миграция с украины

Война ограбила Украину

Промпроизводство на Украине сократилось на 18,1%

Экономика Украины достигла дна: падение ВВП и промышленного производства, а также рост инфляции шокируют даже профессионалов. На стабилизацию ситуации эксперты надеются уже во второй половине года, а небольшой рост начнется не ранее 2016-го. Осторожные прогнозы экономистов воплотятся в жизнь только в одном случае: если военные действия на востоке страны не возобновятся с новой силой.

Украинская экономика достигла дна, считают опрошенные «Газетой.Ru» экономисты и эксперты. По данным профильного Государственного комитета статистики, в июне промышленное производство на Украине сократилось на 18,1% по сравнению с аналогичным месяцем прошлого года. Темпы падения замедляются, что вселяет оптимизм. Например, в апреле было зафиксировано снижение на 21,7%, а в мае — на 20,7% по сравнению с аналогичными периодами 2014 года.

Немного улучшились показатели инфляции. В июне, по данным Государственного комитета статистики, потребительские цены выросли на 57,5% в годовом исчислении.

Это значительно лучше по сравнению с предыдущими месяцами. Например, в апреле этот показатель составлял 60,9%, а в мае — 58,4%. Данные по ВВП пока не опубликованы. Но, по мнению старшего аналитика Международного центра перспективных исследований Александра Жолудя, по итогам полугодия он снизился примерно на 15%.

Оптимистично настроен и министр экономики страны Айварас Абромавичус. «Я считаю, что худшие макроэкономические показатели позади», — заявил он и добавил, что стабильность фиксируется на протяжении трех последних месяцев.

Затяжное падение

Украинская экономика стремительно падает с прошлого года, после начала военных действий в Донбассе. Например, вместо спрогнозированного роста ВВП в 2014 году на 3% он упал на 6,8%. Большая часть промышленных мощностей расположена на востоке страны, часть из которых вынуждены были остановить работу. Связано это с постоянными обстрелами заводов и фабрик. Предприятиям, которые расположены на подконтрольных самопровозглашенным республикам ДНР и ЛНР территориях, тяжело поставлять товары на экспорт из-за сложностей с логистикой. По данным Государственного комитета статистики, в июне промышленное производство в Донецкой области сократилось на 46,6%, а в Луганской — на 78% по сравнению с аналогичным месяцем прошлого года.

Около 65% шахт региона также оказались потерянными для страны, поэтому весной этого года на Украине наблюдались перебои с электроэнергией. Премьер-министр Арсений Яценюк признал, что страна потеряла около 20% экономики, а сами военные действия обходятся бюджету от $5 млн до $7 млн в день.

«Многие предприятия были ориентированы на сотрудничество с Россией и сейчас остались без заказов. Причем некоторые из них расположены на западе страны. Они вынуждены были остановиться», — добавляет президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко.

Другими причинами являются медленное проведением реформ, невозможность побороть коррупцию и вывести экономику страны из тени.

Согласно исследованиям министерства экономического развития и торговли, в 2014 году уровень теневой экономики достиг максимума с 2007 года и составил 42% от ВВП.

«Ощутимого улучшения ситуации не произошло, реформы как таковые не происходят, глубоких структурных реформ, как в Грузии и Центральной Европе, нет», — считает исполнительный директор Европейской бизнес-ассоциации Анна Деревянко. Это, по ее мнению, сдерживает инвесторов, которые хотят прийти на Украину.

Долгая дорога

Темпы падения экономики страны будут замедляться, считает Александр Жолудь. «Прогнозы экспертов Национального банка кажутся мне вполне реалистичными», — добавляет он.

По данным регулятора, в 2015 году ВВП страны упадет на 9,5%, а инфляция составит 48%. Незначительный рост на 2% ВВП аналитики прогнозируют уже в следующем году при среднегодовой инфляции 10–12%.

Но при таких показателях стране придется долго возвращаться на уровень 2013 года. По мнению экс-президента Грузии, а ныне губернатора Одесской области Михаила Саакашвили, для этого необходимо не менее 20 лет. «На мой взгляд, для этого потребуется не менее десяти лет», — считает Александр Охрименко.

Улучшить экономические показатели можно и значительно быстрее, но для этого необходимо привлечь инвесторов. «Должен быть активный рост спроса. Например, в 2005–2007 годах наблюдался ипотечный бум и под это выделялись кредиты, позднее все активно скупали украинские банки», — заметил Александр Охрименко. Рост инвестиций, по мнению эксперта, может подстегнуть продажа украинской земли. Сейчас на нее наложен мораторий. Обсуждение этого вопроса вызывает неоднозначную реакцию не только в стенах парламента, но и у населения страны.

http://www.gazeta.ru/business/2015/07/23/7653785.shtml

Путин и Лукашенко подписали декрет Союзного государства

"Он абсолютно не связан с внутриполитическими повестками в наших странах. Он связан с необходимостью эффективно функционировать нашим экономикам и создавать конкурентные преимущества для того, чтобы повышать эффективность нашей работы, которая в конечном итоге направлена на повышение благосостояния наших граждан", — подчеркнул он.

Программы по Союзному государству предполагают интеграцию валютных систем, общие принципы взимания косвенных налогов, единые подходы по пенсионной тематике и вопросам социального обеспечения, борьбу с терроризмом, взаимный доступ к госзакупкам и госзаказам. Кроме того, общей станет макроэкономическая политика, страны интегрируют платежные системы и гармонизируют денежно-кредитную политику, сформируют совместные рынки нефти и газа и т. д.

https://ria.ru/20211104/dekret-1757729282.html

Да вот только узнает ли Родина-мать?

Нам часто приходится слышать, что Россия, отказывающаяся от русских – больше не Россия, что нельзя разбрасываться своими людьми, что вот умрёт последний русский за пределами России и окончательно будут утрачены не только люди, но и земли, а с ними и память народа о своих корнях. И правда, в Киеве в храме Спаса на Берестове похоронен основатель Москвы Юрий Долгорукий, в пещерах Лавры хранятся мощи былинного богатыря Ильи Муромца, а у стен Успенского собора находится могила Петра Столыпина – крупнейшего политического деятеля последнего десятилетия Российской империи. От Долгорукого, до Муромца, мимо Столыпина можно не спеша пройти минут за двадцать-тридцать, уложив в эти полчаса тысячелетнюю историю досоветской России.

Из этого тысячелетия больше трёхсот лет Киев в состав русского государства не входил. Некоторые же иные, более западные и северные земли, входящие в состав современных Украины и Белоруссии, выходили из состава Руси/России и на четыреста, и на пятьсот, и на шестьсот лет. И надо сказать, что люди на этих территориях подвергались жестокому давлению, с целью из ассимиляции, вытравливания из них русскости. Им запрещали исповедание православной веры, храмы закрывали, особо упорных казнили. Элита практически поголовно перешла в католицизм и стала поляками и литвинами. Большая часть народа пыталась как-то выживать на своих землях. Меньшая, активная часть сопротивлялась, а после поражения очередного восстания бежала в Россию. Так происходило до тех пор, пока Россия не усилилась достаточно, чтобы можно было начать уходить в неё вместе с землями. Но пока это случилось прошло триста лет (это для тех, кому повезло, кому не повезло ждали шестьсот).

