Венгерский синдром Европы

Венгрия заключила с «Газпромом» контракт на поставку газа в обход Украины и Киев кипятится. Все пожимают плечами, но украинским политикам есть от чего впасть в неистовство. Ещё какой-нибудь год назад Будапешт бы вряд ли решился на подобный шаг

У Венгрии сложная история взаимоотношений как с Россией (которой ставят в вину и подавление венгерской революции 1848 года, и советские танки на улицах Будапешта в 1956 году), так и с Украиной, с которой Будапешт с 1938 года соперничает за контроль над Закарпатьем (где испокон веку жили как венгры, так и русины, которых Киев считает украинцами, хоть сами они считают себя отдельной нацией и ЕС их таковой признаёт).

В последние годы у Венгрии не было серьёзных явных противоречий с Москвой, наоборот будапештские политики-традиционалисты декларировали близость взглядов с ориентированным на традиционные ценности руководством России. Венгрия также не скрывала своей заинтересованности в экономическом сотрудничестве с Россией. В то же время отношения с киевскими националистами после 2014 года у Будапешта не заладились. При этом Венгрия дисциплинированно поддерживала (хоть периодически и критиковала) общеевропейскую санкционную политику в отношении России, равно как и в целом не отклонялась от курса Европы на поддержку Украины.

В Будапеште не могли не понимать, что соглашаясь на поставки газа по альтернативному украинскому маршруту забивают первый, самый важный, гвоздь в крышку гроба украинских надежд на продление транзитного контракта после 2024 года на нынешних условиях.

Именно поэтому «предательство» Венгрии, о котором на каждом углу вопит Киев, носит не тактический, а стратегический характер. О единой европейской внешней политике теперь можно окончательно забыть. От неё останется только верховный представитель ЕС, сама же общая политика канула в Лету.

Причём венгерский демарш только наиболее заметный, но не единственный. Латвия и Эстония жёстко критикуют Литву, за то, что последняя заблокировала переток электроэнергии из Белоруссии, поскольку тем самым Вильнюс обрезал Риге и Таллину возможность получать электроэнергию из России. Польша, после упорного сопротивления капитулировала перед требованием ЕС отменить провозглашённые местным самоуправлением ряда регионов «зоны свободные от ЛГБТ», но упорно отказывается закрывать работающую на угле электростанцию на границе с Чехией и обсуживающие её шахты. Даже наложенный евросудом штраф в 500 тысяч евро ежедневно до тех пор, пока шахты (а значит и станция) не будут закрыты не сломил сопротивление Варшавы.

При этом Польша обвиняет Западную Европу (фактически Францию и Германию) в том, что это её энергетическая политика привела к выходу ситуации из-под контроля и поставила Европу на грань энергетической катастрофы. Польская истерика тем более удивительна, что начиная с блокирования строительства газопровода «Ямал-Европа-2» и заканчивая упорной борьбой с газопроводами «Северный поток» и «Северный поток-2» именно Варшава сделала всё, чтобы дестабилизировать энергетическую ситуацию в Европе.

Одновременно поляки были наиболее последовательными борцами за пересмотр формулы образования цены, заложенной в газпромовские контракты и привязки её к спотовой цене (открывая неограниченные возможности для биржевых спекуляций).

Упорной борьбой с газопроводами «Северный поток» и «Северный поток-2» Варшава сделала всё, чтобы дестабилизировать энергетическую ситуацию в Европе.

Британская Daily Express прогнозирует «драку в европейской семье за российский газ». Французы так и не смогли «наказать» американцев за украденный у них контракт на австралийские подводные лодки. Посол вернулся в Вашингтон, но зло Париж затаил - при случае мелко отомстит. И на фоне всей этой благодати бурно растут цены буквально на всё, причём не только в Европе, но по всему Западу, включая США.

Весь мир лихорадит, но Европа превращается в такой бурлящий котёл, которым она была четыреста лет назад, во время Тридцатилетней войны. Близящаяся экономическая катастрофа на фоне острой финансовой недостаточности заставляет вспоминать старые обиды и плодит новые противоречия. Фразы об объединяющих «ценностях» всё ещё произносятся в ритуальных целях, но в реальности все хотят денег, причём готовы на всё, чтобы отобрать долю соседа (совсем как это было с масками и перчатками, которые «дружные европейцы в первые месяцы ковидного кризиса воровали друг у друга самолётами и эшелонами).

