|
В рамках своей речи в штаб-квартире ООН Барак Обама поставил политику РФ в один ряд с террором исламистов и эпидемией лихорадки Эбола.
По сути речь идет об очередном клише, с помощью которых страны Запада создают негативный образ России на протяжении многих сотен лет.
И многие из этих пропагандистских мемов до сих пор на слуху.
Сразу стоит отметить, что создание негативных политмемов – это не исключительно западная практика. Россия себя в этом смысле также не слишком стесняла: так, устойчивое клише «загнивающий Запад» уходит корнями в XIX век, конкретно – в дискуссию славянофилов и западников. Причем под «загниванием» понимались, к примеру, западные образовательные практики и стандарты, тогда как одним из догматов русского консерватизма в те времена была мысль, что образование вредит народу, ибо подталкивает к бунту и уводит от Бога и царя (в итоге это нашло прямое отражение в политике Победоносцева и т. н. циркуляре о кухаркиных детях).
Русский медведь
Одним из самых ценных свидетельств о быте и нравах Московской Руси первой половины XVI века являются записи австрийского дипломата Сигизмунда фон Герберштейна, проявившего не свойственный тому времени академический подход к истории: все факты им аккуратно перепроверялись. Помимо прочего, наблюдения австрийца включали в себя упоминания о дрессированных медведях, которых водили по площадям для увеселения толпы. В особо морозную зиму 1526 года это вышло дрессировщикам боком: не впавшие в спячку и оголодавшие шатуны превратились в людоедов. Образ был настолько нетипичным и ярким, что въелся европейской элите в память, а учитывая, что записки Герберштейна не только многократно переиздавались, но и послужили базой для последующих исследований европейцев о Руси, медвежья ассоциация закрепилась надолго и надежно. Тем более что со временем дрессированные медведи стали русским экспортным товаром в Европу, а на дворе уже стояла эпоха Ивана Грозного, при котором косолапых использовали как орудие пыток и казней, что уже сверх меры шокировало европейскую публику.
С развитием печатного дела появилась мода на карты с анималистическими маркерами, на которых Россию предсказуемо изображали медведем. И если на начальном этапе это подчеркивало колоссальные размеры страны, ее военную мощь и жесткие нравы, то потом прижились и куда более негативные ассоциации. Медведь – зверь дикий, неуклюжий, не слишком умный, а в ранней христианской литературе и вовсе символизировал низменную – телесную, а значит, грешную природу человека (отсюда уничижительное «русские – это крещеные медведи»). Развитие искусства карикатуры окончательно закрепило этот образ, тем более что особенно активно печать развивалась в Британии – историческом сопернике России. Царственный британский лев против варварского русского медведя – типичный сюжет, до конца не отмерший и сегодня. У карикатур из других стран Европы были свои особенности: так, на французских рисунках русский медведь – это зачастую дикий зверь, который пытается пролезть в высший свет и корчит из себя европейца, а на нацистских животное отличает еще и огромный, как бы еврейский нос.
Несколько иначе обстояли дела в США, с которыми Россию вплоть до революции связывали не слишком близкие, но бесспорно союзнические отношения. В американском восприятии русский медведь – это именно про силу и мощь (таковые сравнение встречаются, к примеру, у историка Генри Адамса). В русском, в общем-то, тоже (плюс приписываемое зверю в народных сказках добродушие), поэтому со временем Россия сама стала ассоциировать себя с медведем. Сейчас он – полноценный национальный символ как внутри страны, так и на экспорт. Особенно активно медведей (разумеется, ряженых) эксплуатируют наши фольклорные коллективы, активно гастролирующие за рубежом.
Колосс на глиняных ногах
Это крылатое выражение родом из Библии, конкретно – из сна Навуходоносора, растолкованного пророком Даниилом. О чем речь, понятно: нечто огромное, грозное, всемогущее с виду, но крайне уязвимое по сути и готовое обрушиться в любой момент. К России этот образ прилип благодаря европейской печати. Так империю называл, в частности, просветитель Дидро, и нельзя сказать, чтобы данный образ не имел под собой оснований. В России несколько позже, чем в Европе, началась промышленная революция, да и развивалась она не так, как хотелось бы – мешала излишняя централизация власти, что при Екатерине II вылилось в не слишком эффективный госкапитализм (которому, в свою очередь, мешало закрепощение крестьян, не дававшее освободить рабочие руки для производства). Словом, речь шла в первую очередь об архаичной экономике, а мем – лишь отображение ее. В самой России о таком нелестном сравнении, разумеется, знали. Прямое свидетельство найдем у Пушкина в «Бородинской годовщине»: «...Еще ли росс / Больной, расслабленный колосс?..»
