Ватная АНАЛитика

Брошенные или бросившие? Что происходит по периметру России

В связи с почти одновременным обострением ситуации в Белоруссии, Нагорном Карабахе и Киргизии в определённых (преимущественно экспертных и околополитических) кругах российского общества начался очередной сезон нытья о «сдаче союзников», «бесхребетной внешней политике» и т.д.

В принципе, когда это нытьё раздаётся в России его можно понять. Поколения, привыкшие к биполярному миру, в котором США так же не могли вторгнутся в сферу влияния СССР, как СССР в сферу влияния США, не в состоянии понять отчего Россия не топнет на супостата ножкой и не пригрозит ракетно-ядерным ударом.

Надо сказать, что когда интересы СССР и США сталкивались на периферии тогдашнего биполярного мира, не приписанной строго к сфере влияния одной из сверхдержав, то вели себя Москва и Вашингтон примерно так же, как сейчас. Только тогда, в силу меньшей насыщенности информационного пространства и значительно более низкой скорости поступления информации, о таких столкновениях либо не узнавали вовсе, либо узнавали уже постфактум, что резко снижало остроту восприятия.

Тем не менее, острая реакция части населения империи на проблемы, возникающие в приграничных государствах понятна. Империя, она на то и империя, чтобы наводить порядок, если уж не во всём мире, то вдоль своих границ точно.

Гораздо хуже поддаётся объяснению аналогичная реакция населения и элит возникших вдоль имперских границ при распаде СССР лимитрофов. Как только у них возникают проблемы внутреннего или внешнего порядка, тут же выясняется, что по их мнению, если Москва эти проблемы не урегулирует, то значит «продала», «бросила» и «обязательно пожалеет», поскольку с падением этих «передовых бастионов» враг немедленно растерзает беззащитную Россию.

В этих заявлениях была бы определённая логика, если бы такой точки зрения власти лимитрофов придерживались постоянно. Но в периоды относительной стабилизации они как раз пытаются максимально сократить влияние России в своих государствах. Зато как только внешний супостат нападёт или внутренний супостат обнаглеет, сразу же Москве объясняют, что она «проспала» очередную страну и надо срочно давать деньги, посылать войска, открывать рынки, а ещё лучше всё сразу и ещё что-нибудь, а то России хуже будет. Но главное не задерживаться надолго и, как только ситуация нормализуется, извиниться перед местным населением за то, что натоптала, заплатить за разбитую посуду и тихонечко убраться восвояси.

Кстати, эту позицию в большинстве своём разделяют и зарубежные русские (те, которые настоящие русские, а не «работают русскими»). Разница лишь в том, что они не против, чтобы Россия пришла и осталась навсегда. В остальном они также относятся к России, как к государству, обязанному защищать их интересы и реализовывать желания, без какого-либо участия с их стороны. Более того, когда у России возникают (возникали) проблемы, они даже радуются, что оказались вне её границ и «у них» всё в порядке («наши мальчики не поедут в Чечню», более свежий вариант «в Сирию»). Но как только проблемы возникают у них, сразу выясняется, что Россия развалится, если немедленно эти проблемы не решит.

Такое поведение вызывает резкую реакцию в России, вплоть до того, что едва ли не всех русских за рубежом зачисляют в предатели. Но, если какое-то явление принимает массовый характер и распространяется даже на противостоящие друг другу общественные группы (в нашем случае на русофилов и на русофобов), значит его корни глубоки, имеет оно объективный характер и для того, чтобы грамотно выстраивать политику на постсоветском пространстве, причины этого явления должны быть поняты.

Когда-то я столкнулся с явлением, которое для себя назвал «донецкоцнетризмом». Выходцы с Донбасса могут жить в Москве, любом другом городе России, могут оставаться у себя на родине (как на территориях ДНР/ЛНР, итак и на оккупированной Украиной части Донбасса). В подавляющем своём большинстве они смотрят на Россию и мир, сквозь призму «донецких интересов». По принципу, «что хорошо Донбассу, то хорошо всем».

Можно было бы сказать, что это такая донецкая особенность (у представителей Донбасса действительно развит и даже переразвит региональный патриотизм и даже оказавшись оторванными от родной земли они массово создают официальные и неформальные землячества, предпочитая проводить время «в своём кругу»). Но аналогичный подход я наблюдал в Крыму, где все действия России и любых других государств, рассматривались исключительно с точки зрения «интересов Крыма». Да что там говорить, достаточно посмотреть донецкое или крымское телевидение и у Вас создастся впечатление, что вы имеете дело со СМИ независимого и весьма влиятельного государства, диктующего свою непреклонную волю всему человечеству.

Если бы это было характерно только для бывших украинских регионов, то можно было бы сказать, что это просто не изжит ещё украинский центропупизм. Поживут, мол, нормальной жизнью и пройдёт. Но аналогичный подход, хоть и не так ярко выраженный я наблюдал во Владивостоке. С одной стороны: «мы здесь герои и форпост Русского мира на границе с полуторамиллиардным Китаем, стережём России рубежи». С другой: «центр все плюшки стырил и о нас плохо заботится». Москва должна переложить асфальт, купить новые трамваи, прогнать коррупционеров из местных органов власти и т.д.

Кстати, те регионы России, зависимые от России территории и русские в независимых постсоветских государствах, которые считают, что весь мир вращается вокруг конкретно их территории и им Россия должна особенно много, как правило, ещё и страдают повышенной ностальгией по СССР. Определённые ностальгические нотки есть во всех регионах и слоях русского общества, иногда даже от миллиардера можно услышать, каким прекрасным и справедливым был Советский Союз. Но особенно сильна ностальгия именно там, где ярко выражен местный регионоцентризм. Вплоть до того, что в некоторых «независимых государствах» (правда непризнанных) на определённых этапах даже пытались возрождать СССР своими силами. И я сейчас не о Донбассе 2014 года, есть и другие, пытавшиеся раньше и пошедшие дальше.

Что же объединяет такие разные образования, как Приморский край на Дальнем Востоке, Крым на Западе, непризнанные ДНР/ЛНР и вполне суверенные бывшие советские республики, как минимум половина которых считает, что Россия должна решать все их проблемы?

Все они относительно недавно были частью государства, управлявшегося из Москвы. При этом, в силу своей специфики имели более высокую, чем, допустим, у Костромской области, степень самостоятельности. До Дальнего Востока у руководства России руки дошли только после 2010 года. Крым вернулся в 2014 году. Донбасс до сих пор ждёт возвращения в Россию. Половина постсоветских республик без российской поддержки не могут сохранить собственную государственность, им на это банально не хватает внутреннего ресурса. Так или иначе, но местные жители чувствуют, что их благополучие связано с Москвой, с принимаемыми там решениями и по советской привычке (недаром ностальгия именно по СССР) считают, что Москва просто обязана всё бросить и решать именно их проблемы (ведь раньше же было так).

Но Крым, Приморье, а в значительной степени уже и Донбасс — проблема внутриполитическая. Москва действительно будет их проблемы решать, только не в ущерб другим регионам, и чувство региональной особенности действительно, с течением времени уйдёт. Даже сейчас во Владивостоке оно слабее, чем в Крыму, а в Крыму слабее, чем в Донбассе. И, я думаю, что причины понятны.

А вот центропупизм, свойственный элитам и народам лимитрофов с течением времени только усиливается, и эта тенденция меняться не собирается. Следовательно и строительство российской внешней политики в ближнем зарубежье должно происходить с учётом данного фактора.

Если теперь мы взглянем на российскую политику в отношении постсоветских государств, то мы должны будем признать, что именно учёт данного фактора положен в её основу и именно с этим связано определённое ограничение активности Москвы в регионе, которое некоторые трактуют как бесхребетность, а иные как сдачу позиций.

Напомню, что без учёта мнения местного населения империи безболезненно расширялись только в относительной этнической пустоте, присоединяя территории, населённые относительно малочисленными народами, находящимися, к тому же, на значительно более низкой ступени развития. Небольшие отряды первопроходцев, вооружённые не столько более передовыми военными технологиями, сколько бусами и зеркалами (хоть и военное превосходство со счетов сбрасывать не стоит) прошли всю российскую Сибирь и весь американский континент насквозь. Судьбу индейцев и народов Сибири сравнивать не будем. Учтём, что у России до сих пор не хватает населения для зауральских просторов, а у американцев переселенцев было более, чем достаточно. Просто отметим, что якутов так же никто не спрашивал о желании войти в состав империи, как и сиу, именно потому, что империя в данном случае имела возможность не спрашивать.

Иное дело, когда перед тобой давно организованный в государство народ, имеющий собственные устойчивые традиции и древнюю культуру. Великобритания никогда бы не смогла захватить и удержать Индию, если бы не помощь значительной части местного населения. Восстали сипаи один раз, а воевали за Британию не только в Индии, но и в Африке, и в Европе. Аналогичным образом, несмотря на явное военное превосходство, Российская империя не могла военным путём захватить и удержать Кавказ и Среднюю Азию до тех пор, пока местные народы сами не решили, что в её составе безопаснее. Причём там где у местных в этом были сомнения (Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират) восстания следовали одно за другим, хоть эти государства и сохраняли внутреннюю независимость, являясь лишь имперскими протекторатами. Кокандское ханство, правда, довосставалось до того, что его пришлось упразднить.

Кстати, в Прибалтике русское правительство до 1917 года сохраняло привилегии местного немецкого лютеранского дворянства, несмотря на то, что православие было государственной религией империи и политика унификации достаточно активно проводилась в других регионах. Происходило это потому, что именно немецкие дворяне (наследники духовно-рыцарских орденов) составляли в регионе правящий класс, которому привыкло повиноваться местное население. Если бы они почувствовали себя в составе России дискомфортно, Прибалтика бы регулярно восставала и плела заговоры, а соседи бы этим пользовались. А так это был лояльнейший регион империи, давший массу генералов и управленцев. И в 1812, и в 1914-1917 годах Прибалтика не дала никакого повода для нареканий, причём в последнем случае местная германская элита добросовестно воевала против германского государства, что очень огорчало кайзера.

Польская элита на подобный компромисс не пошла и земли Царства польского являлись постоянно головной болью Петербурга. Очередное восстание там начинало готовиться сразу после подавления предыдущего.

