На прошлой неделе представители ЛНР и ДНР передали Украине проект дорожный карты по политическому урегулированию на Донбассе. Разумеется, можно сразу отметить, что предложения фактически подразумевают упразднение ЛНР и ДНР как непризнанных государственных образований, что, собственно, противоречит основным документам Республик и результатам Референдума 2014-го года.
С другой стороны, если начать разбирать представленные пункты, то там переда ними «старый знакомец» – бумага Минских соглашений, фактически переписанных другими словами, но с все той же набившей оскомину последовательностью – прекращение огня, обмен пленными, закон об амнистии, закон об особом статусе, переговоры Украины с ЛНР и ДНР, выборы, а затем передача границы. В новую бумагу дописали дополнительные пункты про право на торговлю с РФ, особые полномочия местных органов власти, отложенный статус до 2045 г. с последующим обязательным референдумом до 2049 г. и т.п. По сути, это те же самые Минские соглашения под другим соусом.
Украина взяла недельную паузу, прежде чем дать свой ответ на эту бумагу. Причина кроется даже не в том, что Киеву нечего сказать. Скорее, Киев ждет, чем закончатся выборы в США, что в силу полной зависимости Украины от Вашингтона определяет украинскую внешнюю политику. При этом отношение Зеленского и его окружения Минским соглашениям – не секрет.
Неоднократно заявлялось, что Украина не собирается их выполнять, потому что не считает их выгодными для себя. Вся деятельность украинской делегации в Минске служила, служит и будет служить профанации переговоров, о чем не стесняются говорить открыто как при Порошенко, так и при Зеленском. Сам Зеленский неоднократно заявлял, что не пойдет на «особый статус» и «амнистию». Это же заявляли и лица из его окружения. И с учетом заигрывания Зеленского с украинскими нацистами, для которых он пытается быть большим Порошенко, чем сам Порошенко, нет никаких оснований полагать, что в этом вопросе что-то поменяется.
Поэтому, взяв паузу на неделю, ожидая исхода борьбы Трампа и Байдена, можно особо не сомневаться в том, какие пункты не устроят Украину и что она будет требовать перекроить в свою пользу, как делала это уже более 5 лет. Эти «аргументы» хорошо знакомы – никаких прямых переговоров с ЛНР и ДНР (так как этого хочет Россия), никаких выборов до возвращения границы, никакой амнистии, никакого особого статуса. Это может быть замаскировано различным словоблудием, но может и высказываться открыто, тем более, что выборы на Украине прошли, и на бывший электорат Зеленского, который утек к другим партиям, можно уже не особо обращать внимание. Проблема в том, что до местных выборов еще можно было говорить, что вот Зеленский все осознает и поймет, кто его выбирал, поэтому он срочно начнет выполнять то, что обещал. Но, как видим, перед выборами он предпочитал играть в Порошенко. А после выборов он будет заниматься этим и подавно, ибо тех, кто верил, что он не Зеленский, а Голобородько, с каждым месяцем просветления «служения народу» становится все меньше. А вместе с тем Запад выдвигает вполне конкретные требования к Зеленскому, где мир с Россией точно не значится.
Текущая ситуация с попытками Зеленского незаконно разогнать Конституционный Суд показывает, чего стоят его рассказы про законность и право. Наоборот, данная история хорошо демонстрирует, что даже нормы Конституции Зеленский готов легко нарушать, потому что Запад слишком сильно на него давит, чтобы он не допустил дальнейших действий текущего состава Конституционного Суда. А если он поступает так с законом сейчас, то чего стоят любые соглашения с Украиной и любые законы о Донбассе, которые могут быть вот так запросто поставлены на отмену, потому что кому-то захотелось.
Ну и вишенкой на торте отложенного украинского ответа стало заявление представителя Зеленского на переговорах в Минске, который заявил, что «Донбасс – это раковая опухоль». Ничего необычного в этих заявлениях конечно нет – так говорили при Порошенко, так говорят и при Зеленском. Это конечно смешно, так как раковой опухолью конечно же является сама Украина, погрязшая в карго-нацизме и полностью зависимая от западных кукловодов.