Г.Г.Чернецов - Парад по случаю открытия памятника Александру I в Санкт-Петербурге 30 августа 1834 года(1839)
|
Кстати, именно победа над Наполеоном не только дала импульс российской экономике, но многое изменила в российском имидже – в Европу пришла эпоха русофилии. В итоге граф Луи Филипп де Сегюр, служивший в екатерининские времена посланником Парижа в Петербурге, признал, что «глине дали затвердеть, и она превратилась в бронзу». Однако продлилась эта русофилия не слишком долго, и «колосса» сменил новый мем, выросший непосредственно из Священного союза и подавления восстаний у союзников: «Россия – жандарм Европы».
Тюрьма народов
Труд французского писателя и путешественника Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году» считается просто-таки концентрированной русофобией. Проведя в России три месяца, он нашел несколько теплых слов в адрес русских крестьян – закрепощенных, но свободных внутренне, а в остальном не жалел черных красок. «Сколь ни необъятна эта империя, она не что иное, как тюрьма, ключ от которой хранится у императора», – писал маркиз, назвавший Николая I до кучи еще и «тюремщиком одной трети земного шара». Будучи убежденным монархистом и консерватором, француз счел русский консерватизм и русский абсолютизм бессмысленной и бездумной машиной насилия, где каждая следующая ступень на социальной лестнице, каждая страта пресмыкается перед высшими и сладострастно унижает низших. С легкой руки эмигранта Герцена кюстиновская «тюрьма народов» в скором времени стала общим местом при описании николаевской России.
Со своей стороны российская интеллигенция, хотя и удостоила маркиза многими оскорбительными эпитетами, скрепя сердце соглашалась, что во многом он прав (типичный пример – Жуковский). Другое дело, что крайне спорным и объективно несправедливым (и это отмечалось многими) выглядит само определение «тюрьма народов», так как закрепощен был именно русский народ, тогда как большинство национальных окраин были свободны от крепостного права, а некоторые из них и вовсе имели привилегированный статус.
Войцех Коссак. "Черкесы в Краковском предместь" (1912 г.).
|
Тем не менее уже в XX веке мем получил второе дыхание благодаря лично Ленину, который, в отличие от множества историков – как российских, так и западных, считал, что «великоросский шовинизм» угнетает малые народы, ввиду чего повторил кюстиновский термин в своей статье «К вопросу о национальной политике». При этом показательно, что первоисточник (то есть «Россию в 1839 году») впервые выпустили на русском языке только в 1930-м, колоссально его сократив (в первую очередь под нож пошла вся критика абсолютизма, а также описания жестокости тюремщиков и страданий ссыльных). Любопытно также, что в нулевых труд де Кюстина аккуратно переиздавали на русском языке каждые два года, чего не было ни во Франции, ни в США. Два последних американских издания относятся к 1987 и 1989 годам и объясняются, судя по всему, повышенным интересом к России на волне перестройки. Предисловие к одному из этих изданий написал еще один человек, имеющий имидж непримиримого русофоба, а именно – Збигнев Бжезинский.
Империя зла
Администрация президента-актера Рональда Рейгана, очевидно, не раз вдохновлялась вселенной Джорджа Лукаса. По крайней мере, термины «звездные войны» и «империя зла» точно оттуда будут. Таким эпитетом Советский Союз Рейган одарил в рамках своей речи перед Национальной ассоциацией евангелистов США в 1983 году, предсказуемо посвященной традиционным христианским ценностям. Президент критиковал аборты и ювенальную юстицию, приветствовал молитвы в школах и консервативный взгляд на семью. Советскому Союзу, проводившему подчеркнуто антиклерикальную политику, в таких раскладах отводилась роль «царства лжи», которым, очевидно, правит сам Сатана в лице Юрия Андропова. «В качестве добрых марксистов-ленинцев советские лидеры открыто и публично провозгласили, что они признают моральным только то, что способствует мировой революции», – напомнил, в частности, президент.
