Почему молчат патентованные пацифисты с хорошими лицами?
Результаты поиска по запросу «
РР“РР›
»
фэндомы ватные истории настало время охуительных историй Я Ватник разная политота
Мёртвая петля на подводной лодке
Не знаю, как там звали командира «Энтерпрайза», наша история его не помнит, а только служил параллельно ему в славном подводном флоте Союза Советских Социалистических Республик знаменитый командир по фамилии Мурашов. Знаменитый – потому что знаменитый. И всё тут. Даже потом, когда он уже под закат молодости защитил диссертацию и воспитывал в училище будущих Мурашовых, он продолжал оставаться знаменитым.
У каждого знаменитого человека, как и любого простого, есть Голубая Мечта, к которой он стремится всю жизнь. У капитана второго ранга Мурашова их было целых 2: мёртвая петля на подводной лодке – это раз. И вторая – утопить «Энтерпрайз». Что касается первой, то она так до сих пор ещё не осуществлена (хотя, кто его знает, может Мурашов и это сделал втихаря где-нибудь в Марианской впадине, просто достижение никем не зафиксировано). Мне лично высший пилотаж в бездне океана представляется столь же вероятным, как торпедный залп в ванне. Но о торпедах – чуть позже.
«Энтерпрайз» интересовал военного моряка Мурашова по многим причинам. Прежде всего, в настоящем мужчине всегда заложена жажда во что-то из чего-то выстрелить и непременно попасть. Тут спорить не станет никто. А теперь представьте охотника-профессионала, который всю свою сознательную жизнь стрелял только холостыми патронами, и тогда вы немного поймёте состояние командира лодки во время боевой службы, когда в аппаратах и на стеллажах торпеды только настоящие! Слава Маринеско и Лунина не давала Мурашову покоя, как любому нормальному подводнику без побочных ассоциаций. И когда американцы спустили на воду свой первый атомный авианосец с бортовым номером «CVN65», капитан второго ранга Мурашов выходил на него в атаку чуть ли не каждую ночь. Мысленно, конечно.
А тут – представляете? – садисты-адмиралы из Главного штаба ВМФ придумывают слежение за авианосной и очень ударной группой вероятнейшего тогда противника и поручают, разумеется, Мурашову. И в один прекрасный день глядит он в перископ – и вот он, «Энтерпрайз», вот он, сладенький, как на ладошке, и штук 15 всяких разных крейсеров, эсминцев и прочих фрегатов вокруг него – как янычары вокруг Осман-паши. Стерегут, значит, будто знают про существование капитана 2 ранга Мурашова. Вообще-то, наверное, знали: говорят, что на каждого советского офицера старше майора в ЦРУ отдельное личное дело заведено. Если это так, то на Мурашова там – как пить дать – выделен целый шкаф.
У командира хищно заблестели глаза, а правый указательный палец машинально несколько раз нажал на несуществующий спусковой крючок несуществующего дробовика. У-у, гад! – солнышко светит, самолёты с катапульт взлетают, антенны крутятся – и стрельнуть нельзя ни разику. Мир на планете нельзя нарушать. Вот если бы дали из Москвы команду... Хотя Третьей мировой войны тоже не очень-то хотелось. Как же быть? Слежение за вероятным противником подразумевает простую, в общем-то, вещь: держи его, супостата, на прицеле и жди сигнала. Дадут сигнал – топи, не дадут – не топи, терпи, держи и жди, когда скажут топить, или тебя другой сменит месяца через 3. Трудная эта охота, скажу я вам, это всё равно, что с похмелюги 3 часа пялиться на стакан холодного кефира или пива, а руки связаны намер-р-ртво... Да и внутри лодки – не санаторий с бассейнами и девочками. Подводная лодка – это же просто-напросто железный бидон, покрытый снаружи толстенным слоем резины. Представили, да? И что, ещё тянет в подводники? Во-во.