Поэтому насчет возвращения Донбасса на Украину при Зеленском я бы не переживал. По сути, мы видим пролонгацию линии Порошенко в словах и делах, а это означает пролонгацию минского тупика, который конечно не приведет ни к решению судьбы Донбасса, ни к прекращению войны. Более того, после выборов на Украине и на фоне происходящего в Карабахе вероятность новой военной эскалации будет возрастать, и возможно, уже этой зимой мы увидим определенную активизацию боевых действий, тем более, что и Зеленский прекрасно понимает, что войну на Донбассе можно использовать для решения внутренних проблем, как до него эту войну использовал Порошенко. Тем более, что хозяева не против – их управляемый среднеинтенсивный конфликт, ведущийся за счет Украины, полностью устраивает. Так что Зеленскому ныне куда как проще следовать текущим инерционным курсом, обслуживая поддерживающие его олигархические группы и оказывая требуемые услуги Вашингтону, Брюсселю и МВФ. Донбасс же, с моей точки зрения, на Украину уже не вернется. Паста из тюбика вся вытекла, а сам тюбик незалежной Украины высох и провонял нацизмом, чтобы сделать возвращение туда хоть сколь-нибудь привлекательным. Поэтому попытки разговора с украинской опухолью будут заканчиваться, как и ранее традиционной минской болтологией и обещаниями договариваться дальше.
Военное противостояние между Москвой и Киевом будет чревато для российской стороны "огромными потерями" и "потоком гробов", заявил заместитель секретаря украинского Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Сергей Кривонос в интервью интернет-изданию "Обозреватель".
Замглавы СНБО обвинил Россию в попытках дестабилизировать ситуацию на Украине, отметив, что для Москвы не проблема "ментально начать полномасштабную агрессию" против Киева. При этом Кривонос признал, что российский военно-технический потенциал значительно выше украинского. Однако, по его словам, "не стоит вопрос количественного и качественного соотношения".
"Есть одно но: украинская армия имеет прекрасный боевой опыт, который получила за эти 6,5 лет войны. В украинской армии служат мотивированные военнослужащие, имеющие замечательный опыт ведения боевых действий", — сказал собеседник портала.
Как считает Кривонос из-за этого в случае противостояния российские вооруженные силы ожидает "поток гробов, которые пойдут" в страну.
"Вспомним 1994-96 годы. Что тогда дестабилизировало ситуацию в России? Чеченская война. Сотни, тысячи трупов российских солдат, которых привозили домой, тогда расшатали ситуацию очень сильно. И они понимают угрозу этого. Поэтому их задача – сделать так, чтобы мы сами себя внутри дестабилизировали, а потом они бы смогли сказать: подождите, украинцы сами не могут навести порядок в своей стране, так почему к нам претензии, почему против нас санкции?" считает замсекретаря СНБО.
Николай Дмитриевич Головин ушел на фронт добровольцем. Воевал наводчиком в танке Т-34. Несколько раз горел сам, но и немецких танков сжег одиннадцать штук, награжден орденами и медалями.
Родился я в Крыму, в Керчи. Отец во время войны погиб под Перекопом. А мать… бомба попала в дом, даже могилки не осталось. Сестру после гибели мамы забрали в детдом. А я… я в то время воевал.
Школу после войны оканчивал, два старших класса доучивался. А в 40-м до войны успел поучиться в ремесленном училище. Учился и на заводе имени Войкова проходил практику. А когда немцы напали, наше ремесленное училище эвакуировали и заодно забрали нас всех.
Увезли на Урал, в город Серов. Там окончил училище, там работал на заводе до 1943 года. В мае на Урале начали формировать добровольческий танковый корпус. Брали добровольцев из Челябинска, Свердловска и Перми. Мы вчетвером посоветовались и решили тоже пойти добровольцами. Нам казалось, танк – это здорово. Помню, дядя Митя, муж маминой сестры, генерал-майор как приедет – такая красивая черная форма. Бывало, спрашивает нас: «Будете танкистами?» – «Будем, будем!» А ведь могли бы на фронт и не ходить, мы ж имели бронь.
