Президент Украины Петр Порошенко в пятницу в разговоре с премьер-министром Великобритании Дэвидом Кэмероном заявил о вторжении на территорию страны колонны военной техники и о ее частичном уничтожении. Сообщение об этом опубликовано на официальном сайте президента Украины.

«Собеседники скоординировали действия по реагированию на информацию о заходе на территорию Украины из России военной техники, что четко зафиксировали международные журналисты, в частности, газеты „Гардиан“. Президент сообщил, что эта информация достоверна и подтверждена, поскольку значительная часть этой техники была уничтожена ночью украинской артиллерией», — говорится в украинском сообщении. Далее в нем говорится, что Кэмерон заверил Порошенко в твердой и последовательной поддержке Украины.

Агентство УНИАН в пятницу передало с брифинга представителя информационного центра СНБО Андрея Лысенко, что украинская сторона зафиксировала «колонну, которая пересекла границу в районе пункта пропуска „Изварино“, который контролируется террористами». «Количество единиц мы не сообщаем. Эту колонну вели разведчики. Сделаны соответствующие активные действия и части колонны уже не существует», — сказал Лысенко. По его словам, ввиду наличия у противника ЗРК авиация не применялась. «Мы используем тактику заведения колонн, слежения и уничтожения», — отметил он.

Генсек НАТО Андерс фог Расмуссен подтвердил, что у НАТО есть данные о заходе российской военной колонны на территорию Украины. «Я могу подтвердить, что прошлой ночью мы зафиксировали российское вторжение, пересечение границы Украины, — заявил Расмуссен журналистам в Копенгагене, где проводил консультации с министром обороны Дании. — Это еще одно подтверждение того факта, что мы наблюдаем непрерывный поток оружия и военных из России на восток Украины» — сообщают «Ведомости».

Что все это значит? Это значит, что даже если никакой колонны не было и никто никого не уничтожал, то это не имеет никакого значения. Украина обвиняет Россию в прямом военном столкновении на территории Украины, а НАТО и европейские страны это обвинение поддерживают. Тут как со сбитым «Боингом» — спустя недели так и не опубликовано никаких внятных доказательств (хотя бы расшифровок «черных ящиков»), но это уже никого не волнует — общественное мнение утвердилось в мысли, что «Боинг» сбила Россия и потеряло интерес к дальнейшему расследованию. Также и с колонной — неважно, была она или ее не было, важно, что главы государств сделали публичное заявление, которое растиражировали средства массовой информации, в медийной реальности колонна была, реальная реальность никого не интересует.

Соответственно, все эти месяцы мы видим один и тот же паттерн: Украина раз за разом нарывается на конфликт с РФ, а РФ раз за разом отступает, даже когда украинские войска убивают артобстрелами граждан РФ на территории РФ. От виртуальной колонны будет отползти намного сложнее, поскольку это прямой акт войны с Украиной, версию о котором поддерживают НАТО и Британия, и который станет прекрасным поводом для дальнейших санкций (как им стал «Боинг», несмотря на засекреченные результаты расследования).

Несомненно, что мы наблюдаем новое слово в мировой дипломатической практике — виртуальную войну, санкции за которую, однако, идут как за реальную. Полагаю, что если РФ не плюнет и не введет войска, то в следующий раз Порошенко сообщит (а НАТО согласится) о разгроме целой российской армии, с соответствующими для России санкциями.

Как говорится в грустном анекдоте, заходит Путин в Макдональдс и просит:

— Дайте мне один позор, пожалуйста.
— Вы знаете, у нас акция: каждый, кто заказывает позор, получает бесплатно еще и войну!
— Ой, а мне тогда не надо…
— Ой, а мы уже пробили!

Смирись, Владимир, и испей наполненную тобой за 14 лет провальной украинской политики чашу до дна. Тебе придется или отдать Крым и выплатить репарации, или воевать, третьего пути не осталось. И чем дольше ты колеблешься, тем хуже становятся твои позиции.

Пришло время решать.

Помнится, в 90-х и в первой половине 2000-х в среде российских «красно-коричневых» державников было модно измерять русский патриотизм в «лукашенках»: чем громче обругаешь олигархическую РФ и похвалишь социалистическую РБ, тем ты больший русский патриот. Потом Лукашенко выкинул ряд прозападных фортелей: не признал Южную Осетию с Абхазией, завязал крепкую дружбу с Саакашвили, Березовским и Бакиевым и даже включил Белоруссию в программу Евросоюза «Восточное партнерство». В связи с этим русские люди в Великороссии несколько охладели к белорусскому президенту, но так и не отвернулись от него окончательно.

Такими картинками пестрели патриотические сообщества в соцсетях до войны в Новороссии

И вот для АГЛ наступил момент истины — кризис на Украине. «Тварь я антирусская или имеющий право называться „другом русского народа“» — такая дилемма встала перед Александром Григорьевичем осенью 2014 года, и он, недолго думая, сделал сознательный выбор в пользу первого варианта. Сначала «батька» признал легитимность «киевской хунты» и резко раскритиковал идею федерализации Украины, а затем открыто принял сторону президента Порошенко, призвав украинские власти уничтожать «боевиков, которые воюют против украинцев».

При этом Лукашенко не избавился от карнавальной маски «пророссийского политика» и до сих пор примеряет её всякий раз, когда встречается с российскими официальными лицами и журналистами. Выглядит это, например, вот так:

«Если нужно будет России, чтобы мы за неё работали в Украине, мы это будем делать. Если нужно будет России, чтобы мы ехали за тридевять земель и пользу ей приносили, мы это будем делать. Потому что это а) в интересах нашего родного брата, б) в интересах Беларуси». Замечательное заявление, не правда ли? Думаю, оно способно вышибить слезу умиления у тех российских граждан, для которых каждое слово, слетевшее с уст уважаемого Александра Григорьевича, — божья роса. Однако таких граждан становится всё меньше, поскольку зазор между словом и делом президента РБ отчётливо виден даже невооружённым глазом.

Давайте посмотрим, каким же образом Лукашенко «работает за Россию» на Украине и «приносит пользу» родному брату.

10 июля стало известно, что белорусское госпредприятие ОАО «Минский автомобильный завод» заключило с МВД Украины контракт на поставку грузовиков для нужд украинской «Национальной гвардии». «Перед проведением закупки, которая финансируется из государственного бюджета Украины, был проведён соответствующий тендер, в котором с радостью принял участие и белорусский автопроизводитель. Не только принял, но и победил: по итогам конкурса был подписан договор на поставку в братскую страну 44 военных автомобилей МАЗ повышенной проходимости. В их числе — армейские грузовики для перевозки личного состава и тягачи, способные транспортировать различное вооружение», — сообщил белорусский военный портал.

11 июля в сети появилось видео, на котором Наталья Красовская, девушка-доброволец, приехавшая из Белоруссии на Донбасс воевать на стороне ополчения Новороссии, рассказывает, что в отношении неё и других белорусских добровольцев на родине возбудили уголовные дела по статье «Наёмничество».