Одни сутки, другие, третьи... А как хочется влепить! Расписаться, как на Рейхстаге, только вместо надписи мелом «Здесь был кап. 2 ранга Мурашов!» – дыру в два трамвая. Вот здесь бы, как раз посерёдке... даже ночью хорошо видно... А этот гад – нарочно что ли издевается? – ровно в полночь начал самолёты пускать: взлёт-посадка, взлёт-посадка, туда-сюда... Огоньки мигают, манят. И капроновое терпение, наконец, не выдержало постоянного трения о ту грань между умственным и физическим трудом, которую ежедневно стирают советские подводники. Капроновое терпение звонко лопнуло, и эхо разлетелось по всем отсекам веером команд. Командир в сердцах звезданул кулаком по столу, разбудив закунявшего вахтенного офицера.
– Хватит, тудыть-растудыть! Торпедная атака! – И весь центральный посмотрел на своего командира с восторгом. – С учебными целями, – добавил Мурашов, несколько охладив пыл экипажа. – Цель – «Энтерпрайз». Ночь, однако, прямо к борту подлезем, хрен заметят.
В центральный вполз минёр.
– Учебная фактически, тащ командир?
– Учебная, – подтвердил командир. – Пузырём. Пятый и шестой аппараты освободи.
И представил себе, как американские акустики, а следом за ними и все остальные наперегонки бегут на верхнюю палубу и в панике сигают за борт. Шум воздуха, выплёвываемого из торпедного аппарата, не спутаешь ни с чем, а поди, разбери – вышла вместе с воздухом торпеда или нет... На таком-то расстоянии! Командир потёр руки, предвкушая приятное. Держись, супостат. Держись, лапочка.
Перископ провалился вниз, в центральный ворохом посыпались доклады о готовности отсеков, и началось общекорабельное внеплановое мероприятие под волнующим названием «торпедная атака».
– Пятый и шестой аппараты – то-овсь!... Пятый, шестой – пли!!! Имей, подлюка!
Шипение, бульканье, лодка немного проваливается на глубину. Мурашов, прикрыв глаза в блаженстве, представляет себе картину, происходящую сейчас наверху... Сейчас бы ещё стопочку! Ладно. Не выдержав, командир цедит: «На перископную глубину! Поднять перископ!» Ну-ка, что там?
Так...
Глянул в окуляры, повертел, та-ак... нашёл «Энтерпрайз», и... мама!.. Нет. МА-МА! МАМОЧКА!!!
– Минёр! Минёр, ангидрид твою в перекись марганца!!!
– Здесь минёр...
– Чем стрелял, румын несчастный?!
– Тащ...
– Я тебя... я... чем стрелял, фашист?!
– Ничем я не стрелял:
– Как это – ничем?!
– А так: мы эта... тут с механиком договорились, что он в момент залпа гальюны продует – звуковой эффект тот же, а заодно и говно выкинем, две недели ж не продували, сколько можно его с собой возить…
– Сколько надо, столько и будешь возить! (минёр недоумевает – почему именно я?) Пересчитать торпеды!!!
– Тащ... а что случилось?
– Что случилось, что случилось... «Энтерпрайз» горит!!! Считай давай, говнострел-умелец!
Минёр пожал плечами и пошел тыкать пальцем по стеллажам: плюс в аппаратах: плюс корма: А в перископе – картина!!! Глянем?
Ух, горит! Хорошо горит. Не просто горит – полыхает. В темноте здорово видно. Зрелище... Дым, языки пламени, люди маленькими насекомыми бегают по полётной палубе – словом, полный комплект. Доигрался! Долбанули «Энтерпрайз»! Это вам не хухры-мухры. Ой, что будет!.. Особист торчит посреди центрального и всё никак решение принять не может – дар речи потерял.
– Центральный минёру! Тащ командир, все торпеды на месте! Я не знаю, чего это он. А что, правда – горит?
– Пашшёл!.. Ищи, чем утопил этот утюг, и пока не найдёшь...
– Не, ну говном – это навряд ли: то есть, «Есть!» А что, взаправду утоп уже?
– .........................!!!!!!!
Как известно, случайностей на свете не бывает. Каждая «случайность» – это непознанная закономерность. Долго ещё бедный капитан 2 ранга Мурашов ломал голову над причинно-следственной связью, соединяющей воедино боевой порыв, пузырь воздуха, фекалии и подбитый авианосец... Долго и напрасно. Потому что всё было очень просто: раз полёты – значит, авианосец должен идти с одной скоростью и одним курсом, чтобы лётчик при посадке не промахнулся. Он и шёл. А тут услыхали пузырь, потом увидали посреди лунной дорожки перископ, ну и сдали нервишки. Вильнул здоровенный кораблик, уклоняясь от «торпеды», самолётик-то и совершил посадку маленько не туда – прямёхонько в центральную надстройку авианосца, «остров» называется... Ну, трах-бабах и всё такое прочее, как говорил знаменитый Роберт Бернс. Вдобавок ещё и своему крейсеру УРО «Белкнап» в скулу носом влепились.
