буквы еа белом фоне

Где бабосы моем то и видим...

Пост сдал, пост принял

Как видят враги

Так получилось, что за последнее время встретился, поговорил, даже выпил по сто грамм с несколькими американцами, англичанами, французами, немцами, поляками, греками, а также прошитыми и не прошитыми русскими (которые за бандеровский режим). Встреч было настолько много, а еще больше писанины по ним, что практически выпал из украинской среды — среды тех, кто думает и говорит по-украински.

Несмотря на репрессивный закон о русском языке, начиная с определённого управленческого уровня, там, где у информации уже индивидуальный характер — этот закон херится и все участники диалога переходят на родные языки — английский и русский.

В обоих отражениях мира Украина реально воспринимается как окраина. Для американцев и англичан это абсолютная окраина. Для русских России — окраина Русского мира (временно выпавшая благодаря проигрышу коммунистов в 1991 году), для русских Киева — точно так же, только с учетом двух факторов — они привязаны к этой земле (ведь сто, двести, триста лет назад Империя как раз сюда посылала, селила своих русских, чтоб они здесь стали навечно). Они-то стали, но потом ушла Россия в 1917-м, а потом вообще все русское в 1991-м. А разве приказ стоять кто-то отменял? Разве был приказ драпать? Может, современная Россия и хочет приютить своих сынов, приглашает их, говорит, бегите из тех городов, которые строили ваши деды и прадеды, бегите к нам, так как у нас вместо нацизма — нормальный мир.

Но проблема в том, что клич современной России не такой авторитетный, как клич СССР или Империи: тот клич им передали отцы и деды, а этот клич им передают блогеры.

Вторым проблемным моментом является то, что русские Киева осознают, что разрыву уже тридцать лет, и хотя они все еще говорят по-русски, но уже не в состоянии думать как имперцы, не в состоянии изменять мир по своему ощущению справедливости. Они прекрасно знают, что с ними — всё. Тупиковая ветвь. Дети и внуки или станут украинцами, или же убегут в те страны, где смогут спокойно быть русскими.

Но поскольку про своих иудо-власовско-бандеровских демонов мы и так все хорошо знаем — вернемся к иностранцам.

Первое, что бросилось в глаза — абсолютная, религиозная уверенность американцев в победе Украины над Россией. У британцев — было видно, что эта уверенность уже расчётная, ибо доллары, фунты и евро — побеждают все. Немцы уже мыслят и выражают уверенность с учетом потерь в экономике. Поляки — с учетом потерь в живой силе. Греки и болгары — начинают задавать вопросы относительно того, что такое победа, особенно после того, как им объяснили в ВУЗах США, что во Вьетнаме США, оказывается, тоже победили. На их фоне те русские в украинской власти, которые реализовывают стратегические решения по Украине, выглядят, как скопище фом неверующих.

Итак, про американцев. Вера их абсолютна. В молодости, после того как предыдущее поколения про…ало Родину — несколько раз попадал на американские лютеранские службы. Фанатизм жесткий, как при крестовых походах. Только там на проповедях были простые пастыри и последователи-работяги, а тут люди, которые служат в двух рукопожатиях от руководства США и готовят на подпись бумажки с биллионными ноликами. Им-то как бы стоило копать, нутро выворачивать подопытному, но нет. Абсолютная вера в то, что все идет отлично, Украина побеждает, Украина получает достаточно денег, оружия и так далее для успешной войны и ближайшей победы. Или они реально так думают, или артисты покруче Роуэна Аткинсона в роли комиссара Жюля Мегрэ.

И это даже притом, что многие из них прошли обучение относительно глобальных войн экономик в 2030, в 2040, в 2050 годах, а также сами моделировали силовые войны будущего.

Их абсолютная вера напомнила историю, рассказанную мне знакомым, который побывал на курсах топ-менеджмента в «Боинге». Несколько дней им вдалбливали, какая великая компания «Боинг». Когда эта история партии начала порядком надоедать, один из присутствующих на кофе-брейке задал вопрос, а когда же, собственно, мы перейдем к менеджменту, на что получил ответ, что лишь после того, когда все присутствующие проникнутся духом величия компании.

Уверенность в победе абсолютная, но иногда такая же смешная, как у генерала Глена Макмана в «Машине войны» (2017, режиссер Д. Мишо). Вообще неплохая комедия, а Бен Кингсли в роли марионетки Карзая, от которого ничего не зависит, реально похож на такого же поношенного клоуна Зеленского.

