три богати

Мир постамериканской эпохи

Человечество постоянно живёт в эпоху распада. В то же время человечество постоянно живёт в эпоху централизации. Диалектика истории работает просто: центры распада и централизации постоянно меняются местами как по горизонтали (одни государства слабеют, другие усиливаются), так и по вертикали (на фоне слабеющего центра всегда происходит укрепление власти в уделах, а слабость регионов приводит к усилению центра). Искусство руководства государством в том и состоит, чтобы верно определить его внутреннее и внешнее состояние.

В соответствии с этим необходимо перемещать центр тяжести управления с регионального на центральный уровень и обратно. В области же внешней политики в эпоху слабости стараться не слишком активничать, чтобы понести как можно меньшие потери (а лучше совсем ничего не потерять), во время же силы стараться осторожно приобретать дополнительный ресурс. В зависимости от эпохи этот ресурс может номинироваться в землях, людях, промышленной мощи, доступе на рынки, идейном лидерстве, информационном превосходстве и иных ресурсах. Как правило, важную роль играет несколько взаимосвязанных факторов из числа вышеперечисленных.

Империя коллективного Запада

Сегодня мы находимся в уникальной ситуации. В истории человечества такого ещё не было. Впервые распадается глобальная империя. Мы привыкли называть её американским миром, поскольку после распада СССР США на двадцать - двадцать пять лет (кто как считает) остались единственной сверхдержавой и стали символом западного доминирования. Но на деле это была империя коллективного Запада.

США делились прибылями, получаемыми за счёт ограбления остального человечества, с Канадой и Австралией, Новой Зеландией и Южной Кореей, Японией и ЕС не из любви к искусству и не по причине врождённой тяги к благотворительности. Просто без поддержки этих вассальных режимов Вашингтон был не в состоянии осуществлять управление глобализированным миром.

А, как известно со времён классического феодализма, вассал обязан господину ровно в той же мере, в которой господин обязан вассалу. Если князь или герцог не одевает свою дружину роскошно, не обеспечивает её дорогими лошадьми и оружием, не кормит до отвала и не поит до пьяна, то и дружина имеет полное право бросить такого лидера и искать себе нового господина (право отъезда).

СЭВ распался, когда СССР не смог больше обеспечивать Восточной Европе приток дополнительного ресурса.

В политике эти отношения выражаются в смене союзников. Например, когда СССР не смог больше обеспечивать Восточной Европе приток дополнительного ресурса (за счёт собственного населения) ОВД и СЭВ моментально растворились во времени и пространстве, а их вчерашние члены выстроились в очередь в НАТО и ЕС. Следующими на очереди оказались союзные республики, бежавшие из Союза в полной уверенности, что кормят Россию и самостоятельно будут жить лучше. При этом республики на деле тоже не помышляли ни о какой самостоятельности. Они заняли очередь «на Запад» за восточными европейцами, в полной уверенности, что надо только вступить в ЕС и НАТО и всё будет, как в СССР, только ещё сытнее и лучше.

Кто-то успел вступить, кто-то нет, но разочарованными оказались все. И совсем не потому, что, как думают некоторые, Запад не хотел кормить нахлебников. В ЕС и США прекрасно осознавали свои обязанности в отношении вассальных стран, а также понимали, что расходы на их «оружие, коней, одежду, еду и питьё» окупятся за счёт укрепления западного господства во всём мире. Присоединение Восточной Европы и постсоветских государств (кроме России и азиатских республик) должно было значительно улучшить геополитическое положение Запада, укрепить его военные возможности и сделать его политико-экономический диктат непреодолимым.

Продажа вооружения в Восточную Европу должна была привести к укрепления западного господства во всём мире.

Когда Запад переоценил свои силы

Поначалу так и получалось. Расходы на содержание Польши и демонстрацию успешности «балтийских тигров» более чем окупались хищнической эксплуатацией России (в 1990-е Запад установил прямой или опосредованный - через местных олигархов - контроль над большей частью российских ресурсов) и откровенным пиратством в остальном мире (Ирак, Афганистан, Югославия, а после неё Сербия).

Бурно развивавшийся экономически Китай был неспособен противостоять коллективному Западу в военном плане. Россия представлялась окончательно уничтоженной и только временно сохранявшей видимость единства. В этот момент Запад переоценил свои силы.

В любом обществе всегда есть разные группы, по-разному видящие цель и смысл существования и направление развития соответствующего общества. И пока наличествует очевидная внешняя опасность, эти группы отбрасывают внутренние противоречия, сплачиваясь против внешнего врага. Если по какой-то причине власть теряет возможность примирять и балансировать внутренние противоречия, происходит катастрофа образца 1917 года.

После падения Берлинской стены многие на Западе поверили, что они выиграли холодную войну.

В 1990-е годы коллективный Запад поверил в «конец истории», в то, что мир навечно вестернизирован, что роли управляющих и управляемых закреплены за разными странами навечно. Находясь в состоянии эйфории, западные левые либералы перешли в идеологическое наступление не только на внешнем фронте, но и на внутреннем, пытаясь сделать свой «толерантный новый мир» обязательным для всех не только в покорённых странах, но и среди тех, кто, по их убеждению, «выиграл третью мировую (холодную) войну».

Пока леваки не зарывались, сопротивление их экспансии в западном обществе оказывали отдельные маргинальные группы консерваторов, которых «новые левые» клеймили фашистами. Широких слоёв западного общества противостояние этих группировок практически не касалось до середины нулевых годов третьего тысячелетия. Более того, основная идеологическая экспансия Запада была направлена на освоение «покорённых территорий». Именно там создавались наиболее «продвинутые» «общественные организации», распространявшие на западные гранты пропаганду равенства нормы и извращения, даже преимущества извращения перед нормой, ибо оно «долго страдало».

Там, на «новых землях», работали «фонды Сороса» и их многочисленные подобия. А леволиберальные идеи, попав в посткоммунистическую идейную пустоту привыкшего к наличию «руководящей и направляющей» народа, пользовались наибольшим спросом. Дополнительную привлекательность этим идеям придавало то, что их местные адепты за счёт поддержки западных фондов моментально становились сверхуспешными людьми на фоне стремительно нищавшего (в 1990-е годы) постсоветского общества.

Основная идеологическая экспансия Запада была направлена на освоение «покорённых территорий», там работали «фонды Сороса» и их многочисленные подобия.

Трудно сказать, чем бы всё это закончилось, если бы у Запада хватило ума и терпения подождать, не сразу резать постсоветскую «курицу», а дать либералам возможность продемонстрировать хоть какие-то успехи. Тогда это недорого стоило. Но, вложившись в тонкую прослойку временно оказавшихся у власти людей, Запад решил, что все проблемы решены. Элиты справятся с воспитанием масс. И серьёзно ошибся.

Раскол в западном семействе

Запад столкнулся сразу с несколькими расколами. Во-первых, возникли расколы между консерваторами и либералами внутри каждой отдельной страны. Во-вторых, возник раскол между консервативной Восточной Европой и либеральной Западной Европой внутри ЕС. В-третьих, возник раскол между евробюрократией и национальными правительствами.

Причём, поскольку евробюрократия выступала с радикальных леволиберальных позиций, в борьбе с ней даже либеральные национальные правительства вынуждены были искать поддержки консерваторов, что ослабляло позиции либералов в каждой отдельно взятой стране.

Всё большее количество западного ресурса стало направляться не на поддержание гегемонии Запада, а на внутреннюю борьбу либералов за идеологическую монополию. Запад потерял возможность контролировать планетарные процессы, но, находясь в эйфории, на волне успеха, не сразу это заметил. А когда заметил, было уже поздно. Расколотое западное общество уже не могло объединиться и всё более скатывалось в состояние холодной, а затем и почти горячей гражданской войны. Борьба либералов с консерваторами, как любая борьба примерно равных сил, начала пожирать практически все доступные ресурсы и Запад начал ощущать ресурсный голод.

Борьба либералов с консерваторами начала пожирать практически все доступные ресурсы, и Запад начал ощущать ресурсный голод.

Поскольку возможность погасить ресурсную недостаточность за счёт России и/или Китая была утрачена (Запад считал, что временно, но на деле оказалось навсегда), пришлось заняться каннибализмом: более сильные страны Запада принялись перенаправлять в свою пользу ресурсы, ранее шедшие на поддержание более слабых и бедных стран. Сразу же усилился внутренний раскол. В Европе, помимо разделения на Запад и Восток, возникла проблема «богатого Севера» и «бедного Юга». Эти две части ЕС по-разному смотрели не только на перспективы экономической и финансовой политики Евросоюза, но и внешнеполитические цели перед собой ставили разные.

Возникли и начали углубляться расколы между США и ЕС, США и Израилем, США и Турцией, Турцией и Израилем, Израилем и ЕС, ЕС и Турцией. Позиции Вашингтона начали слабеть даже в традиционно верных ему монархиях Аравийского полуострова.

Политические законы неумолимы

Запад всё ещё пытается выступать единым фронтом. В частности, США формируют общезападную коалицию против Китая и пытаются сковать силы России на европейском направлении за счёт формирования единого общеевропейского антироссийского фронта. В заявлениях государственных деятелей, на бумаге подписанных соглашений и по оценкам финансируемых из западных бюджетов экспертных контор вроде бы получается, а вот по самоощущению населения стран Запада, которое всё чаще вынуждена с минимальной объективностью отражать пресса, не очень.

США используют НАТО для формирования общезападной коалиции против Китая и России.

