Голые красотки

Про шкатулки Пандоры и туземцев

Неделю назад дядя Сэм и Ко заставили пятачков следовать их плану контрнахрюка и не отвлекаться на планы повторения Dieppe и A Bridge Too Far, навеянные консультантом, потребляющим коктейли "водка–мартини, взболтать, но не смешивать(с)".

Заставили грубо. С типичным американским апломбом и, похоже, что забыли (или забили?), как потребители "водка–мартини, взболтать, но не смешивать©" относятся к своим заокеанским коллегам (исторически для бриттов ровно таким же папуасам, как и хохлы). Они от попыток манипуляции папуасами не откажутся и будут принуждать туземцев к выполнению своего плана. Что мы и наблюдаем — папуасы опять обсуждают переправу через Днепр и попытку взятия всего континента в качестве заложника с помощью ЗАЭС.

Удивительного здесь мало. Это ожидалось.

Во–первых, наступление по голой степи под недремлющим оком летающих рептилий и механических птиц превратилось в бойню, начиная с серой зоны, даже не доходя до первой линии обороны. Во–вторых, с того момента, как рванули плотину Каховского водохранилища, прошла целая неделя. Этого вполне достаточно для того, чтобы получить спутниковые данные о скорости высыхания, количестве подпочвенных вод и потенциальных маршрутах по дну водохранилища в обход вязких илистых капканов. Маршруты, скорее всего, существуют. Операция по форсированию дна Каховского теоретически возможна — если противник спит. А практически: какие шансы у атакующих пройти 10км по мокрому песку, не влетев на свежее минное поле, засеянное Земледелием, или не откинув копыта под огнем артиллерии, РЗСО, Грачей и Аллигаторов?

Но мы оставим этот вопрос за скобками. Гораздо интереснее то, что последует независимо от исхода попыток форсировать Каховское. В обоих случаях — и при провале, и при шансе на успех — ДнепроГЭС придёт капец. В первом случае её обвалит 404 с целью свалить неуспех на экоцид москалей. Во втором... "Шкатулки Пандоры можно открыть. А вот закрыть..." — сказала X–32 и перешла в пике в сторону шлюзов ДнепроГЭС.

Если после Каховского были какие–то шансы на возможность проживания в зоне шириной в несколько десятков километров по обе стороны Днепра, то после ДнепроГЭС мы можем их смело списать в ноль. К полному "молдавскому" комплекту из дизентерии, холеры и гепатита, который сейчас плывет вниз по Днепру и вдоль северо–западного побережья Черного моря, добавятся сотни тонн тухлой рыбы, перемешанной с илом со дна Каховского и трупами косплейеров, пытавшихся повторить Дьеп. Питьевой воды не будет. И ирригации не будет. И канализации тоже не будет. А будет над все этим подниматься пыль, в которой есть всё — от тяжелых металлов времен Раннего Социализма до радионуклидов Чернобыля и обедненного урана, оставшегося после контрнахрюка. И если этого не хватит, то можно, как говорят англичане, "сполоснуть и повторить". В данном случае — буквально. Выше по течению еще 3 водохранилища.

Расклад хреновый (мягко говоря). Вид справа, вид слева, вид сверху, вид снизу — все тот же хрен. Единственный вариант, при котором этого не случится, — это если у пятачков кончится оружие и мясо до того, как высохнет дно Каховского, и пожиратели водка–мартини перетянут на свою сторону наркомана и его ставку. Но даже в этом случае хозяева Всратой все равно могут обвалить ДнепроГЭС. Так что зоне, рву и стене быть. Может быть, не совсем как у китайцев, но быть. Серой. Необитаемой. Отчужденной. Дикому полю.

Логика - москальска наука

Мобилизация полная и частичная

Контрнаступление ВСУ на харьковском направлении снова вызвало к жизни дискуссию о необходимости проведения мобилизации. Призывы звучат всё настойчивее, в том числе со стороны некоторых крупных политиков.

Это был второй откат линии фронта после выхода российских сил из-под Киева и Сум, но впервые — сопряжённый с реальным прорывом позиции, в данном случае в Балаклее. Он оказал сильное психологическое воздействие на всех, кто поддерживает спецоперацию.

Логика призывов к мобилизации понятна: раз не хватает военного потенциала для сдерживания противника, пусть и на отдельных участках фронта, необходимо этот потенциал нарастить. А самый явный и понятный способ — объявление мобилизации и ведение боевых действий «в полную силу». Однако есть два но, которые надо учитывать.

Перед этим следует уточнить, что оценка характера противника теперь точно должна быть пересмотрена. ВСУ нарастили на локальном участке фронта для его прорыва значительное преимущество в живой силе и технике, по некоторым данным, наступающие силы противника превосходили обороняющиеся в восемь-десять раз, каждый третий боец ВСУ был наёмником из стран НАТО, а планирование и руководство операцией осуществляли западные «инструкторы». Иными словами, Запад начал принимать участие в гражданской войне на Украине на стороне марионеточного правительства Зеленского в новой форме, давая не только технику, разведданные, но и снабжая ВСУ существенным количеством солдат и осуществляя руководство боевыми действиями. Наступление ВСУ окончательно изменило оценку характера противника — борьба ведётся с блоком НАТО и США на территории Украины, хоть в основном и силами украинцев. И не «гибридная», не «опосредованная», а с прямым участием западных стран. Если до этого можно было говорить о том, что украинский режим и его карбаты действовали как охвостье американского фашизма, то теперь задействуется непосредственно потенциал США и их союзников.