Таким образом, для прочного присоединения какого-то региона к империи необходимо, чтобы либо весь народ, населяющий данный регион этого хотел, либо, чтобы народ был не против, а элита видела бы в таком присоединении свою выгоду. Включать в состав империи надо друзей, а не врагов. Включение врагов расшатывает внутреннюю стабильность и требует постоянного притока избыточного ресурса.

Сейчас даже самые близкие наши друзья и союзники на постсоветском пространстве объединяться с Россией не хотят. Они желают получать финансово-экономическую поддержку и военную защиту, не неся при этом никаких ответных обязательств. Практически во всех странах, окружающих Россию, это консенсусная позиция элит и большинства народа.

Имеет ли смысл Москве вкладываться в развитие и защиту этих территорий, если они в обозримом будущим не готовы вернуться в Россию? Имеет, но на определённых условиях. С этими условиями уже столкнулись Белоруссия и Армения.

Во-первых, Россия готова к экономическому сотрудничеству только на взаимовыгодной основе. То есть, если вы хотите получить льготный доступ на российский рынок, то должны адаптировать своё экономическое законодательство к российскому и аналогичным образом открыть свои рынки, а также допустить российские компании к вашим активам. Кто не хочет или пытается юлить, того не бьют и не заставляют. Просто через некоторое время он сталкивается с непреодолимыми трудностями и приезжает просить о помощи в Москву (больше некуда). Вот тогда-то его и просят об ответной любезности.

Во-вторых, Россия учитывает, что в части постсоветских стран победили компрадорские элиты, личное благополучие которых связано с прозападной ориентацией, даже ценой уничтожения своей страны. На этот случай работает программа импортозамещения, которая уже сейчас позволила России не только не зависеть от стратегического импорта, но и самой резко расширить объём и номенклатуру экспортируемой продукции. То есть, Россия готова прожить без бывших республик, при том, что они без неё прожить не могут.

В-третьих, вопрос военной защиты решается в двух вариантах: двусторонние договоры и ОДКБ. До сих пор все наши партнёры предпочитали ОДКБ. Они умышленно сохраняли эту структуру в аморфном состоянии, фактически оставляя за собой право в любой момент не поддержать любого члена ОДКБ в любом конфликте. Всех их интересовала только российская военная защита, а в ней они были уверены. Но в последнее время Россия демонстрирует всё более гибкую стратегию использования вооружённых сил за своими границами. Москва сама решает кому, когда и насколько помогать и убедительно обосновывает свою позицию с точки зрения международного права, включая прецеденты, созданные Западом в последние два десятилетия.

Партнёрам дают понять, что если они пожелают оставить ОДКБ аморфным, то Россия сама будет решать когда, куда, на сколько и в каком количестве посылать войска. Есть у сильного такое право (по умолчанию). Если же они хотят чётких, юридически выверенных обязательств, то надо брать аналогичные на себя и всё это закреплять в обязывающих документах. Для тех, кто уже готов, пока остальные не готовы, у России есть эксклюзивное предложение в виде двустороннего соглашения, которое может быть заключено как на перспективу, так и ad hok.

В целом, мы имеем дело с гибкой и выверенной политикой, учитывающей возможность развития событий по разным вариантам.

В худшем случае, Россия готова обойтись без союзников, пока большинство постсоветских режимов не прикажет долго жить. Затем она сможет осваивать нужные ей территории по праву великой державы, контролирующей свою сферу интересов.

Поскольку есть основания считать, что в большинстве случаев до худшего варианта дело не дойдёт, партнёрам предлагается начать с экономической интеграции, причём проводить её теми темпами, к которым партнёры готовы (в рамках ЕАЭС). По мере интеграции экономик всегда возникает необходимость в едином органе управления. Россия предлагает вариант усовершенствованного ЕС, где все равны, но реальный вес каждого определяется объёмом его экономики. В этом отношении на постсоветском пространстве Москва вне конкуренции. Кроме того, у России хоть и не самая крупная, зато самая устойчивая экономика в мире (кстати, по западной оценке).

Политические надстроечные структуры в этом варианте следуют за экономическими потребностями и ориентированы на обслуживание интересов коллективной экономики, а не на «братство народов».

Для желающих есть опция — можно войти в состав России. Но для этого надо полностью адаптировать к российским экономику и законодательство, обеспечить полное слияние силовых и бюрократических структур и лишь потом оформить вхождение соответствующим политическим актом. Это путь более сложный. Некоторые национальные элиты были бы не прочь вступить в Россию, переложить ответственность за свои народы на Москву, а самим погрузиться в «тёплую ванну», оставаясь «хозяевами региона». Но это невозможно, ответственность при таком варианте сохраняется, но уже как ответственность губернатора перед Кремлём. Сразу не спросят, дадут пару-тройку лет на адаптацию, а затем и посадить могут.

В общем, добившись полной самодостаточности, Москва готова идти на максимальную степень интеграции и в сфере обороны, и в сфере экономики, и в сфере политики, если готовы партнёры. Но никого не собирается неволить и уж точно не планирует никого спасать от самого себя или от злых соседей за красивые глаза, и крики «брошенных на произвол судьбы» Кремль не волнуют. Все взрослые, все суверенные, все знают правила игры. Предложения России мало чем отличаются от тех, что делает Европа. Москва тоже говорит: «Хотите к нам — вот условия, которые надо выполнить».

Разница лишь в том, что Россия берёт на себя встречные обязательства и выполняет их, а Европа от этого увиливает. И, кроме того, наши предложения (или требования) добры, человечны, взаимовыгодны и справедливы.

Для тех же, кто думает, что Россия не сможет себя защитить без «дружбы народов» были показательные выступления в Грузии, Крыму и в Сирии. Уверенно, умеренно и быстро были решены сложнейшие проблемы. И международное право, как всегда оказалось на стороне победителя. Потому, что победа любит сильных и храбрых.

СССР же восстанавливать никто не будет. Поскольку вдохновение светлыми идеями всеобщего братства у «новой исторической общности людей — советского народа» прошло в тот самый момент, когда младшие братья решили, что чужие добрые дяди будут содержать их лучше и кормить слаще, чем старший брат, братьям-прагматикам предлагаются более чем прагматические принципы воссоединения. Только им почему-то не нравится. Говорят, у России то ли внешней политики нет вообще, то ли она неправильная. Не делает, мол, братским народам «заманчивых предложений». Зато Запад, уж заманил, так заманил, не знают как спастись.

https://ukraina.ru/opinion/20201009/1029190412.html

Интермальчики, или Ролевые игры украинской элиты

В романе Алексея Николаевича Толстого «Пётр I» есть сцена: Александра Волкова просвещает княжон Ольгу и Антониду Буйносовых, объясняя им содержание живописного полотна

«А вот это Купидон. Хочет колоть её стрелой. Она, несчастная, плачет, свет не мил. Сердешный друг сделал ей амур и уплыл. Вот видите, парус? Называется «Ариадна брошенная». Надо бы вам всё это заучить… Кавалеры постоянно теперь стали спрашивать про греческих богов», — рассказывает новоиспечённая аристократка. Девушкам замуж пора, а требования к невестам внезапно изменились. Теперь мало быть «хорошей породы» да уметь вести хозяйство. Надо уметь держать себя в свете, принимая участие в нововведённых царём Петром публичных развлечениях. До той поры девушки из приличных семейств до свадьбы свой терем покидали редко.

Нечто подобное мы сейчас наблюдаем на Украине. Местная элита столкнулась с двумя ужасными новшествами. Во-первых, Запад утратил к Киеву оперативный интерес. Можно, конечно, сказать, что Украину временно затмили Белоруссия и Киргизия. Но раньше даже Сирия и Ливия, которые для Запада куда важнее небольших лесной и горной стран, каковые практически невозможно вырвать из российской сферы влияния (даже с кровью), не отвлекали внимание от киевских нужд. Можно сослаться на внезапно вспыхнувшие бои в Нагорном Карабахе, но «сделавший амур» Украине Запад «уплыл» задолго до обострения армяно-азербайджанского конфликта. Уже и парус неразличим — скрылся за линией горизонта.

Во-вторых, резко изменились требования к украинским властям. Ещё не так давно, где-то до средины 2017 года, достаточно было не напрягаясь лениво русофобить, и западная помощь и поддержка сами падали в открытый клювик «выбравшей свободу» нации, точнее в клювики её «лучших» представителей. И вдруг правила изменились: немцы и французы, вместо того чтобы радоваться как дети, что Украина поддержала их версию отравления Навального раньше, чем они сами её сформулировали, рассказывают что-то непонятное о необходимости выполнения Минских соглашений, требуют не трогать грязными туземными руками сформированные Западом «антикоррупционные» органы, заставляют платить запредельные зарплаты, назначенным по квоте Запада в наблюдательные советы украинских госкомпаний откровенным авантюристам, бездельникам и мошенникам.

В Киеве, конечно, понимают, за что получал миллионы Хантер Байден, в конце концов у него папа был вице-президентом США. А кто папа у Сергея Лещенко, Мустафы Найема и Андреса Ослунда и других украинских и зарубежных «друзей Сороса», чтобы им платили десятки тысяч долларов в месяц? Добро бы ещё их, как в своё время грузинское правительство, финансировали непосредственно из кассы Сороса, а то ведь от себя приходится отрывать, причём практически последнее. Поскольку деньги с Запада перестали поступать давно, «достойным» людям в Киеве уже просто не хватает на жизнь.

В общем, мало того что требования «кавалеров» резко изменились, так они ещё и норовят сразу после «амура» уплыть куда подальше, а украинские политики, положившие жизнь на алтарь европейских ценностей, ликвидировавшие ради собственного светлого европейского будущего среду обитания населения своей страны (а заодно и саму страну), вдруг узнают, что им придётся остаться на одном берегу с народом, корабль в Европу уплыл без них, и они, несчастные, плачут, свет не мил, массово заболевают коронавирусом от такого европейского предательства, а некоторые даже начинают объяснять Москве, что грешно сидеть на таких больших деньгах и не делиться с бедным родственником, который не сегодня-завтра с голоду помереть может.

Украина вернулась к политике многовекторности, только теперь не в монопрезидентском (как было при Кучме и Януковиче), а в двухпартийном исполнении. Зеленский пытается протолкнуться в европейские приёмные, усиленно заманивает европейских политиков любого ранга к себе в гости, как ни встретит человека, похожего на иностранца, сразу начинает просить деньги и рассказывать о выдающихся достижениях Украины в деле защиты Европы от «российской агрессии». В общем, играет Порошенко.

