишними.

Дорога до «несуществующей» границы с Крымом занимает два часа, но и там выходить из автобусов не рекомендуется до начала прохождения всех пограничных процедур, хотя в крайних случаях пограничники идут навстречу.

Также на пограничном переходе были бы куда более актуальными пункты питания, т. к. люди находятся в пути длительное время, но их не было. При этом сотрудников МЧС и волонтеров было много, и они действительно делали все возможное, чтобы помочь людям.

На КПП и случилась главная загвоздка: он, видимо, не готов к пропуску такого количества людей, а стражи границы работают в штатном и даже, похоже, усиленном режиме — все вещи нужно пропускать через просвечивание и т. д.

В результате мы прошли пограничные процедуры за пару часов, но еще четыре часа ждали остальные автобусы колонны. Я находился во «флагманской» машине и слышал, как руководитель колонны просил свое начальство по телефону повлиять на ситуацию, тем более что за нашей образовалась очередь из других колонн.

Недоработкой было и то, что конечном пункте эвакуационного маршрута, Джанкое, куда мы прибыли около 20 часов, нас уже никто не встречал, кроме одной дамочки, которая брала информацию у водителей и сопровождающих, сколько людей они привезли. Дальше люди были предоставлены самим себе, и даже самую элементарную информацию получить было негде.

Ну и некоторые впечатления от первых дней пребывания в Симферополе. После девяти месяцев жизни в прифронтовом городе контраст с обычной мирной жизнью мы ощущали очень сильно.

Удивляют заполненные людьми улицы, интенсивное движение автотранспорта, то, что жизнь отнюдь не замирает после трех-четырех часов дня. А еще — предельная насыщенность первых этажей и отдельных строений коммерческими объектами, реализующими товары и услуги часто далеко не самой первой необходимости: мобильная связь, аптеки, коммерческие медцентры, специализированные бутики с продукцией премиум-класса и т. д. и т. п.

Жизнь в военных условиях научила, что можно обходиться и гораздо меньшим числом таких точек. Впрочем, дело не только в войне.

Бросается в глаза куда более высокий уровень самого благоустройства города: состояние городской среды, дорог, большое количество реконструированных площадей, парков, совсем иного уровня общественный транспорт, главным образом муниципальный, а не разбитые частные маршрутки, которые выполняют основную функцию перевозок горожан в Херсоне.

Мне пока не попадались на глаза заброшенные здания, давным-давно «замерзшие» недострои, участки дорог и тротуаров с «бывшим» асфальтом, пустующие коммерческие объекты недвижимости с висящими годами объявлениями «Продается» или «Аренда», которые в Херсоне стали неотъемлемой, чуть ли не преобладающей частью пейзажа.

И это Симферополь, который каких-то восемь лет назад был таким же украинским городом, как Херсон!!! В общем, то, что «Украина не Россия», бросается в глаза очень сильно и наглядно показывает, какой страшной трагедией для всей бывшей УССР стала незалэжность!

Андрей Днепровский,

Кто оплачивает четырёх адвокатов осужденного Навального? Автор Сергей Карнаухов

Соловьев: Сергей Сергеевич, что себе позволяет власть? Я вчера смотрел на разжиревшие лица сторонников Навального, которые пришли в суд, и понял, что у нас какой-то высшей степени христианский суд. Его бьют по левой щеке, он подставляет правую. То есть власть в степени своего издевательства не только подкладывает конфеты в карманы Навального и жарит курицу, чтобы он дико мучился, но ещё вдобавок, после хамство в адрес суда, меняет меру пресечения с домашнего ареста на ограничительное. В следующий раз их приговорят к вручению цветов и поцелую? Какой-то тест всей нашей судебной и системе ИВК. А сколько стоит хороший адвокат? Вот адвокаты Навального они примерно сколько стоят?

Карнаухов: Адвокаты Навального, которые проживают сейчас при колонии постоянно, их целых четыре человека, они стоят в месяц около 250 тысяч каждый.

Соловьев: Рублей?

Карнаухов: Да, 250 тысяч рублей в месяц.

Соловьев: А ты не учитываешь командировку, еще же командировочные должны быть?

Карнаухов: Дело в том, что они же не в Москве находятся, они прикомандированы к колонии. Поэтому они проживают там при отеле. Отель очень хороший, отель полулюкс. Они проживают в хороших номерах отдельных, это еще где-то около 600 тысяч. В месяц у них получается более 200 тысяч на каждого.