Наконец, 4 августа на официальном сайте белорусского президента было размещено сообщениео телефонном разговоре АГЛ со своим украинским коллегой. «Особое внимание президенты уделили теме поставок нефтепродуктов из Беларуси в Украину. Александр Лукашенко подчеркнул, что Беларусь понимает остроту этого вопроса с учетом уборочной кампании, и поэтому, несмотря на внутренние потребности, окажет содействие Украине в обеспечении её экономики нефтепродуктами», — отмечалось в сообщении. Тут интересны два момента. 1) Единственным поставщиком в Белоруссию сырой нефти является Россия, то есть именно из беспошлинной российской нефти белорусские НПЗ намереваются производить топливо для украинской военной техники, участвующей в боях против Новороссии (блеф насчёт «уборочной кампании» воспринимать всерьёз не приходится). Депутат Госдумы Роман Худяков уже предложил прекратить поставки «чёрного золота» в Белоруссию, и это тот редкий случай, когда с депутатом от ЛДПР можно согласиться. 2) За несколько дней до разговора Лукашенко с Порошенко в СМИ появилась информация о том, что «Белорусская нефтяная компания» направила своим украинским контрагентам письма с уведомлением о невозможности выполнения в августе договоров о поставках топлива в полном объеме из-за форс-мажора в виде ремонта НПЗ. Но, как оказалось, форс-мажор не является непреодолимым препятствием для помощи попавшей в беду экс-УССР со стороны экс-БССР. Сам погибай, а советского товарища выручай!

Таким образом, «пророссийская» деятельность Лукашенко на украинском направлении весьма своеобразна: она заключается в посильной помощи украинской армии и уголовном преследовании белорусских ополченцев. Возможно, труды АГЛ по достоинству оценены кремлёвской «партией слива» или какими-нибудь проницательными экспертами, разглядевшими в его художествах «хитрый план» по спасению Новороссии, но для подавляющего большинства русских людей по обе стороны российско-белорусской границы Лукашенко отныне — предатель, и от этого клейма ему едва ли удастся отмыться. Сказочка про «нашего доброго славянского батьку», по всей видимости, подошла к концу.

Такие картинки появились в патриотических сообществах в соцсетях во время войны в Новороссии

http://sputnikipogrom.com/russia/west/18121/lukashenko-betrayal/

На Украине идёт полноценная гражданская война.

Это самое страшное, что может случиться в любой стране: никакая идеология, доктрина, религия и что-либо ещё не стоят того, чтобы стрелять в соседа, родственника, бывшего одноклассника, коллегу и просто соотечественника. Это ужас, который, помимо всего прочего, неизбежно портит любому человеку психику, а чтобы рационализировать собственное поведение, он начинает выдумывать для себя самые нелепые аргументы и расчеловечивать противника (колорады, ватники, бандерлоги и т.д.), который ещё вчера являлся таким же соотечественником. В результате постепенно, но неизбежно оскотиниваясь.

Именно это, как нетрудно заметить, произошло с украинским обществом.

Но не только. Как выяснилось, Украина — это, несмотря ни на что, часть России и в РФ войну в Донбассе считают СВОЕЙ. Если представить подобные события в Польше или Финляндии (отделение неких «пророссийских» регионов и война с ними остальной страны), они бы никого сильно не впечатлили и даже не факт, что общество встало бы на сторону пророссийских ополченцев. И уж вряд ли начало бы собирать гуманитарную помощь и тем более в значительных количествах ехать воевать добровольцами на стороне ополчения и рисковать собственными жизнями.

В случае же с Новороссией это есть, и русские за Украину переживают, как за свою собственную страну. Собственно, у большинства населения РФ есть родственники на Украине и наоборот. Два государства слишком взаимосвязаны и де-факто представляют собой единое целое. Иначе говоря, гражданская война сегодня идёт В РОССИИ.

Истоки её очевидны. В 1991 году произошла гигантская ошибка и государственное преступление, разделившее единый народ на РФ, Украину и Белоруссию. Предательский референдум об украинской независимости проводился в годы советского национального кризиса и в обществе с крайне низкой политической культурой. Вероятно, результаты были частично подделаны. Достаточно сказать, что голосование за незалежность (где вся УССР практически единогласно, за исключением Крыма и особенно Севастополя, проголосовала «за») проводилось через ПОЛГОДА после референдума о сохранении СССР, где так же вся УССР, кроме нескольких западных областей, высказалась в пользу единого государства.

В результате получилась странная ситуация. С одной стороны, люди, выбрав «независимость», предали своё большое Отечество. С другой — толком не поняли, что произошло, и многие надеялись сохранить с РСФСР / РФ те же добрососедские отношения, что и раньше. Считалось, что в дивном новом глобальном мире государственные границы больше не будут иметь никакого значения, а распад Союза воспринимался людьми как неизбежная и даже вполне естественная плата за конец коммунистической диктатуры, падение железного занавеса и вообще новую жизнь. Свободную, богатую и преисполненную большими возможностями, которые не могла предоставить советская власть. Разумеется, сыграла свою роль и крайне неблагоприятная экономическая ситуация, причины которой пропагандисты украинской независимости объясняли пребыванием УССР в союзном государстве.

Однако это суждение было ошибкой, поскольку распад государства никак не связан с повышением уровня свободы и благосостояния. Более того, чаще бывает даже наоборот.

Тем не менее, эта ошибка была совершена, и её первые (только первые) серьёзные последствия мы сегодня видим в охваченном гражданской войной Донбассе.

Как уже было сказано, эта война приводит к чудовищным последствиям, среди которых не только гибель мирного населения и стрельба по вчерашним друзьям, родственникам и знакомым, но и общее одичание как украинского, так и российского общества. Примеры украинского безумия мы множество раз видели в интернете и незалежных СМИ, но на самом деле, поскольку война на Украине — это, повторюсь, война в России, граждане РФ точно так же уверенно, хотя и медленно, преисполняются ненавистью и презрением к украинцам. Или, наоборот, начинают поддерживать Украину и всё злее ругать русских. Не понимая, что в обоих случаях ругают, в общем, сами себя.

По мере эскалации конфликта взаимные оскорбления и погружение общества в озлобленное состояние будут только нарастать: например, множество российских публицистов уже как бы по инерции упражняются в сопоставлении русских и украинцев, обнаруживая и объясняя у последних самые неприятные и даже отвратительные черты национального характера, которые, как им кажется, проводят между нашими народами непреодолимую границу. Иногда эти наблюдения бывают столь же безжалостны, сколь и метки, иногда базируются на сиюминутных эмоциях, но сами наблюдения распространяются крайне широко.

Меж тем отличия украинцев и русских минимальны. Можно сказать, что их просто нет. Ожесточение, одолевшее многих нынешних жителей Украины, имеет множество причин, среди них могут быть и культурные особенности, но в общем это злая воля сепаратистского правительства Украины и украинской государственной пропаганды.

Даже если на секунду предположить, что украинцы — злобные нелюди (что неправда), это не отменяет того факта, что это русские злобные нелюди. У всех этнических и субэтнических групп есть свои достоинства и недостатки, но можно вытащить на поверхность лучшее, а можно наоборот — использовать худшие качества и всячески их поощрять. Это вопрос социальных технологий и общественного устройства, а не якобы непреодолимых черт характера жителей того или иного региона.

Отличия украинцев от русских пренебрежительно малы: точно так же, а иногда и меньше, отличаются друг от друга жители самой РФ. Москвичи не похожи на жителей русской провинции, сибиряк отличается от петербуржца, житель Краснодара — от жителя Мурманска. Более того, точно так же отличаются и украинские регионы: Донбасс — это одно, Харьков — другое, Киев — третье, Одесса — четвёртое, Полтава — пятое, а Западенщина — шестое, причём и запад можно разделить на православную и униатскую части, а также выделить венгерско-русинское Закарпатье и полумолдавские Черновцы. Более того, ростовчанин и одессит будут в большей степени похожи друг на друга, чем человек из Петрозаводска — на них обоих.

