Результаты поиска по запросу «
dr. maxine
»
фэндомы Азов Калина/Волына/Редис батальон Азов Я Ватник разная политота
Боротьба хероев на территории Азовстали закончилась. Калина, Волына и Редис сдались в плен. Редиса с территории вывозили в бронеавтомобиле, опасались "случайного" выстрела.
2539 человек вышли с территории азовстали. Тяжелораненых около сотни. Около двухсот ходячие раненые. Больше двухсот трупов в морозильнике. Это оставив за скобками почти полторы тысячи пленных с завода Ильича. Кстати на трубе уже полно видосиков где они на русском дают показания.По факту бригада потеряв около десяти процентов личного состава сдалась в плен. Имея боеприпасы, питание и воду. На героизацию не канает.
И еще раз напомню для Адалов и Шибаевых: содержание пленных и раненых уже осмотрели представители в том числе Красного креста и украинский депутат, и не нашли ничего нарушающего конвенции.
Никто не простреливает колени артиллеристам, никто глаза пленным не выкалывает в отличии от героев в/на. Это вам не распятый мальчик, это на видео зафиксировано.
А теперь тарасики продолжайте пышаться Москвой. Орки в это время насилуя старушек и собачек, скручивая унитазы, холодильники, микроволновки и пожирая отобранную у детей нутеллу сделали уже второй котел, под Лисичанском.
Мясом забрасываем, мясом срочников. Только четвертая мобилизация почему то на Украине проходит, и тербаты отказываются ехать на фронт из под Львова, а не из Саратова.
фэндомы оружие выхлоп 12.7 снайперская винтовка Я Ватник разная политота
ВССК «Выхлоп» (Винтовка Снайперская Специальная Крупнокалиберная;
Индекс ГРАУ — 6С8)
Основным назначением снайперской винтовки ВССК "Выхлоп" является малошумное и беспламенное поражение защищенных целей (автомобили, прочая небронированная техника, живая сила в тяжелых бронежилетах или укрывшаяся в транспортных средствах и т.п.) на дальностях до 600 метров. При этом за счет использования пули с дозвуковой начальной скоростью (порядка 290-295 м/с) в сочетании с эффективным глушителем обеспечивается значительное снижение уровня звука выстрела (громкость выстрела на уровне 123 дБ).
Конструктор: Злобин, Владимир Викторович
Разработан: 2002 год
Производитель: ЦКИБ СОО
Вес ВССК Выхлоп
- 6,5 кг (5 без глушителя и оптического прицела)
Размеры ВССК Выхлоп
- Длина, мм: 1125 (c глушителем); 622 (без глушителя)
- Ширина, мм: 45
- Высота, мм: 186
Патрон ВССК Выхлоп
- 12,7×55 мм СЦ-130
Калибр ВССК Выхлоп
- 12,7 мм
Скорость пули ВССК Выхлоп
- 290—295 м/с
Прицельная дальность ВССК Выхлоп
- 600 метров
Емкость магазина ВССК Выхлоп
- отъёмный коробчатый магазин на 5 патронов
Принципы работы: продольно-скользящий поворотный затвор
Прицел: резервный открытый, имеются крепления для оптического или ночного прицела
Правда, за все приходится платить: по сравнению со стандартным патроном 12,7, который способен поражать цели на дистанциях 1500−2000 м, новый боеприпас демонстрирует прицельную дальность 600−800 м. Но перед туляками и не стояла задача создать еще одну сверхдальнобойную антиматериальную винтовку, такую как российская ОСВ-96 или американская Barret M82. Нужно было не только мощное и точное, но и бесшумное оружие.
Все патроны СЦ-130 можно условно поделить на два типа — повышенной точности и повышенной пробивной способности. Пуля патрона повышенной пробивной способности имеет внутри стальной сердечник и отличается довольно причудливой формой, напоминающей многоступенчатую ракету. Такая «ракета» на дистанциях до 200 м способна продырявить лист броневой стали толщиной 16 мм, а со 100 м пробьет практически любой существующий бронежилет.
Помимо бронелистов такой патрон с легкостью пробьет деревянную стену или кирпичную кладку толщиной до 10 см. При этом можно не сомневаться — куда бы ни попала пуля патрона СЦ-130, ее жертва практически обречена: динамический удар в любую часть корпуса таким калибром — верная смерть, а в случае попадания в конечность — гарантированный ее отрыв и сильнейшая кровопотеря. К слову, в магазине «Выхлопа» умещается пять таких смертоносных патронов.
