клуб аметиста

Немецкие газеты ликуют: на славянском востоке "свои убивают своих"!

Осуществляя периодический мониторинг немецкой прессы, недавно я, со всё более горьким удивлением, стал замечать, что тон газет, которые высказывают точку зрения, близкую к официальному Берлину, становится (в адрес России) не только глумливым и слегка пренебрежительным (каким их тон бывает почти всегда), но всё более и более агрессивным и циничным. Чем более раскручивается так называемый "украинский кризис", который спровоцировал Запад, садистски уничтоживший легитимный режим и ввергнувший Украину в хаос, тем больше цинизма и каких-то подчас геббельсовских ноток проскакивает в статьях авторитетных изданий Германии (подчеркну — я говорю именно про авторитетные, центральные газеты). А уж после того как псевдопрезидент Украины П.Порошенко превратил конфликт на Украине в настоящую войну и начал давить людей танками и поливать их градом запрещённых снарядов, тональность немецких "рупоров" стала и вовсе злорадной.

Вчера я наткнулся на такой пассаж, который буквально привёл меня в ступор! Столь неприкрытого злорадства и откровенной враждебности я не ожидал.

Статья в немецкой "Deutsche Welle" бодренько так нахваливает действия порошенковских карателей, ободряет их всеми силами, ни слова не говорит о многочисленных жертвах среди мирного населения, но апофеозом цинизма, который и поразил меня, является тот факт, что немецкое издание, с совершенно явственным удовлетворением, отмечает тот факт, что на востоке "свои убивают своих". Это цитата! И чтоб никто не подумал, что я чего-то вырываю из контекста, приведу весь абзац, где содержится этот чудовищный пассаж.
Итак, вот он отрывок из статьи (опубликованной в газете "Deutsche Welle"), заголовок которой — "Военная стратегия Киева на востоке Украины: сила и слабость":

"... Украинские военнослужащие рады возобновлению активной фазы АТО...", заявил в беседе с корреспондентом DW полковник в отставке Петр Недзельский, бывший офицер Главного управления военной разведки Украины.

... военные очень жаловались на политическое и военное руководство из-за его робких действий по обезвреживанию террористов. Сейчас у наших солдат появились уверенность, умение воевать, и они преодолели психологический барьер "не стрелять по своим", а своими ранее считались русские".

Обратите внимание на любопытные акценты вот этой формулировки: "своими ранее считались русские", то есть редакторы, пропустившие эту статью в номер, будут теперь верить, что в будущем-то жители России и Украины не станут считать друг друга своими, и теперь, наконец, сбудется вековечная мечта немцев — стравить славян между собой, заставить их убивать друг друга. На чём же настаивает уважаемое немецкое издание? Чего же оно хочет добиться и чего считает лучшим финалом разворачивающихся событий?

А настаивает оно на том же, чего не раз уже озвучил марионеточный "президент" Порошенко — чтоб русские просто убрались, свалили, покинули свою землю, прекратили сопротивление, отдали территорию под власть Запада, который уж сам решит чего с нею делать — начать ли варварски выкачивать так называемый сланцевый газ, засеять ли культурами генно-модифицированного свойства, или устроить там "отстойник" для мигрантов, прибывающих из Северной Африки.

Запад сам решит — как именно применить земли Новоросии, главное чтоб русские ушли… желательно куда-нибудь за Урал, а может и ещё дальше.

Дам ещё одну цитату из статьи, опубликованной в уважаемой немецкой газете:

"Вторая главная цель, которую преследуют участники АТО — это окружить боевиков в Донецкой и Луганской областях, после чего предоставить им возможность сдаться, вернуться в Россию, или быть уничтоженными".

Немецкое издание поддерживает "мирный план Порошенко", и резонно указывает на предоставляемые (этим замечательным планом) альтернативы. Для русских их целых три: сдаться, свалить прочь, или быть уничтоженными. Но постойте, где-то я это уже слышал! "Мирный план" гитлеровцев, образца 1941 года, в отношении нашей страны предполагал именно это! И нашими землями гитлеровцы собирались распорядиться также, как нынешние представители "транснационального капитала" собираются обращаться с Донбассом и Украиною.
Акценты немецких газет, нужно отметить, в одном из пунктов, слегка отличаются от украинской горе-пропаганды. Отличие состоит в том, что порошенковские каналы и сайты истово вбивают в головы слушателям, что на Донбассе орудуют именно пришлые террористы (и, в немалой степени, чеченцы), что сепаратисты и террористы — это именно чужаки (и так далее, всё это вы прекрасно слышали), а немецкие-то газеты, в этом аспекте, даже чуть честнее себя ведут, они не спорят с тем фактом, что майданная реальность заставила воевать "своих со своими". Немцы соглашаются признать данный факт, по той причине, что у немецкой "элиты" возникает злорадное удовлетворение от одной только мысли: "Мы заставили славян убивать друг друга!"

