Результаты поиска по запросу «
америка сняла ограничения для россии
»
политика песочница политоты ввс россии вертолеты Ватные арты #Моя Россия Я Ватник разная политота
Авиабаза армейской авиации ЗВО в Острове Псковской области.
Отсюда: http://sashapak.livejournal.com/140759.html
КА-52
МИ-28
Тренажёры
Отработка посадки на "Кузнецов", "Мистраль" тоже есть.
политика песочница политоты закупки Россия Единая россия #Я ватник разная политота
Медвежье-Озёрская детская школа искусств Щёлковского муниципального района Московской области купила электроаккустическую гитару за 99 900 000,00 руб. (практически за 100 миллионов рублей.)
Об этом говорит официальный сайт госзакупок РФ.
http://zakupki.gov.ru/epz/order/notice/ep44/view/common-info.html?regNumber=0348300206615000014
Рад что дети смогут заниматься на достойном инструменте.
п.с. навскидку ибей выдает нищебродскую 12 струнную электроакустику гитару всего-лишь за 17 тыс. $ (1 млн. руб.)
фэндомы НАТО военная доктрина интервью жж длиннопост США РФ ядерное оружие Я Ватник разная политота
"Эскалации для деэскалации".
Газета «Коммерсантъ» под заголовком «Теперь я жалею, что ввел этот термин в широкий оборот». Эксперт Венского центра по разоружению и нераспространению Николай Соков — об «эскалации для деэскалации» опубликовала небезынтересное интервью ведущего сотрудника Венского центра по разоружению и нераспространению (VCDNP) и давнего участника советско-американских и российско-американских переговоров по контролю над вооружениями Николая Сокова.
В конце июля в Вене пройдут первые консультации рабочих групп в рамках диалога по стратегической стабильности между Россией и США. Одна из них займется ядерными доктринами: официальные лица США неоднократно заявляли, что Россия в рамках так называемой концепции «эскалации для деэскалации» готова нанести ограниченный ядерный удар.
В Москве наличие таких планов категорически отрицают. Корреспондент “Ъ” Елена Черненко обсудила эту тему с ведущим сотрудником Венского центра по разоружению и нераспространению (VCDNP), участником советско-американских переговоров по контролю над вооружениями в 80-е — начале 90-х годов Николаем Соковым. Именно он популяризировал это понятие.
 |
— Правда ли, что именно вы ввели в западный дискурс термин «эскалация для деэскалации»?
— Признаю вину. Был первым, кто употребил этот термин за пределами России,— в самом начале 2000 года в статье о новой российской военной доктрине (статью до сих пор можно найти на сайте Nuclear Threat Initiative). Но это не моя находка — термин заимствован из получившей впоследствии широкую известность статьи В. И. Левшина, А. В. Неделина и М. Е. Сосновского, опубликованной в журнале «Военная мысль» в 1999 году, «О применении ядерного оружия для деэскалации военных действий». Термин мне понравился, потому что он хорошо лег на содержание доктрины 2000 года.
— То есть он был в их статье, а вы его на английский перевели и популяризировали? Что вы под ним подразумевали?
— До 2000 года российская военная доктрина — как и советская до нее — предусматривала применение ядерного оружия только в контексте третьей мировой войны. В 2000 году появился еще один сценарий — ограниченное применение ядерного оружия в ответ на широкомасштабное неядерное нападение. В упомянутой статье постулировалась мысль, что угроза ограниченного ядерного удара могла бы помочь такое нападение предотвратить или заставить противника прекратить уже начавшийся конфликт и вернуться к состоянию статус-кво. С моей точки зрения, этот термин хорошо описывал доктринальное нововведение, пусть статья и вышла за несколько месяцев до опубликования доктрины.
После этого лет 15 эта тема мало кого интересовала, но постепенно интерес стал расти — как мне сообщили, коротенькая статейка на эту тему, которую я опубликовал в Bulletin of Atomic Scientists в 2014 году, вызвала бурный интерес в штаб-квартире НАТО. А с 2017 года, уже при администрации Трампа, он был подхвачен и реинтерпретирован для оправдания определенных ядерных программ, таких как начавшееся несколько месяцев назад развертывание боеприпасов малой мощности на баллистических ракетах подводных лодок. Теперь я жалею, что ввел этот термин в широкий оборот, но предвидеть такого два десятилетия назад не мог никто.
— А почему именно в тот момент, в конце 1999 года, возникла вообще дискуссия, которая привела к появлению термина «эскалация для деэскалации»?
