Я Ватник

Ростислав Ищенко. Реакция на дурака

Часто сталкиваюсь с утверждением, что Россия, мол, плохо, мало и не так отвечает американцам и «прочим шведам» на разного рода диффамационные выпады в её адрес. Если бы это было только особенностью социальных сетей, на неё можно было бы не обращать внимание. Как известно, в живых журналах, фэйсбуках, одноклассниках, но особенно в телеграмах и инстаграмах, количество величайших стратегов прошлого настоящего и будущего, государственных деятелей, философов, литераторов, полководцев больше, чем песчинок в Сахаре. Но это утверждение популярно и среди вполне адекватных экспертов, да и среди политиков.

Особенно падки на агрессивную риторику законодатели, которым Бог велел чувствовать народный запрос. А это значит, что спрос широких масс на жёсткую агрессивную позицию, по дворово-мелкоуголовному принципу: «А за слова ответишь», — актуален и может принести дополнительные голоса на выборах.

Межу тем ситуация далеко не так однозначна и проста, как кажется.

Начнём с простого. Политика в смысле как межгосударственных, так и внутригосударственных отношений, подобна отношениям межличностным. Только если внутригосударственные отношения сравнивают с отношениями в семье, то межгосударственные похожи как на отношения между семьями, так и на отношения индивидов, связанных исключительно деловыми отношениями.

Человек никогда не придумывает ничего абсолютно нового. Он лишь экстраполирует на новую ситуацию уже известные ему модели поведения и способы действий. Соответственно, при рождении международных отношений, человечество просто экстраполировало на них модели поведения, освоенные в рамках взаимоотношений в родственной группе. Однако со временем они менялись до неузнаваемости: шлифовались, совершенствовались, некоторые отмирали (больше ста лет не работает в дипломатии принцип династических браков, возникший на заре государственности и просуществовавший до конца XIX века, хоть последнюю тысячу лет его эффективность была невысокой и постоянно снижалась), некоторые возникали (например оформление межгосударственного военно-политического и торгово-экономического сотрудничества в виде серии частных инициатив, набирающее популярность в последние 2-3 десятилетия).

Тем не менее, мы знаем, что отношения и в семьях, и в профессиональных группах — разные. Они живут душа в душу, иные беспрерывно скандалят, а третьи так и вовсе каждые пять-семь лет создают новую семью, либо же «дополняют» существующую открытыми (или тщательно скрываемыми) случайными связями. Одна компания старательно работает, годами вытраивает имидж ответственной структуры, старается моментально и за свой счёт исправлять любые ошибки, даже когда закон не требует такого самопожертвования. Другая выбирает стратегию завышения расценок, халтурно выполненных работ, которые потом можно переделать, но за дополнительную плату. Одна группа приятелей состоит из высоколобых интеллектуалов, обсуждающих проблему суперсимметрии в теории струн, а другая непрерывно забивает козла, всю жизнь не выходя из состояния алкогольной интоксикации.

Соответственно и экстраполяция этими человеческими коллективами своих групповых и семейных привычек на международные отношения будет различной. Но, как было сказано выше, обязательная реакция на каждое действие, которое воспринимается как свидетельство даже не прямой агрессии, а недостатка уважения, является болезненной рефлексией практически исчезнувшей к концу 90-х годов приблатнённой дворовой, а также существующей и поныне мелкоуголовной среды.

Но мелкий уголовник потому и мелкий, что даже в рамках уголовных «профессий» у него самая низкая квалификация. Фактически, это — чернорабочий уголовного мира. Обычное население, с опаской относящееся к крупным «авторитетам», мелкого уголовника не боится, скорее презирает, аналогичное отношение к нему и в уголовном мире и в правоохранительных органах — естественных средах его обитания. И там, и там, более влиятельные и уважаемые люди по-очереди используют мелкоуголовную мелочь в своих интересах, а использовав могут отблагодарить и отпустить, могут пнуть и выбросить, а могут и просто убить. Поэтому мелкому уголовнику, для создания впечатления о своём более высоком статусе приходится пыжиться, реагировать на каждый косой взгляд и по любому поводу требовать «ответа».