Получается плохо. Порошенко, конечно, тот ещё «интеллектуал» из Болграда, но опыт не пропьёшь. В украинской политике Пётр Алексеевич два с половиной десятилетия, успел поработать при трёх президентах Украины и обмануть всех, а затем ещё и самостоятельно обмануться, работая президентом. Ставку на Клинтон сделал, убивался потом, как гоголевский городничий, узнавший, что принял обычного пройдоху коллежского регистратора за генерала и особу, приближённую к императору. Но изменить уже ничего было нельзя.

Зеленский пошёл дальше. Получив на выборах чёткий сигнал, что эпоха Порошенко кончилась, он попытался реанимировать её силой своего сценического таланта. Поскольку его наняли играть президента, а представлял он в этой роли только Порошенко и Ющенко, пришлось выбрать Петра Алексеевича как более солидного внешне. Теперь он мечется по Украине и миру и не понимает, почему за стопроцентное повторение порошенковских тезисов не дают хотя бы половину тех кредитных денег, которые на первых порах давали Порошенко. На Украине были уверены, что Порошенко перестали давать деньги потому, что он обидел Трампа, на самом же деле Украина уже тогда просто надоела.

Но тогда о ней ещё хоть помнили и периодически что-то на жизнь подбрасывали, а сейчас практически забыли, как забывают постоянные посетители борделя за потоком новых впечатлений постаревшую куртизанку, ещё недавно сводившую их с ума. Зеленского не привечают не потому, что он плохо играет Порошенко (хоть он плохо играет), просто Зеленский представляет Украину, от которой давно получили что хотели, давно ею пресытились и нашли уже замену. Эта всё равно никуда не денется, так и будет стоять с протянутой рукой, пришла пора заняться другими, ещё не укрощёнными окончательно.

На российском направлении та же история. Как ни стараются Медведчук и примкнувшие к нему остатки регионалов убедить Путина в необходимости спасти и поддержать «братский народ», им всё время в ответ талдычат о принципе взаимности. В Москве ведь не дети сидят и прекрасно понимают, что даже если под региональные выборы сделают Медведчуку подарок в виде частичного одностороннего снятия санкций (о чём он просит), это не приведёт его партию к власти (выборы Рады и президента ещё не скоро, а переворот может учинить кто угодно, только не Медведчук). То есть подарок лишь позволит некоторому количеству паразитирующих на избирателях Юго-Востока украинских политиков временно улучшить своё политическое (а значит, и материальное) положение. Россия же от этой благотворительности не получит ничего.

В общем, в какую сторону ни глянут украинские политики (хоть на Запад, хоть на Восток), везде Купидон хочет колоть их стрелой, причём совершенно бесплатно (а это очень обидно, ибо деньги нужны позарез).

Можно было бы этим людям и посочувствовать, ситуация у них пиковая. Но ведь их тридцать лет подряд предупреждали, что считаться с ними будут только в том случае, если они смогут сохранить и приумножить доставшийся Украине в наследство от СССР экономический потенциал. Им говорили, что декларативные заявления Запада не стоят бумаги, на которых написаны, что как только они решат проблему деиндустриализации Украины, не только страну, но и лично их никто никуда не примет, так и будут смотреть на большой мир из-за забора своего бантустана. Им объясняли, что сохранить вес и влияние в Европе и в мире они могут только в тесной кооперации с Россией и только в том случае, если будут скрупулёзно выполнять взятые на себя перед Москвой обязательства.

Они же искренне считали, что достаточно хитры, чтобы всех обмануть, выдоить Россию и Запад, распродать Украину и уехать жить в Женеву или в Лондон. Им было невдомёк, что их уровень — уровень людей, отжимавших киоски на рынке, был смешон как европейской, так и российской элите уже пятьсот лет назад. Последние уже тогда строили империи — государства-цивилизации. Уже тогда сэр Фрэнсис Дрейк по королевскому патенту отжимал у испанцев доходы с колоний за несколько лет и делил их с королевой Елизаветой Тюдор. А Иван Грозный отжатые Казань и Астрахань вообще ни с кем не делил, а за Прибалтику, хоть и безуспешно, 25 лет воевал один против половины Европы.

Украинские элиты попытались сыграть с Европой и Россией в подкидного дурака, не заметив при этом, что являются лишь одной маленькой фишечкой на доске, за которой соседи ведут глобальную игру в го. Теперь же, когда их с доски снимают, плачут, обвиняют всех в предательстве и требуют вернуть им всё вплоть до ядерного оружия (ещё чуть-чуть и СССР восстановить потребуют).

Но сердешный друг уплыл, Купидон хочет колоть стрелой, и остались только воспоминания о том, как соглашались на «амур» без любви, думали, что за большие деньги, а оказалось, что за так, ещё и сами приплатили.

https://ukraina.ru/opinion/20201008/1029173695.html

Ход Эрдогана Азербайджаном

После начала очередного витка армяно-азербайджанского противостояния в Карабахе, в ходе которого Азербайджан был активно поддержан Турцией, в российском обществе развернулась стандартная дискуссия на тему «защитит ли Россия Армению»

При этом и сторонники позиции «защитит», и их оппоненты не замечают, что предмет их дискуссии крайне далёк от реальности.

Дело в том, что Россия уже защитила в Закавказье и Армению, и Азербайджан от них самих. В мае 1994 года Россия остановила армянское наступление в момент, когда азербайджанское государство рушилось на фоне катастрофических поражений на фронте. Государственные перевороты и попытки их совершения стали обыденностью, армия была деморализована и неспособна воевать, а потенциальная военная поддержка Турции была парализована недвусмысленно заявленной готовностью Ирана выступить в таком случае против Турции.

Последующие несколько десятилетий Россия обеспечивала выживание Армении в условиях практически полной блокады, организованной Азербайджаном и Турцией, к которым периодически присоединялась Грузия. Без такой поддержки Армянское государство давно бы не выдержало тяжести экономических проблем, усугублявшихся необходимостью содержания непризнанной НКР.

При том, что военно-техническое сотрудничество Россия осуществляла с обеими странами, критически важным оно также было исключительно для Армении. Азербайджан имел турецкую альтернативу, к тому же доходы от продажи углеводородного сырья давали возможность проводить закупки любых видов вооружения и техники на мировом рынке. Продавцов там всегда хватает.

Наконец, самое важное. Россия постоянно гасила попытки возобновить конфликт. Надо понимать, что без внешней сдерживающей силы Баку и Ереван были неспособны даже удерживать конфликт в состоянии заморозки. Местные политики оказывались в ситуации, когда им было проще воевать до последнего армянина или азербайджанца, чем попытаться найти компромисс. Можно с уверенностью заявить, что, что не останови Россия войну в 1994 году или позволь ей разгореться вновь, за прошедшие двадцать шесть лет Армения и Азербайджан столь основательно проредили бы население, разрушили экономику и расшатали государственные устои друг друга, что сейчас речь бы шла о выживании самих народов на их исторических землях (а не в диаспоре).

Таким образом, Россия постоянно осуществляет конструктивное (политическое и дипломатическое) вмешательство в данный конфликт. Просто наши люди, как правило, под термином «вмешательство» полагают прямое военное воздействие на сторону или стороны конфликта. Но таковое, хоть и выглядит эффективно по телевизору, как правило бывает деструктивным (если только речь не идёт о принуждении к миру зарвавшегося агрессора). Вот и сейчас Россия пытается политическими и дипломатическими средствами вернуть конфликтующие стороны в исходную точку, к заморозке боевых действий и за стол переговоров.

Хоть это и кажется со стороны проармянской позицией, поскольку позволяет Еревану сохранить контроль над Нагорным Карабахом и занятыми в 1994 году собственно азербайджанскими районами, на самом деле действия Россия направлены столь же на защиту интересов Баку, сколь и Еревана.

Простое сравнение военных потенциалов Армении+НКР и Азербайджана показывает, что ни одна из сторон не в состоянии одержать полноценную военную победу без внешней поддержки. Сейчас кажется, что такую поддержку Азербайджану готова оказать Турция, по крайней мере Эрдоган сделал несколько недвусмысленных заявлений на эту тему. Однако в подобных ситуациях турецкий лидер слишком часто делал аналогичные заявления, а затем мирился с тем, что проведённые им «красные линии» неоднократно пересекались, чтобы предположить, что находящаяся в конфликте со всеми своими соседями Турция рискнёт начать боевые действия против государства, являющего официальным союзником России, при том, что союзники Турции по НАТО (не только США и Франция, но даже поддерживающая Турцию в Ливии Италия) однозначно не поддержали позицию Анкары. В данном случае позиция России и позиция того, что у нас всё ещё по инерции продолжают называть «мировым сообществом» едина, и она не в пользу Турции.

Да, турки оказали и, возможно, ещё окажут Азербайджану поддержку инструкторами и вооружением, возможно подкинут несколько тысяч наёмников, может быть даже задействуют во второй линии пару сотен непосредственно турецких солдат. Но для Анкары выходить за пределы того, что называется гибридной войной и приступать к непосредственным военным действиям в пользу Азербайджана смерти подобно. Слишком много у Турции вокруг врагов, с которыми отношения находятся на самой грани военного конфликта. Гибридную же войну в Закавказье Турция выиграть не может. Россия и Иран способны накачивать Армению вооружениями до тех пор, пока у армян есть кому воевать. Хоть население Армении и меньше, чем население Азербайджана, можно не сомневаться, что солдаты у Еревана закончатся не скоро (и ещё неизвестно у кого они вообще раньше закончатся). При этом, как уже успел убедиться в своё время Эрдоган, Россия владеет и механизмом применения экономических санкций, причём, в отличие от американских, они действуют и бьют очень больно.

Так что похоже, что Анкара специально подставила Баку под раздачу, по принципу: пусть азербайджанцы таскают каштаны из огня. Если получится, то основные бонусы, в виде резкого усиления влияния в Закавказье, отойдут Турции, если не получится, Анкара сделает вид, что не очень-то и хотелось, просто мимо проходила.