В военкомат пришли, а нас троих комиссия не приняла. Во-первых, несовершеннолетние, во-вторых, физически слабые. А у меня еще и рост метр шестьдесят девять с кепкой. Один военный в комиссии, явно на излечении после фронта, спрашивает меня: «И ты хочешь быть танкистом?» – «Да, хочу и буду!» – «Как будешь?» – «Генерала Кравченко знаете? Это мой дядька». Этот военный удивился: «Так я под его командованием воевал!»
Ну, и мы после этого разговора отправились в Свердловск, где я три месяца учился на командира орудия. Значит, стоит настоящая башня от «тридцатьчетверки», в ней пушка, и мы ползаем по ней - изучаем. Сначала учили, как все называется. Потом начались учебные стрельбы. Стрелял я без промаха. Жаль только, стрелять давали очень редко. А механики в это время водили танк. Кормили в учебке плохо, борщ дадут – одна вода. С утра подъем ранехонько. Вскочишь и бегом. Не дай бог остаться последним – оставят полы мыть…
Меня определили в Челябинскую добровольческую танковую бригаду. Мы получили танки, погрузились на поезд. Направление – 1-й Украинский.
Мы атаковали в районе населенного пункта Подволочиск. Там я первый раз горел. Попал снаряд – всех в танке убило. Из всего экипажа остался живым я один.
Помню, по броне удар такой, что только треск стоит. Танк встал, загорелся. Эти все остались там внутри, а я выскочил. С танка прыгал по ветру, как учили, чтоб в дыму спрятаться. Пистолет в руках. Нос к носу столкнулся с немцем. Здоровый рыжий детина, автомат на шее висит, руки ко мне тянет. Наверное, хотел меня в плен взять. Выстрелил ему в грудь, прыгнул куда-то вбок, побежал… Мое счастье, что перед боем командир роты Мудряк дал мне пистолет какого-то убитого лейтенанта: «Колька, ты хорошо стреляешь. Возьми пистолет». И хорошо еще, я его перезарядил.
Вообще, испугался я здорово. Когда наши автоматчики подошли, я был сам не свой. Рассказываю им, а меня трясет. Они спрашивают: «А чего ты такой белый?» – «Так будешь тут белый…» Отвели меня на кухню оклематься.
А потом опять. В экипаже Александрова ранили командира орудия. Меня закинули к нему. С Александровым брали Львов. Потом Александрова убило. Третьего, вообще, не помню. Четвертым был Нагаев. В итоге я сменил семь танков. Последним командиром танка у меня был Полегенький Володя. Хороший был мужик. Он одиннадцать танков победил и ничего, а потом убило его.
(Владимир Тимофеевич Полегенький. Погиб 28.07.1947. Прим – С. С.).
КОМАНДИР ТАНКА - ЛЕЙТЕНАНТ ПОЛЕГОНЬКИЙ, АВСТРИЯ 1945 ГОД
Второй раз я горел, когда нарвались на «тигра». Как начал нас лупить. Болванка попала куда-то вниз. Убило радиста, заряжающего. Ну, я уже имел опыт, как быстро выпрыгивать. Выпрыгнул, бежишь, как ошпаренный. А почему? Да потому что танк бывает, взрывается. Да рванет так, что башня летит на пятьдесят метров, а катки – на двести. Там же только одних снарядов под полторы сотни.
«Тигры» хорошо трепали нас. С двух тысяч лупит, хоть бы что. А нам к нему надо на четыреста метров подойти. Другой раз и не видишь, кто тебе влепил. Собьют тебя, и черт его знает, сколько их там.
Но ничего, потом нам поставили пушки ЗИС 85-мм. Помню, одному со ста метров врезал... под Злочевым поставили нас в разведдозор, три экипажа. Обычное дело, кто получше стреляет, того в разведку…
Я в щель никогда не смотрел, люк открывал. Пулей редко берет, а если пушка ударит, тут уж все равно, – броня-то 45-мм. Это у «тигра» под сотню.