Действительно есть страны, ведущие себя подобным же образом. Не случайно в России смеются и говорят, что Путин — Бог украинцев. Только в среду, какой-то из маргинальных киевских политиков заявил, что Россия (просто так, из врождённой вредности) организовала пожары в Греции, в которых погибло свыше 75 человек, как в четверг в Греции уже началось наводнение. Сумеречное украинское сознание должно сделать вывод — это Путин, заметает следы. Чтобы не зацикливаться на Украине можно вспомнить, как Саддам Хуссейн годами чуть ли не ежедневно грозил США военным разгромом, но когда они решили вторгнуться, сопротивление режима было очень непродолжительным, в отличие от сопротивления Ирака, как такового, где американцы потеряли тысячи солдат, убили свыше миллиона местных и продолжают нести потери, действительно приближаясь к фиксации своего военного и политического поражения, но не от Хуссейна.

Но страны, использующие на международной арене мелкоуголовную риторику, как правило повторяют и судьбу своих прототипов. Они бедные, грязноватые, всеми презираемые образования, для которых номинальный союзник часто оказывается опаснее номинального врага, поскольку его намерения не выходят за пределы использовать и выбросить, а уверения в любви и дружбе имеют единственный смысл — удешевить процедуру для использующего.

Тем не менее, мелкоуголовный и дворовой архетип дошли до нас из глубины тысячелетий, когда, прежде чем вступить в смертельную битву за угодья, охотники разных племён, случайно встретившиеся на лесной тропе, вначале долго и усердно пугали друг друга, стуча себя кулаками в грудь, издавая громкие крики, потрясая копьями и палицами. Задача была она — испугать противника и добиться его отступления без боя, что экономило ресурсы, в том числе и победителей — профессиональный охотник был слишком ценен, а необходимые навыки воспитывались слишком долго, чтобы можно было легко заменить выбывшего из строя. Межу тем, от количества профессиональных охотников, выходящих за добычей, зависело благополучие рода или племени. Поэтому бой был последним средством (чаще не сумев испугать противника обе группы расходились без столкновения, осознавая его возможные тяжёлые последствия даже для победителя).

Сегодня тоже громко кричащие маргиналы не стремятся вступать в драку, а бравирующие своей непримиримостью государства как огня боятся войны. Задача осталась той же — испугать противника. Заставить его отступить или сдаться без боя, ибо реальный бой (реальная война) для пыжащегося смертельны.

Но поскольку данный архетип поведения дошёл до нас от самого начала существования человечества, он действительно в большей или в меньшей степени присущ каждому взрослому индивиду (как минимум, почти каждому взрослому мужчине, но и большинству женщин тоже). В конфликтной (или кажущейся таковой) ситуации большинство из нас подсознательно стремится не договориться, а испугать противника и заставить его отступить. Соответствующее поведение обеих сторон, с неизбежностью повышает уровень агрессии. И если какая-либо из сторон (или сразу обе) не пугается возможных последствий конфронтации и не отступает, дело быстро доходит до силового столкновения (драки, а то и поножовщины) зачастую с трагическим исходом. В результате существенные потери несут обе стороны, при этом причина конфликта зачастую представляется несущественной, а то и вовсе надуманной.

Однако если в быту большая часть современных людей научилась подавлять архаические инстинкты, по причине их опасности и неэффективности за пределами узкого круга деинтеллектуализированных маргиналов, то в политике, за которую отдельный обыватель ответственности не несёт, возлагая её на абстрактное государство, либо на конкретного, но наделяемого в общественном сознании особыми качествами лидера, он (обыватель) всё ещё сторонник простых и грубых решений. С этой точки зрения, общество, поднявшись на следующий уровень первобытной дикости, смотрит на государство или на олицетворяющего его политика как на своего рода эманацию тотема — племенного божества, который в публичном противостоянии с другим таким же тотемом (охраняющим противника) должен его победить: силой или хитростью, словом или делом. Отсюда и желание слышать ответ на каждую уничижительную реплику оппонента и недоумение: «Почему же мы молчим»?

На самом деле, с тех пор, как возникла цивилизация и различные модели поведения стали анализироваться на предмет их стратегической эффективности, люди, занимавшиеся политикой или военным делом, быстро пришли к заключению, что спонтанная инстинктивная первая реакция легко просчитывается, может быть спровоцирована и, таким образом, реагирующий может быть поставлен в невыгодное положение, а то и сразу проиграть бой, войну, жизнь, страну.

Следующий вывод напрашивался сам собой: если противник провоцирует тебя на какую-то реакцию, значит ему это выгодно, Поэтому лучше не реагировать. По крайней мере, прежде, чем предпринимать что-то в ответ, необходимо проникнуть в замыслы противника, выработать контригру, а уж затем, имея свою концепцию управления процессами, что-то предпринимать, пытаясь навязать противнику борьбу на своих условиях.