Изначально Эрдоган сделал заявку на вхождение Турции в круг посредников, участвующих в урегулировании данного конфликта. Думаю, что это и есть предел турецких мечтаний. Однако, техническое исполнение плана таково, что его реализация не представляется возможной. В отличие от Минской группы, в которой сопредседатели (Россия, США и Франция) более-менее успешно сохраняют как минимум внешнюю непредвзятость и равное отношение к сторонам конфликта, Эрдоган однозначно заявил, что Турция будет поддерживать Азербайджан и на поле боя и за столом переговоров.

Но зачем за столом переговоров ещё один Азербайджан? Баку вполне в состоянии самостоятельно сформулировать и защищать свои интересы. Сколько бы Анкара ни говорила с ним хором, громче этот голос звучать не будет, хотя бы потому, что кроме слов, Турция ничего не может предложить: как уже было сказано выше, попытка «поддержать Азербайджан на поле боя» непосредственно (турецкими войсками) ведёт Турцию к быстрой военно-политической и экономической катастрофе. Турецкое государство может оказаться в ситуации худшей, чем была после Первой мировой войны, когда проигравшую Турцию, едва не вернули в границы Румского султаната 1182 года (примерно треть от нынешней территории).

Таким образом, заняв ангажированную позицию, заранее отказавшись от роли непредвзятого посредника (честного маклера) Турция загнала себя в угол. Единственный вариант, дававший ей относительный успех, заключался в надежде на быстрое схлопывание обороны Нагорного Карабаха под внезапным ударом значительно превосходящих сил. В таком случае, существенное расширение контроля Азербайджана над спорными территориями, делало новую заморозку конфликта более приемлемой для Баку. Анкара же демонстрировала свою способность силой решать старые дипломатические проблемы. Но этого не произошло, и теперь каждый день боёв ухудшает международные позиции, как Турции, так и Азербайджана.

Эрдоган выразил недоверие как Минской группе, так и всему ОБСЕ, объединив, таким образом, против Турции многие страны (с противоречивыми интересами), которые оказались прямо или косвенно задеты его высказываниями. В ответ Вашингтон и Париж не только призвали к прекращению огня (что противоречит позиции Турции), но и «увидели» боевиков и террористов, которых Анкара перебросила в Азербайджан из Сирии и Ливии.

Это серьёзно ухудшает международные позиции как Турции, так и Азербайджана, поскольку задействование в боях членов террористических организаций (если их «увидел» Вашингтон, доказывать больше ничего не надо) делает международное военное вмешательство легитимным. Вмешательство это будет (если будет) явно не в пользу Турции, при этом реализовать его в Закавказье (от имени мирового сообщества) может только Россия. Франция и США способны покусать Анкару в пользу Греции в Восточном Средиземноморье, осложнить жизнь туркам в Ливии и Сирии, но в Закавказье дорога им закрыта — даже через Грузию (которая пока подыгрывает Азербайджану, не столько против Армении, сколько против российской военной базы в Армении) логистика слишком сложна, а других путей и вовсе нет.

Поэтому, думаю, не случайно министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу на вчерашней встрече с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым внезапно проявил максимум конструктивности и, по итогам встречи, министры призвали обе стороны конфликта к немедленному прекращению огня. Раньше Турция заявляла, что прекращение огня возможно только после того, как армяне полностью очистят Нагорный Карабах. Очевидно пришла пора делать вид «я не такая, я жду трамвая».

Впрочем, от нескольких дней, до пары недель, чтобы под шумок разговоров о прекращении огня ещё повоевать руками Баку (в надежде добиться улучшения позиций) у Анкары ещё есть. Но и риск нарваться на неприятную неожиданность с каждым днём возрастает.

https://ukraina.ru/opinion/20201002/1029117546.html

Гудбай, Америка. Настало время гиен

Мы привыкли видеть США своим главным противником (и это правильно). В результате всё плохое, что происходит у наших границ, мы приписываем американскому вмешательству. Но насколько верен такой подход сейчас, когда внешняя политика США стала заложницей внутриполитической борьбы байденовских глобалистов с трамповскими традиционалистами?

Стороны внутриамериканского конфликта достаточно успешно блокируют внешнеполитические инициативы друг друга, чтобы не позволить политическому оппоненту конвертировать успех на международной арене во внутриполитическое преимущество.

Об уровне внутриамериканского противостояния свидетельствуют уже не спорадические перестрелки между мятежными BLM и консервативными патрулями защитников частной собственности. Пару месяцев назад Байден заявил, что если Трамп после выборов не уйдёт из Белого дома добровольно, то в США найдутся военные, которые его оттуда выведут.

На этой неделе уже штаб Трампа организовал публикацию открытого письма 235 американских генералов (из 860 наличных), утверждающих, что армия любит Трампа, который о ней заботится и не любит демократов, которые оба срока Обамы сокращали ассигнования на неё.

Это уже не просто обмен силовыми угрозами со стороны двух кандидатов в президенты, каждый из которых обещает не признать победу оппонента. Армия уже вступила в игру. Пока что она используется в информационно-политических целях (для агитации за кандидата), а также, как скрытая угроза, но сказавши «А», обычно приходится говорить и «Б».

Если ситуация в США окончательно выйдет за рамки легитимного пространства, армия должна будет сделать свой выбор. И нет гарантии, что этот выбор будет однозначным.

В этих условиях Америка резко сократила своё присутствие в кризисных точках. В результате Россия сейчас оказывается в таком же положении, в котором США оказались после развала СССР.

Привыкнув иметь дело с одним предсказуемым противником, мы вдруг видим в тех же кризисных точках борьбу региональных амбиций и провинциальных честолюбий.

Одна только Турция умудряется одновременно конфликтовать с США в курдских районах Сирии, пытаться торговаться с Россией о судьбе Идлиба, отказывается окончательно признать Асада легитимным главой Сирии, вместе с Италией втянута в гражданскую войну в Ливии на стороне Сараджа, выступая против Франции и Египта, которые поддерживают Хафтара.

Страны НАТО разбились на враждебные группировки и угрожают друг другу военной силой. Но не только в Ливии.

Греция и Турция пугают друг друга войной из-за нефте-газоносного шельфа в районе Кипра. Франция уже заявила о своей поддержке Греции. США заявляют, что не хотели бы оставлять базу Инджирлик в Турции, но учитывая проблемные отношения с Анкарой, готовы в любой момент это сделать.

Помимо всего этого, Эрдоган ещё и инициировал полномасштабные боевые действия в Нагорном Карабахе, сразу после их начала выступив с резкими заявлениями в поддержку Азербайджана. Между тем в Закавказье турецкие интересы сталкиваются не только с российскими, но и с иранскими. Кроме того, у России есть несовпадающие с турецкими интересы в Ливии.

Если бы дело было только в Турции — полбеды, можно было бы всё списать на импульсивность и амбициозность Эрдогана, мечтающего возродить Османскую империю на явно недостаточной для столь масштабного проекта ресурсной базе. Но Румыния пытается активно воздействовать на результаты приближающихся выборов в Молдавии.

О роли Польши и Литвы в подготовке белорусского путча и говорить не приходится. Неспокойно в Киргизии, причём с местными кланами работают и турки, и арабы, и афганцы, и пакистанцы.

Обращаю внимание, что в большинстве этих кризисных регионов Америка в данный момент либо отсутствует вообще, либо присутствует на уровне частных, ориентированных на демократов, структур, которые пытаются сохранить до лучших времён остатки сложенной когда-то Соросом по заветам Бжезинского глобалистской мозаики.

Главная роль в создании очередных кризисов принадлежит региональным игрокам, которые увидели возможность занять оставленное США пространство и использовать его каждый в своих интересах, повышая собственное региональное значение.

В начале 90-х США тоже жаловались на трудности установления контроля над зонами, внезапно оставленными СССР, волю в которых тут же получили местные амбиции. Сегодня с этим сталкивается Россия. Причём нам хуже.

Если после распада СССР проблемные точки возникали в Восточной Европе, Азии и Африке — далеко от американских границ, то уходящая американская империя оставляет пустоты непосредственно возле границ России. И эти пустоты тут же заполняются региональными гиенами, спешащими приватизировать трапезу, оставленную более крупным хищником.

Даже брошенная Украина, президенту которой уже грубят даже чиновники ЕС, намекающие, что по субботам они не подают, является проблемой, прежде всего для России. На неё так же плотоядно, как на Белоруссию, поглядывает Польша.

Но проглотить всю Украину Варшава сейчас не может. Делиться с Венгрией и Румынией не хочет. Боится, что Россия вовсе может перечеркнуть планы восстановления Великой Польши — от моря до моря. Поэтому поляки не против, чтобы Украина оставалась пока формально независимой, но уже под польским, а не американским протекторатом.

И всё бы ничего, но, для того чтобы Украина сохраняла хотя бы видимость единства, её кто-то должен финансировать. У Польши денег нет. Она сама по ЕС побирается. Россия оплачивает только своё (Крым, ДНР/ЛНР), ЕС денег не даёт, потому как деньги там немецкие, а Берлин вовсе не намерен оплачивать усиление Варшавы — своего извечного конкурента в борьбе за влияние в Центральной и Восточной Европе.

США и вовсе не до польских амбиций, они собой заняты. Результат веcьма напоминает ситуацию XVII века, когда удержать за собой «кресы» Польша очень хотела, но ресурсов ей не хватало. Напомню, что тогда всё закончилось Руиной, которую организовали гетманская и польская элиты, а порядок через полстолетия пришлось наводить России.

Можем только пожалеть о том, что мы теряем США. Это был прекрасный, хорошо знакомый враг — почти член семьи. Их действия просчитывались на годы вперёд. Они точно так же, как и мы, сталкивались с ограниченностью ресурсной базы и необходимостью выбирать из возможных конфликтных площадок наиболее перспективные.

США боролись за мировое лидерство и, хоть и стремились быть на каждой свадьбе женихом и на каждых похоронах покойником, всё же всюду не успевали.

У региональных гиен кругозор ограничен окружностью их рубежей. Для них имеет значение каждый квадратный метр территории, каждый сарай, который можно отжать у соседа.

В условиях дефицита присутствия больших и сильных они чувствуют себя главными хищниками и торопятся урвать своё, пока большие звери не вернулись. У большинства из них есть желание урвать кусок в сфере жизненных интересов России.

