Я Ватник

Интервью экс-советника Бориса Джонсона о ситуации на Украине: "Это коррумпированная дыра, которая ничего не значит. Запад — кучка клоунов"

https://dzen.ru/a/Zj4vzJ50uRIjTrjT

Мир Запада

Недавно президент Финляндии в очередной раз сообщил, что, с точки зрения наших западных «друзей и партнёров», путь к миру на Украине лежит через войну. Уверен, что многие моментально захотят обыграть это высказывание, вспомнив оруэлловское: «Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила». Данная максима действительно полностью описывает киевский режим.

Но есть нюанс — она полностью описывает любой тоталитарный режим, в том числе и те из них, которые многие в нашем обществе по инерции продолжают считать исключительно прогрессивными и полезными. Все тоталитарные режимы провозглашают своей целью стремление к миру, но, чтобы мир наступил, необходимо вести войну за бесклассовое «светлое будущее всего человечества» или за господство «высшей расы», что сторонники расовой теории и считают светлым будущим всего человечества, или ещё за что-то (например, за «права меньшинств»), но воевать обязательно надо сейчас, чтобы кому-то было хорошо потом (может быть, было).

Точно так же с точки зрения тоталитарного режима ради грядущей свободы всех и каждого (в том виде, в каком свободу понимает тоталитарный режим) нынешние поколения должны пойти на самоограничения, согласившись отказаться от конкретных личных прав ради абстрактного общественного блага. Люди должны отдать себя в рабство идеологам, которые придумали какой-то формат «светлого будущего», который почему-то никак не может родиться сам и его необходимо, напрягая все силы, «строить», вместо того чтобы просто жить.

Незнание же — извращённое представление о своём прошлом, в котором одни лишь «свинцовые мерзости», — единственное, что оправдывает существование тоталитарного режима. Любой тоталитарный режим подаёт себя не как изобретение больного разума политических маргиналов, но как «ответ общества» на якобы совершённые против него «преступления». В идеале тоталитарный режим убеждает общество, что в прошлом у него не было вообще ничего хорошего, только с приходом режима забрезжил «луч света в тёмном царстве». Тоталитарные режимы попроще удовлетворяются тем, что убеждают общество, что если в прошлом у него что-то хорошее и было, то хорошего всё равно было мало и уж точно никогда не было ничего лучше тоталитаризма.

В этом плане незнание действительно сила, служащая фундаментом тоталитаризма. Обратите внимание, что, если сторонника тоталитаризма любого толка иногда ещё можно при помощи неопровержимых фактов убедить в том, что защищаемый им режим совершал многочисленные преступления, он не откажется от поддержки режима, а просто заявит вам, что остальные были ещё хуже. Опираться он при этом будет не на факты, а на собственную уверенность в том, что оберегаемый им режим — единственный путь человечества к счастью, а кто с этим не согласен — враг то ли одного какого-нибудь народа, то ли всего человечества. Ну а если не сознательный враг, то либо глуп и не читал те три лозунга, которые за всю свою жизнь смог прочесть адепт очередного тоталитаризма, либо «куплен врагами» (олигархами, «рептилоидами», «тайным мировым правительством» и т. д.).

Так вот, во всей сегодняшней ситуации важнейшим является тот факт, что тоталитаризм не ограничивается одним конкретным режимом или одной конкретной идеологией. Тоталитаризм является широко распространённым политическим извращением, имманентным любому режиму и любой идеологии. Тоталитаризм бывает левым и правым, консервативным и либеральным, даже анархисты, отрицающие любую власть, бывают абсолютно тоталитарны в своём стремлении любую власть уничтожить.

Поскольку уничтожение власти как аппарата насилия невозможно без создания альтернативного аппарата насилия (только более мощного), борцы с режимом всегда создают ещё худший режим подавления прав и свобод, который практически никогда не демонтируют после своей победы. Он оказывается слишком для этого эффективным и, если создатели решаются на попытку демонтажа, с удовольствием пожирает своих создателей, начиная работать уже не на идею (пусть и завиральную), а на сохранение власти за аппаратом тоталитарного режима.

Политика априори иерархична. В простейшем приближении её можно сравнить со спортом. Один имеет чемпионские данные от рождения, а другой, как ни бейся, никогда его не превзойдёт. Это несправедливо, но чемпионом, при прочих равных, всегда будет тот, у кого данные лучше. Поэтому будущих чемпионов и отбирают ещё в раннем детстве на основании имеющихся данных и изначально уделяют им большее внимание, чем остальной группе малоперспективных, из которых в лучшем случае половина с трудом выполнит норму кандидата в мастера, а остальные и вовсе постепенно разбредутся без серьёзных успехов.