Порошенковские-то каналы анализировать можно лишь с психиатрической точки зрения, пропаганда их чрезвычайно убога и ложь их — убогая. Каждый из их тезисов настолько состоит из вранья (а в лучшем случае из безбожных передержек), что ни один человек, обладающий критическим мышлением, не захочет поверить в это, а весь секрет частичного воздействия порошенковской пропаганды на души людские, состоит в применении технологий "форматирующих" сознание (о которых я уже писал вчера).

Самый "топовый" тезис порошенковской пропаганды, состоящий в том, что сражаются на востоке пришлые чужаки-террористы, абсурден настолько, что даже западные газеты стесняются его, лишний раз, воспроизводить. И в Киеве и на Западе все прекрасно понимают, что большинство ополченцев Донбасса — местные работяги и шахтёры, однако знают и о том, что часть ополченцев прибыла из России. То есть из какой-нибудь станицы Вёшенская (Ростовской области), в станицу Луганская прибыли казаки — и вот их-то и объявляют "пришлыми террористами".

На самом-то деле, и те и другие участники сопротивления (и жители Луганска с Донецком, и жители соседних районов РФ) находятся на своей земле. И если, в недавнем прошлом, кто-то прочертил нелепые границы бывших республик, это не значит, что русские люди должны отказаться от чувства Родины, поделить её на части, и убраться куда-то, по требованию Порошенко (вернее Вашингтона и Берлина).

Кого можно с полным правом считать настоящим хозяином земель, по которым протекает Северский Донец? — казаков из окрестных станиц Ростовской и Луганской области, или господ из Вашингтона и Берлина (и примкнувшего к ним клана всех этих Коломойских и Порошенко)? Вопрос риторический. Он повиснет в воздухе, а в тишине не успевшей повиснуть, вновь клубится наглая агрессия Запада и циничные призывы, обращённые к Путину: "Забери русских, заставь их уйти, иначе мы их уничтожим".

Самое поганое состоит в том, что номер той газеты, анализу статей которой я посвятил данную заметку, был подписан в печать примерно в то самое время, когда только-только истекли тяжёлые переговоры Лаврова с главами МИД Франции, Украины, и той самой Германии. Лавров, от имени России, уже итак согласился на самые чувствительные уступки, Россия уже итак фактически признала режим Порошенко, не стала вводить войска даже после начала карательных ужасов, демонстрировала и демонстрирует самую сдержанную политику, посылая сигналы, что соглашается на компромисс, но Западу всё мало. У него, сцуки, видите ли, сфера влияния на Украине!

Русские, уже давно давали понять, что они, скрепя сердце, соглашаются на независимую Украину, но именно на независимую и внеблоковую, а когда Запад, запалив майдан и устроив безобразный антигосударственный переворот, заявил: "Ша, Украина теперь полностью моя! Россия утрись и отползи прочь!" Вот тогда-то мы уже не смогли молчать и терпеть. Повторюсь — мы были согласны коль Украина будет независимой, но мы не согласны, чтоб она стала колонией Запада. Однако Запад обнаглел до такой степени, что стал уже совершенно недоговороспособен, он будто потерял вменяемость. И доказательством тому служат результаты последних переговоров, вокруг "украинского кризиса".

Казалось бы, на той встрече министров, где присутствовал Лавров, удалось-таки договориться о возобновлении переговоров вокруг будущего статуса Донбасса, то есть о прекращении карательной операции, которую творит марионеточный режим Порошенко. Но как теперь выясняется, это было лишь очередным фокусом западной дипломатии, то естьпрямой ложью: ведь в то же время, когда Лавров, надеясь на остатки договоросопосбности западных партнёров, вёл с ними переговоры, их подручные не прекращали готовить агрессивных планов, даже не собираясь унять свою агрессивную сявку — Порошенко, а наоборот, лишь натаскивали её на новые "подвиги". А немецкие газеты, в это же самое время, готовили к печати поощрительные статьи о "положительных моментах" "Антитеррористической операции" Киева.

***

Однако наиболее обескураживает меня, причём всякий раз, то сравнение, которое можно сделать сопоставляя тексты российских публикаций (относящихся к Германии) и немецких публикаций (о России).

Мы, русские, успели простить всю ту огромную массу чудовищных злодеяний, что сотворили на нашей земле "просвещённые народы", предводительствуемые гитлеровцами, мы успели снова вернуться к своему извечному чувству уважения и какой-то, пожалуй, влюблённости в германство, мы так отчаянно стремились убедить себя в том, что немцы (которые являются нашими "двоюродными братьями"), лишь ошиблись когда-то, лишь оступились, что немцы снова те, которыми мы их хотим видеть, что немцы для нас — самый желанный партнёр, что мы с ними договоримся, что надо лишь чуть уступить им. Мы, любя немцев, сумели убедить себя в том, что не агрессия и ненависть — мотор германства, а высокие и просвещённые материи.

Но снова и снова, будто в дурном сне, немцы плюют нам в душу, предают любовь русских, способную на великое прощение, и с брезгливой глумливостью немецкие газеты рассуждают о русских. О, как глумились немецкие газеты во время осквернения мемориала "Бронзового солдата" в Таллине, с каким злорадным упоением они писали о погибшем русском парне — защитнике мемориала.