Если на них рыкнуть, они отбегут, но тут же пойдут следом, выжидая удобный момент, чтобы схватить добычу. Что-то до них начинает доходить, только если им больно наступить на хвост. Но хвостов слишком много, на все одновременно наступить никаких ног не хватит.

Друг на друга им плевать. Пока Россия будет заниматься одной, остальные попытаются воспользоваться её занятостью и рвануться за куском. Единственный вариант — поймать наиболее наглую гиену и так больно её наказать, чтобы остальные оглохли от её визга и рванули искать счастье в иные края.

Ростислав Ищенко

Донбасс: проблемы и перспективы

Чем глубже становится украинский кризис, чем активнее прогрессирует развал украинской государственности, тем отчётливее всплывает проблема Донбасса

На сегодня его статус регулируется Минскими соглашениями, которые я, с первого дня их существования, называл и называю безальтернативными но нереализуемыми. Безальтернативность их заключается в том, что иного варианта остановить военные действия и запустить, при участии международных посредников, переговоры об условиях прекращения гражданской войны на Украине не было.

Военный разгром прозападной партии на Украине был возможен только при непосредственном вовлечении в боевые действия российских войск, а это моментально превращало гражданскую войну в международный конфликт. Россия из статуса посредника перешла бы в статус участника конфликта, а западные «друзья и партнёры» с удовольствием вынесли бы на мирную конференцию вопрос о восстановлении территориальной целостности Украины в границах по состоянию на 21 февраля 2014 года. Запад постоянно ищет повод перевести крымский вопрос из статуса решённого в статус обсуждаемого. Не то, чтобы кто-то реально рассчитывал, что Россия Крым отдаст, но Запад не может отказать себе в удовольствии создать Москве дополнительные сложности, а среди населения Крыма посеять неуверенность в завтрашнем дне.

Таким образом, Минск, если не решал, то замораживал целый комплекс проблемных для России вопросов, однозначно решить которые в свою пользу Москва в 2014-15 годах не могла.

Нереализуемы же они были не только потому, что население ДНР/ЛНР в подавляющем своём большинстве не желало возвращаться в состав Украины, но и Киев на деле не желал реинтеграции Донбасса. Для украинского руководства вопрос о вхождении республик Донбасса в состав Украины без всяких условий, на прежних основаниях, имеет принципиальное значение. Пришедшая в результате государственного переворота власть держится исключительно на силовом ресурсе. Террор, а больше угроза террора, против инакомыслящих — вот основная опора власти Киева. Иметь целый регион (миллионы людей) пользующийся особыми правами, имеющий свои силовые структуры и, таким образом, выпадающий из общей системы украинской террористической государственности, для нынешних властей смерти подобно. И не важно как зовут президента и какая партия имеет большинство в парламенте. Система не допускает прихода к власти альтернативных сил. Даже нынешняя официальная оппозиция действует не против системы, а в рамках системы.

С этой точки зрения, Минские соглашения, постулирующие особый статус Донбасса с правами широчайшей автономии (включая контроль над собственными силовыми структурами и право на собственную внешнеэкономическую деятельность) для Киева хуже, чем фактически отказ от региона. Именно поэтому Украина изначально не скрывала своего намерения саботировать выполнение Минских соглашений, используя переговорную площадку Минска, а заодно и Нормандский формат для продвижения своих пожеланий по пересмотру Минских документов.

Понятно, что если одни не хотят возвращаться, а другие не желают возвращать, то Донбасс на Украину вернуть невозможно. Но Донбасс не может существовать и самостоятельно (тем более, в текущих границах республик). Следовательно, единственный выход — интеграция региона в состав России.

Собственно, со второй половины 2015 года мы наблюдаем последовательные шаги, направленные на интеграцию Донбасса де факто (без закрепления этого статуса де юре). Первой вынужденно была интегрирована финансовая система, поскольку Украина прекратила банковское обслуживание ДНР/ЛНР и не осталось варианта, кроме их интеграции в рублёвую зону.

Почти в унисон с финансовой шла и экономическая интеграция. Часть предприятий, контролировавшихся Ринатом Ахметовым в 2014-16 годах реализовывали свою продукцию на мировых рынках, поскольку их центральные офисы формально находились в Киеве и там же платились налоги. Но большая часть промышленности ДНР/ЛНР оказалась в блокаде. Выход на мировой рынок был возможен только через Россию, что потребовало согласования правил работы путём вписывания в российскую экономическую реальность. После распространения, в результате очередной вспышки междоусобной борьбы на Украине, блокады на ахметовские предприятия, на них была введена администрация республик и они также пошли по пути экономической интеграции с Россией.

Вооружённые силы ДНР/ЛНР изначально строились по российскому образцу, государственный и административный аппарат также постепенно принимал российские очертания. Наконец, на пик политическая интеграция вышла когда Россия вначале признала паспорта ДНР/ЛНР, а затем начала массовый приём населения республик в российское гражданство.

Каждый из этих шагов делал возвращение Донбасса в состав Украины всё более нереальным. Прошу обратить внимание, что словосочетание «менее реальным» в данном случае не подходит, так как реинтеграция Донбасса была изначально абсолютно нереальным делом. Так что в данном случае не степень реальности уменьшалась, а степень нереальности росла.

Некоторое время о дальнейшей судьбе региона можно было не задумываться. Минские соглашения выполнили свою функцию подморозки ситуации и было ясно, что в течение нескольких лет существенных изменений в статусе региона не произойдёт.

Однако на данный момент геополитическая ситуация претерпела серьёзнейшие изменения. На Западе произошёл катастрофический раскол между правыми консерваторами и леволиберальными глобалистами, который в США достиг уже грани гражданской войны, а в Европе раскалывает ЕС на консервативные и леволиберальные страны. Этот раскол резко сократил внимание Запада к Украине и его заинтересованность втягиваться в решение местных проблем. Не то, чтобы Запад решил окончательно бросить Украину на произвол судьбы. Но она потеряла статус приоритетного партнёра, сменив ранг прямого протектората США на протекторат Польши, которая сама является протекторатом США, то есть перешла в статус вассалов второго (а скорее даже третьего) ранга. Ведущие страны Запада, прежде чем возвращаться к Украине, пытаются решить свои внутренние проблемы.

Без опеки и финансовой поддержки Запада, распад украинских государственных структур принял обвальный характер. Мы не знаем, пойдёт ли Украина по пути прогрессирующей регионализации (управляемого дробления на всё более мелкие регионы, чья подчинённость Киеву будет носить условный, чисто декларативный характер), по пути установления открытой диктатуры и последующей неуправляемой хаотичной фрагментации или по какому-то синтетическому пути, когда одни регионы будут жить в рамках одной системы, а другие — другой.

Факт заключается в том, что установившийся в 2014 году квазидемократический, а на деле террористический (прикрывающийся демократическим фасадом) режим в Киеве в нынешней ситуации долго протянуть не может. Всё, что может прийти на смену нынешней организации украинской власти, либо утратит международную легитимность, либо управляемость страной, за пределами правительственного квартала в Киеве, либо и то, и другое одновременно. Из Минских соглашений Украина может выйти сама (используя эту тему в рамках внутриполитической борьбы), но могут они быть дезавуированы и тремя другими участниками Нормандского формата, которые в последние 3 года всего раз встречались на высшем уровне (посмотреть на новоизбранного президента Зеленского). Это является свидетельством того, что не только Россия, но и Франция с Германией понимают полную бесперспективность дальнейших переговоров. Значит рано или поздно придётся документально зафиксировать исчерпание Минска.

Всё это поднимает вопрос о будущем Украины. Вернее территорий до сих пор формально входящих в её состав. Это вопрос сложный и только конкретная ситуация, сложившаяся в мире к тому моменту, как он станет неотложным, продиктует параметры его решения. Но эта же ситуация открывает возможность решения вопроса о Донбассе. Если Минские соглашения прекращают действовать, политическая система Украины деградирует, а население Донбасса постепенно поголовно становится гражданами России, то становится невозможным терпеть не только продолжение обстрелов ДНР/ЛНР, но и простое проживание миллионов граждан РФ, на собственных землях, но вне российских границ.

Ростислав Ищенко

Инцидент с отравлением блогера всея России буквально взорвал экзальтированное западное сообщество. Сразу посыпались версии одна страшнее другой. Но посыл был один и тот же: коварный Путин, испугавшись несомненного и полнейшего разгрома на президентских выборах в 2024 году, приказал СВР, ГРУ, ФСБ, Общероссийскому народному фронту и партии «Единая Россия» устранить «демократического» конкурента. Примерно как-то так. Но ответ на вопрос, почему же все-таки из Навального сделали сакральную жертву, как всегда, прост: политика и деньги. Я представлю на суд читателя свою версию событий.

Для начала разберемся, откуда же берутся деньги у российских оппозиционеров. На территории России им действительно в относительно небольших количествах жертвуют деньги прозападно настроенные предприниматели. Таких полно, к примеру, в Кировской и Свердловской области, этаких рассадниках либерализма. Надо сказать, что эти рассадники сформировались еще в конце 90-х, а не при Путине: в обеих областях губернаторами были (и не один раз) представители оппозиции. И эти самые губернаторы обязывали предпринимателей, участвующих в областных тендерах и осваивающих подряды регионального значения, отчислять на «борьбу за демократию» финансы на регулярной основе. Тем более что это почти почетно. Официально перечисляешь ведь не выкормышам Госдепа и не шавкам USAID, а каким-то фондам и комитетам с благозвучными названиями. Обязывали год, два, три, а на четвертый, как водится, уже и обязывать не надо, все идет автоматом.

Но деньги от российских прозападных предпринимателей ― слезы Хаси-сиротки по сравнению с потоком из-за рубежа. Этот поток подразделяется на два. Первый ― государственное финансирование от США и Евросоюза, которое каждый год утверждается заново. Второй, по сути, да и по объему, самый главный ― финансирование, которое заходит под видом инвестиций и экспортных операций в Россию, «очищается» с помощью нескольких финансовых проводок и оседает на счетах всяких фондов и пресловутых комитетов.