Восточноевропейские страны, как с цепи сорвавшись, рвут и кусают друг друга, плотоядно посматривая при этом в сторону Западной Европы, против которой готовы в любой момент объединиться. Им нужен только лидер, а точнее новый хозяин.

В принципе, они готовы отправлять свои «продотряды» «раскулачивать» западноевропейских богатеев и под чутким руководством США, но не уверены, что Вашингтон, не вытянувший даже Афганистан, сможет эффективно подавить европейский разброд и шатание и возобновить действие пятнадцать лет работавшей системы, в рамках которой Западная Европа финансировала Восточную, а та, под руководством США, работала «железным занавесом», активно препятствуя развитию взаимовыгодных торгово-экономических отношений между Западной Европой и Россией.

Условия принятия в ЕС и созданная на их базе система предполагали, что «младоевропейцы» отказываются от поддержки собственной промышленности и дают умереть большинству её отраслей.

Дело не в какой-то особой восточноевропейской жадности. Просто условия принятия в ЕС и созданная на их базе система предполагали, что «младоевропейцы» отказываются от поддержки собственной промышленности и дают умереть большинству её отраслей, кроме тех, которые не являются конкурентами для соответствующих западноевропейских предприятий. В обмен же из казны ЕС на треть, а в иных случаях и наполовину, финансировались бюджеты восточноевропейских стран (недополучавших налоги со своих уничтоженных экономик).

Основной была «программа выравнивания», но не меньше, чем приходило по этой линии, поступало и по другим программам, «развивавшим» демократию», «реформировавшим» всё, что шевелится, «внедрявшим» гражданское общество, пропагандировавшим «ценности» и т. д. Отказаться от этих программ без катастрофических социальных последствий восточноевропейцы не могли. Их государствам просто было больше негде брать деньги для оплаты своего существования. Но Западная Европа уже с десяток лет делала попытки прикрыть или, по крайней мере, сократить соответствующие программы, так как испытывала нарастающий дефицит финансового ресурса.

Ныне вопрос стал ребром. У Западной Европы денег для Восточной нет - самим бы выжить. Но восточноевропейцы тоже помирать не хотят. При этом понимают, что работавший раньше аргумент - «не дадите деньги - блокируем работу ЕС» сейчас не работает. Старую Европу уже не страшит даже гипотетическое бегство младоевропейцев из Евросоюза. Более того, дай только предлог, и они готовы сами начать исключать. Венгрии, по крайней мере, недавно исключением уже грозили. Правда, Будапешт не испугался и разговоры об исключении прекратились, но временно, могут возобновиться в любой момент. По крайней мере, идея переформатирования ЕС уже овладела частью европейских политиков. Пусть они пока и не понимают как её реализовать.

И Западная, и Восточная Европы оказались в тупике - проблема есть, а её позитивного решения нет. И тем и другим необходима внешняя поддержка, чтобы продавить своё видение будущего ЕС.

Традиционные европейские элиты, как в Западной, так и в Восточной Европе, пытаются привычно опереться на поддержку США. И не находят её, проваливаясь в пустоту. Особенно это касается брюссельской евробюрократии, оказавшейся наедине с национальными европейскими государствами, которые она так долго терроризировала. Правда, европейским национальным политическим элитам, занятым выяснением отношений на внутригосударственном и межгосударственном уровнях, пока что не до евробюрократов. Это позволяет последним играть в ЕС роль третьей силы. Но данная игра ненадолго, ибо у евробюрократии нет никакой реальной силы за спиной. Раньше она опиралась на США, теперь ей опереться не на что. Так что скоро она не только не сможет играть самостоятельную роль, но должна будет защищать своё право на существование, хотя бы с урезанными полномочиями.

Часть европейских политиков, как левого, так и правого спектра присматривается к возможности опереться на Россию. Но у Москвы недостаточно ресурсов на то, чтобы выступить в роли жандарма Европы, принуждающего регион к послушанию. Третейский же судья, вердикты которого выполняют осознанно (без принуждения) Европе не нужен. Там идёт борьба исключительно за подчинение политических противников своей воле, а для этого подходит исключительно жандарм.

Там приоритет получили центробежные силы. То, что старая кормушка уже пропала, европейцы осознали, но то, что новой не предвидится, их сознание принимать отказывается. Все их потуги направлены на восстановление прежней системы, пусть с другим лидером во главе.