Соловьев: Можно сказать уверенно, что ребята обходятся в пару миллионов рублей в месяц?

Карнаухов: С учетом еды, а ведь есть еще бонус успеха, телефонная связь, машины.

Соловьев: Подожди, их четыре?

Карнаухов: Их четыре, да.

Соловьев: Миллионов 5-6?

Карнаухов: Я думаю, что в месяц у них 2 миллиона, плюс бонус успеха, обязательно ни его получают. Да, на круг около 5 миллионов.

Соловьев: Хорошо безработный блогер живет. А в этот раз будут рассказывать, донаты же сейчас не идут, это кто оплачивает? Зимин? Который так и не оправдался за криминальные истории прошлого? Или оплачивает знаменитый российский контрабандист, который когда-то побежал в Кремль вымаливать прощение, потом за бешеные бабки продал и свалил в Лондон, а теперь никак не может определиться со своим модным гардеробом? Пользуется той же фирмой что и я Greg Lauren. В народе здесь у нас он проще – Чичваркин. Кто оплачивает?

Карнаухов: У меня к этому вопрос другой. Только что мы видели, что Юля улетела в Германию второй раз. На что полетела? Они снимают квартиру, квартира более 200 метров на улице Мастеркова. Аренда официальная этой квартиры в месяц составляет более 200 тысяч рублей. У них дочка в Стэнфорде учится, кто-то должен давать ей деньги. У них сын оказался за границей, кто-то должен содержать.

Соловьев: Как за границей? Нам же рассказывал Венедиктов, что как хороший отец Навальный прилетел, чтобы отдать сыну в школу. А прилетел без сына.

Карнаухов: А сын где?

Соловьев: В Германии учится. Иначе как объяснить постоянные полёты туда Навальной? Это бесплатно, это помощь друзей. В простой муниципальной школе.

Карнаухов: Да, цифры огромные. То, что тогда Пугачёв рассказывал о том, что только на поддержание памяти о Ходорковском тратил 60 миллионов долларов. Я думаю, на старте уже Навальный сразу показывает, что это будут совершенно другие цифры. Возникает главный вопрос: кто платит? А второй: какова будет система действий государства по пресечению финансирования всей этой компании, которая работает против интересов России? Потому что инфраструктура расширяется. Мы видим, что вовлекается всё больше и больше не людей, а систем. Причём систем, которые напрямую замкнуты на Ходорковского. Я вчера увидел выступление священника Уминского, который никогда не вспоминает о том, что произошли трагические события, где нужен голос и молитвенное заступничество священников Русской Православной Церкви, он вчера начал призывать и нести абсолютную чушь про то, что нужно освободить Навального, проявить христианское милосердие. Я его хочу спросить, товарищ священник, я просто не хочу называть его отцом Алексеем, потому что он недостоин этого. Это абсолютно – анаксиос, как говорят в церкви. Почему ваши действия всегда связаны с получением вами траншей от Ходорковского? Что за зависимость такая? Он же считает себя духовником Ходорковского.

Соловьев: А Ходорковский считает себя ещё и православным?

Карнаухов: Для меня это вопрос тоже. Я очень хотел бы услышать интервью с Ходорковским.

Соловьев: «Православный комсомолец подковал себе коня». Понятно.

Карнаухов: Когда я вижу то, что происходит с нашей системой, честно говоря, если можно прямо маленькое отвлечение. Я лично для себя так объясняю, что происходит. Я сейчас смотрю материалы по эвакуации советской промышленности и трудовых ресурсов, людей, которые трудились на советских предприятиях в первые месяцы Великой Отечественной войны, и оказывается, это была беспрецедентная история. Вообще в мире такого не было никогда. 8 миллионов человек за первые четыре месяца. Под ударом фашистской армии оказалось 33% населения и 40% трудовых ресурсов. Вывезли, сохранили, поставили электростанции. Это было беспрецедентно. Отдельный блок вопросов, который не охвачен публичным осмыслением, это трудовой подвиг народа, который был в тылу. Мы об этом не так часто говорим.

Соловьев: Ты знаешь, за что звание Героя получил Молотов? Как раз за налаживание производства танков. За тот самый трудовой подвиг.

