ну болт на них на всех. Хохлы в Чечню отправлялись москалей убивать, москали тоже теперь ездят в хохляндию. Всё идёт своим чередом. А вы чего ожидали?!
Девятое мая. Немецкое утро.
Наш порох Кобзоном ещё не пропах,
И девушка с женственным именем Гудрун
Уткнулась солдату советскому в пах.
Вздымается мерно, в спокойствии чинном,
Копна золотистых арийских кудрей:
Солдатским не брезгуя местом причинным,
Мечтает паёк отработать скорей.
Накрылся пиздою ваш план «Барбаросса»,
И фюрера кости сгорели до тла,
И вот ты дошла до простого отсоса,
А вспомни – недавно принцессой была!
Любила со сливками яблочный штрудель,
И Шумана «Грёзы», и мраморный зал,
А оберштурмфюрер, как преданный пудель,
Тебе между ног вожделенно лизал.
Ну что, доигралась, великая раса?
Хотели наделать из нас холуёв?
А вот вам, фашисты, вот вам, пидарасы,
Огромная тачка советских хуёв!
Повесим на гвоздь закопчёные ружья,
Отложим в сторонку штыки и ножи...
Соси, белобрысая, чаще и глубже!
Расслабься, вояка, ведь ты – заслужил!
Наш порох Кобзоном ещё не пропах,
И девушка с женственным именем Гудрун
Уткнулась солдату советскому в пах.
Вздымается мерно, в спокойствии чинном,
Копна золотистых арийских кудрей:
Солдатским не брезгуя местом причинным,
Мечтает паёк отработать скорей.
Накрылся пиздою ваш план «Барбаросса»,
И фюрера кости сгорели до тла,
И вот ты дошла до простого отсоса,
А вспомни – недавно принцессой была!
Любила со сливками яблочный штрудель,
И Шумана «Грёзы», и мраморный зал,
А оберштурмфюрер, как преданный пудель,
Тебе между ног вожделенно лизал.
Ну что, доигралась, великая раса?
Хотели наделать из нас холуёв?
А вот вам, фашисты, вот вам, пидарасы,
Огромная тачка советских хуёв!
Повесим на гвоздь закопчёные ружья,
Отложим в сторонку штыки и ножи...
Соси, белобрысая, чаще и глубже!
Расслабься, вояка, ведь ты – заслужил!
Мы вышли со двора.
- Ты, братец, жуткий дуралей! –
Сказала мне сестра.
- Тебе, хоть целый день купай,
Вода не по нутру,
А я грязнуль на «Оккупай»
С собою не беру!
Я заорал: — Ты что, сестра!
Ты так не поступай!
Ты обещала мне вчера
Пойти на «Оккупай!»
Я на рубашечку себе
Приделал белый бант,
Я, как и ты, готов к борьбе,
Я – тоже «оккупант»!
Мне оккупировать Уолл стрит –
Как съесть тарелку щей!
В ответ сестра мне говорит:
- Ну, ты дурак ваще!
Скажи прощальное «гуд бай»
Безмозглой голове,
Мы оккупируем Абай,
Ведь мы живём в Москве!
Нас через тайные ходы,
Проверенных бойцов
Провёл на Чистые пруды
Бесстрашный Удальцов.
Там мудрый Яшин указал
Мизинчиком на зло,
Там нам Навальный рассказал,
Куда ушло бабло,
Там словом Путина крушил
Поэт-толстяк Димон,
Лишь там собраться разрешил
Нам в этот день ОМОН.
Я заорал: — Ура, сестра!
Скорей пойдём давай
Туда, глее ты была вчера!
Да здравствует Абай!
В протестах я не дилетант,
Я на Болотной был!
Я – самый лучший оккупант!
Я всё на власть забил!
Сестра упорно тупит взор:
- Мне речь твоя смешна.
Короче, кончен разговор,
Она ушла одна…
Я грустно сел поесть обед,
Душевных полон ран,
И тут пришёл мой старый дед,
Геройский ветеран.
Он партизанил всю войну,
Он храбрым был в бою,
В отряде встретил он жену,
Бабуленьку мою,
Дед говорит: — Ты что, матрос!
Не плачь и не дрожи,
А лучше мне причину слёз
Подробно расскажи.
Я отвечаю: — Дед, фигня!
Пропал мой скорбный труд,
На оккупацию меня
С собою не берут.
- Какие оккупанты! Где?
Война случилась вновь? –
Улыбка скрылась в бороде,
Поднялась строго бровь.
- Да нет, войны пока что нет,
В стране пока уют,
Но там есть биотуалет,
Котлеты раздают,
Хоть песни дружно пой всю ночь,
Хоть рядом засыпай,
Хоть думай, как стране помочь…
Короче, «Оккупай»…
- Ну, если оккупант идёт,
Тогда не время сну! –
Дед старый китель достаёт
С медалью за войну,
Меня он за руку берёт,
Берём с собой воды,
Вот нас трамвай со звоном прёт
На Чистые пруды.
Вот через площадь мы идём
И входим на бульвар
С геройским дедушкой вдвоём,
Ну точно, «мал и стар».
Вокруг ликуют и поют,
Дед говорит: — Эх-ма!
Не зря же Грибоедов тут,
Тут «Горе от ума»…
Кругом – гульба и позитив,
Какой-то весельчак
Оделся как презерватив,
А вон – сама Собчак,
Навальный тащит компромат,
Сейчас он вступит в бой,
Звучит про власть весёлый мат,
Слышны слова «Долой!»
Хотели – «раззудись плечо»,
А вышло – «как везде»…
Тут дед мне говорит: «Внучок,
А оккупанты где?
Я оккупантов разгляжу
Хоть ночью без очков,
А здесь, я так тебе скажу,
Лишь кучка дурачков!
А оккупируют чего?
Абай – же друг, казах!
В плен взяли памятник его?
Что у людей в мозгах?»
Короче дед расставил все
Отточия над «Ё»,
Сестру узнали по косе,
Я дёрнул за неё.
Я ей сказал, что «оккупант» -
Который бьёт и жжёт,
А не с айфоном модный франт,
Кто на фейсбуке ржёт.
- Вот рассмешили, ё-моё! –
В сердцах добавил дед, -
- Ведь оккупировать своё –
Ужасно полный бред!
Тут кто-то крикнул: «Дребедень!
Умолкни, раздолбай!»
… Но «оккупанты» через день
Покинули «Абай»
Хоть телевизор не смотри,
Газет не покупай:
В Калиниграде и в Твери,
И в Пензе – «оккупай».
А дед мой, гвардии сержант,
Порой ворчит сквозь сон:
- Какой-то странный оккупант,
Раз разогнал ОМОН…
Но дед, похоже, даже рад,
Военных слов педант,
Что получил ногой под зад
«Абайный оккупант»
Он говорит, скривив лицо:
- Душа за Русь болит,
Но встать под гадкое словцо
Мне память не велит!
Я протестую, не молчу,
И пенсия – мала,
Но в «оккупанты» — не хочу,
Такие вот дела…
Вот есть же, есть у старика
К словесности талант,
И память пенится, горька,
При слове «оккупант»
Пусть те, что пламенно орут
Про то, что жизни нет,
Получше слово подберут,
Тогда придёт мой дед!