По экспертным оценкам, российским либералам в год «на борьбу с режимом» перепадает примерно 75 миллиардов рублей, это примерно миллиард долларов. Сколько же дают государственные структуры США и ЕС? По отчетам видно, что в сумме это не более 200 миллионов долларов. Кто не верит, поднимите официальную статистику США и их прихвостней в Европе, и вы увидите, что в некоторые годы сумма «официальной поддержки» даже до двухсот не доходила. Но не в этом суть, возьмем все же за основу сумму 200 миллионов долларов. А кто же дает ежегодно остальные 800 миллионов, которые оседают на счетах двух «оппозиционных» телеканалов, ФБК, примерно двух десятков интернет-изданий, десяти периодических печатных изданий и трех крупных фондов а-ля «Мемориал»? Версии у всех разные. Секретные счета ЦРУ? Нет. Черные операции АНБ и МИ-6? Вот еще. Будут они свои деньги тратить. Это, малята, денежки наших олигархов, сбежавших на Запад. Да-да, всяких березовских, ходорковских и прочих чичваркиных.

История каждый раз одинаковая. Условный российский «демократический и угнетаемый российскими властями» бизнесмен, не без сожаления покидая так успешно и долго разграбляемую им Родину, тяпнув в самолете пару «дринков» кальвадоса, предается мечтам о том, как он будет в комфорте и спокойствии тихонечко тратить на красивую жизнь пару-тройку стыренных и выведенных из матушки-России миллиардов. Не тут-то было. После прибытия в туманный Альбион или на теплые пляжи Флориды его вдруг встречают люди в черном с жесткими обветренными лицами и военной выправкой. Они-то ему и объясняют, что на счетах не совсем его деньги, а, пардон, коррупционные и бандитские. И чтобы ему хорошо жилось, спокойно елось и пилось, он теперь обязан публично говорить то, что ему скажут, и отчислять «на борьбу с режимом» столько, сколько скажут. Да, сэр, и не вздумайте слишком быстро тратить ваши денежки, вам еще с режимом бороться, так что ваш, мягко сказать, эксклюзивный образ жизни придется изменить в сторону удешевления.

Через это прошли и Березовский, и Ходорковский, и Чичваркин. Конечно, есть персонажи помельче типа белорусской оппозиционерки Тихановской, которая вдруг решила, что будет после бегства спокойно жарить котлетки в Прибалтике. Денег у нее, конечно, больших нет, но вот лицо есть. Ей тоже популярно объяснили, что ее жизнь теперь ей не принадлежит и говорить она будет то, что ей спичрайтеры напишут, и это явно не про котлеты. Был такой же персонаж Скрипаль, который тоже думал, что будет спокойно проедать свой предательский гонорар в Англии. С речами у него было плохо, а вот с сакральной жертвой получилось хорошо. Березовский тоже очень хорошо получился в роли сакральной жертвы, как и Литвиненко. Деньги закончились, речи их в России не воспринимали, а вот смерть от рук палачей режима ― дело другое. Это ждет всех беглых, что сейчас на Западе и при деньгах, которые очень скоро закончатся. Не можешь по каким-то причинам финансировать или организовать протесты в России ― тебе путь на сакральный алтарь.

Но вернемся к Навальному, ибо с потоком денег вроде разобрались. Путь Навального на сакральный алтарь начался не вчера, по лидеру всех свободных людей России колокол начал звонить еще в 2019 году, во время выборов в Мосгордуму. Навальный и компания решили, как всегда, надуть своих американских кураторов. К выборам они совершенно не готовились, а деньги тратили на отдых за границей (некоторые умудрились за восемь месяцев 2019 года три раза съездить), пиршества в дорогих московских ресторанах, съём очень дорогих квартир (по 300 тысяч рублей в месяц) и прочие либеральные шалости. Навальный считал, что выпуска видосиков в YouTube с американцев хватит, а протесты организовывать не спешил, это ведь затратно, а деньги самому нужны. Вместо этого российские борцуны хайповали на подмосковных гражданских мусорных протестах, протестах в Челябинске против постройки ГОКа, протестах в Мурманской области против токсичных свалок и прочих акциях протеста, никак с борьбой против режима не связанных. Но вот ведь в чем штука. На этих протестах изначально не было лозунгов против Путина и его внешней политики, российские либералы начинали финансировать эти протесты уже на стадии затухания ― так дешевле, ведь платежный период сокращается. И они, блаженные, думали, что тупоголовые американцы этого не заметят.

То же самое случилось с выборами в Мосгордуму. Соболь намеренно внесла в список поддержки подписи давно умерших людей. Московский избирком, естественно, их забраковал, а либералы стали орать, что режим не допускает их до выборов. Дешевый трюк, американцы эти кунштюки еще лет сто пятьдесят назад освоили. Далее последовали эпичные видео борьбы Соболь с правоохранительными органами, и либералы могли вроде праздновать победу над тупыми пиндосами, но не тут-то было. На выборах российская власть все же пропустила двух либеральных кандидатов, и они водрузили свои пятые точки в кресла муниципальных депутатов. И что выяснилось? Мальчик с горящими глазами вовремя на работу ходить не привык, да еще бессовестно грубит и хамит на встрече своим же избирателям. А девочка со светлым лицом предлагает только лишь хайповые и смешные законопроекты, так как по-другому привлечь к себе внимание общественности не умеет.

Итог: кинуть американцев на бабки с помощью имитации бурной деятельности не получилось и у Алексея с зарубежными кураторами получился примерно такой разговор: «Алексей, почему так плохо была организована избирательная кампания? А главное, где деньги? Вы упорно работали? А вот из ваших страничек в соцсетях и страничек ваших коллег видно, что вы упорно отдыхали! Вы отдаете себе отчет, с кем вы имеете дело? Вы что, решили провести нас с этим трюком со списком? Так не только в этом дело. Ваши люди должны показывать профессионализм на работе, завоевывать сердца и умы россиян, а эти двое что? Одна откровенно тупит и выставляет себя круглой дурой, а вторая мало того, что на работе появляется раз в неделю, так еще и грубит электорату. Алексей, по результатам вашей ‟работы” отчетливо видно, что вы не работаете, а просто неизвестно куда тратите наши деньги. Впрочем, нам очень известно куда. Финансируете протесты? Так это НЕ СОВСЕМ ВАШИ ПРОТЕСТЫ, Алексей! Или, вернее, СОВСЕМ НЕ ВАШИ. Алексей, принимайтесь-ка за работу, this is the final warning!»

Но Навальный не внял пока еще культурным и безобидным предупреждениям своих зарубежных друзей (не дай бог, конечно), а ведь в 2020 году предстояла большая и важная работа ― организация протестов против поправок в Конституцию Российской Федерации. И опять наши борцунята решили провести своих зарубежных кураторов с помощью дымовых завес. Так как массовых протестов в Москве не получилось, ибо денег жалко, они решили эпично хайпануть на протестах в Хабаровске. Но еще был денежный вопрос, который тоже решили самым незамысловатым способом ― таким же трюком, как с выборами в Мосгордуму. Основную часть денег они «освоили», а маленькую часть выставили в виде «флажка»: намеренно допустили факт финансового правонарушения, что повлекло за собой арест счетов. И стали кричать, что Кремль лишил их денег, что должно было дать сигнал Западу: Кремль лишил нас ВСЕХ ДЕНЕГ, ЧТО ВЫ ДАЛИ. Далее последовал второй акт спектакля, хабаровский. Фишка вот в чем. Три или четыре тысячи протестующих в Москве ― это политическая пощечина для нашей либерды. А вот четыре тысячи в Хабаровске ― это ого-го. И ценник у хабаровского «протестующего» в разы меньше. Тем более что первые две недели не надо было и вовсе никого финансировать, а только тупо врать американцам об успешной организации протестов в крупном российском городе. А потом, когда протест начнет затухать, можно немножко подкинуть деньжат, только совсем немножко. Самим деньги тоже нужны, понимать надо.

Но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Разговор с зарубежными хозяевами получился намного более жестким: «Алексей, где московские протесты против поправок? Мы видим только жалкие одиночные пикеты. Коронавирус мешает? А денег вы взяли столько, что никакой поправки на коронавирус не прослеживается. Власти арестовали счета? Так они арестовали малую часть от всей суммы! Где деньги, Алексей? В период коронавируса нужно поддерживать важных для движения людей? Это тех, чьи страницы в социальных сетях пестрят веселыми картинками из очень дорогих мест? Организовываете протесты в Хабаровске? А почему лозунги не против поправок и политики Путина, а в поддержку какого-то Фургала? Вы понимаете, что мы должны будем тратить драгоценное время, чтобы с помощью наших СМИ объяснять всему Западу, кто вообще такой Фургал? Вы отдаете себе отчет, что нельзя этого делать? Как вы вообще будете выглядеть, если вдруг сейчас российские следователи начнут выкапывать трупы, связанные с Фургалом? Это будет выглядеть так, что российские либералы поддерживают махрового уголовника! Поэтому еще раз спрашиваю: почему лозунги в поддержку Фургала, а не против Путина? А, так это опять НЕ СОВСЕМ ВАШ ПРОТЕСТ! Тогда еще раз вынужден спросить: Алексей, где деньги? Понятно, мы вам перезвоним».

Ну, собственно, и перезвонили в традиционной им манере. Перезвонили так, что российские либерасты всех мастей дрожат от страха, прерываясь на заученные проклятия в адрес Путина ― по-другому нельзя, начальство ведь явно осерчало. И вы знаете, результаты видны. В единый день голосования «независимые наблюдатели» вели себя так по-хамски, как не было еще никогда, если верить Элле Памфиловой. Это они так активность проявляют и показывают зарубежному начальству свое рвение к работе, по-другому ведь не умеют. И никогда не будут уметь. Что могут уметь девочки с розовыми волосами и эпатирующие публику мальчики с пятой точкой шире плеч, стоящие на крышах легковых автомобилей и грозящие «режиму» хиленькими ручками? Ничего, кроме как имитировать бурную деятельность.