Ощущение цивилизационного единства коллективный Запад пока сохраняет, но в условиях нарастающей ресурсной недостаточности это ему ничем не может помочь. Всё равно сильный, чтобы выжить, вынужден изымать ресурсы у слабого. При этом, даже если слабый не взбунтуется, а позволит себя обирать до конца, ослабление Запада будет прогрессировать нарастающим темпом. На примере Украины, Молдавии, Болгарии, бывших «балтийских тигров» мы видим, что рано или поздно наступает момент, когда обобранная государственность теряет возможность себя содержать. С этого периода надо либо закачивать в неё дополнительный ресурс только ради её сохранения, либо смириться с тем, что она де-факто исчезнет, вначале как экономическая, а затем и как политическая единица, что сократит количество доступного ресурса, соответственно усугубив проблему.

На сегодня Запад уже отчётливо разделился на три кластера: американский (основной, раздираемый в США борьбой правоконсервативных трампистов и леворадикальных байденитов); европейский (экономические интересы которого требуют сотрудничества с Россией, но правящие элиты большинства стран боятся, что не смогут удержать власть, если выйдут из-под американского зонтика); азиатско-тихоокеанский (уже попавший в сферу китайского экономического влияния, но не желающий это признать по той же причине, по которой не хочет рвать с Америкой современная Европа).

Исторический опыт свидетельствует о том, что политические законы неумолимы. Если ты пытаешься замедлить развитие естественных процессов, то чем дольше ты тянешь время, тем страшнее будет окончательная катастрофа. В 1990-е Запад ещё мог выиграть, в нулевые заключить компромиссный мир, находясь в выгодной позиции, в десятые можно было ещё говорить о компромиссе, но основные бонусы уже получали Россия и Китай.

На данном этапе Запад может рассчитывать только на полную и безоговорочную капитуляцию. Дальнейшее промедление приведёт к тому, что капитулировать будет некому. Люди, дома и города останутся, а вот система западная исчезнет.

В 2010-е основные бонусы уже получали Россия и Китай.

И всё же США пытаются продолжать игру на победу, а их союзники не имеют сил выйти из американской тени. Дальнейшее должно решиться в ближайшие три-пять лет. Либо США рискнут начать против Китая войну (тогда её надо начинать как можно раньше, так как, возможно, уже поздно), либо им придётся признать своё поражение в глобальном противостоянии. Для коллективного Запада это будет шок посильнее, чем тот, что потряс советскую сферу влияния при распаде СССР. Обломки коллективного Запада в виде младших партнёров США начнут искать себе новых покровителей ещё более судорожно, чем это делали постсоциалистические страны в 1990-е годы.

В этот-то момент и возникнет вопрос: где новая точка сборки, вокруг кого будет происходить новая централизация?

Квадратный трёхчлен и его политические корни

Пока что мы исходим из того, что такой точкой сборки может стать российско-китайская Евразия на основе ШОС, ЕАЭС, ОДКБ и других структур, созданных и создаваемых Россией и Китаем. Однако в последнее время Китай, пытающийся обезопасить себя на случай внезапного (но более чем вероятного) коллапса западных рынков, сделал несколько осторожных шагов к установлению собственного контроля над трансевразийскими торговыми путями, находящимися под контролем России. Возможным является столкновение интересов в Африке и Латинской Америке, где обе державы активно наращивают экономическую экспансию.

Точкой сборки может стать российско-китайская Евразия на основе ШОС, ЕАЭС, ОДКБ.

Наконец, пока не очевидное, но в перспективе самое опасное противоречие заключается в том, что осколки коллективного Запада, попадающие в китайскую сферу влияния (Республика Корея, Австралия и Новая Зеландия), наряду с уже находящимися там государствами Юго-Восточной Азии, имеют интересы, диаметрально противоположные интересам потенциально попадающей в российскую сферу влияния Европы. Плюс Индия и Япония являются слишком большим призом, чтобы Пекин и Москва могли допустить там единоличное влияния друг друга.

Эти противоречия объективны, удастся ли их преодолеть зависит от коллективной воли России и Китая. Сегодня мы не можем однозначно утверждать, что это удастся выполнить, хотя бы потому, что не знаем в каких геополитических условиях придётся переходить к строительству «прекрасного нового мира». Одно понятно точно: запоздалое признание Вашингтоном многополярности в виде заявления о том, что в сегодняшнем мире есть три центра силы (Россия, США и Китай), хоть формально и соответствует действительности, но никого не может удовлетворить, ибо динамика развития глобальных процессов для США негативна, и они всё равно будут пытаться её поменять, а значит трёхчленная конструкция не будет устойчивой по причине американского оппортунизма.

В общем на сегодня кризис развивается, катастрофа коллективного Запада представляется неизбежной, но и последующий катарсис не обещает покоя.

Ростислав Ищенко

Украина — не Белоруссия: Синдром Лукашенко и синдром Погребинского

Михаил Борисович сказал что-то вроде того, что российскому телевидению (да и СМИ вообще) стоило бы как-то смягчить свой тон в отношении УПА. Затем Погребинский долго оправдывался, объясняя, что он-то, конечно, УПА не любит, а совет свой давал исключительно потому, что на Украине население стало якобы лучше относиться к России. Вот потому-то Россия, как кажется Погребинскому, и должна сменить формат пропаганды.

Возможно, с точки зрения физика-теоретика это и правильно. Но правила политической борьбы подсказывают, что если что-то работает, то менять ничего не надо. Если верить Погребинскому, в украинском обществе наметились позитивные изменения в восприятии России. Если такой эффект дал существующий формат пропаганды, то зачем что-то менять?

К сожалению, никаких особых изменений в политической или информационной повестке Украины не заметно. Русофобский запал официального Киева ограничивается только отсутствием у него реальных возможностей для проведения самостоятельной внешней политики. Запад же, на поддержку которого в Киеве традиционно надеются, не раз ожёгшись на антироссийских провокациях (Южная Осетия, Абхазия, Крым, Карабах), хоть и не прочь «поставить Кремль на место», не знает, как это сделать, чтобы потом не было безумно больно и стыдно вспоминать.

Так что нет никаких оснований считать, что общественность Украины, совсем недавно избравшая олигархического клоуна Зеленского в качестве замены клоунскому олигарху Порошенко, как-то изменила своё отношение к России. Собственно, неудачное выступление Погребинского также об этом свидетельствует. Зададимся вопросом: неужели Михаил Борисович не мог подобрать в виде примера, требующего «смягчения» риторики российских СМИ, нечто менее одиозное, чем УПА, которая, кстати, признана в России экстремистской организацией и запрещена?

Наверное, мог. Но он говорит о том, что считает важным для украинского общества — об отношении к УПА. Погребинский является многолетним соратником Медведчука, которого хорошо знающий последнего Путин публично называл украинским националистом. Безусловно, Путин не ставил Медведчука на одну доску с Бандерой, но это совсем не значит, что, называя националистом, он делал ему комплимент. Медведчук — умеренный националист, разумно считающий, что украинизацию и «европейский выбор» можно было бы продвигать без эксцессов и во многом за счёт России. Получалось же при Кучме. Почему бы не вернуть те золотые времена. О том, что в одну реку невозможно войти дважды, юристу Медведчуку, очевидно, неизвестно, так что заблуждается он совершенно искренне.

Так же искренне заблуждается и Погребинский, называющий себя «представителем русской Украины», но подчёркивающий, что это «не Россия». Если Медведчук — умеренный националист, склонный растянуть ассимиляцию украинских русских на десятилетия, то Погребинский — русский коллаборационист, готовый к сотрудничеству (коллаборации) с националистами медведчуковского формата.

Они во всём друг с другом согласны. Украина — не Россия. Интересы украинского государства выше интересов русских людей, это государство населяющих. Со временем все украинские русские сольются с украинцами с экстазе на почве любви к украинской государственности, и будет им счастье. Примерно так можно обозначить основы медведчуковско-погребинской теории. Впрочем, самими авторами она в отдельном труде не сформулирована, так что возможны и иные трактовки. Но думаю, что разница в трактовках будет лишь в расстановке тактических приоритетов, а не в стратегических целях.

Против этого нельзя было бы возразить, если бы не постоянное требование Медведчука—Погребинского, чтобы Россия поняла, поддержала материально, сняла санкции, допустила на рынки, а в качестве первого шага хотя бы заткнула рот своим СМИ, безжалостно критикующим украинский нацистский режим, в который Погребинский с Медведчуком вполне вписались в качестве легальной оппозиции. Чем отличается легальная оппозиция от той, которая находится в подполье, могиле, концлагере или в эмиграции? Тем, что легальная оппозиция борется за улучшение режима, а не за его уничтожение.

При этом Крым российским ни один из них официально не признаёт. И это важно, поскольку вопрос о Крыме значительно лучше родословной, родного языка и гражданства определяет вашу этническую принадлежность. Признающие Крым украинским — украинцы (даже если они российские граждане, живут в России и никогда никто из их предков не имел к Украине никакого отношения). Признающие русским — русские (даже если родились в глухом селе на Тернопольщине и никогда его не покидали: тем более русские, чем в более жёстком бандеровском окружении живут).

В общем, реализация программы Медведчука, хочет он того или нет, ведёт к приданию украинскому нацистскому режиму человеческого лица, возвращению его в умеренно-националистический формат и, ради сохранения украинской государственности, восстановлению прагматичных торгово-экономических отношений с Россией. Погребинский с ним солидарен. Вроде бы ничего плохого в эволюционном изменении режима к лучшему нет.