Итак, от трёхсот, до шестисот лет практически все коренные русские земли, кроме Новгорода и Пскова в состав Руси не входили. Не забудем, что славянская колонизация ростово-суздальских и муромо-рязанских земель проходила в IX-XI веках. Созданная же Олегом первоначальная Русь протянулась узкой лентой вдоль Днепра, опираясь на Новгород, Смоленск и Киев (с близлежащими Черниговом и Переяславлем). Ни будущее Полоцкое княжество (прародина Западной Руси, нынешней Белоруссии), ни Галицко-Волынские (нынешняя Западная Украина) ни Залесские (сегодняшнее сердце Великороссии) земли в состав изначальной Руси не входили. Даже древлян (живших в районе нынешних Коростеня и Житомира) с которых Олег, если верить «Повести временных лет», брал номинальную дань «по чёрной кунице», окончательно покорила лишь Ольга, после гибели Игоря. А покорение северян, живших на правобережье Днепра (от Десны до нынешнего Днепропетровска), которое также начал Олег, закончил уже Святослав.

Таким образом, из исконных русских земель к концу второй трети XIV века остались относительно независимыми (на условии уплаты дани Орде) только Новгород, Ладога, Псков да Старая Руса. Даже с учётом того, что к этому времени наряду с указанными исконно русскими уже прочитались и земли Великого княжества Владимирского и Московского, 2/3 русских земель, их старинное ядро, находилось вне русских пределов и не скоро в них возвратилось. Могила Долгорукого и мощи Ильи Муромца продолжали находиться вне фактической юрисдикции русского государства до Андрусовского перемирия 1667 года, а юридически окончательно перешли под русскую власть вместе с Киевом по «Вечному миру» 1686 года.

Через два года Киево-Печерский монастырь в котором они (мощи) лежали стал первой русской Лаврой. Ныне Русская православная церковь имеет пять лавр. Из них три вновь находятся за пределами политической территории России (на Украине). Всего же на землях, на долгое время Россией/Русью терявшихся находится четыре из пяти лавр, включая Александро-Невскую.

На этих территориях, надолго из состава России исключенных проживал русский православный народ, стремившийся к государственному единству. Точно так же, как сегодня, у живших столетия назад людей было два способа решить эту проблему: коллективный (вместе с территорией) и индивидуальный. С коллективным не складывалось очень долго. После первых успехов Ивана III, чаша весов колебалась до Алексея Михайловича, при котором и было заключено Андрусовское перемирие («Вечный мир» был подписан уже при его дочери – правительнице Софье). И опять, вернув Смоленск и Киев, Россия на столетие остановилась на достигнутом. Только Екатерина Великая (в конце XVIII века) довершила возвращение русских земель «в родную гавань», вернула, так сказать, «Русский мир» к границам утраченным за полтысячелетия до её правления.

Но это не значит, что за полтысячелетия не было попыток вернуться в Россию вместе с территорией. Например, князья Глинские, давшие Василию III супругу Елену, мать Ивана IV Грозного, подняли мятеж в Великом княжестве Литовском, собираясь уйти в Русь со своими черниговскими владениями. Но не сложилось, мятеж был подавлен, а московское правительство не смогло эффективно поддержать это выступление «Русского мира». В результате Глинские в индивидуальном порядке эмигрировали в Россию.

И таких эмиграций, как знатнейших родов, так и крестьянских масс, за несколько столетий были десятки, а то и сотни тысяч. Их никто не считал, но, помимо того, что благодаря миграции из Западной и Юго-Западной Руси, московские государи смогли значительно увеличить свои военные силы, ещё и вся Слобожанщина (по факту земли от реки Воронеж, до реки Северский Донец) была заселена эмигрантами с русских земель, остававшихся под польско-литовской властью. Благодаря этой эмиграции, Россия за какое-то столетие продвинулась так далеко в Дикое поле, что уже в конце XVII века начала ставить вопрос о завоевании Северного Причерноморья и Крыма, каковой и был решён в следующие сто лет.

Как видим, миграция людей, вынужденных оставлять находящиеся под чужеземным владычеством русские земли, вполне может приносить России пользу. В XVII веке они селились на землях степного пограничья и осваивали Дикое поле, а сейчас вполне могут осваивать и осваивают азиатскую Россию. У нас, почему-то считают, что вся эмиграция с имперских окраин идёт в большие города, в том числе в столицы. Это не совсем так.

Даже первые волны миграции далеко не полностью состояли из малоквалифицированных и подсобных рабочих, способных заполнять только вакансии в строительстве, да московских, а со временем и питерских, дворников. Перебирались в Россию газовики и нефтяники, водители городского транспорта и железнодорожники, учителя и врачи, целые коллективы квалифицированных рабочих. И ехали они отнюдь не в столицы, а туда, где была для них работа по профилю, где строились соответствующие заводы, где добывались нефть и газ, где были вакансии в школах и больницах, в общем, туда, где можно было получить работу, жильё и без особых проблем оформить гражданство, поскольку местные власти были заинтересованы в специалистах именно их профиля. Кто-то оседал в российской глубинке, кто-то уезжал на Север и на Дальний Восток.

И это ещё в Россию не потянулось пока украинское и белорусское крестьянство. Земледельцы всегда составляли наиболее консервативный элемент народа. Они сильнее всех привязаны к земле, ибо её обрабатывают, она для них в полном смысле кормилица. Для того, чтобы покинуть свой участок, побудительные причины должны быть весьма сильны – фактически человек должен попасть в безвыходное положение.

Ну так они к этому самому безвыходному положению уже очень близки. Посол Белоруссии, посетив Брянскую область, удивляется, что в этом, недавно депрессивном, регионе собрали урожай одной только картошки больше, чем собрала вся Белоруссия (та, которую дразнят картофельной державой). Так это же послу, чтобы его не травмировать, ещё о брянских бычках (стейки которых давно и успешно конкурируют в московских ресторанах и магазинах с аргентинскими, новозеландскими и прочими) не рассказывали и других «мелких радостях», неизбежно сопутствующих разведению тех же бычков (им, например, корма требуются, которые рентабельно выращивать на месте, а излишки продавать в ту же Белоруссию, благо близко).

Между тем, Лукашенко, строивший в Белоруссии доступную его пониманию «социальную экономику» заставлял (во избежание безработицы) держать «лишние рабочие руки» не только на промышленных предприятиях, но и в сельском хозяйстве. Пока Россия нуждалась в белорусских продуктах, это не было проблемой. Но с момента достижения полной продовольственной самодостаточности, а тем более с того момента, как Россия стала агрессивно наращивать свой сельскохозяйственный экспорт, вопрос конкуренции с российским фермерством стал для белорусских колхозников неразрешимым.