Повторюсь, понимание того, что вступать в войну (или в бой) необходимо не тогда, когда тебя к этому побуждают, а когда это тебе выгодно, человечество сформулировало как только границы государств, между которыми на заре возникновения цивилизации были пространства в тысячи километров сомкнулись и столкновения государства и племени, цивилизации и варварства сменились межгосударственными конфликтами. То есть умение воздержаться от ответа, когда его последствия могут быть негативны или неясны, являются азбукой международной политики с момента её возникновения как таковой (в качестве отношений между государствами). Для её реализации государство создало аппарат специально обученных людей, которых уже в новое время стали называть дипломатами. Раньше их функции были значительно шире, чем ныне, когда из любой точки планеты можно в режиме реального времени поддерживать связь со своим правительством, докладывая меняющуюся обстановку и получая руководящие указания. В дни, когда письмо в столицу и обратно шло по нескольку месяцев, а то и лет, большинство решений дипломат вынужден был принимать на месте, полагаясь только на себя. Именно поэтому до конца XVIII века от дипломата требовалось не знание языков (для этого держали переводчиков), а таланты стратега и государственного деятеля. Напомню, что высшая, в любом государстве должность канцлера или аналогичная ему, предполагала занятие именно иностранными делами (в первую очередь).

В наше время дипломат (за исключением, занимающих, нескольких высших постов в иерархии) работает только передатчиком информации от своего правительства правительству страны пребывания и в обратном направлении. Ему не обязательно даже принимать, что он делает, главное дисциплинированно и своевременно выполнять поступающие инструкции. Особо инициативные налаживают ещё тесные личные и культурные контакты с элитой страны пребывания, стремясь влюбить её (элиту) в свою страну. Правда чаще случается наоборот и дипломат влюбляется в страну пребывания, начиная незаметно для себя самого отстаивать её интересы, а не интересы пославшего его правительства. Чтобы избежать этой неприятности дипломатов пытаются менять раз в три-пять лет и не посылать по два раза подряд в одну и ту же страну.

В связи со значительно ускорившимся темпом и резко возросшими объёмами передачи информации, в наше время решения о той или иной форме ответа на провокационные действия иностранного государства принимаются на высшем государственном уровне. Это решение обязательно учитывает мнение не только дипломатического ведомства, но и военных, экономистов, финансистов. Оно обязательно рассматривает ситуацию в динамике и стремится перехватить инициативу в управлении идущими процессами, то есть является ни чем иным, как стратегическим планом, рассчитанным на определённый период.

При этом надо понимать, что стратегическое планирование не останавливается ни на момент. Ни одно решение не является застывшим и окончательным. По мере поступления новой информации оно может видоизменяться, далеко уходя от первоначальной формы и, в обязательном порядке, по мере реализации первых шагов стратегической операции, происходит развитие планирования на дальнейшую перспективу. Мы никогда не подходим к концу или завершению какой-либо начавшейся операции. Они видоизменяются, сливаются, переходят друг в друга, но не завершаются. Разве что страна исчезает с политической карты, прекращая одновременно быть объектом и субъектом стратегических расчётов.

Главный же момент, заставляющий как можно дольше оттягивать с ответом заключается в том, что к концу ХХ века человечество осознало, что реально ценным является лишь запасённое действие, действие не произведённое, а экстраполированное в будущее. Чем дальше в будущее мы можем просчитать эффективность запасённого действия, тем выше будет его эффект, тем больше вероятность победы.

Таким образом, можно говорить не об отсутствующей, а об отложенной реакции. Это, как решение пойти в театр в воскресенье, через две недели, принятое в понедельник. На самом деле, если не произойдёт некий форс-мажор, это действие уже выполнено в одном (причём наиболее вероятном) варианте будущего, через 14 дней. Но, если вы ни с кем не делились своими планами, то кроме вас никто и не знает об этом уже практически реализованном в будущем стратегическом плане. Если же делились, то всё равно, знающих о вашем запасённом действии микроскопически мало, по сравнению со всем человечеством. Это значит, что и вероятность возникновения способного вам помешать форм-мажора микроскопически мала.

Следовательно, чем меньше людей осведомлены о ваших планах с тем большей вероятностью ваше отложенной действие станет единственным вариантом будущего. Однако ваши планы на будущее можно довольно точно вычислить по вашим действиям сегодня (вы же должны взять билет в театр). Следовательно чем меньше вы производите заметных действий (не идёте в кассу, а берёте билет при помощи интернета), тем сложнее просчитать ваши планы.