Однако были и скользкие моменты. Так, в ходе одного, двух, трех разговоров уловил одну их особенность: очень легкое отношение к деньгам: «сто миллионов — не вопрос, но просите больше! — миллиард или два. Это не проблема». Но вот когда вопрос от бумажек и электронных ноликов переходил в область конкретных вещей, оборудования, материалов и т. д., то тут начинались заминки. Причем была видна шкала: чем более абстрактным был запрашиваемый продукт для «восстановления» Украины, тем легче было получить от них согласие на выделение денег на его покупку, а вот предметы материального мира с конкретными спецификациями требовали согласования с Вашингтоном. Причем, как оказалось, многих европейских и американских вещей в Европе и Америке нет. Их там не производят, там только гендиректор, бухгалтер и юрист, а все делается в Китае, Индии, Индонезии и т. д. Это касалось и некоторых товаров двойного назначения, которые кровь из носу нужны Украине для войны. А то, что, сейчас есть, самим европейцам и американцам в Европе нужно. И нужно так, что даже деньги не имеют значения, даже большие деньги.

Обсуждая один из проектов, который должны они финансировать, пришла мысль, что для успешной его реализации американцы должны действительно видеть себя на Украине всерьез и надолго — навсегда. И вроде так, но этому противоречит гигантская система симулякров, которые они создали на Украине. По крайней мере, много раз уже замечал, что менеджеры высшего и среднего звена едут отдыхать или в ненужные командировки, когда решается их профильная фигня, за которую даже при кефирном режиме голову секут. (В моей конторе уже сейчас многие вопросы нельзя решить, так как многие начальники и замы поехали на моря и океаны. Война-с!)

Также относительно документооборота. Масса документов не соответствует действительности, но на их изготовление, обработку, подготовку ответов тратятся сотни человеко-часов (и уйма денег). Гигантское количество клерков просто ничего не делают (некоторые в открытую шпилятся по сети). И это во время какой-то войны?

Война, безусловно есть, только она не имеет никакого отношения к симулякрам. Они специально созданы для того, чтоб русские по ним били. Но у русских пока достаточно ума, чтобы не вестись на подставленные американцами ложные цели. А реальные цели польскую границу не пересекают. No foot on the ground. Зачем, для этого же есть неполноценные поляки, немцы и британцы…

Понравился разговор со славянами. Во время одного из них, когда стал вопрос о том, что для реализации проекта необходимо содействие в пересечении границы, сразу же попросили не подключать своих дипломатов и политиков, так как они конченные и тупые. Переспросил. Оказалось, именно так — конченные и тупые. Прав был С. Лавров. Получается, что и политики с дипломатами в Европе такой же симулякр, как и наши украинские правители еврейско-русского происхождения??? Договорились выйти непосредственно на польских и бандеровских погранцов и решать все на месте за деньги — дешевле и быстрее будет.

Также поляки, с которыми мне довелось общаться, видят свое участие в войне не столь радужно. Вступать в войну на проигравшей стороне не велика честь. И зачем? А вот начать по чуть-чуть возвращать себе земли Малой Польши (оканчивается аккурат на границах ДНР) — это тема. Но желательно мирным путем и до того момента, пока не встретятся с русскими, так как с ними можно договориться, а с украинцами — нет.

По поводу украинцев те же поляки упорно после выпитого называли их быдлом, при этом, получается, не причисляя туда присутствующих евреев и русских, которые косили под украинцев.

С одним из этих поляков мне довелось неделю покататься по стране, и он мне пальцем указывал на следы деградации на лицах и фигурах украинцев, замечал особенности их поведения. На мою жалкую попытку аргументировать, что люди как люди, только «квартирный вопрос их испортил», он указал на семью переселенцев, которые сидели через столик в ресторане, и в частности на то, что дама не удосужилась надеть нижнее белье. Посмотрел — таки да…

Замечал, какие невоспитанные водители, велосипедисты и пешеходы. Говорил, как мы высасываем всю авторухлять со всей Европы, превращаем свою страну в свалку и радуемся. Осуждал качество и дешевизну проституток на украинских сайтах. В общем, все в его словах говорило о том, что украинская нация — такой же симулякр, как и украинский президент, государство, армия. А люди решили себя привязать к этому симулякру и решили умереть вместе с ним — значит, это им нравится и не стоит им в этом мешать. Может даже помочь немножко нужно.

