Я Ватник

Во внешней политике нет места для обид, да и как можно обижаться на сверхчувствительную Польшу. Можно принять к сведению, не более того. Но тут интересен сам казус. Принято ли вообще отмечать годовщину начала большой войны, причем делать это на международном уровне, в форме съезда державцев.

Само по себе воспоминание трагической даты в истории народа естественно. Мы помним 22 июня 1941 года. Американцы, кажется, в меньшей степени помнят Перл-Харбор, во всяком случае общенациональных траурно-торжественных мероприятий в память о 7 декабря 1941 года не проводится. Но международный съезд что в Москве на 22 июня, что в США на 7 декабря смотрелся бы скорее странно. Скорбная дата — это скорее дата национально-интимная, не нуждающаяся в высоких гостях.

Да и международных мероприятий по случаю начала других великих войн тоже не замечено. Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала бомбардировать Белград 28 июля 1914 года, с чего и началась Первая мировая война. Но вспомнил ли вообще кто-нибудь, что этому роковому событию исполнилось 105 лет?

Причина проста. Войны — в особенности великие — с такой силой перекраивают границы и судьбы держав, порождают такое количество взаимных претензий, сами роли держав в ходе войны столь сильно меняются, что некоторые вещи, казавшиеся очевидными в начале войны, приходится заминать для ясности по ее окончании, а еще больше — спустя многие десятилетия после наступления мира.

Россию исключили из списка гостей, потому что, с точки зрения польских хозяев, СССР в 1939 году вел себя нехорошо. Допустим. Проблема в том, что хороших там вообще было мало.

Хорошо ли вела себя Польша, на пару с рейхом пожившаяся за счет Чехословакии в 1938-м? Хорош ли был происшедший 3 сентября 1939-го в Быдгоще (до 1919 года — Бромберг) погром немецкого населения с несколькими сотнями убитых — для того времени это еще было новым явлением?

Пойдем далее. Великобритания и Франция объявили Германии войну 3 сентября 1939 года. Как бы в защиту Польши. Однако до 10 мая 1940 года на западе продолжалась так называемая "странная война" (или "сидячая война", как она называлась в Германии), с одним выстрелом в день, а чаще и вовсе без такового. Помощь Польше была, конечно, огромная.

Тогда на окопы союзников сыпались немецкие листовки "Стоит ли вам умирать за Данциг?". Судя по действиям союзных держав, они решили, что совершенно не стоит.

И наконец, еще одна деталь. Россию не позвали, поскольку пепел 17 сентября 1939 года (тогда начался так называемый освободительный поход Красной Армии) до сего дня стучит в польское сердце, но Украину и Белоруссию позвали.

По случаю освободительного похода в 1939-м была спешно сочинена "Песня красных полков":

"Мы идем за великую Родину

Нашим классовым братьям помочь.

Каждый шаг, нашей армией пройденный,

Прогоняет зловещую ночь!

Белоруссия родная,

Украина золотая,

Наше счастье молодое

Мы стальными штыками оградим!".

Но восточными воеводствами Речи Посполитой владеют теперь Белоруссия родная, Украина золотая, приглашенные на мероприятия, причем об их желании вернуть Польше Гродно и Львов ничего не слышно.

Так что пепел стучит в сердце очень избирательно.

Исходя из вышеприведенного (а приведено далеко не все) заминать для ясности придется немало. Так предоставим Польше и ее нынешним союзникам это увлекательное занятие, на которое лучше посмотреть со стороны. Кичливый лях сам того хотел — ну, пусть сам и разгребает и ретуширует.