Один раз взял «лимонку», вытащил чеку, хотел из люка в немцев бросить. А меня по руке чем-то лупануло. Выронил ее. Только слышу, как она на борту – бум.
Я обычно шел вторым, с командиром взвода. А кого первым пускают – это, считай, смертник, ему первому болванка достается. В атаку пошли – ляп – первый горит. Ляп – второй готов. Мне уже стало безразлично – знал, что все равно убьют. В атаку сходили, смотришь – тот погиб, этот погиб, этот сгорел... люди гибли безбожно. Похоронная команда пойдет, а там и собирать нечего. Тело человеческое горит – будь здоров.
Мне как-то раз довелось в бой механиком идти. До чего же нелегкое занятие. На рычаге усилие в тридцать два килограмма. После атаки я просто лег. Хорошо, меня потом комбат вернул на командира орудия.
Вот здесь хорошо, здесь я на своем месте. В районе Манилувки на толпу немцев выскочили… и я с пулемета все шестьдесят три патрона. Заряжающий осколочный закидывает, и я им прямо в кучу туда. А немцы тикают. Мудряк из люка высунулся и тоже стреляет, из пистолета лупит. Потом этот заряжающий снизу кричит: «Бронебойные готовы». Я ему кричу: «Да зачем?!» Повернулся на него, и тут немец, который бежал, развернулся, срезал из автомата Мудряка.
МИХАИЛ МУДРЯК - КОМАНДИР ТАНКА
(Мудряк Михаил Григорьевич. Награжден орденом Ленина. Судя по наградным, после ранения командира танка Мудряка М. Г. командование принял Николай Дмитриевич Головин. Прим – С. С.).
Два раза меня посылали во время войны учиться. И оба раза я отказывался – «Зачем оно мне».
В другой раз пойдешь, вроде двадцать один танк в батальоне. Сходили в атаку раз, сходили другой, и уж нет никого. Даже если последний танк останется, все равно надо еще идти воевать. А воевали-то от силы дней пятнадцать. Мы потрепали их, они побили нас. И потом месяца два сидишь, танки ждешь.
Помню, как-то парторг пришел. От батальона ни хрена не осталось. Двенадцать человек с разных танков стоят очумелые: «Будете коммунистами?» – «Будем» – «Хорошо»… И каждую атаку так: «Коммунисты, вперед». А сейчас орут – «Комуняку на гиляку», стервы. Меня на гиляку?! А за что?!
Под Львовом с этими стервами познакомились. Сначала вроде все было нормально, не замечали их. Но потом они ночью у нас разграбили обоз. Заразы, ведь били и своего, и чужого.
Как-то мы стояли в лесу. Прибегает под утро, часа в четыре, старик: «Спасите! Налетели бандиты… и детей, и женщин, и стариков – всех убивают». Ну, командир батальона приказывает: «Берите три танка». Пошли... а у нас на каждом танке по двенадцать автоматчиков.
К деревне подходим, автоматчики с брони попадали – стоп машина! Кричат, показывают, где пулемет. Мы из пушки туда врезали – «На, сволочь». В деревню заскочили: перебили сволочей, остальные – в леса. Ведут пацана ко мне – поймали с винтовкой. Говорю: «Стерва. За что ж ты, говорю, своих-то бьешь?» – «Вони москалям допомагають» – «Ну вот я москаль, мне восемнадцать лет. Что я тебе плохого сделал? Тебя ж, гад, от немца освобождаю, два ордена получил». Да что с ним говорить… автоматчики злые – насмотрелись, чего они в деревне натворили, «положили» его прямо у танка.