Разумеется, между разными регионами всегда существует соперничество, у жителей этих регионов есть характерные особенности и часть этого соперничества всегда выливается в насмешки и даже — в первую очередь среди низших классов — пренебрежение. У провинциалов принято недолюбливать москвичей и наоборот, ростовские жиганчики не похожи на хмурых гопников из Сибири, группа школьников с Крайнего Севера сразу выделяется на южном курорте среди местных. Все разговоры о «хохлах» — абсолютно из этой же серии.

Если вокруг Петербурга и Ленинградской области провести государственную границу, получившееся назвать Ингерманляндией, приучить остальных русских к наличию оной границы, а также выговаривать само название, то через двадцать лет турист из Астрахани или Киева, приехав в Питер, скажет:

— Какая же это Россия? Это не Россия. Много где вы в России видели белые ночи? А тут — пожалуйста. Застройки такой красивой европейской — с дворцами на каждом углу — в России тоже нет. Потом, у нас берёзки русские, а тут сосны. И слова у них какие ингерманляндские: «поребрик», «бадлон», «шаверма». Да и люди, если присмотреться, другие.

В свою очередь, сепаратисты из самой Ингерманляндии всему этому будут поддакивать, а заодно напирать на близость своей республики к Европе на основании тесных экономических и культурных связей с Финляндией, а также попытаются приватизировать свои права на Достоевского и Блока, называя их ингерманляндскими писателями, страдавшими от русского царизма. А потом начнут презирать остальное население России. В общем, схема стандартная. Дайте мне 24 часа питерского телеэфира — и я воплощу её точно так, как описал.

То же самое с похожим результатом можно проделать практически с любым регионом РФ — всё это не будет иметь никакого отношения к реальности, а будет являться злой волей подлых людей, желающих разделить единый народ.

Эта злая воля осуществилась в 1991 году в виде обретения Украиной и Белоруссией независимости. Примечательно, что, в отличие от РФ, независимая Украина не смогла объединить разные регионы в действительно единую и устойчивую нацию, докатившись до гражданской войны.

Причина этого проста и кроется в том, что формат Украины как независимого государства предполагает обязательный разрыв связей с Россией, выливающийся в государственную русофобию и в конечном итоге насильственную дерусификацию населения (заранее обречённую на провал). Смысл украинской независимости — это независимость от России, больше ничего. С этой целью проект независимой Украины изначально задумывался, с этой же целью он сегодня и воплощается. Украинская государственность возможна лишь при украинском национализме и русофобии как государственной идеологии, причём только в случае парализованной и слабой России. В любом другом формате она теряет свой изначальный смысл за ненадобностью, и Украина становится обречена на воссоединение с РФ.

Поэтому, если угодно, любое, даже самое как бы пророссийское правительство независимой Украины — это всегда в той или иной степени «бандеровцы», ведь в первую очередь настоящие бандеровцы боролись именно за украинскую самостийность.

Различие лишь в степени. Считавшийся «пророссийским» Кучма написал, тем не менее, программную книгу украинской государственности, отражающую всю её суть, — «Украина не Россия». Ползучая украинизация, закрытие русских школ, распространение безумных учебников с голодоморами и рассказами про триста лет москальской оккупации, а также перманентный шовинистический угар в СМИ происходили и даже усилились и при Януковиче, который украинскими националистами вообще выставлялся чуть ли не российским шпионом. Примечательно при этом, что сам Янукович, даже будучи отстранённым от власти и скрываясь в Ростове-На-Дону, не признавал присоединение Крыма к России, предпочтя исчезнуть. Такие же заявления сделал и его сын, также скрывающийся при этом на территории РФ. Нынешний же президент Пётр Порошенко, на которого и в России возлагали надежды как на вменяемого и достаточно трезвого политика, сейчас ведёт открытую антироссийскую риторику, а первый день его президентства ознаменовался первым в истории «АТО» авиаударом по мирному населению (в Луганске).

То есть украинскими националистами и русофобами являются и будут являться АБСОЛЮТНО ВСЕ украинские политики и тем более главы украинского государства.

Тем не менее, на практике украинский национализм оказался не только вредным, но и крайне поверхностным явлением, не имеющим глубоких корней в истории и базирующимся на примитивных мифах и фальсификациях. Украинские учебники истории и государственная пропаганда настолько оторваны от реальности и при этом агрессивны, что нынешний самостийный украинский проект превратился в подобие тоталитарной секты.

Неудивительно, что воплощением этого проекта в жизнь занимаются далеко не лучшие люди Украины. Везде есть подлецы и предатели, в любом регионе живут потенциальные сепаратисты. Поставьте сепаратистов во главе государства, протащите подлецов на вершину социальной пирамиды, дайте предателям телеэфиры — и достаточно быстро вроде бы нормальное общество деградирует, а страна придёт к краху. Даже самый высокий уровень политической и общей культуры не предохраняет от этого в достаточной степени. В истории этому есть масса подтверждений, из которых самое яркое — Третий Рейх, где немцы за считанные годы превратились из культурнейшей нации в кровавых палачей.

То же самое сейчас происходит на Украине и будет происходить всегда, пока Украина будет оставаться независимой. Действительно лучшие украинцы никогда не желали распада своего большого Отечества на несколько стран и тем более войны между разными частями единого народа. А их вклад в русскую культуру и историю бесспорен и является поводом для гордости как Украины (регионы всегда гордятся своими земляками, добившимися успеха и признания), так и остальной России.

Но Украину сегодня олицетворяют далеко не лучшие её представители, а в украинском обществе они поощряют самые скверные качества, при этом ведя непрекращающуюся антироссийскую пропаганду. Разумеется, главный пропагандистский миф украинских сепаратистов — это принципиальная невозможность воссоединения Украины с Россией.

В реальности же объединиться смогла даже Германия, хотя ГДР и ФРГ существовали отдельно полвека, были значительно более изолированы друг от друга, их политическое устройство отличалось радикально (чего не скажешь об РФ и Украине), две страны разделял железный занавес, а сама Германия на тот момент была совсем молодым государством, за 70 лет существования умудрившимся с треском проиграть две мировые войны.

Тем не менее, добрая воля политического руководства ФРГ и ГДР позволила немцам вновь жить в большой и единой стране.

Обещания экономического кризиса в связи с вхождением в РФ новых субъектов не выдерживают критики. Даже в среднесрочной перспективе экономика единого государства от такого объединения однозначно выиграет (достаточно сказать, что объединенная Россия и Украина получит контроль над значительным объёмом мирового рынка зерна), а федеративное устройство РФ позволяет проводить в разных регионах гибкую политику в зависимости от их положения и особенностей, а также предоставлять им значительную степень автономии. Что даёт возможность без проблем устанавливать переходные периоды для новых субъектов и проводить их интеграцию, осуществлять переход на российские социально-экономические стандарты постепенно, разумно и с максимальной выгодой.

Наоборот, продолжение нынешнего положения вещей грозит РФ большими экономическими потерями. Уже обрушилась завязанная на Россию экономика Донбасса, на территории остальной Украины продолжается экономический спад, который на фоне всё более яростной антироссийской националистической риторики вынуждает всё большее число предприятий и небольших фирм по обе стороны границы прекращать экономическое сотрудничество.

Попытки представить противостояние в Донбассе как межнациональный конфликт (русские против украинцев) также ошибочны. За ЛНР и ДНР вполне воюют люди, считающие себя украинцами, и наоборот — есть русские, поддерживающие АТО и даже вступающие в добровольческие батальоны «Нацгвардии». Представить себе нечто подобное в классическом межнациональном конфликте (азербайджанцы, воюющие за армян; сербы, воюющие за хорватов и т.д.) в значительных масштабах невозможно.