— снайперский СЦ-130 ПТ повышенной точности с оболочечной пулей;
— снайперский СЦ-130 ПТ2 повышенной точности с цельной (однокомпонентной) бронзовой пулей;
— снайперский СЦ-130 ВПС с высокой пробивной способностью с бронебойной пулей с выступающим из оболочки термоупрочненным сердечником;
— учебный СЦ-130 ПУ, предназначен для обучения приемам обращения с оружием и проверки действия механизмов оружия.
__________________________________________
в подробностях:
https://www.popmech.ru/weapon/238038-vintovka-vykhlop-besshumnaya-krupnokalibernaya-nasha/
Украина ванга предсказание #Я ватник разная политота
Интересно, что в свое время в предсказаниях Ванги был катрен, который все считали фантазией болгарской бабушки: "Крым оторвется от одного берега и прирастет к другому".
Ну и впрямь - как может Крым оторваться? Теперь мы увидели, как...
Но еще более удивительно следующее предсказание, которое считалось совершенно бессмысленным и непонятным. А попробуйте-ка понять его теперь!
"Крым оторвется от одного берега и прирастет к другому...
В краю подземных нор и рукотворных гор все сотрясется, от этого рухнет многое на западе и многое поднимется на востоке. И придет Стрелец, и будет стоять двадцать и три года, а то что стояло двадцать и три года - сотрется в порошок..."
Вот ведь какие удивительные вещи открываются, если внимательно читать Вангу!
ВАНГА "ПРЕДСКАЗАНИЯ И ПРОРОЧЕСТВА", том 4
Москва, 1999 год, издательство "ТП"
На следующий катрен обратите внимание. Там про кролика. Никого не напоминает?
Ну и впрямь - как может Крым оторваться? Теперь мы увидели, как...
Но еще более удивительно следующее предсказание, которое считалось совершенно бессмысленным и непонятным. А попробуйте-ка понять его теперь!
"Крым оторвется от одного берега и прирастет к другому...
В краю подземных нор и рукотворных гор все сотрясется, от этого рухнет многое на западе и многое поднимется на востоке. И придет Стрелец, и будет стоять двадцать и три года, а то что стояло двадцать и три года - сотрется в порошок..."
Вот ведь какие удивительные вещи открываются, если внимательно читать Вангу!
ВАНГА "ПРЕДСКАЗАНИЯ И ПРОРОЧЕСТВА", том 4
Москва, 1999 год, издательство "ТП"
На следующий катрен обратите внимание. Там про кролика. Никого не напоминает?
Украина мова мифы разоблачение галичина песочница Я Ватник разная политота
Для всех забывших и скачущих, инфа к невеликому размышлению.
Украинизация на Украине продолжалась вплоть до 1938 г. — только в этом году русский язык стал обязательным для изучения в украинских школах.
Та-дам. Ха-ха. В общем смешно.
Украинофил Нечуй–Левицкий
Иван Семёнович Нечуй–Левицкий ( 25 ноября 1838, с. Стеблёв — 15 апреля 1918, Киев) — украинский писатель, публицист, соавтор первого украинского перевода Библии (с П. Кулишом и И. Пулюем). Украинофил.
Классик украинской литературы настаивал на том, что украинский литературный язык нельзя основать на «переходном к польскому» галицком говоре, к которому добавляют еще «тьму чисто польских слов: передплата, помешкання, остаточно, рух (да–да, это тоже не украинское слово – Авт.), рахунок, співчуття, співробітник». Указав на множество таких заимствований «аркуш», «бридкий», «брудний», «вабити», «вибух», «виконання», «віч–на–віч», «влада», «гасло», «єдність», «здолати», «злочинність», «зненацька», «крок», «лишився», «мешкає», «мусить», «недосконалість», «оточення», «отримати», «переконання», «перешкоджати», «поступ», «потвора», «прагнути», «розмаїтий», «розпач», «свідоцтво», «скарга», «старанно», «улюблений», «уникати», «цілком», «шалений» и много–много других, не хватит газетной полосы, чтобы привести все) Иван Семенович констатировал: это не украинский, а псевдоукраинский язык, «чертовщина под якобы украинским соусом».
Следует еще раз подчеркнуть: Иван Нечуй–Левицкий был убежденным украинофилом. Не меньше Грушевского и его компаньонов хотел он вытеснения из Малороссии русского языка. Но, стиснув зубы и скрепя сердце, вынужден был признать: этот язык все же ближе и понятнее народу, чем навязываемая из австрийской Галиции «тарабарщина».