— Судя по открытым источникам, задание на разработку новой военной доктрины было выдано на заседании Совета безопасности в середине марта 1999 года — первом после назначения Владимира Путина секретарем Совбеза. В разгаре — война вокруг Косово; Сербия подвергается ударам высокоточным оружием большой дальности, на которые ей нечем ответить. В Москве осознают, что военные действия в Чечне могут возобновиться в любой момент (это произошло в конце того же года), и если США и НАТО вмешаются так же, как на Балканах, то ответить будет нечем.
 |
Что и было сделано в военной доктрине 2000 года. Она выделяет четыре вида военных действий — вооруженный конфликт (на практике — Чечня), локальный конфликт (на практике — война с Грузией в 2008 году), региональный конфликт (несостоявшееся вмешательство США и НАТО в Чечне) и глобальный конфликт. Впервые применение ядерного оружия допускалось не только в четвертом, но и в третьем виде конфликта.
Это было популярной идеей в то время. В 1996 году тогдашний министр атомной промышленности Виктор Михайлов предлагал для целей, которые задним числом можно назвать деэскалацией, произвести значительное число боеприпасов сверхмалой мощности. В 1999 году, помимо вышеупомянутой статьи, Академия Петра Великого (Академия РВСН) опубликовала исследование, в котором наиболее вероятным сценарием эскалации считался переход от первого вида конфликта сразу к третьему; понятно, о чем шла речь. Называть ли это деэскалацией — дело вкуса. Речь шла о том, что в широкомасштабном неядерном конфликте с высокими ставками Россия может пересечь ядерный порог, если окажется на грани поражения. Насколько ограниченным было бы применение, осталось неясным. Есть основания считать, что очень ограниченным.
— Но ведь возможность вмешательства Запада по поводу Чечни, которая послужила триггером для доктрины 2000 года, давно ушла в прошлое.
— Тем не менее сценарий «региональной» войны остается частью доктрины. Вот чисто теоретически — представьте, что НАТО решило помочь Украине вернуть Крым силой. Наличие в составе НАТО ядерных держав и вопрос о территориальной целостности (для России, и в данном случае не имеет значения, что НАТО этого не признает) автоматически переводит такой конфликт в категорию «регионального». То же относится к Калининграду. Это, конечно, только пример, такой вариант развития событий имеет чрезвычайно малую вероятность.
— Вы говорите о пункте, согласно которому Россия может применить ядерное оружие в ходе неядерного конфликта, если само существование государства будет поставлено под угрозу?
— В 2000 году речь шла о ситуациях, критических для национальной безопасности РФ. Формулировка о «существовании государства» появилась только в 2010 году. Оба термина довольно неопределенные, но понятно, что в 2010 году ядерный порог был несколько повышен.
Тут стоит пояснить ключевой момент.
Ядерное сдерживание в сценариях этого типа базируется на асимметрии ставок: предполагается, что,например, независимость Чечни или аналогичные задачи могут быть важны для США и их союзников, но не настолько, чтобы рисковать даже ограниченным ядерным конфликтом. Для России ставки намного выше, что делает ограниченное применение ядерного оружия теоретически оправданным, а главное, убедительным.
Соответственно, для этих сценариев ставится задача нанесения «заданного» ущерба, а не неприемлемого — ущерба, который превысит ожидаемый положительный эффект от применения силы, но не приведет к глобальной войне. Понятно, что этот сценарий требует и надежного сдерживания на стратегическом уровне (в противном случае другая сторона теоретически может повысить уровень конфликта).
Но дискуссии о роли ядерного оружия никогда не стихали. Так, в 2009 году в контексте обсуждения нового издания военной доктрины было высказано предложение распространить ядерное оружие на уровень локальных конфликтов.
— Тогда ведь секретарь Совбеза Николай Патрушев даже анонсировал это в интервью «Известиям».
— Верно. Вообще сам факт того, что внутренние дискуссии были вынесены на страницы газет, был довольно шокирующим. Это предложение было отвергнуто — угроза ядерным оружием для этого типа конфликтов была бы перебором, да и просто такая угроза неубедительна.
 |
Не вдаваясь в подробности, вариант угрозы ядерным оружием в отношении неядерных стран противоречил бы долгосрочным интересам России.
— Многие западные эксперты сочли, что этот пункт все же был одобрен, но просто не вошел в обнародованные публично документы.
— Такое предположение просто нелогично. Если вы хотите использовать ядерное оружие для предотвращения войны, угроза должна быть высказана. Понятно, что оперативные планы не разглашаются, но тут речь идет о политике.
— На Западе ограниченность применения Россией ядерного оружия часто воспринимается как использование тактического оружия.
— Вообще вместо «тактическое» лучше использовать термин нестратегическое оружие, поскольку речь идет о дальностях 1,5–2 тыс. км, а закрепленная в различных соглашениях терминология довольно противоречива. Здесь напрашивается параллель с планами НАТО времен Холодной войны, когда в ответ на широкомасштабное неядерное нападение СССР планировалось применять тактическое и нестратегическое ядерное оружие (остатки этого арсенала — около 150 бомб — и сегодня остаются в Европе). На уровне теории натовское «гибкое реагирование» и российские «региональные войны» действительно совпадают, но оружие и технологии сегодня другие, поэтому копировать натовскую опору на тактическое оружие бессмысленно.