Карнаухов: И более того, там совершался колоссальный технологический рывок. И вот мы переносимся в девяностые годы. Что было в девяностые годы? Удар был нанесен такой мощности по России, по всей этой стране, про республики я уже не говорю, что сейчас, когда я оглядываюсь, я понимаю, мы не просто с нуля стартуем. То что мы сейчас совершаем во многих отраслях, это подвиг и подвиг очень серьезный. Но удар продолжается. Я вижу область законодательства. Я нашёл тут данные интересные, что когда американцы смотрели российское законодательство девяностых годов, а есть такая проблема: законодательство не означает, что внутри закона есть само право. Потому что теоретики говорят, что закон может быть не правовым, т.е. там нет основных базовых правовых идей. И оказалось, что российское законодательство, которое делалось нашими руками, но по идеологии США в первую очередь, потому что там терминологический ряд весь заложен американский, причем аляписто заложен, не задумываясь, в нём права не было практически в 60% новых законодательных актах. Это были технические нормы, которые позволяли решать сугубо экономические вопросы и добивали нашу страну. И вот сегодня мы сталкиваемся, например, в области исправительно-трудовых учреждений. Я вчера разговаривал со старыми специалистами в этой сфере, пытаясь понять, что происходит сегодня в колониях, они всё время говорят об ИТК. ИТК - потому что главный термин был «трудовой». Когда я смотрю на то, что Навальный прогуливается с чаем по колонии в середине дня, возникает вопрос: «А как мы собираемся исправить этого человека»? В советское время исправление людей, которые попали в лишение свободы, это была сложнейшая социально-инженерная задача. К решению этой проблемы подключалось такое количество ученых, психологов, социологов, что когда ты смотришь блок научных исследований в этой области и успешных достижений, ты понимаешь, что это инновации по переделке человека. Которые достойны того, чтобы их увидел мир. Потому что миру надо учиться у нас это делать. Мы не карали, как это было написано в Уголовном кодексе Советского Союза, что наказание - это в первую очередь кара советского народа. Это была идеологическая мысль. Главная задача ставилась по исправлению. Но исправление осуществлялось за счет того, что человек вовлекался в трудовую деятельность, социально полезную. Когда я посмотрел цифры людей, которые сидят в наших колониях, которые сильно переживают. Потому что кто-то не может выплатить алименты, кто-то не способен содержать семью, которая осталась там на свободе, у кого-то проблемы с тем, что они не могут выплатить штрафы. А работать нигде. Это сложнейшая задача, которую невозможно решить пенитенциарной системе самостоятельно. Этот блок колоний, где сидит много людей, должны образовать новые инновационные кластеры.

Соловьев: Когда я предоставляю колонии и инновационные кластеры, они между собой не сочетаются. Но маски они сшили удачно. Инновации и заключенные это не одно и то же, это не шарашки. Представь себе какого-нибудь Навального, занимающегося какой-нибудь инновацией? Пока он напоминает человека, которому в руки попало. Это было у Джерома Клапка Джерома «Трое в лодке, не считая собаки». Он прочитал медицинскую энциклопедию, и нашёл уже себя всё, кроме воды в колене и родовой горячки.

Карнаухов: Мне вчера подсказали прекрасную идею. Одна из сложнейших экологических проблем - это работа полигонов твердых бытовых отходов. Вот прекрасное соединение колонии с полигонами ТБО могло бы дать колоссальный эффект. Общество очищается от преступников, преступники очищают природу. Вот такое соединение могло бы дать хороший экономический эффект. Вернусь к Алексею Анатольевичу, он прогуливается по колонии, потому что работы нет. В этом смысле Белыху Никите Юрьевичу повезло больше, он набивает ватой игрушки. Это тоже хорошая деятельность, потому что снимает напряжение. Если посмотреть Афонские монастыри, это остров, там нет работы, но там работают монахи круглосуточно. Потому что для духовной жизни это главное, это просто безусловное, обязательное. Монах неработающий это монах, который перестает быть монахом. Он не справится с мыслями, он не справится с плотью. Даже в этой сфере есть много того, чего нужно брать туда. Мы видим, что Навальный сейчас используется для всей этой несистемной деятельности, в качестве такой игрушки, потому что о Навальном там речи не идёт. Я вижу, что объективно пенитенциарная система не справляется. Не справляется не потому, что она не способна, а потому что это последствия удара девяностых. Нет того мощного механизма, который мог бы работать над такими людьми, потому что Навальным нужно заниматься и его исправлять. Вот история с последними требованиями, чтобы обеспечили Навальному врача в колонию. Вот я смотрю законодательство. Я понимаю, почему это требование возникает. Эта деградация операционной среды, она произошла такими стремительными темпами, туда всё больше и больше примыкает маргиналов. Я посмотрел, кто агитировал в Покрове, когда Васильева ездила туда устраивать эту провокацию. И в советское время – 100 метров зона отчуждения перед колонией, часовой имел право применять огнестрельное оружие. Невозможно представить, что в советское время кто-то подошел вплотную к колонии.