Лукашенко может нервничать, обвинять Россию во всех смертных грехах, апеллировать к братству и пугать Путина агрессивным Западом, но доля белорусской сельскохозяйственной продукции на российском рынке будет неумолимо сокращаться. Это неизбежный естественный процесс. Российские фермеры способны произвести продукции больше, дешевле и качественнее. Они за внешние рынки бьются с мировыми аграрными гигантами, смешно полагать, что в таких условиях они отдадут свой рынок белорусам из каких-то «братских» чувств.

На европейский рынок тоже много не поставишь. Там своё молоко выливают в канавы, а «лишние» томаты, апельсины или оливки безжалостно давят и уничтожают любыми иными доступными способами. Европа тоже агрессивно бьётся за внешние рынки и никому не желает уступать свой. В вошедшей в ЕС Прибалтике, помимо промышленности, умерло и сельское хозяйство, в частности знаменитая некогда в СССР прибалтийская молочка. Даже рыбная отрасль умирает.

А люди остаются. И уезжают. Кто-то едет в ЕС, благо для членов границы открыты. Но кто-то, по чьей специальности в ЕС нет вакансий, уезжает в Россию. Как раз к рыбакам и сельхозпроизводителям это относится в первую очередь.

Удержать экономическую ситуацию в Белоруссии Лукашенко не сможет. Для этого надо обеспечить постоянно растущее ежегодное внешнее финансирование, стартующее от пяти миллиардов долларов уже в 2021 году. Таких денег Белоруссии никто не даст, поскольку она их никогда не вернёт. Более того, они не помогут ей преодолеть проблемы, а лишь усугубят их, создав временную, но очень быстро преходящую, иллюзию благополучия.

Следовательно, постепенно становящаяся проблемой безработица в Белоруссии, будет только усиливаться. Причём, если ведущие промышленные предприятия ещё могут надеяться прожить лет пять, работая на российский рынок (пока их продукция окончательно не импортозаместится), то для белорусской деревни кризис наступает уже сейчас. И выбирать особенно не приходится. Работать по специальности можно либо батраком в ЕС, либо перебравшись в Россию и получив по госпрограмме землю в собственность и подъёмные, а также практически беспроцентные кредиты на обзаведение и старт.

За Уралом не только земли много, но и логистика постепенно доводится до ума. Более того, огромное количество новых перспективных гигантских строек (начиная от Северного морского пути и заканчивая газо-, нефтепроводами, соответствующими перерабатывающими заводами, верфями и т. д.) создаётся именно в азиатской части России. Там есть оплачиваемая работа, туда требуются рабочие руки. И сельхоз производитель, чтобы кормить будущие города, тоже нужен там, на месте. При сохранении нынешней динамики развития в ближайшие десять лет только азиатская часть России способна поглотить до 15 миллионов трудовых мигрантов и членов их семей.

В Белоруссии, конечно, такого количества населения просто нет, даже вместе с Прибалтикой, но ведь есть ещё Украина. Украине-то хуже всех. То, что в Прибалтике микшируется помощью ЕС, а в Белоруссии только ожидается, на Украине давно произошло. И улучшения не ожидается. По оценочным данным (поскольку перепись не проводилась) население страны сократилось с 52 миллионов в 1993 году до 25-35 миллионов в настоящее время (официальный Киев считает, что на Украине в данный момент живёт 41,5 миллиона человек, но эти данные не учитывают миллионы бывших граждан Украины, покинувших страну и уже получивших иное гражданство, но не озаботившихся официальным выходом из украинского (ибо это практически нерешаемая проблема). Достаточно того, что по данным российской миграционной службы в 2019 году российское гражданство получили почти 300 тысяч граждан Украины, при этом по данным Киева из украинского гражданства вышли 6466 человек. Почувствуйте разницу и прикиньте, сколько виртуальных граждан Украина накопит за десять лет, если только за один год их оказалось 273 тысячи. А ведь кроме России украинцы бегут и в ЕС. Кроме того, Украина считает своими гражданами порядка 4 миллионов человек, которые проживают в ДНР/ЛНР и де факто таковыми не являются, даже если у них ещё сохранились украинские паспорта.

В общем, если не считать жителей ДНР/ЛНР, пока не получивших российское гражданство, то с Украины в Россию за последние тридцать лет перебралось 6-8 миллионов человек. Если же считать со всеми наличными жителями ДНР/ЛНР (а это будет правильно), то 8-10 миллионов. И это по минимуму. Причём в последние семь лет (после переворота) волна украинской иммиграции в Россию нарастает. Последний раз аналогичная ситуация складывалась в конце XVI – последней четверти XVII века, когда массовая миграция населения Гетманщины в Россию была вызвана вначале польско-католическим террором, а затем «Руиной».

Итак, через тридцать лет после распада СССР, мы констатируем наличие процесса аналогичного тому, что возник через триста лет после распада древнерусского государства и поглощения большей его части соседями. Возник и постоянно нарастает поток переселенцев с бывших имперских окраин в центр. Причём, если в девяностые-нулевые переселение шло в основном из Средней Азии и с Кавказа (в 90-е бежали русские, а в нулевые массами поехали в Россию гастарбайтеры), то с начала десятых годов постоянно усиливается поток переселенцев в Россию из бывших западных (европейских) республик СССР.

Как и 300-400-500 лет назад Россия прирастает квалифицированными кадрами, пригодными для освоения пустующих земель и придания нового толчка экономическому развитию государства. Причём, если нерусские эмигранты из Средней Азии и Закавказья интегрировались в общество (окончательно становились русскими) только в третьем-пятом поколениях, то нынешние эмигранты из Украины и Белоруссии становятся русскими уже во втором поколении (прибалты могут задержаться до третьего-четвёртого, но не обязательно). Россия, таким образом, одновременно решает экономическую, геополитическую и демографическую проблему (переезжает в основном более молодое население, пенсионеры чаще остаются на родине).

Нетрудно понять, что при сохранении данной динамики (а для изменений нет никаких причин) разрыв в уровне развития и в уровне благосостояния между Россией и бывшими имперскими окраинами будет расти в геометрической прогрессии. Это значит, что оставшееся население будет всё активнее стремиться воссоединиться с Россией (уже вместе с землями). На каком-то этапе и оставшемуся населению и местным элитам станет ясно, что присоединяться к России необходимо уж даже не для того, чтобы жить хорошо, а чтобы просто выжить.

Вот тогда и наступит «золотой век Екатерины», когда воссоединять остававшиеся под Польшей земли не очень-то и хотелось, но пришлось (чтобы не сдавать геополитическим конкурентам плацдарм у собственных границ). Но, к этому времени Россия была уже настолько самодостаточной, что могла продиктовать соседям условия и последовательность своего возвращения к естественным (историческим) границам.

Земли без людей – ничто. Даже Гитлер собирался оставить на подлежащих германской колонизации территориях до трети славянского населения, чтобы обеспечить будущих переселенцев дармовой рабочей силой (рабами). Приобретение людей гораздо важнее приобретения земель. Оно тем важнее, чем более эксклюзивным специалистом является приобретаемый.