А ведь мы, русские, чуть ранее, с наивным доброжелательным всепрощением восприняли "объединение Германии" (который, на самом деле, стал аншлюсом Западной Германией территории ГДР). Немцы же теперь, изо всех сил вредят даже гипотетической возможности воссоединения исторических территорий России, агрессивно противостоят интеграции земель, где живут люди, говорящие на русском языке. Вот такая "благодарность".

И кажется мне, что мы, русские, так и стоим с раскрытыми объятиями, повернувшись в сторону немцев, так и лелеем глупую любовь и нежность к тем "двоюродным братьям", которые снова брезгуют нашим искренним чувством, оплёвывают его, и всякий раз готовы нанести удар в спину, а всякую нашу уступку принимают за проявление слабости, которая даёт право требовать:

"...Русские, уберитесь со своих земель, или мы вас уничтожим"

Нынче снова наступил один из роковых моментов истории, снова падают маски с лиц,
снова много злобы долетает до нас, будто доносятся запрещённые фосфорные снаряды, что светятся в темноте, снова немецкие газеты, в открытую радуются:

 "... на русском востоке свои убивают своих".

Но скоро, уже очень скоро, нынешний миропорядок начнёт рушиться, как разрушается любая система зла, перегруженная наглостью и амбициями зарвавшихся "вершителей судеб".

Россия выстоит, и конечно же вернёт себе все временно утраченные территории. Пускай никто даже не сомневается! Скоро полетят кувырком былые "столпы экономики", многое поменяется местами. А на следующем этапе нам стоит взглянуть на проблему обеспечения международной безопасности более здраво, а позицию занять более твёрдую и бескомпромиссную, чтоб она уже никому бы не дала повода заподозрить, будто наши великодушные уступки — это проявление слабости.

Максим Акимов

http://rossiyanavsegda.ru/read/2113/

Журналист должен быть беспристрастным.