Можно даже выступить в их поддержку и сказать, что «дорога в тысячу ли начинается с первого шага», что Медведчук лучше Порошенко, Турчинова и даже Зеленского, что Погребинский лично человек умный, образованный и интеллигентный и хочет всем только добра. Всё это правда. Но правда и то, что их прожекты восстановления умеренно националистической «Украины — не России» — чистой воды маниловщина. Мы это видим на примере Белоруссии.

У Лукашенко были прекрасные отношения с Кремлём. Объём полученных им уступок и преференций не снился не только Украине, но всем постсоветским странам вместе взятым. Долгое время «бацька» если и подвергался в российских СМИ критике, то критиковали его либералы за близость к Кремлю. Но постепенно всё изменилось. Выяснилось, что Белоруссия не может существовать самостоятельно в рамках построенной Лукашенко экономической модели. При этом проводить реформы Лукашенко не хочет, справедливо видя в личном (даже не государственном, а именно личном) контроле над белорусской экономикой основу своей власти. Вариант интеграции Белоруссии в Россию его тоже не устраивает, по той же причине — утрата неограниченной личной власти в своей вотчине.

В результате к концу десятых годов текущего века белорусские власти пришли (совершенно независимо от украинских коллег) к чему-то подобному концепции Медведчука—Погребинского. Белорусская пропаганда делает акцент на том, что некие деструктивные силы в России просто не любят Белоруссию и совершенно необоснованно не хотят финансировать лукашенковскую стабильность, которой для выживания необходимо всё больше и больше внешних вливаний. Официальная белорусская власть предъявляет российским СМИ те же претензии, что и Погребинский. Они, мол, слишком жёстко критикуют происходящее в соседней стране.

Почему пример Лукашенко важен? Потому что, в отличие от Украины, Белорусское государство вначале создавалось в качестве не просто дружественного России, но склонного к любой форме ускоренной интеграции с Россией. Потому также, что создать это государство на пустом месте и долгие годы поддерживать его в работоспособном состоянии Лукашенко сумел самостоятельно. Российскую поддержку он получал. Но получал её не просто так, а за свою политическую позицию.

Тем не менее логику развития исторического процесса нельзя обмануть. Со временем белорусская правящая элита оказалась перед выбором: интересы суверенной белорусской государственности или интересы интеграции. Эти интересы больше невозможно было совмещать, они диаметрально противоречили друг другу. Сделав выбор в пользу суверенности, белорусское руководство сразу же оказалось в ситуации жёсткого и постоянно нараставшего противостояния с Россией. Просто потому, что, как было сказано выше, интересы суверенной белорусской государственности, которые Лукашенко принял в качестве приоритетных, противоречили интересам России.

Чем отличается ситуация в Белоруссии от ситуации на Украине. В Белоруссии в 1994 году к власти пришла постсоветская бюрократия, которая, чтобы сохранить контроль над страной, заблокировала приватизацию крупных предприятий, а чтобы получить источник финансирования бюджета, заняла дружественную позицию в отношении России, тем более что Запад пытался давить и устраивал заговоры для смены белорусской власти на более рыночную.

В результате местные националисты в Белоруссии долгое время были в таком же загоне, как Русский мир на Украине. Но после того как официальный Минск выяснил, что Россия не планирует финансировать суверенизацию Белоруссии в том же объёме, в котором она финансировала её интеграцию, он, для балансирования российского влияния, стал развивать свой прозападный вектор. То есть «белорусские русские» создали собственное государство, а белорусские умеренные националисты коллаборировали с ними.

На Украине всё произошло с точностью до наоборот. Пришедший к власти в 1994 году под теми же лозунгами и с той же программой, что и Лукашенко, Кучма, не без влияния концепции Медведчука—Погребинского, быстро перекрасился, осознал, что «Украина — не Россия» и начал строить умеренно националистический режим, в значительной степени опиравшийся на добровольную коллаборацию «украинских русских».
Есть ли разница? Есть.

Белоруссия, на десять лет позже Украины вступившая на путь поощрения умеренного национализма, пока ещё сохранила значительную часть своего «приданого», полученного при распаде СССР. Белорусская государственность уже шатается, белорусская экономика не в состоянии обеспечивать потребности страны. Но и то и другое пока работает и, при разумном и осторожном реформировании, способно уцелеть, как элемент более крупной (российской) системы. Белоруссию пока не надо пересобирать заново, хоть она к этому идёт семимильными шагами. И белорусский нацизм уже начинает проглядывать сквозь умильную мордочку белорусской евроинтеграции.

Двинувшаяся в обратном порядке Украина, где умеренные националисты приняли на службу коллаборировавших «украинских русских», значительно раньше «доразвивалась» до экономического и политического кризиса, который вначале привёл к установлению в стране нацистской диктатуры, а затем к быстрому развалу украинской государственной и экономической систем. При этом надо иметь в виду, что Украина из всех советских республик (включая Россию) получила от СССР самое богатое приданое. Тем не менее уже к 2010 году её экономика не способна была существовать без российской поддержки.

Украина больше Белоруссии, поэтому и требуемая поддержка (в финансовом выражении) сразу оказалась значительно больше и росла быстрее. Напомню, что в декабре 2013 года Януковичу для полного счастья хватало 15 миллиардов российского кредита (транши должны были выдаваться в течение трёх лет), а также ещё пятнадцати миллиардов долларов долгосрочных программ (рассчитанных на 10-15 лет) промышленной кооперации. Уже в феврале-марте 2014 года Турчинов утверждал, что для безболезненного прохождения бюджетного года Украине необходимо получить внешних займов на 40 миллиардов долларов.

В 2015 году эксперты оценивали стоимость украинского экономического ренессанса в ежегодные 50 миллиардов долларов на протяжении 5-10 лет. Сейчас вложения, необходимые для реанимации украинской экономики, оптимистично можно оценить в ежегодные сто миллиардов долларов на протяжении 10-20 лет. Пессимистичная же (мне лично более близкая) оценка такова, что на Украине ничего восстановить нельзя и следует ждать, пока за полвека новая национальная экономика не прорастёт естественным путём. К тому времени население страны должно составлять 14-15 миллионов человек.

Подчеркну, что разница заключается в том, что Украина раньше пошла по пути, начертанному в совместной программе умеренных украинских националистов и украинских русских. Белоруссия повторяет тот же путь. И уже сейчас большинство экспертов солидарно с тезисом, что если власти Минска не одумаются и не запустят ускоренную программу политических и экономических реформ, направленную на интеграцию в Россию, то в Белоруссии будет хуже, чем на Украине.

Итак, чем же «синдром Лукашенко» отличается от «синдрома Погребинского»? У «бацьки» было правильное начало, соответствовавшее политической обстановке средины 1990-х. Он сбился с пути лет через 6-8, когда утвердился во мнении, что его воля важнее, чем политическая и экономическая реальность. Украинский же «союз мягких суверенизаторов» изначально базировал свои взгляды на оторванных от жизни теоретических построениях, по принципу: раз я так хочу, то так и должно быть.

Михаил Борисович Погребинский — милый, хорошо образованный, интересный в общении человек. Упорное продвижение им концепции «Украина — не Россия», но «вы войдите в положение, не ругайте нас и дайте денег» могло бы вызвать лишь сочувственную улыбку, если бы в союзе с Медведчуком они (а также разделяющие их взгляды представители других партий Украины, в том числе претендовавших на поддержку пророссийских избирателей) долгие годы не внедряли эту концепцию в жизнь. Надо понимать, что современный украинский нацизм — не более чем реакция маргиналитета, не удовлетворённого провальными, с его точки зрения, результатами реализации концепции Медведчука—Погребинского.

Не имея изначального злого умысла, стремясь к гармоничному развитию нового общества, они тем не менее в не меньшей степени, чем Порошенко, Турчинов, Яценюк, Тягнибок и прочие (включая Януковича) несут ответственность за тысячи погибших после переворота 2014 года, за уничтоженную экономику, за разрушенные судьбы миллионов людей, вынужденных в поисках средств к существованию навсегда покинуть родину.

Те же русские люди, которые не воспринимают примирительные эскапады Погребинского в отношении УПА, которые настойчиво советуют Лукашенко посмотреть на опыт Украины (гораздо ранее Белоруссии применившей теорию «суверенности за российский счёт») и сделать выводы, возможно, и не могут рационально объяснить свою эмоциональную позицию неприятия коллаборационистских концепций местных умеренных национализмов в союзе с местечковыми как бы русскими, но интуитивно чувствуют опасность подобного «миротворчества».

Так что пусть Михаил Борисович не обижается на российские СМИ и на русский народ за то, что они, не желая повторения судьбы Украины ни для своей страны, ни для Белоруссии, бывают недипломатичны в своей реакции на очередное предложение «понять и простить».

Россия может впитать в себя и Украину, и Белоруссию, и кого угодно в каком угодно количестве (но на своих условиях), но Россия не может сама впитаться ни в Украину, ни в Белоруссию, ни в кого угодно на любых условиях. И русский, для которого интересы Украины приоритетны, с точки зрения русских — вовсе и не русский уже, а самый что ни на есть украинец, даже если он говорит по-русски, думает по-русски и засыпает под сказки Пушкина.