Обиженная американцами Франция тоже претендовала на политическое лидерство в Европе, соглашаясь оставить за работавшей с ней в тандеме Германией экономическое лидерство. Жаль, что старый европейский порядок рухнул слишком быстро и эксперимент с французскими претензиями на политическую гегемонию не удалось поставить. Думаю, что немцы в очередной раз объехали бы французов на кривой кобыле и французы очнулись бы, только оказавшись плотно вписанными в проект Четвёртого рейха. Но теперь эту борьбу (возможно, последнюю серьёзную борьбу европейских стран за гегемонию на континенте) нам посмотреть не удастся. Речь уже идёт не о лидерстве, а о выживании.

Понимаю, что нарастающий раскол и хаос в Европе, возникающий фронт холодной (пока) войны между Западной и Восточной Европой много кого порадует. Действительно, европейцы, особенно восточные, своей бессмысленной приверженностью американским интересам попили из России много крови, а месть сладка. Но расколотая, бурлящая Европа - последнее, что может радовать Россию в сложившемся геополитическом пасьянсе. Москве на Западе значительно больше подошёл бы сильный, единый союзник (пусть даже сложный, а кто сейчас прост?), чем свора дерущихся амбициозных карликов, постоянно пытающаяся втянуть в свои разборки третьи страны.

Однако, судя по всему, отведённое историей на укрепление европейского единства и реформирование европейских структур время бездарно растрачено на пресмыкательство перед США и борьбу с Россией. Утраченного не вернуть, и Москве надо думать о том, как привести раскалывающуюся Европу к новому «Вестфальскому миру», гарантом которого стала бы Россия.

Ростислав Ищенко

Третья роковая ошибка Германии

В двух мировых войнах Германии совсем не обязательно было воевать против России. В 1914 году война Германии с Францией, рвавшейся к реваншу и гегемонии на континенте, была неизбежна

Война с Великобританией была почти неизбежна. Лондон мог смириться с немецкой гегемонией в Европе. Даже был готов поделиться не самой лучшей частью французских колоний. Но Британию волновал абсолютный контроль над морскими путями, а здесь Германия была явным конкурентом в Первую мировую войну, накануне которой создала флот, сопоставимый по своим возможностям с британским и быстро догонявшим Британию по количеству кораблей.

Что касается Второй мировой войны, то в этом случае германские военно-морские возможности были сильно урезаны, в сравнении с Первой мировой. Но за счет тотального перевеса на суше Германия могла поставить под свой полный контроль Ближний Восток и все пути в Средиземноморье, фактически отрезав британскую метрополию от колоний и доминионов. Если бы это произошло, то окончательное вытеснение Британии из Азиатско-Тихоокеанского региона (включая Индийскую империю — жемчужину британской короны) и из Африки было бы делом времени. Об этом позаботились бы немецкие союзники (итальянцы и японцы), которым Гитлер не отказал бы в поддержке. Альтернативой был позорный мир на условиях Берлина, предложенный Гитлером, который после передела колоний с учетом интересов Германии готов был гарантировать неприкосновенность того, что у британцев останется.

В целом, и в Первую, и во Вторую мировую войну Британии с Германией было воевать необязательно (даже вредно), но тогдашние правила поведения государств на международной арене делали военное столкновение практически неизбежным. Ибо Британия не могла согласиться на непринципиальные для нее уступки (тем более за чужой счет) только потому, что это бы подорвало ее престиж.

Но шанс избежать войны у Германии был. Тем более был шанс избежать войны на два фронта. Просто ни кайзер, ни Гитлер не поняли того, что было очевидно императору Николаю II, всеми силами пытавшемуся избежать войны и до последнего пытавшийся уговорить кузена Вильгельма II решить дело миром.

Дело в том, что Россия и Германия в начале ХХ века развивались гораздо быстрее Британии, Франции и даже США. То есть как и сейчас, они выигрывали без войны. Между ними, несмотря на острые торгово-экономические споры, не было принципиальных противоречий. Наоборот, страны были друг в друге заинтересованы и в экономическом, и в политическом плане. Опираясь друг на друга, Берлин и Санкт-Петербург были неуязвимы как на суше, так и на море. Германо-российский союз был страшным сном остального мира. Именно такой линии придерживался «железный канцлер» Бисмарк — истинный создатель Второй Германской империи. Такой же линии он рекомендовал придерживаться и своим преемникам. С дружественной Россией за спиной Германии было нечего бояться. Но кайзер Вильгельм II мыслил иначе, он страдал великодержавием и завышенной самооценкой. Чем нужнее был Германии союз с Россией, тем сильнее хотелось кайзеру Россию победить.