Вообще все уж больно было бы похоже на провокацию, если бы не присутствие и молчаливое согласие других джентльменов из колониальной администрации.

Кстати, день российского «мятежа 24 июня» все хором назвали шоу. Только клерки бегали и суетились с айфонами, пытаясь сообщить начальству, что в России что-то происходит. Но боссы были уверены, что это чисто русское представление для русского зрителя. К вечеру явлению дали квалификацию как прививка для русского общества от будущего затишья. Дескать, Бахмут взяли, наступление ВСУ отбили, что-либо делать на фронте русским не выгодно, но стояние тяжело объяснить русским диванным патриотам, вот их и напугали гражданской войной. Теперь пока не забудется — до следующей весны русские могут стоять и ничего не делать на линии фронта, так как общество слега испугалось новостей и будет их еще год-полтора бояться. А там украинцы опять в наступление пойдут и все опять завертится, закружится.

Про Киев. Кличко все не унимается. Начал вообще все перестраивать. Многие дороги перекрыты ремонтными работами. Сослуживцы жалуются, что очень тяжело попасть на правый берег в час пик.

Но при этом 95 процентов строек жилья как стояло, так и стоит. Так что, скорее всего, Виталик попросту «моет денюжку».

Про ПВО Киева. Последнее время многие стали говорить, что ночью не слышат бахов. Никаких — ни наземных, ни воздушных. Говорят только про пуски противоракет. Вроде как демонстрируется, что украинская ПВО не подпускает русские ракеты и дроны даже близко к Киеву. Но с другой стороны, редкие дневные тревоги воспринимаются серьезно, и народ старается держаться от потенциальных целей. Так что слышится сквозь сон одно, а подсознание диктует другое.

Возобновились облавы в городе. Пока на окраинах, но кольцо вокруг центра постепенно сжимается. Лояльность столицы к режиму последний интересует все меньше и меньше.

Сергей Климов,

https://alternatio.org/articles/articles/item/121088-kak-vidyat-vragi

Россия, щедрая душа! А Мордор суров и справедлив!

Хохлы очередной фейк сляпали и массово ему радуются.

Результат атаки Аль-Каиды на американский корабль в 2000 году: https://www.thesun.co.uk/news/8133432/terrorist-uss-cole-attack-jamal-al-badawi-dead-yemen/

Иван Хурс возвращается: https://m.vk.com/video-120940625_456247992?list=8e68a1ee5d3678301b&from=wall-120940625_1968828

Облава на «мясо». Личные впечатления

Живя в жирном благополучием Киеве, сложно представить себе все те ужасы, которые происходят в стране. Фронт и вообще все боевые действия они как бы на соседней планете, и сидя в тылу, их очень тяжело прочувствовать. А вот те насильственные развлечения, которые украинско-нацистская власть предлагает обывателю в городах и селах, как раз воспринимаются людьми как зло, которое они непосредственно видят и морально фиксируют.

Видео с фронта, они какие? В основном это или стрельба куда-то, или показ пленных, раненых, трупов. Иногда, в сеть попадают реальные кадры боя с беспилотника, с высоты птичьего полета.

И вот тут очень интересный нюанс различия природы насилия в бою и природы насилия полицаев на улице. В бою у обеих сторон есть как средства защиты, так и нападения. Так же в бою, если кто-то оказался рядом, то просто обязан прийти на помощь, поддержать огнем, отвлечь внимание на себя, ломануться в гущу на БМП, чтоб вывезти раненых. И вообще любой бой можно рассматривать как Суд Божий. Но все вышеперечисленное мы в нацистском тылу не увидим.

Полицайское насилие совершается множеством против одного безоружного. В публичном месте, где люди, смартфоны, видосики. Где куча мужчин и женщин, родители и дети смотрят и получают эмоции от того, как происходит «казнь». У любого бойца на фронте есть возможность защититься, есть возможность уйти в Вальхаллу, есть возможность сдаться в плен. И все варианты — с гигантским количеством оттенков.