Собственно, даже сам Донбасс — это не Украина, а донецкий угольный бассейн, и территория этого экономически и культурно единого региона сегодня пока формально принадлежит двум разным государствам. Уже это абсурд. Сейчас много говорится о боевых действиях на российско-украинской «границе». Но в мирное время местные жители переходили её мимо скучающих пограничников просто по паспортам, а сама она выглядит самым нелепым образом: стоит шахта, в 500 метрах от неё террикон с вагонетками. Шахта украинская, а террикон и вагонетка — российские. Абсурднее только граница между Белгородом и Харьковом: вдоль железной дороги в ряд стоят деревенские дома, посреди улицы два столба, на одном триколор, на другом жовто-блакитный флаг. Сюр. Представьте себе дачный посёлок, где с первой по четвёртую улицу — одно государство, а с пятой по восьмую — другое. И между ними — «граница». С таможней и всеми делами. Бред. Не нужны никому такие границы.

Тем более смешным обоснованием разделения русских и украинцев является мова. Практически вся Украина знает русский литературный язык, с другой стороны, украинская речь никогда не вызывала в РФ никакого возмущения или пренебрежения. Ни у кого в здравом уме не возникнет желания «запрещать украинский язык» и тем более преследовать желающих изучать его. Мова большинству русских понятна с листа на 90% и не воспринимается как нечто чужое и иностранное. Что говорить, если даже в «антибандеровском» и патриотическом фильме «Брат-2» спокойно звучала песня группы «Океан Эльзы» на украинском языке.

Таким образом, объективное препятствие на пути российско-украинской интеграции, повторюсь, одно — злая воля сепаратистского правительства Украины и полное попустительство ей со стороны РФ в течение двадцати трёх лет украинской независимости.

В этом попустительстве, безусловно, виновата и РФ. Но ему также были и объективные причины, одна из которых — политический, экономический и культурный кризис первых постсоветских лет. Когда в 150-миллионной стране месяцами не выплачиваются и так копеечные пенсии и зарплаты, на Кавказе идёт война, совершаются теракты, происходит дефолт, разгул бандитизма, заказные убийства, зверский передел собственности на самом верху, а во главе ядерной державы находится алкоголик, забота о соотечественниках по другую сторону границы и широкая внешняя политика выглядят трагикомично. Какие-то телодвижения начали совершаться лишь в середине 2000-х и поначалу не слишком удачно (см. историю с Бронзовым солдатом в Таллине).

Разумеется, опасаясь появления сильного объединённого конкурента, мировое сообщество всячески потворствует украинскому сепаратистскому правительству, а то, в свою очередь, готово принимать помощь откуда угодно, лишь бы завершить раскол единого народа и оторваться от России. ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ: от суперневыгодных европейских кредитов до американских сухпайков на передовой, инструкторов в тылу, а то и иностранных наёмников, воюющих против «российской агрессии». И даже ценой жизней мирных жителей Донбасса, задним числом приписанных к жертвам российских террористов. Это вполне естественно, по-другому сепаратисты вести себя не могут.

Не менее странно упрекать в этом и мировое сообщество. Сильная и объединённая Россия им не нужна, и сейчас на РФ оказывается колоссальное давление, вынуждающее наше государство не осуществлять прямой помощи сражающимся братьям и невероятно сужающее для РФ возможности политического манёвра. В апреле 2014 года у нас уже начали передавать погоду в Донецке, Луганске и Харькове, как вдруг пришлось резко отыграть назад и продолжать линию по защите ополченцев и восстановлению больших границ в крайне тяжёлой дипломатической обстановке. Среди прочего это, к сожалению, подорвало веру в Россию со стороны жителей Донбасса, Новороссии и остальной Украины: отсутствие российской интервенции многие сочли прямым предательством со стороны русских.

В свою очередь, на Украине сейчас вопят о непрекращающейся российской агрессии и стараются проводить массовую мобилизацию населения. Причины её не только военные, но и политические. Важно замазать как можно больше людей в «войне против России», чтобы потом с полной уверенностью писать в учебниках о русско-украинской войне 2014 года, в которой принимал участие чуть ли не каждый второй украинец. При этом 80% могут сидеть в глубочайшем тылу и вообще не желать воевать: это всё равно «участие в войне», подобно тому как победа на мировом чемпионате по футболу принадлежит всем игрокам команды, даже тем, кто за весь чемпионат ни разу не вышел на поле, просидев на скамейке запасных.

Именно поэтому украинцы вбивают в головы соотечественников мысль о том, что Украина де-факто воюет против РФ. И если она, не дай Бог, победит, она никогда не признает войну гражданской. Украинцы поставят памятники «неизвестному бойцу АТО» в каждом дворе, запретят георгиевскую ленточку, а ополченцев и даже погибших гражданских приравняют к москальским террористам и будут плясать на их могилах (собственно, в Одессе уже оскверняли мемориал погибшим в Доме Профсоюзов). И орать, что победили русских.

Однако — это важно — с российской точки зрения война России против Украины НЕВОЗМОЖНА. Украина — часть России, Россия с Россией воевать не может. Это гражданская война внутри одной страны, временно разделённой государственными границами.

Продолжая «немецкие» аналогии: если Бавария отделится от Германии, она будет говорить, что готова воевать с проклятыми немцами, костерить тупых пруссаков, упирать на свой католицизм в противовес северогерманскому протестантизму. Но Германия не может воевать против Баварии. Она может воевать с баварским сепаратистским правительством и подконтрольными ему войсками, но это будет гражданская война немцев против немцев, в первую очередь являющаяся внутригерманским делом и общим национальным горем.

С Россией и Украиной — то же самое. То, что для украинских сепаратистов — война против «угнетателей», для нас — гражданская война против собственного населения. С этой точки зрения РФ абсолютно правильно делает, когда лечит украинских солдат в своих больницах и на официальном уровне не говорит ни единого дурного слова про украинцев, несмотря ни на что. Ведь это наш же народ, попавший в беду, распропагандированный предателями и вынужденный жить в сепаратистском failedstate. Эмоции ополченцев по поводу украинской нацгвардии и военных понятны: сложно сдержаться при виде той жестокости, с которой Украина бомбит СВОИ ЖЕ мирные города, и того цинизма, с каким она сваливает эти действия на «террористов».

Но любые эмоции через какое-то время утихают. Утихнет и взаимная ненависть между сегодняшними бойцами ополчения и украинскими военными. И тем более — между украинцами и русскими. Даже оголтелая пропаганда и украинизация последних лет не будет иметь значения: максимум через некоторое время возникнет беззубая «укроностальгия». Всё остальное испарится на уровне «что это было?»

То есть ПОКА ещё не поздно исправить ошибку 1991 года. ПОКА она ещё не привела к гораздо более трагичным последствиям.

Успех военной операции в Крыму был связан не только и не столько с широкой поддержкой местного населения, выгодным географическим расположением полуострова и пребыванием в составе УССР лишь с 1954 года, но и с тем, что в заблокированных войсковых частях наши солдаты и офицеры встретили точно таких же людей, как они, только в украинской военной форме. Попили чайку, поговорили за жизнь, объяснили ситуацию, предложили, если кому хочется, служить дальше в российской армии. Большинство согласились. Эксцессы были, но для возвращения в состав страны двухмиллионного региона с важнейшей военно-морской базой это, извините за каламбур, капля в море. Думаю, в случае интервенции на всю территорию Украины, нечто подобное случилось бы даже сейчас: ясно, что воевать с Россией украинская армия неспособна в силу разницы масштабов. Крымская же операция стоила жизни одному человеку, погибшему при странных и пока до конца не выясненных обстоятельствах. Всё.