Еще в 2003 году было достаточно ясно сказано: поскольку США и НАТО опираются на неядерное оружие большой дальности (собственно, с первой войны на Ближнем Востоке в 1990 году ключевую роль играли крылатые ракеты), то и сдерживание должно опираться на средства большой дальности (например, те же крылатые ракеты) но в ядерном оснащении.
С самого начала было четко обозначено, что расширенная опора на ядерное оружие — временная мера, до тех пор, пока Россия не примет на вооружение современные обычные вооружения, включая высокоточные средства большой дальности. В 2014 году в военной доктрине появилось понятие неядерного сдерживания, а в 2015-м Россия продемонстрировала в Сирии неядерные крылатые ракеты морского и воздушного базирования. Совсем снять ядерные задачи для «региональных конфликтов» не вышло — понятно, что сравниться с США и НАТО в классе оружия, которое применяется сотнями единиц, России сложно. В итоге ядерный порог повысился, но возможность его пересечения не снята.
— Но ведь сдерживание — не война. Как быть уверенным, что при разработке именно военных сценариев, Россия не придерживается концепции «эскалация для деэскалации»?
— Действительно, сдерживание войны и ведение боевых действий — это разные сюжеты.
Сдерживание — это политика мирного времени, целью которой является предотвратить нападение.
В общем плане, для сдерживания нужно, во-первых, продемонстрировать наличие военного потенциала, достаточного для того, чтобы сорвать планы противника или нанести ему ущерб, превышающий, так сказать, прибытки от военных действий (с учетом дисбаланса потенциалов, это может быть обеспечено, в том числе, ядерным оружием). Во-вторых, очертить сценарии, при которых будет применена военная сила, в том числе ядерное оружие (что и было сделано в военных доктринах начиная с 2000 года). И в-третьих, продемонстрировать решимость применить силу. Последнее — самое сложное. Надо, с одной стороны, показать решимость, а с другой — сделать так, чтобы это не воспринималось как прямая угроза. Чаще всего это достигается учениями, которые показывают — «мы можем и готовы». Естественно, что при желании другая сторона всегда может заявить, что воспринимает учения как подготовку в агрессии, тут все зависит от желания.
В конечном счете, сдерживание — это не только и не столько военные планы, наличие оружия и прочее. Это в первую очередь психология. Это сигналы другой стороне, которые должны повлиять на процесс принятия решений.
— А если война все же начнется, то есть сдерживание провалится?
— В таком случае события могут пойти практически любым путем. Как раз эти планы остаются засекреченными. Недавний указ Владимира Путина приоткрывает некоторые сценарии (например, названа возможность применения ядерного оружия в ответ на неядерную атаку против систем управления ядерными средствами сдерживания), но, конечно, далеко не все.
 |
— Известно, что Польша воспринимает российские учения как отработку применения ядерного оружия по ее территории.
— Оставляя в стороне вопрос о том, что практически все новое российское оружие имеет двойное назначение (то есть может нести как ядерные, так и обычные боеприпасы, и скорее всего речь идет об отработке неядерных сценариев), ничего удивительного в этом нет.
Государство, которое является союзником ядерной державы, автоматически попадает в число ядерных целей.
Об этом было прямо заявлено в доктрине 1993 года за несколько лет до того, как Польша стала еще только кандидатом в НАТО. Так что цена членства в НАТО была известна заранее и, видимо, сочтена приемлемой.
В более общем плане, в число критериев безопасности государства стоило бы включить и такой параметр как количество целей, потенциально «достойных» ядерного оружия, на 100 тыс. кв. км территории. В годы холодной войны по этому параметру лидировала ФРГ, сейчас Польша успешно соревнуется за первое место. Если для кого-то последствия оказались неожиданными, то, значит, плохо планировали.
— Можно ли сказать, что все основные публичные российские документы, включая недавний указ Владимира Путина, ориентированы именно на сдерживание?
— Да, их задача — предотвратить широкомасштабное применение силы против России. Собственно, так же, как упомянутая выше опора НАТО на ядерное оружие в годы холодной войны: обвинять Россию в наступательном характере ядерной доктрины равнозначно обвинению НАТО в том же самом. При этом в рамках парадигмы сдерживания вопрос о том, собирается ли НАТО применять силу против России, вообще не имеет смысла: сдерживание осуществляется «на случай» если такие планы есть. С тем же успехом можно сказать, что в годы Холодной войны НАТО не требовалось сдерживать СССР, поскольку тот не собирался нападать. С этой точки зрения, вообще невозможно доказать успешность сдерживания: можно сказать, что оно достигло цели, потому что противник не напал, а можно сказать, что не напал, потому что и не собирался. Это отличная тема для ученых рассуждений, но она не имеет практического смысла.
Понимание разницы между сдерживанием (политикой мирного времени) и войной является ключевым для анализа того перетолкования российской ядерной доктрины, которое имело место в последние годы. Популярным в США и НАТО стало представление о том, что доктрина «деэскалации» может применяться в наступательных целях.