Соловьев: А сейчас изменилось?

Карнаухов: Сейчас не изменилось, сейчас ситуация не изменилась. Если можно, такую аллегорию приведу. Когда я видел, как Артамонов в Калуге, как Савченко в Белгороде взяв на себя ответственность, не оглядывайся вообще ни на кого, просто фигачили по развитию регионов и сделав их супер инновационными регионами. Тот же Белгород, я когда видел, что губернатор Белгородской области брал землю в аренду в других регионах, потому что у себя сеять уже было негде, использовать сельское хозяйство. Я понимаю, что это вопрос ответственности. Такой личной харизмы, у нас мало харизматов стало. Начальник колонии должен быть тоже харизмат, ведь он же занимается сверх важной задачей.

Соловьев: Начальник колонии харизмат это один момент. Сейчас они вообще призывают в своих чатиках его убить. Я не понимаю, куда смотрят ФСБ и все соответствующие органы? Эти люди, которые призывают к расправе над начальником колонии, должны моментально оказываться в тюрьме.

Карнаухов: Просто моментально, и очень показательно.

Соловьев: Хотя, с такими судами как у нас, даже говорить не хочу. Перемягчили законодательство.

Карнаухов: Перемягчили. Я не буду называть этих названий длинных программ, то что сегодня происходит в системе исправительных учреждений, это последствия. Был такой Александр Александрович Реймер. Хорошо я знал его. Он разработал, и реализуют программу либерализации содержания осужденных. Вот это либерализация к чему приводит.

Соловьев: Я не понял, у нас тюрьма больше не режимное учреждение? Там нет вооруженной охраны? Подходи кто хочешь, делает что хочешь?

Карнаухов: Получается этот переизбыток норм, требующих более мягкого отношения ко всем.

Соловьев: А в законе что написано?

Карнаухов: В законе написано, что это режимный объект, что подходить нельзя. Написано, что каждый день адвокат может приходить, вот каждый день они и ходят. Их заселили около колонии, они ходят туда как на работу.

Соловьев: А зачем?

Карнаухов: Я не понимаю зачем. Почему руководство колонии не ограничит эти посещения?

Соловьев: Я не понимаю другого, а зачем он каждый день ходит, если все судебные процессы уже прошли? Тогда твоя жена может получить статус адвоката, и может каждый день тебя посещать в колонии?

Карнаухов: Конечно. А что сделают? Вот я буду с ней каждый день сидеть, видеться с ней буду каждый день. Я понимаю, почему сейчас возникает требование пустить врачей - потому что правило есть, в правилах написано. А в правилах всё правильно выписано. Мне много в чатах сейчас пишут: «А скажите, почему запрещено приходить врачу такому, какой хочет Алексей Навальный»? Алексей Навальный и вся эта тусовка пересмотрели американские фильмы про колумбийскую мафию, когда показывают, как врываются там кого-то освобождать, а колумбийский мафиози сидит в колонии, где-нибудь лежит на массажном столе, ему делают массаж, он выпивает коктейли и девушки рядом. Алексей Анатольевич, такого не бывает, у нас другие колонии.

Соловьев: Я уже не знаю, почему? Цапковские сидели так. Нам же показывали, стол ломится, все хорошо. Либерализация Реймера. Реймер уже за это сидит, а либерализация осталось. Реймер же сидит, как я понимаю?