А наши под водой тем временем торпеды считали, обалдев... А всё потому, что нет у американцев аппаратуры, которая лодки по запаху фекалий различает. Правда, у нас тоже...
...На пирсе в базе лодку встречал лично командующий флотом. Выслушал доклад, насупившись, а когда командир уже приготовился ко вставлению, выложил ему две звезды: одну – Красную – на грудь, вторую – поменьше – на погон. В добавление к уже имеющимся. И сказал:
– Езжай-ка ты, лучше, Мурашов, в училище. Учи там будущих флотоводцев, здесь тебя оставлять опасно – чего доброго, ещё первую мечту вздумаешь осуществить...
А через полгода «Энтерпрайз» прошёл внеплановый ремонт и снова вышел бороздить просторы и пускать авиацию, и снова за ним кто-то гонялся... он был такой чистенький, новенький, с иголочки, под флагом полосатым, и ничто не напоминало, что не так давно «Здесь был кап. 2 р. Мурашов»...
Не знаю, как там звали командира «Энтерпрайза», наша история его не помнит, а только служил параллельно ему в славном подводном флоте Союза Советских Социалистических Республик знаменитый командир по фамилии Мурашов. Знаменитый – потому что знаменитый. И всё тут. Даже потом, когда он уже под закат молодости защитил диссертацию и воспитывал в училище будущих Мурашовых, он продолжал оставаться знаменитым.
У каждого знаменитого человека, как и любого простого, есть Голубая Мечта, к которой он стремится всю жизнь. У капитана второго ранга Мурашова их было целых 2: мёртвая петля на подводной лодке – это раз. И вторая – утопить «Энтерпрайз». Что касается первой, то она так до сих пор ещё не осуществлена (хотя, кто его знает, может Мурашов и это сделал втихаря где-нибудь в Марианской впадине, просто достижение никем не зафиксировано). Мне лично высший пилотаж в бездне океана представляется столь же вероятным, как торпедный залп в ванне. Но о торпедах – чуть позже.
«Энтерпрайз» интересовал военного моряка Мурашова по многим причинам. Прежде всего, в настоящем мужчине всегда заложена жажда во что-то из чего-то выстрелить и непременно попасть. Тут спорить не станет никто. А теперь представьте охотника-профессионала, который всю свою сознательную жизнь стрелял только холостыми патронами, и тогда вы немного поймёте состояние командира лодки во время боевой службы, когда в аппаратах и на стеллажах торпеды только настоящие! Слава Маринеско и Лунина не давала Мурашову покоя, как любому нормальному подводнику без побочных ассоциаций. И когда американцы спустили на воду свой первый атомный авианосец с бортовым номером «CVN65», капитан второго ранга Мурашов выходил на него в атаку чуть ли не каждую ночь. Мысленно, конечно.
А тут – представляете? – садисты-адмиралы из Главного штаба ВМФ придумывают слежение за авианосной и очень ударной группой вероятнейшего тогда противника и поручают, разумеется, Мурашову. И в один прекрасный день глядит он в перископ – и вот он, «Энтерпрайз», вот он, сладенький, как на ладошке, и штук 15 всяких разных крейсеров, эсминцев и прочих фрегатов вокруг него – как янычары вокруг Осман-паши. Стерегут, значит, будто знают про существование капитана 2 ранга Мурашова. Вообще-то, наверное, знали: говорят, что на каждого советского офицера старше майора в ЦРУ отдельное личное дело заведено. Если это так, то на Мурашова там – как пить дать – выделен целый шкаф.