Люди всегда стремятся переезжать в новое государство вместе с землями. Но это редко у кого получается. Однако, вернув людей, со временем вернём и земли. Погнавшись же за землями, людей можем потерять. С этой точки зрения русофобское бешенство лимитрофов, легко обращается Россией из проблемы в благо. Так что пусть злобствуют, пусть разрушают свою государственность, Сибирь большая, её ещё осваивать и осваивать.

С другой стороны, чем больше людей покинут имперские окраины, чем менее жизнеспособными в качестве самостоятельных государственных образований они окажутся, тем меньше будет шансов у наших геополитических оппонентов использовать эти территории против России. Стареющим обществам не до экспансии. Наконец, сокращение населения до определённого предела, ведёт к стабилизации экономических и общественных отношений на новом, весьма низком, но достаточном для выживания оставшегося населения уровне. Это значит, что присоединение территорий уже не будет требовать огромных вложений: экономика, пусть и предельно упрощённая уже будет способна прокормить (без роскоши) оставшееся население, а упростившиеся политические структуры, наконец смогут выполнять несложные функции, делегируемые им упростившимся обществом.

Воссоединять такие территории не сложнее, чем осваивать Сибирь в XVI-XVII веках. Там ведь тоже местные народы в рамках предельно простых обществ жили. И даже, в отличие от народов Америки, живут до сих пор.

Ростислав Ищенко

Подписан газовый контракт с Китаем

«Газпром» и китайская национальная нефтегазовая корпорация CNPC подписали контракт на поставку российского газа в Китай по восточному маршруту, передает корреспондент «Газеты.Ru».

Речь идет о 30-летнем контракте на поставку до 38 млрд кубометров газа в год. Общая стоимость поставок составит $400 млрд. Подписание состоялось в присутствии лидеров России и Китая Владимира Путина и Си Цзиньпина.

Меморандум о взаимопонимании по проекту поставок газа в Китай по восточному маршруту был подписан еще в марте 2013 года. С тех пор стороны не могли окончательно согласовать вопрос цены.

Во вторник высказывались серьезные сомнения по поводу того, будет ли подписан этот контракт между двумя странами.

Глава «Газпрома» Алексей Миллер заявил: «Такого крупного контракта на газ нет ни с одной страной. Цена контракта является коммерческой тайной».

Газета.ру

Евровойна и подрыв основ

«Рождённый ползать летать не может!» Пытаясь возвысить «летающих» революционеров над «ползающим» обывателем, «пролетарский писатель» Горький (Пешков), чьи произведения буржуазная интеллигенция, в отличие от пролетариата, знала и любила, сам не заметил, как сформулировал банальную, но великую истину.

Надо лишь дополнить его слова предложением: «Обратное тоже верно». Данное дополнение позволяет уравновесить формулировку, вернуть её из пространства аномальной эмоциональной революционности на скучное поле житейской прагматики.

Действительно, ползающие не летают, но и летающие не ползают (представьте себе ползущего Сокола или Буревестника). В этом великая сермяжная правда жизни во всех её проявлениях. Именно во всех, ибо данная формула описывает не взаимоотношения революционера с обывателем (они в принципе живут в разных мирах), но весь принцип строения человеческого общества, все взаимоотношения в нём. В том числе политические и экономические.

Как вы, несомненно, помните, Уж тоже «прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце». После чего «пал на камни, но не убился, а рассмеялся». Свой прыжок вверх он воспринял как полёт, на чём обычно сосредоточено внимание читающего произведение Горького и что позволяет массе читающих этот текст «ужей» хихикать над куда более проницательным собратом — антигероем Горького.

Между тем горьковский Уж далеко непрост. Он талантлив, наблюдателен и склонен к критическому анализу. Рассматривая полёт с точки зрения своих интересов и возможностей, он отмечает, что в небе «…только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу». И приходит к единственно правильному для себя выводу, что «прелесть полётов в небо» «в паденье». И правильно: изучил новую для себя среду, осознал невозможность жить в ней и упал, то есть вернулся в нормальную для себя среду обитания.

Представим себе, что Уж пытался бы летать дальше. Если бы он не остановился и посвятил всё своё время попытке уподобится Соколу, то рано или поздно просто умер бы с голоду, так как занятия полётами не оставляли времени для добычи пропитания. В общем, Уж сделал правильный выбор, исходя из наличных возможностей и своей ресурсной базы.

Я написал выше, что это не просто сказочка. Это чёткое описание правил функционирования политического и экономического механизма.

Например, вы можете при помощи не только административных, но и вполне рыночных механизмов обеспечить национальной валюте любой курс по отношению к резервной, хоть даже сто долларов за рубль (своего рода финансово-экономический «полёт Ужа»). Этим можно некоторое время гордиться, как гордилась курсовой стабильностью Украина, долгие годы, до 2014-го, удерживавшая курс гривны в пределах 8 гривен за доллар, да и потом завышавшая стоимость национальной валюты. Но если эксперимент вовремя не остановить и не вернуть валюту к естественному курсу («упал на камни, но не разбился»), то катастрофа неизбежна.

Полезно такое завышение бывает только части импортёров и то на короткий период. Затем неизбежно умирает национальный производитель, будучи не в силах конкурировать с искусственно удешевлённым импортом, остановка производства ведёт к потере работы и дохода не только людьми, непосредственно занятыми на этих предприятиях, но и теми, кто трудился в сфере обслуживания (закрываются рестораны, кинотеатры, торговые и фитнес-центры, теряют клиентов нотариусы и т. д.) После схлопывания промышленного производства и сферы обслуживания государственный бюджет начинает недобирать налоги, и государство принимается резать расходы на медицину, образование, социальную сферу, а затем и на армию, и на государственную бюрократию. В конце пути деньги кончаются у всех, и уничтоженный рынок покидают даже импортёры: всё равно никто ничего не покупает, все живут за счёт гуманитарной помощи.

Украина задержалась на последней ступеньке только благодаря тому, что стала продавать кровь своих граждан в обмен на внешнее финансирование. Но и этот источник работал недолго. Война с Россией нужна не всегда и не всем. Тем более нет смысла вкладываться в того, кто эту войну уже проиграл.

В политике попытка «полетать» ведёт к ещё более плачевным последствиям, хоть они и не так очевидны вначале. К тому же времени, когда наступает политическая катастрофа, отдельные яркие события затмевают главную причину кризиса, и люди начинают спорить, «кто кого предал и кто кому изменил». Хоть и предательства, и измены, даже если они реальность, а не плод больного воображения, появляются лишь потому, что для них сложилась благоприятная ситуация: кто-то, рождённый ползать, решил полетать и никак не уймётся, создавая проблемы всему обществу и разрушая государство.

Не будем в данном случае приводить затасканный до дыр пример Украины. Многие в нашей стране и даже среди украинских союзников давно пришли к выводу, что это просто какой-то неправильный народ. Поскольку же половина России — ближайшие родственники живущих на Украине (а значит, народ получается тот же, что и в России), то стали по умолчанию предполагать, что на Украине что-то то ли с водой, то ли с воздухом, из-за чего нормальный человек, попав на эту территорию и пожив там некоторое время, превращается в бандеровского зомби.

Поэтому для чистоты эксперимента обратимся к коллективному Западу.