Женщина одна, молодая, двое деток. Спросил ее: «За что ж они вас-то бьют? Ты ж хохлушка» – «Ой, не говорите, нет от них жизни. Приходят с леса ночью, забирают всю еду. А мне надо детей кормить…»
Свой осколок я получил во Львове. Заразы, снова подбили мой танк. Там как получилось. Ратуша на площади. К ней сходятся восемь улиц со всего города. Так вот на одной из улиц стояла «пантера» – немцы ждали, когда мы выскочим. Но автоматчики предупредили, мы сдали назад и зашли с другой улицы. До нее метров триста… Комроты говорит: «Давай, разворачивай башню. Механик сразу подскочит… остановка… стреляешь и назад. Понял меня?»
И мы только выскочили, я сразу – ляп, под башню. Готова «пантера» с первого снаряда.
ЛЬВОВ. ПАНТЕРА
ЛЬВОВ. ПАНТЕРА
И комбат разошелся, давай подталкивать: «Вперед, вперед! Давай, давай! Автоматчики сказали, там еще один стоит. Надо и этого уничтожить». А я как чувствовал, говорю ему: «Тут восемь улиц, может он с той стороны переехал» – «Ты что, боишься?!» – «Так я горел уже, знаю, что это такое. Это ты еще – нет». А он молодой пришел, ничего слушать не хочет – вперед, и все тут.
Ну, мы подскочили… он как влепил нам вбок и всех нас положил, включая меня. Как я и говорил – ушел сволочь на другую сторону и ждал. Ну что, валялись мы в танке, хорошо еще, он не загорелся. Ребята за нами шли, подскочили, сбили немца.
Очнулся уже на операционном столе. Госпиталь тогда стоял на горе, где сейчас у них Гора Славы. Значит, что получилось, лежу я в танке уже почти что дохлый. А эти вытащили меня, привезли сестрам и нахваливают: «Он два “тигра” подбил. Герой! Лечите его быстрее!» Потом сестры рассказывали, как мне повезло. В тот день приехал опытный хирург с проверкой. На обходе спрашивает: «Что за танкист лежит?!» – «Черепно-мозговая травма. Проникающее ранение и осколки в спине» – «Так, на стол его! Будет у меня через пятнадцать дней опять бить “тигров”».
Выдолбил мне дырку здоровую в черепе. Но не соврал – через пятнадцать дней у меня зажило. Но, правда, дырка-то большая была и текло отовсюду.
Когда в госпитале лежал, у меня уже была «Слава», «Отечественной», «Отличный танкист» и гвардейский значок... красавец, чего говорить.
В марте месяце 45-го нам ребята с Челябинска подарили танк «Комсомолец». Помню, комбату сказал: «Не знаю, наверное, я очень дорого обхожусь нашему правительству. У меня это уже седьмой танк». А тот говорит: «Не переживай, их тут сотни…»
ТАНК «КОМСОМОЛЕЦ», ГОЛОВИН - ВТОРОЙ СЛЕВА
Когда нашу гвардейскую бригаду развернули на Прагу, немцы их там разделывали как бог черепаху. Чехи ведь тоже американцев ждали. Говаривали тогда, что Бенеш с американцами договаривался. Мы через горы к Праге подскочили буквально за пару дней. На третий день мы уже их (немцев) там трепали.
Комбат первым отправил танк Гончаренко. Тот как к мосту подскочил, ему «четверка» влепила. Всех ранило, ему голову оторвало. Потом мы подскочили, врезали им. Они бензиновые, хорошо горят. Их там автоматчики добивали.
А чехи встречали – у-ух, орут: «Наздар! Наздар!» Цветы вокруг. Вообще, лучше чехов никто встречал. На танк садились, помогали по улицам идти.
Мы там на одной из улиц с заряжающим на башне сидим. Забор такой сбоку красивый. Из-за него выходит один с «фаустом». Я говорю: «Коля, ты посмотри на него!» А у меня был 15-зарядный бельгийский (пистолет). Этот (немец) только высунулся – бып! Он с «копыт» на бок.
Немцы, конечно, в Праге упирались слабее, уже не тот настрой.