Перевод:
С нами специальный кореспондент 112 Руслан Коцаба, гость нашей студии. Добый вечер, Руслан.
Добрый вечер.
Ты только что оттуда, из Луганска, и неоднозначной была реакция на твоё появление там, на репортажи оттуда, на собранную информацию, много негативных откликов было, в частности, в соцсетях, мол, чего туда поехал, продался, не продался, за сколько, и тому подобное. Может, кто-то и путает работу журналиста и чью-то другую. С каким настроением ты оттуда приехал, что увидел?
Журналисты должны были бы нести оптимизм, к сожалению, оптимизма не будет. То есть все в Луганске готовятся к завершению дня перемирия, то есть к 27 числу, все готовятся к войне, полномасштабной, и, к сожалению, погибнут тысячи людей. Луганск, насколько я ориентируюсь, на порядок, на два порядка лучше вооружен, больше вышколенных бойцов и, наконец, мотивация там тоже есть. Но я не об этом. Если вы задали вопрос, специфика моя, я вроде бы поехал… когда я две недели назад выполнял задание спецкора в батальоне "Айдар" - о, Кацаба – герой, туда-сюда, поехал, не побоялся. Потому что я из Ивано-Франковска, потому там очень одобрительно это восприняли. А когда я дальше продолжил как журналист, а у журналиста есть определенные стандарты, информацию надо взять с двух сторон – и когда я поехал, и так случилось, что Луганская, так называемая, народная республика меня аккредитовала, в конце-концов, я был единственный аккредитованный украинский журналист, я был тоже слегка шокирован, но, с другой стороны, это означает, что люди всё-таки хотят идти на контакт, в руководстве ЛНР. Почему бы этим не воспользоваться? Я обращался и к коллегам своим с других каналов, почему бы не поехать, и не брать с Ютуба видео россиян, а самим поехать, снять своё видео? Меня это раздражает, потому что, понимаете, когда я был в Славянске, там этот момент уже потерян, там, знаете, есть уже взаимная такая ненависть, а вот, скажем, в Луганске есть еще такой вариант показать ополченца. Сепаратиста. Хотя, в конце-концов, негатива в слове сепаратизм нет, сепаратио – это как бы отделение. Они за отделение – от Киева, не от Украины.
Немало нареканий на само слово ополченцы также.
Я не знаю, нарекание на слово ополченец с точки зрения, что это русизм…
Понятийное, понятийное
Знаете, даже если они используют слово сепаратизм между собой – это стёб такой – о, сепаратист пошел. Реально в Луганске людей очень мало, там или военные, есть старшие люди, у которых нет средств и возможностей выехать из Луганска, ну и, реально, их город вымер. Реально это трагедия, я никогда не думал, что на 23 году независимости я могу увидеть то, что я мог увидеть только в каком-то военном художественном сериале. Я реально очень много переосмыслил, потому что я – типичный, как они называют, правосек, то есть я из Ивано-Франковска, я украиномовный, я выполнял журналистскую миссию на майдане практически с первых дней, и тут я попадаю в самое логово сепаратизма. Причем попадаю очень неординарно. Я готовился к интервью с их руководителем, так называемым премьер-министром ЛНР, господином Никитиным, и тут девочка, которая была возле меня, вскочила, бросила телефон и сумку и куда-то побежала.
Это в каком помещении было?
В областной администрации. Я выхожу в коридор, выглядываю, а это тревога, воздушная тревога. Я хватаю сумку и телефон девушки, а девушки уже не видно, и бегу, куда все бегут. Они бежали в подвал. Вы можете представить себе, когда я забежал в подвал, там и Болотов, и Никитин, и все бойцы – они стоят рядом. Все ждут, когда будет команда «отбой». Я имел возможность полчаса наблюдать за ними в такой нетривиальной обстановке, очень нервозной. Это реально адекватные люди. Реально ни одного чеченца среди них. Реально мотивированные люди, и что самое страшное – они реально в ответ на обещания власти оружие не сложат, они погибнут с оружием в руках. То есть, они чётко осознают, что они совершили особо тяжкое преступление против государства, терроризм, и, скорее всего, они будут отстреливаться до последнего. Но при всём при том, они действительно местные.
Ты говоришь мотивированные. Какая мотивация?
Их мотивация – такой своеобразный майдан. Сейчас уже война, сейчас АТО, но всё начиналось как майдан. Они реально хотели отделиться от Киева, который требует только налоги, иногда человеческий ресурс и, возможно, голоса на выборах, а потом оставляет их со своими проблемами – экологическими, экономическими. Ну, нет же модернизации никакой, реально из них высасывают последние соки.
Когда я с этими людьми общался, они говорили: мы же не против Украины, мы за Украину, но мы и за Луганск, просто реально они там в Киеве все зажрались. И, как бы ни было неприятно киевским политикам это слышать, но это именно они спровоцировали эту бойню, это братоубийство, я вообще в шоке, это ж додуматься – в 21 веке использовать так называемое слепое оружие. То есть, миномет или ракета с самолета – это же не является точным оружием, оно дает очень много погрешностей. Если учесть, что мобилизованный, который может 10 лет тому назад служил, он реально забыл, как прицеливаться.
И потери мирного населения… Я им говорю: ребята, вы герои, и с одной, и с другой стороны, вы воюете, у вас есть оружие, в принципе, это поступок – отдать свою жизнь за идею. Ну, то есть, это очень высокая цена, и ради этого надо с ним общаться, надо его выслушать, его идеи. Но при чём тут мирное население, почему вы используете мирное население как щит, и при чём тут мирные журналисты?
