Однажды Георгий читал комментарии читателей к посту на 22 июня. / Я Ватник (# я ватник, ) :: разная политота

Однажды Георгий читал комментарии читателей к посту на 22 июня. Ольга рассказывала, как её дед Иван погиб в марте 45-го, и был похоронен в Польше. Там же был убит дед Марии из Твери. Дед Аиды из Казахстана похоронен в Венгрии. Дед Ахмета пал смертью храбрых 9 мая 1945 года, пройдя войну без единой царапины: как чудовищно обидно и горько было его родным. Дед Дмитрия погиб в первый месяц войны, а его бабушка осталась одна с четырьмя малолетними детьми, и выживала на грани голода. Карина сообщила про своего деда, что пропал без вести в 44-м. И только через много лет выяснилось, что он оказался в плену, и был там замучен. Ольга поведала про свою родную бабушку, которой в 1941 году исполнилось 17 лет, и из её школьного класса на фронте погибли ВСЕ до единого мальчики.

Рахима говорила про своего деда - он прошёл войну, и умер от ранений. Дед Виктории лишился ноги, был комиссован в 1943 году. Оба деда Юлии считались пропавшими без вести, и лишь после выяснилось - папин отец погиб под Москвой, а мамин под Минском. Дед Ларисы ушёл на дно вместе со своим кораблём (минным тральщиком) в 1942 году. У другого деда (тоже фронтовика) в день его рождения (так совпало) 29 сентября 1941 года в Бабьем Яру были убиты родители - и после этого он никогда больше не отмечал ДР. Дед Санжара по матери прошёл всю войну, и всю жизнь жил с осколками от немецких снарядов в ногах. С болью. Дед и дядя Сергея пали в боях в Молдавии, медальон деда в восьмидесятых годах нашли поисковики.

Тамара уже после войны нашла могилу брата бабушки, что пал в январе 1943-го, защищая Ленинград: он был учителем, и погиб в 28 лет. Жылдыза из Киргизии вспомнила историю своего деда, ушедшего на фронт в 41-м, только женившись. Дошёл до Праги, и масса осколков осталась в теле навсегда. Он громко говорил из-за контузии, и плохо слышал. Нацистов называл "шайтанами", и плевал при их упоминании. Ирина молвила - она никогда не видела дядю Алёшу, навсегда оставшегося 19-летним, потому что сгорел в танке. Ольга так и не узнала, где могила двоюродного брата её матери. Деда и бабку немцы убили в Минском гетто. Как и всех из её семьи, кто не успел сбежать. Дед Александра погиб в июле 41-го, а бабушка (жена другого деда) с двумя детьми попала в концлагерь: донесли как на жену красного командира. Выжила.

Георгий читал сотни историй весь день. Он видел этих людей, словно наяву - молодых, весёлых, счастливых. Со своими планами на жизнь, что навсегда перечеркнуло 22 июня 1941 года. Он чувствовал боль тех внуков, что так и не пообщались с дедами, не сидели у них на коленях, не разговаривали. Десятки миллионов людей, лишившихся близких. Казалось бы, это было давно. Но мы ещё то поколение, коему о войне рассказывали её очевидцы. Что было ясно - как победили, кто и какой ценой. Что весь советский народ встал, и сломал шею лучшей армии Европы. Страшной ценой, чудовищной. Именно поэтому Георгию противно смотреть, как убирают памятники советским солдатам в Европе. Мол, это памятники тоталитаризму, империи, идеологии коммунизма.

Прадед Георгия, убитый в 45-м, и похороненный в Польше, был обычный русский мужик - не коммунист, не политрук, не комиссар. Рядовой солдат, ушедший на фронт добровольцем.

Людям, считающим демонтаж памятников правильным, Георгий хочет сказать одну интеллигентную фразу. Нет, пожалуй, две.

Идите на хуй. Просто идите на хуй.

(с) Zотов