Разоблачения Нечуя–Левицкого вызвали шок в "национально сознательных" кругах. На него нельзя было навесить ярлык "великорусского шовиниста" или замолчать его выступление. Грушевский попытался оправдываться. Он признал, что пропагандируемый им язык действительно многим непонятен, "много в нем такого, что было применено или составлено на скорую руку и ждет, чтобы заменили его оборотом лучшим", но игнорировать этот "созданный тяжкими трудами" язык, "отбросить его, спуститься вновь на дно и пробовать, независимо от этого "галицкого" языка, создавать новый культурный язык из народных украинских говоров приднепровских или левобережных, как некоторые хотят теперь, — это был бы поступок страшно вредный, ошибочный, опасный для всего нашего национального развития".
Грушевского поддержали соратники. Ярый украинофил Иван Стешенко даже написал специальную брошюру по этому поводу. В том, что украинский литературный язык создан на галицкой основе, по его мнению, были виноваты сами российские украинцы. Их, "даже сознательных патриотов", вполне устраивал русский язык, и создавать рядом с ним еще один они не желали. "И вот галицкие литераторы берутся за это важное дело. Создается язык для институций, школы, наук, журналов. Берется материал и с немецкого, и с польского, и с латинского языка, куются и по народному образцу слова, и все вместе дает желаемое — язык высшего порядка. И, негде правды деть, много в этом языке нежелательного, но что было делать?". Впрочем, уверял Стешенко, язык получился "не такой уж плохой". То, что он непривычен для большинства украинцев, — несущественно. "Не привычка может перейти в привычку, когда какая–то вещь часто попадает на глаза или вводится принудительно. Так происходит и с языком. Его неологизмы, вначале "страшные", постепенно прививаются и через несколько поколений становятся совершенно родными и даже приятными", — уговаривал Стешенко.
Однако такие пояснения никого не убедили. "Языковой поход" провалился. Грушевский и его окружение винили во всем Нечуя–Левицкого, якобы нанесшего своим выступлением вред делу "распространения украинского языка". "Приверженцы профессора Грушевского и введения галицкого языка у нас очень враждебны ко мне, — писал Иван Семенович. — Хотя их становится все меньше, потому что публика совсем не покупает галицких книжек, и Грушевский лишь теперь убедился, что его план подогнать язык даже у наших классиков под страшный язык своей "Истории Украины–Руси" потерпел полный крах. Его истории почти никто не читает".
Справедливости ради надо сказать, что "Историю Украины–Руси" не читали не только из–за языка. Это сегодня Михаила Грушевского объявили "великим историком". Современники его таковым не считали. Некоторые ученые в частных разговорах называли этого деятеля "научным ничтожеством". Но признаться в собственном ничтожестве Грушевский не мог даже самому себе. Проще было винить во всем Нечуя–Левицкого. И профессор затаил злобу».
Когда к власти пришла Центральная Рада, друзья Нечуй–Левицкого, который находился в бедственном положении и голодал, обратились к правительству Михаила Грушевского и, в частности, к министру просвещения Ивану Стешенко с просьбой о правительственной пенсии для бедствующего классика. Но не тут–то было. Великий историк не умел прощать обид. Не на высоте положения оказался и министр просвещения, которого Нечуй не раз упоминал среди тех, кто в угоду моде «калечил свой язык». Никакой пенсии от Украинской Народной Республики (УНР) Нечуй–Левицкий так и не дождался. В результате он умер "без присмотра" (читай — с голоду) в Дегтярёвской богадельне.
Украинизация на Украине продолжалась вплоть до 1938 г. — только в этом году русский язык стал обязательным для изучения в украинских школах.
Та-дам. Ха-ха. В общем смешно.
Украинофил Нечуй–Левицкий
Иван Семёнович Нечуй–Левицкий ( 25 ноября 1838, с. Стеблёв — 15 апреля 1918, Киев) — украинский писатель, публицист, соавтор первого украинского перевода Библии (с П. Кулишом и И. Пулюем). Украинофил.