Сегодня в Донбассе, по данным «Human Rights Watch», погибли уже более тысячи человек, а военной интервенции со стороны России до сих пор нет.

Когда сторонников этой интервенции обвиняют в том, что они провоцируют войну, я хочу попросить этих людей раскрыть глаза: война ИДЁТ и идёт именно потому, что нет российской интервенции. Ввод войск на территорию Украины как раз эту войну прекратит. И позволит покончить с неудавшимся проектом «независимая Украина», двадцать три года демонстрировавшим чудеса экономической несостоятельности и существовавшим во многом на российские подарки, после чего начавшим гражданскую войну против собственного населения под видом «антитеррористической операции». Думаю, если бы Россия ввела войска после одесской трагедии 2 мая, то занять вообще всю Украину русской армии удалось бы ценой значительно меньшего, чем 1000 человек, количества жертв и уж точно жертвы были бы на 99,9% среди солдат (то есть людей, для которых смертельный риск сопряжён с их профессией), но не среди мирного населения, женщин и детей.

Иначе говоря, «поддерживают войну» как раз те, кто ПРОТИВ российского вмешательства в конфликт. А «ястребы», желающие ввода войск на Украину, выступают за скорейшее прекращение войны (которая вовсю идёт), арест украинских военных преступников, бомбивших собственные мирные города, а также организаторов бойни в Одессе и основных лидеров и идеологов украинского сепаратизма. Далее — сворачивание независимого украинского проекта и постепенную реинтеграцию Украины в Россию, исходя из экономических и культурных особенностей каждого конкретного региона страны (от Одессы, Луганска и Донецка, которые можно и нужно принять сразу, до Киева и всего центра Украины, которым необходим переходный период).

Если прямая интервенция невозможна по дипломатическим и/или экономическим причинам (то есть РФ пока неспособна выдержать жёсткую конфронтацию с Западом), следует оказать максимальную помощь ополчению оружием, техникой, инструкторами и снаряжением с целью как можно скорее привести Новороссию к победе и покончить с враждебной украинской государственностью «руками» ополченцев. «Дружественная Украина» как государственное образование невозможна, это противоречит самой сути украинской независимости, а после присоединения Крыма это вообще абсурд. Реальность никогда уже не будет прежней, и от воли и решительности российского руководства зависит лишь то, повернётся она в благоприятную для России сторону или, наоборот, принесёт нашему народу по обе стороны границы боль и трагедию раскола.

Приведение же нынешнего украинского общества в нормальное состояние и его реинтеграция в большую страну — вопрос простейших социальных технологий, и заявлять о принципиальной невозможности такой реинтеграции может лишь украинский пропагандист.

Так что ни о какой войне России и Украины, а тем более русских с украинцами, речи не идёт. Речь идёт о спасении части нашего народа и объединении его в единой стране. Раскол между Россией и Украиной и внутри Украины идёт по живому, и только русская армия способна сегодня остановить гражданскую войну, прекратить убийства гражданского населения и обеспечить мир в большом государстве от Владивостока до Одессы.

Что же касается диванных эренбургов, призывающих жечь украинцев адским пламенем, таких немного, а их эмоции после украинских художеств вполне понятны. Но и ошибочны. Разумеется, по достижении главной цели — воссоединения Украины с Россией — эту социальную злобу необходимо купировать. В гражданских войнах бывают выдающиеся солдаты и полководцы, но вообще это трагедия, горе и война своих против своих. И когда с киевского Майдана уберут столп незалежности, там появится вовсе не памятник в честь абсурдной «победы России над Украиной». Там должен появиться куда более скромный и отнюдь не торжественный монумент с одной единственной надписью:

«Памяти всех жертв братоубийственной войны 2014 года».

На русском и украинском языках.

Странные события происходят в эти дни на российско-украинской границе. Вдоль неё, не переставая, идут бои русского ополчения с киевской «хунтой», замыкаются «котлы» и «мешки», совершаются и ликвидируются прорывы. Оказавшись в тяжёлом положении, масса украинских солдат бежит в Россию, зачастую в чём мать родила, и просит там помощи. В России помощь оказывают: кормят, одевают, лечат раненых. К раненым в больницу приезжают украинские официальные лица, осматривают, просят выписать и отправить на родину. Походя бросают: «Какой ужас, что между Россией и Украиной идёт война!». Далее бойцов выписывают, и они улетают воевать дальше. Или не воевать, это уж как договорятся с родным государством. Но нас здесь куда больше интересует, что же это такое происходит с государством нашим?

Украина с нами воюет. Об этом на Украине во весь голос кричат абсолютно все — по крайней мере из тех, кто вообще открывает рот. Украина разве что не объявила РФ войну официально (хотя публичные обещания министра обороны Украины провести парад победы в Севастополе вполне тянут на объявление войны). Вполне возможно, что сделали бы и это, но кураторы говорят: «Нет, дураки. Нельзя. Иначе даже мы вас отмазать не сможем. Кто объявляет войну, тот агрессор. Вы что, даже таких вещей не понимаете?». Не понимают. Но куратора пока слушают.

Позиция РФ вроде бы тоже объяснима. Россия с Украиной демонстративно НЕ воюет. Война вызвала бы конфликт со всей западной коалицией, а российские элиты к этому не готовы. По этой же причине Россия демонстративно не поддерживает пророссийских ополченцев. А антироссийских украинцев лечит, потому что деваться некуда — вот они, скулят у порога, куда же их?

Вроде бы всё логично. Но всё равно что-то в голове не укладывается. Есть ещё какой-то неучтённый фактор. Если бы РФ была просто страной, сохраняющей вынужденный нейтралитет, поведение было бы другим. ТОН был бы другой. Да, мы демонстративно стоим над схваткой, но врагам (а внутри-то себя мы знаем, что это враги) всё же не улыбаемся. Подбираем их солдат, лечим (куда деваться), может быть, даже отправляем назад (если интернирование может быть расценено как повод к конфликту, которого мы боимся). Но разговариваем по-другому. Ляпнул украинский дурак-консул в российской больнице: «Мы с вами воюем», так надо ответить: «Что ты, дурак, мелешь? Подстрекатель войны? Так пошёл вон из России, мы мирная страна и войны не хотим. Присылайте следующего». Но и этого нет. Россия в отношении Украины что-то мямлит, мнётся, стесняется. Нашему государству неловко, что так нехорошо получилось (и это после двух десятилетий наглых дразнилок, газовых войн и плевков в харю). Следовательно, украинцы для российской власти — не враги. Даже внутри, «про себя». И вот тогда всё сходится.

Когда Путин в очередной раз произносит мантру про «братский народ», он имеет в виду совсем не то, что думают по этому поводу русские. Для русского братья — это простые украинцы: его родственники, друзья, коллеги, случайные знакомые, с которыми курил в тамбуре крымского поезда или ехал в одесском такси. Украинские же власти (особенно теперь, когда их политика окончательно вскрылась и стала достоянием российской общественности) — это враги, которые братьев-украинцев натравливают на русских, ссорят два родных народа.