— Например?
— Россия нападает на прибалтийские страны, а когда НАТО пытается прийти им на помощь, угрожает ограниченным применением ядерного оружия, что должно вынудить НАТО отступиться. Оставляя в стороне вопрос, зачем вообще России нужны прибалтийские страны, наступательные сценарии хороши на страницах газет, но не имеют отношения к реальности.
Вообще вопрос об эскалации-деэскалации имеет давнюю историю. В 1950-е — начале 1960-х годов в США делались попытки разрабатывать сценарии многоступенчатой контролируемой эскалации. В 1962 году был создан интереснейший документ, излагавший сценарии войны с СССР (он был впоследствии рассекречен) примерно в таком стиле: если Советы предпринимают провокацию на уровне батальона, то мы отвечаем одной ядерной бомбой; если они не отступают, а повышают уровень конфликта до полка, то мы отвечаем тремя бомбами, и так до тех пор, пока они не вернутся к статус-кво. Участник разработки этого документа рассказал мне, что американские же военные охарактеризовали эти планы как бред, поскольку войны так не ведутся, и самоустранились от работы.
Российский сигнал, адресованный США и НАТО, сформулирован в намного более общем виде. Примерно так: если будет широкомасштабное (по уровню ниже, чем мировая война) неядерное нападение, то будет очень плохо.
Для целей сдерживания это намного убедительнее, чем детальные сценарии эскалации. Ядерное сдерживание вообще плохо сочетается с излишне детальными расчетами.
 |
— Да уж, не очень обнадеживающая картина. Но США и их союзники по НАТО либо верят в то, что Россия готова применить ядерное оружие в ограниченном масштабе, либо делают вид, что верят в это, но в любом случае выстраивают свою политику и планирование в соответствии с этим.
— Так же, как Россия искренне верит в то, что США и НАТО могут пойти на широкомасштабное применение неядерного оружия. Против взаимного недоверия есть испытанное средство — диалог.
Если стороны вырабатывают свою политику и анализируют действия другой стороны по собственному разумению, добра не жди. Одностороннее планирование всегда ведется по худшему варианту и, как показывает история Холодной войны, кончается гонкой вооружений и конфликтами.
Карибский кризис и многочисленные другие кризисы тому порукой. Чтобы избежать таких неприятностей, стороны должны поддерживать контакт — задавать вопросы, отвечать на вопросы другой стороны, ограничивать вооружения, практиковать транспарентность в отношении вооруженных сил и их боевой учебы (чтобы не спутать маневры с началом войны) и прочее.
Такой диалог имеет давнюю историю. Например, консультации по военным доктринам в середине 1980-х годов помогли заключить Договор СНВ-1. После заключения Договора СНВ-3 в 2010 году Россия и США периодически проводили консультации межведомственных групп, возглавлявшиеся заместителями министров иностранных дел, для обсуждения военных доктрин. Обычно — дважды в год, хотя случались перерывы (как правило, когда в США меняли профильного замминистра, что может занимать значительное время). Этого, конечно, недостаточно — слишком редко происходили встречи, чтобы иметь заметный эффект.
На недавней (22 июня) встрече Рябков—Биллингсли было принято решение о создании трех рабочих групп, что само по себе вызывает умеренный оптимизм. Одна из них предназначена для обсуждения военных доктрин. Плюс рабочих групп — что они могут проводить встречи чаще и соответственно обсуждать вопросы на повестке дня более предметно и детально.
— Как вы полагаете, удастся ли сторонам о чем-то договориться?
— Получится что-то из этого или нет, покажет время, причем не ближайшее. Профессионалы знают, что в год выборов с США переговоры вести нельзя — мало того, что администрация занята более важными делами, неизвестно, кто окажется в Белом доме на следующий год. Так что обмен мнениями показан, а серьезные переговоры — нет. ело в том, что переговоры подразумевают уступки, а уступки, сделанные при одной администрации, другая просто положит в карман и потребует новых уступок.