Отсюда простой вывод: громко орущая и требующая «ответить за слово» шпана, была, есть и будет мелкой шпаной исключительно по причине своей интеллектуальной ущербности. Планы шпаны, интересы шпаны, возможности шпаны, намерения шпаны перед сколько-нибудь вдумчивым и внимательным человеком — открытая книга. Поэтому на шпану не обращают внимания, пока не наступает время отложенного действия. Зато когда такое время наступает, признаётся независимость Абхазии и Осетии, Крым в считанные дни меняет государственную принадлежность, в Сирии появляется группировка ВКС, в Средиземном море ВМС, а за ними подтягиваются Сухопутные войска и даже военная полиция, а за уже изрядно подзабытым «Каспийским залпом» следует презентация «Кинжала», «Авангарда» и прочих «мелочей» внезапно и резко меняющих расстановку сил на международной арене.

Люди с психикой мелкого уголовника хорошо слышны ибо громко кричат. Однако не только деньги любят тишину, политический успех — тоже.

http://actualcomment.ru/reaktsiya-na-duraka-1807271004.html

Записки сумасшедшего. Как я жил по советам Супрун

Тревожное время переживает украинская нация. Отчетливо заметны признаки уныния. Но спасибо американцам: позаботились о нашем досуге, прислали специально обученного министра здравоохранения. Ульяна Супрун – это развлечение на каждый день. Нет увлекательнее игры, чем следовать ее советам. Особенно, если записывать свои опыты в дневник. Я так и делал.

Глава первая. Решил начать с малого – посидеть на холодном. Купил свиные ноги. Сварил холодец. Охладил. Сел. Чувствую – не ту поверхность выбрал. Проваливаюсь. Надо что-то прочное.

Достал лед из холодильника. Сижу. Жду симптомов. Супрун написала, что “сидіння на холодній поверхні може призвести до оманливого відчуття потреби частого сечовипускання. Це не шкодить здоров'ю. Ваше тіло реагує на холод, як подразник, тож коли ви зігрієтеся – неприємне відчуття зникне”.

Ну, что вам сказать? Все сходится. Супрун, можно сказать, Америку мне открыла. Действительно, сидишь – холодно, встаешь из-за “оманливой потреби частого сечовипускання” и, черт побери, “неприємне відчуття зникає”. И цистита, в результате, нет. Правда, заработал ангину. Сам удивился: где жопа, а где гланды. Но оказалось, что организм, как коррупция и власть, это одно целое.

Глава вторая. Лечу ангину мороженым. Четко в соответствии с советами и.о. министра здравоохранения.

“Пройшли повз холодильник з морозивом, тому що болить горло? Повертайтесь назад і сміливо обирайте улюблений пломбір :) Немає причин відмовлятися від холодних ласощів, особливо в спекотну погоду. Тим паче, що липень – місяць морозива. Якщо болить горло, лікарі зазвичай рекомендують пити багато теплої рідини, полоскати соляним розчином та уникати гострої та кислої їжі. Неочікувано, але ви можете додати ще одну опцію для послаблення болю – їсти холодну їжу. Насправді, холодне морозиво та заморожені фруктові соки працюють як анестетик, що допомагає заспокоїти запалення та дати тимчасове полегшення болю...” (из Facebook Супрун).

Как она написала, это “рекомендує одна з найкращих клінік у світі”. Даже догадываюсь, что это за клиника (гинекологическая) и в каком районе Нью-Йорка (на Манхеттене) она расположена. Дай Бог здоровые гланды, пани Супрун, вашим компаньонам и пациентам. Впрочем, пациенты – это теперь вся Украина. Аудитория расширилась.

Глава третья. “Тимчасове полегшення” от мороженого, окрошки и ледяного коктейля не наступило. Наступило ухудшение. Пошел к врачу в поликлинику. Заодно подписал с ним кабальный договор. Теперь он у меня в рабстве. Хотя думает, что я у него. Наивный.

Пока ждал своей очереди, донес до молодых мамочек идеи Супрун относительно вакцинации младенцев. Предупредил, чтобы кололи коклюш с гепатитом вместе и гемофилию в придачу. Мамаши интересовались, зачем надо прививать гемофилию здоровым детям. Объяснил, что по версии гинеколога Супрун, гемофилия – не наследственная болезнь, а инфекция.