Я еду туда, освещаю, то есть моими глазами смотрят миллионы людей, я тоже рискую. Но я не хотел бы так рисковать, чтобы я не увидел потом своих двух дочек, маму, жену. Я журналист, но без фанатизма. Двое российских коллег погибли, а я в интернете читаю, что так им и надо, откуда такая ненависть? Они выполняли свои обязанности, их не спасли ни бронежилеты, ни кевларовые каски, шлемы. Они были расстреляны именно минометным огнем. Знаете, человек с одной стороны кидает в ту трубу и даже не видит, куда оно падает. Самое страшное - так называемое слепое оружие. Есть снайперы, спецназ, но зачем бросать мобилизованных людей, даже если они за идею… Я снимал "Айдар", я был на учениях, они хорошо обучены, но при всём при том они - новобранцы, и как можно кидать их против профессионалов, ведь видно, что в Луганске они все в камуфляжах, но чувствуется офицерская выправка.
А откуда, например, в Луганске взялось столько вышколенных бойцов и почему они намного лучше подготовлены, с ваших слов, Руслан, чем те, которые пришли с украинской стороны?
А вы знаете, большинство из них – украинцы. Просто сама специфика Луганской области, где много пограничных частей, военных частей, охраны промышленных объектов, и реально – так, как повели себя политики… ведь сейчас этих людей почти нет в Луганске, они все сбежали. Человеческая жизнь там сейчас дешевле стоимости автомата. Автомат, пистолет стоит 100 долларов, это беда, это значит, что государство должно это орудие каким-то образом изымать, у живого или у мертвого, потому что это оружие будет фигурировать и дальше. Даже если будет оптимистический сценарий, переговоры, хотя я в это не верю, это будет на долгие годы война, потому что, даже если уберут блок-посты на дорогах, это будет партизанская война, они реально готовятся к партизанской войне, они готовят диверсионные отряды. Сейчас еще есть возможность обмениваться живыми пленными, а когда в ютубе начнут фигурировать, помните, как было в Чечне, когда начнут обмениваться отрезанными головами, то мы перейдем за такое озлобление, что мы из него не выйдем, только полностью локализовав людей с оружием.
Мы смотрели твой репортаж с вокзала, и та словесная перепалка между двумя женщинами, что одни бегут, а другие остаются…Можно сказать, что и среди мирного населения, которое не берет в руки оружие, также есть водораздел?
Ну, я скажу, таких людей, которые проукраински настроены, к сожалению, в Луганске – минимум. Я с ними общался, больше десятка, потому что мне надо, как журналисту, показать обе стороны, - к сожалению, никто из них не согласился говорить на камеру, это проблема. Они обижены на Украину, говорят, Украина нас предала, нас политики поссорили, а мы за Украину.
Для примера: я снимал вдову, у неё был знаменитый муж, он основал патриотический клуб Каскад, они занимались раскопками погибших во второй мировой войне. У неё две дочери, одна чемпионка Европы, другая тоже достойная, сама женщина тоже в общественной жизни активная. У них забрали кормильца, мирного человека, просто ракета, которая попала в обладминистрацию. Говорят, взорвался кондиционер – ну это просто абсурд, ну так нельзя. Даже если есть такой случай исполнителя, целились в военных, попали в мирных, - надо голову посыпать пеплом. Если вы не попросите прощения, оно будет идти дальше, кровь за кровь, око за око, это не то, что средние века, это древние века. Учитесь делать войну с минимальными потерями для мирного населения Что ни день – дети гибнут. Я говорил ополченцам, они там все нервные, бессонные ночи, кто-то потерял друга, я им говорил - ну почему вы используете мирных как щит. Ну, повыселяйте вы их, не хотят уходить – повыгоняйте. Никитин говорит: так мы хотели эвакуировать, а они не уходят. То есть специфика населения такая, что они хотят экстрима, как у нас - милиция с народом – и они тоже идут под ОГА, они поддержку таким образом оказывают.
Расскажи, Руслан, что мы сейчас видим, это помещение обладминистрации?
Это сквер перед областной администрацией, и там как раз видно окно, куда попала ракета. Ракеты шли в один ряд, так называемый НУРС – неуправляемый ракетный снаряд., который разделяется на несколько боеголовок, до десяти, и вы видите дырки, эти ракеты были начинены шрапнелью, которая разлетается от взрыва, тысячи пуль одновременно. И никто из военных тогда не погиб, все мирные, 12 человек, из них 8 женщин. Это ужас, это был белый день, 3 часа дня. И там до сих пор ходят люди. Сейчас показывают окно, на котором якобы был кондиционер. Уважаемые военные, ну вы же должны уметь признавать свои ошибки.
Ну, до признания ошибок с одной и с другой стороны далеко. Признать ошибку означает дать слабину, потерять, если не честь мундира, то признать свою слабость. Тебе пишут: правосек, который был в Луганске.
Правосек… Мы подыгрываем немножко такому путинскому штампу, который из, возможно, нетривиальной, но малочисленной организации сделал настоящий жупел, страшилку. Я знаю лично большинство руководителей правосеков. Они довольно адекватные люди. Правый сектор был Тризуб, а Тризуб был самым сильным в Тернопольской и Ивано-Франковской областях. Правый сектор довольно сильно отличается от свободовцев, у них (ПС) к русскоязычным украинцам терпимо относятся, они реально, пока те громкими словами раскидывались, они делали громкие дела. Когда я с ними общался, ну, сейчас большинство из них воюет, они воюют, конечно, на стороне украинской армии, они пошли добровольцами. Знаете, для настоящего националиста погибнуть с оружием в руках – это поступок. Но при всём при том, эта диванная сотня, которая меня сейчас критикует, "тебе нечего возвращаться, почём курс рубля, 30 сребреников", это