Моим седьмым, последним, танком «Комсомолец» я сбил одиннадцать штук танков немцев. Но только разных всяких, не одних «тигров». Причем нечаянно я сбил одного «королевского». Немцы тогда рвались в Берлин, а мы отрезали их. Понимаешь, нечаянно получилось. Мы зашли в лес, дорога такая узкая – не развернешься. Там как раз этот «королевский» стоял. Он как врежет первому танку – тот в клочки! Господи, мы вторые идем. Этот кричит: «Давай тридцать градусов». Я сразу стал башню разворачивать. А сам уже расстояние прикидываешь. Сто пятьдесят метров! Считай, почти в упор. С перепугу как дал ему... один снаряд, второй, третий... Ребята потом говорили, даже в пушку ему попал.
Сбивал я и маленькие – Т-III и Т-IV. Вот, к примеру, за «тигра» давали две тысячи пятьсот рублей. Командиру орудия – восемьсот, командиру танка – восемьсот, механику-водителю, по-моему, четыреста рублей и двести –радисту. А когда война кончилась, у меня было на счету сорок восемь тысяч рублей. Я им говорю: «Господи, откуда у меня такие деньги?!» Я не знал, что они «кладут».
После войны меня пригласили в танковую часть на встречу ветеранов. Офицер предложил: «Ну, дед, давай! Вот тебе 72-я. Поведи!» Я сел и повел его. Потом предлагает стрелять из пушки. Я первым снарядом выстрелил и… не попал. А меня тот офицер спрашивает:
– Дяденька, каким вы стреляете?
– Крайним.
– Так это кумулятивный!
– У нас не было таких.
Вторым я правильно взял все, положил в цель.
Генерал смеется: «Так что ж ты первым не попал?»
Хорошие танки. На скорости идешь, а у него пушка ровно. Если бы у меня такой танк во время войны был, так я бы их «лепил» не одиннадцать, а пятьдесят.
– У танкового десанта большие потери?
– Да когда как. Для них все раньше начинается. Они соскакивают и за танком бегут. Кто-нибудь, бывает, останется и кричит: «Пулемет прямо или пушка слева».
– Трудно попасть в пушку?
– Да нет, мне было все равно. Бывает, километра на полтора влепишь, а то, бывает, метров на триста. А то она тебе влепит. Один раз снаряд и броню всю побил, да еще и моторную перегородку сбил.
– Хорошая точность у 85-миллиметровки?
– Хорошая.
– Из 76-миллиметров удалось подбить?
– Да, мы подбивали. Она хорошо бьет. На четыреста метров подойдешь, врежет прекрасно. Бьешь под башню.
– Вы смотрели после боя результаты своей стрельбы?
– Да на черта он нужен.
– Вы когда-нибудь покидали танк через нижний люк?
– Это надо, чтобы он на трассе стоял. Там же клиренс сорок сантиметров. И сам танк тяжелый, тридцать семь тонн. Если по полю идешь, хрен вылезешь. Но я вылезал снизу. Механик-водитель, бывает, поставит над ямой какой или над окопом. После ж боя надо пожрать и прочее.
– Как вы узнали о Победе?
– Десятого числа мы еще Прагу брали. Я включил рацию, а там говорят, что объявлена капитуляция. «Володька, – говорю, – Победа». А тот мне: «Да еще какая Победа, Коленька».
– Вам доводилось побывать внутри «тигра»?
– Да, я даже стрелял из «тигра». Мы на железнодорожной станции забрали один неповрежденный. Кто-то говорит: «Давай, дуй на нем в разведку!» Вообще, хороший танк. Внутри удобно, просторно и даже, я бы сказал, красиво.
А после войны мы изучали американские танки, «Валентайны» что ли…
– Как вы оцениваете немцев?
– Что тут скажешь, хорошие вояки.
– Здесь на фото вы с немкой?
– Это в Чехословакии. Обыкновенные женщины. Но я с ними не гулял. Нам некогда было. Мне всегда приходилось чем-то заниматься. Не знаю, как другие находили время…
Помню, когда перешли немецкую границу с Польшей, я зашел в дом. А там молодая испуганная немка. Показывает мне: «Сними танкошлем!» Я снял. Она руками волосы трогает, вроде как ищет чего-то. Кто-то из ребят по-немецки понимал, говорит: «Геббельс им сказал, что у нас рога растут».