У командира хищно заблестели глаза, а правый указательный палец машинально несколько раз нажал на несуществующий спусковой крючок несуществующего дробовика. У-у, гад! – солнышко светит, самолёты с катапульт взлетают, антенны крутятся – и стрельнуть нельзя ни разику. Мир на планете нельзя нарушать. Вот если бы дали из Москвы команду... Хотя Третьей мировой войны тоже не очень-то хотелось. Как же быть? Слежение за вероятным противником подразумевает простую, в общем-то, вещь: держи его, супостата, на прицеле и жди сигнала. Дадут сигнал – топи, не дадут – не топи, терпи, держи и жди, когда скажут топить, или тебя другой сменит месяца через 3. Трудная эта охота, скажу я вам, это всё равно, что с похмелюги 3 часа пялиться на стакан холодного кефира или пива, а руки связаны намер-р-ртво... Да и внутри лодки – не санаторий с бассейнами и девочками. Подводная лодка – это же просто-напросто железный бидон, покрытый снаружи толстенным слоем резины. Представили, да? И что, ещё тянет в подводники? Во-во.
Одни сутки, другие, третьи... А как хочется влепить! Расписаться, как на Рейхстаге, только вместо надписи мелом «Здесь был кап. 2 ранга Мурашов!» – дыру в два трамвая. Вот здесь бы, как раз посерёдке... даже ночью хорошо видно... А этот гад – нарочно что ли издевается? – ровно в полночь начал самолёты пускать: взлёт-посадка, взлёт-посадка, туда-сюда... Огоньки мигают, манят. И капроновое терпение, наконец, не выдержало постоянного трения о ту грань между умственным и физическим трудом, которую ежедневно стирают советские подводники. Капроновое терпение звонко лопнуло, и эхо разлетелось по всем отсекам веером команд. Командир в сердцах звезданул кулаком по столу, разбудив закунявшего вахтенного офицера.
– Хватит, тудыть-растудыть! Торпедная атака! – И весь центральный посмотрел на своего командира с восторгом. – С учебными целями, – добавил Мурашов, несколько охладив пыл экипажа. – Цель – «Энтерпрайз». Ночь, однако, прямо к борту подлезем, хрен заметят.
В центральный вполз минёр.
– Учебная фактически, тащ командир?
– Учебная, – подтвердил командир. – Пузырём. Пятый и шестой аппараты освободи.
И представил себе, как американские акустики, а следом за ними и все остальные наперегонки бегут на верхнюю палубу и в панике сигают за борт. Шум воздуха, выплёвываемого из торпедного аппарата, не спутаешь ни с чем, а поди, разбери – вышла вместе с воздухом торпеда или нет... На таком-то расстоянии! Командир потёр руки, предвкушая приятное. Держись, супостат. Держись, лапочка.
Перископ провалился вниз, в центральный ворохом посыпались доклады о готовности отсеков, и началось общекорабельное внеплановое мероприятие под волнующим названием «торпедная атака».
– Пятый и шестой аппараты – то-овсь!... Пятый, шестой – пли!!! Имей, подлюка!
Шипение, бульканье, лодка немного проваливается на глубину. Мурашов, прикрыв глаза в блаженстве, представляет себе картину, происходящую сейчас наверху... Сейчас бы ещё стопочку! Ладно. Не выдержав, командир цедит: «На перископную глубину! Поднять перископ!» Ну-ка, что там?
Так...
Глянул в окуляры, повертел, та-ак... нашёл «Энтерпрайз», и... мама!.. Нет. МА-МА! МАМОЧКА!!!
– Минёр! Минёр, ангидрид твою в перекись марганца!!!
– Здесь минёр...
– Чем стрелял, румын несчастный?!
– Тащ...
– Я тебя... я... чем стрелял, фашист?!
– Ничем я не стрелял:
– Как это – ничем?!
– А так: мы эта... тут с механиком договорились, что он в момент залпа гальюны продует – звуковой эффект тот же, а заодно и говно выкинем, две недели ж не продували, сколько можно его с собой возить…
– Сколько надо, столько и будешь возить! (минёр недоумевает – почему именно я?) Пересчитать торпеды!!!
– Тащ... а что случилось?
– Что случилось, что случилось... «Энтерпрайз» горит!!! Считай давай, говнострел-умелец!
Минёр пожал плечами и пошел тыкать пальцем по стеллажам: плюс в аппаратах: плюс корма: А в перископе – картина!!! Глянем?