А судьба таких, как Ходорковский, Каспаров, Тихановская или Навальный, и впрямь незавидна. Их жизнь им больше не принадлежит. Их вывезли на чужую территорию, где им большие дяди и тети с помощью мужчин с суровыми лицами и военной выправкой будут рассказывать, как себя вести и что говорить. Навальный выполняет роль не только сакральной жертвы, призванной очернить российское руководство, но еще и своеобразного сигнала всей либерде на постсоветском пространстве: с нами шутки плохи. Нельзя брать у нас деньги и тупо просаживать на личный комфорт, как это делал Навальный. Нельзя каждый день обещать свалить Путина и не выполнять обещания, как это делал Березовский. Нельзя думать, что можно украсть через нас деньги и вывести их на Запад, чтобы наслаждаться жизнью, как думал Чичваркин. И уж точно нельзя на крови и преступлениях заработать преступные и грязные деньги, отсидеть десяточку в российской тюрьме, а дальше наслаждаться жизнью за рубежом, как этого хотел Ходорковский. Коллективный Запад уж точно знает, кто вы такие и что из себя представляете. И если вы, тупые, некомпетентные, ни на что не способные офисные хомячки с толстыми задницами и пергидрольными волосами, вдруг посчитаете, что можете тягаться по части коварства и интеллекта с западными дядями, заседающими в известных зданиях с военизированной охраной, тогда вон на Навального посмотрите. Очень доходчивое наглядное пособие, однако.

Анатолий Вассерман - Открытым текстом 25.09.2020

Куликовская битва — зачатие империи

Сегодня мы отмечаем 640 лет со дня победы на Куликовом поле, победы, предопределившей ведущую роль русского государства на пространстве от Немана до Тихого океана

Когда Пётр I переименовал Русское царство в Российскую империю, он лишь, в соответствии со своими вкусами, изменил термин, применив более западно звучащее название. Суть же дела от этого не поменялась. Царь в глазах русских людей и был тем самым императором, объединяющим разные народы и имеющим законное право на управление ими. Царями на Руси называли не только константинопольских императоров, но и татарских ханов, правивших в Орде от которой зависела Русь.

Первым венчаным царём России стал Иван IV Васильевич Грозный. Но еще его дед Иван III Васильевич (которого, кстати, тоже называли Грозным) именовал себя государем всея Руси, а приближённые титуловали его царём. Разница между дедом и внуком заключалась лишь в том, что Иван III использовал царский титул в домашнем обиходе, не претендуя на его международное признание, Грозный же стал первым, международно признанным царём России.

Таким образом, рождение империи произошло при Иване III. Его внук получил международное признание этого факта, а Пётр лишь сменил моды двора (одежду, развлечения, архитектуру дворцовых зданий), да наименование державы. Ни объём, ни содержание власти императора по отношению к царской власти не претерпели никаких изменений. Поэтому народ так и продолжал называть своего правителя царём, да и в высших классах это наименование использовалось как полуофициальное.

Но если есть момент рождения, то должен был быть и момент зачатия. Как ребёнок в утробе матери уже существует, не будучи ещё виден окружающим, так и империя в неосознанном, латентном виде всегда возникает раньше, чем её провозглашают. Следовательно, и Российская империя (русское царство) латентно существовало ранее, чем Иван III провозгласил себя не просто Великим князем Владимирским и Московским, но Государем и Самодержцем всея России. В переводе на современный язык суверенным правителем всех русских земель. Уже во время Ивана III в Москве считали, что западная граница России должна пройти там же, где проходила западная граница Киевской Руси (все бывшие русские княжества Иван официально называл своими отчинами и дединами), а восточная граница была подвижна, как американский фронтир — никто не знал где там край земли, но до самого этого края должно было распространиться влияние русского царя, что и было достигнуто в ближайшие 150 лет.

Эта уверенность в своём исконном праве на власть, которую Иван III впитал с молоком матери, должна была сформироваться раньше, у его предков. Отец его (Василий II Васильевич Тёмный, первый, если не считать короткой узурпации Дмитрия Шемяки, чеканивший на своих монетах «Государь земли Русской») одержал победу в долгой и трудной феодальной войне, в ходе которой дядья его и двоюродные братья оспаривали его и его детей право на престол. Данная феодальная война началась из-за того, что дед Ивана III, отец Василия II, Василий I Дмитриевич получил престол не по закону, требовавшему передавать его старшему в роде, но по завещанию отца Дмитрия Донского. Но Дмитрий Донской ввёл и ещё одно новшество — он передал по завещанию сыну не только московский удел (давно закреплённый за династией Калиты), но и всё Великое княжение Владимирское, которым распоряжался хан Орды, выдавая на него ярлык любому князю, по своему желанию.

Таким образом, Дмитрий Донской де-факто оспорил прерогативу ордынского хана выдавать ярлык на княжение, закрепив контроль над главным Владимирским столом в своём роду. В его же завещании было указано «а переменит Бог Орду, выход не давать». То есть, в предвидении ослабления Орды, Дмитрий завещал уже своему сыну отказаться не только от признания хана распоряжаться Владимирским столом, но и от выплаты дани. Сейчас бы это назвали программой восстановления полного суверенитета. Заявлена же эта программа была в 1388 году (год смерти Дмитрия Донского), через восемь лет, после Куликовской битвы и через шесть лет после реванша Тохтамыша, сжегшего Москву, но не сумевшего ни отобрать у Московского князя Владимирское княжение, ни вернуть практику выдачи ханского ярлыка. С этого момента зависимость Руси от Орды заключалась только в выплате дани. Но дань, во избежание набегов, самым разным кочевникам и пиратам (вроде викингов) платили (в разное время) многие, если не все государства Европы.

Таким образом, Куликовская битва дала старт быстрой реализации программы восстановления полного суверенитета Русской земли. Но можно ли её считать моментом зачатия Российской империи? Думаю, что не только можно, но и нужно.

На Куликовом поле столкнулись два вполне имперских по своему составу войска. Беклербек Орды Мамай собрал под своими бунчуками не только «татар и половцев», но и наёмных генуэзцев и наёмных кочевников Северного Кавказа и Приазовья, на помощь ему должны были прийти союзные армии Ягайло литовского и Олега рязанского. Но и войска Дмитрия Ивановича представляли не только Великое княжество Владимирское и Московское. Учёные оспаривают участие в Куликовской битве новгородцев и смолян, хоть летописи такое участие фиксируют. Возможно в данном случае действительно произошло наложение сообщений о разных походах, которое породило ошибку позднейшего переписчика.

Но никто не может оспорить и отменить участие в битве на стороне русских войск братьев Ягайло Дмитрия и Андрея Ольгердовичей со своими дворами, а также князя Дмитрия Боброка Волынского (предположительно, тоже Гедиминовича, но московского боярина). Таким образом, в Куликовской битве участвовали представители практически всех народов будущей империи, населявших территории от Балтики до Крыма и от Немана до Волги. Только на стороне Москвы выступили коренные оседлые народы европейской части России, а на стороне Мамая кочевники поволжских и причерноморских степей, с вкраплением контролировавших порты Крыма и успешно торговавших с татарами генуэзцев.

Победа в этой битве предопределила ведущую роль Москвы в собирании империи. Эту роль оспаривали не только татарские ханы, но и литовские князья, поэтому символично, что именно после Куликовской битвы Ягайло, до того проводивший традиционную матримониальную политику дома Гедиминовичей и планировавший брак с княжной московского дома (Гедиминовичи таким образом, через династические браки, полтора века укрепляли своё влияние в русских землях и закрепляли за собой отдельные княжества), резко переориентировался на польский брак, хоть он и был обставлен тяжёлыми условиями, едва не приведшими к потере Ягайло контроля как над Литвой, так и над Польшей. С этого же момента Москва начинает отвоёвывать русские земли у Литвы.

Лев Гумилёв, подчёркивая роль победы над Мамаем в становлении русского народа писал: «На Куликово поле пришли рати москвичей, владимирцев, суздальцев и т.д., а вернулась рать русских, отправившихся жить в Москву, Владимир, Суздаль и т.д. Это было началом осознания ими себя как единой целостности — России». И он, несомненно, прав. Но это лишь один аспект проблемы. Потому что, помимо этого, на Куликово поле пришли рати отдельных княжеств, а вернулось имперское войско — и московское правительство это немедленно осознало, ибо не прошло и десяти лет после Куликовской битвы, как Дмитрий Иванович в своей духовной грамоте не только ставит задачу обретения полноценного суверенитета, но и создаёт для этого условия в виде стройной и не подверженной иностранному влиянию системы престолонаследия. С этого момента, уже при внуке Донского, Москва претендует не только на установление своей власти над всеми русскими землями, но и на протекторат над своими бывшими сюзеренами (казанскими ханами), а при правнуке такой протекторат устанавливает.

Империя Ивана III потому и возникла столь внезапно на глазах у изумлённой Европы, что за сто лет до своего рождения была зачата на Куликовом поле и заботливо выношена тремя поколениями потомков Дмитрия Донского.

Ростислав Ищенко

Польские планы и «Президент Света»

С позиции здравого смысла польско-прибалтийские действия на белорусском направлении должны быть признаны неадекватными

Ещё до начала белорусского майдана я неоднократно утверждал, что он может победить только в формате блицкрига, на длительное противостояние у его организаторов не было ресурсов. К тому же Лукашенко надо было свергать до того, как он сообразит, что происходит и бросится в объятия России.

На всё про всё времени было 5-7, максимум до 10 дней.

Это настолько очевидно, что уже две недели, как дошло даже до Лукашенко, который в последнее время с удовольствием повторяет едва ли не в каждом своём выступлении, что блицкриг против него провалился. Конечно, провалился, известна даже конкретная дата его провала.

Майданный блицкриг в Белоруссии провалился 16 августа 2020 года, когда Путин в ходе телефонного разговора с Лукашенко пообещал ему помощь и поддержку. С этого момента белорусская власть начала быстро выходить из комы, в которую впала на четвёртый день протестов, обнаружив, что они коренным образом отличаются от ожидавшегося формата и что белорусские СМИ и силовики не совсем готовы к адекватной реакции на предложенное им майданное ноу-хау.

С этого момента постоянно хотя бы на шаг опережавший реакцию власти майдан потерял преимущество темпа, а затем окончательно уступил инициативу официальному Минску.

Уверен, что поляки, выступавшие генеральными подрядчиками белорусского майдана, разрабатывавшие и планировавшие блицкриг именно потому, что прекрасно знали ограниченность своих ресурсных возможностей, сразу поняли, что произошло.

В момент, когда Россия активно вмешалась в белорусские события, судьба минского майдана была решена. Последние попытки додавить Лукашенко на выдохе за счёт тотальной мобилизации всех майданных сил, предпринятые 17-23 августа, показали, что белорусский майдан не только утратил инициативу, но и во многом лишился мобилизационного потенциала. Численность митингов стала резко падать, забастовки не состоялись, изменники в рядах чиновников, не успевшие «перейти на сторону народа», сделали вид, что ни о чём таком и не думали.