Некоторое время назад США осознали, что созданная ими военно-политическая и финансово-экономическая система, обеспечивавшая американское глобальное доминирование (гегемонию) достигла предела своей компетенции и вступила в системный кризис. Известно, что реформировать систему, являясь частью системы, невозможно. Изнутри систему можно только разрушить.

Следовательно, для успешного преодоления кризиса политическим элитам США было необходимо отказаться от прежнего способа извлечения прибыли — отделить политику от экономики и с новых позиций, не будучи уже связаны корыстным интересом, реформировать глобальную финансово-экономическую систему, после чего при необходимости дошлифовать политическую реформу под потребности новой экономики.

Этот путь был широко известен. Только в XXI веке по этому пути провёл Россию Путин и пытался повести Америку Трамп. Об этом же пути говорил в своей предвыборной кампании шедший на первый срок Обама, который, впрочем, так и не решился хотя бы попытаться начать мельчайшие изменения. Но этот путь требовал отказа большей части политического класса от извлечения сверхприбылей буквально из воздуха, который обеспечивала им предыдущая система. Оппозиция не желающих усложнять себе жизнь элитариев любым реформам была столь сильна, а сосредоточенный в их руках ресурс столь велик, что США не смогли уйти с гибельного курса. Более того, потащили за собой весь Запад.

Проблема в том, что ничего не возникает из ничего, если где-то прибыло, то где-то столько же убыло. Если ограниченная социальная группа начинает извлекать сверхприбыли, значит начинают нищать другие социальные группы.

Поскольку Pax Americana оказался в системном кризисе, то есть достиг предела расширения, предыдущая схема, позволявшая сохранять внутренний социальный баланс за счёт перераспределения в пользу Запада глобального прибавочного продукта, перестала действовать. Для продолжения функционирования системы (хоть и в аварийном режиме) требовалось всё больше и больше средств, перераспределение же достигло предела своих возможностей уже к концу ХХ века. Следовательно, понадобилось всё больше средств черпать из карманов собственных граждан. Это размывало средний класс и добивало и так искажённую в пользу финансового сектора экономику.

Поначалу процессы были почти незаметны. Чуть выше стали долги домохозяйств, сорвался с цепи госдолг, увеличилось количество нищих, появились работающие, не способные на зарплату арендовать жильё. Пару десятилетий западные политики убеждали публику (в том числе и за пределами собственно Запада) в том, что это временные трудности, скоро кризис кончится и всё будет как прежде.

Однако годы шли, «лось пил», а ему становилось всё хуже и хуже. Западные элиты бросили на чаши весов последний аргумент — войну, попытавшись поправить свои дела за счёт динамично развивающихся конкурентов уже не экономическими средствами, а при помощи банального вооружённого грабежа. Но и это не помогло. Выяснилось, что Запад буквально не способен вести войну, поскольку за долгие годы надувания статистических мыльных пузырей его экономика потеряла способность оперативно наращивать производство для обеспечения армии всем необходимым и компенсации неизбежных на войне потерь.

Однако отступить западные элиты уже не могли. Они зашли слишком далеко в своей авантюре. Реформа теперь стоила бы слишком дорого, а внутренних ресурсов для неё почти не осталось. Они сделали последнюю ставку на победу «на выдохе» в расчёте, что Россия и/или Китай в какой-то момент не выдержат напряжения борьбы, сломаются и Запад получит возможность хотя бы временно покрыть издержки и стабилизировать ситуацию за счёт разграбления ресурсов побеждённых.

Западные политики сделали выбор на основании точного расчёта. Ресурсного напряжения реформы западные общества уже точно бы не вынесли. Оставалось надеяться, что они продержатся в более-менее стабильном состоянии до гипотетической победы Запада в глобальном противостоянии. Победа должна была окупить всё, о поражении даже не думали.

И вот на данном этапе мы видим, как 50 штатов вступили в конфронтацию с федеральным центром по острому, но не чрезвычайному вопросу о нелегальной миграции. Причём стороны угрожают друг другу оружием. В Германии «светофорная коалиция», не имея шансов удержать власть на приближающихся выборах, пытается запретить «Альтернативу для Германии», которая требует смены курса и за счёт этого получает всё большую поддержку бюргеров. Начавшийся во Франции и в Германии фермерский бунт перерастает в общеевропейское движение. ЕС планирует лишить Венгрию права голоса, если она не поддержит выделение 50 миллиардов евро в поддержку Украины.

Всё это свидетельства разрушения западной политической системы (Запад начинает отрицать правила, по которым веками жил и на которых базировался), не выдерживающей нагрузки несвойственного ей «полёта». Можно выжать сверхусилие из человека или из машины (но на короткое время). Если заставить хоть организм, хоть механизм существовать в экстремальном режиме относительно продолжительное время, он неизбежно сломается. Так же и политическая система. Если вы потеряли возможность осуществлять эффективное управление в рамках действующей системы, надо срочно «пасть на камни», вернуться к реальности, оценить обстановку и понять, можно ли, устранив перекосы «полёта» и перейдя к привычному «ползанию», восстановить функционал или же поломка фатальна и необходимы системные изменения (революционная реформа как единственный способ предотвратить революцию и/или гражданскую войну, являющуюся, в сущности, экстремальным способом выбора тех классов и социальных групп, на которых падёт вся тяжесть оплаты необходимой реформы).

В целом Запад решил в какой-то момент, что может обмануть (переписать под себя) законы развития государства, общества и экономики. Но это физически невозможно. Это то же самое, что попытаться остановить вращение Земли вокруг своей оси (если даже получится, то жизнь на планете погибнет — такова будет плата за «успех» эксперимента).

Отказ от реформирования исчерпавшей свои возможности системы, попытка её насильственного (вооружённым путём) сохранения привели лишь к продлению агонии нежизнеспособного организма и его тотальному разрушению. Рождённый ползать летать не может!

https://alternatio.org/articles/articles/item/129084-evrovoyna-i-podryv-osnov

Зрада и ганьба! Вместо Украины ЕС отменил визы с Вануату и Самоа.

Евросоюз вводит безвизовый режим для семи государств, сообщает официальный сайт Европейского Совета. Соответствующие соглашения уже подписаны с правительствами. В список из семи стран, граждане которых смогут ездить в страны ЕС без виз попали Вануату, Сент-Люсия, Доминика, Гренада, Тринидад и Тобаго, Сент-Винсент и Гренадины, а также Самоа. 

Соглашение всё ещё требует ратификации Европарламентом, однако бизвизовый режим фактически начинает действовать уже с 28 мая. 

Украинско-израильская стратегия большой войны

У Украины и Израиля в современном мире много общего. Как будто и не было нескольких столетий, в течение которых евреев наиболее вдохновенно резали украинцы. Этим делом они профессионально занимались с Уманской резни 1768 года до Львовской резни 1941 года, киевского Бабьего яра, гетто и лагерей смерти, где охранниками и исполнителями казней почему-то чаще всего оказывались галичане. А ведь началось это и вовсе в давние времена — уже к первой половине XVII века, времени, описываемого Гоголем в «Тарасе Бульбе». Еврейский погром на Сечи воспринимался как обыденная вещь, сопровождавшая каждое казацкое начинание: на турок ли собираются казаки в поход, на поляков ли — погром в повестке дня, свергают ли казаки очередного кошевого, избирают ли — без погрома не обойтись. Он на Сечи, как шампанское в театральном буфете, без которого ни опера невозможна, ни балет неполноценен.