Для Путина же братья — те, кто Украиной правят все эти два странных десятилетия. И Леонид «Украина не Россия» Кучма, и Юлия «Атомным оружием по москалям» Тимошенко-Капительман-Григян, и нынешние Порошенки-Аваковы (вы просто послушайте, с какой интонацией Путин произносит эти совсем не обязательные «Пётр Алексеевич» или «Юлия Владимировна» на своих пресс-конференциях, и всё станет понятно). А гибнущие хоть на Луганщине, хоть в Киеве, хоть во Львове простые люди особых эмоций не вызывают.

И поэтому ссора со своими «братушками» у нашего дорогого президента не выходит. Вроде и надо поссориться, и пора уже, а всё никак. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ КРИЗИС. И не только у Путина, но и у всей его российской шатии-братии.

Ровно по той же причине Путин изначально не мог ввести войска в Новороссию. У него нет на это ВНУТРЕННЕГО ПРАВА. Для советского номенклатурщика Украина (как и любая другая советская республика) — не Россия. Россия это РСФСР, а великий СССР был, как известно, «союзом нерушимым республик СВОБОДНЫХ». Эта свобода, закреплённая в договоре о создании Советской конфедерации в 1922 году — священна. Поэтому такой нелепостью была «операция по принуждению к миру» Медведева в Грузии (по которой сейчас, на фоне Донбасса, уже начинают ностальгировать). Это как если бы американские войска в ответ на Тонкинский инцидент разбомбили бы пару вьетконговских портов и с гордостью отплыли домой — праздновать победу и получать награды. Абсурд? А для РФ — реальность. И поэтому даже в Чечню (часть РСФСР, то есть субъект не конфедеративный, а федеративный, с более низким статусом) Ельцин никак не мог вторгнуться, посылал каких-то «ополченцев», потом со скрипом вполз, получил от свободного чеченского народа по зубам и уполз обратно. ЗАВОЁВЫВАТЬ Чечню было нельзя, ведь ЧЕЧЕНЦЫ ПРОТИВ. И вернуть Чечню уже Путину удалось только тогда, когда нашлись чеченские же влиятельные союзники. Которым тут же была передана неограниченная власть. «Всё-всё, решайте теперь сами, наша цель — к миру принудить. Чечня — для чеченцев».

Именно поэтому в отношении Украины (и вообще) существуют две «параллельные» России. Для одной, состоящей из простых русских, из пробившихся наверх самостоятельно русских, из новых и молодых русских, украинское государство на свете немного зажилось. Эта Россия поставляет на Донбасс оружие и ополченцев, негодует по поводу «слива Новороссии» и даже — возьмём обратный и неприглядный пример, но пример всё же естественной реакции — бьёт морду беженцам с Донбасса за то, что они «украинцы» (реальный случай в Мурманской области). Вторая Россия, состоящая из коронованных Советами россиян, их семей и обслуги, их придворной интеллигенции — никак не может поссориться с украинскими «братьями», лечит и возвращает на блюдечке их солдат, водит в своей столице хороводы с их флагами. А также боится и ненавидит Россию первую. За то, что та большая, страшная и, в отличие от России второй — настоящая. Хоть и временно отстранённая от власти.

Вы можете спросить, сколько же будет продолжаться это «раздвоение России». Я могу сказать лишь, когда оно точно должно закончиться. Году так к 2030-му, когда все люди моложе пятидесяти в России будут людьми несоветскими (то есть родившимися в 1980-м и позже). Тогда, по идее, безумная «дружба народов» должна издохнуть окончательно и гарантированно, «от старости». А до тех пор, в ближайшие лет 15, между двумя Россиями будет продолжаться шизофренический «тяни-толкай», в рамках которого военная пропаганда и пацифистская чушь в отношении ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ГОСУДАРСТВА В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ будут спокойно соседствовать друг с другом. Как сейчас, когда по главному каналу страны идёт сюжет про киевских карателей, распинающих детей, а на границе в это же время этих же карателей привечают хлебом-солью, после чего мирно отпускают домой. «Россия — щедрая душа». Которую не понять умом.

Что можем в этой ситуации сделать мы с вами? Только одно: подтолкнуть нашу колеблющуюся родину в направлении той России, которая нравится нам. В меру своих скромных сил.

И тогда, может быть, пятнадцати лет нам не понадобится.

Ну что, друзья, нам с вами довелось жить в интересные времена. В плохом смысле «интересные», как в китайском проклятии («Чтоб ты, сволочь, в интересные времена жил!»).

Во-первых, в Донецке все плохо. Это непубличная информация, полученная из частного разговора, я не могу разглашать детали, но всё плохо. Всё очень плохо. Конечно, в случае уничтожения ДНР останется еще ЛНР, но вряд ли Луганск сможет долго продержаться под натиском всей украинской армии.

Во-вторых, как сообщает британский The Telegraph, у Европы поменялась позиция по санкциям после того, как Владимир «Гений» Путин за выходные несколько раз не ответил на звонки Меркель. Еще в пятницу представители США пребывали в унынии насчет серьезных санкций, сегодня же, в понедельник, они излучают оптимизм. По их сведениям, поведение Путина стало хаотичным, и он не смог в последний момент предложить новые уступки европейцам за их нейтралитет, как делал раньше. Как говорят американские источники The Telegraph, они сами удивлены, насколько позиция европейцев изменилась за выходные, и ожидают серьезных санкций уже на этой неделе.

Глава Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу уже приказал провести стресс-тесты по снабжению европейских государств в условиях отсутствия российского газа. Результаты тестов будут только в октябре, но европейцы никуда не торопятся — как вы могли заметить, они медленно, но неумолимо повышают серьезность санкций. Если информация The Telegraph верна, то, похоже, в эти выходные США наконец смогли продавить ЕС, до последнего уворачивавшийся от экономической войны с Россией.

Итого, просматриваются два варианта: падение ДНР, падение ЛНР и все равно серьезные санкции, которые теперь уже обосновываются необходимостью сдать Крым. Напомним, что санкции после ввода могут держаться десятилетиями, даже когда повод для них иссяк — так, поправка Джексона-Вэника, введенная против СССР в 1974 году, была отменена лишь в 2012-ом (при том, что одной из причин ее ввода было требование права свободной эмиграции для граждан СССР, каковое право наступило в 1991 году).

Вариант второй: Кремль понимает, что без отдачи Крыма санкции будут в любом случае, и либо прямо вводит войска на Украину, либо туда переходит несколько дивизий «добровольцев», спасающих ДНР и ЛНР хотя бы как инструмент переговоров с США и ЕС. В ответ на повышение ставок ЕС («Ишь, стресс-тесты они удумали!») Россия доводит ставки до максимума, осознав, что мы попали под каток и терять уже особо нечего. «Если немцы хотят истребительную войну, они ее получат!» — как говорил один усатый деятель в схожей ситуации.

Оба варианта предполагают отказ от концепции развития РФ как сырьевого придатка Запада и начало национальной контрреволюции как единственного шанса выжить, будучи выключенными из западной мир-системы. Также они предполагают отрицательный экономический рост, сокращение зарплат и рабочих мест, снижение жизненного уровня, усиление репрессий и гуманитарную катастрофу сначала на Донбассе, а потом и на всей Украине (даже в случае победы на Донбассе коллапс украинской государственности не остановится, поскольку он вызван объективными экономическими причинами и начался еще до Майдана).

В общем, 23 года советские трудящиеся из органов и номенклатуры честно пытались превратить русских в румын. На этой неделе, в случае введения серьезных санкций ЕС, дорога в румыны будет окончательно закрыта, а мы пройдем половину пути по возвращению из постсоветской многонационалии в Россию.