В ловле же живого товара таких нюансов нет. Во враге на фронте видят врага. Тут же — «кусок мяса», жертва, которую надо принести на алтарь главному клоуну Украины. И жертва должна быть еще живой, трепыхаться, иначе как он сможет провести над ней все свои ритуалы глумления по обращению в бандерлога?

Но как бы все это не выглядело в сети, как бы все это не выглядело со стороны, с противоположной улицы или из окна пролетающего мимо автомобиля, но находиться внутри кольца облавы — та еще гадость.

Итак, суть истории. Есть у меня родственница. Жила в одном районном центре на юге. До начала СВО работала доктором. Имела погоны медицинской службы. Когда год назад все началось, схватила в охапку детей, в машину, и в темпе вальса они пересекли ближайшую границу. За два дня добрались до Германии, где их встретил прилетевший из Африки муж.

В районном городке у нее остался дом и квартира. И вроде бы с ними все нормально, под присмотром соседей, но все же она попросила меня съездить туда и оценить ситуацию. Особенно настаивала сделать это перед двадцатыми числами февраля сего года, так как там у них все уверены, что вот-вот должно начаться что-то невообразимое.

Тратить два дня на выполнение ее просьбы то еще удовольствие, но поскольку она единственная из родни на свободе, кто несколько раз уже выражала готовность принять мою жену и детей у себя (знает немецкий, английский — нашла там работу и жилье), — собрался и поехал. Когда начнется бойня в Киеве, буду ее просить о гостеприимстве для своих.

Поскольку на Украине очень дешевый бензин (дешевле в Европе за январь только в Белоруссии, России, Словении, Турции и Великобритании) — поехал на маршрутке.

До городка добрался после обеда. Как во многих районных центрах страны, привокзальная площадь превратилась в своеобразный базар, автовокзал, шалман, на котором круглосуточно кипит жизнь.

Несмотря на иллюзию открытого пространства, с площади можно было уйти только тремя путями.

Вышел из маршрутки и зашел в туалет, который стоял в стороне, на краю площади. Это, наверное, спасло меня от первой волны облавы так называемых штурмовых групп. Выйдя из здания туалета и поняв, что все происходит прям как в фильмах про СС, сделал вид, что это меня не интересует, повернул в сторону ближайшего выхода с площади, до которого было метров десять, и пошел спокойным уверенным шагом. Но сразу за крайним ларьком наткнулся на внешний периметр оцепления.

Сотрудники центров комплектования и соцподдержки (так называются декоммунизирорванные военкомиссары) вместе с полицаями, наверное, уже собаку съели в умении проводить загоны, облавы и хомутание. На каждом выходе из площади была группа из шести-семи сержантов с офицером и так же один-два полицая в офицерском звании. Все в бронежилетах, но без касок. У двух или трех автоматы, у остальных пистолеты.

Проезды были перекрыты изъятыми у частников микроавтобусами (из них одна городская маршрутка из областного центра) с черными военными номерами.

Внутри же периметра работали, как я уже их назвал, штурмовые группы. Проверяли документы (паспорт и военник). У кого таковых не оказалось — приглашали в автобус. Никто не сопротивлялся, так как визуально общее количество участников облавы подавляло: было около 50–60 псов в форме. (Это как раз пересекается с информацией, что каждый военный комиссариат имеет одну роту охраны из 100–120 местных блатных.)

Выходя с площади и понимая, что встречи с оцеплением не избежать, я продолжил идти в том же направлении и с той же скоростью. Ко мне обратился кто-то из военных. Я сделал вид, что не замечаю его. Хотя на самом деле было просто противно с ним общаться, останавливаться и делать вид, что признаешь в нем человека.

Но когда окружили со всех сторон, тут уже хочешь — не хочешь, а вынужден слушать его и отвечать на его вопросы, показывать документы. Из них у меня был только паспорт и идентификационный код. Правда, вместе с паспортом лежала также доверенность, подписанная одним из укронацистских бонз.

Не знаю, что сработало в мою пользу, то ли его подпись, то ли служебное панское превосходство, то ли отсутствие страха говорить на русском языке с вооруженным представителем власти. Кто знает. Хотя все возможно намного проще. Уже потом, анализируя минутный разговор, пришел к выводу, что первое, что интересовало моих интервьюеров — прописка и название военкомата. Скорее всего, увидев город Киев в документах, они поняли, что даже выписав мне повестку дело они как бы сделают, но вот палки показателя не получат.