от зависти, потому что это надо всё-таки рискнуть, это адреналин, он зашкаливает, когда авианалет, канонада где-то далеко, на окраинах Луганска, это серьёзная штука. Но при всём при том, знаете, нам своё делать. Формат телеканала, если он считается честным, - это представить две точки зрения, это журналистские стандарты, и мне удивительно, почему… нет, не удивительно, если это государственный телеканал, вот вы говорите, они не признают своих ошибок, потому что это пропаганда. В каждом государстве это обязательный жанр. Но когда у канала есть собственник, и он хочет, чтобы его канал был независимым… это меня раздражает. Потому что, если честно, разве это нормально, что за всё это время я – единственный аккредитованный украинский журналист? На меня российские коллеги, поляки, латыши смотрят широко открытыми глазами: "Что, с Украины? Можно я с тобой сфотографируюсь? Ты действительно из Ивано-Франковска? О-о, ты здесь недолго проживешь." Такой стёб своего рода. Но это трагедия. Журналист должен быть, люди же страдают от отсутствия информации. Людей обманывают. Это банальный случай с тем, что взорвался кондиционер – людей реально дурят. Мне 48 лет – что я, буду врать? Мне потом некогда будет оправдываться.
А если посмотреть вообще на мотивацию с одной стороны и с другой? С одной стороны - быть в "Айдаре", и опять-таки возвращаясь… и те, и те – за Украину, так?
Вы знаете, и те, и те – мотивированы. И у тех, и у тех – идея. Моё задание как журналиста – разговорить человека, чтобы он поверил, чтобы был максимально откровенен со мной. И потому я не мог перебивать, когда они говорят. Сюжеты идут синхронно, секунд по 12-15. но я смотрел на них, когда они говорили… они очень идейные, очень качественные люди. Боже, только бы они выжили максимально. Из тех, кто выживет, надо формировать новую, настоящую украинскую власть. То есть, новое СБУ, новую армию, новых депутатов. Более того, я подозреваю, что они уже вооруженные, они уже наученные… и просто, знаете, вот этот, как бы это культурнее сказать, трындеж политиков будет не то, что раздражать, а приведет к тому, что они приедут на БТРах под Верховную Раду, и с ними будут считаться. Они смогут заставить политиков быть адекватными. Есть такая тривиальная мысль: мы заслуживаем тех, кого мы выбираем. Но в Луганске они тоже говорят: мы не выбирали, это всё фальсификация. Мне человек, который меня возил, говорит: слушай, этот Ефремов, он меня еще в комсомол принимал. Он всё время при ворах и при власти. То есть они там очень против ПР. Среди руководителей ЛНР нет ни одного депутата, ни одной знаковой фигуры, они реально из народа.
Я проведу аналогию с майданом у нас в Ивано-Франковске, я там снимал. У нас так же захватили СБУ, милицию, обладминистрацию, строили большую такую баррикаду, шестиметровую из шин перед ОГА. Но у нас это был элемент бряцания оружием – напугать и сломить волю власти. Это было в январе месяце. Если бы тогда, это было еще до небесной сотни, если бы тогда применили оружие так жёстко, и перед областной администрацией упала ракета, и погибли бы и защитники обладминистрации, и случайные люди… Я вам честно скажу, я человек откровенный – у нас бы тоже были бы призывы к созданию западноукраинской народной республики, новой ЗУНР. Как бы мои коллеги ни обижались, что я продался сепаратистам, что я зомбирован, что я под действием гипноза российских каналов – я вам говорю то, что есть – реально люди были близки к сепаратистским настроениям. Реально хотели – пусть они отделяются, а мы тут себе сделаем. Просто Луганск пошел дальше, это их майдан, подчеркиваю, там лучшие люди. Если на то пошло, эта диванная сотня, которая будет только злобно комментировать, - это люди, которые никогда в жизни не будут играть какую-либо роль. В мире есть только вера, честь, идея. Всё остальное – массовка, бесследно рождается и бесследно исчезает. И эти люди, большинство из них погибнет, из этих сепаратистов, я просто помню их лица, это нормальные лица, адекватные лица. Ни одного пьяного, никакого перегара, даже следа нет перегара. Это означает, что у них жесткая дисциплина. Мы же знаем, что военный стресс легче всего снять алкоголем.
А когда они погибнут, а это реально есть генофонд, фактически в Луганске подорвут генофонд. Что, у Украины, есть возможность потом эти пустующие земли заселять адекватными людьми? Или может политикам всё-таки надо сесть, не слушать тех, кто призывает к кровопролитию, это же додуматься надо, я вот слушал, у вас в студии даже были такие - "всё, с ними не надо вести переговоры, их надо расстреливать, они совершили тяжкое преступление против государства" … послушайте, у вас или нет детей, или нет сердца, или нет разума. Скажите тогда честно, что вы сатанисты, что вы служите дьяволу. А если вы говорите, что вы христиане, что у вас есть Бог в сердце – как вы можете призывать к убийству людей? Это же идея, это то, что словесно говорится. И за это убивать человека? Да попробуй с ним договориться, люди – создания божьи, они для того и созданы, чтобы друг друга слушать. Может, это немного патетично, но я реально ночи там не спал от того, что там гремело, не очень заснешь, и кроме того, я обдумывал то, что днем наснимал. Те люди перед глазами стояли.
Спасибо, Руслан, за верность профессиональному долгу и за то, что есть и смелость, и вдохновение и время снимать, показывать. Руслан Коцаба был с нами в прямом эфире. Ждем от него новых репортажей из Донецка. Руслан отправляется в донецкий регион, оттуда будем получать новые видео и интервью тех, кто находится там по обе стороны баррикад.