Нечто подобное в свое время наблюдалось у Наполеона. Да и сейчас мы на экранах СМИ и в печатных медиа зачастую видим людей, в том числе наших соотечественников, которые буквально требуют разбомбить тех, кто нас не любит, чтобы «эти мерзавцы» осознали и полюбили нас. Примерно таким же воинствующим нарциссизмом страдал кайзер. На определенном этапе Германии не повезло с руководителем. Впрочем, нам тоже не повезло с руководителем Германии, так как неадекватность кайзера аукнулась и России.

Второй раз нам аукнулась уже неадекватность Гитлера. На деле у Германии не было никаких проблем восточнее Польши. Согласованная в 1939 году линия границы с СССР вполне соответствовала интересам обоих государств. Идеологические противоречия не являлись в данном случае принципиальными. Например, руководители Веймарской республики были идеологическими противниками СССР, но плодотворно с ним сотрудничали в военной, политической и экономической областях. В то же время Муссолини уважал Сталина и был вполне лоялен в отношении СССР в 20-е и 30-е годы, что не помешало ему в 1941 году поучаствовать в совершенно не нужной Италии войне с Советским Союзом.

Роковую роль сыграло несомненное психическое расстройство Гитлера, обусловившее его ненависть к евреям и презрение к славянам, которых он считал генетическим мусором. Все это, помноженное на патологическую агрессивность (Гитлер желал не политической победы, а именно военного реванша), привело нацистского лидера в 1940–1941-х годах к выводу, что Сталин обязательно воспользуется возможностью ударить в тыл, застрявшим на Западе (Британия отказывалась заключить мир) германским войскам. Гитлер бы так и сделал. Сталин вряд ли бы на это пошел. Он всерьез опасался конфронтации с Германией по инициативе СССР, прекрасно понимая, что это может завершиться объединением коллективного Запада против Советского Союза.

Безусловно, Сталин был готов к молниеносным полувоенным акциям, вроде присоединения Прибалтики или возвращения Бессарабии, Западных Украины и Белоруссии, но даже относительно короткая война со слабой Финляндией показала, что РККА не готова реализовывать концепцию блицкрига (просто не умеет). А малейшее затягивание войны ведет к резкому ухудшению международной обстановки для СССР. К тому же кампания немцев на Западе в мае-июне 1940 года произвела на Сталина неизгладимое впечатление. Он рассчитывал, что немцы завязнут на Западном фронте на пару лет с непредсказуемым исходом, а они за месяц смели с доски первоклассную (по тому времени считавшуюся лучшей в мире) французскую армию, поддержанную примерно сорока полноценными дивизиями бельгийской и голландской армий, а также британского экспедиционного корпуса. Имея опыт войны с Финляндией, Сталин опасался прямого столкновения РККА с вермахтом, тем более что он был убежден, что если СССР по собственной инициативе начнет войну с Германией, то Британия немедленно переменит фронт и, заключив мир с Гитлером, постарается решить весь комплекс англо-германских противоречий за счет СССР. И у него были серьезные основания для таких опасений.

Не в последнюю очередь из-за этого 22 июня 1941 года, уже зная, что началась война (в 4:00 посол Германии граф Шуленбург вручил Молотову соответствующую ноту), Сталин все еще требовал от войск не поддаваться на провокации и не переходить границу. Ему был не нужен Гляйвиц, он хотел, чтобы Германия четко обозначила себя как агрессора. Той же логикой, кстати, руководствовалось российское руководство, когда в августе 2008 года позволило грузинам вначале почувствовать себя победителями и, ошалев от счастья, признаться, что это именно они напали на Южную Осетию, а только затем загнало их за Можай.

События военных лет показали, что в своих опасениях Сталин был прав. Стратегически СССР к войне был готов. Танков, самолетов, пушек, счетных дивизий он имел больше, чем вермахт (в том числе и в западных округах накануне войны). По численности пехоты РККА лишь процентов на тридцать уступала полностью отмобилизованому вермахту. Но за счет мобилизации этот разрыв должен был быть закрыт в первые же недели войны. К тому же практика «войны моторов» к тому времени уже показала, что численность линейной пехоты имеет для победы второстепенное значение.

Тем не менее два года СССР терпел катастрофические поражения, и только к Курской дуге армия окончательно научилась воевать. Это является самым убедительным свидетельством в пользу того, что в 1941 году любое военное решение приводило СССР к катастрофе сопоставимой с той, что произошла в реальности, или даже худшей. Избежать катастрофы можно было только одним способом — избежав войны. Именно это советское руководство всеми силами и пыталось сделать.