______________
фэндомы армия россии Я Ватник разная политота
Как «ослепляют» американские ракеты
В России разработан асимметричный ответ европейской ПРО. В начале минувшей недели весь мир облетела победная реляция ВМС США об удачном испытании ЕвроПРО, сбившей баллистическую ракету. Однако на поверку оказалось, что ракета была геофизической, конструкторы которой не ставили перед собой задачу преодоления противоракетной обороны. Еще более поблекла эта реляция в конце недели, когда командующий ВВС США в Европе бригадный генерал Франк Горенк признался, что достижения России в области радиоэлектронной борьбы (РЭБ) сводят на нет все преимущества высокотехнологичного оружия, стоящего на вооружении НАТО. Все дело в том, что новейшее российское электронное оружие полностью парализует функционирование американской электроники, установленной на ракетах, самолетах и кораблях. Не менее пессимистично настроен командующий силами НАТО в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес. «Российские подразделения РЭБ обладают „заоблачными“ возможностями», — заявил он в августе. И, наконец, бывший начальник управления РЭБ сухопутных войск США Лори Бакхутразложил все по полочкам: «Наша главная проблема состоит в том, что мы не воевали в условиях подавления связи на протяжении нескольких десятилетий, поэтому понятия не имеем, как в такой ситуации действовать. У нас отсутствует тактика и алгоритм действий, мы совершенно не подготовлены к ведению боевых действий в условиях отсутствия связи. США не обладают столь обширными возможностями РЭБ, какими обладает Россия. У нас очень хорошая радиоразведка, и мы можем вести прослушку круглые сутки, но по выведению аппаратуры из строя — здесь наши возможности и до одной десятой от аналогичных показателей Российской армии не дотягивают». Конечно, этот «вынесенный из избы» пессимизм в определенной мере преследует меркантильные цели: получить из бюджета дополнительные средства, чтобы сократить отставание. Однако существует ряд свидетельств того, что если американские генералы и лукавят, то не слишком сильно. Так, например, весной прошлого года российский бомбардировщик Су-24 с аппаратурой РЭБ на борту в Черном море «погасил» всю электронику эскадренного миноносца «Дональд Кук». Корабль стал абсолютно «слепым» — у него отказали средства обнаружения целей, целенаведения, связи и навигации. А ведь именно на нем и на кораблях этого типа размещаются информационно-управляющая система Aegis и противоракеты SM-3, на которых базируется морская составляющая ЕвроПРО. Су-24 совершил 12 боевых заходов на эсминец, реагировать на которые команда была не в состоянии. Вскоре после этого 27 моряков подали рапорты об отставке, поскольку, как они заявили, «мы не хотим подвергать свои жизни такому риску».
Русский ответ
Американских генералов 29 октября «приободрил» генеральный конструктор Концерна радиоэлектронных технологий (КРЭТ) Юрий Маевский. В интервью для РИА «Новости» он сообщил о том, что концерн ведет работу по разработке мер противодействия создаваемой Штатами в Европе системе противоракетной обороны в плоскости радиоэлектронной борьбы. Эта работа необходима хотя бы по той причине, что НАТО всеми правдами и неправдами увиливает от того, чтобы дать юридические гарантии — на бумаге, а не на словах , — того, что ЕвроПРО не направлена против России. В такой ситуации совершенно очевидно, что «размещение элементов глобальной ПРО в Европе производится в рамках реализации США доктрины „быстрого глобального удара“, призванной обеспечить „безнаказанное“ уничтожение меча стратегических ядерных сил России — межконтинентальных баллистических ракет шахтных и подвижных ракетных комплексов на траекториях их полета к целям», — заявляет Маевский. При этом он считает, что вдаваться в детали вопроса пока преждевременно. Да и детали такой области как РЭБ подлежат самому серьезному засекречиванию. Однако в общих чертах можно предположить, что аппаратура подавления информационной компоненты ЕвроПРО, прежде всего РЛС, а также дезориентации головок самонаведения противоракет должна базироваться на всех видах носителей: на МБР, в воздухе, на море, в космосе, на наземных мобильных установках. О том, что работы в этом направлении уже не только идут полным ходом, но и имеют внушительные практические результаты, свидетельствует описанная выше история с подавлением бомбардировщиком Су-24 электроники эсминца «Дональд Кук». Как это работает Если совсем недавно системы РЭБ делались на базе аналоговых элементов, то теперь используется цифровая аппаратура. Это позволило существенно повысить эффективность электронного оружия. Прежде надежной системой считалась такая, которая позволяла перекрывать весь диапазон частот, с которыми работает противник. Во-первых, это было крайне громоздко, поскольку для каждого частотного диапазона нужно было создавать свою систему. Теперь же универсальные системы миниатюризованы до такой степени, что некоторые из них можно размещать даже на легких носителях. Во-вторых, для подавления информации противника во всех диапазонах при помощи силовых помех прежде необходима была большая мощность воздействия. Теперь этого не требуется. Современные средства обнаружения и обработки позволяют получать точную копию сигналов. И можно формировать свой аналогичный сигнал, поменяв нужные для противодействия