вспомним пророческий роман Город Львов

Евреи готовы замирить Юго-Восток Украины.

Роман Ратнер: «Мы хотим разделить стороны в Донбассе буфером»

Израильский батальон «Алия», сформированный из бывших советских силовиков, готов навести порядок на юго-востоке Украины

Командир израильского батальона «Алия» Роман Ратнер заявил, что его военные готовы отправиться в Донбасс, чтобы остановить там кровопролитие. «Алия» — это подразделение, состоящее из бывших советских и российских военнослужащих. «Русская планета» решила разобраться, какие мотивы движут этими людьми.

Откуда в Израиле советские офицеры

В начале 1990-х на Израиль обрушилась миллионная волна репатриантов из исчезнувшего СССР. Среди них были и тысячи военнослужащих уже не существовавшей Советской армии — генералы и офицеры всех родов и видов войск, бойцы спецназов и воздушно-десантных войск.

Тысячи кадровых офицеров, прибывших тогда в Израиль, надеялись найти применение своему боевому опыту в израильской армии. Но на все обращения в призывные пункты ЦАХАЛа офицеры-репатрианты получили вежливый, но твердый отказ.

Есть только один шанс сделать военную карьеру в Израиле — забыть свои прежние звания и заслуги и начать службу с нуля — с рядового, с «Курса молодого бойца», да и то если возраст и здоровье кандидата отвечает жестким критериям израильской армии. ЦАХАЛ не признает воинские звания новоприбывших граждан, полученные ими в странах исхода.

Такой холодный прием ждал не только бывших офицеров Советской армии. Ранее точно так же ЦАХАЛ отказался призвать сотни офицеров из Польши. В 1950-е в разгар антисемитской кампании в Польше из армии были, несмотря на боевой опыт и заслуги, уволены сотни офицеров-евреев в чинах от генерала до лейтенанта. Это были опытные люди, прошедшие войну в рядах Войска Польского до Берлина. Многие из них репатриировались в Израиль, однако их планы на продолжение военной карьеры потерпели фиаско.

Пожалуй, только одному из польских офицеров удалось сделать карьеру в Израиле — полковнику Войска Польского Роману Ягелю. Полковник Ягель начал службу в советских погранвойсках. Война для него началась 22 июня 1941 года, когда его застава приняла первый бой на границе, а закончил он ее в Берлине. После войны Ягель сделал успешную карьеру в польской армии — стал полковником, командиром пехотного полка. Однако в разгар антисемитской кампании в Польше он вместе с другими офицерами-евреями был уволен из армии.

Репатриировавшись в Израиль, Ягель пытался добиться призыва в ЦАХАЛ, однако безрезультатно. После долгих переговоров ему удалось призваться в погранвойска. Не полковником, а старшиной. Со временем он дослужился до звания генерала погранвойск Израиля.

Батальон «Алия»

«Алия» в переводе с иврита означает «Восхождение». В Израиле алией называют процесс возвращения евреев со всего мира на свою историческую родину. Назвав свое добровольческое формирование батальоном «Алия», его создатели, по-видимому, хотели подчеркнуть свой патриотизм и намерение новых репатриантов влиться в ряды ЦАХАЛа в качестве защитников вновь обретенной страны.

Мое первое знакомство с командирами и бойцами батальона «Алия» состоялось в сентябре 2002 года. Тогда я пришел в небольшой особняк в центре Тель-Авива, где находился своего рода штаб батальона. Лестницы и коридоры особняка были заполнены крепкими парнями, чья штатская одежда не скрывала армейскую выправку. В их разговорах постоянно звучали слова — десантно-штурмовой батальон, войсковая разведка, спецназ ВДВ, спецназ ГСВГ, спецназы ГРУ и КГБ... Так эти парни, пришедшие записываться добровольцами в батальон «Алия», рассказывали о прежних своих местах службы.

Тогда у меня состоялся разговор с лидером батальона «Алия» Романом Ратнером и его «правой рукой» — Сергеем Куликовым. Куликов был в прежней советской жизни «краповым беретом» — капитаном спецназа внутренних войск, прошедшим все горячие точки СССР.

Прошло время, и недавние заявления Романа Ратнера о готовности добровольцев батальона «Алия» отправиться с миротворческой миссией на Украину стали причиной нашей новой встречи. В интервью «Русской планете» Ратнер рассказывает о своих планах по отправке израильских добровольцев на Украину.

— Что стало отправной точкой для создания батальона «Алия»?

— Идея создания воинского формирования в составе ЦАХАЛа из числа бывших военнослужащих Советской армии, ныне живущих в Израиле, возникла после теракта в Дольфи, когда вечером 1 июня 2001 года палестинский террорист-смертник взорвался на детской дискотеке в клубе «Дольфи» в Тель-Авиве. Жертвами убийцы стали больше двадцати мальчиков и девочек в возрасте 12—16 лет, десятки детей были ранены. Большинство убитых и раненых детей были из семей репатриантов из бывшего СССР.

На нас терракт в Дольфи произвел самое сильное впечатление — палестинцы убивали наших детей, а мы — в недавном прошлом кадровые офицеры Советской армии, имеющие огромный боевой опыт, полученный в Афганистане, в Чечне, в многочисленных военных конфликтах на территории бывшего СССР, — не могли защитить своих детей. Но по критериям ЦАХАЛа мы не подлежали призыву в армию. Немедленно возникла инициативная группа, решившая во что бы то ни стало пробить вопрос о нашей службе в рядах израильской армии.

— Что вы делали для реализации ваших планов по призыву бывших советских военнослужащих Советской армии в ЦАХАЛе?

— Мы начали с коллективных обращений в министерство обороны и министерство полиции. Первым с нами встретился тогдашний министр полиции Узи Ландау. Он поддержал нас, и мы передали ему списки добровольцев. Затем состоялись наши встречи с бывшим в то время министром обороны Ф. Бен Элиэзером. Он также позитивно отнесся к нашему предложению и дал команду на подготовку к призыву в армию наших добровольцев.