Зеленский и олигархи: кто кого съест

Забавно наблюдать, как обещавшие Зеленскому (посредством своих СМИ и нанятых экспертов) «горячую осень» олигархи сталкиваются с собственной неспособностью противостоять банде наглых беспредельщиков из 95-го квартала с примкнувшими к ней Ермаком и Даниловым и пытаются ее преодолеть

Когда год назад, в октябре 2020 года, в украинских СМИ впервые появились пророчества относительно «горячей осени 2021», я поначалу решил, что допущена опечатка и речь идет об осени 2020 года. Но прошло несколько дней, публикаций появлялось все больше и больше, дальше пошли и устные свидетельства «посвященных», и стало ясно, что речь таки идет о событии, которое должно случиться через год.

Никто не может с минимально высокой точностью прогнозировать события за пределами двух-трех месяцев. На самом деле может не произойти даже практически неизбежное событие, которое уже начало становиться реальностью. Так, например, в марте 2015 года посольством США был остановлен почти завершенный государственный переворот Коломойского против Порошенко. Причем остановлен по неочевидным причинам. Думаю, что в то время американцы просто ошиблись в выборе. В 2015 году диктатор Коломойский подошел бы им больше, чем Порошенко. Он был готов на большее. Конечно, и предать тоже был готов, ну так и Порошенко не пионер-герой — обычный плохиш.

Так что когда масса украинских «лидеров общественного мнения» вдруг обрела дар провидцев и начала уверенно предсказывать проблемы Зеленского через год, у меня не осталось сомнений, что это не анализ и не озарение, это сигнал Зеленскому от украинских олигархических группировок. Ему давался год срока, чтобы решить некие проблемы. И тут же прозрачно намекалось, что если не решит, то на улицы выйдет возмущенный народ, и Украина обретет нового президента, вместо не справившегося.

К средине декабря прошлого года прогнозы «горячей осени — 21» затихли, но к августу текущего года возобновились с новой силой. Стало ясно, Зеленский надежд не оправдал — с заданием не справился.

Задание, которое было перед ним поставлено, мы можем определить с высокой степенью достоверности, исходя из принципов организации украинского государства. Украина — олигархическая республика. То есть коллективная собственность олигархических семейств. При этом каждая олигархическая семья (еще со времен давно забытого Павла Лазаренко) пытается вытеснить конкурентов и превратить Украину в свою эксклюзивную собственность, но в силу размеров государства и вовлеченности в его политику серьезных внешних сил, способных помножить на ноль любую внутреннюю силу, подобное никому никогда не удавалось, хоть между 2010 и 2016 годами Янукович, Коломойский и Порошенко (именно в таком порядке) подходили близко к монолигархическому правлению. Тем не менее в силу ряда субъективных причин между 2016 и 2020 годами произошла реставрация правления полиолигархического.

Надо понимать, что чем больше в стране олигархических семей, тем дороже обходится их господство. При этом олигархическая экономика практически ничего нового не создает, она лишь перераспределяет и использует до полного износа оставленное предшественниками. В таком режиме работы рано или поздно заканчивается любой внутренний ресурс. Казавшаяся поначалу неисчерпаемой «пещера Аладдина», превращается в фанерную тумбочку из которой достают последнюю трешку. В этот момент для любой олигархической республики становится актуальным внешнее финансирование. Главной задачей власти становится налаживание постоянного гарантированного притока внешнего ресурса, достаточного для поддержания существующего строя на обозримую перспективу (за пределами пары ближайших лет олигархи, как правило, не мыслят).

Янукович почти решил эту проблему, договорившись с Россией о 15 миллиардах долларов кредита и аналогичной сумме вложений в совместные проекты. При этом он еще и собирался миллиардов 15-20 евро содрать с ЕС за подписание (пусть и с опозданием) Соглашения об ассоциации. Ясное дело, что ЕС бы денег не дал — Соглашение об ассоциации было нужно для вытеснения России с Украины, а не для совместной работы. Но даже тридцать миллиардов долларов, учитывая, что половина была связана с двусторонними проектами, предполагавшими восстановление основных украинских высокотехнологичных отраслей (авиастроение, кораблестроение, ракетостроение, атомная отрасль и т. д.), при серьезно больной, но живой экономике позволяли с оптимизмом смотреть в будущее.

Украинские олигархи тогда отказали Януковичу в поддержке потому, что мыслили убого и линейно. Они решили, что раз уж Россия дает тридцать миллиардов, то гораздо более богатый Запад (который к тому же в их понимании способен «нарисовать» из воздуха любое количество долларов) даст раз в десять больше. Ради этого и произошел путч. Не случайно Турчинов уже в марте 2014 года сообщил Западу, что Украина нуждается в немедленной «помощи» минимум в сорок миллиардов долларов (то есть попросил сразу выдать наличными целый государственный бюджет Украины того времени).

Если бы эту просьбу удовлетворили, следующей не пришлось бы долго ждать. Запад, однако, пообещал поначалу 17 миллиардов на три года. Через полтора года программу кредитования остановил, выделив меньше половины обещанного. Запустил новую программу на 15 миллиардов. Тоже дал меньше половины, а затем и вовсе постепенно стал перекрывать внешнее финансирование.

Причину олигархат нашел быстро. Вы могли прочитать об этом в украинских СМИ. По их мнению, Порошенко поставил не на ту силу внутри США, и его таким образом наказывают. Решение вызрело легко: надо поменять Порошенко, и все будет хорошо. Олигархический консенсус против Петра Алексеевича сложился задолго до того, как на политическом небосклоне стала восходить звезда Зеленского. Если бы он так и остался на сцене 95-го квартала, Порошенко все равно ушли бы, только фамилия у шестого президента Украины была бы иная. Но задача перед ним стояла бы та же, что и перед Зеленским — срочное обеспечение возобновления внешнего финансирования.

Зеленский тем и устраивал олигархат, что, не будучи ни профессиональным политиком, ни олигархом, не мог иметь профессиональной политической команды, а значит, должен был находиться под коллективным контролем договаривающихся между собой олигархических группировок.

В течение первого года его правления, примерно так все и складывалось. Окружение Зеленского и его партию более-менее плотно контролировал триумвират в лице Коломойского/Ахметова/Пинчука. Но исчерпание внутреннего ресурса обостряло конкуренцию не только триумвиров с другими олигархическими группами, но и между собой. Соответственно, у Зеленского и его окружения, в данной ситуации появилось поле для собственной игры. Вначале был потеснен Пинчук, затем с помощью Ахметова подвинули Коломойского. Затем Коломойский восстановил свои позиции, но за счет Ахметова. В конечном итоге и Пинчук также сохранил часть влияния, но все три олигарха, каждый понемногу, потеряли в пользу не столько даже самого Зеленского, сколько его окружения.

Обращаю внимание, что в результате «перераспределения» влияния претендентов на общенациональный ресурс стало не трое, а четверо, то есть доля каждого уменьшилась. А ведь уже и так не хватало.

Вот тут-то Зеленскому и стали прозрачно намекать, что пряники, получаемые за президентство, надо отрабатывать. Следует найти внешнее финансирование для поддержания олигархического режима. Над отдать должное украинским олигархам, кое-чему они научились. Они уже готовы были бы и на компромисс с Россией, лишь бы получить поддержку. Проблема заключалась в том, что условия компромисса не устраивали Россию. Украинские олигархи хотели получить гарантии того, что Москва удовлетворится политической лояльностью (произойдет разрыв с Америкой, постепенно будет ослаблена до состояния времен Януковича политика украинизации, Донбасс надо будет вернуть Украине, а за Крым Киев согласен взять деньгами).

При этом никакого вмешательства во внутриукраинские экономические отношения, которое поставило бы под сомнение власть олигархата, Россия не должна была допускать. Ее роль сводилась к финансированию умеренной украинской лояльности (в основном, лояльности на словах) посредством увеличения объемов газового транзита через Украину, а также цены транзита и снижения цены на газ для Украины. Также Украина готова была принять российские инвестиции — в те отрасли, которые укажут украинские олигархи и на тех условиях, которые они сочтут приемлемыми.

Украинские политики и эксперты всерьез считали, что делают России крайне заманчивое предложение и когда Москва не стала его даже обсуждать, решили, что Россия просто набивает себе цену. Дело в том, что украинское политико-экспертное сообщество с удовольствием общается с украинской эмиграцией (мечтающей вернуться) и российскими караул-патриотами. И те, и другие говорят им примерно одно и то же: нет, мол у России методов «на Костю Сапрыкина» (на Украину), боится, мол, Москва натовских ракет под Харьковом, но не знает, как этому противодействовать, жалеет, мол, Россия, что Крым забрала и Донбасс поддержала, угнетают ее санкции, ищет, мол, способ закрыть проблему, сохранив лицо. Это вполне соответствует киевским взглядам на жизнь, так что данные оценки вызывают абсолютное доверие и соответствующие предложения, относительно украинской переговорной позиции на российском направлении.

Украинский олигархат и команда Зеленского решили, что надо просто гордо отвернуться и подождать, когда США окончательно зарубят «Северный поток — 2», тогда-де и Россия станет посговорчивее, а украинцы покажут, что тоже не лыком шиты и умеют добиваться своего. Помните, как долго на каждом углу Зеленский рассказывал, что он не доволен Россией и давал время «на исправление»? Он реально думал, что в Кремле ночей не спят, плачут, не знают как его уже ублажить, чтобы он сменил гнев на милость. В Киеве были уверены, что вся российская внешняя политика — блеф, и продлится он не дольше, чем до конца 2021 года, а потом «СП-2» будет окончательно зарублен и Москва придет с повинной головой.