параметры в его структуре. Ложный сигнал в таком искаженном виде возвращается неприятелю. Такое противодействие получило название «неэнергетических помех». Из этого следует, что если прежде РЭБ была областью приложения таланта радиотехников, то теперь большую часть работы здесь делают цифровики — схемотехники, программисты и, разумеется, математики. Не случайно разработчики систем РЭБ самым тесным образом сотрудничают с Российской академией наук. Сложность создания аппаратуры РЭБ заключается в том, что эта техника должна не просто отслеживать состояние информационных систем противника, но и предугадывать, какими они станут в обозримом будущем. То есть это работа на упреждение. Поэтому срок использования систем РЭБ в войсках очень короткий. Как правило, это 4−6 лет. После чего необходимо обновление. Переход на цифровую технику позволяет снизить трудозатраты такой модернизации, поскольку при неизменяемой программно-аппаратной платформе системы создаются лишь новые программные приложения и ограниченное количество аппаратных модулей. Эта процедура схожа с апгрейдом компьютера. Что напугало натовских генералов За последние 5 лет в ВПК наблюдается бум технологий РЭБ. В период с 2010-го по 2014 год завершились государственные испытания 18 новых образцов техники, и она уже начала поступать в части. Среди новинок «Борисоглебск-2», «Алургит», «Ртуть-БМ», «Инфауна», «Красуха-4», «Москва-1», «Пародист», «Лорандит-М», «Леер-3», «Лесочек», «Лесс», «Магний-РЭБ», «Поле-21», «Хибины». Есть системы локального действия. Например, мобильная «Ртуть-БМ» предназначена для защиты живой силы и техники от одиночного и залпового огня артиллерийских боеприпасов, оснащенных радиовзрывателями. Система прикрывает зонтиком, гарантирующим нейтрализацию взрывателей с вероятностью 0,8, территорию в 20 гектаров. Система «Инфауна», аналогична «Ртути», но нейтрализует взрыватели высокоточных ракет «воздух-земля» и «земля-земля», а также поражает средства связи и управления противника. Авиационный комплекс «Хибины» начал устанавливаться в 2014 году на бомбардировщики Су-34 и истребители Су-30СМ, принимающие участие в воздушной операции в Сирии. Можно предположить, что в 2014 году на Су-24, парализовавшем работу систем американского эсминца, был установлен именно комплекс «Хибины». Но, может быть, это совсем новое оружие, находящееся на этапе испытаний. Две новые мобильные системы — «Красуха-4» и «Москва-1» — более грозное оружие. Именно они привели в уныние натовских генералов. Их совместная работа парализует наступательное и оборонительное оружие любых типов. Характеристики систем засекречены: известно лишь о дальности действия и о колесных шасси, на которых они перемещаются. Комплекс «Красуха-4» в радиусе 300 километров подавляет спутники-шпионы, наземные радары и авиационные системы АВАКС, делая российское вооружение абсолютно невидимым. Он также способен нанести радиолокационное поражение вражеским средствам РЭБ и связи. В частности, комплекс блокирует каналы управления беспилотных ЛА. Комплекс «Москва-1» в режиме пассивного электронного сканирования (т.е. не излучая радиоволн) контролирует пространство в радиусе 400 километров, обнаруживая не только самолеты и ракеты, но и снаряды противника. Собранную информацию распределяет между девятью комплексами РЭБ, к которым могут относиться и комплексы «Красуха». К средствам РЭБ морского базирования относится комплекс радиоэлектронного подавления ТК-25Э. Аппаратура ТК-25Э обеспечивает создание различных видов помех с шириной спектра от 64 до 2000 МГц, а также импульсных дезинформирующих и имитационных помех с использованием копий сигналов. Комплекс способен одновременно анализировать до 256 целей. ТК-25Э обнаруживает и подавляет аппаратуру противника, расположенную на кораблях и противокорабельных ракетах в пределах радиогоризонта.
фэндомы green tea Россия оппозиция гранты школота штирлиц Я Ватник разная политота
ГРАНТ. (Green Tea)
« – Россия будет свободной!
– Свободу политзаключённым!
– Мы здесь власть!
– Что встали как бараны? Не рефлексируем! Распространяем! »
Штирлиц закончил смотреть запись с митинга, поднялся и отошел к окну, чтобы не встречаться взглядом с тем, кто вчера просил пятиклассников о помощи, а сейчас ухмылялся, слушая свой голос, пил односолодовый виски и жадно закусывал солёными орешками.
– Трудно со школьниками? – спросил Штирлиц, не оборачиваясь.
Он стоял у окна и смотрел, как вороны дрались на снегу из-за хлеба.
– Да, я там замучился. Всё время хотелось хохотать, глядя на эту школоту. Еле сдерживался.
Агента звали Алекс. Его завербовали несколько лет назад – он сам шел на вербовку: бывший юрист жаждал денег и острых ощущений. Работал он артистично, обезоруживая собеседников искренностью, резкостью суждений и незамутнённостью сознания.
«А может быть, он болен? – иногда думал Штирлиц, присматриваясь к Алексу. – Жажда предательства тоже своеобразная болезнь».
Штирлиц вернулся к столику, сел напротив Алекса и улыбнулся.
– Ну? – спросил он. – Значит, вы убеждены, что ваши школьники выйдут на улицы и дестабилизируют ситуацию?
– Уверен. Я больше всего люблю работать с детьми. Знаете, это поразительно – наблюдать, как они верят во всю эту чушь, что я им толкаю. Иногда даже хочется им сказать: «Стойте, дурашки! Куда же вы?»
«Вот козёл…» – подумал Штирлиц. Он очень любил детей.