Русские могут быть только русскими, и начинающаяся сейчас агония образовавшегося в 91-ом году миропорядка это лишь доказывает. Будет больно, будет плохо, будет страшно, но «иного нет у нас пути, и это так неловко».

Прочитал в «Газете.ру», как украинская саблистка победила на чемпионате мира в Казани и что она сказала по этому поводу. При этом российское издание спокойно сослалось на оригинал материала в украинском журнале «Новое время», обложка которого выглядит, между прочим, вот так:

Что же сказала милая Оля Харлан? Похвалила организаторов («Я думала, будет намного хуже, но, видимо, спорт все-таки вне политики»). Рассказала о смешных русских, одурманенных пропагандой («некоторые россияне, увидев на ее спортивной куртке надпись „Украина“, подходили и спрашивали: что, приехали нас взрывать?». «Люди верят всей этой дезинформации, — говорит Харлан. — И это просто смешно, потому что мы знаем совсем другую правду»). Поделилась своей мотивацией («Особенно хотелось выиграть этот чемпионат, потому что он проходил в такой „замечательной“ стране [России], — рассказывает Харлан. — Хотелось там показать, что наша страна очень сильная, и мы достойны того, чтобы наш гимн играл в любых государствах, а наш флаг достоин большего»). Я сразу представил, как Оля произнесла это слово «замечательной», с какой интонацией, и как они с украинским журналистом довольно, понимающе улыбнулись друг другу. «Мы-то знаем совсем другую правду».

Дело в том, что и мы, русские, теперь тоже знаем совсем другую правду. И это, пожалуй, главное, что украинский кризис нам подарил.

Теперь мы знаем совсем другую правду об Украине. Знаем, что наши саблисты-волейболисты-футболисты туда уже вряд ли поедут. Недавно, например, УЕФА официально развёл российские и украинские клубы в Лиге чемпионов, видимо, не надеясь на то, что украинские организаторы тоже окажутся «вне политики». Да и не только наши не поедут, а — со временем — и все остальные. Как только вслед за первым «Боингом» громыхнёт первый стадион.

Знаем мы и то, что на Украине люди подходят даже не к русским, а к тем, кого они принимают за русских, не с робкими вопросами, а с намерением заклеймить, проучить и побить. На недавнем ролике из Одессы мы видим не братьев-малороссов, а каких-то азиатских шакалов с придирками, которые в России встречаются только у кавказцев и уголовников: «Ну скажи „Дагестан-сила“, и мы отстанем. Ну скажи, ну чё ты». А брат наш на этом видео только один — человек, спокойно выпускающий в глаза шакалам струйки табачного дыма.

Но и это ещё не всё. Теперь мы знаем совсем другую правду и о России. Потому что «всё познаётся в сравнении». И это, пожалуй, ещё важнее.

Правда эта звучит так: в России жить ХОРОШО. По многим параметрам, конечно, не так хорошо, как в Швейцарии или Швеции, но по меркам экс-СССР у нас тут тишь, гладь да божья благодать. Дефолты и войны закончились, граждане явно богатеют, среда благоустраивается, и всё это видно не по какой-то статистике и сводкам новостей, а своими глазами и вокруг себя. «Болотный и сахарный бунт» 2011-го тоже ведь были следствием хорошей жизни, как это и бывает с любой революционной активностью. И теперь, благодаря Украине, у русских появился хоть какой-то иммунитет от извечной беды нашего народа, выраженной в крылатой фразе «что имеем, не храним». Теперь русская тяга к саморазрушению будет утыкаться в наглядный, висящий перед самым носом пример «братской страны», где очередные покорители светлого будущего взяли и на ровном месте уничтожили своё государство. Теперь балующихся русских детей русские же взрослые могут поправлять страшной фразой: «Будете озорничать, украинцами станете». И чем дальше, тем лучше эта фраза будет работать.

Сложившаяся ситуация может помочь русским избавиться и от жуткого комплекса неполноценности и хронической депрессии, ставшими едва ли не главными спутниками нашей жизни последних десятилетий. Одно дело, когда тебе о твоей ущербности говорит лоснящийся от успеха западный миллиардер и хозяин мира, и совсем другое, когда те же самые обвинения тебе бросает грязное вонючее существо с бегающими глазками, живущее на помойке. Во втором случае эффект получается прямо противоположный. Более того, когда миллиардер на голубом глазу поддерживает злобную моську, он тоже начинает съёживаться до её размера, а мы — прежде всего в своих глазах — начинаем расти. И это замечательно.

Если «дьявол — это обезьяна Бога», то Украина — обезьяна России, кривляющаяся и передразнивающая все наши движения, улюлюкающая и визжащая в ответ на все наши слова. Когда мы здесь предсказываем скорый крах и развал дорогого соседа, украинцы у себя занимаются ровно тем же самым. Достаточно бегло взглянуть на выдержки из их «общественного мнения», чтобы понять — они свято уверены, что Россия на грани смерти, в России кризис, Россия не сегодня-завтра распадётся на стопятьсот частей и сгинет навсегда. Мы не будем с ними спорить (спорить с украинцами — прошлый век), а только скажем, что именно благодаря украинцам у России появился отличный шанс не развалиться, а, напротив, собраться в монолит. Украина — это та самая Скрепа России, которую в последние годы усиленно искал и никак не мог найти путинский агитпроп, и которую милостивая судьба наконец преподнесла ему (и всем нам) в подарок.

И, что очень важно, этот русский монолит должен получиться человеческим. Глядя на обезьяньи ужимки, мы теперь на автомате будем стремиться сохранить то, что нас отличает от них. Чтобы наша страна оставалась местом, где саблистки — даже украинские — могут спокойно звенеть своими саблями, где чудаки-ролевики могут ходить в вышиванках и публично есть своё сало, и где — как бы ни было это мерзко! — в центре столицы могут маршировать и выступать с жовто-блакитными флагами все любители приматов.

По крайней мере, я очень надеюсь, что у нас получится именно такая страна. Потому что только так мы победим окончательно и во всех возможных смыслах.

http://sputnikipogrom.com/russia/ua/16648/saber-go-go-gopak/

Текст впервые опубликован в газете «Новороссия», № 6, 18 июля 2014. Автор: Юрий Юрченко, ополченец, Славянск-Донецк

Мы оставляли Славянск ночью. Настроение у всех — у солдат, у командиров — было паршивей некуда. Мы так привыкли к мысли о том, что Славянск — это второй Сталинград, мы так готовы были биться за каждый дом, за каждый камень, что сама мысль о том, что можно, вдруг, так — ночью, без боя, без шума — оставить город с его верившими нам и в нас жителями, с моей, ставшей уже мне родной, 84-летней Л. Н., которая завтра не услышит моего условного стука в дверь (я обещал принести ей воду), с красивыми девочками Настей и Лерой, с которыми мы условились встретиться в одном из кафе в центре города «…на Петра и Павла, 12 июля, чтобы отпраздновать Победу»… сама мысль об у х о д е казалась недопустимой, святотатственной…