Нынче выяснилось, что в Израиле «нацизма нет», потому что там живут евреи, а на Украине «нацизма нет», потому что там президент еврей. Мол, как можно говорить о еврее-нацисте после Холокоста. Русских в ходе Великой Отечественной войны погибло вроде бы как не меньше, а пожалуй, в абсолютных числах и больше, чем евреев. В процентном отношении, может быть, евреев погибло и больше, но евреи сами считают «процентную норму» признаком антисемитизма, поэтому в процентах считать не будем, так как в том, что каждая человеческая жизнь уникальна, с либералами согласиться не только можно, но и должно. Китайцы же за время Второй мировой войны и предшествовавших ей конфликтов с Японией и вовсе составили не менее трети всех погибших в мире.

При этом японцы к китайцам и корейцам, а немцы не только к евреям, но и к славянам относились как к неполноценным нациям. И если от славян в целом немцы планировали оставить (в качестве рабов) до половины от их общей численности, то большая часть этих «счастливчиков» приходилась на чехов, которые даже подлежали германизации, хорватов, в меньшей степени поляков, расстроивших Гитлера своим отказом добровольно уступить ему Данциг и экстерриториальный коридор для строительства шоссейной и железной дорог в Восточную Пруссию. В результате, вместо того чтобы сразу (уже в 1939–1940 году) вместе с Польшей при одобрении коллективного Запада, как первоначально планировалось, броситься на СССР, Гитлер был вынужден провести польскую и французскую кампании.

Поэтому к полякам (которые были ближайшими союзниками рейха благодаря личной симпатии Гитлера и Пилсудского, пока последний не умер) своё отношение Гитлер пересмотрел. Он решил, что необходимо уничтожить всю польскую интеллигенцию и аристократию, а от самого польского народа оставить не больше трети. Правда, отдельно были выделены силезцы и кашубы в качестве арийцев и почти германцев (их даже в вермахт призывали как полноправных граждан рейха).

Дальше же на Восток из всех славян в рабы вписывались только галичане (сиречь бандеровцы). Белорусов жгли вместе с деревнями, чтобы не бежали в партизаны. В городах УССР население просто не кормили, так что даже без массовых расстрелов (а они тоже были) население таких городов, как Киев, Харьков, Одесса, за два – два с половиной года оккупации сократилось на три четверти. Русских же предполагалось всех или убить, или выгнать за Урал, на территории, которые, по мысли Гитлера, должны были отойти к Японской империи. Учитывая же, что японцы не только к китайцам или корейцам, но ко всем неяпонцам относились даже не как к низшей расе, а просто как к животным, причём бесполезным животным, изгнание за Урал тоже не означало жизнь.

В общем, от нацизма натерпелись все нации, включая немцев, но почему-то у всех нацизм может существовать и только у евреев не может — само предположение о еврее-нацисте, вопреки многочисленным актуальным примерам существования таковых (в том числе и на Украине), квалифицируется израильским обществом (не всеми евреями поголовно, но израильским общественным мнением как доминирующим в данном человеческом сообществе взглядом) как признак антисемитизма.

Между тем нацизм является признаком не этническим, но идеологическим. Тот факт, что Маркс был русофобом, не помешал распространению марксизма в России. Соответственно, любая идеология может распространяться среди любого народа: нацистами, коммунистами, либералами, консерваторами и т. д. могут быть и русский, и немец, и еврей, и папуас.

Так вот, израильтяне прячутся за Холокостом, украинцы прячутся за президентом-евреем, но методы ведения войны у них очень между собой похожи и апеллируют к методам ведения войны Третьим рейхом. Обусловлено это не какими-то особыми врождёнными негативными качествами данных народов, а тем, что все три государства оказались в сходной геополитической ситуации.

Первое. У всех был многократно превосходящий их ресурсно враг: у рейха — будущие Объединённые нации, у Израиля — арабский мир, у Украины — Россия. Я в данном случае не углубляюсь в выяснение причин появления этих врагов и доли вины, лежащих на самих Германии, Израиле и Украине. Эта проблема многократно описана и детально изучена, а нас интересует техника и технология военного конфликта.

Победа над этим врагом могла быть достигнута только в ходе блицкрига — чисто военным путём, на поле боя, в возможно более краткие сроки без перевода войны в затяжную фазу. В войне на истощение все три государства однозначно проигрывали. Без шансов.

Второе. Рейх в результате завоеваний, а Израиль и Украина в результате их искусственного создания столкнулись с ситуацией наличия внутри их границ больших иноэтнических обществ, не принадлежавших к титульной нации, в лояльности которых местным этнократическим режимам у последних были обоснованные сомнения.

В условиях реальной или надуманной опасности внешнего конфликта с многократно сильнейшим противником крупную иноэтническую в отношении «титульной нации» и комплементарную противнику внутреннюю общину требовалось лишить возможности выступить на стороне противника. Поскольку времени на спокойную ассимиляцию не было (а в случае с рейхом и Израилем не было и намерения ассимилировать иноплеменников), был избран метод подавления, который вызвал естественную ответную реакцию. Дальше пошла характерная для любой конфронтации игра в повышение ставок. Чем жёстче подавление, тем жёстче ответ, а далее следующий круг — и так без конца.

Третье. Естественное для времени военной опасности сплочение собственного народа имело в качестве побочного эффекта ускоренную дегуманизацию противника. Даже в рейхе в 1933 году и половина немцев не разделяла взгляды и расовую теорию Гитлера. Но уже к 1941 году большинство нацистскую практику по умолчанию приняло. Нельзя одновременно воевать на уничтожение и считать противника тоже человеком — это противно человеческому естеству и снижает эффективность воюющих.

Наша армия кормила население поверженного рейха после победы. Когда же за победу надо было бороться, в отношении врага действовал лозунг «Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!» И если враг не сдавал город, то город мы не щадили так же, как враг не щадил наши оборонявшиеся города. Иначе войны не выигрываются.

Тем не менее ранее у СССР, а сейчас у России есть большее пространство для гуманности, для того чтобы не скатиться окончательно в ту же клоаку, которую обжили наши враги и в которой настолько нет места человечности, что кажущаяся эффективность жестокости становится неэффективной, ибо дегуманизирует уже применяющую подобную жестокость сторону, делая её врагом не только для непосредственных жертв, но для всего человечества. Наличие большего пространства гуманности объясняется не какой-то врождённой особостью русского народа (в России много народов живёт, самых разных, с самыми разными традициями, в том числе и военными), а вполне объективными предпосылками: Россия, в отличие от большинства стран, может вести и выиграть войну на истощение практически у всего мира (причём даже не по очереди, а сразу).