После недельных конвульсий (17-23 августа), которые ещё можно было оправдать надеждой организаторов майдана на чудо (на счастливый случай), которое даст им в руки уже утраченную победу, стало окончательно ясно: лучшее, что могут сделать организаторы майдана, — вывести свои силы из боя с минимальными потерями, чтобы сохранить максимальный потенциал для создания новых резервов и подготовки следующего наступления.

Надо было убирать с улиц активистов, не светить незасвеченные кадры, вывозить за границу лидеров майдана и засвеченных боевиков, незасвеченные могли залечь на дно в Белоруссии.

При таком подходе сохранялся максимальный кадровый потенциал для организации новых выступлений. Однако польские кураторы пошли другим путём. Они попытались максимально интенсифицировать акции протеста и оставить в Белоруссии на передовой максимальное количество лидеров майдана, включая Марию Колесникову — единственную из дамской троицы, обладавшую реальными организаторскими способностями и определённой харизмой, способной сплачивать и вести за собой майданные массы.

Беглецов в Польше и Литве принимали, но саму идею бегства не приветствовали.

В результате лучшие, самые способные и идейные кадры белорусского майдана, включая ту же Колесникову, оказались в тюрьмах, само движение полностью дезорганизовано, на Западе же обретаются какие-то фрики, вроде Светланы Тихановской, не способной внятно изложить даже одну мысль (не говоря уже о двух последовательных), которую поляки и прибалты пытаются сделать признанным на Западе «президентом Белоруссии в изгнании».

Удалось уцелеть только кадрам «евроинтеграторов» в белорусской власти. И то только потому, что Лукашенко не произвёл чистку государственного аппарата.

Однако ни мы, ни поляки не знаем, он её не произвёл пока или не собирается производить вообще. То есть получается, что если потенциал для повторного майдана сохраняется, то это скорее недоработка белорусской власти, чем результат разумного своевременного отступления его организаторов.

Более того, вопреки мнению своих старших товарищей по ЕС и действиям вашингтонской администрации (которые, умеренно покритиковав Лукашенко, воздержались от серьёзного давления на него, чтобы «не толкнуть в объятия России») поляки и прибалты сознательно закрывают Лукашенко путь на Запад.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Александр Григорьевич сразу же после стабилизации своего режима постарается вернуться к любимой «многовекторной» политике. Для этого ему надо немного — чтобы на Западе были открыты двери для переговоров с ним.

Старая Европа и США двери не закрыли, но поляки и прибалты сделали всё, чтобы дезавуировать осторожную европейскую политику в отношении Лукашенко, сделав её радикально антилукашенковской, блокируя таким образом Бацьке пространство для внешнеполитического манёвра.

Вместо того чтобы сделать вид, что случайно поддались эмоциям, неверно оценили обстановку, погорячились, но готовы исправиться, поляки и прибалты продолжают только бессмысленно подставлять майданные кадры в Белоруссии под репрессии, выводя их тем самым из политического оборота как раз в тот момент, когда они в условиях политической реформы могли бы попытаться официально войти в политику, стать системными силами, представленными в законодательном органе, а возможно, и в исполнительной власти.

Более того, они отказываются признавать Лукашенко легитимным президентом (закрывая возможность переговоров с ним), признают «представителем белорусского народа» Светлану Тихановскую, не только проигравшую выборы, но ещё и элементарно не способную играть роль президента в изгнании, сплачивать политическую эмиграцию, устанавливать связи с антилукашенковским подпольем, готовить новые выступления.

Максимум, на что она способна, — аккаунт «Президент Света» в «Инстаграме». Этот ход вряд ли сможет потрясти воображение даже значительного количества инстаграм-зависимых интернет-хомячков из революционной прослойки офисного планктона, о том же, чтобы как-то воодушевить, несомненно, потрясённые поражением майданные массы, и речи нет.

Складывается впечатление, что полякам была нужна на месте «избранного президента в изгнании» ещё более бессмысленная кукла, чем тот клоун, которого украинские олигархи сделали президентом в Киеве.

Если бы Тихановская пробилась на президентский пост в Белоруссии, сомнения в её полезности не возникли бы. Слабый, ни к чему не способный и ничего не понимающий президент, в руках которого сосредоточена абсолютная власть, оказался бы лучшим из возможных приобретений иностранных кукловодов протеста. Но Тихановская ездит по Европе и, сколько ей Нобелевских и Сахаровских премий ни давай, никак не влияет на ситуацию в Белоруссии.

Так зачем же поляки наглухо закрыли себе возможность восстановления отношений с Лукашенко и сделали ставку на Тихановскую?

Думаю, в Польше хорошо поняли то, что до конца пока не осознал даже президент Белоруссии. Отказ Лукашенко от переговоров с майданом, репрессии против активистов и публичное принятие им российской помощи резко укрепили позиции Москвы в Белоруссии.

Поляки явно уверены в том, что Россия из Белоруссии уже не уйдёт, возвращения к «многовекторности» не допустит. Не уверен, что они в данном случае не переоценили потенциал Москвы, но, в конце концов, они с белорусскими кадрами работали двадцать лет, им виднее, насколько быстро может произойти «русификация» «европейцев» в белорусской власти.

Тем более что в последнее время Россия действительно начинает на международной арене проводить более наступательную политику.

В общем, чем бороться за Лукашенко, в Варшаве решили его списать. Пусть он проводит реформу, начинает интеграцию с Россией. Путь этот не близкий. У Польши же в руках будет «президент в изгнании», «не признающая никакие акты, подписанные Лукашенко» и готовая, придя к власти, их дезавуировать.

Я бы на месте поляков всё же попытался ещё поработать с Лукашенко, но не могу сказать, что сделанный ими выбор в пользу Тихановской такой бессмысленный, каким кажется с первого взгляда.

В Европе и США идёт борьба между леволиберальными глобалистами и правоконсервативными патриотами. Борьба не на жизнь, а на смерть. В Америке она уже практически пересекла грань гражданской войны, окончательный старт конфликта анонсирован сторонами на день выборов президента США.

Европа подошла близко к этой грани. При этом правоконсервативные правительства большинства стран Восточной Европы (не считая Венгрии и Словакии) ориентированы на противоестественный союз с леволиберальными силами в Западной Европе и США. В то время как России комфортнее общаться с европейскими и американскими правоконсервативными традиционалистами.

Поляки и прибалты рассчитывают на победу в США шайки леволиберальных демократов Байдена-Сандерса. Это должно усилить американское вмешательство в европейские дела и обеспечить мощную поддержку европейских леволиберальных глобалистов, которые готовы применить силовые методы удержания власти, но опасаются идти на это в одиночку, без согласования с Вашингтоном.

Если леволиберальным глобалистам удастся взять реванш за поражения 2015-2019 годов в Европе и США, то нетрудно прогнозировать рост напряжённости в отношениях Запада и России. Первые весточки в виде «дела Навального» и польских обвинений в адрес смоленских авиадиспетчеров прилетают уже.

Но они могут показаться цветочками по сравнению с тем, что может нас ждать в случае реванша на Западе леволиберальных глобалистов.

В случае развития событий по данному конфронтационному сценарию Тихановская может очень даже пригодиться. Это сейчас она «президент», признанный только прибалтами и поляками, которые ничего не могут сделать не только России, но даже Белоруссии.

Если же Запад пойдёт по пути конфронтации с Россией, объединив на этом пути США и ЕС, то Тихановскую признают все. С ней будут заключать соглашения (как с Белорусским государством), её поддержат в непризнании любых актов Лукашенко. Россию обвинят в оккупации Белоруссии и насаждении в Минске марионеточного режима и вернутся к вопросу о санкциях.

Попытка нового объединения Запада на антироссийской основе может быть сделана для преодоления внутренних гражданских противоречий в США и ЕС. Если леволибералы победят в Америке и Старой Европе, они просто обвинят своих политических противников в «работе на Россию» и «измене родине», запустив новое издание маккартизма, поскольку без репрессий не имеют шансов надолго удержать власть.

Для этого Россия должна быть особо страшным врагом. «Оккупация» Белоруссии, «угроза вторжения» в Польшу, Прибалтику и на Украину, «нарушения конвенции ОЗХО», «диверсия» против Качиньского в Смоленске и прочий бред, уже озвучиваемый частью западных элит, равно, как и тот, который ещё озвучат, как раз и призван сделать из России такого монстра.

В этом отношении ставка на Тихановскую оказывается для поляков действительно выгоднее ставки на Лукашенко. С Бацькой можно надеяться только на сохранение определённого западного влияния в Белоруссии, торможение интеграционных процессов с Россией, да на подготовку нового майдана, который ещё не факт, что победит.

Опираясь же на Тихановскую, информационную и санкционную войну можно сразу переносить на российскую территорию, Белоруссия в принципе теряет какое бы то ни было стратегическое значение, наоборот, чем больше российских ресурсов окажется связанных помощью Минску, тем лучше для Запада.

Конечно, успех операции «Президент Света» возможен в очень строгих условиях и полностью зависит от безоговорочной победы леволиберальных глобалистов в США и Западной Европе. Но дело в том, что если леволибералы не достигнут реванша и власть будет и дальше постепенно перетекать к правым консерваторам, то ставка на Лукашенко оказывается столь же бессмысленной, как и ставка на Тихановскую.

Тогда Старая Европа всё равно придёт к согласию с Россией, а восточноевропейцам останется только принять к сведению новую политическую реальность.

Фактически Польша как проигравшийся игрок делает ставку на «зеро», чтобы попытаться отыграть сразу всё. Любой иной вариант, кроме моментального выигрыша, ведёт их к проигрышу.

Так что ставка на «Президента Свету» авантюрна, но не бессмысленна. Да и результата ждать недолго.

В ноябре в США президентские выборы. В худшем случае в марте 2021 года ситуация прояснится — либо какая-то одна из противостоящих там группировок одержит тотальную победу, либо они сорвут США в гражданскую войну. Польшу устраивает лишь один вариант — безоговорочная победа Байдена. «Президента Свету» — тоже.

https://ukraina.ru/exclusive/20200918/1028955548.html