Ух, горит! Хорошо горит. Не просто горит – полыхает. В темноте здорово видно. Зрелище... Дым, языки пламени, люди маленькими насекомыми бегают по полётной палубе – словом, полный комплект. Доигрался! Долбанули «Энтерпрайз»! Это вам не хухры-мухры. Ой, что будет!.. Особист торчит посреди центрального и всё никак решение принять не может – дар речи потерял.
– Центральный минёру! Тащ командир, все торпеды на месте! Я не знаю, чего это он. А что, правда – горит?
– Пашшёл!.. Ищи, чем утопил этот утюг, и пока не найдёшь...
– Не, ну говном – это навряд ли: то есть, «Есть!» А что, взаправду утоп уже?
– .........................!!!!!!!
Как известно, случайностей на свете не бывает. Каждая «случайность» – это непознанная закономерность. Долго ещё бедный капитан 2 ранга Мурашов ломал голову над причинно-следственной связью, соединяющей воедино боевой порыв, пузырь воздуха, фекалии и подбитый авианосец... Долго и напрасно. Потому что всё было очень просто: раз полёты – значит, авианосец должен идти с одной скоростью и одним курсом, чтобы лётчик при посадке не промахнулся. Он и шёл. А тут услыхали пузырь, потом увидали посреди лунной дорожки перископ, ну и сдали нервишки. Вильнул здоровенный кораблик, уклоняясь от «торпеды», самолётик-то и совершил посадку маленько не туда – прямёхонько в центральную надстройку авианосца, «остров» называется... Ну, трах-бабах и всё такое прочее, как говорил знаменитый Роберт Бернс. Вдобавок ещё и своему крейсеру УРО «Белкнап» в скулу носом влепились.
А наши под водой тем временем торпеды считали, обалдев... А всё потому, что нет у американцев аппаратуры, которая лодки по запаху фекалий различает. Правда, у нас тоже...
...На пирсе в базе лодку встречал лично командующий флотом. Выслушал доклад, насупившись, а когда командир уже приготовился ко вставлению, выложил ему две звезды: одну – Красную – на грудь, вторую – поменьше – на погон. В добавление к уже имеющимся. И сказал:
– Езжай-ка ты, лучше, Мурашов, в училище. Учи там будущих флотоводцев, здесь тебя оставлять опасно – чего доброго, ещё первую мечту вздумаешь осуществить...
А через полгода «Энтерпрайз» прошёл внеплановый ремонт и снова вышел бороздить просторы и пускать авиацию, и снова за ним кто-то гонялся... он был такой чистенький, новенький, с иголочки, под флагом полосатым, и ничто не напоминало, что не так давно «Здесь был кап. 2 р. Мурашов»...
политика песочница политоты первое звание водка бухло Я Ватник разная политота
товарищи, пришло первое звание!
политика песочница политоты Украина история 20го века Я Ватник разная политота
Преступления украинства: от Талергофа до наших дней
Пока не будет прервана и осуждена эта преступная традиция, Украина не увидит ни мира, ни стабильности
В сентябре минуло ровно 100 лет со времени появления самого первого и зловещего концентрационного лагеря в русской истории – Талергофа, который останется в народной памяти примером массового уничтожения западнорусского населения европейскими (австрийскими) колонизаторами именно за его русскость.
Концлагерей в истории будет еще много: Бухенвальд, Освенцим, Майданек, Дахау.
Традиции душегубства в Европе оказались живучи, как и традиции русофобии. Судя по позиции Евросоюза в отношении Донбасса, очевидно, что отвыкнуть от них Европа не может по сей день.
Поразительно: недостатка в архивных документах об истории Талергофа нет (ими заполнены запасники крупных западно-украинских библиотек, стоит только протянуть руку!), но предметом серьезного изучения для украинских провластных исследователей он так и не стал.
Менялись украинские президенты с «прозападных» на «пророссийских», а история Талергофа оставалась тайной за семью печатями. Придворные ученые мужи искали что угодно: следы Трипольской культуры, украинские корни Иисуса Христа и Будды, но цинично замалчивали судьбу десятков тысяч человек, казненных австрийцами и их украинствующими подмастерьями в годы Первой мировой войны на территории нынешних западно-украинских областей.