Но оказалось, что уже к средине 2021 года Зеленскому пришлось заявлять о своем недовольстве Западом: как посмел Байден договориться о встрече с Путиным, не проконсультировавшись предварительно у Зеленского? А дальше беды косяком пошли: США ушли из Афганистана, «СП-2» достроили, газ подорожал в разы, возникла реальная угроза прекращения физического транзита через Украину уже по итогам 2022 года. Платить-то Москва будет и в 2023, и в 2024 годах, но если туба будет стоять пустая, то не только «реверсный» газ будет брать неоткуда, а придется еще и технический закупать.

В общем, уже в июле стало понятно, что ситуация развивается не так, как ожидали в Киеве, и Зеленскому начали напоминать, что срок, выделенный ему на поиск денег, завершается текущей осенью, а дальше каждый за себя.

Часть проблем Зеленский решил, раскулачив Медведчука в пользу Коломойского и Ахметова. Но дальше дело пока не пошло: и Фирташ, и Порошенко пока увернулись от «карающей длани» офиса президента. Команда Зеленского попыталась укрепить свои позиции, продавив через Раду закон об олигархах, позволяющий президенту (посредством решения СНБО) признать олигархом любого жителя страны и ввести против него любые санкции. На очереди закон о корректировке налоговой системы, который должен ударить по интересами Ахметова, Коломойского и (в несколько меньшей мере) Пинчука в сырьевом экспорте. Дальше планируется снять Разумкова с должности председателя Рады и полностью замкнуть контур власти в рамках ближнего круга Зеленского.

Де-факто, даже не понимая этого, команда Зеленского сделала заявку на превращение в новую олигархическую семью. Только их главным ресурсом является политическая власть: остальное уже поделено. Теперь только неограниченная, диктаторская власть даст гипотетическую возможность перераспределить нужным образом экономический ресурс.

Естественно, лишний конкурент олигархам не нужен. Коломойский, Ахметов и Пинчук дали Зеленскому голоса за закон об олигархах, поскольку в очереди на раскулачивание стоят последние. Таким образом они стимулируют другие олигархические семьи, которые не жалуют Зеленского, но и аппетитов триумвирата боятся, к объединению против общей угрозы, исходящей от президента.

Можно сказать, что расстановка сил в Киеве завершилась. Свидетельством этого стала очередная «картина», проданная на «крюковском аукционе». Картины эти традиционно выкупает Корбан, обеспечивая таким образом девушке легальное финансирование, но они довольно точно отражают текущее соотношение сил в украинской политике. На последнем проданном «полотне» изображен Зеленский с командой, бегущие с Украины на американском самолете.

Корбан с Филатовым якобы лет пять-шесть назад поссорились с Коломойским. Но ведь с хозяевами не ссорятся. Какие-то расхождения во взглядах, в том числе и вызывающие скандалы «в благородном семействе», возникают, но надо понимать, что Корбан и Филатов, при все своей мерзости — слишком мелкие бандиты. Их собственных знаний и умений не хватает на то, чтобы стать полноценными олигархами. Они — мелкие падальщики, способные кормиться только тем, что падает со стола крупного хищника. Если падали вокруг много, они могут «уйти в оппозицию», но все равно вернутся рано или поздно к тому же Коломойскому, поскольку больше никому не нужны (у остальных свои такие мелкие шакалы есть, как, например, Колесников у Ахметова), а на помойку они не хотят, там живут не так пафосно, как они привыкли.

То есть у Корбана с Филатовым было два варианта: либо покаянно вернуться к Коломойскому, которого они предали во время борьбы последнего с Порошенко, либо замкнуться на команду Зеленского, с которым у них тоже отношения не так чтобы уж очень хорошими были. Судя по фортелям, которые выкидывала «Страна.ЮА» под неформальным руководством Крюковой, какое-то время Корбан пытался сохранить оба пути и отчаянно торговался с Зеленским. Но картина с американским самолетом путь к Зеленскому закрывает окончательно — этот амбициозный кандидат в Бонапарты такого не прощает. Значит, договорились с Коломойским (как минимум Корбан договорился). Ну а сделать окончательный выбор он мог только в том случае, если против Зеленского окончательно сформировался олигархический консенсус большинства наиболее влиятельных семей.

Кто-то из олигархической мелочи, конечно, будет играть за Банковую, но большинство «уважаемых людей» будет против. Казалось бы, такой мощью Зеленского должны раздавить в момент. Тем не менее силы равны. Дело в том, что украинская политика изначально предполагала борьбу без правил, в которой побеждает тот, кто готов к большему беспределу и к неограниченному повышению ставок.

Все украинские олигархи — беспредельщики. Но главных беспредельщика было два: Коломойский и Тимошенко. Юлия Владимировна всегда повышала ставки открыто, Игорь Валерьевич делал то же самое без лишнего шума и суеты. Тимошенко постарела и потеряла былую хватку. Все ее последние проекты остановлены именно из-за нежелания повышать ставку дальше. Либо сказался опыт тюрьмы, в которую она попала, переоценив возможность давления на Януковича, либо просто старость. Так что теперь со стороны олигархов Колмойский остался единственным, кто готов идти до конца.

Но Зеленский тоже готов действовать абсолютно беспредельно, значительно беспредельнее всех предшественников. Он тоже готов повышать ставки, он совершенно открыто амбициозен и стремится удержаться у власти. Он заболел властью. У него значительно меньше экономического ресурса, зато его политический ресурс неограничен в рамках Украины. Он представляет законную власть и выступает против ненавидимых народом олигархов. У него сильная позиция. Многое будет зависеть от позиции силовиков и ставших частью системы нацистов. Но их роль станет решающей только в том случае, если оппоненты Зеленского решатся на открытое силовое сопротивление президенту.

Каждый из противостоящих лагерей имеет хорошие шансы на победу в заявленном противостоянии. Но у олигархов задача посложнее — им надо вывести на улицы достаточное количество людей, чтобы парализовать волю низших и средних эшелонов власти к сопротивлению. Зеленскому же надо лишь удержать ситуацию в текущем формате. С другой стороны, как уже было сказано, у олигархов больше ресурса, плюс все привыкли, что они всегда побеждают.

Заявленное зрелище, если его в последний момент не отменят, обещает быть безумно интересным. Независимо от того, кто в результате выиграет, остатки украинского населения в любом случае проиграют. Впрочем, они проиграли еще в 2004 году на первом майдане, просто большинство до сих пор этого не осознало. Каждый раз надеются, что следующий владыка будет лучше, а он будет хуже, даже если нынешний останется при власти.

Ростислав Ищенко

Про союз читать на вики.

P.S. Первопост.

О последней надежде незалэжной

Когда в 1991 году жители Украины голосовали за незалэжнисть, главным мотивом была созданная РУХовскими листовками уверенность в том, что едва стоит перестать «кормить имперский центр» (читай, Россию) и сразу же наступит счастье и процветание, а Украина станет «второй Францией».

С Францией как-то не сложилось, социально-экономический кризис, вызванный распадом Советского Союза, превзошел все ожидания, причем по его масштабам Украина оказалась, по крайней мере в европейской части б. СССР, в антилидерах, значительно обойдя и Россию, что было особенно обидно для украинских патриотов.

Ну а с конца 90-х, когда стало очевидно, что это не временные трудности переходного периода, а всерьез и надолго, исподволь, конечно же с подачи власти и тогда уже вовсю работавших грантоедов, родилась новая украинская мечта ― Европейский союз.

Не получилось, мол, стать второй Францией самостоятельно, «тогда мы идем к вам», вступим в ЕС и автоматом станем вожделенной Европой. В прошлом материале я отмечал, что присоседиться к кому-либо богатому и «цивилизованному» ― вся суть украинской национальной идеи, но, наверно, никогда ранее она не принимала столь открытого и всеобъемлющего характера.

Европейский выбор стал официальной государственной доктриной для всех украинских властей в нынешнем столетии, ради него выходили на оба Майдана, а второй и вовсе был объявлен «Евромайданом» и т. д и т. п.

Как пикейные жилеты из «Золотого теленка» в каждом чихе мировых политиков обнаруживали предзнаменование объявления Черноморска вольным городом, так украинские СМИ искали самые ничтожные сигналы, что «европерспектива» приближается, а украинские политики попросту выклянчивали подобные месседжи у своих западных коллег.

Когда после бесконечных проволочек удалось «вылежать» (по выражению героя фильма «Анкор, еще анкор») вожделенный безвиз, даже не скрывалось, что решающим аргументом Киева для европейских партнеров была именно необходимость сохранить для украинцев евронадежду, показать хоть какое-то движение в этом направлении.

Правда, безвиз дал возможность украинцам больше познакомиться не с «Венской оперой» и «братиславским кофе», а с польскими свинарниками и клубничными плантациями, на чем, собственно, «европрогресс» и закончился.

Оживилась тема европерспектив лишь с началом Специальной военной операции, когда вновь потоком пошли разговоры о предоставлении Украине статуса кандидата в ЕС в течение ближайших месяцев и даже получении полноценного членства в ближайшие два-три года.

Очевидно, что обещалкины исходили из того, что в течение этих самых ближайших месяцев вопрос будет снят сам собой, за отсутствием самого субъекта будущей евроинтеграции. Но в интересах Запада было максимальное продление этой агонии, и таким ненакладным способом поддерживалась украинская «воля к сопротивлению».

Не берусь судить, насколько этот ход возымел действие, но, признаем, события действительно развиваются далеко не так быстро, как ожидалось всеми, независимо от собственных симпатий. И сценарии, в которых нынешняя Украина сохранит номинальную субъектность на определенной территории, рассматриваются пока как реалистичные.