Так что фатальной неизбежности войны России и Германии в двух мировых войнах не было. Это был результат фатальных ошибок немецкого руководства, с упорством обреченных в обоих случаях действовавшего вопреки жизненным интересам Германии. В результате Германия дважды терпела катастрофические поражения, ставившие не только государство, но и нацию на грань выживания. Россия второй раз выиграла, но очень дорогой ценой. Победа во Второй мировой войне обошлась России (в образе СССР) не дешевле, чем поражение в Первой.

Сейчас идет Третья мировая война. Некоторые ее считают четвертой, называя Третьей Холодную. Но поскольку по итогам Холодной войны не было ни формальной капитуляции, ни заключения мира, мы будем считать, что она не закончилась в 1992 году (с распадом СССР), а продолжилась в ином качестве. Эту новую мировую войну сейчас принято именовать гибридной, а также информационной. Это указывает на огромное значение информационного компонента в боевых действиях. Фактически современные армии лишь оформляют выигранные пропагандой сражения, занимая территорию. Если информационная кампания проведена правильно, чисто военное сопротивление противника не имеет значения, ибо он обречен изначально.

В этой Третьей мировой войне, как и в первых двух, Россия не является для Германии противником. У нас не только нет непримиримых противоречий, но наоборот, мы заинтересованы в тесном союзе против англо-саксонской глобальной экспансии. Наши экономики также заинтересованы друг в друге. Причем если Россия без тесного экономического союза с Германией лишь замедлит свое развитие, но не остановится, то Германия без такого союза быстро превратится в страну третьего мира, а ее передовая на сегодня экономика повторит скорбный путь украинской, которая в 1992 году тоже вполне пристойно выглядела даже на общемировом фоне.

Возможно, потому, что в Германии любят пиво и сосиски, а это приводит к соответствующим изменениям фигуры, немцы очень долго пытались усидеть одной бюргерской задницей на двух постоянно разъезжающихся стульях. С одной стороны, они очень хотели продуктивно торговать с Россией, с другой, им казалось неправильным отказываться ради этого от сотрудничества со всем остальным «духовно близким» Западом. Даром что этот Запад пытался физически извести немцев в двух мировых войнах.

Немцы проявляли чудеса изворотливости, и когда был достроен «Северный поток — 2», казалось, что им таки удалось пройти между каплями. Но не тут-то было. Не знаю, смогли ли англосаксы в конце концов обмануть доверчивую матушку всех бюргеров, досиживающую последние месяцы до пенсии, или Меркель необдуманно решила, что очередной ее финт в сторону США должен компенсировать Вашингтону потери от «СП-2». Может быть, уходящую бабушку-канцлер вообще не поставили в известность о готовящемся непотребстве ее менее опытные преемники. Но то, что произошло вчера, по своим последствиям вполне сравнимо с событиями 1914 и 1941 годов. Не знаю, можно ли еще отыграть назад, но враждебные намерения Германии заявлены настолько ясно, что в 1914 году, чтобы так выступить, надо было бы предъявить ультиматум и объявить мобилизацию.

Немцы в сотрудничестве с «Ютубом» уничтожили без возможности восстановления аккаунты двух немецкоязычных проектов российского государственного медиахолдинга RT. Поскольку, как было сказано выше, современную мировую войну называют гибридной, подчеркивая ее информационный характер, нападение на российские информационные ресурсы вполне можно приравнять к немецким снарядам, рвущимся в Брестской крепости раним утром 22 июня. Это неспровоцированный акт агрессии.

Отсюда неслучайна и реакция МИД России, который призвал принять зеркальные меры к германским СМИ, работающим в России, ну а заодно и к «Ютуб». Причем если последний еще может отделаться относительно легко, так как на сегодня сложно просчитать последствия полной блокировки такой популярной платформы, которую, кстати использует большое количество российских государственных информационных ресурсов, то отсутствие в национальном медиапространстве какой-нибудь «Немецкой волны» подавляющее большинство российских граждан просто не заметит.

Возможно в Берлине не поняли, что они сделали, но они де факто присоединились к тем, кто уже давно объявил России информационную войну на уничтожение. Может быть они считали, что на фоне прекрасных экономических отношений с Германией и нерешенной судьбы «СП-2» Москва предпочтет «не заметить» данный демарш, но в таком случае они бесконечно отстали от жизни. Запад уже давно ослабел, США и Европа уже давно скорее конкуренты, чем союзники, и это нельзя скрыть никакими совместными заявлениями и никакими торжественными встречами на высшем уровне. Россия, наоборот, стала намного сильнее, чем даже была в 2014 году, сказалась взятая ею пауза, когда она не явилась на назначенную горячую войну с Украиной, предпочитая поднабраться сил перед нападением главного противника. Усилились и российские союзники. Москва может позволить себе принять вызов. А может ли себе позволить пойти на конфронтацию с Россией Германия?