Впрочем, посетив перестроечную Москву в 1988-м, Рейган сообщил, что больше не считает Советский Союз «империей зла». Термин, тем не мерее, прижился и до сих пор активно используется как западной, так и отечественной либеральной печатью.
Верхняя Вольта с ракетами
Верхняя Вольта – это прежнее название республики Буркина-Фасо, одного из самых нищих, отсталых и социально неблагополучных государств на планете. Данный эпитет, озвученный в адрес СССР, приписывают Маргарет Тэтчер, которой наряду с Черчиллем в России вообще многое приписывают из того, чего она никогда не говорила. На самом деле автор высказывания – бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, который представлял правое крыло социал-демократической SPD и считался сторонником укрепления связей между Берлином и Вашингтоном. Если добавить, что в свое время Шмидт участвовал в боях с Красной армией на Восточном фронте Рейха, может сложиться впечатление, что бывший канцлер – наш политический и ментальный недруг. На деле – ничего подобного: наряду со своим однопартийцем Герхардом Шредером это один из самых комплиментарных к России VIP-пенсионеров Европы.
Сейчас Шмидту 95, но он по-прежнему активен. К примеру, регулярно критикует политику мульти-культурализма, брюссельскую бюрократию и «экспорт демократии» в том виде, в каком его практикуют в США. «Я, будучи старым человеком, первым лично пойду с кулаками на того, кто в моей собственной стране будет попирать закон, права личности, права человека. Но при этом я абсолютно против того, чтобы мы с нашими «правами человека» вмешивались во внутренние дела других стран. Я против того, чтобы западная цивилизация выступала в роли рупора мнения всего человечества», – заявил он в одном из интервью. С этих же позиций Шмидт критиковал и политику Запада в отношении Украины, подчеркивая при этом, что прекрасно понимает Россию, которая решила воссоединиться с Крымом. В довершение всего отметим, что между Шмидтом и Владимиром Путиным сложились прекрасные личные отношения.
Вот вам и «русофоб», вот вам и «Верхняя Вольта».
Северная Нигерия или Нигерия под снегом
В возрасте шести лет потомственный математик Сергей Брин вместе с родителями переехал в Америку, где создал Google и вошел в число самых богатых людей мира. При этом юный гений не забывал благодарить семью за эмиграцию, что прямо отражено в ряде его воспоминаний. А в 2002 году Брин, отвечая на вопрос журналиста, и вовсе назвал Россию «Нигерией под снегом». Видимо, тут много личного.
Год спустя метафору развил историк Доминик Ливен, указывая на чудовищную коррупцию, колоссальный уровень социального расслоения и неэффективность государственного аппарата в РФ. Сравнение многим приглянулось и ушло в либеральный дискурс, благо на первый взгляд между странами действительно много общего. И та и другая – федерации. Экономическая основа и той и другой – продажа нефти и газа. И ту и другую допекают исламисты. Нагляднее всего это выглядит в цифрах: Россия и Нигерия довольно близки друг к другу по общему количеству населения, по индексу Джини (он определяет как раз степень социального расслоения), по месту во многих мировых рейтингах, идет ли речь о коррупции, легкости ведения бизнеса или уровне свободы слова. Причем даже достоинства у стран совпадают – низкая безработица и растущие (за счет продажи сырья) золотовалютные резервы.
Однако лукавить не стоит: между любыми государствами можно найти что-нибудь общее, было бы желание. На это любителям «нигерийской метафоры» указал, к примеру, журналист Марк Адоманис в своей статье для американской версии Forbes (статья, кстати, так и называлась: «Россия – не Нигерия»). «Ее доход на душу населения превышает нигерийский примерно вчетверо», – писал, в частности, он. При этом, как бы ни совпадали цифры, и Брин, и Ливен сказали это в первую очередь о России девяностых годов. Уже в 2008 году, находясь с визитом в Москве, Брин заявил журналистам, что этой своей фразы не помнит, благо в момент интервью был не слишком трезв.
|