– Ну, это уж не стоит, – сказал он вслух. – Это было бы неразумно.
– У вас нет сыра? – спросил Алекс. – Я схожу с ума без импортного сыра. Кальций, знаете ли, требуют кости.
– Какой именно вы хотите?
– Я люблю пармезан.
– Это я понимаю... Какого производства? Нашего американского, или...
– "Или", – засмеялся Алекс. – Пусть это не патриотично по отношению к нашим США, но я люблю сыры, сделанные во Франции или в Италии. А водку и икру предпочитаю русские.
– Я достану для вас голову настоящего итальянского «пармиджано-реджано». Она большая, круглая, с печатями, штампами даты изготовления и номером варки. Масса кальция и легкоусвояемого белка… Знаете, я вчера посмотрел ваше досье...
– Дорого бы я дал, чтобы заглянуть в него.
– Это не так интересно, как кажется. В вашем досье скучно: рапорты, донесения, требования денег – все смешалось: ваши доносы, доносы на вас ваших соратников... Занятно другое: я подсчитал, что на вашем последнем митинге было арестовано девяносто семь школьников. Причем все они молчали о вас, говоря только о каких-то десяти тысячах евро, которые для них скоро отсудят через Европейский суд. Все без исключения. А их в полиции довольно лихо обрабатывали – разрешали делать селфи, нагло обращались к ним на «вы», умоляли не бузить, вызывали родителей…
– Зачем вы говорите мне об этом?
– Не знаю. Пытаюсь анализировать, что ли... Вы никогда не интересовались их дальнейшей судьбой? И о каких десяти тысячах евро они все говорили?
– Понятия не имею. Меня интересуют только мои деньги. А что будет с этой школотой потом – мне неинтересно. Я тут жить не собираюсь.
– Логично, – согласился Штирлиц. – Скажите, вас точно никто не видел, когда вы сюда ехали?
– Никто.
– Хорошо. Значит, вы убеждены, что школьники будут работать на вас?
– Будут. Я чувствую в себе призвание оппозиционера, трибуна, вождя. Дети покоряются моему напору, моей логике мышления.
– Ладно. Только не хвастайтесь сверх меры. Теперь о деле. Несколько дней на даче будете жить, у Ходор… у барыги одного.
Возьмите в серой папке лист бумаги и пишите следующее: "Господин Теффт! Я смертельно устал. Мои силы на исходе. Я честно работал, но больше я не могу. Я хочу отдыха. Я устал, я ухожу".
– Зачем это? – спросил Алекс, подписывая письмо.
– Я думаю, вам не помешает слетать на недельку в Калифорнию, – ответил Штирлиц, протягивая ему пачку долларов. – Там тепло, там яблоки и спасательницы Малибу красиво бегают по пляжам. Без этого письма я не смогу отбить для вас неделю счастья.
– Спасибо! – обрадовался Алекс. – А «кадиллак» и белые штаны мне там выдадут?
– Само собой. А это письмо мы опустим по пути на дачу, – сказал Штирлиц. – И набросайте еще одно, на вашем сайте, своим школьникам, чтобы не было подозрений. Я не стану вам мешать, заварю еще кофе.
Когда он вернулся, Алекс держал в руке планшет с набранным текстом.
– "Граждане школьники! Дорогие мои избиратели, я вас не обижу, кореши! Старшим классам – айфоны! Младшим – тоже по справедливости. Каникулы – круглый год! Учителей-халдеев – побоку! Кока-кола и сникерсы от пуза! Кричите меня!» Ну как? Ничего?
– Лихо. Скажите, вы никогда не пробовали писать стихи? Или женские детективы?
– Нет. Если бы я мог писать – разве бы я стал... – Алекс, вдруг, осёкся.
– Продолжайте. Вы хотели сказать – умей вы писать, как Дарья Донцова, разве бы вы стали работать на Госдепартамент?
– Что-то в этом роде.
– Не в этом роде, – строго поправил его Штирлиц, – А именно это вы хотели сказать. Нет?
– Да. Только как Донцова я писать не смогу, у меня правильнописание хромает. Оно хорошее, но почему-то хромает.
– Молодец. Допивайте виски, и тронем, уже стемнело.
– Дача далеко?
– В лесу, километров десять. Там тихо, отоспитесь.
Алекс радостно шёл берегом подмосковного озерца, вдыхая запах осенней прелой листвы.
– Сейчас обложусь свежими комиксами «Марвел» и буду читать всласть! Вы любите комиксы, господин атташе?
– Люблю, – ответил идущий немного сзади Штирлиц и что-то вынул из кармана.
– Ах, что за прелесть этот Человек-паук! Ловкий и смелый! Скажите, а он действительно существует? Мы даже как-то поспорили с Ксюш…
Пятикилограммовый спиннер производства Уралмашзавода мягко прожужжал в воздухе танковыми подшипниками и ударил Алекса в высокий лоб.
Алекс удивлённо вытаращил глаза, покачнулся и кулем рухнул в воду.