Вес Берлина в ЕС на сегодня уже определяется не его эксклюзивными экономическими возможностями. США — великий уравнитель, готовы в любой момент при помощи санкций закатать германскую экономику в асфальт, чтобы не сильно выделялась на фоне болгарской. Вашингтону давно уже рынков сбыта не хватает, а конкуренты его просто раздражают. Германия является серьезной политической силой только благодаря эксклюзивным отношениям с Россией. Разрыв этих отношений Берлину компенсировать нечем.

Между тем если сейчас Германия не отступит, не признает вину и не попытается компенсировать нанесенный российским СМИ ущерб, то российское медиапространство может оказаться закрытым для немецких СМИ. Да, Россия никогда не рубит сплеча, возможно, и в данном случае ответные меры будут вводиться постепенно, но рано или поздно, если ситуация не изменится, последнее германское СМИ будет вынуждено покинуть Россию (возможно, и то не факт, смогут остаться лишь те, кто согласится полностью транслировать на родину повестку Кремля).

Это нанесет огромный ущерб двусторонним отношениям. Журналистская солидарность заставит большую часть германских СМИ занять более выраженную антироссийскую позицию. Их первой мишенью должен стать «СП-2». Возможно, именно поэтому в Берлине сочли, что в Москве не посмеют ответить.

Но дело в том, что когда создается такой проблемный проект (а против газопровода выступали столь серьезные силы как в Германии, так и за ее пределами, что гарантировать его достройку никто не мог: отказались же болгары от «Южного потока», да и строительство «СП-2» американцы смогли на два года задержать), то и сам «Газпром» и тем более российское руководство должны планировать результат таким образом, чтобы независимо от того заработает газопровод или нет, Россия осталась в прибыли (как в политическом плане, так и в экономическом).

Ситуация с «арбитражами», которые принудили «Газпром» поменять формулу цены в своих контрактах с европейскими потребителями показала, что современные российские газовики, руководство страны и ее дипломаты — достойные преемники материнской для нас византийской культурной традиции. Со времени последнего арбитража еще не прошел и год, а европейские цены на газ выросли настолько, что покрыли все убытки «Газпрома» от неправедных судебных решений. И это только начало. Я даже не представляю себе, какая вакханалия цен начнется в Европе, если «Газпром» заявит (по аналогии с болгарским случаем), что в связи с неконструктивной позицией партнеров он больше не настаивает на сертификации «СП-2» и даже готов его разобрать. А поскольку европейский рынок стал непредсказуемым, компания готовится покинуть его по истечении срока действия текущих контрактов.

Учитывая слабые нервы европейских и американских «маклеров и брокеров», боюсь, что одно подобное заявление «вбомбит» коллективный Запад в каменный век надежнее, чем вся американская авиация.

Россия, конечно, в случае обострения тоже потеряет, и немало. Но это будут потери денег и времени — замедлится развитие. Бутерброд придется есть не с черной, а с красной икрой. У Запада же есть хороший шанс понять, что обозначает словосочетание «лихие девяностые». Как показывает практика и опыт, гибридная война даже менее гуманна, чем обычная. Вроде и линий фронтов нет, и зондеркоманды не зверствуют: не ревут танки, не учиняются ковровые бомбардировки, никого не ведут в Бабий Яр, а на обширных территориях десятки миллионов людей куда-то исчезают вместе с экономикой и даже с цивилизацией.

И никто не виноват. Украина восемь лет назад, после двух десятилетий колебаний, сделала окончательный выбор, отказавшись от цивилизации ради «ценностей». И Германия имеет полное право повторить «подвиг» своих бывших бандеровских холуев. И весь Запад имеет полное право на самоубийство ради «ценностей».

В отличие от прошлых мировых войн в данном случае Западу утешиться будет нечем. Опыт взаимоотношений с постсоветским пространством свидетельствует, что России надоело нести огромные человеческие и материальные потери, спасая безумных соседей от самих себя. Прибрать, конечно, придется: неубранные трупы вызывают эпидемии. «Но сами мы отныне вам не щит».

Впрочем, все еще может закончиться хорошо. Надо только услышать МИД России, извиниться и исправиться.

Ростислав Ищенко