– У вас остались ожоги?
– После войны на лице сочилось все.
– Каков был состав боезапаса?
Когда воевал с 76-мм пушкой, набирал сто двадцать–сто тридцать, иногда набирал до ста пятидесяти. Обычно больше берешь фугасных, осколочных, потому что больше по пехоте. Бронебойных мало, штук пятьдесят. Подкалиберных пять штук.
– Вы пили спирт?
– Знаешь, как-то меня механик так обманул, что не дай бог. Он взял и спустил воздух из двух баллонов по десять литров и туда спирту залил. Краник открутит, наберет спирта… потом пьяный валяется. Он к нам из штрафбата попал. По-моему, он десять лет срок в лагере мотал. Их, как ты знаешь, вербовали в штрафные части. Он как в штрафбате очутился, как начал там их (немцев) финкой резать. Ему дали орден Красной Звезды и послали на танкиста учиться. К нам уже с орденом пришел. Пьянчуга был безбожный.
– Какими были взаимоотношения с оккупированным населением?
– Да всякими. Они такие злые, все эти немцы. Они же не ожидали, что русские придут к ним, на их территорию. Помню, зашли в какой-то фольварк. Танк поставили около дома. Командир взвода, хороший такой парень, зашел в какой-то дом и пропал. Надо двигаться, а его нет. Куда он делся? Мы же видели, как он туда заходил. Автоматчики, танкисты – все вместе пошли искать его. Я тоже пошел, любопытный был.
Диван в комнате, высокий, кожаный. На нем сидит немка, красивая такая, с дитем. И на полу кровь. Начали разбираться, искать. Комвзвода внизу нашли. Выяснилось, что она его зарезала, когда он в комнату вошел, и нож под диван спрятала...
Или вот другая история. Нашли мы где-то немецкие пачки с какао. Я автоматчикам говорю: «Берите бидон молока на танк, а я вам какао сделаю». А неподалеку ферма. Подъехали… дверь в кухню. Зашел, смотрю – баллон газовый. Они жили дай боже как. Я, значит, газ зажег – горит. Автоматчика отправил за какао, сам начал посуду искать. И тут из комнаты вываливается старуха-немка, рыжая ведьма. В руке деревянный рубель… раньше им белье гладили. Идет на меня, глаза дикие. Я браунинг вытащил, с предохранителя снял, думаю: «Сейчас пугну тебя, ведьма». Пальнул – «А ну, стой!» Она, зараза, подходит. Дал ей ручкой пистолета в лоб. Автоматчики заскочили – «Уберите ее, заразу!» А механик смеется: «Ты “тигра” победил, а тебя чуть старуха не убила. И чем, колотушкой!» Так я психовал, ей-богу. Чего только не видел. А что они с нашими в лагерях творили! Мы в Майданек подскочили, насмотрелись. Колючая проволока, вышки кругом. А нам приказ – не рвать проволоку, потому что там электричество. Так я сразу по вышке врезал. Потом по столбу – тот разлетелся. Охрана бежать, автоматчики их лупят. Господи, а эти худые там, что не дай бог. На танк лезут. Девки подбегают, целуют нас.
– Вам наверняка приходилось брать пленных…
– Под конец войны сто пятьдесят семь человек немцев собрал в лесу под Берлином. Построил их, дал команду – они на танке расселись.
– Доводилось встречаться с немецкими танкистами?
– Болтал с одним после войны. Спросил его: «Ты на чем воевал?» – «На “тигре”» – «А я на “34-ке”! Ты наверняка в меня стрелял» – «А ты в меня. Видишь, я инвалид». Вот и поговорили…
– Встречались с американцами?