Карнаухов: Да, сидит, сидит за браслеты и другие хищения. Вопрос у меня по нормам, которые действуют по оказанию медпомощи. Я смотрю, вот написано: «при невозможности оказания медицинской помощи в учреждениях, осужденный имеет право на оказание медпомощи в организациях гражданского здравоохранения». И дальше ещё один пункт 129: «Осужденные могут получать дополнительную лечебно-профилактическую помощь, оплачиваемую за счет собственных средств». Я читаю, смотрю комментарии, я понимаю, о чём идёт речь. Есть отдельное Постановление Правительства, которое специально было принято. Для того, чтобы ты потребовал такую помощь, должен быть факт установлен невозможности оказания тебе этой помощи. И отдельно написано, что такое невозможность. И понятно, что если у человека возникает серьезное заболевание и выписан детальный регламент.

Соловьев: Там есть формулировка «по выбору заключенного»?

Карнаухов: Нет, конечно. Заключённый не может выбрать себе. Если бы было так, то все заключенные сидели бы как в раю, в первую очередь на общем режиме. Деньги у основной части из них есть.

Соловьев: А когда появились эти нормы?

Карнаухов: Это новые нормы, это 2016 год, приказ Минюста России, Постановление Правительства было принято в 2012 году, оно не новое, оно разъясняет.

Соловьев: Мне кажется знать имена разработчиков, и понять, как они связаны и связаны ли с рядом граждан, отбывающих? Это сделано для губернаторов и министров, которые шибко больные, и сочувствующих им? Само существование этой нормы любопытно, оно вводит принцип неравенства. Получается, если у тебя есть деньги, то ты получаешь набор развлечений от адвокатов до врача по вызову? Это для кого? Для Белых? Для Реймера? Для дружков Ходорковского? Для агентов госдепа? Для персонажей, у которых нет ограничений с деньгами? Для Хорошавина? Получается это для коррупционеров, чтобы они действительно себя отлично чувствовали? Для воров в законе? Для этого так прописаны эти нормы? Тогда надо знать фамилии разработчиков, как это проходило. Это компетентные органы должны серьезнейшим образом разобраться.

Карнаухов: Один только тезис в дополнение. Надо Минюсту взять, напрячь пресс-службу, и показать систему здравоохранения Минюста. Она колоссально развита, не надо думать, что это фельдшеры, которые ходят со старым статоскопом.

Соловьев: Сейчас у нас Министр юстиции господин Чуйченко, он очень серьезный профессиональный человек. Я думаю, что в его структуре есть, кому разобраться и провести аудит. А главное, найти умников, которые вот такое устроили.

https://zen.yandex.ru/media/id/601a8695cb6f7a60d97d1b39/kto-oplachivaet-chetyreh-advokatov-osujdennogo-navalnogo-avtor-sergei-karnauhov-607974daaf40cb22804b01b2

«Схватить и повесить этих храбрых джентльменов»

Это фраза Ричарда Глостера из фильма «Черная стрела». Приблизительно так же воспитывала нас советская действительность. Красная и Белая розы ли, «Молодые гвардии» ли. Ни полутонов, ни оттенков. Жизнь или смерть. Сдача в плен — позор.

Но время идет и вносит свои коррективы и в наше воспитание. Мы, сидящие на уютных диванах, сколько угодно можем спорить о том, что дороже, лучше, честней — забрать своих пленных, которые когда-то были нашими воинами, или же покарать абсолютное зло.

Советская система выбирала второе, максимально второе: и из-за низкой ценности возращенных сбитых летчиков и проваленных агентов, и из-за того, что враг был полютей. Все-таки «Азову» далеко до рейха, который забрал у нас десятки миллионов живых и нерожденных.

Но обратимся от дивана к тем солдатам и офицерам, которые брали в плен бандеровцев, их охраняли, этапировали, кормили. Любой из них мог бы совершить свое личное правосудие. И мотивировать можно было чем угодно: то ли бандерлог дернулся, то ли у него была в руке заточка или ствол, да просто от того, что наш увидел фашистские тату, впал в состояние аффекта и покрошил несколько десятков нечисти.

Но никто этого не сделал. И давайте предположим, что те, все те, кто соприкасался с этим злом по цепочке — от солдат, которые их взяли в плен, до спецназеров, которые везли их к месту передачи, — знали, что зло отпустят на свободу, но не считали своим долгом ослушаться приказа и самостоятельно покарать зло.

Тем более что можно было бы спокойно замочить с десяток наци, признаться, покаяться, получить срок и сразу же вступить в «Вагнер». А если бы было коллективное восприятие зла, то с помощью нескольких ассенизаторов «Азов» бы кончился. Да и нацики бы кончились. Совсем. А потом можно было бы даже сделать политическую карьеру в качестве карателей зла.