Изменение характера оценки противника тем более требует увеличения военного потенциала задействованной группировки войск. То, что ВСУ и Запад накопили резервы, чтобы создать видимость успеха, это неизбежное следствие конфигурации фронта. Его протяжённость огромна, а силы обеих сторон распылены (группировка в 150 тыс. = ¼ от 1-го Украинского фронта, освободившего Киев в 1943 году).

Локальный успех ВСУ был политически необходим и Зеленскому, и Байдену, чтобы вернуть «украинскую повестку» в информационное пространство пропаганды и агитации, чтобы обосновывать всё новые траты на поддержку ВСУ со стороны Запада, то есть гарантировать стабильные прибыли и всё большую зависимость Европы от США. Не зря это была вторая попытка крупномасштабного наступления, в которой ВСУ не считались с потерями.

Но как бы на Западе ни раздували степень этого успеха, пока всё выглядит так, что это скорее локальное отступление и перегруппировка сил, как об этом официально и сказало Минобороны. Это, конечно, не снимает исторической ответственности России за брошенное население оставленных населённых пунктов. Но в данном случае это было хотя бы сделано под нажимом противника, а не по воле политиков, как было с Киевской и Сумской областями. И часть населения удалось эвакуировать.

Полная мобилизация, к которой звучат призывы, не приведёт к необходимому наращиванию военного потенциала. Дело в том, что характер ведения боевых действий таков, что армия испытывает дефицит не в живой силе как таковой, а в организации, технических средствах и высококвалифицированных специалистах.

Вооружённые силы РФ второй раз в своей истории столкнулись с хорошо вооружённой, обученной НАТО регулярной армией, а не террористическими бандами демократов и исламистов. После войны 2008 года были вынесены многие уроки, но потенциал грузинских вооружённых сил и ВСУ слишком различный. А огромная поддержка Запада и прямое вмешательство в конфликт его ещё увеличивает.

Однако недостатки российских войск преувеличивать не стоит, тем более у противника бардака в разы больше. Украинско-натовское командование использует, как и фашисты в годы Великой Отечественной, все методы преступного способа ведения боевых действий — от геноцида и использования населения как живого щита до «заваливания трупами». Характер течения спецоперации показывает, что если грамотно работать над ошибками, максимально эффективно использовать все средства, силы и экономические проблемы противника, то военного потенциала успешно завершить по крайней мере второй её этап хватит точно. В том числе поэтому командование не торопится не только проводить мобилизацию, но и задействовать срочников. А всем, кто призывает поставить под ружьё миллионы человек и задавить массой прямо до Львова, нужно остудить свой пыл. Реальная жизнь — это не компьютерная или настольная игра. В реальной жизни всё будет медленно и поэтапно, в том числе потому, что всякая затяжная кампания является в первую очередь соревнованием экономик.

Поэтому военно-политическим руководством РФ было принято решение о проведении частичной мобилизации, которая пройдёт в виде постепенного, методичного, порционного наращивания группировки за счёт призыва людей, уже прошедших воинскую службу, имеющих соответствующие военно-учётные специальности, и после прохождения подготовки, переподготовки и слаживания. То есть фактор численного перевеса сил противника перестанет играть существенную роль только через некоторое время.

Замысел начала спецоперации теперь кристально ясен — сковать боями основную группировку ВСУ на Донбассе, создать опасность её окружения, блокировать основные города в зоне досягаемости, тем самым спровоцировать политический кризис и смену политического режима на Украине. Путин прямо и призывал военных свергнуть Зеленского. Но план провалился и пришлось сфокусировать усилия на уничтожении вооружённых сил Украины. Других вариантов действий ситуация не предполагала, поэтому это и был «план Б», к которому, кстати, тоже готовились, если судить по отсутствию снарядного голода и инженерных проблем с логистикой и обеспечением.

Кто и почему просчитался, обсуждать со стороны смысла никакого нет. Да и задним умом все сильны. Лично я, например, вообще предполагал, что в случае массированного удара РФ по позициям ВСУ на Донбассе украинские военные разбегутся по домам, не желая воевать с Россией. Смешно и стыдно сейчас это вспоминать.

Просчёты в политике — дело обыденное. Вспомнить хотя бы, что США поверили аналитикам, что если из России уйдёт «Макдак» и «Икея», то народ пойдёт свергать Путина. Это ещё более наивный просчёт и со стороны людей, которые всю жизнь положили на теорию и практику развала России. Патентованные шпионы, академики, генералы, адмиралы, а поверили в сказки.

«План Б» не предполагал полной мобилизации потому, что её проведение подорвёт экономику страны, а структура оборонного ведомства не подготовлена к ней. Всё дело в той самой реформе армии.