Поэтому во избежание будущих упреков последовал быстрый отыгрыш назад. Вроде бы собираются обсуждать предоставление ни к чему не обязывающего сам Евросоюз статуса кандидата на саммите ЕС 23–24 июня, но, по словам премьер-министра Италии Марио Драги, все крупные страны — члены Евросоюза, кроме его собственной, возражают против его предоставления. «Предоставление статуса кандидата на данный момент не предвидится из-за оппозиции этих стран», ― признал он.

Ну а министр-делегат при МИД Франции по делам Европы Клеман Бон «обнадежил», что процесс вступления Украины в ЕС может занять 15–20 лет. В ответ на французское предложение министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба написал в твиттере, что Киев не нуждается в «суррогатах статуса кандидата». По его словам, подобные предложения «демонстрируют второсортное отношение к Украине и задевают чувства украинцев».

Ну, это, как всегда, а главное, тех, кто поддерживает и воюет сейчас за киевский режим, волнуют куда более близкие перспективы, чем несколько лет, которые потребуются даже для самой ускоренной процедуры: как продержаться ближайшие месяцы, когда СВО продвигается неспешно, но с уверенностью дорожного катка и боевые порядки ВСУ, как и моральный дух в них, трещат по швам.

И тут была запущена новая «великая надежда» ― западное оружие, которое в ближайшие пару месяцев поступит в достаточных количествах, дабы переломить ход конфликта и погнать «оккупантов». Этот месседж постоянно повторяют все говорящие головы и СМИ киевского режима. В общем, в очередной раз «заграница нам поможет».

В тяжелой ситуации на фронтах такой пропагандистский ход отнюдь не нов, а наверно, самое известное его применение связано с гитлеровским режимом, который обещал своим солдатам чудо-оружие, когда исход войны был уже предрешен.

Гитлеровское «чудо-оружие» было, естественно, совершенно секретным, но в наш информационный век такое «не прокатит» ― даже самые наивные «укропатриоты» могут не поверить в скорое получение Киевом сверхсекретных западных вооружений. Поэтому в роли «вундерваффе» сменяют друг друга системы, которые уже поступают на Украину или ожидаются в скором будущем.

Первыми в этом ряду стали переносные противотанковые ракетные комплексы, главным образом американские «Джавелины» и британские NLAW, а также в некоторых количествах разработки других стран НАТО. Общее число поставленных ПТРК к апрелю достигло 60 тыс. штук, т. е. в теории этого достаточно, дабы вооружить каждого украинского пехотинца на передовой.

В соответствии со сложившейся украинской традицией в Украине возник настоящий культ «Джавелинов». Так стали называть детей, а вершиной хуторянской безвкусицы и откровенного богохульства стал мурал в Киеве, на котором Мадонна изображена с «Джавелином» вместо младенца в руках.

Не будем, говоря о «Джавелинах» и прочих западных вооружениях, входить в ура-патриотический восторг, дескать, все они в итоге попадают к союзным силам. Они, безусловно, усиливают возможности ВСУ и создают проблемы для сил СВО.

Тем не менее очевидно, что парализовать российскую армию западные ПТРК не смогли, и, более того, в самих украинских пабликах появилось немало нареканий на их надежность и боевую эффективность. Пишут, и это подтверждают в российских силах, что куда более эффективны, отдадим должное, украинские ПТРК «Стугна» (разработанные на основе советского ПТРК «Кастет»), но их, к счастью, относительно немного.

Не меньшей любовью, чем к ПТРК-«иномаркам», украинцы воспылали и к турецким беспилотникам «Байрактар». В первые месяц-два СВО украинские СМИ активно разгоняли тему «чудовищного» урона, который они наносят российским силам. Но и по «Байрактарам» как-то стихли восторги, их украинские медиа уже практически не упоминают.

Почти все турецкие БПЛА уже потеряны («есть методы против Кости Сапрыкина»), давно ничего не слышно и о новых поставках. По имеющейся информации, турки сами прекратили их, т. к. недовольны тем, что опыт применения «Байрактаров» на Украине негативно сказывается на их имидже. В общем, поставлять оружие Киеву оказалось себе дороже (во всяком случае тем, кто работает на оружейном рынке на рыночных условиях).

Посему новым кумиром украинцев стали американские гаубицы М777, поставленные в количестве 118 штук, но несколько недель их применения ожидаемо (для адекватных людей) никакого перелома на фронтах не принесли.

Теперь очередная грядущая пэрэмога, на сей раз уж наверняка, разгоняется с акцентом на ожидаемое в скором времени поступление американских систем залпового огня HIMARS, дальность действия которых достигает 300, а у некоторых модификаций ракет даже 500 км.

Нужно отметить, что такой оптимизм в какой-то мере подогревается и заявлениями из Москвы о возможных последствиях таких поставок, с акцентом на возможности HIMARS поражать цели в глубине российской территории. Но представляется, что пока все-таки в данном случае имеет место дипломатическая игра.

Дело в том, что HIMARS правильней назвать универсальной платформой, предназначенной для запуска как ракет РСЗО, так и оперативно-баллистических ракет. Дальность последних и достигает 500 км, их можно считать аналогами российских «Искандеров», но они уступают по весу боевой части, также сложно оценить их возможности преодолевать современные системы ПВО.

В общем, это оружие может доставить немало проблем, но изменить ход кампании ― точно нет, разве что тем, что избавит российское руководство от последних поводов проявлять сдержанность. Впрочем, при всех недомолвках американцы пока ведут речь о HIMARS исключительно как о РСЗО.

В этой же ипостаси американскую систему следует считать близким аналогом советских «Смерчей» и «Ураганов» (только с куда более слабыми характеристиками), которые в значительных количествах имелись у Украины и еще остаются. Усиление возможностей ВСУ может вызвать только применение управляемых ракет, которыми для советских систем Украина не располагала.

А главное, озвученный днями очередной пакет американской помощи Украине включает аж четыре (!) пусковых установки HIMARS. На фоне примерно 160 «Смерчей» и «Ураганов», которыми ВСУ располагали перед началом СВО, масштабы «впечатляют» Конечно, в будущем эти объемы будут расти, но тем не менее…

Можно предположить, что Вашингтон попросту старается «растянуть удовольствие», дабы не отгрузить все запланированные установки сразу, а сохранять в течение энного количества времени видимость масштабной помощи.

И тут нужно сделать объективный анализ того, что получают или ожидают ВСУ, чем потенциально коллективный Запад может помочь Киеву и насколько эти поставки ― осуществляемые, планируемые или теоретически возможные ― способны изменить, тем более кардинально изменить, ситуацию на фронтах.

Конечно, к цифрам украинских потерь, которые публикует российский Генштаб, можно относится с разумной осторожностью, но то, что они крайне велики, сомнений не вызывает.

О ситуации с бронетехникой нагляднее всего говорит эпизод с затрофеенной недавно в Северодонецке чеченскими бойцами БМП, которая до СВО «служила» на военной кафедре Черновицкого университета. Снимать технику из учебных заведений ― это однозначное свидетельство крайних проблем, а этот экземпляр перед попаданием в зону военных действий даже не успели перекрасить в боевой камуфляж, он так и был захвачен с декоративными розовыми полосами.

И чем же помог Запад? Кроме нескольких словацких танков, серьезной поставкой следует считать только 231 польский Т-72, но очевидно, что они не в состоянии компенсировать уже понесенные и каждый день увеличивающиеся потери.

К тому же польские танки оказались без динамической защиты. Когда стало известно о провальной контратаке ВСУ под Гуляйполе, я обратил внимание на непропорционально большое количество танков среди украинских потерь и предложил, что это именно польские танки, полученные данным соединением непосредственно перед атакой.

Так и оказалось, и, по появившейся информации, предназначенные для Украины танки теперь направляются в Словакию для оснащения динамической защитой, что, безусловно, займет еще энное количество времени. И в целом упор делается на поставки советской техники, остававшейся у бывших стран советского блока далеко не «первой молодости» и технического состояния.

И причина не только в том, что советскую технику украинским военным не нужно долго осваивать. Проблема в том, что больше Запад действительно не может ничего предоставить.

Как отмечала «Альтернатива», тех же «Абрамсов» на ходу у США осталось порядка 2 500 шт., последний из них выпущен в 1996 году, а завод, где они производились, порезан на металлолом. Поддержание остающихся обеспечивается «каннибализмом» с «Абрамсов», номинально числящихся в резерве.

Еще плачевней ситуация с танками у союзников по НАТО. Так, в бундесвере лишь 266 танков номинально в строю и 163 в резерве (при этом их «министерка» обороны жаловалась, что едва ли не половина из них неисправна).

Чуть лучше для Киева ситуация с БТР и БМП ― коллективный Запад, скинувшись, поставляет эти машины. Видимо, ситуацию с ними считают не настолько критичной, как с танками, и западные союзники могут выделить 10–15 процентов имеющегося у них парка.

Суммарное количество должно составить 200–300 единиц (что, опять-таки, лишь в небольшой мере компенсирует понесенные потери). Все они разных типов и боевых возможностей ― военные называют такую ситуацию зоопарком из-за сложностей с их эксплуатацией.

Аналогичным образом обстоит дело и с получаемыми ВСУ, наряду с американскими М777, самоходными и буксируемыми гаубицами. Акцент на поставку этого вида вооружения связан с тем, что для находившихся на вооружении ВСУ орудий банально заканчиваются снаряды (главное место их хранения, арсенал в Балаклее, целым и невредимым достался ВС РФ).