России нет смысла бросаться в авантюры блицкрига, а значит, ускоренная и углублённая дегуманизация противника не является для неё обязательным фактором победы. Наоборот, при растянутости пространства войны во времени образ более гуманной стороны приносит существенные дивиденды. Как только враг понимает, что его не будут уничтожать до конца, а его солдаты прекращают бояться плена, для значительной части армии (особенно непрофессиональной части, которая в условиях войны на истощение быстро становится доминирующей как за счёт массового призыва, так и за счёт быстрого выбивания профессиональных военных) пропадает смысл упорного сопротивления «до последнего» — перспектива выжить, вернуться к семье и жить «как до войны» ломает психологическую основу стойкости.

Как уже было сказано, рейх, Израиль и Украина не имеют (не имели) шансов выиграть войну на истощение, поэтому у них расширенное пространство для гуманности отсутствовало. Безусловно, во всех трёх случаях работала и государственная идеология, базировавшаяся на радикальном национализме (основа которого в каждом случае была разной: кровно-религиозная — Израиль, расовая — рейх, территориальная — Украина), но для того, чтобы идея захватила массы, масса должна наблюдать её минимальное (пусть и спекулятивное) соответствие реальному миру.

Главным во всех трёх случаях был страх того, что если не уничтожить враждебное окружение, то оно уничтожит тебя. Насколько в каждом отдельном случае этот страх был обоснованным, мы сейчас разбирать не будем (на эту тему можно написать несколько томов). Отметим лишь, что при наличии желания и доброй воли, не без трудностей, конечно, но без разрушительной войны однозначно, можно было решить все спорные вопросы.

Но и здесь идеология национализма сыграла для соответствующих обществ деструктивную роль. Национализм отличается от патриотизма верой в свою национальную исключительность. Это та тонкая грань, которая отделяет патриота, любящего свою родину, от националиста, возвеличивающего свою нацию в ущерб остальным. И общество рейха, и современное израильское общество, и современное украинское общество глубоко поражены вирусом национализма. Это не значит, что каждый отдельно взятый член данных обществ видит в иноплеменнике представителя низшей расы. Наоборот, каждый в отдельности они могут быть милыми добрыми людьми, неординарными мыслителями и приятными собеседниками. Общество в целом видит в соседнем обществе врага, посягающего на особые права данного общества.

Но человек так устроен, что окружающим он склонен приписывать свои собственные взгляды. Отсюда повышенная тревожность националистических обществ. Они считают, что окружены такими же националистами. Если они сами вынашивают в отношении иноплеменников некие небезобидные замыслы, то иноплеменников они подозревают в том же в отношении себя.

В общем, все эти объективные и субъективные факторы, накладываясь друг на друга, определяют политику государств, созданных подобными обществами. Будучи априори агрессивной, она вызывает реакцию окружающих. Эта реакция дополнительно убеждает националистические общества, что они были правы в своих подозрениях и их хотят уничтожить. Очень быстро их политика из состояния агрессивной «самозащиты» переходит к оправданной в их глазах войне на уничтожение противника. Объяснение одно — мы не можем жить рядом с ними, так как они хотят нас уничтожить, но у неарийцев (у русских, у арабов) территорий много — им есть куда уйти и оставить нас в покое, а наш лебенсраум маленький, нам и так земли не хватает, а тут ещё «злые соседи».

Поэтому другого выхода, кроме как воевать, пока не будут уничтожены или изгнаны все враги, у националистического общества нет. Оно само создаёт ситуацию или-или. Впрочем, чаще всего гибнет само националистическое общество, ибо, как было сказано, его ресурсы по сравнению с ресурсами его потенциальных врагов ограничены.

Итак, для победы над врагом националистическому обществу требуется блицкриг. Даже украинцы ставку делали именно на блицкриг: затяжная война с Россией — идея США и украинская кампания была лишь элементом этой войны на истощение, которая должна была носить преимущественно политический, дипломатический, экономический, финансовый и информационный, лишь в последнюю очередь частично собственно военный характер. Если же вы посмотрите на украинское военное планирование, то оно выделяло в боевых действиях три этапа:

1. Первая половина 2022 года: остановка под благовидным предлогом (переговоры) российского наступления, проведение за счёт выигранного времени массовой мобилизации, получение финансовой и военно-технической помощи от Запада и стабилизация линии фронта.

2. Вторая половина 2022 года — первая половина 2023 года: на базе подавляющего численного преимущества контрнаступление и выдавливание российских войск с большинства занятых ими территорий, включая территории ДНР/ЛНР или большую их часть, создание реальной угрозы Крыму, разрушение Крымского моста, нанесение по нему ракетных ударов, начало борьбы за перешейки, блокада полуострова.

3. Конец 2023 года — первая половина 2024 года: принуждение с помощью Запада России к подписанию мира на украинских условиях.

Как видите, собственно военный блицкриг укладывался здесь в период август 2023 года — июль 2024 года (плюс-минус месяц). Все остальные проблемы должны были быть решены с помощью западных союзников. Эпический провал летне-осеннего наступления ВСУ в 2023 году перечеркнул все этим планы.

Израиль, подвергшийся атаке ХАМАС в рамках арабо-израильского противостояния, которому через два года исполнится 80 лет, решил, что, бросив на Газу подавляющие по численности и техническому оснащению силы и не стесняя своих военных законами и правилами ведения войны, он легко и быстро уничтожит сектор Газа как палестинский анклав, поставив весь мир перед фактом.

В Тель-Авиве надеялись на то, что традиционная отсылка к Холокосту и обвинения в антисемитизме всех критиков израильской политики блокируют антиизраильскую кампанию в СМИ. В Киеве считали, что «весь мир» будет с ними потому, что они «этого достойны». В обоих случаях политические решения базировались на представлении о собственной исключительности, благодаря которой информационная кампания просто не может быть проиграна, а также на недооценке военно-экономических возможностей противника. В последнем националистический подход («у таких, как мы, союзники самые сильные, поскольку у лучших наций лучшие союзники») тоже сыграл свою роль.

В конечном итоге довольно быстро выяснилось, что и Киев, и Тель-Авив проигрывают свою прокси-войну. Разница лишь в том, что Тель-Авив (будучи самостоятельным субъектом международной политики) проигрывает войну иранским прокси, а давно утратившая субъектность Украина проигрывает войну, которую в качестве американского прокси сама развязала против России. Одновременно оба режима увидели, что вдребезги проиграли информационную войну. Даже их ближайшие союзники вынуждены их критиковать всё резче, а возможность получения поддержки со стороны сокращается на глазах.

Мы уже нашли в этих режимах столько родственного, что неудивительно: и здесь они нашли одно и то же решение своей проблемы — расширение пространства войны. Израиль наносит провокационные удары по иранским военным. Ему необходима масштабная война не с ХАМАС, Хезболлой, хуситами и прочими неуловимыми иранскими прокси, а с самим Ираном. Если войну с прокси он с треском проигрывает, но победителями формально выступают палестинцы, что, хоть и ущемляет возможности Запада на Ближнем Востоке, не лишает его полностью собственной игры в регионе, то в случае проигрыша Израилем войны Ирану, а тем более коалиции мусульманских режимов, Запад окажется перед двумя критическими проблемами:

— сама победа Ирана — врага Запада и союзника России и Китая — резко изменит баланс сил на Ближнем Востоке не в пользу Запада (что критично с точки зрения продолжения глобального противостояния);

— Израиль действительно может оказаться на пороге второго Холокоста, причём гораздо более масштабного, чем предыдущий.