После войны с Грузией, нужно отдать должное военно-политическому руководству РФ, проблемы российской армии были выявлены и проанализированы. Но как их решать в текущих исторических условиях? Экономика страны, характер и тип государства как объективные фундаментальные условия диктовали два варианта развития событий. Либо оставлять всё как есть, проведя косметические изменения, то есть оставить большую армию советского образца, способную по своей организации на крупные войсковые операции, но находящуюся в полнейшем материально-техническом и кадровом упадке с микроскопическими зарплатами, коррупцией, косностью и т. д. Либо провести масштабную реформу и полностью изменить её облик — создать компактную армию для участия в локальных конфликтах. Иными словами, как любят говорить менеджеры, оптимизировать вооружённые силы, сократить количество всего в пользу повышения качества того, что останется. И логика, и современная военная доктрина, которая возникла во многом из подражания западной военной мысли, подсказывали второй вариант. Он и был воплощён в жизнь.

Можно сколько угодно ругать Сердюкова за его реформу, но то, что он сделал, с общеисторической точки зрения является приведением армии государства в соответствие с его экономическими возможностями. Повышать боеспособность и качество вооружённых сил в прежней «советской формации» современной России было не под силу. В итоге РФ получила компактную полупрофессиональную армию, боеспособность которой доказана участием в многочисленных конфликтах. Замысел в целом сработал, несмотря на всю разрушительность реформы в отдельных аспектах. А крупные военные конфликты с точки зрения доминирующей военной доктрины стали неактуальны из-за ядерного сдерживания. То, что РФ вынудят проводить широкомасштабную спецоперацию на территории Украины, никто и предполагать не мог.

Характер и смысл реформы вооружённых сил можно сравнить с эволюцией российской экономики в 1990–2000-е годы. Когда СССР как государство был уничтожен, оказалось, что огромные производительные силы РСФСР: заводы, фабрики, техника, даже инфраструктурные объекты — рыночной экономике просто не нужны. И государство, и частный собственник, получившие в наследство от социализма это созданное трудом прежних поколений богатство, начали от него избавляться. Многие заводы превратились в торговые центры, а станки и техника — в металлолом. Таковы законы истории и экономики, и так происходило на всех без исключения территориях бывшего СССР и стран «восточного блока». Даже Лукашенко, который действительно делал всё возможное, чтобы сохранить промышленный и экономический потенциал страны, не мог отменить действие этого объективного закона, и Белоруссия немало потеряла при переходе к рынку.

При этом армия РФ до 2008 года оставалась по своей структуре, задачам, методам прежней. Она не только пребывала в кризисе, но и казалась абсолютно не отвечающей современным требованиям. Поэтому её резко реформировали, существенно повысив боеспособность. Но в результате реформы она оказалась в меньшей степени приспособлена к ведению крупномасштабных военных действий даже в относительно локальном виде спецоперации. Сейчас и западные военные теоретики вынуждены признавать, что современный формат боевых действий, когда противоборство ведут две регулярные армии, совсем не похож на то, что мы видели в Ираке и тем более в Сирии. Военная мысль медленно и мучительно возвращается к старым представлениям об «окопной войне» и чрезвычайному значению артиллерии.

Реформа сократила количество военно-учебных заведений, сократила и сделала добровольной подготовку на военных кафедрах в гражданских вузах. Поэтому, если мобилизовать сотни тысяч рядовых, командовать ими будет некому. И спешно подготовить офицерский состав тоже невозможно, потому что нет нужного количества офицеров-преподавателей.

Кроме того, полная мобилизация станет серьёзным вызовом для российской экономики, в которой доминирующее положение занимают частные компании. Коммерческая деятельность и мероприятия по мобилизации не слишком сочетаются, а бизнесмены не замечены в желании жертвовать прибылями ради патриотизма. Но призыв 300 тыс. человек экономика должна пережить, хотя и потребует напряжения сил прежде всего государства в деле грамотной организации её мероприятий.

Эти два но: неподготовленность армейской структуры и неготовность экономического тыла к полной мобилизации — и не учитываются теми, кто критикует власть.

Выбранная военно-политическим руководством стратегия на затягивание СВО и «перемалывание» сил противника выглядит разумной, если не единственно возможной. Как раз в подобном формате потенциал РФ намного превышает возможности Украины и стран НАТО на её территории, особенно в длительной перспективе. А повышать боеспособность и качество группировки возможно за счёт частичной мобилизации и ликвидации выявленных по ходу кампании недостатков и просчётов. В том числе, видимо, посредством «аутсорсинга» ЧВК. Что тоже, кстати, очень рыночный, капиталистический способ решения проблем. Так же действуют, между прочим, и западные страны.

Экономика и общество современной России имеют вооружённые силы, соответствующие своему нынешнему состоянию. России противостоит вся мощь западного империализма, и она успешно справляется на поле брани с поставленными задачами. А то, что спецоперация проходит не так гладко и не такими темпами, как бы этого хотелось ура-патриотам, объясняется сложностью и масштабностью стоящих перед страной исторических вызовов.

Анатолий Широкобородов,