В политике также есть люди, предрасположенные к этому роду занятий изначально, от рождения. Из них рождаются великие политики, хоть не все они идут в политику, многие, понимая уровень опасности и неблагодарности этого занятия, предпочитают оставаться наблюдателями, консультантами, комментаторами. Многие из тех, кто в политику всё же пошёл, мечтая послужить обществу, в конечном итоге разочаровываются в этой идее и начинают работать просто на удержание власти. Это не всегда плохо, но всяко хуже, чем стремление облагородить политику, так как предполагает союз с людьми недостойными, идущими в политику ради денег и почёта, благодаря которым и родилось утверждение, что политика — грязная штука.

В целом, наблюдая иерархичность политики, но также видя, что значительное количество людей, делающих политические карьеры, являются лично морально нечистоплотными, а зачастую и весьма ограниченными интеллектуально, общество легко соглашается с идеей тоталитаристов любого толка, утверждающих, что имеющиеся в наличие политики настолько недостойны, что для всеобщего (или хотя бы общенационального) счастья их и убить не жалко вместе с их сторонниками. Потом, правда, сторонников, подлежащих ликвидации или ущемлению в правах, оказывается неожиданно много, и начинается гражданская война.

Но тогда уже бывает поздно, и жалобное блеяние сторонников тоталитаризма «мы не думали, что будет так!» или даже «мы раскаялись, мы теперь против этого тоталитаризма, который оказался плохим, но за какой-нибудь будущий тоталитаризм, который будет обязательно хорошим!» никого уже не впечатляет. Тогда уже судьбу государства и общества решают в окопах совсем другие люди (как правило, к тоталитаристским опытам непричастные — просто подчиняющиеся любой власти), а бывшие «звёзды майдана» работают «волонтёрами» и льют крокодиловы слёзы о «наших мальчиках», которых сами же и загнали в окопы.

Но они искренне считают, что они-то здесь ни при чём, «вот если бы власть сразу была потвёрже и начала войну пораньше!» Круг замыкается, и сторонники тоталитаризма вновь приходят к войне как к необходимому условию мира.

Мы сейчас воюем с Западом не потому, что они нас не любят (они и раньше не любили, но мы не воевали, а торговали) и не потому, что у них процветают ЛГБТ-ценности. Разные меньшинства, включая все виды и подвиды извращенцев, там давно уже себя прекрасно чувствуют и даже не один десяток лет задают тон в моде, в культуре, в искусстве. Даже борьба за рынки сбыта относительно вторична: на данном этапе конфронтация уже достигла такого уровня, когда коллективный Запад, включая главных бенефициаров системы, больше теряет (как в плане доходов, так и в плане общественной стабильности и личной безопасности) от войны, чем потерял бы изначально, согласившись на компромиссный мир.

Мы воюем потому, что западный левый либерализм давно выродился в тоталитаризм, причём самое опасное — в политидеологический тоталитаризм, когда все идеологии отрекаются от своей сути ради сохранения частицы власти. Посмотрите на любую западную страну: создаются коалиционные правительства, в которых христианские демократы (консервативные клерикалы — крайний правый фланг перед самым правым радикализмом — фашизмом) спокойно соседствуют с либералами, зелёными, розовыми и даже густо-красными либеральными леваками, совместно выступая против правых и левых консерваторов, называя их фашистами и нацистами.

Притом что правые и левые консерваторы — это скорее центр нынешних политических систем — точка их баланса. Партии, находящиеся в этой точке, стремятся уравновесить общество на базе разумного компромисса. А вот системные для нынешнего западного общества «толерантные» партии как раз и проповедуют тоталитаризм хуже, чем фашистского и нацистского толка, так как он, как было сказано выше, служит одной сверхидее — сохранению у власти и при финансовых потоках нынешних насквозь коррумпированных партийно-политических элит Запада. Сам факт их сохранения у власти провозглашается благом для общества, а гипотетическая возможность прихода к власти консервативно-демократической оппозиции объявляется катастрофой, для борьбы с которой все средства (включая гражданскую и даже мировую войну) хороши.

Вот этот-то современный западный тоталитаризм с нами и воюет. Поэтому вдруг и выяснилось, что левые и правые движения в России (и даже либералы) раскололись на тех, кто за свою страну и поддерживает её во всём, и тех, кто за глобальную тоталитарную империю Запада. И в одном и в другом лагере оказались и левые, и правые, и либералы: выбор прост — ты либо за дистиллированный лево-либеральный тоталитаризм, по сравнению с которым даже нацизм и фашизм прошлого века могут показаться человеколюбивыми системами, либо против, и тогда ты на стороне тех сил, которые объединились с Россией и Китаем в противостоянии западному универсалистскому тоталитаризму ради того, чтобы расцветала тысяча цветов.