Это же относится и к боеприпасам к РСЗО. Собственно, весь ход боевых действий показывает колоссальное преимущество союзных сил в интенсивности использования артиллерийских систем. А ведь любой запас, даже при самом экономном использовании, имеет свойство заканчиваться.

Ответ же на вопрос, насколько хватит натовских боеприпасов, дал глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель: «Европейские армии не смогут вести войну <…> более двух недель. У них просто закончатся боеприпасы». И сигналов, что исчерпывается не только потенциал ВСУ, но и западной военной помощи, все больше.

Давно, к примеру, не было слышно о поставках упомянутых выше «Джавелинов», лишь в последнем пакете предусмотрено их 1000 ед., т. е. на порядок скромнее, чем в первые недели СВО.

Еще 18 апреля The Business Insider сообщил, что США передали Украине около трети запасов ПТРК FGM-148 Javelin — оружия, которое производят в ограниченном количестве и сохраняют на случай возможных глобальных конфликтов. Как утверждало издание, с начала производства в США было выпущено более 37 тыс. ПТРК.

Часть запасов используется на учениях, поэтому на вооружении могло оставаться всего 20–25 тыс. экземпляров, около трети из них передали Украине. При этом, как оказалось, в год их производится лишь тысяча с небольшим. Завод-производитель посетил сам Джо Байден, и руководство кампании пообещало нарастить выпуск до 2 тыс. в год.

Особенно же показательно то, что уже никто не обещает современных систем ПВО, которые особенно нужны Киеву. Лишь германский канцлер Олаф Шольц давеча пообещал поставки новейшей системы ПВО IRIS-T.

Правда, как оказалось, речь идет не о находящихся на вооружении бундесвера ― там, по признанию канцлера, банально нет ракет (!?), ― а о тех, которые еще предстоит изготовить. Т. е. не раньше осени, ну или как получится… Больше похоже на банальную отмазку от постоянных обвинений Германии в недостаточной помощи Украине.

Причина крайней скупости Запада понятна. Современные системы ПВО ― это, во-первых, крайне дорого, а во-вторых ― в большой войне с сильным противником их много не бывает: помимо создания необходимой плотности ПВО в наиболее критичных районах, есть проблема крупных регионов, на которые просто не хватит средств защиты, тем более что большим радиусом действия западные системы похвастаться не могут.

В целом же ситуация выглядит следующим образом. Как свидетельствуют многие эксперты и, в частности, абсолютно надежный и компетентный источник автора, НАТО в последние лет 20 просто не считало «большую войну» вероятной и абсолютно к ней не готовилось.

Сейчас же, когда её возможность вышла за рамки сугубо теоретической, оказалось, что западный блок к ней не готов, а на исправление ситуации нужны годы, о чем и «крик души» Жозепа Борреля. Поэтому и помогают Киеву по остаточному принципу.

По сути, незалэжной отведена роль оставляемого на верную гибель арьергарда, задача которого ценой собственных жизней максимально задержать и измотать противника. Бойцов при этом подбадривают обещаниями скорой подмоги.

Впрочем, такую судьбу «боевых холопов» западных панов в глобальной геополитической схватке украинцы выбрали сами.

Дмитрий Славский,

Зятёк.

Фото ниже сделано 26 марта 2014 г. Академик Виктор Матвеев, директор ядерного центра в Дубне (т.н. ОИЯИ) , подобострастно улыбаясь, подписывает договор о сотрудничестве с 28-летней девицей, которая типа "талантливый математик" из МГУ, "автор" нескольких научных статей и директор частного фонда с миллиардными деньгами непонятного происхождения.

Канада и украинские нацисты

В качестве аперитива автор напомнит один анекдот, который при характерном в известной степени передёргивании реальности всё же весьма правдив по своей сути:

«Существуют три вопроса, которые не принято задавать. У девушки нельзя спрашивать, сколько ей лет. У парня — сколько он зарабатывает. А вот у современного украинца нельзя спрашивать, почему его дедушка живёт в Канаде».

В самом деле, переоценить масштаб и глубину социального и политического явления под названием «украинская диаспора в Канаде» практически невозможно. Становится не по себе только от списка разнообразных этнических украинских организаций в Канаде. Здесь и Конгресс украинцев Канады, и Лига украинцев Канады, и Канадское общество друзей Украины, и Союз украинских студентов Канады, и Украинская национальная федерация Канады, и Союз украинской молодёжи Канады, и Канадское общество ветеранов УПА (запрещённая в России организация), и молодёжное скаутское движение «Пласт» и т. д.

И это лишь федеральные организации. Канадские просторы просто кишат и многочисленными местечковыми конторами: Родительский комитет содействия украинскому языку в Манитобе, Коллегия св. Андрея в Виннипеге, Ассоциация украинских учителей Саскачевана. Не считая, разумеется, многочисленных украинских исследовательских центров при канадских вузах.

Конкуренцию этим образованиям по масштабу могут составить только украинские фонды: Украинский канадский фонд имени Тараса Шевченко, Украинский католический образовательный фонд, Канадско-украинский фонд и т. д.

Премьер-министр Канады Джастин Трюдо и типичный канадский «украинец» на очередном митинге.

Памятуя прекрасный опыт использования различных фондов и «конгрессов» (вроде Конгресса за свободу культуры, который финансировался ЦРУ), легко представить, что перед нами полноценная мощная и грамотно разработанная вербовочная, лоббистская и политически влиятельная сеть. Её влияние распространяется далеко за пределы Канады даже в некоторых комичных вопросах.

Так, в 2021 году Лига украинцев Канады в лице президента Бориса Михайлеца и Ореста Стецива написали донос в Лундский университет в Швеции на историка Пера Андерса Рудлинга. Рудлинг, по мнению канадских украинцев, в своих материалах оклеветал таких замечательных украинцев, как Роман Шухевич и Степан Бандера. С тех пор карьера Рудлинга заиграла новыми неповторимыми красками.

И разумеется, эта украинская сеть организаций просто физически не могла появиться на свет без заинтересованности канадских властей. Такие явления, если в них нет «активов» власти, всегда жёстко подавляются.

А вам ботиночки не жмут?

На данный момент в Канаде граждан с украинскими корнями насчитывается менее 1,5 млн человек. При этом непосредственно украинцами себя считают и вовсе не более 400 тысяч населения. Казалось бы, так, прошу прощения, какого лешего этой размазанной по Канаде тонким слоем диаспоре столько контор? Нигде не жмёт?

Первые формально украинские мигранты появились в Канаде задолго до распада Российской империи. И собственно говоря, никакими «украинцами» они не были. Во-первых, не было Украины. Во-вторых, подавляющая часть бежала из Австро-Венгрии от прелестей этнической политики Европы. В-третьих, будучи землепашцами, мигранты были вневременными и вненациональными.

Первая мировая война внесла свои коррективы — мигранты стали переселяться в крупные города, становясь рабочими. И тут самое поразительное — «украинские» мигранты в Канаде с теплотой относились не только к России, но и ― о ужас! ― к коммунистической идее. Более того, в 1919 году, т. е. после победы Октябрьской революции, мигранты из Восточной Европы, в том числе и с территории современной Украины, организовали массовую забастовку в Виннипеге. Свыше 25 тысяч рабочих города заставили канадские власти завибрировать так мощно, что на бастующих бросили силы конной полиции.

Разгон бастующих силами канадской конной полиции.

Сами идеи, витавшие в 20-х годах в миграционных кругах Канады, реализовывались, например, в организации пионерских лагерей для своих детишек. Так мигранты старались воспитывать своих чад в советском духе!

Естественно, официальная Оттава крепко призадумалась. Власти с ужасом выявили крепкую дружбу доморощенных коммунистов и мигрантов с Украины, которая становилась чернозёмом как для рабочего движения, так и для проникновения в страну идей Москвы.

А что можно противопоставить интернациональной дружбе рабочего класса? Правильно, местечковый хуторской национализм. Почему крокодил не ловится, не растёт кокос? Правильно, «москали виноваты».

Для начала Оттава стала тщательно просеивать личный состав прибывающих мигрантов, а заодно и уже прибывших. Все люди, которые могли быть хоть слегка заподозрены в «левых» взглядах, автоматически лишались права на въезд, а некоторых уже обосновавшихся в Канаде отправляли обратно под разными предлогами.

Эмблема Конгресса украинцев Канады.

Но одна только политика «стращать и не пущать» работает плохо. Поэтому Оттава решила в прямом смысле слова «возглавить». Одиозный Конгресс украинцев Канады был созван в 1940 году по инициативе… канадских властей! Конгресс был призван объединять националистически настроенных мигрантов, а также всеми силами этот пещерный национализм культивировать. Стоит указать, что первый президент конгресса Василий Кушнир, уроженец Западной Украины, после Второй мировой войны, оставаясь главой конгресса, нежно опекал украинских людоедов из дивизии СС «Галиция» в лагере для интернированных в Шотландии.

Мы требуем продолжения банкета!

Фактически именно канадские власти взяли на себя функцию национализации украинской миграции по классическим канонам. Стоило какому-нибудь украинскому хлопчику с дыркой в кармане и повесившейся мышью в шкафу удариться в пещерный национализм, как карьера взлетала в рамках украинских националистических организаций просто на недосягаемую высоту.

Опять же в рамках проводимой политики Канада после войны буквально распахнула двери для бывших нацистских преступников, коллаборационистов и офицеров СС. По самым скромным данным, после войны в страну кленового листа их заехало около 150 тысяч.