Поэтому старший отдал документы сержанту, сказал ему еще раз посмотреть их внимательно, а вся группа обошла меня и двинулась в сторону уже собранной большой толпы военных и гражданских в центре площади.

Дед-сержант с красно-черным бандеровским флагом на плече (вместо государственного флага Украины) еще раз перелистал мои малочисленные документы, вернул и посоветовал в следующий раз иметь при себе их побольше, в том числе военник, а потом быстрым шагом пошел догонять своих.

Я же шел и шел. Прямо и прямо, пока через полчаса не обнаружил, что двух- и трехэтажные дома закончились, и я нахожусь в частном секторе. Прогулялся и хватит. Пора возвращаться в город. Подумал: хорошо, что не выпил пива, иначе мог бы вспылить и сейчас бы уже лежал на дне маршрутке в кровавой луже. А с другой стороны, скоро станет еще хуже. Сейчас комиссары и полицаи работают за показатели, чтоб самим не отправиться под Бахмут (Зе, кстати, уже распорядился нерадивых отправлять на фронт, а вместо них за работу с документами сажать военных калек). Но если олимпийское спокойствие Кремля относительно ситуации на фронте вызвано именно гигантскими потерями укровермахта, то уже совсем скоро на улицах, в магазинах и больницах людей не будут крутить, а просто направив автомат в живот набивать ими грузовики и как тушки отправлять в мясорубку. И никто не будет спрашивать ни прописки, ни имени, так как пойманная жертва проживет не долго. За день доедут, а утром в бой и все: нет человека — нет проблемы. Зачем тогда соблюдать формальности?

Повернул к квартире родственницы. Шел, оглядывался, пытался почувствовать, что ждет за поворотом.

Первоначально хотел переночевать в местном дешёвом отеле, так как в дом родственница пустила квартирантов, а в квартире была какая-то сложная система, как включать электричество и воду. Но потом подумал, что раз по городу идет такой шмон, то, скорее всего, план по мясозаготовкам реально горит. А значит, стоящие на агентурной связи администраторы отеля сразу же стуканут, что у них чел без командировки, а встречаться второй раз с комиссарами и полицаями за день было уже выше моих сил.

В магазинчике в соседнем доме купил бутылку водки с перцем и закуску. Стресс и ощущение полного бессилия, безоружности накатывали все больше и больше.

Было стыдно, очень стыдно за то, что живу в этой гигантской тюрьме, из-за собственного безделья, из-за враждебной среды, и что этот ад на сковородке может длиться вечно.

Пришел на квартиру родственницы. Видно было, что в спешке уезжали, но все же старались аккуратно складывать вещи. Соседка, у которой я взял ключ, сказала, что после того как включили отопление заходит в квартиру каждый день. Трубы и батареи родственница хоть и поменяла, но веры им нет. Помогла мне включить электричество и воду. Показала, где посуда. Дала соль и специи.

Сидел на кухне, готовил пельмени и тут начала тянуть левая рука. Сердце. Уже было не до алкоголя. Ходил, разминал ее, делал дыхательную гимнастику. Вроде отпустило. На привезенном с собой ноуте запустил игрушку в режиме, чтоб сама с собой играла, на телефоне новый фильм про войну с Игорем Петренко, и когда все шумело — нашел на книжной полке роман Гамбусино, который так и не прочитал в детстве. Все простое, аляповатое. Но тут же главное что? Ни о чем не думать. Забыть, где ты и кто ты. Запить падение. А если запить нельзя, то заглушить его.

Потом играл и смотрел кино до полуночи. А ночью, во сне тянул левый бок.

Уже когда набирал текст, товарищ рассказал, что с документами в военкоматах происходит разное. Они и раньше пропадали за деньги. Но вот то, что военкоматы стали превращаться в мини-крепости, — это факт. Охраняют, суки, списки.

Но, опять же, проблема в том, что комиссары-то списки охраняют на работе, а живут-то они в городе, где также живут и их семьи вместе с семьями тех, кого они уже отравили на смерть либо собираются отправить. Поэтому и охрана, и перекрестное наблюдение друг за другом внутри комиссарской среды начинают давать сбои. Вот власть и вынуждена потихоньку менять военкомовских сотрудников на неместных некроманагеров, давно про…равших душу и положивших за Райх «куски своих тел» и душ, как поется в украинском гимне.

Сергей Климов,