То есть Запад сталкивается одновременно с проблемами военно-политического (победа Ирана — врага Запада) и морально-этического (повторный Холокост) свойства.

Причём даже если арабские режимы и Иран смогут как-то удержать своих прокси от резни (что само по себе маловероятно), то евреи в Израиле точно не будут ждать и надеяться, а побегут от опасности в те самые страны Запада (большая часть из семи с лишним миллионов израильских евреев точно, да и из двух с половиной миллионов арабов-христиан, друзов и других многие предпочтут переждать неизбежную волну насилия за рубежом). То есть переживающему не лучшие времена Западу угрожает ещё и новая волна массовой миграции с Ближнего Востока, причём новые (еврейские) мигранты будут в штыки восприняты уже окопавшимися на Западе мусульманами.

Поэтому Израиль надеется, что Запад не даст Ирану победить, а значит, будет значительно более полномасштабно втянут в войну Израиля с Ираном, чем готов сейчас помогать против ХАМАС.

Аналогичным образом Украина, вдребезги проигрывая на фронте и не имея никакой надежды стабилизировать ситуацию хотя бы временно, делает акцент на расширении пространства войны с Россией. Варварские обстрелы приграничных городов, удары беспилотниками по глубокому российскому тылу должны поставить российскую власть в вилку:

— продемонстрировать обществу неспособность защитить население от украинского террора;

— резко усилить удары по критической инфраструктуре Украины, в том числе по объектам, обслуживающим гражданское население, а также расширить масштаб наступательных операций на всё левобережье.

В Киеве рассчитывают, что таким образом им удастся убедить Запад в том, что Россия сделала ставку на ускоренный полный захват Украины при абсолютной неготовности НАТО противопоставить ВС РФ в Восточной Европе что-либо серьёзнее не завершившего реформу Войска польского. Западу придётся выбирать — остаться безоружному перед ничем не сдерживаемой военной мощью России или быстро оказать максимально возможную (в том числе войсками и авиацией) помощь Украине, чтобы не дать фронту обвалиться уже сейчас.

Оказавшись в сходных условиях, оба националистических режима, заранее исключившие для себя возможность конструктивных переговоров, идут ва-банк, делая ставку на очередную авантюру, расширяя пространство войны с целью втягивания новых участников, которые могли бы изменить негативно складывающийся для них баланс сил.

Кстати, рейх поступал так же. С 1940 года, с момента победы над Францией, Гитлер стремился заключить мир на Западе, но ведомая Черчиллем Великобритания от мирных переговоров отказывалась. С целью принудить её к миру, лишив потенциальных союзников и возможности зацепиться за европейский континент, Гитлер последовательно провёл Балканскую кампанию, высадку на Крит и отправил в Ливию на помощь Муссолини Африканский корпус Роммеля, в конечном итоге выросший в группу армий «Африка».

При этом Балканская кампания отняла у Гитлера семь недель от первоначально запланированного на 10 мая срока нападения на СССР. Семь недель длинных дней, коротких ночей и сухого сезона — это очень много. Это значит, что при прочих равных группа армий «Центр» могла выйти на ближние подступы к Москве уже в начале октября, в те дни, когда в реальности только начиналось наступление под Брянском и Вязьмой. Глубокий снег не сковывал бы манёвр германских войск, а именно манёвр был их сильнейшим аргументом в этот период войны, почему они и наступали всегда летом, когда пространство для манёвра было неограниченным, а поражения терпели всегда зимой, когда с русским солдатом надо было сражаться лицом к лицу.

Кроме того, Вторая полевая армия барона фон Вейхса (входившая в группу армий «Центр») прибыла с Балкан только к сентябрю, что, безусловно, ослабило армию вторжения и ограничило её резервы в летних боях 1941 года, в которых во многом и решилась судьба блицкрига.

В Африку с Роммелем Гитлер отправил танковую и лёгкую (тоже подвижная, только с меньшим количеством танков) дивизии (в общей сложности около четырёхсот танков) и авиационный корпус поддержки. Затем эти силы постоянно увеличивались. Они также требовали постоянного подвоза по морю (сквозь усиливавшуюся британскую блокаду) всего необходимого, от еды, бензина и ГСМ до военной техники и снарядов. Этих войск и снаряжения судорожно не хватало Гитлеру под Москвой, Сталинградом, на Кавказе и на Курской дуге.

Наконец, 11 декабря 1941 года, через четыре дня после нападения Японии на Перл-Харбор, Гитлер объявил войну США. Уже начиналась немецкая катастрофа под Москвой. Казалось бы, зачем вешать на себя ещё и войну с США, которым явно в ближайшие пару лет будет не до Германии? Гитлер исходил из того, что, расширяя пространство войны, оказываясь с Японией союзниками не только по подписанным договорам, но и на поле боя, он вынудит Токио вступить в войну с СССР, что отвлечёт советские ресурсы на Дальний Восток, улучшив, таким образом, позиции вермахта в европейской части СССР.

В конечном итоге все авантюры рейха по расширению пространства войны провалились, но обратите внимание, что задумывались они как «фол последней надежды»: когда все серьёзные аргументы были уже исчерпаны, в ход шёл обычный шантаж — расширение пространства войны как попытка заставить противника усомниться в своих силах или втянуть в борьбу на своей стороне новые силы.

Сейчас украинский и израильский режимы идут тем же порочным авантюрным путём, причём, судя по заявлениям Макрона, Столтенберга и некоторых британских политиков по украинской проблематике, а также учитывая готовность администрации Байдена и далее снабжать Израиль оружием, их авантюры имеют куда больше шансов быть поддержанными союзниками, чем полностью провалившиеся авантюры рейха.

Безусловно, германский, еврейский и украинский радикальные национализмы не тождественны. Внимательный исследователь найдёт в них массу различий. Но радикальный национализм (каким бы эксклюзивным он ни был), помноженный на военное решение национальной проблемы, всегда порождает нацизм. Заявление же о том, что какая-то отдельная нация нацистской заразе не подвержена ввиду своей особости, как раз и свидетельствует о том, что нацистское понимание собственной исключительности уже начало формироваться (чем бы эта особость ни мотивировалась).

Тезис Броневого (Мюллера) из «17 мгновений весны» в корне неверен. Нацизм не рождается, там, где в чей-то персональный адрес произносят «хайль» (в этом случае рождается авторитаризм), нацизм рождается там, где «хайль» произносят в коллективный адрес, в адрес нации. Это надо помнить всем, и нам тоже. Тёмные силы долго ждут своего часа и выныривают из-под спуда, как только мы скажем: «У нас это невозможно!»

https://alternatio.org/articles/articles/item/131835-ukrainsko-izrailskaya-strategiya-bolshoy-voyny