Да зачем далеко ходить? Дедушка Христи Фриланд, заместителя премьер-министра Канады, Михаил Хомяк являлся активным коллаборационистом, редактором нацистской газеты «Краковские вести», восхвалявшей Гитлера и ненавидящей «мировое еврейство». После разгрома Германии Хомяк бежал в Вену, а позже в гостеприимную Канаду.

А после знаменитой речи Черчилля в Фултоне к основным внутригосударственным задачам оседлать украинскую диаспору Канады добавился и ряд новых задач в рамках фарватера проамериканской и пробританской внешней политики. Оттава быстро поняла, что местная националистическая украинская паства теперь будет служить ещё и замечательной площадкой для борьбы с СССР. И перед союзниками можно отличиться, и собственные интересы не забыты. И понеслось…

Как грибы после дождя росли разномастные украинские организации, носящие в себе ген национализма. На сами эти конторы просто пролился денежный дождь. При этом канадцы не мелочились и одними культурными центрами и «конгрессами» не ограничивались.

К примеру, в своём материале об украинском неоязычестве автор уже упоминал личность Льва Силенко и его религиозной секте РУН-вера. В разрезе же взаимоотношений канадских властей и диаспоры крайне показательна именно личность Силенко. По сути, иностранный голодранец с крайне туманным прошлым за считанные годы в благословенной Канаде сколотил не только религиозную общину, но и получил щедрый источник дохода. Подумать только, уже к концу 70-х Силенко и К^о лично строят «Соборный храм» — «Святыня Матери Украины».

Откуда такие доходы? Они зиждились в самом наполнении РУН-веры, которая обвиняла «москалей» в угнетении украинцев, насаждала откровенный пещерный национализм и при этом сплачивала вокруг себя неокрепшие умы. Как такой конторе не создать тепличные условия? Позже в некоторых источниках даже утверждалось, что Лев Силенко напрямую работал на западные спецслужбы, что не лишено логики.

При этом ставка Запада, а не только Канады на «Антибольшевистский блок народов», сотканный поголовно из представителей коллаборационистов, значительно увеличила роль украинцев. Ведь во главе блока стоял Ярослав Стецько, активист ОУН, сотрудничавший с нацистами и даже писавший лично Адольфу Гитлеру. Правда, это никого не смущало.

Христя Фриланд и Джастин Трюдо.

Уже в 1981 году Лига украинцев Канады с распростёртыми объятьями принимает конгресс АБН и с большой помпой и торжественностью отмечает «годовщину объявления о независимости Украины». Канадские чиновники нарадоваться не могли на своих подопечных — такого накала украинского национализма и русофобии никто не ожидал.

Выращивают, как рассаду

Долгие годы канадской политики в отношении к украинской диаспоре в самом деле дали поразительный системный результат. Теперь у канадского ребёнка, родившегося в семье мигрантов с Украины, слишком мало шансов не попасть под влияние националистических идей.

Не будет уж слишком большим преувеличением заявить, что Канада буквально выращивает юных украинцев с хуторянско-националистическим мышлением. Немалую роль в этом играет, к примеру, скаутское движение «Пласт». Чтобы обнаружить под этой конторой двойное дно, копать долго не придётся.

В список «пластовой» литературы входит «Руководство пластового юношества», в котором один из материалов именуется «Пластовая юность Степана Бандеры». По сути, современный «Пласт» не зря называют косплеем «Гитлерюгенда». Во время Великой Отечественной войны выходцы из «Пласта» становились боевиками ОУН и СС «Галиция». Да и сейчас руководители этой конторы непосредственно на Украине не скрывают своего участия в войне в Донбассе.

«Пласт». Вот такие скауты.

Деятельность «Пласта» щедро финансируется по многим каналам. Одним из ключевых спонсоров является фонд Богдана Гаврилишина, гражданина Канады украинского происхождения. А вот официальным «опекуном» организации среди многих является канадский дипломат Роман Ващук, который был послом Канады на Украине во время майдана 2013–2014 года. Кстати, и самого Ващука выращивали в «Пласте», когда мозги юного Романа не обрели достаточную твёрдость.

Даже вышеупомянутая Христя Фриланд, которая всеми фибрами души поддержала Евромайдан и сейчас является одной из самых антироссийских политиков, тоже была участницей «Пласта». Не там ли будущему политику промыли мозги в нужном направлении?

А в начале этого года голливудская актриса Кэтрин Уинник, известная по сериалу «Викинг», сфотографировалась на фоне монумента «Родина-мать» и подписала снимок:

«Я стою рядом с моей родиной — Украиной».

Откуда такая любовь уроженки провинции Онтарио к далёкой Украине? Всё просто. Мадам Уинник на самом деле Винник, и родилась она в семье членов Конгресса украинцев Канады, потомков украинских коллаборационистов. Т. е., как водится, Кэтрин тоже прошла «школу жизни» в «Пласте» со всеми вытекающими последствиями. Так что политические вибрации Кэтрин — это не только дань уважения конъюнктуре.

Полезный электорат

Казалось бы, первоначальные задачи в управлении диаспорой выполнены, Советского Союза и вовсе не стало, сам социум разительно изменился, а тыкать палкой в медведя можно и другими методами. К тому же национализм, как одна из самых деструктивных идеологий, всегда обоюдоострая и необычайно токсична. Так зачем же Оттаве так рисковать, пригревая все эти националистические конторы и финансируя их филиалы уже на самой Украине?

Дело в том, что тщательно выдрессированная украинская диаспора за долгие годы стала просто волшебным, почти универсальным инструментом в решении множества проблем, в том числе проблем застарелых, почти системных.

Несмотря на разрекламированный имидж единой, богатой и стабильной страны, у Канады огромное количество проблем, как экономических, так и этнических. Одной из таких проблем является сепаратизм Квебека. Провинция Квебек в подавляющем большинстве франкоговорящая. Сторонники независимости считают, что, только имея независимое государство, говорящие на французском языке, квебекцы смогут активнее осуществлять своё право на экономическое, социальное и культурное развитие. А им в то же время активно насаждают язык английский.

Само движение зародилось в 1957 году, а уже в 1967-м оно практически получило международное признание. Президент Франции Шарль де Голль поддержал квебекцев, заявив однозначно:

«Да здравствует свободный Квебек!»

А в 1970 году разразился печально известный Октябрьский кризис, главную роль в котором сыграла подпольная отчасти социалистическая организация «Фронт освобождения Квебека». Дело дошло до того, что власти решились на введение военного положения. А незадолго до этого Оттава вспомнила о прикормленных украинских националистах. И благодарные хлопцы, многие из которых имели боевой опыт, откликнулись!

Сплочённая, почти по-военному организованная диаспора со своей сетью контор стала в авангард подавления французских сепаратистов. При этом формально они позиционировались как голос народа, несогласного на отделение Квебека. В общем, знаменитые автобусы с «нужными» людьми появились ещё тогда.

Очередной митинг перед, опять же, очередным референдумом. Молодой человек держит флаг Квебека.

И «спасала» Оттаву диаспора не единожды. В 1980 году вполне легитимные политические силы Квебека добились организации полноценного референдума о будущем провинции. И снова коллективные Мыкола с Галей подставили канадским спонсорам своё плечо. Мало того, что все «украинцы» дружно проголосовали против отделения, т. к. чаяния французских квебекцев были для них пустым звуком, так они ещё через свою сеть разнообразных центров, грекокатолических священников, фондов провели грамотную агитационную кампанию за «единство».

По тому же сценарию провели и референдум 1995 года, когда считанные десятые процента смогли сохранить Квебек в составе Канады. Но нужно понимать, что не только неугомонным квебекцам мутить воду.

Отделиться от Канады мечтают апологеты «республики Каскадия», Западная независимая партия Саскачевана, желающая сформировать новую страну из провинций Британская Колумбия, Альберта, Саскачеван и Манитоба, Западный блок и т. д. А потому неизвестно, когда Оттаве понадобится украинская диаспора в очередной раз. И это не считая её международного влияния.

Жутковатый интим

Почти вековая история взаимоотношений властей Канады и украинской диаспоры, которая, по сути, и воспитана этой самой властью, сейчас выглядит какой-то извращённой интимной связью в духе Камасутры. Порой совершенно непонятно, где кончается диаспора и начинается канадская власть и наоборот.

Во время этого весьма специфического общения и та и другая сторона значительно «обогатились» своеобразной «культурой» друг друга. Диаспора, а точнее её лидеры, получила щедрое финансовое содержание, а вот канадские чиновники получили психологическую увечность, искусственно взращённую внутри украинской диаспоры.

Можно только предполагать, что происходит внутри черепных коробок украинско-канадских националистов, воспитанных в духе великой тысячелетней нации, ярких шествий и «древнеукраинских обрядов», когда они сталкиваются с реальной Украиной. Чёрный червь разочарования начинает невольно пожирать иллюзию, а вот культивируемая ненависть к русским остаётся. С одной стороны, эти персонажи отчаянно стремятся вернуться в кокон своих иллюзий, а с другой ― всё та же ненависть сразу готовит ответ на вопрос, отчего же всё так убого после более 30 лет независимости. Не система, а болото.

В итоге, когда в России начинают рассуждать, как же изменить политическую и националистическую парадигму украинской диаспоры в Канаде, то это как минимум нелепо. Кажется, гораздо легче сменить само правительство Канады и руководство их спецслужб, которые десятками лет действовали в рамках сложившейся доктрины выращивания хуторского национализма.

Сергей Монастырёв,