И убиенные, и их убийцы были гражданами одной и той же страны - Австро-Венгрии. Разница лишь в том, что первые отказывались от насаждаемой австрийским госаппаратом национал-украинской идентичности, оставаясь верными общерусским корням, а вторые ее приняли.
Не чужой народ уничтожали украинские националисты, а свой собственный: таких же галичан, волынян, буковинцев. Доносительство и уличные расправы над беззащитными превратились в повседневную реальность. Так что мечты замгубернатора Днепропетровской области Бориса Филатова «вешать мразей» за их русофильство имеют исторический прецедент.
Австрийские евроинтеграторы образца 1914 г. поступали точно так же: в ранцах у них всегда лежал заготовленный загодя кусок веревки, а тогдашние украинствующие «патриоты», не жалея чернил, строчили доносы на неугодных и сами участвовали в убийствах.
Национал-украинствующая публика и тогда, в 1914 г., и позже, в 1945 г., как и теперь, в 2014 г., бегала в вассалах у Европы. За прошедшие сто лет не изменились ни ее политическое кредо, ни ее моральный облик. Дважды история выводила украинских националистов из тени на политическую сцену (в 1914 г. и в 1941 г.), и оба раза это заканчивалось кровавыми экзекуциями собственных сограждан.
Во что украинский национализм может превратить человека, видно на примере Р. Шухевича. Мало кто знает, что он был потомком галицко-русских активистов. Его прадед, Осип Шухевич (1816-1870), публиковался в журналах «Пчола» и «Зоря галицкая», издателем которых был Иван Гушалевич – знаменитый деятель галицко-русского движения. А дед и бабка будущего военного преступника, Владимир Шухевич (1849-1915) и Гермина Любович (1852-1939), уже стали склоняться к политическому украинству. Но по старой памяти В. Шухевич основал организацию «Руська бесіда» (в «Українську бесіду» ее переименуют только в 1928 г.), а Г. Любович активно участвовала в деятельности «Русской захоронки» - педагогического комитета во Львове, переименованного в «Українську захоронку» только в 1912 г.
Из поколения в поколение в семье Шухевичей оставалось все меньше галицко-русского и становилось все больше галицко-украинского. Отец Романа, Осип-Зеновий, был уже оголтелым русофобом. И заразил этой болезнью своего сына. Роману Шухевичу оставалось сделать всего полшага от идеологии политического украинства до нацистской идеологии. И он его сделал, получив за труды звание гауптштурмфюрера СС.
В 2014 г. истории было угодно, чтобы украинские националисты вышли на политическую сцену в третий раз. И они принесли с собой то, что приносили всегда: убийства, ненависть и кровь. Происходящее сегодня на земле Донбасса (обнаружение массовых захоронений мирных жителей, террор националистических батальонов в отношении местного населения) отнюдь не ново! Если бы в украинских школах изучали настоящую, а не «подчищенную» историю, то граждане Украины знали бы, что такое уже было и в 1914 г., и в 1941 г.
В июне 1941 г. на Украине произошел первый «евромайдан» - националисты высыпали на улицы Львова, приветствуя гитлеровских «евроинтеграторов». Но уже 1944 г. стал годом крушения надежд украинских националистов: 28 октября 1944 г. советские войска освободили Украину (УССР) от немецко-фашистских захватчиков. Планы С. Бандеры и Р. Шухевича рухнули, и с последним немецким оккупантом ушли их чаяния создать националистическое украинское государство.
Украина-2014 не похожа на Украину-1944.
Украина-1944 была республикой, победившей вместе с другими республиками СССР нацизм, положившей на алтарь победы 4 млн. жизней. Тогда никто не мог представить, что через 70 лет (всего три поколения!) потомки победителей будут кричать: «Слава Украине! Героям слава!», превратят Украину в страну, где каратели ОУН-УПА возведены в ранг героев, а «добровольческие батальоны» бравируют на фоне знамен с неонацистской символикой. Не случайно на Донбассе, где не в пример остальной Украине свято чтут память о Великой Отечественной войне, украинскую армию называют «укро-вермахтом».
