Русский аккупант

Почти половина украинцев согласны на русский как государственный

47,7% опрошенных Киевским международным институтом социологии готовы ради мира согласиться на предоставление русскому языку статуса второго государственного.

40,7% респондентов ради мира готовы согласиться на отказ от вступления в НАТО, а 33,9% – на отказ от интеграции в Европейский Союз.
33,3% опрошенных готовы ради мира согласиться на окончательное отделение аннексированного Россией Крыма от Украины, 26,4% – на предоставление автономии самопровозглашенным "ДНР" и "ЛНР", 24,7% – на амнистию сепаратистов, а 21% – на федерализацию всей Украины.
Среди опрошенных КМИС нашлось 18,7% готовых согласиться ради мира на признание независимости самопровозглашенных "республик", 15,3% – на передачу Донецкой и Луганской областей России полностью, а также 5,8% – на передачу России всей Восточной и Южной Украины по линии Днепра.
Кроме того, респондентам был задан вопрос, какой вариант выхода из нынешнего военного конфликта на Донбассе они считают наиболее приемлемым.
56,8% опрошенных считают таковым продолжение переговоров и мирное урегулирование на основе минских договоренностей, а 28,3% – освобождение территорий Донбасса силой украинской армии.
Опрос проводился с 27 июня по 9 июля, методом личного интервью было опрошено 2 044 совершеннолетних респондентов из 110 населенных пунктов всех областей, кроме Крыма. В Луганской области исследование проводилось только на подконтрольных украинским властям территориях, в Донецкой – на подконтрольных территориях и в Донецке.

Письмо французского солдата из Крыма, адресованное в Париж некоему Морису, другу автора: «Наш майор говорит, что по всем правилам военной науки им (русским. — Ю. Д.) давно пора капитулировать. На каждую их пушку — у нас пять пушек, на каждого солдата — десять. А ты бы видел их ружья! Наверное, у наших дедов, штурмовавших Бастилию, и то было лучшее оружие. У них нет снарядов. Каждое утро их женщины и дети выходят на открытое поле между укреплениями и собирают в мешки ядра. Мы начинаем стрелять. Да! Мы стреляем в женщин и детей. Не удивляйся. Но ведь ядра, которые они собирают, предназначаются для нас! А они не уходят. Женщины плюют в нашу сторону, а мальчишки показывают языки. Им нечего есть. Мы видим, как они маленькие кусочки хлеба делят на пятерых. И откуда только они берут силы сражаться? На каждую нашу атаку они отвечают контратакой и вынуждают нас отступать за укрепления. Не смейся, Морис, над нашими солдатами. Мы не из трусливых, но когда у русского в руке штык —дереву и тому я советовал бы уйти с дороги. Я, милый Морис, иногда перестаю верить майору. Мне начинает казаться, что война никогда не кончится. Вчера перед вечером мы четвертый раз за день ходили в атаку и четвертый раз отступали. Русские матросы (я ведь писал тебе, что они сошли с кораблей и теперь защищают бастионы) погнались за нами. Впереди бежал коренастый малый с черными усиками и серьгой в одном ухе. Он сшиб двух наших — одного штыком, другого прикладом — и уже нацелился на третьего, когда хорошенькая порция шрапнели угодила ему прямо в лицо. Рука у матроса так и отлетела, кровь брызнула фонтаном. Сгоряча он пробежал еще несколько шагов и свалился на землю у самого нашего вала. Мы перетащили его к себе, перевязали кое-как раны и положили в землянке. Он еще дышал: «Если до утра не умрет, отправим его в лазарет, — сказал капрал. — А сейчас поздно. Чего с ним возиться?» Ночью я внезапно проснулся, будто кто-то толкнул меня в бок. В землянке было совсем темно , хоть глаз выколи. Я долго лежал, не ворочаясь, и никак не мог уснуть. Вдруг в углу послышался шорох. Я зажег спичку. И что бы ты думал? Раненый русский матрос подполз к бочонку с порохом. В единственной своей руке он держал трут и огниво. Белый как полотно, со стиснутыми зубами, он напрягал остаток своих сил, пытаясь одной рукой высечь искру. Еще немного, и все мы, вместе с ним, со всей землянкой взлетели бы на воздух. Я спрыгнул на пол, вырвал у него из руки огниво и закричал не своим голосом. Почему я закричал? Опасность уж миновала. Поверь, Морис, впервые за время войны мне стало страшно. Если раненый, истекающий кровью матрос, которому оторвало руку, не сдается, а пытается взорвать на воздух себя и противника — тогда надо прекращать войну. С такими людьми воевать безнадежно».

Источник: «Нахимов» Ю. Давыдов, Молодая гвардия, 1970 г.

хохлы просто украли идею