Спросите, а как же мутантный ген Y-хромосомы? И мнение генетиков, что цесаревич Алексей унаследовал болезнь по линии матери от английской королевы Виктории? Все это россказни российской пропаганды. Нечего читать лживые советские учебники по медицине. На самом деле шел по улице, хлоп... и заразился гемофилией. Слушайте Супрун, и будет вам счастье.

Глава четвертая. Временно перешел с мороженого на антибиотики. Тем более что, как написала Супрун, “дисбактеріозу не існує”. И хотя врач строго-настрого велел жрать “Бифидумбактерин” и “Лактобактерин”, я верю только Супрун.

Раз “міжнародна медицина не знає діагнозу дисбактеріоз”, то и “не варто лікувати саме дисбактеріоз”. И вообще, “дотепер у світі немає єдиних стандартів, який же показник кількості та видів бактерій в організмі можна назвати нормою, а який дисбіозом”.

Хотя все, что описывала Супрун на Facebook – “болі в животі, здуття, закрепи або діарея” – присутствует, я креплюсь. Во всех смыслах слова. Понимаю, что надо подождать, пока продвинутая мировая медицина придет к тому же выводу, что тупая советская и пропишет обратно все те самые биодобавки и лактобактерии. А пока ни-ни.

Глава пятая. С утра болела башка на погоду. В “совєтській” медицине это называлось фейковым термином “вегето-сосудистая дистония”. Но пани Ульяна доступно объяснила украинской нации, что “діагнозу “вегето-судинна дистонія” не існує у міжнародній медицині. Якщо колись вам або вашим близьким записали в медичній картці ці три загадкові літери – ВСД – забудьте про них. Це великий совєтський міф, який народився за відсутності доступу до бази джерел доказової медицини”. Поэтому таблетку пить не стал.

Оздоравливался сквозняком. “Сам по собі протяг не є чимось поганим. Як не є поганим і вітер. Якщо його постійно уникати, сидіти в замкненому приміщенні та закутуватися в одяг – ви навпаки робите себе більш вразливим – гірше сприймаєте перепади температури повітря та можете швидше підхопити застуду” (из Facebook Супрун).

Сидел на сквозняке, жрал лимоны. Чтобы предотвратить камни в почках. Рожа у меня стала кислая. Во рту оскомина. Но раз Супрун считает, что “лимонна кислота не дає кальцію утворювати нерозчинну сіль із щавлевою кислотою”, то будем бороться лимонной кислотой со щавелевой. Великий батл устроим. Делайте ставки, панове, какой орган первым запросит пощады – почки или желудок?

Глава шестая. Антибиотики, наконец, подействовали, решил выйти на работу – поспать там. Супрун написала, что дневной сон в целом вредный, но на работе – полезный. “В деяких компаніях та університетах навіть обладнані спеціальні кімнати для дрімання, де протягом дня кожен може відпочити” (из Facebook Супрун).

Стыдно признаться, но в нашей редакции “спеціальні кімнати для дрімання” до сих пор не оборудованы. А заснуть в ньюс-руме мешает суета. Вместо того, чтобы прилечь всем коллективом, сидят у компьютеров и нагуливают мифический остеохондроз. Ну, тот, которого не существует.

Век живи, век учись. Пока Супрун не рассказала, что остеохондроз наряду с дисбактериозом и вегето-сосудистой дистонией является “крупным коммерческим мифом современности”, я искренне думал: если болит спина – ее надо лечить. А оказывается, исходя из западной практики, “треба залишатись рухливим, наскільки це можливо та намагатися продовжувати свою щоденну діяльність”.

К тому же “хибною є думка, що сильний біль потребує агресивного знеболення”. А чего там обезболивать?! Нехай болит! Надо терпеть до последнего. И только “якщо біль не зникає протягом місяця, заважає виконувати щоденну діяльність та з часом погіршується – лікар призначить додаткове лікування”. А если лечить уже поздно, то хотя бы выпишет коляску и костыли со скидкой.

Глава седьмая. Вчера сдал анализ мочи семейному доктору на рабочем месте. Он, зараза, сопротивлялся, говорил, что это я должен к нему прийти, а не он ко мне. И что я неправильно понял интервью Супрун радио "Новое время", где она сказала: семейные врачи обязаны брать у пациентов анализы прямо на рабочем месте. Но я пригрозил разорвать договор с ним и доложить в Минздрав. Он испугался, что потеряет 370 гривен в год за меня как взрослого пациента и сдался. Коллектив был в восторге. Ну, мне так показалось. Хохотали до вечера. Просили сегодня в офис не приходить, отправляться утром на круглый стол по реформе медицины.