Как Освенцим и Бухенвальд стали для Русского мира продолжением Талергофа, так и современная украинская политическая традиция – наследница гнусных проделок австрийской военщины вековой давности. Кстати, один из деятелей – Олег Тягнибок – является правнуком Лонгина Цегельского, украинофила, предававшего в руки талергофских жандармов своих соплеменников. Что ж, яблоко от яблони…
История – наука последовательная, и каждый ее очередной этап вытекает из предыдущего. Талергоф гораздо актуальнее для современной Украины, чем может показаться на первый взгляд. Зачатки трагедии, сотрясающей Украину сегодня, были заложены тогда, 100 лет назад. К сожалению, этого не хотел замечать ни один украинский президент, предпочитая пользоваться заготовленными 100 лет назад штампами о «российской угрозе» и «великом» националистическом будущем для украинской нации, и тем только ускорял наступление печальной развязки.
Очевидно, что, пока не будет прервана и предана суровому осуждению преступная традиция политического украинства, Украина не увидит ни мира, ни стабильности. Украине нужна правда о Талергофе. Это сыворотка правды, способная открыть глаза тем, кто еще ослеплен националистической пропагандой, и заставить задуматься о последствиях.
политика песочница политоты астрология Я Ватник разная политота
Назад в будущее
Осенью 2005 года на Первом канале начала выходить программа "Гордон 2030", где ведущий программы Александр Гордон приглашал различных ученых, специалистов и футурологов. И в течение всей передачи гости рассказывали как будет развиваться Россия до 2030 года.
Тема передач была различной. Начиная от демографической ситуации в будущем России и заканчивая атомной энергетикой. Вот страница это программы на сайте Первого канала:
http://www.1tv.ru/projects/si=5692
Но один выпуск этой программы резко отличался от всех остальных. Дело в том что он был посвящен астрологии. И в студию впервые были приглашены не представители науки, а астрологи. И им предложили составить астрологический прогноз для России до 2030 года. И один из астрологов, Павел Глобо, сделал вот какой прогноз:
Неправда ли похоже на нынешнюю ситуацию в России? Я вот тоже удивился когда решил пересмотреть эту передачу. Но это только начало, самое интересное впереди! Хотите узнать что будет после Путина и Медведева? И что будет с Россией в 2030 году?
Всем кому интересно, смотрим тот самый выпуск!
политика песочница политоты Я Ватник разная политота
Мифы Медного
Аннотация:
В Тверской области в 30 километрах от Твери есть мемориальный комплекс «Медное». Посетителей «Медного» уверяют – в этом месте покоятся останки более шести тысяч польских военнопленных, расстрелянных властями СССР весной 1940-го года в Калинине. Подобный мемориал есть в Смоленской области (Катынь). Авторы фильма считают эту версию МИФОМ. В фильме собраны свидетельства того, что массовых расстрелов поляков в 1940 году властями СССР НЕ БЫЛО. В фильме обнародованы данные о судьбе польских военнопленных после 1940 года.
В Смоленской области осенью 1941-го года польские военнопленные были расстреляны в катынском лесу немецко-фашистскими захватчиками. Имеется масса доказательств, изобличающих фашистов (немецкие пули и способ, которым немцы массово уничтожали пленных по всей Европе и т.д.). Что касается якобы уничтоженных в Калинине поляков - большинство из них в 1940-м году в строгом соответствии с законами того времени приговорили к лагерям от трех до восьми лет. Кого-то отправили на стройку на Камчатку, кто-то был этапирован на Север. Часть из них отправили на Западную Украину, вероятно, для проведения следственных действий. В 1941-м году спустя несколько недель после начала Великой Отечественной войны немцы оккупировали всю территорию Западной Украины. Никакого сочувствия к гражданам Польши Гитлер не испытывал, поэтому их попросту уничтожили. Более двухсот осужденных поляков из Осташковского лагеря трагически погибли в 1942-м году при перевозке на двух баржах из Хабарова в порт Нарьян-Мар.
В период с 1941-го по 1943-й годы в районе села Медное находились несколько госпиталей. Там же хоронили советских воинов 29-й армии, умерших в медсанбатах от ран. А в месте, где сейчас расположен польский мемориал, находился пункт сбора тел погибших в боях красноармейцев, память которых до сих пор не увековечена. В 2006-м году представители «Союза Советских офицеров» установили на территории Медновского мемориала мраморную плиту в память о павших в боях советских воинах 29-й армии. Но вскоре плита загадочно исчезла.