– Да ну их к черту, идиоты. Прут на нас со стороны немцев, да еще фары врубили. Немцы их без боя пропустили. А нам откуда знать, кто там прет. Комбат кричит: «По немецко-фашистской гадине… огонь!» Я головному «Шерману» влепил в лоб. Броня мягкая – его насквозь. Да еще гнали их по шоссе километров пятнадцать.
– Ветеранам войны – здоровья крепкого. Молодому поколению – хорошо учиться, помнить ваших дедов и думать башкой как следует. А то подвозил тут я одного на машине. Так он мне сказал: «Лучше б нас немцы забрали». Я прямо закипел: «Дурак ты. Ты и не нюхал, что такое немцы!»
... Фотография сделана незадолго до последнего полета.
На фотографии присутствуют некоторые из погибших под Чугуевым.
Автор предложения по Воронежу "военный эксперт" Александр Коваленко.
Но что-то он больше не смеется. Посты удаляет.
PS. Один из выживших при катастрофе скончался в больнице. Таким образом число жертв достигло 26. Последнего оставшегося в живых врачи до сих пор пытаются спасти, но там прогноз также не утешительный.
PS2. В обед сообщили, что выпрыгнувший из падающего самолета курсант выживет и угрозы жизни нет."
Под Чугуевым на харьковщине разбился Ан-26 с курсантами.
Под Чугуевым при заходе на посадку разбился украинский военно-транспортный Ан-26 (приписан к вч А-4104), который перевозил курсантов Харьковского училища ВВС.
На текущий момент официально подтверждено 20 погибших. Местные власти говорят о 22-х погибших. На месте катастрофы обнаружено как минимум двое выживших с ожогами от 80 до 90% тела.
На Украине пользователей "ВКонтакте" будут ставить на учет.
Секретарь СНБО Алексей Данилов уточнил, что в ближайшее время мобильной приложение соцсети будет заблокировано с помощью зарубежных специалистов
КИЕВ, 25 сентября. /ТАСС/. Пользователи российской сети "ВКонтакте" на Украине будут отслеживаться правоохранительными органами и ставиться на учет. Об этом в пятницу заявил секретарь Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины Алексей Данилов.
Данилов напомнил, что российская сеть "ВКонтакте" запрещена на Украине в рамках введенных санкций. По его словам, в дальнейшем государство планирует отслеживать пользователей, которые, несмотря на запрет, продолжают посещать российские соцсети, а за распространение информации будет ставить их на учет в полиции. "На пользователях, которые пользуются этими ресурсами, должна быть ответственность [за то], для чего они это делают. Дело в том, что, согласно той системе, которая начинает работать, все пользователи должны будут находиться на учете. Если они и далее будут распространять этот российский контент на территории государства, они будут получать блок и иметь дело с нашей полицией", - анонсировал секретарь СНБО.
Данилов также сообщил, что технические специалисты на Украине совместно с зарубежными работают над тем, чтобы в ближайшее время заблокировать доступ к мобильному приложению "ВКонтакте" на территории страны. "В стране есть институции, которые сейчас находятся в работе [по решению проблемы доступа к приложению "ВКонтакте"]. Считаем, что в ближайшее время с помощью наших зарубежных партнеров этот вопрос будет решен", - отметил он.
Данилов напомнил, что российская сеть "ВКонтакте" запрещена на Украине в рамках введенных санкций.
12 сентября сеть "ВКонтакте" на своей странице для украинских пользователей сообщила, что разработчиками улучшена работа прокси-сервера в мобильном приложении и теперь им можно пользоваться беспрепятственно.
Президент Украины Владимир Зеленский 14 мая указом продлил запрет работы российских сайтов и соцсетей до 2023 года в соответствии с решением СНБО. Сети "ВКонтакте" и "Одноклассники", компании "Мейл.ру", "Яндекс", "Яндекс.Украина" попали под запрет украинских властей 15 мая 2017 года, когда действующий в то время президент Петр Порошенко утвердил расширение санкционного списка в отношении 1 228 физических и 468 юридических лиц.
Документ предписывал запретить провайдерам предоставлять услуги доступа пользователям к данным ресурсам.