Классик украинской литературы настаивал на том, что украинский литературный язык нельзя основать на «переходном к польскому» галицком говоре, к которому добавляют еще «тьму чисто польских слов: передплата, помешкання, остаточно, рух (да–да, это тоже не украинское слово – Авт.), рахунок, співчуття, співробітник». Указав на множество таких заимствований «аркуш», «бридкий», «брудний», «вабити», «вибух», «виконання», «віч–на–віч», «влада», «гасло», «єдність», «здолати», «злочинність», «зненацька», «крок», «лишився», «мешкає», «мусить», «недосконалість», «оточення», «отримати», «переконання», «перешкоджати», «поступ», «потвора», «прагнути», «розмаїтий», «розпач», «свідоцтво», «скарга», «старанно», «улюблений», «уникати», «цілком», «шалений» и много–много других, не хватит газетной полосы, чтобы привести все) Иван Семенович констатировал: это не украинский, а псевдоукраинский язык, «чертовщина под якобы украинским соусом».
Следует еще раз подчеркнуть: Иван Нечуй–Левицкий был убежденным украинофилом. Не меньше Грушевского и его компаньонов хотел он вытеснения из Малороссии русского языка. Но, стиснув зубы и скрепя сердце, вынужден был признать: этот язык все же ближе и понятнее народу, чем навязываемая из австрийской Галиции «тарабарщина».
Разоблачения Нечуя–Левицкого вызвали шок в "национально сознательных" кругах. На него нельзя было навесить ярлык "великорусского шовиниста" или замолчать его выступление. Грушевский попытался оправдываться. Он признал, что пропагандируемый им язык действительно многим непонятен, "много в нем такого, что было применено или составлено на скорую руку и ждет, чтобы заменили его оборотом лучшим", но игнорировать этот "созданный тяжкими трудами" язык, "отбросить его, спуститься вновь на дно и пробовать, независимо от этого "галицкого" языка, создавать новый культурный язык из народных украинских говоров приднепровских или левобережных, как некоторые хотят теперь, — это был бы поступок страшно вредный, ошибочный, опасный для всего нашего национального развития".
Грушевского поддержали соратники. Ярый украинофил Иван Стешенко даже написал специальную брошюру по этому поводу. В том, что украинский литературный язык создан на галицкой основе, по его мнению, были виноваты сами российские украинцы. Их, "даже сознательных патриотов", вполне устраивал русский язык, и создавать рядом с ним еще один они не желали. "И вот галицкие литераторы берутся за это важное дело. Создается язык для институций, школы, наук, журналов. Берется материал и с немецкого, и с польского, и с латинского языка, куются и по народному образцу слова, и все вместе дает желаемое — язык высшего порядка. И, негде правды деть, много в этом языке нежелательного, но что было делать?". Впрочем, уверял Стешенко, язык получился "не такой уж плохой". То, что он непривычен для большинства украинцев, — несущественно. "Не привычка может перейти в привычку, когда какая–то вещь часто попадает на глаза или вводится принудительно. Так происходит и с языком. Его неологизмы, вначале "страшные", постепенно прививаются и через несколько поколений становятся совершенно родными и даже приятными", — уговаривал Стешенко.
Однако такие пояснения никого не убедили. "Языковой поход" провалился. Грушевский и его окружение винили во всем Нечуя–Левицкого, якобы нанесшего своим выступлением вред делу "распространения украинского языка". "Приверженцы профессора Грушевского и введения галицкого языка у нас очень враждебны ко мне, — писал Иван Семенович. — Хотя их становится все меньше, потому что публика совсем не покупает галицких книжек, и Грушевский лишь теперь убедился, что его план подогнать язык даже у наших классиков под страшный язык своей "Истории Украины–Руси" потерпел полный крах. Его истории почти никто не читает".
Справедливости ради надо сказать, что "Историю Украины–Руси" не читали не только из–за языка. Это сегодня Михаила Грушевского объявили "великим историком". Современники его таковым не считали. Некоторые ученые в частных разговорах называли этого деятеля "научным ничтожеством". Но признаться в собственном ничтожестве Грушевский не мог даже самому себе. Проще было винить во всем Нечуя–Левицкого. И профессор затаил злобу».
Когда к власти пришла Центральная Рада, друзья Нечуй–Левицкого, который находился в бедственном положении и голодал, обратились к правительству Михаила Грушевского и, в частности, к министру просвещения Ивану Стешенко с просьбой о правительственной пенсии для бедствующего классика. Но не тут–то было. Великий историк не умел прощать обид. Не на высоте положения оказался и министр просвещения, которого Нечуй не раз упоминал среди тех, кто в угоду моде «калечил свой язык». Никакой пенсии от Украинской Народной Республики (УНР) Нечуй–Левицкий так и не дождался. В результате он умер "без присмотра" (читай — с голоду) в Дегтярёвской богадельне.