Кроме того, в нашем воспитании есть интересный образ, когда человек совершает что-то по своей воле, но вопреки закону. Это прекрасно сыгранный Александром Захаровым в телесериале «Рожденная революцией» эсэр-конвоир, который вывел на волю знаменитого питерского налетчика (бывшего красного командира и чекиста) Леньку Пантелеева.

Таким образом, можно констатировать, что отрицательная ценность бандерлогов, которые нам достались и будут доставаться, ниже, чем угроза наказания за ослушание приказа, и выше, чем внутреннее побуждение наказать зло самостоятельно, вопреки требованиям закона.

Далее, развивая тему, получается, что, ведя переговоры об обмене пленными и договариваясь, Стороны в своем договоре фиксируют пленных как предмет договора, которые должны быть переданы получателю в точке Х в час Y в соответствии со спецификациями.

Раз так, то получается, что пленные становятся вещью, предметом материального мира, которых можно менять (пока). Мы же ведь, право, не можем ненавидеть вещь за то, что она вещь?

Вообще, нам еще в пятом классе рассказывали, как зарождалось натягивание категории вещи на гомо сапиенса — формирование рабовладельческого строя, где одним из основных источников пополнения рабов был захват пленных. Рим довел этот сегмент до совершенства. Но это же его и сгубило, когда в экономику стало поступать меньше рабов, чем могли обеспечить военно-захватнический, долговой и фертильный механизмы.

Итак, пленные были вещью, и их не только использовали для труда, но еще и меняли, продавали, размножали… Говорящий скот.

Средние века хоть и избавились от рабства в Европе из-за тотальной невозможности его существования, но институт плена процветал. Ценные узники содержались в темницах, и в ходе переговоров с врагом их обменивали или выкупали. Но пленника можно было также продать и своим, если очень срочно нужны были деньги. Или же уступить своему сюзерену, если пленник был опасно выше по статусу, чем пленитель. И, о ужас, пленника феодал мог даже обменять у ростовщиков определенной национальности на свои долги.

Ну а красивые девчонки вообще были самым ходовым товаром во все времена.

И вот если сегодняшний порядок вещей показывает, что и власть, и те люди, которые обеспечивают силой исполнение волеизъявлений власти, принимают такой новый институт плена, то не нам, любителям диванов, надуваться по этому поводу.

Но те бойцы, которые каждый день на передовой, станут перед выбором: или принять такой взгляд власти на пленение зла, или ему противиться. Если противиться, ответ простой — наши будут стараться уничтожать нацистов как можно больше, зная, что живыми они очень скоро вернутся в свои части и будут убивать русских. Может быть, даже убьют проявившего человечность пленителя. Если же соглашаться на взгляд власти, что пленных можно и должно менять, то очень скоро такой институт опустится на места. Зачем давать возможность кому-то менять пленных по курсу 1 к 4? Я и сам, командир роты, батальона, бригады и т. д. (нужное подчеркнуть), могу провести такой обмен и получить то, что мне больше всего нужно именно здесь: моих бывших солдат, деньги, оружие, книги, беспилотники, бензин, водку, женщин и т. д. Могу продавать их и менять как врагу, так и своему соседу либо командарму.

Приятно будет преподнести какому-то полевому или партизанскому командиру букет из украинских снайперш, украшенных качественными нацистскими и/или бандеровскими татуировками. (Летом несколько раз видел одну такую девушку в шортиках. Что под ними неизвестно, но из-под них, на внутренних сторонах бедер, расплетались ленточки разноцветного украинского венка.)

Но, дай бог, описанный выше sur не случится. И такой надежде очень сильно помогают два момента.

Первый — решение Верховного о жестоком наказании за добровольную сдачу в плен. По сути, любой плен без ранения, при котором в момент пленения воин находился в бессознательном состоянии. Соответственно, перспектива исключения из российского общества, опускания воина в смерды значительно уменьшит количество наших, допускающих возможность побывать во вражеском плену. А потом если и будут проходить переговоры по поводу обмена, то сдавшиеся добровольно бывшие русские, скорее всего, откажутся идти на обмен (если нацисты дадут им такое право), что автоматически уменьшит и нашу возможность отдавать нечисть врагам. Ну и сами наши переговорщики (что б не так уж пачкаться) будут чистить списки наших, чтоб выкинуть из них бывших наших и тех наших, которых после обмена будут ожидать максимальные сроки с белыми медведями или искупление вины у «Вагнера».