Пришел на круглый стол. Послушал мнение патриотической общественности. Завел с одной дамой разговор о менструации. Она сначала удивилась. Но я ей говорю: “Пані, ви ж справжня українка, то не повинні використовувати евфемізми на кшталт “критичні дні”, “ці дні”, “гості” для того, щоб не говорити слово «менструація». Кажіть вже все, як є. Бо, чоловіки, на думку Супрун, не до кінця розуміють своїх партнерок”.

Пани долго мялась, но в итоге согласилась, что Супрун права. Путь из темного советского прошлого к светлым западным ценностям дается непросто. Трепанация ментальности, можно сказать.

Глава восьмая. Продолжаю эксперимент. По совету Супрун чищу жевательную поверхность зубов круговыми движениями, разместив щетку под углом 45 градусов по отношению к поверхности зубов. Далее делаю “плавні “вимітаючі” рухи від передніх до задніх зубів”. Не забываю очищать язык. Все строго по методике Басса. Главное, выметая от передних к задним, не вымести случайно зубы. Стоматология у нас дорогая.

Завел себе три грыжи – пупочную, паховую и межпозвоночную. Жду, когда “розсмокчуться”. Спокоен, потому что “доказова медицина свідчить, що більшість гриж дисків поперекового відділу хребта зникають спонтанно (!), тобто самі по собі. І це природний процес в організмі людини. Таке явище має назву резорбція, тобто розсмоктування” (из Facebook Супрун).

От солнца прячусь. В соответствии с рекомендациями и.о. министра здравоохранения, когда выхожу на улицу, надеваю одежду с длинными рукавами (вместо майки) и брюки (ни в коем случае не шорты). Ну, и на всякий случай – чулок на морду. Для гарантированной защиты от солнца, которое, как утверждает пани Ульяна, сушит и старит кожу, и никакие увлажняющие средства это не остановят. Глядя на ее цветущий облик, согласен, что увлажняющие средства временами бессильны.

Для тренировки памяти перестал есть сладкое. Жду, как написала Супрун в Facebook, когда дефицит сахара запустит работу моего мозга “за счет “утворення так званого нейротрофного фактору”. Но фактор не наступает, а мозг рождает лишь два вопроса.

1. Сознательно или нет Минздрав подрывает бизнес Roshen? 2. Что она имела в виду, когда писала: “Якщо ви в захваті від своєї роботи, вам певно знайоме відчуття метеликів в животі, поколювання в пальцях і мурах на шкірі, значить, у вас виділяється гормон адреналін. Він робить так, щоб глюкоза безперешкодно надходила в кров і живила мозок. Тістечка і тортики тут ні до чого”?

Глава девятая. Буду краток. Все еще жив. Относительно Супрун согласен с Москалем.

Современная интернет-культура полна вбросов о так называемых "ватниках". Что неграмотные, вечно швыряющиеся дерьмом русофобы вкладывают в это слово, я не до конца понимаю. Зато понимаю, почему именно "ватник". Потому, что ватник — это такой же символ победы над фашизмом, как ППШ, как Т-34, как Катюша.

По факту ватник — это собирательное название комплекта одежды, который состоял из ватной стеганой телогрейки и ватных же стеганых штанов. Ватник был частью форменной одежды и до войны. Но массовое распространение и известность, как верхняя одежда, получил после введения приказа НКО № 283 от 25.08.1941. Если ранее телогрейка носилась под шинелью, то теперь она носится вместо шинели. Тем же приказом утвержден всем нам знакомый образец, далее менявшийся, но сохранявший фирменный стиль.

Теплые ватные штаны и теплая телогрейка в войну спасали советских солдат от обморожений. Это, конечно, не Хьюго-босс, но значительно лучше для ведения войны в суровых климатических условиях. Немцы теряли от обморожения сотни тысяч человек, одетых в красивую, но бестолковую форму.

Можно предположить, что именно тогда и зародилась ненависть у фашистов к ватнику. Как-же так... русский солдат в этом несуразном наряде не мерзнет, результативно ведет бой, а германские перечеловеки в пошитых европейскими кутюрье моднявых шинельках и кителях замерзают насмерть. Ватник и ППШ, ППШ и ватник стали предметом зависти, а значит и ненависти.