Мы превратили город в крепость: весь город был «обернут» несколькими слоями баррикад, выложенных из бетонных блоков, мешков с песком и автомобильных покрышек… Еще сегодня утром на «Целинке» — на одном из окраинных блокпостов — я видел, как бойцы основательно, «с душой», укрепляли позиции, «зарывались» в землю, наращивали стены заграждений. И люди, оставшиеся в городе, тоже видели всё это, и эта уверенность ополченцев в том, что город они не сдадут, их готовность остаться здесь, чтобы победить или умереть, — передалась и жителям. Она придавала им сил и веры в то, что все их лишения, страдания, всё их нынешнее сюрреалистическое существование — жизнь под постоянным обстрелом, гибель соседей, родственников, детей; ночи в тесных темных — «выросших» вдруг до статуса «бомбоубежищ» — подвалах, дни в очередях за гуманитарной помощью, за водой, информационный голод — всё это не напрасно. И это негласное единение мирных жителей и защитников города, когда, все прекрасно осознают, что для т е х — для «освободителей» — здесь, в Славянске, нет «мирных» жителей, здесь все — «террористы» и их пособники, и полное отсутствие паники — напротив, собранность и слаженность (насколько она возможна в таких обстоятельствах), когда каждый — сам себе — находит свое место. Мать 24 часа в сутки не выходит из кухни в солдатской столовой, готовя — часто, без света и электричества, при свечах — еду и тревожно прислушиваясь к канонаде, пытаясь определить, куда именно сейчас ложатся снаряды «укров» — в какой район города. Неужели опять удар принимает на себя многострадальная Семеновка, где на позициях находится ее сын, ополченец? Это всё тоже не зря; мы были уверены в том, что мы всё выдержим, что мы выстоим…

…Колонна — «камазы», «мерседесы», грузовые «газели» и прочая разношерстная техника, — ощерившаяся пулеметными и автоматными стволами, начала выезжать с выключенными фарами из ворот САТУ и двинулась по ночному городу. Я боялся поднять глаза на темные глазницы окон, утешая себя мыслью о том, что город спит, и вместе с тем понимая, что эта железная возня, этот тревожный гул моторов (и оттого, что этот рокот был, по возможности, приглушен, атмосфера тревоги и надвигающейся беды еще больше окутывала ночной город) разбудил уже всех, кого только можно, в близлежащих домах и люди смотрели, не веря своим глазам, из-за штор и занавесок как ополченцы скрытно покидают город.

Я думал о своей недавней статье с непростительно, как мне теперь казалось, многообещающим заголовком: «СЛАВЯНСК ГОТОВИТСЯ К ПЛОТНОЙ ОСАДЕ». И с совсем уже — в эту ночь — нелепо выглядящим финалом статьи:

«…Да, Славянск находится в оперативном окружении. Стратегические каналы доставки оружия и продовольствия потеряны. Да, проблем много. Но Славянск готов к обороне».

«Ну, — спрашивал я себя, со злостью и с ненавистью к себе, — и где же ты со своей обещанной „обороной“? Как теперь ты будешь жить, как будешь этим людям в глаза — потом — смотреть? И будет ли у них это „потом“?» Я думал о завтрашнем просыпающемся утром Славянске с пустыми казармами и с пустыми бойницами разбросанных по городу баррикад и ничего не мог понять. Точнее, не хотел понимать. Я понимал, что «Первый» прав. Головой понимал. Но сердце… Сердце не могло вместить в себя всю стратегическую мудрость этого плана. Лица женщин, детей и стариков Славянска, их глаза, полные недоумения и молчаливого упрека, стоящие передо мной, мешали мне увидеть всю безошибочность этого замысла, перекрывали всю виртуозность этого маневра.

О том, что стрелковская армия была готова умереть в битве за Славянск, знали все. При сложившемся на тот момент соотношении сил они, эти полторы тысячи спартанцев, были обречены на героическую гибель. И такой исход устраивал, если не всех, то — очень многих. И не только в Киеве… Но такой финал не устраивал командующего этой армией, который не имел права погубить здесь, в этом небольшом русском городке (уже обозначенном на картах киевских военачальников как большой пустырь), вверивших ему свои жизни ополченцев и этим практически решить судьбу битвы за Новороссию.

И я вдруг впервые в жизни, понял, прочувствовал, что могли ощущать люди, солдаты, оставляя в соответствии с решением, принятым Кутузовым, Москву. С какой тяжестью на сердце они уходили из города, заставляя себя подчиниться приказу, поверить своему Главнокомандующему. Может быть, сравнение не очень тактичное, не совсем исторически справедливое, но для меня в ту ночь — да и до сих пор — Славянск был и есть ничуть не менее значим, чем Москва. Кто знает, не называйся этот маленький городок именно так — «Славянск», — может быть, я бы и не оказался здесь. Очень много всего — и исторически, и этимологически — сошлось, переплелось в этом названии.

«„Славянск!“ — как много в этом звуке
Для сердца русского сплелось!»

Для моего — уж точно.

…Мы вышли практически без потерь. «Практически» — это такая не очень хитрая уловка, означающая «почти». То есть потери были. За выход «стрелковской армии» из Славянска без ощутимого урона заплатили своими жизнями два экипажа из бронегруппы славянского гарнизона. Они могли проследовать спокойно за всей колонной, не устраивая себе «проблем», но в этом случае украинский блокпост, контролировавший этот участок дороги, конечно же, не смог бы не заметить растянувшуяся на выходе из Славянска колонну (в которой, кроме самих ополченцев, было и много членов их семей) и открыл бы по ней огонь. Бойцы приняли решение самостоятельно и — атаковали блокпост. Завязался бой, внимание противника сосредоточилось на бронегруппе; шум и грохот этого боя перекрыл неизбежный при таком количестве транспорта и военной техники шум движущейся колонны, и в результате основная колонна вышла без потерь. Бóльшая часть вызвавшей удар на себя бронегруппы погибла. Вместе с бойцами героически погибла и единственная среди них девушка, Ксения Чернова, оператор-наводчик БМД-2.

…Каждый день из Славянска в Донецк приходят люди, беженцы. До сих пор оттуда каждый день выходят с боями наши товарищи, ополченцы. Они рассказывают о том, что творится в оставленном нами городе, о зверствах «освободителей»… И это тоже — наши потери, которыми оплачен (и продолжает оплачиваться) выход армии из окружения.

Всех, кто приходит оттуда, я расспрашиваю о женщинах из нашей солдатской столовой в Славянске. Уже неделя прошла с того дня, как я услышал о том, что их расстреляли. Эту информацию о расстреле, с подробностями, мне подтверждают все каждый день выходящие оттуда люди. Но я не верю. Я не хочу им верить. Я вижу лица этих девочек, молодых и не очень. И я вижу глаза и слышу голос усталой немолодой женщины, одной из них («Иллюзия» называлось кафе, в помещении которого была столовая), когда она на мой вопрос «Устали?» ответила «Нет. Нормально…» и, посмотрев на меня, добавила: «Вам — тяжелее». И я вижу девочку с раздачи, с которой у нас как-то сразу, с первого дня, сложились теплые отношения и которая в последний вечер в Славянске (света не было, горели свечи, столовая уже закрывалась) спросила: «Что же будет?..» Я не мог, не имел права ей сказать, что мы этой ночью уходим. Я был убежден, что им это скажут (в нужный момент) те, кому они подчинялись. Я молча, не отвечая смотрел на нее… И она вдруг прильнула ко мне, обняла. Мы постояли и, так ничего больше и не сказав, я ушел. Почему они, эти девочки из «Иллюзии», решили остаться («дом, семья?..») — я не знаю. Только я вижу их всех и снова, и снова расспрашиваю выходящих оттуда людей, надеясь на то, что эта информация однажды не подтвердится…

В ночь отхода и весь следующий день я сквозь слезы повторял про себя строчки Константина Симонова, написанные им в 41-м:

«…Ну, что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем…»

Мы вернемся.