– Тьфу на тебя, Алексей Навальный, – сплюнул Штирлиц, бросил в то место, куда он упал, спиннер, снял перчатки и пошел через лес к своей машине.
Он сел в шевроле с дипломатическими номерами и устало заснул.
Он будет спать ровно пятнадцать минут, потом проснётся и вернётся в посольство США. Вернётся работать. Ведь ещё не все получили свои гранты.
Green Tea
______________________
Ватные вести фэндомы Беларусь Прибалтика РФ транзит порты экономика клайпеда livejournal Я Ватник разная политота Усть-Луга бульбамайдан
Разворот белорусского транзита. [ colonelcassad ]
Беларусь начала поставки нефтепродуктов через российские порты. Первая партия бензина уже в Усть-Луге. Это результат работы межправительственного соглашения, подписанного Беларусью и Россией в середине февраля. Из-за грубого вмешательства политиков из стран Балтии в наши внутренние дела официальный Минск решил увести оттуда свой транзит. В ближайшие три года через российские морские хабы на Балтике на экспорт уйдет около 10 миллионов тонн мазута, бензина и масла.
Видео последних километров первого состава из Беларуси с нефтепродуктами к терминалам морского порта на российской Балтике администрация Ленинградской области выкладывает в своих социальных сетях, почти как прибытие поезда братьев Люмьер, – главная новость. Цистерны с бензином с Мозырского НПЗ – более пяти тысяч тонн. Конечная точка – резервуарный парк компании «Портэнерго». Она и еще один гигант – компания «Усть-Луга Ойл» – занимаются перевалкой всех видов нефтепродуктов в крупнейшем питерском морском хабе. Здесь говорят, что это настоящая победа. Общая. Эксперты компаний, т.е. практики, на всех этапах подготовки межправительственного соглашения, работали с министерствами транспорта Беларуси и России, обсуждали возможности экспорта, просчитывали и убеждали: белорусский транзит будет обоюдовыгодным.
Партия белорусского бензина уже в Усть-Луге, на днях в порт Санкт-Петербурга придет и наш мазут. Порядка трех с половиной тысяч тонн. Пока составы небольшие. Но это, так сказать, проба колеи и расчет фарватера. Межправительственное соглашение, подписанное в середине февраля, предусматривает перевалку почти 10 миллионов тонн, сделанного в Беларуси, мазута, бензина и масла в российских портах на Балтике до 2023 года. Конкретные условия – коммерческая тайна. Но на всех уровнях дают гарантии: и поставщики, и транзитёры работать будут с прибылью.
Прибалты, которые лишились белорусского транзита, а только Клайпеда будет терять до трех миллиардов евро в год, сразу же заявили о том, что Россия теперь для них – главная угроза. Об этом, например, доклад Департамента госбезопасности Литвы, опубликованный как раз накануне первой отправки белорусского топлива в Усть-Лугу. Там же – и о Беларуси с ее «враждебным режимом, который является источником напряженности в окрестностях Литвы». Что у них там конкретно напряжено в окрестностях – не уточняется, но кажется, что кто-то пытается конвертировать потерянные экономические контракты и собственные политические просчеты в громкие декларации. Ни Россия, которая по тем же причинам шантажа когда-то увела свой транзит из стран Балтии, ни Беларусь, которая в этом направлении уже сделала большой шаг, платить за это уже точно не будут.
Сейчас российские терминалы начали накапливать мазут для так называемой судовой партии. Чтобы полностью загрузить экспортный танкер. Куда он пойдет, пока не известно. Но точно в обход Клайпеды. Кстати, открытым остается вопрос, какие белорусские грузы уйдут оттуда следующими.
Российские порты не устают повторять, что готовы принимать не только нефтепродукты, но и другие грузы из Беларуси. Кстати, например, Литва сама подталкивает к тому, чтобы сделать это быстрее. На днях суд в Вильнюсе запретил расширение терминала насыпных грузов, который специализируется на перевалке продукции «Беларуськалия» в порту Клайпеды на том основании, что это якобы не соответствует «критериям национальной безопасности». Как на это реагировать Минску? Наверное, успокоить соседей: раз они боятся белорусских инвестиций в собственный транзитный хаб, нужно просто отдать их более смелым.
https://ont.by/news/belorusskij-neftyanoj-eksport-otnyne-cherez-rossiyu-za-chto-poplatilis-baltijskie-porty - цинк
Кассад:
"... надо усилить накал поддержки Пани Тихановской, чтобы разворот экспорта и транзита в Россию и через Росссию усиливался. Так что существенная польза от польско-литовской оппозиции Лукашенко для РФ несомненно присутствует.
Разумеется, когда прибалты вписывались в попытку госпереворота в РБ, они не рассчитывали, что Лукашенко устоит и обрубит транзит через их порты. Ныне же пришла пора пожинать последствия."
https://colonelcassad.livejournal.com/6617575.html