Всего этого ни президент Финляндии, ни другие западные лидеры не говорят. Возможно, некоторые из них всего этого и не понимают. Но выводы, которые они оглашают без теоретического обоснования, абсолютно правильны: путь к миру (и не только на Украине, но во всём мире) лежит через войну. Потому что для западного тоталитаризма «война — это мир». И, как свидетельствует опыт прошлых и нынешних тоталитаризмов, без поражения на поле боя уходили только те из них, которые внезапно обнаруживали, что им просто не с чем выйти на это поле боя.

Пока Запад может воевать, он будет воевать. Западные тоталитаристы уже добились от своих обществ пару лет назад совершенно невозможного — там на полном серьёзе ведётся дискуссия о целесообразности непосредственного вовлечения Запада в войну с Россией. И не стоит себя успокаивать тем, что большинство пока против. Во-первых, это уже незначительное большинство, которое завтра может стать меньшинством. Во-вторых, ещё три-четыре года назад самый отпетый русофоб мог рассуждать о войне с Россией только перед украинской аудиторией и то без особого успеха.

Они потому и пытаются удержать украинский режим на плаву ещё хотя бы год, что поняли — сейчас им не с чем выходить на бой с Россией. Есть только ядерный аргумент, но он обеспечивает моментальную ядерную ничью, а никак не победу в войне на истощение, которую они же развязали. По оценкам, которые озвучивают западные политики и эксперты, коллективный Запад считает, что может подготовиться к конвенционной войне с Россией к 2026–2027 году. Всё это время кто-то должен держать фронт. Без Украины всего, что готова Европа без США бросить на фронт прямо сейчас, недостаточно для гарантированного его удержания столь долгое время.

Поэтому идут уже не просто разговоры об отправке западных контингентов на Украину, но подготовка самих контингентов, поэтому и усиливается провокационная активность проамериканских сил на наших границах (особенно на северо-западе), имеющая целью как можно быстрее втянуть новые страны в войну против России. Поэтому и пытаются европейцы найти способ увеличить мобилизационный потенциал режима Зеленского, не только поощряя его мобилизовывать женщин и подростков, но и изыскивая возможность поставить под ружьё миллионы украинцев, сбежавших от войны в ЕС.

Поэтому Россия, в свою очередь, стремится добить Украину в этом году, пока не появились новые желающие умереть за «великую идею» либерального тоталитаризма. Если Украина умрёт раньше, чем созреет для войны следующий идиот (или коалиция идиотов), Западу придётся смириться с теми условиями мира, которые ему продиктуют на руинах Украины: ему просто нечем будет воевать.

Как было сказано выше, тоталитаризм, проигравший на поле боя или обнаруживший, что ему не с чем выходить на бой, гибнет, ибо лишается привлекательности единственно верной и всепобеждающей идеи. Проигравшая идея не может быть единственно верной. Неспособность Запада воевать равна его проигрышу. Причём не проигрышу в кампании, а проигрышу всемирно-историческому. Он ещё будет сопротивляться и ещё много вреда принесёт, но процесс внутреннего распада начнётся и будет неостановим.

Поэтому они и говорят хором, что поражение на Украине для них — катастрофа.

https://alternatio.org/articles/articles/item/133242-mir-zapada

Коротко о ситуации в Харьковской области

Уже приступили. В Японии забили тревогу из-за решения России

МОСКВА, 10 мая — РИА Новости. Россия, возводя сеть разведывательных баз на Курильских островах, посылает сигнал Японии о последствиях помощи Украине, пишет South China Morning Post.

"Москва желает продемонстрировать Японии, что у шагов, направленных на поддержку Киева, будут последствия и что они не в интересах Токио", — сказал в комментарии изданию профессор факультета международных отношений токийского кампуса Темпльского университета Джеймс Браун.

В статье также отмечается, что создание баз позволит России лучше отслеживать действия Японии и, следовательно, США.

"Эти базы станут глазами и ушами, направленными на север Японии, благодаря чему Россия сможет быть в курсе того, что делают японцы, анализируя сигналы их радаров — а значит и того, что делают союзные им США", — добавил профессор факультета международных отношений Университета Дайто Бунка Гаррен Маллой.

Накануне в интервью РИА Новости чрезвычайный и полномочный посол России в Японии Николай Ноздрев заявил, что Москва видит активность Токио в рамках различных узкоблоковых проектов Соединенных Штатов.

https://ria.ru/20240510/rossiya-1945065433.html

Каждый год перед 9 мая в интернете раздаётся повышенная порция Этодругина

Что-то пошло не так

Польша начала возвращать украинским военкомам нерабов, прорвавшихся через границу