Вторым моментом послужит будущий юридический статус войны, при котором любые бартерные отношения с партнером по бизнесу станут караться, вплоть до исключительной меры социальной защиты.

Сергей Климов,

Крокодильчики необучаемы

Генерал «Армагеддон» Суровикин на уходящей неделе удивил абсолютно всех. И западных военных экспертов, и наших всёпропальщиков, и щирых куевлян (или куян?), которые массово попрыгали в машины и понеслись из города майданной славы в неизвестном направлении.

Но в особенности его новая манера вести войну вогнала в шок и трепет западных украинцев. Превращение энергетической инфраструктуры Галиции в пыль явно пришлось не по вкусу тамошним аборигенам, с какого-то перепугу относящих себя любимых к передовым и прогрессивным представителям человечества.

Но больше всех экспертов и аналитиков удивила перемена риторики на абсолютно всех фронтах политического противостояния.

Украинские официальные лица уныло долдонят о том, что треть энергетической инфраструктуры Украины вышла из строя и на её восстановление требуются не дни, и даже не недели, а месяцы.

Илон Маск вдруг с какого-то перепугу стал «зрадныком», и билборды с его рожей украинские рекламщики с неистовой решимостью срывают по всей Украине.

Украинцы в порыве бессильной злобы даже разместили личные данные Маска на сайте «Миротворец», но потом, поостыв, вроде бы удалили.

Байден вдруг не вытерпел и всё же указал Зеленскому на неприемлемость его хамского поведения и нежелательность употребления им повелительной интонации и менторского тона, которыми тот любил блеснуть при записи видосиков и на онлайн-конференциях с западными кураторами.

Для доходчивости Байден пригрозил украинскому недомерку тем, что ему будет очень затруднительно выбивать что-либо для Украины, если украинский несмышлёныш и дальше будет так непотребно себя вести.

А дальше, как будто всего вышеперечисленного было мало, в Сеть слили кадры, где Зеленский записывает обращение на фоне зелёных декораций, дабы дальше с помощью хромакея вставить любой подходящий для выступления фон.

Некоторые западные медиаэксперты (не Шарий, а настоящие) стали вдруг писать, что западные кураторы таким образом создают цифровую копию Зеленского, так что живой Зеля в скором будущем им будет нужен примерно так же, как анаконде велосипед.

Это очередной привет от западников, в довесок к словам Байдена. Западные кураторы ещё раз, на всякий случай, намекнули своей украинской болонке, что борзометр при записи видосиков и толкании речей надо бы прикрутить, а то как бы чего не вышло…

Ну и в качестве «добивания» Еврокомиссия громогласно объявила о том, что намерена предоставить Боснии и Герцеговине статус кандидата в ЕС. Не Украину принять в ЕС и НАТО срочным порядком ввиду чрезвычайной ситуации, предоставив финансовую помощь в 500 миллиардов долларов (желательно наличкой!), а рассмотреть кандидатуру Боснии и Герцеговины…

А до СВО какие разговоры шли в украинском зомбоящике? Что стоит только России «дёрнуться», как Украину тут же примут в ЕС и НАТО, закидают деньгами и пришлют 100 500 дивизий для защиты Украины и полного разгрома России. Да, знаю, украинским «мриям» пределов не существует…

А что на деле? А на деле – Босния и Герцеговина, и это в тот момент, когда Россия третий день подряд наносит массированные ракетные удары по украинской территории.

Это тоже намёк, что политика коллективного Запада живёт не «Украиной единой», как это представлялось в Киеве до начала СВО и представляется до сих пор абсолютному большинству украинских политиков и зомбированным украинским гражданам.

А что в общем и целом? Да всё по-старому: украинские регионы привыкают жить без воды и электричества, а «прогрессивные» львовяне решили запасаться буржуйками.

Приверженец классической украинской ораторской школы Кличко со свойственным ему красноречием призвал украинцев готовиться к веерным отключениям.

Но лично я не разделяю мнения некоторых русских публицистов, которые пишут о том, что зомбированные жители подконтрольной киевскому режиму части Украины что-то там «поймут наконец».