— Призыв в армию большой группы новых репатриантов, ранее не соответствовавших критериям ЦАХАЛа, наверняка проходил не совсем гладко?

— Мы передали списки добровольцев, и их начали проверять полиция и военная контразведка. Всего в списках было 450 человек. В первый набор призвали 100 человек, в том числе и меня. Мы прошли армейский курс переподготовки по специальной программе.

— Насколько мне известно, из добровольцев батальона «Алия» была сформирована группа снайперов в составе шести человек, имевших большой снайперский опыт в составе спецподразделений Советской армии и МВД. Как проходила адаптация советских снайперов в рядах ЦАХАЛа?

— Отдельное антиснайперское подразделение «Кармель Ярок» было создано в августе 2003 года. Среди поставленных перед нами задач была и борьба с вражескими снайперами, серьезно досаждавшим нашим войскам. В составе подразделения было шесть человек, в том числе и я.

Все наши снайперы были еще с советской спецподготовкой и опытом боевого снайпинга. Потому нам не понадобился длительный подготовительный курс, только лишь освоили новые типы оружия и спецтехнику. Мы подтвердили квалификацию снайперов в снайперской школе ЦАХАЛа и получили соответствующее удостоверение.

Решение о создании подразделения снайперов было принято в генштабе по просьбе командира дивизии Газа генерала Гади Шамни. Мы напрямую подчинялись штабу дивизии. Курировал нас и отвечал за взаимодействие с другими дивизионными подразделениями специально прикрепленный офицер. Я был назначен командиром нашей снайперской группы.

— И какие итоги работы вашего антиснайперского подразделения в Газе?

— Мы работали в Газе в 2003—2004 годах. И достаточно эффективно — на нашем счету десятки успешно проведенных снайперских засад. Думаю, что и ликвидированных палестинских террористов тоже было немало. Я был ранен в бою при Хан Юнисе.

— Пригодился ли ваш снайперский опыт в дальнейшей службе?

— Да. Когда началась ливанская война в июле 2006 года, наше снайперское подразделение в составе израильских войск заходило в Ливан. Я, в рамках своей резервистской службы до конца 2007-го был инструктором в снайперской школе.

— На каких других направлениях были заняты люди батальона «Алия»?

— Многие наши бойцы служили в качестве добровольцев полиции в местах своего проживания. Они были заняты в операциях по поддержанию общественного порядка, помогали полиции в борьбе с криминалитетом и в предотвращении терактов.

Заметной стороной нашей работы стало участие наших бойцов в охране еврейских поселений в Иудее и в Самарии — там, где наиболее остро стоит проблема палестинского террора. Наши подразделения осуществляли охрану еврейских поселений Хомеш, Мегрон, Эли.

— Именно охрана поселений вызвала острую критику в ваш адрес. В конечном итоге вам пришлось отказаться от этой миссии.

— Поселения для нас закрыли — не хотели, чтобы мы получали оружие в поселениях, а безоружным в тамошних условиях делать нечего. Кое-кому очень хотелось избавиться от нашего присутствия в Иудее и Самарии в предверии размежевания. Как известно, проведенное по решению правительства Шарона выселение жителей из еврейского поселения Хомеш сопровождалось столкновениями армии и полиции с поселенцами. Были люди, опасавшиеся, что в период конфронтации мы окажемся на стороне поселенцев.

Я думаю, что есть много людей, которым сама идея батальона не нравилась с самого начала, есть люди, которые пытались через батальон «Алия» сделать себе политическую карьеру и им это не удалось. Это является причиной многих нападок на нас.

— Вернемся к вашей недавней инициативе по отправке бойцов на юго-восток Украины. Многие считают, что это станет поддержкой сил, противостоящих киевским властям?

— Мы не собираемся воевать ни на чьей стороне. Мы хотим разделить стороны буфером, чтобы стороны перестали воевать. У нас есть много добровольцев, готовых отправиться туда уже сегодня. Это взрослые серьезные и ответственные люди в возрасте 35-45 лет, обладающие большим боевым опытом.

Чтобы избежать дальнейших спекуляций по поводу намерений группы добровольцев батальона «Алия» принять участие в миротворческой миссии на Украине, считаю нужным заявить:

1. Группа добровольцев батальона «Алия» высказала готовность присоединиться к миротворческому корпусу для предотвращения гражданской войны на Украине, если такой корпус будет сформирован на законных основаниях.

2. Никто из добровольцев батальона «Алия» в настоящее время не участвует в вооруженном конфликте на Украине.

3. Наше намерение отправиться с миротворческой миссией является сугубо частной инициативой, никоим образом не согласованной с израильскими властями.

Планы Романа Ратнера и его товарищей по отправке добровольцев на юго-восток Украины воспринимаются русскоязычными израильтянами неоднозначно. Превалирует точка зрения, что это не наша война и израильтянам не стоит вовлекаться в разгорающийся российско-украинский конфликт.

Автор Александр Шульман   источник