Ничего они не поймут. Смена политической риторики, пусть и ситуативная, а также изменение стратегии российского командования пэрэсичным украинцам как до пятой точки дверца. И полыхающие электростанции вообще никак не влияют на повышение скорости вращения шестерёнок в остатках украинских мозгов.

Да, поддерживая мысль некоторых своих комментаторов, повторю,  «крокодильчики необучаемы». И наносить ракетные удары мы должны, прежде всего, в прагматических целях, исходя из военно-тактической или стратегической необходимости, а не для того, чтобы что-то украинцам показать или на что-то намекнуть.

Я уже давно писал о том, что, согласно моим личным наблюдениям, переселенцу из Украины необходимо в России прожить два года как минимум, чтобы у него мозги начали вставать на место. А ведь есть и исключения в виде бывших граждан Украины, а ныне обладателей российских паспортов, которые искренне переживают за Украину и не хотят её проигрыша в этой войне.

Мне один такой в начале мая, страдая от душевных мук, так и сказал: «Кому угодно проиграть, но только не России!» Дескать, чёрт с ними, с западными территориями, пусть забирают хоть до самого Киева, лишь бы россияне нас не победили.

И вот такое творится в голове у некоторых украинцев, которые уже в Россию переехали. А вот теперь представьте, что творится в головах у жителей подконтрольных Киеву территорий.

К нам в город русские ракеты прилетали? Нет. Так, значит, правду Арестович говорит, что у нас на Украине мощное ПВО, ни одна ракета не проскользнёт!

Ракета попала в многоэтажку, где живёт Мыкола? Ну, то мыколина печаль… Ну попала, да… Должно быть, это одна из тех трёх, что «проскользнули». Вон Арестович говорит, что было сто ракет, девяносто семь из которых сбили украинские ПВО.

В соседнем районе пропал свет и интернет? Ну и ладно, не у меня же. А если не у меня, то это значит «пэрэмога». Правильно вон Резников говорит, что никаких целей россияне своими ракетными ударами не достигли. Конечно, не достигли! У меня-то интернет и свет есть!

Ну и что, что жители из соседнего района к польскому консульству, расположенному в нашем районе, за бесплатной раздачей Wi-Fi ходят? Походят пару недель, чай не сахарные, не растают…

Как видим, ракетные удары выветрить украинство из головного мозга не способны. Обрадовавшись относительному затишью, когда в среду интенсивность российских ударов заметно снизилась, украинцы, приободрившись, попытались нанести массированный удар по Белгороду.

Массированный удар в среду отразили, и в четверг Россия вновь усилила интенсивность ракетных ударов. И что, вы думаете, это хоть чему-то украинцев научило? Нет. Они опять принялись интенсивно обстреливать Белгород и некоторые другие приграничные территории.

Это очередной камень в огород тех комментаторов, которые пишут, что «украинцы всё понимают».

В пятницу на одном из харьковских телеграм-каналов появился репост сообщения беременной девушки из Белгорода, которая ранее в российском сегменте Сети оставила пост, в котором написала, что очень боится взрывов. Украинские «гуманисты», не мудрствуя лукаво, пожелали ей выкидыша.

Да-да, и это не какой-нибудь галицийский, а харьковский канал. Куча лайков, одобрений и просмотров.

Когда же украинцы что-нибудь поймут? Не сегодня. Ваш покорный слуга и некоторые коллеги, публикующиеся на нашем портале, уже отвечали на этот вопрос.

Украинские обыватели начнут прозревать тогда и только тогда, когда процент потерянных территорий приблизится к пятидесяти, продвижение российских войск будет исчисляться пусть и несколькими километрами, но каждый день, неотвратимо и без вариантов.

И конечно, никуда не денешься от человеческих потерь. Один российский военспец как-то сказал в одном из эфиров, что украинские потери должны достичь как минимум пятисот тысяч, чтобы в мозгах пэрэсичных украинцев хоть что-то начало скрипеть.

И знаете, я ему верю.

Ну а напоследок отгадайте загадку, которая на этой неделе, наверняка навеянная массированными ракетными ударами, начала гулять в Сети.

Что останется на Украине, когда догорят последние инфраструктурные объекты?

Правильный ответ: хаты с краю.

Так и живут.

Анатолий Урсида,